Текст книги "Чёрные руины (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
От яростного взрыва стоявшие присели на полусогнутых и только и смогли, что отвернуться от продолжительного грохота и обломков, разлетевшихся во все стороны. Странно яркий в дневном свете жёлтый огонь постепенно заволакивался чёрным дымом, из которого будто продолжали стрелять... Ладно, автобус успел откатиться довольно далеко, и до девушек не долетел ни один обломок...
Восемь девушек могли твёрдо стоять на ноги. Из них – Мелинда со своими телохранительницами и Марина. Риналия пошатывалась и с трудом держала плачущую девушку из своей "свиты". Приглядевшись к ним, Марина решила, что ведунка обойдётся без посторонней помощи, и заковыляла посмотреть, что с лежащими. Телохранительницы, убедившись, что со светлой драко всё в порядке, поспешили следом за Мариной.
– Гита! – крикнула Мелинда, и одна из телохранительниц обернулась. – Дерево загорелось!
– Сделаю, Мелинда! – отозвалась телохранительница и заторопилась по направлению к горящему дереву, в которое врезался автобус. Кажется, тёмная драко должна была потушить пожар, который мог легко перекинуться на весь лесок.
Когда Риналия завизжала, прижав руки к груди, на её вопль обернулись все, стоящие на ногах. Гита, спешившая к горящему дереву, внезапно упала. Марина было бросилась к Гите, но Мелинда, мимо которой надо было бежать, схватила её за руку.
– Не смей!
– Что-о? Но она же... ей же плохо... – бессвязно заговорила Марина, а сама цепенела при виде того, что происходило на дороге: телохранительница вытянула руку по дорожному покрытию, и её тело странно вздрагивало, словно Гита пыталась подняться, но все силы уходили только на то, чтобы сделать первое движение – поднять голову...
– Что ты видишь? – со страхом спросила Марина побледневшую Мелинду.
– Нам надо уходить отсюда, – отчеканила светлая драко. – И немедленно. Поможем только трём девочкам из лежащих. Они живы. Остальные четыре мертвы. – И добавила вполголоса: – Как и Гита. Надо уходить к академии, пока не поздно.
Марина не осмелилась перечить: та – видит! Но, уходя и таща на пару с одной из оставшихся в живых телохранителей-драко девушку без сознания, Марина всё-таки обернулась. Гита лежала на дороге такая... одинокая, покинутая всеми, кто мог бы ей помочь... И странно, но очертания её тела скрадывались в какой-то чудом видимой тёмной дымке. Мало того – казалось, в этой дымке тело телохранительницы-драко... тает.
Пятая глава
В большую перемену между первой и второй парами Шемар сбегал с Мариной в её апартаменты и забрал Биллима на время её поездки, оставив девушку поспешно собираться в город.
Пока он дошёл до корпуса некромантов, где его дожидались шестикурсник Гауди и староста третьекурсников Трифон, автобус как раз остановился возле общежития девушек. Довольный, что всё так легко обошлось, драко, прижимая к себе притихшего зверя леди Марины, некоторое время смотрел, как к транспорту подходят студентки. Теперь леди Марине точно не до биллима. Драко двинулся с места. Закрыв за собой дверь в корпус, он взглянул на биллима. Зверь робко покосился на него выпученными глазами, но не пошевелился. Как будто ожидал, что с ним далее случится. Так что Шемар спокойно отнёс его на второй этаж, в одну из свободных лабораторий некромантов.
– Положи его сюда, – скомандовал Гауди, невысокий, светло-русый, с едва видной рыжиной парень из людей. А когда драко выполнил приказ, не глядя, кивнул на дверь. – Придёшь через час – заберёшь.
– Ну нет, – возразил, не сердясь Шемар: он видел, что некромант сощурился на зверька, боязливо прижавшегося к столешнице лабораторного стола, и сообразил, что Гауди сосредоточился на изучении ауры Биллима, оттого и не подумал о некоторых сторонах происходящего. – Я не уйду. Леди Марина не знает, с какой целью я взял её зверя. То есть знает, но думает про другое. Мне бы не хотелось быть перед ней виноватым, если со зверем случится что-то не то. Поэтому я останусь здесь же. – И он встал у окна, скрестив руки на груди.
– А то ты будешь знать, что делать, если с биллимом и в самом деле случится что-то, – проворчал Гауди, не спуская глаз со зверя, который уже распластался по столу от страха – под твёрдыми руками старшекурсника, который поворачивал его и так и этак.
– Не бурчи, – вмешался староста третьекурсников. – Шемар прав. Он принёс зверя – он и унесёт. Пусть подождёт. Ну, что-нибудь увидел?
– Что здесь происходит? – раздался суховатый голос от двери.
Студенты вздрогнули и, обернувшись, аж осели от неожиданности: в лаборатории появился декан некромантов – Баз. Он стоял у двери и спокойно смотрел на Гауди – остальные его не интересовали, потому что стояли подальше от стола с тревожно попискивающим биллимом. Студент вздохнул, зная, что придётся рассказать этому въедливому человеку абсолютно всё, и с сожалением покосился на драко.
– Наверное, будет лучше, если расскажет Шемар – он учится на факультете боевой магии, – неохотно представил Гауди драко.
Тот, уже вытянувшийся по стойке "смирно", тоже был наслышан о скрупулёзности декана База, который любил знать всё, что происходит на территории вверенного ему факультета. И Шемар тоже вздохнул – хоть и с притаённой надеждой: а вдруг декан сам быстро разгадает, что было с биллимом. И, когда Баз обратил к драко внимательный и даже испытующий взгляд, тот быстро пересказал события, из-за которых ручной зверь одной из студенток оказался на лабораторном столе некромантов.
Декан кивнул, одобряя краткий пересказ событий от боевого драко, и, как втайне и надеялся Шемар, сам подошёл к столу.
– Что ты успел рассмотреть? – в первую очередь обратился декан к Гауди.
– Новая жизненная оболочка плохо закреплена, – доложил тот чётко, как на экзамене. Впрочем, из присутствующих никто и не сомневался, что декан таким образом, пользуясь случаем, завуалированно проводит дополнительный экзамен. Студент помялся и всё же добавил слегка виновато, хотя и понимал, что его вины нет: – Мы только что начали – перед самым вашим приходом. Больше я ничего не успел разглядеть.
– Что ж, взглянем поближе, – решил декан Баз и шагнул к столу.
Биллим посмотрел на новое лицо, склонившееся над ним, и тоненько всхлипнул.
Декан неожиданно мягко сказал:
– Не бойся, малыш. Мы только посмотрим.
И протянул над шёрсткой зверька ладонь, прислушиваясь к ощущениям.
Студенты, сообразив, что декан решил провести следующий экзамен, сначала самостоятельно выяснив, что со зверем. Потом-то он допытается о выясненном у них. Так что некроманты внимательно следили и за ладонью, и за ментальным фоном между рукой человека и шерстью биллима, чтобы по цветным течениям энергии попробовать раньше определить, что же со зверем произошло. А Шемар с надеждой смотрел на них на всех.
– Невероятно...
Шёпот декана морозом продрал спины студентов.
Но ни спросить, ни дождаться, пока он объяснит, в чём дело, не успели.
– Смотрите! – резко развернувшись к окну, вскрикнул Трифон, сильно вздрогнувший. – Что это?! Что это?! Декан Баз!!
Все бросились к окну. Разве что Шемар на всякий случай стащил со стола Биллима и снова крепко прижал к себе. Пусть будет, что будет, но зверя он леди Марине вернёт! Но, когда добежал до широкого окна, у которого замерли остальные, на мгновения и он забыл обо всём...
К главному корпусу академии, огибая общежития кампуса, стекались реки лесных зверей. Стайками-семьями мчались карликовые олени. Ниточкой, один за другим, торопились поразительно шустрые кролики. Правда, ниточек этих было множество. Спешили, катясь, словно колобки, толстячки барсуки...
Сначала показалось, что на улице пасмурно, что дождевые тучи заволокли солнце, но Трифон торопливо открыл раму, и все четверо, обеспокоенно высовываясь из окна и уже не обращая внимания на зовущее мычание, пронзительное повизгивание, топоток лап и перестук копытцев по каменным плитам двора, задрали головы на отчаянный переклик птиц, которые виднелись точечными, чёрными снизу полосами: судя по направлению живых чёрных потоков, птицы изо всех сил стремились в сторону города...
А звери, между тем, сбивались в кучки во дворике академии, кружась по нему, словно созванные каким-то странным рупором, но не представляющие, откуда идёт этот зов, и... пока ещё неуверенно, но всё чаще скапливались на крыльце, у центрального входа в главное здание академии.
А во всех учебных корпусах уже пооткрывали окна и кричали, указывая друг другу то на зверей, то на птиц. И в испуганный вопль животных и птиц быстро начинали по нарастающей вплетаться встревоженные и вопросительные голоса студентов и преподавателей.
Декан Баз откинулся от подоконника и выпрямился.
– Найдите всех, кто сейчас в кампусе, и приведите в академию, – велел он, не глядя на студентов: в его руках быстро вертелись какие-то белые шнуры, через каждый дюйм унизанные белыми шариками, которые прямо сейчас, на глазах растерянных студентов, постепенно обзаводились разноцветными всплесками по своей поверхности. – Быстро!
Негромкое рявканье декана напоследок возымело своё действие: студенты очнулись и бросились из лаборатории.
Маленькой компанией они вылетели из корпуса некромантов и, договорившись на бегу, побежали в разные стороны: Трифон – к общежитию студентов-некромантов, драко – к своему, боевому, а Гауди – к целителям. Затем они должны будут обежать другие общежития и найти остальных студентов – тех, кто сейчас не сидит на второй паре. В случае тревоги обычно всех студентов собирали в академических корпусах, потому что вокруг них защита была во сто крат сильней, чем вокруг академического городка. Что, кажется, инстинктивно почуяли и дикие звери.
Декан же Баз, работая с личным артефактом, количество бусин-шариков в котором было, как и у других преподавателей, равно преподавательскому составу академии, вызывал преподавателей в главный корпус. Туда в случае тревоги можно пройти не только через центральный вход, но и используя подземные ходы, через которые из учебных корпусов пробирались вместе со студентами, случись такая нужда. Как и из общежитий – через учебные корпуса.
Прижимая к себе послушного биллима, сунутого под учебную куртку и явно смирившегося с судьбой кенгурёнка, Шемар, оглянувшись, отметил, что на крыльце главного здания академии, у полуоткрытой двери, стоит ректор, изучающе разглядывая невиданный зоопарк во дворе, вверенном ему в управление.
Раз увернувшись от волчьей стаи, хотя хищники на него внимания не обращали, и раз, затаив дыхание, перерезав пополам мчащееся навстречу стадо испуганных диких коз, своим шараханьем от него напугавших ещё больше, Шемар всё же добежал до двери в своё общежитие. За два шага до здания ему быстро открыли эту дверь и мгновенно захлопнули, едва он оказался в вестибюле.
– Что случилось? – набросились на него знакомые ребята. – О приказе собраться в главном корпусе мы уже знаем! Но зачем? Почему? Что произошло?
– Пока никто ничего не знает! – ответил драко. – К главному идите через учебные корпуса! Через подземку, ясно?
– Это-то и мы знаем! – с досадой ответили ему, но больше вопросов не задавали, а старосты быстро организовали свои группы: кто кинулся на верхние этажи предупреждать остальных, а кто – сразу побежал к дверям в подземный ход. Уж чем всегда отличались тёмные драко – так это умением быть готовыми ко всему.
А Шемар склонил голову посреди всей этой беготни, встречая вопросительно хлопающие на него глазища биллима, который высунулся было посмотреть на суету вокруг, а потом задрал пушистую голову к уже знакомому существу, которое однажды помогло ему выжить: а правда, мол, что случилось-то?
"Биллим, с тебя всё началось, – продолжая разглядывать зверя леди Марины, решил Шемар, – ведь девушка сказала, что тебя принесли из леска другие биллимы. Они почуяли, что с тобой плохо, но что именно здесь тебе помогут. То же самое чуют и другие звери, хотя птицы думают иначе... А может, у них, у птиц, только паника?.. Но ты, Биллим, становишься важной персоной, и вскоре декан Баз вспомнит об этом. Так что придётся тебе, зверь, путешествовать на мне и далее".
И драко помчался на свой этаж прихватить всё самое нужное для временной отсидки в главном здании академии, а заодно присмотреться к холодильнику на своём этаже: леди Марина говорила, что биллим предпочитает фрукты.
Ступени мелькали под ногами Шемара, а он всё ещё думал, что не договорился с Трифоном и Гауди, говорить ли декану, что в сторону коллектора ещё утром ушли два третьекурсника. Или промолчать? Про автобус-то знает и ректор... И внутри стыла странная злоба на себя из-за личной беспомощности. Из-за того, что он не может изменить ситуацию – вернуться в прошлое на несколько часов и оставить в академическом городке автобус с девушками и двух студентов-некромантов.
... Сверху послышался то ли всхлип, то ли хрип:
– Шторм... я больше не могу...
Ведун и сам прекрасно понимал, что долго тащить его крылан не сумеет. Успел собраться с мыслями и велел:
– Оставь меня там, где теней меньше! Сам отлети подальше и отдыхай, жди меня!
Командовать, чтобы Буклих вообще улетал в академический городок за подмогой, не стал. Крылан всё равно откажется выполнять такой приказ, не покинет друга в грозящей смертью ситуации. Особенно насмотревшись с высоты полёта на тела птиц и животных, лежащих на земле безнадёжно мёртвыми пятнами.
Но приказ о временном расставании крылан выполнит, веря в силу друга.
Молча пролетев ещё несколько десятков метров, Буклих снизился и выдохнул:
– Здесь!
– Разжимаю!
Лапы крылана разжались одновременно с пальцами Шторма. Во время падения когти Буклиха на прощанье нечаянно распороли кожу на запястьях ведуна. Горячая боль полоснула по рукам, из-за чего ведун, приземлившись на подогнувшиеся ноги, чуть не покатился по земле. Но выдержал, только расставил ноги шире.
Крылан сделал круг над ним, явно проверяя, правильно ли он выбрал место, и полетел над дорогой в академический городок.
Ещё во время прыжка, несмотря на когти Буклиха, боевой посох оказался в руках Рассветного Шторма. Так стремительно, что его владелец не расслышал привычную серию быстрых щелчков, с которыми посох, вылетая из рукава, увеличивался в длине. Стискивая оружие в руках, успокоенный, что не беспомощен перед лицом неведомого врага, ведун быстро огляделся. Да, здесь тёмных пятен гораздо меньше. Правда, они хоть и разрозненные, но их много. Подозревая худший вариант развития событий, Шторм решил думать, что, накинься они на него со всех сторон, ему не выстоять под массой. Значит, надо будет отбиваться даже от мелочи, не давая ей сплотиться...
Как же они с Буклихом не заметили их, когда шли к коллектору? Или эти тёмные ошмётки разумны и специально прятались, видя, что двое живых и сами идут в самое логово... Напрашивается один-единственный вопрос: чьё?
И они были слишком легкомысленны – понял сейчас Шторм. Его волосы-то были распущены, а он ничего не предвидел. И он даже не задумался о том, чтобы просканировать личное и Буклиха будущее, сосредоточившись лишь на конечном этапе их пути – на коллекторе.
Но конкретно размышлять над этими вопросами и проколами без "сопутствующего материла для наблюдений" Шторм не собирался. Перед ним поставлена задача: дойти до места, где его уже ждёт крылан, который тоже должен успеть отдохнуть за время его дороги. И дойти надо обязательно. Буклих – нетерпелив. Если ведун застрянет на каком-то отрезке пути, крылан вернётся, чтобы помочь. Ещё не хватало погибнуть обоим...
Шторм стремительно развернулся. В этой стороне только что было чисто, а теперь на него быстро двигается тёмное облако из собравшихся вместе ошметьев. И это облако очень плотное, хотя врежь по нему кулаком, рука наверняка скроется в дымке.
Инстинкты взвыли сиреной – пришлось оглянуться. Проклятые духи Веды!.. Он ведь только что отвернулся от чистого места, где видна утоптанная дорога между чахлыми кустами, а теперь земли, серой из-за сухого погоды, не видно под накрывшей её тёмной пеленой!..
Окружают.
Ведун это понял. Да и как не понять, если обе тёмные сущности недвусмысленно продолжали своё ленивое движение к нему. Ленивое – ещё раз отметил он. То есть нисколько не сомневаются, что бежать ему некуда.
Он взялся за посох обеими руками и сосредоточился, концентрируя силу всех личных оберегов на оружии. Плохо, что неизвестно, какова природа этих ошметьев. Единственное, что он знает – они ползут из коллектора. И что они поедают жизни живых. Последнее он знает, благодаря биллиму Марины.
Пока единственное, что он может противопоставить темноте, уверенно ползущей к нему, это та же сила, что, возможно, прячется в тёмных сгустках. Смерть на смерть – равняется смерти. Знать бы ещё – чьей.
И, дождавшись мгновения, когда до обоих облаков уже можно было дотронуться руками, вытяни их только, он резко поднял посох и бросился на того врага, которого увидел первым. Вспыхнувшее рунами оружие мелькало так, будто в жирном чёрном дыму всплёскивало чёрно-оранжевое пламя, зачёркивая дым, пропадая в нём, но сжигая его. Шторм дрался так, словно проводил тренировку в стиле "бой с тенью" и словно перед ним живое существо из плоти, стараясь чаще бить своим оружием в наиболее тёмные и плотные сгустки. Одновременно посох не только метался, отбивая своего хозяина, но и источал убийственную силу, набранную ранее, во время учёбы и практики.
Мелкие сгустки, попадая на ведуна, мигом растворялись, потому что работала и его мощная личная защита. Он машинально отмечал, что их не откидывало от него. Они и в самом деле растворялись...
Тем не менее, уже через минуту он очутился в сплошном тёмном тумане – и теперь понял, что именно едва заметно покалывало кожу, пока он и Буклих шли к коллектору. Мелкие укусы тёмных сгустков, которые пытались прорваться сквозь защиту, отзывались на коже. Сейчас эти укусы давили так, словно хотели выжать из него всё – просто вздохнуть иной раз было трудно. А он даже на это не обратил внимания... Хорош же из него ведун получается!..
Но, несмотря на неприятное открытие, он продолжал драться, выбирая момент, когда можно будет прорваться сквозь это месиво и побежать по дороге – к Буклиху, который снова поднимет его в воздух и сумеет пронести в более чистое от этих тёмных сгустков место. И здорово ругал себя за излишне быстрый темп драки в самом начале, который начинал теперь сказываться излишним утомлением... Он мотнул головой и велел себе забыть обо всём, кроме боя... Прямо сейчас, когда голова холодная и разум чист от мыслей о постороннем, пора переходить к следующему состоянию, при котором можно будет пустить в ход следующее оружие.
И он использовал показавшийся просвет, на секунды оставив его за спиной и отбиваясь от наседающей тьмы, которую уже чувствовал почти физически – так ощутимо она подталкивала его куда-то. Он думал – назад, к коллектору.
И тьма всегда старалась быть гуще слева – там, где всё ещё сочилась кровь с запястья. Медленно, но верно. Отсюда ведун был уязвимей – порвано поле и плохо заращивалось тем потенциалом, которое ещё имелось в запасе. Отсюда Шторм был лакомым кусочком – тьма стремилась прильнуть невидимой пастью к его ранам и высосать вместе с кровью и жизнь.
Новый оборот всем телом. Теперь посветлело и сбоку.
Шторм резко сел на одно колено, прижав посох к животу.
Растерявшаяся тьма тоже застыла на мгновения.
Жертва готова сама отдаться её жажде?
Шторм резко провёл мокнущим от крови запястьем по середине посоха, а потом обеими руками вскинул его над головой.
Полыхнуло так, что в глазах самого ведуна потемнело и заплясали звёздочки! Но зажмуриться он не мог: надо было проследить, сработает ли этот приём против тьмы. Когда вспышка побледнела и пропала в пространстве, он, пошатываясь, встал на ноги и стремительно огляделся.
Сработало! Призрачные лоскуты тьмы, оставшиеся после деструктивного взрыва, медленно опадали на земли. И они не долетали до земли, рассеиваясь в воздухе, будто обыкновенный дым. Опираясь на посох, Шторм, сам того не замечал, как часто дышит ртом, не успевая втягивать нужное количество воздуха. Наконец он ещё раз осмотрелся и медленно, собирая по дороге силы из земли, поплёлся вперёд – туда, где ждал его отдохнувший Буклих. И чем дальше шагал, тем быстрей обретал уверенный шаг. Вскоре запястья перестали кровоточить, и Шторм кивнул самому себе: силы набраны достаточные. Если надо будет, он может ещё раз сразиться с неведомым врагом. Правда... Лучше, если это сражение произойдёт без участия его личной крови.
... Они не прошли и минут пяти, когда светлая драко скомандовала:
– Все в круг! Быстро все ко мне!
Никто не осмелился возражать или задавать вопросы. Силу Мелинды видели почти все, а кто не видел, узнал о ней от тех, кто созерцал светлую драко висящей в воздухе, останавливая инерционное движение перекатывающегося автобуса. Когда шесть девушек плотно встали вокруг Мелинды, её три телохранительницы поспешно начертили круг, в котором оставшиеся после аварии и очутились.
Марина исподтишка огляделась, но не нашла ничего враждебного: всё та же дорога, небольшая насыпь по обочинам, а дальше кусты, с которых начинается опушка довольно редкого леска. Промелькнула даже мысль, что Мелинда перестраховывается и что лучше было бы прибавить шагу, чтобы поскорей оказаться в кампусе. Но следующая здравая мысль перекрыла поднимающуюся панику и трусливый внутренний протест против действий светлой драко. Марина понимала, что этот протест появился из-за малодушия, вызванного остановкой, когда все надежды были именно на кампус или даже вообще на академический городок. И самое главное: Мелинда – видит! И ей видней во всех смыслах... Это напоминание заставило прийти в себя и выполнять все приказы светлой драко.
В сущности, просто стоять и ждать.
Три телохранительницы остались на трёх сторонах очерченного круга, спиной к тем, кого защищали. Поза тёмных драко была странной: они будто приставили ладони к невидимому стеклу этого круга.
Девушки в кругу молчали – даже не перешёптывались, а только сопели, стараясь удержать слёзы, а одна, насколько Марина поняла по тому, что она судорожно дёргалась, – и крик. Несмотря ни на что, Марина вдруг печально улыбнулась: она так плохо знает этот мир, что сейчас это и к лучшему. Не надо так бояться, как боятся все эти девушки, как боится даже гордая и высокомерная Риналия, которая внезапно оказалась ближе всех к Мелинде, каким-то образом оттолкнув от неё двух девушек из собственной свиты.
Плохое самочувствие выживших в аварии усугублялось ещё и тем, что все девушки были не только потрёпаны, но и избиты, пока прокручивались в автобусе, превратившемся в смертоносную вертушку. Синяки, кровоподтёки... Кое-кто поддерживает руку, которую страшно опустить. Кто-то держится за разбитую голову, потому что больно... И только сейчас Марина вдруг подумала: "А почему, собственно, автобус перевернулся? Во что он врезался, даже не успев затормозить?"
– Я не хочу-у... я не хочу-у... – услышала она тоненький вой и повернулась к девушке слева.
Та слепо смотрела в сторону и бормотала, повторяя одно и то же и не замечая слёз, бегущих по лицу, исполосованному кровавыми дорожками и грязью. Глядя на неё, ещё одна начала потихоньку кривиться от подступающего приступа плача, зато Риналия чуть не взорвалась:
– Заткнись! Заткнись!
– Не ори! – враждебно бросила Марина ей и без паузы обратилась к плачущей, положив ладонь на её вздрагивающее плечо: – Как тебя зовут?
Та повернула к ней голову с широко открытыми глазами, но взгляд на Марине не сфокусировался. Риналия как-то даже злорадно ухмыльнулась. Марина возмутилась было: дура, что ли? Не соображает, что, прорвёт девчонку истерикой, – всем плохо будет? Но весь эпизод был перекрыт ровным голосом Мелинды:
– Марина, заставь её посмотреть на меня!
С минуту Марина глядела на плачущую, отстранённую от происходящего девушку, не представляя, как её повернуть к светлой драко. Потом взяла её под руку и медленно начала поворачивать её на месте, как ни странно, приноровившись к её тоненькому вытью, которое прерывалось, когда девушка со всхлипом вдыхала воздух. Когда плачущая оказалась лицом к лицу с Мелиндой, светлая драко протянула руку и кончиками пальцев мягко толкнула девушку в лоб. Та мгновенно замолчала, а потом быстро-быстро заморгала, оглядываясь, и, наконец, тихо спросила:
– А где мы?
– В кругу, – ответила Марина, потому что глаза светлой драко внезапно опустели, а это, кажется, означало, что она делает что-то связанное с магией.
– В каком кругу? – упорно допытывалась девушка, машинально вытирая лицо и только развозя грязь по нему всё больше.
– В защитном, – терпеливо сказала Марина, побаиваясь, что девушке снова станет плохо. А ещё она опасалась, как бы плачущая не сошла с ума. Слышала она о таких случаях, когда рассудок теряется из-за нервного перенапряжения.
– Смотрим все на меня, – медленно и властно сказала Мелинда.
Пять девушек сразу уставились на неё. Марина ещё подумала, что Мелинда, наверное, владеет какими-то гипнотическими интонациями. А потом девушка услышала шорох за спиной. Марина успела перехватить взгляд светлой драко в упор и даже успела сообразить, что та несколько удивлена. Вот только чему?
И окаменела на месте, пытаясь закричать. Оцепеневшее, вставшее комом горло не позволило выдавить ни звука.
Перед защитным кругом стояло нечто с человеческой фигурой. Сначала Марина впялилась в глаза этого нечто – они были такими же гипнотическими, как у Мелинды, только глаза светлой драко позволяли отвести от них взгляд, а это... Марина зажмурилась, только когда поняла, что её глаза сохнут от неподвижной вытаращенности. И морок пропал. Теперь она с ужасом, но вполне сознательно присмотрелась к чудовищу высотой метра в три с половиной. Да, толстенное, даже громоздкое тело походило на человеческое, но утрированно. Великан словно был слеплен из глины, а потом его обваляли в листьях, в лесном мусоре, а заодно и во всём, что валялось на земле. Причём кое-где на теле мусор нормально не пристал, и с него то и дело сыпалось что-то... Глаза великану мусор не закрыл. Гниющая болотная зелень прокатывалась в них, будто какой-то ребёнок взял мокрой кисточкой сразу несколько капель из всех красок и смешал, а потом сверху стряхнул на полученную смесь пару капель коричнево-зелёных красок. А потом поднял бумагу с глазищами, краска которых ещё не просохла, и подсветил её сзади тусклой лампочкой. И получилось... то, на что смотреть совсем не хочется, но невольно влечёт заворожённые глаза.
В стынущий ужас ("Такого быть не может!") диссонансом ворвался низкий от напряжения голос Мелинды:
– Вы готовы?
– Да.
Телохранительницы, всё так же вытянув руки ладонями перед собой и встав перед Мариной, отрезая её от "лицезрения" жуткого великана, повторили одно слово трижды.
– На счёт "три"! Раз, два... Три!
Шесть огненно-белых лучей ударили в мусорного великана с такой силой, что он невольно отшатнулся, но на толстых ногах-тумбах устоял.
Шестая глава
Возвращаться по дороге опасно: издалека видно бегущего.
Но на обочину уходить опасней. Какими бы чахлыми ни были кусты, тень от них легко перепутать с тёмными сгустками – невероятно шустрыми порождениями магического коллектора. Правда, когда они сбиваются в плотную волну, шустрыми их уже не назовёшь. Слишком легковесным становится это слово для определения смертельных дымков.
Пока вокруг ни следа этих сгустков.
Рассветный Шторм бежал, опустив посох и держа его очень нежно, чуть не трепетно, но, тем не менее, цепко, чтобы вести слегка подпрыгивающим наконечником по земле. Так он собирал остаточные следы тех, кто проходил здесь до него. Собирал ту живую силу, которая ещё оставалась в этих следах. Пригодится всё, что успеет собрать. Посох всегда был главнейшим оружием. Ведь он выращивался на дереве с момента рождения ведуна – тот сук, который станет посохом. Специально направлялся, чтобы стал ровным и прямым. Каждый год, в день рождения мальчика, на будущем посохе вырезались магические знаки. А в двенадцать лет ведуна сук срезали, и мальчик получил тайную "третью руку", которую чувствовал, которую наполнял своей силой и силой всего, что удастся найти, а также которой дрался.
... Когда появилось место, где по обеим сторонам от дороги земля с низкорослой растительностью словно распласталась, а кустарник пропал, ведун остановился и распустил волосы. Двух минут для сбора информации хватит... Насторожённо и медленно поворачиваясь с закрытыми глазами, Шторм с досадой понял, что та дрянь, что вылезла из коллектора, своей смертельной аурой зафонила всю территорию. Что значит – она везде. Разузнать хоть что-то – невозможно. Слишком много сил придётся потратить, чтобы пробить фон и выйти на информационный слой. Поэтому остаётся только бежать и бежать, не останавливаясь, до Буклиха.
Быстро собирая волосы и скручивая их, Шторм снова озлобленно вспомнил, что кожу покалывать начало минут через двадцать ходьбы от академического городка. Предположил: городок теперь – тоже опасное место, если, конечно, преподаватели не спохватились вовремя и не обнесли территорию более жёсткой защитой. Но если городок тоже в опасности, куда бежать? Шторм прикинул и пожал плечами: всё равно придётся возвращаться. Хотя бы из-за Буклиха, который ждёт неподалёку. А уж вдвоём они доберутся до академии и на месте решат, что делать дальше. И ведун бросился вперёд.
Кустарниковые пустоши вскоре пропали за спиной. Началась каменистая долина со скалами, редкими и до округлости стёсанными ветром, – и с теми камнями, с которых так нравилось прыгать крылану. Тишина, нехорошая, потому что так не должно быть в долине, где всегда много птиц и мелкой живности... И мертвенная неподвижность – такая, что даже посвистывающий между камнями ветерок кажется, раздражающим...
Нет! Неподвижность раскололась вдребезги. Шторм чуть не споткнулся при виде кусочка пейзажа, который двигался не то что активно, но даже суматошно. Однако, едва глаза привыкли к дали и ведун понял, что происходит впереди, он кинулся со всех ног. И через минуты две стал слышен еле доносящийся издалека разъярённый пронзительный вой на такой высокой ноте, что у ведуна заныли зубы. Вой этот был не совсем непрерывным: Буклиху приходилось прыгать так стремительно, что и тончайший крик крылана получался дёрганым и прыгающим.
Не успел Шторм добежать до места схватки, как орда мелких тварей понеслась ему навстречу. Пришлось продвигаться к Буклиху, вертя посохом на предельной скорости и убивая... неубиваемых! Потому что твари, врезавшиеся в смертоносный посох, отлетали в стороны и мгновенно подпрыгивали на месте, чтобы вновь ринуться на ведуна. Хватило и секунд, чтобы понять: чтобы твари не вставали, бить надо по головам!
