Текст книги "Чёрные руины (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– Ты пообещал ей отдать свои, – прервал его Шторм. – Не надо. У меня они тоже остались. Отдам сам. Что ещё?
– Я показал ей приём, как вкачать в биллима жизненную энергию. Она неплохо повторила его. (Шемар уже нисколько не удивился, когда ведун медленно обернулся к нему.) Она не помнит каких-то событий, случившихся до падения, но врач сказал, что память восстановится скоро.
– Это мне неинтересно.
– Придётся заинтересоваться, – философски сказал драко. – Сейчас, приходя в себя после падения, леди Марина начинает серьёзней относиться к тем учебным дисциплинам, которые раньше не вызывали у неё любопытства. И не надо рычать на меня, потому что мы с ней договорились с завтрашнего дня перейти на "ты". Не знаю, как ты, Шторм, но я думаю, что леди Марина изменилась после травмы. Она не выглядит той инертной леди, какой была.
– С этим я сам разберусь. – Ведун явно пришёл в себя, снова заговорив с привычным бесстрастием. – Спасибо, Шемар.
Он развернулся к двери общежития и открыл её. Не оборачиваясь, Шемар усмехнулся, услышав негодующий писк крылана, обращённый к ведуну: "Где ты был?", и невнятный ответ Рассветного Шторма...
Наутро Марина чуть не опоздала на первую пару. Точней – на единственную пару.
Сначала она кормила Биллима кусочками фруктов, нарезав их очень мелко. Он всё ещё был слаб. И ей показалось, он с огромной благодарностью принимал её заботу. На всякий случай она оставила в тарелке все фрукты: а вдруг заболевшего (пусть и не заболел!) придут проведать сородичи?
Потом, когда она собралась на лекцию, у входной двери, на том же столике, куда ей оставляли еду (она уже знала: носил официант), обнаружила толстую от исписанности тетрадь. Открыв её, она сообразила посмотреть первую страницу и с некоторым смятением прочла имя Рассветного Шторма. Вторая страница подсказала, почему он оставил ей тетрадь: лекции были по бытовому применению рун! Растерянная, Марина недолго гадала, откуда он знает, что ей нужны эти лекции. Наверное, Шемар сказал. Почерк Шторма завораживал: он писал так, как читали лекции, – на общефедеративном. И этот идеально прочитываемый почерк заставлял её стыдиться своего, который можно было обозвать только известной фразой: "как пьяная курица писала".
Опомнившись, Марина бросила тетрадь в пакет, намереваясь сразу после лекции начать изучение пропущенных лекций о рунах.
– Биллим, пока! – помахала она рукой зверю, пристроенному на тряпках ближе к окну. Зверь не отозвался. Ему было некогда: медленно, но упорно он перерывал носом гору фруктов на тарелке, половину уже спихнув на пол. Посмеявшись, Марина выскочила за дверь, нежно пробормотав: – Поросёнок этакий!..
До лекции оставалось несколько минут, когда Марина вспомнила, что ещё вчера, перед сном, она решила забежать в библиотеку, чтобы посмотреть справочники по Веде. Заодно можно будет пропустить ежедневную порцию презрения, которой окатывала её Риналия, о чём Марина твёрдо решила молчать. Ещё жалобщицей она не была!
Справочник по Веде нашёлся.
Именно из-за него Марина едва и не опоздала!
Найдя оглавление, она проехалась пальцем по строкам и наткнулась на "Семейные ценности ведунов". Нетерпеливо открыла. Взглядом студентки с журналистики проехала первую нужную страницу по диагонали, затем – другую, третью. На пятой глаза пытливые вперились в абзац, который пришлось перечитать не один раз, прежде чем она поняла, что речь идёт о её положении при Рассветном Шторме. Она почти выучила наизусть этот абзац... Лишь звонок, напомнивший, что она опаздывает, заставил её пуститься во всю мочь к аудитории. Преподавателя она опередила лишь по одной причине: того остановил декан факультета общего ознакомления и показал какие-то бумаги.
Марина влетела в аудиторию и шмыгнула на место. Некоторое время сидела неподвижно, стараясь утихомирить дыхание, а потом глубоко вздохнула. Ну-ну... Так... И что теперь? По сути, в общем-то, ничего особенного. На Земле примерно такое тоже бывает. Но Марина всё равно плохо воспринимала прочитанное. Нет, не то что не воспринимала. Положение, в котором она оказалась... Чёртовы ведуны... Ишь...
Ведунки чаще рожали ведунам девочек. Землянки рожали ведунам исключительно мальчиков – наследников. Вот откуда договор, на который согласилась прошлая Марина. Сын будет рождён законным наследником. Затем Шторм расторгнет брачный договор и женится на той, которая ему придётся по душе. Наследник-то у него уже есть.
Нет, ту Марину девушка понимала. Даже сейчас. Ведь Рассветный Шторм на третьем курсе. Будучи студентом-некромантом, то есть занимаясь опасным для жизни делом, он женится лишь тогда, когда закончит курс полностью. То есть через три года. Плюс год семейной жизни. И все эти годы его семья будет платить семье Марины и ей самой. А потом отступные. Не считая брачного договора, Марина является суррогатной матерью. Кажется, так таких называли на Земле в её время?
Вот почему на официальную невесту ведуна все смотрят или с презрением, или с унизительной жалостью. Все знают, для чего Ледяному Королю нужна невзрачная, но здоровая по медицинским показателям жена! А она-то удивлялась, что за все два с половиной года та Марина так и не нашла себе подруг в академии!
А она-то сама... Именно сегодня она хотела подойти и ближе познакомиться с двумя девушками-землянками, которые, как ей показалось, смотрят на неё хотя бы благожелательно. Но даже если они и не в свите Риналии, именно ведунка командует всем здешним курятником!.. Что значит, и эти две не осмелятся дружить... с суррогатом.
Уставившись в открытую тетрадь для лекций и не видя ни слова, Марина с тяжестью на сердце подумала: "Ладно. Против договора не попрёшь. Зато у меня есть три с половиной года, чтобы научиться чему-то конкретному. Энергетический приём Шемара у меня получился, пусть он и был слабей, чем у драко. Но ведь он учился. А я нет. Может, попробовать самой развить свои способности в энергогностике? Тогда я успею проучиться по-настоящему целых три курса и без специальности не останусь... Ребёнок. Я слышала, что расставаться со своим ребёнком очень трудно... Но всё это пока умозрительно. Время есть, а потом..." Она не замечала, как цепенеет её напряжённое лицо, а только, не думая о том, машинально старалась удержать, не пролить невольные слёзы – то ли от обиды, то ли от злости...
– Не реви! – вполголоса велели ей, и Марина от неожиданности подняла голову.
Перед ней, упершись руками в учебный стол, стояла темноволосая девушка-драко.. Хорошенькая. С округлого, хоть и худенького личика сияли карие глаза. Незнакомке никакой косметики не надо – ресницы густые, настоящая обманка: постоянно кажется, что девушка подвела глаза косметическим карандашом, а приглядишься – ан нет, и впрямь ресницы такие. Атавистическая маска вокруг глаз еле виднелась. Светлая драко. Поэтому за нею стоят ещё две девушки – из боевого клана драко. Их чешуйчатые полумаски отчётливы.
– Бери свою тетрадь и идём за мной, – скомандовала светлая драко.
Ничего не понимая, Марина с мгновенно высохшими глазами поднялась и суматошно собрала вещи в пакет. Преподавателя нет до сих пор. Что случилось? Её, Марину, вызвали куда-то, а она не расслышала, занятая своими горестями? Она испуганно взглянула на аудиторию, отметила обозлённый вид Риналии... Когда Марина вышла из-за стола, девушка-драко крепко взяла её за руку и повела к ряду, где сидели её сородичи и приветливо улыбался издалека Шемар.
Четвёртая глава
Они вышли рано. Здешнее солнце лениво всплывало над неровной линией горизонта, и пока было зябко, поскольку от земли, остывшей за ночь, тянуло сырой прохладой. Но друзья оделись, зная, что их ожидает, а через полчаса ходьбы оба разогрелись так, что Рассветный Шторм снял плащ и перекинул его на руку. Выглядел он теперь денди, гуляющим по площадям самых знаменитых столиц. Буклих же, сняв куртку, скомкал её и сунул в небольшой вещевой мешок, прихваченный именно для таких нужд.
– Дай, – сказал Шторм, протягивая руку за мешком. – Кампуса уже не видно. Можешь встряхнуться как следует.
Буклих радостно улыбнулся и снял вторую, тонкую, но плотную куртку, в которой ходил по кампусу. И, наконец, выпрямился, поведя плечами. Тесно стиснутые крылья медленно разошлись в стороны, принимая обычную форму и разглаживая кожу между слишком долго прижатыми друг к другу перепонками. Вздох облегчения, закончившийся тоненьким "а-ах!", вызвал улыбку даже на сосредоточенном лице ведуна. Крылан несколько раз раскрыл и сложил крылья, а затем оставил их свободно свисающими, лишь чуток свернув их. Теперь его походка изменилась: он всё так же подпрыгивал, но уже без общего впечатления хромоты, а напротив – так легко, что казалось, он примеривается, как бы взлететь.
Местность напоминала небольшой перевал – узкая долина между рядами гор, правда, со стороны моря горы быстро сменились скалами. Троп здесь нет, но трава росла низкая и мало, да и жёсткий кустарник пригибался к земле. Поэтому идти можно с удобством ставя ногу на мелкий камень, едва-едва припорошённый высушенной землёй.
Погода идеальная. Значит, на весь путь – часа два с половиной. Час – туда. Полчаса на разведку. Час обратно. Внеплановая прогулка – чем и хороша.
Особенно для Буклиха. Шторм смотрел на друга с невольной улыбкой. Для крыльев – никакой преграды. Для любителя попрыгать с камней – раздолье. Шторм знал, что в академии студенты нередко недоумевают из-за их странной дружбы, но помалкивал. Да, два абсолютно разных существа. Но именно этим сначала привлёк его внимание Буклих. Тем, что был, в сравнении, другим. Уродлив на лицо. Фигурой согбен, как калека. Говорил писклявым голосом. Волновался, чуть что, так яростно, что мог зашипеть на собеседника, отстаивая свои позиции. А когда ведун узнал крылана поближе, понял, что именно такой товарищ ему и требуется. Возвращать к действительности тем, что за внешним уродством могут скрываться огромные знания и умения. А иной раз и сильнейшая способность перерабатывать информацию, которую Буклих собирал непостижимо быстро. Не последнее место занимало поразительное умение крылана драться. На памяти ведуна Буклих пока единственный мог уклоняться от его боевого посоха так, что тот даже не касался его. И это – при всей видимой неуклюжести крылана. И самое главное: Буклих не воспринимал Шторма как существо выше себя. Студент и студент. Ну и обращался с ведуном соответственно. Не панибратски, но отчётливо на равных. Мог обругать, если есть за что. Мог восторженно поделиться планами. Но и для крылана была выгода в дружбе с ведуном. Традиционное спокойствие Шторма помогало Буклиху удерживать близкую к бешенству ярость, в которую иногда впадал крылан...
Перескакивая с камня на камень, Буклих что-то пискляво бормотал себе под нос, а потом дождался ведуна и сказал:
– У меня приступ бестактности. Прости, хотя должен предупредить, что не раскаиваюсь в своём любопытстве. Почему ты обозлился на слова того парнишки-драко – Шемара, кажется? Ну, когда речь пошла о леди Марине?
– Она моя собственность, – недовольно сказал Шторм, – и мне не нравится, когда с нею начинаются проблемы. Слишком много внимания официальной невесте.
– Любопытно, что ты имеешь виду, говоря о проблемах, – проворчал крылан и добавил: – А ты заметил? Твоя леди и впрямь изменилась после травмы.
– И в чём это выражается? – сухо спросил ведун, на ходу собирая белые волосы в "хвост" и далее закалывая их в пучок: коллектор магических отходов всё ближе, и Рассветный Шторм хотел быть заранее готовым ко всему.
– Она больше не таращится на меня с ужасом, – сказал Буклих и запрыгал рядом, перескакивая с камня на камень. – Раньше она с трудом переносила моё присутствие, а вчера быстро пришла в себя, когда я заглянул к ней в поисках тебя, и даже улыбнулась мне. Искренне. Поверь – в последнем я хорошо разбираюсь.
– И тебе это понравилось, – жёлчно подытожил ведун.
– Мне понравилось не это, – сказал Буклих. – Мне понравилось, что она стала... быстрой и лёгкой. Раньше она была какая-то вялая и медлительная. Мне так и хотелось крикнуть ей: пошевеливайся! А сейчас я бы с удовольствием попрыгал вместе с нею на этих камнях! И, мне кажется, она бы тоже прыгала с удовольствием! Вот так! Оп!
– Не свались, – недовольно сказал ведун, но дальше он шагнуть не успел: Буклих мягко спрыгнул с камня прямо перед ним и, притормозив Шторма таким образом, несколько секунд изучающе вглядывался в его лицо.
– Мой друг! – торжественно пропищал крылан. – Ты заинтригован!
Потом пошёл рядом, сжав широкий рот, из-за чего стал выглядеть злобным и страшным. Посматривающий на него сбоку Шторм сообразил, что Буклих о чём-то сосредоточенно размышляет. Наконец крылан вздохнул, расслабив рот.
– Я тоже заинтригован, – объявил он результат своих мыслей и больше о леди Марине не говорил.
Остаток пути прошли в молчании. Крылан наслаждался свободным движением, а ведун лениво поглядывал вокруг, снисходительно отмечая, что после долгого сидения в стенах общежития и учебных кабинетов стоит посмотреть на зелень, серые скалы и просторное небо...
Правда, минут за двадцать до цели оба путешественника начали шагать медленней, инстинктивно прислушиваясь к тому, что происходило на местности, а иной раз и вздрагивая. Не сговариваясь, но одновременно. Шторм, как он думал, вздрагивал оттого, что его кожи, чудилось, неприятно касались редкие холодные капли невидимого дождя. Будто внезапные лёгкие уколы. Промелькнула машинальная мысль о том, что личная защита у него на превосходном уровне, но потом что-то заставило забыть о личной защите и начать шарить глазами по окружающей местности.
Потом Буклих, уже все эти двадцать минут шедший с ушами торчком, негромко, так, чтобы слышал только ведун, хотя вокруг никого не видно, сказал:
– Ты понял, что нас смущает?
– Понял. Птиц не слышно, – напряжённо сказал Шторм.
– Не только. Следы наших вчерашних отбросов от лабораторки слишком яркие.
Ведун переключился на сканирующее зрение и, цепко осмотревшись, вынужден был согласиться. Отходов нет, но следы их магического переноса почему-то такие яркие, будто послали их не вчера, а только что.
Наконец они дошли до небольшого холма, на который надо забраться, чтобы увидеть коллектор. Перед тем как взойти на него, оба некоторое время стояли неподвижно у подножия холма и слушали странный гул, состоящий из многих, по-разному гудящих звуков. Гудение пронизывало голову и, казалось, вламывалось в неё. Буклих даже рот раскрыл, хлопая глазами безо всякого выражения и явно прислушиваясь к своим ощущениям, но на вопросительный взгляд ведуна помотал головой и раздражённо поморщился. Нет, даже так гудение не пропадало.
Переглянулись. Начали подъём на холм. Медленно, насторожённо прислушиваясь с каждым шагом. Рассветный Шторм словно не замечал влетевшего в ладонь из рукава камзола боевого посоха, а Буклих – метаморфозы собственных рук, чьи ладони превратились в удлинённые перепончатые лапы с кривыми когтями. Они пока не видели ничего подозрительного, но тончайшее интуитивное чутьё, в совершенстве развитое стараниями академических преподавателей, заставляло обоих действовать пока ещё в глухой, пока инстинктивной обороне.
Они взобрались на вершину холма и остановились, не сразу сообразив, что их заставило замереть на месте.
Коллектором для сбора остаточной магии после различных лабораторных и других работ называли руины древнего города. Археологи Салливана подчистую вывезли из этого города всё мало-мальски необходимое и ценное для изучения истории планеты. А поскольку город этот не отличался особыми архитектурными строениями, то решили отдать его во владение академии магии и энергогностики. Преподаватели обошли город, который не годился даже для временного проживания из-за своего местоположения, и закрепили его границы таким образом, чтобы из академии можно было перепосылать сюда остаточную магию, а то и отходы от экспериментов энергогностиков. Последнее – реже, потому как студенты-энергогностики к последним курсам умели преобразовывать отходную энергию хоть во что-то полезное. Одновременно город закрыли, чтобы никто посторонний не мог попасть сюда и вляпаться в противоречивое месиво из магических и энергетических сливов и чтобы из самого города не просачивался ни малейший магический след. Раз в учебный год сюда приходили самые сильные преподаватели с лучшими студентами-выпускниками, чтобы нейтрализовать особо активную смесь магического мусора, а заодно провести один из значимых экзаменов на умение нейтрализации.
Некромантов, как студентов, которым наиболее часто приходилось пользоваться этим местом, приводили сюда в первый же год обучения.
Город расстилался перед ними слегка запорошённым пылью, серым могильником и памятником самому себе, ушедшему навсегда...
... Заворожённый ведун очнулся, лишь услышав, как рядом шмыгнул носом, после чего ещё и судорожно вздохнул Буклих.
Город не был серым. Он колыхался чёрной мутью, в которой тонул взгляд, если глаза останавливались на какой-то точке. Все руины, оставшиеся от зданий, казались оплавленными – как ни стремился глаз найти резкую линию. Шторм быстро и сильно моргал, стараясь ухватить как можно больше подробностей, пока взгляд снова не утянуло в одну точку. "Я собираю информацию! – лихорадочно даже не думал он, а произносил внутренний монолог. – Я собираю информацию, необходимую, чтобы наши академики быстро разобрались с этой хренью!"
И еле удержался на ногах, когда кто-то резко ударил его в спину.
– Буклих! – разъярённо обернулся ведун и застыл, успев поддержать за кисть руки пятившегося уже мимо него крылана.
Холм поспешно окружали тяжёлые чёрные волны – с обеих сторон от городских руин. Шторм оцепенело, до боли смотрел на них, не понимая: они прорвались через магические границы, поставленные преподавателями?!
Гудение нарастало, оглушая так, что теперь и он начал дышать ртом, чтобы облегчить боль, разрывающую голову. А потом Шторм спохватился. Вот-вот закроется последняя брешь между двумя волнами – и они будут заперты на вершине холма! А что уж будет потом – лучше не думать!
– Буклих, бежим!
Резкий приказ привёл крылана в себя, как и резкое дёрганье за его кисть. Глаза, обезумело таращившиеся то на одну волну, то на другую, ожили. И два студента рванули с холма, мысленно благодаря, что шли сюда с ленцой – зная, что нет определённого времени на путь. Так хоть ноги не устали. Почти.
Не успели пробежать с вершины холма и половины пути, как Шторм втянул воздух сквозь зубы: две волны, которые до сих пор обкатывали холм тягуче и с обманчивой неспешностью, вдруг заспешили так, будто не чаяли уже встретиться в смертельном для живых (это теперь понимали уже оба некроманта) объятии.
Задыхаясь, Буклих пискнул:
– Я взлечу!
Боевой посох резко впрыгнул в рукав камзола.
– Две секунды! – рявкнул ведун, пропуская мимо себя крылана.
Этот трюк они отрабатывали не раз, гуляя по леску или в горах по выходным.
Буклих на бегу втянул когти и расправил крылья. За момент его метаморфозы ведун отстал так, чтобы крылан не сбил его с ног. А затем Буклих взлетел – Шторм прибавил скорости и оказался в тени его крыльев. Ещё несколько шагов – и ведун вцепился в лапы крылана, которые судорожно сжались, едва Буклих почувствовал живую тяжесть. Когти непроизвольно вонзились в руки ведуна, но он только с облегчением воспринял физическую боль.
Волны под ними столкнулись.
Шторм услышал панический пронзительный визг вздрогнувшего крылана и склонил, насколько мог в этой позе – несомого за руки, голову. Руки так ослабели, что он едва не разжал пальцы: соединившиеся волны выплёскивали из своей глубины такие высокие ошметья, что ведун судорожно поджал ноги, когда странное месиво чуть не ударило его под сапоги.
– Буклих! Быстрей!
Крылан подхватил воздушную струю и понёс свою ношу и себя в сторону от чёрных руин. Держась за его лапы, Шторм, неудобно скосившись, проговаривал заклинание за заклинанием, пытаясь преобразовать несущуюся за ними внизу реку во что-то безопасное. Но состав этого живого сплава был ему неизвестен, и вскоре ведун прекратил бормотать заклинания. Особенно после того как в голову пришла мысль: а если он этими заклинаниями наоборот, укрепляет неизвестную ему силу?
Понятно, что чёрное месиво – это те отходы, которые объединились в нечто, и это нечто... Шторм облился холодным потом, вспомнив прирученного зверя своей официальной невесты. Это нечто высасывало жизнь!
– Впереди кустарниковая пустошь! – пропищал Буклих. – Там, да? Я устал!
Не мудрено. Обычно крылан мог нести Шторма всего минуту, а тут... сколько прошло времени? Да и не в таких обстоятельствах...
– Давай в пустоши!
Но, когда появились кустарники, Шторм завопил:
– Нет, Буклих!! Не спускайся!!
Между чахлыми кустами шевелились отнюдь не тени от ветвей.
Зажатая от напряжения Марина сидела рядом со светлой драко, назвавшейся Мелиндой. Весь час прошёл спокойно. Хотя в начале лекции преподаватель, за две недели привыкший, что на первом ряду всегда сидит одна студентка, некоторое время с недоумением смотрел на пустой ряд и лишь затем спохватился и принялся за лекцию.
Мелинда с Мариной не разговаривала, писала за преподавателем, лишь изредка кидая на девушку ободряющие взгляды. Так что и Марина машинально (что-что, а это она умела, когда надо было что-то немедленно обдумать) записывала слегка монотонную речь, доносящуюся с кафедры, и вспоминала дневник своей предшественницы.
Теперь стали понятны жалобы первой Марины на отношение к ней студентов академии. Ещё бы... Девушка из бедной семьи, решившаяся продать своего первого ребёнка, очутилась в академии. Сначала радовалась: ах, в каком месте она оказалась! В элитном! Учится вместе с детьми из богатых семейств!.. Но в таком месте не только учиться надо. Её происхождение раскусили сразу: неумение общаться на одном уровне со всеми, неумение одеваться и вести себя... Потом все узнали, что она официальная невеста ведуна, и Риналия возглавила тех, кто хотел и получил жертву для презрения и унижения. Психологически Марину забили до такой степени, что она и не пыталась жаловаться своему жениху, подспудно понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Не раз и не два в дневнике проскользнула презрительное и в то же время тоскливое слово "инкубатор"... Сейчас Марина соединила всё, что узнала, и чувствовала себя так, что удавиться хотелось. И как можно быстрей... И теперь сидела рядом с представительницей элиты драко и не знала, чего ждать. Ну, пожалели. А что дальше?
А дальше началась маленькая переменка между часами пары. Мелинда встала – невольно следом встала и Марина, на которую девушка-драко взглянула. Не успев ничего понять, Марина обнаружила, что её снова крепко взяли за руку и повели из аудитории.
Она послушно прошла между рядами, спускаясь по лестнице и не смея поднять глаз, словно провинившаяся. И только слышала шепоток за спиной и твёрдый шаг девушек-телохранителей из клана тёмных драко. Именно они нашли свободную рекреацию на этаже, куда, к окну, встали только Мелинда и Марина. Точней, Мелинда взялась за плечи девушки и повернула её лицом к окну.
– Я знаю, что твой жених – мастер личной защиты, и я не вижу, что именно с тобой происходит. Но эмоции я чувствую. Не держи в себе. Выплачься.
Насчёт мастера защиты Марина не поняла. Но хватило слова "жених", чтобы вскинуть ладони к лицу и зарыдать...
Опустошённая, всласть отревевшаяся, она стояла, не в силах повернуться к Мелинде. Лениво плавали два впечатления. Стыдно... А не пошло бы оно всё на фиг...
Не оборачиваясь, сказала, стараясь не заикаться:
– На второй час опоздали.
– Немного потеряли, – откликнулась из-за спины Мелинда. – Что дальше? Поговорим? Или ты пока не готова?
– Не знаю, – упрямо сказала Марина. И оглянулась. – А вы? Зачем вы заставили меня пересесть? Пожалели?
Мелинда шагнула к окну, чтобы встать вровень с ней.
– Мне кажется, что ты изменилась, – задумчиво сказала она. – Как будто все впечатления, которые были до падения с лестницы, превратили тебя в нечто иное. Шемар – сильный интуит. Когда я заметила, что он приглядывается к тебе, я спросила, в чём дело. Он сказал, что, похоже, та вялая леди Марина обрела стержень. И решила взяться за ум, чтобы стать другой. Я стала наблюдать и пришла к выводу, что он прав. Теперь выбор за тобой. Хочешь ли ты сидеть с нами? Под нашей... Нет, не под защитой, а именно с нами?
– Отношение ко мне у некоторых личностей уже не изменится, – глухо сказала Марина. – И мне не хочется выглядеть... прячущейся, как ты сказала. Они всё равно будут думать, что вы, драко, ни с того ни с сего решили помочь мне.
– Так оно и есть, – спокойно сказала Мелинда. – Правда, я уже не уверена, что хочу тебе помогать. Такая, какая ты сейчас есть, ты уже не нуждаешься в защите. Но иногда пересекаться мы можем.
– Например? – вздохнула Марина.
– Сегодня группа студентов едет в город за покупками. Не хочешь присоединиться?
– Ты... тоже едешь? – медленно спросила девушка.
– Да.
– Я не могу, – ссутулилась Марина. – Мне не с кем оставить...
– Шемар рассказывал, – откликнулась Мелинда. – Оставь ему. У тёмных драко всего две пары. Мы подойдём к нему после этого часа на перемене, и ты оставишь Биллима ему на время поездки. Уж одну пару твой зверь посидит в незнакомой комнате.
Так, удивляясь себе и даже радуясь: наконец она сможет купить себе то, что хочется ей самой, а не носить обноски прошлой Марины! – девушка оказалась в очень уютном транспорте, больше похожем на суперкомфортный автобус, чем на транспорт будущего – ой, для неё уже наступившего настоящего. Вдоволь полюбовавшись на недовольную физиономию Риналии, с негодованием проследившую, как Мелинда пропускает её к окну, Марина решила, что больше не будет обращать внимания на надменную ведунку. Разве что ещё раз полюбуется на её перекошенную физиономию.
А потом ей стало и стыдно, и весело! Мелинда вынула из сумки несколько каталогов от известных ей городских магазинов и предложила выбрать кое-что уже сейчас, во время поездки. Кажется, светлая драко была здорово озадачена, когда Марина выбрала уже первые вещи – сплошные брючные костюмы... Прошло ещё несколько минут поездки, и уже две несомненные подруги вдвоём уткнулись носами в страницы каталогов, выбирая всё, что душеньке ни захочется...
... Ремней безопасности на сиденьях не было. Поэтому, когда комфортабельный автобус резко дёрнулся, а потом на скорости с грохотом и невыносимо стремительно перевернулся раз, другой, выбивая своих пассажиров из мягких кресел, со своего места вылетели не только они две. Недавно уютное, движущееся помещение мгновенно обратилось в сумасшедший ад, где в беспорядочном метании по всему салону тел и разных предметов воздух густел от отчаянного крика, болезненного визга и стонов...
Марина вцепилась в поручни на потолке, который резко превратился в пол, и, ругая себя и плача от ужаса, постыдно уклонилась от падающего на неё сбоку тела. Надо помочь! Подхватить, чтобы падающая не сломала себе что-нибудь! Но как сделать попытку помочь, если эта помощь может обернуться собственной искалеченностью, а то и смертью... Стыдно, стыдно, но... Тело упало рядом, и Марина уже на одном инстинкте дёрнула его к себе – за сантиметр, казалось бы, от торчащего в полу-потолке колышка непонятного предназначения. Девушка, оглушённая падением, не сразу села рядом с Мариной, но села и застыла обезумевшими глазами на точке в пространстве, кажется, тихо ноя от боли и не чувствуя, что автобус снова собирается перекатываться, сбивая с ног только что приземлившихся на потолке...
Автобус замер так же внезапно, как прогрохотал в аварии. Избитая в падении Марина почему-то с трудом подняла глаза и увидела Мелинду: светлая драко висела посреди салона, раскинув в стороны руки, спокойная до того бесстрастного льда, который часто был заметен в глазах Шторма.
– Марина, выводи всех. Долго я не продержу машину в таком состоянии.
Уловив самое главное: Мелинда каким-то образом не позволяет автобусу перевернуться вновь, Марина освободила одну руку, уцепилась за поручень кресла, которое оказалось наверху. Это убедило её, что глазам доверять можно.
Среди воплей и слёз от боли девушка с трудом встала и подняла ту студентку, которая свалилась к её ногам. Обняв её, почти таща на себе – у той подламывались ноги, – девушка вытащила её через разбитое окно, через которое пришлось выбираться с огромной осторожностью: осколки торчали по всему проёму вкруговую, а "порог" оказался на уровне ног. Ничего, выволокла.
Вернулась, взгляд на Мелинду, царственно висящую в воздухе, – и бросилась к ближайшим студенткам.
– Вставайте и выходите! Быстро!
Она помогла подняться и им. Повезло, что эти две, хоть и держась за головы, сумели не только подняться, но и вылезти через окно самостоятельно.
Весь пол-потолок в телах. Все лежат. С кого начинать?!
С тех, кто ещё шевелится.
Где таща на себя, где чуть не пинками – там, где чудилось, что девчонки только притворяются обессиленными, надеясь, что их-то выволокут без их активного участия, Марина заставила встать на ноги шевелившихся, получив порцию ахов, охов и даже ругани, обращённой к ней. А потом, не обращая внимания на стоящих на ногах – дальше сами, чёрт бы их! – она потащила за подмышки тех, кто не подавал признаков сознания. И всё радовалась, несмотря на собственные злые слёзы вперемешку с кровью (рассекла лоб), что всего человек и существ поехали в количестве лишь пятнадцати штук. А когда вытащила – уже с помощью тех, кто очухался вне автобуса (даже плачущая Риналия помогала!), – последние тела, вспомнила: водитель! И бросилась к кабине.
В спину услышала почти потусторонний от отрешённости голос светлой драко:
– Больше минуты я тебе не дам.
Дверь в кабину заклинило. Марина пыталась и так и сяк, пока не сообразила: выскочила из автобуса и бросилась к разбитому ветровому стеклу. Увидела – и так захотелось закрыть глаза: кабина разбита вдребезги, а окровавленный водитель свисал с кресла, пригвождённый какой-то тонкой трубой к спинке собственного сиденья.
К застывшей Марине подбежала одна из телохранительниц Мелинды.
– Помочь?
– Помоги, – задыхаясь от боли, которая вдруг страшно начала пронизывать тело, попросила девушка. – Посмотри, он жив?
Тёмная драко присела на корточки заглянуть в кабину и молча метнулась к салону автобуса.
– Мелинда! Выходи!
Марина отшатнулась от кабины, отворачиваясь. Драко видят. Значит – водитель мёртв... А потом, изумлённая и устрашённая, девушка наблюдала: едва Мелинда выскочила из салона автобуса, как машина резко, будто её освободили – или она вообще не замирала под воздействием магической силы, снова стремительно покатилась кувырком по ровной дороге, постепенно по инерции сворачивая к обочине с деревьями. Пока на повороте не врезался в дерево.
