Текст книги "Чёрные руины (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Крылан тоже замер, глядя на свою тарелку, а потом принялся и в самом деле есть так, что, наверное, не каждый сумел бы продержаться рядом с ним несколько минут. Но Марина твёрдо помнила главное: если уж надменный Шторм постоянно с ним ходит сюда и сидит за одним столом, значит, выдержит и она. А потом просто мысленно пожала плечами: для Буклиха так есть естественно, и кто она такая, чтобы брезгливо морщиться на это? А может, с точки зрения крылана, она сама выглядит чудовищем, которое не ест, а жрёт? И девушка начала поедать свою порцию с удовольствием, не преминув заметить, что ведун опять удивлённо покосился на неё.
Напряжение крылана спало, и он быстро съел заказанное для него ведуном. После чего похлопал небольшими круглыми глазами на Марину и заявил:
– Вы прекрасны, леди Марина!
Девушка не стала переспрашивать, о чём он. И так понятно, что он пришёл в хорошее настроение, зная, что никому не помешал за столом. И только кивнула с улыбкой... Буклих взял чашку с соком (Марина уже пыталась разгадать, сколько в этом соке намешано фруктов) и пропищал:
– За прелестную леди, которая, наверное, когда-то мечтала стать дипломатом!
Марина от неожиданности фыркнула в свою чашку и ойкнула. Промокнула салфеткой разбрызганное, исподлобья, но с улыбкой глянув на вновь холодно спокойного Шторма, и спросила:
– Буклих, а почему вы решили, что я мечтала стать дипломатом?
– Вы по своей сути весьма тактичны, – убеждённо сказал крылан. – А дипломатам приходится часто испытывать неприятные ощущения при близком общении с другими расами. Ну, как сейчас со мной. Но им же приходится во имя дипломатии и мира – помалкивать. Так что я думаю, вы, леди Марина, мечтали о перелётах с планеты на планету и о том, как завязывали бы отношения с представителями чуждых стран.
– Нет! О дипломатии я не думала! – засмеялась девушка. – Для дипломата у меня слишком плохое знание языков. Хотя о перелётах думала. Я мечтала стать журналисткой. Мне всегда нравилось собирать информацию и записывать истории за кем-то.
Оба переглянулись: "Вот оно что!", а Марина удивилась: а что такого? Неужели в бумагах "той Марины" было что-то и о её увлечениях?
– А я мечтал летать на летательных аппаратах, – вздохнул крылан.
– И что? – озадачилась Марина.
– А оказалось, у меня магический дар, – грустно поведал Буклих. – Любая машина вблизи от меня тут же ломалась, не говоря уже об электрических аппаратах. Дома, на планете крыланов, таких уникумов, как я, почти не бывает, и совет старейшин послал меня сюда, на Салливан.
– И вы не хотели лететь сюда?
– Ну-у... хотел, конечно, – с новой грустью сказал крылан. – Но я знал, что в академии моих сородичей нет, а сам я резко отличаюсь от остальных внешне. Откровенно говоря, я побаивался. Тем более что один из страхов – переезд сюда на звездолёте. Но присланный преподаватель-маг сделал мне сильную защиту – и звездолёт не сломался. И мне повезло. – Он гордо взглянул на ведуна, который усмехнулся, и закончил очень неожиданно: – Мне повезло наткнуться на Шторма, который использовал меня как пугало от его девушек-сородичей, для чего везде таскал меня с собой.
– Ну-у... – тоже протянул ведун недовольно, впрочем, тут же улыбаясь.
А Марина снова засмеялась. Тяжесть, с утра придавившая ей плечи, обида, полдня мучившая её, – всё отлетело! Ей легко было говорить с Буклихом, и Шторма она теперь, кажется, тоже не боялась, хотя в общении с ведуном и оставалось довольно много непрояснённых вопросов. Впервые за месяц она почувствовала себя в каком-то смысле свободной.
– А что вам тут ещё пришлось по вкусу? – спросила она.
Буклих посмотрел на шутливо скривившегося ведуна и торжественно сказал:
– Здесь есть каменные пустоши, где можно попрыгать с камней!
Шторм расхохотался было, но мгновенно умолк, глядя на Марину. А на девушку накатило: она вспоминала, как мчалась по лыжне, ритмично взмахивая палками и время от времени взлетая на небольших трамплинах, и это впрыгивание в морозный, пахнущий мёрзлым деревом воздух!.. В секундный, но впечатляющий полёт... Полёт... Очнувшись, Марина виновато обнаружила заинтересованные лица обоих парней.
– Вы вспоминали! – чуть не обвинил девушку крылан. – Вспоминали что-то чудное! Признавайтесь, леди Марина, что в вашем мире было лучше моих прыжков с камней?
Девушка выдохнула и еле улыбнулась: недавнее впечатление, что она снова оказалась в заснеженном лесу, разноцветными искрами сверкающим в солнечный морозный день, было потрясающим. Словно и впрямь побывала там...
– Я любила бегать на лыжах, – вздохнула она. – Зимой, когда выпадет снег. И больше всего мне нравилась та лыжня, которая перемежалась небольшими трамплинами-горками. С них так здорово было... взлетать!
– А лыжи – это как? – поразился крылан.
Поскольку и ведун смотрел вопросительно, Марина, недолго думая, вытянула из столового зажима салфетку и, макая один зубец фруктовой вилки в соус с собственной тарелки, быстро нарисовала графическую фигурку на лыжах.
– Скудно, но выразительно, – оценил рисунок Шторм, передавая салфетку Буклиху. – Теперь я знаю, что такое лыжи. Есть такой спорт на играх зимней Олимпиады. Но, Марина... – он озадаченно взглянул на девушку. – Я не знал, что у тебя так много увлечений. Лыжи, рисование.
– Машина для вычислений, – мечтательно добавил крылан.
– Что?
– Я видел Марину недавно в читалке, – объяснил Буклих. – Она сидела за машиной и так строчила, что мне стало завидно. Впрочем, не знаю, насколько вы, Марина, хорошо владеете той машиной, но рисуете вы замечательно.
– Что ты, – сказала девушка, затаившись – поглядывая на ошеломлённого Шторма. – Какое рисование! Это так, просто почеркать ручкой или карандашом.
– И ты совсем не училась? – кажется, незаметно для самого себя перешёл на "ты" крылан, восхищённо глядя на салфетку.
– Немного. Правда, сама. – Марина смутилась и призналась: – Мне хотелось научиться рисовать так, как рисовал Бидструп свои серии жанровых рисунков. Но я неусидчивая, да и журналистика требовала... – Она прикусила язык.
Но парней заинтересовало другое.
– Бидструп? – переспросил Буклих.
– Марина, – перебил его ведун, кажется пришедший в себя после открытия, что девушка умеет работать с компьютером, и заинтригованный новой идеей, – а ты лыжню вспомнила по ассоциации с прыжками Буклиха? – И Шторм как-то странно посмотрел на крылана, будто на что-то намекая.
– О, я и забыл! – оживился тот. – Леди Марина...
– Буклих, давай уже на "ты"! – смеясь, предложила девушка. И усмехнулась: – Думаю, Шторм не будет против!
Крылан ухмыльнулся, глядя на ведуна, а тот пожал плечами.
– Хорошо, Марина. Будем на "ты", – азартно сказал Буклих. – Так вот... Если вы... ты вспомнила о лыжне, пока я мечтал о камнях, значит, твоя полная память потихоньку возвращается? Ты не хочешь сходить к одному ведуну с факультета прорицателей? Серый Ветер – лучший мастер в своём деле. Если у тебя в памяти остались белые пятна, он быстро восстановит их.
Девушка улыбалась парням, доброжелательно подбадривающим её, одновременно машинально постукивала двузубой вилкой по кусочку непонятного фрукта в своей тарелке, а сама лихорадочно раздумывала: чьё прошлое разглядит Серый Ветер? "Той Марины" или её собственное? Сумеет он догадаться, что за личность в теле Марины – настоящая или привнесённая? Ужас... Невозможно определиться, стоит ли идти на прорицание.
Девушка неуверенно сказала:
– Нет, не хочу. Эти белые пятна мне не мешают. Пусть восстанавливаются естественным путём. Но, если мне что-то понадобится вспомнить, я немедленно воспользуюсь твоим советом.
Парни переглянулись, и она, изумлённо переводя взгляд с одного на другого, вдруг поняла, что оба испытывают одно и то же чувство досады: "Не получилось!" Подцепив вилкой следующий фруктовый кусочек, она опустила глаза, усердно жуя его и не чувствуя вкуса, потому что лихорадочно размышляла: "Так они сговорились отослать меня к этому их Серому Ветру? В чём я прокололась? Господи... Если узнают, что я не та, за кого себя выдаю, останусь и без денег, и без учёбы! Да ещё бездомной... Но ведь договор! И я по всем физическим параметрам – та Марина!" Затем вспомнила, что есть Мелинда, с которой можно посовещаться по поводу ситуации, не говоря о настоящей себе, и немного успокоилась. А когда успокоилась и подняла глаза, заметила странный взгляд ведуна на её руку с вилкой. Посмотрела на вилку и резко опустила её на тарелку: когда пальцы дрожат – не видно, но с вилкой... Пока Буклих не сообразил, что происходит, Марина сделала слабую попытку "перевести стрелки":
– А где находятся каменные пустоши? И долго ли туда ехать, если на машине?
Глаза крылана разгорелись и тоже уставились на ведуна.
Первым делом Шторм взглянул на Марину. Лицо у него спокойное, лишь одна бровь едва заметно поднялась в незаданном вопросе: "Убегаешь?"
Вложив побольше наивности в собственный взгляд, Марина попробовала сделать то же самое: "А надо?" Ведун стал абсолютно непроницаемым.
– Шторм! – позвал Буклих. – А давай съездим? Марина там никогда не была, а наше тестирование сегодня всё равно не пройдёт без препода. А так хоть прогуляемся.
– Это в сторону коллектора, – недовольно сказал Шторм.
– И что? Мы же близко к нему не подъедем!
И друзья заспорили. Марина решила было сосредоточить своё внимание на десерте, когда внезапно заметила странную вещь: увлечённый спором, явно искренне желающий попасть на каменные пустоши, крылан ничего не замечал. Но чашка с фруктовым напитком, стоявшая перед ним, медленно, но безостановочно ползла к краю столешницы. Двигал её Шторм, который редко-редко, но взглядывал на неё, тут же устремляя пристальный взгляд на Буклиха и не давая тому посмотреть вниз.
Марина не успела даже подумать, с какой целью ведун заставляет чашку крылана двигаться к краешку, как Буклих, пытаясь убедить друга, взмахнул рукой – и чашка, плеснув в сторону мутной струёй, сначала шлёпнулась на колени крылана, а потом, несмотря на его суматошное желание поймать её, выскользнула, скатившись по сомкнутым коленям, и улетела под стол.
Сообразив, что чашка небьющаяся, Марина перевела дыхание, вскочив вместе с Буклихом и шаря под столом. Схватила первой – и даже с частью сока на донышке. Под столом же они с крыланом переглянулись, а потом уставились на ноги ведуна, причём Марина показала пойманную чашку Буклиху, а потом изобразила движение, словно раскачивает чашку с остатками сока, чтобы выплеснуть на безупречно отглаженные и чистые брюки Шторма. Оба хохотали, как сумасшедшие, вылезая из-под стола, после чего Буклих, посмотрев на возмущённого друга (ему не сказали о причине смеха!), радостно сказал:
– Я вас оставлю наедине, пока буду, запершись, возиться с заклинанием отделения. Сидите, голубки.
И с этим снисходительным разрешением удалился в туалет.
Усевшись на стул, девушка дотянулась до салфетки и вытерла руки.
– Почему вы смеялись? – недовольно спросил Шторм.
– Есть такое правило: кто не подаёт руки вылезающему из-под стола, тот не получает ответов! – заявила Марина, смеясь.
– Понял, – спокойно сказал ведун. – Повеселились на мой счёт?
Девушка насмешливо покивала, но положила палец на свои губы, напоминая, что вслух об этом не скажет. Лучше б не трогала губы. Взгляд ведуна немедленно остановился на них – так ощутимо, что Марине причудилось – губам стало тепло. Чтобы сбросить это впечатление, она вздохнула и спросила:
– И зачем надо было, чтобы Буклих ушёл?
– Ты видела? – лениво удивился Шторм. – Ну ладно... Как только что я выяснил, мне вдруг захотелось... Нет, скажу правду: я пожалел, что пригласил его.
Марина вздёрнула бровь. Он думает не об отношениях. Он думает о другом.
– Почему? – не стала она дожидаться, пока он соизволит сказать всё.
– Теперь я понял, почему ты забыла сменить пароль. Поначалу я решил, что ты сделала это из-за своей расхлябанности в таких делах. Потом подумал, что ты снова поверила в их уверения, что они больше не будут брать всю сумму, а обойдутся мелочами, которые ты не заметишь. Но сейчас вспомнил о твоей амнезии после падения с лестницы. Как я мог забыть о твоих белых пятнах? Впрочем, и это не вопрос, из-за которого я отослал Буклиха. Марина, почему ты раньше... – Он запнулся, почему-то затруднившись с формулировкой вопроса. – Почему ты раньше не была такой? Ты рисуешь, с интересом собираешь информацию, работаешь с машиной – что значит, умеешь входить в Космосеть. Ко всему прочему ты занимаешься спортом – пусть на любительском уровне. Почему? Почему я не знал об этом раньше?
Марина опустила глаза. Ответить легко. Но как ответить так, чтобы его проняло? Чтобы он воспринял её опять-таки не как занятную зверушку?
– А ты... – решилась она. – Ты раньше интересовался своей официальной невестой? Она... была тебе интересна? Нет, подожди, – остановила Шторма, когда он явно собрался что-то сказать, перебивая. – Я не всё помню о начале наших... нашего общения. Но, по-моему, ты просто поставил на мне печать – "моё!", а потом отвернулся от... своего имущества. Разве не так было дело?
– Если б я раньше знал, что ты владеешь навыками работы на машине, – пробормотал ведун, испытующе глядя на неё. Кажется, он и сейчас не очень жалел о прошлом. – Если б я знал, мы сошлись бы покороче. А там... – неопределённо махнул он рукой. – Может, я бы проявил больше любопытства к будущей... – Он задумчиво прикусил губу. – А что ты ещё умеешь?
– С удовольствием лопать виноград! – ответила Марина и оторвала ягодку от виноградной кисти. А ещё подумала, как бы стащить из кафе все фрукты, чтобы порадовать Биллима.
Ответ Шторм пропустил мимо ушей. Девушка сообразила, что он и впрямь заинтригован ею, когда он всё так же доброжелательно спросил:
– Ты правда хотела бы поехать с Буклихом на пустоши?
– Правда.
– Почему?
– Я ощутила вкус новизны, – пожала плечами Марина. – Я сумела погулять по лесочку возле кампуса. Вляпалась в ужасную историю, когда хотела съездить в город. Побывала на празднике драко. Теперь Буклих рассказал об очень интересном месте. Мне хочется увидеть пустошь – и попрыгать вместе с ним с камней, если я, конечно, правильно поняла его.
Ведун ухмыльнулся.
– Правильно. Проблема в том, что туда на машине не подъедешь.
– А обязательно именно туда? А рядом нет таких мест, куда бы сумела проехать твоя машина? Ведь, насколько я поняла, вы уже раньше были там.
Ведун скептически рассматривал её, но чем дальше – тем быстрей сходили с его лица все эмоциональные движения. Он будто не просто смотрел, но пытался что-то выяснить в ней. Марине стало как-то неловко, и она спросила:
– Зачем вам с Буклихом нужно, чтобы я пошла к этому Серому Ветру?
– Ты поняла? – удивился ведун. С минуту помолчал, а потом, недовольно дёрнув ртом, ответил: – Я не понимаю происхождение твоей силы. Это первое. Второе. Я не понимаю происхождения твоей защиты. Ведун на общефедеративном – наша раса не просто так называется, если помнишь. Мы ведаем. Мы знаем. Любой человек для нас – открытая книга с его прошлым и будущим. Ведун не может прочитать человека в двух случаях. Первый случай – сильная защита. Второй – не наш с тобой. Поэтому я не буду говорить о нём. Или ты сумеешь ответить мне сама? Кто поставил тебе защиту? И с какой целью? Откуда у тебя сила, природы которой я не понимаю?
– Шторм, у меня на все твои вопросы один ответ: я не знаю. – Марина крутила в руках вилку. – Честно. Если бы не Мелинда, я бы и сейчас о силе не знала. А защита... – Она посмотрела на него и улыбнулась. – Я уже несколько раз слышала от разных... существ, что ты поставил мне сильнейшую защиту. И до сегодняшнего дня думала, что это так и есть.
– Вот уж в чём я могу быть уверен... – пробормотал ведун. А потом глянул в сторону. – Буклих... Марина, ты в самом деле хочешь на пустоши?.. Буклих, моя невеста уговорила меня съездить на твои каменистые пустоши!
Крылан остановился у стола, вцепившись в край столешницы и в спинку стула, чтобы не упасть. Неверящим взглядом окинул двоих и пропищал:
– Шторм, Марина, вы осчастливили меня!
– Для начала Марине неплохо бы подготовиться к поездке, – сказал ведун. – Мы сейчас забежим к ней в общежитие, а потом подхватим тебя. Насколько я понимаю, ты бы не хотел поехать в этой одежде на свои пустоши.
– Ты прав, – согласился крылан.
Шторм расплатился за всех, и они втроём вышли из кафе, на первой же развилке дорожки разойдясь в стороны. Ведун молчал, пока шёл с Мариной, но девушка догадывалась, что он не просто так решил, что ей нужно переодеться. Но всё равно настроение было таким, что девушка чуть не летела, благо что ведун шёл стремительно и широким шагом. И только маленькая язвочка мешала радоваться напропалую, что они идут вдвоём, – боязнь, что вот-вот навстречу им выйдет Риналия.
Но все коридоры они прошли благополучно, без чужого внимания. И, едва за ними закрылась дверь, Марина со всех ног помчалась в свою комнатушку, оттягивая тот момент, который и предвкушала, и не совсем желала. Но, когда вышла из комнаты, оставив вкусности из кафе Биллиму и его приятелю, Шторм ожидал её абсолютно уверенный и непробиваемый.
– Поездка – твоё желание, – сказал он ровно, глядя на неё сверху вниз. – Буклиха – тоже. Но я с него буду иметь большинство заданий в тестировании, сделанных на халяву. Я меркантилен. Что я буду иметь с тебя?
– Я и так твоя, – напомнила Марина. – Твоя печать на мне. Что я тебе могу ещё предложить?
– Ты знаешь – что.
– И уже не впервые... – задумчиво произнесла девушка. – Помнится, ты мне говорил, что нельзя целовать ведуна.
– Ты не услышала всего. Нельзя ТАК целовать ведуна, – поправил Шторм. – Но не беспокойся. Проанализировав себя, я пришёл к выводу, что твои поцелуи ни к чему особенному не приведут.
– Зачем же тогда ты требуешь?..
– Если говорить рассудочно, – спокойно сказал ведун, – твои поцелуи мне нравятся. Марина, поторопись. Ты заставляешь Буклиха ждать.
Но девушка упрямилась. Она не хотела снова проявлять... инициативу. Ей хотелось, чтобы он нагнулся к ней и... Поэтому она наклонила голову и мялась, не зная, как объяснить жениху... Шторм, оглянувшись на дверь, положил ладонь на плечо Марины. Девушка застыла, когда та же горячая ладонь скользнула ей под подбородок и мягко заставила приподнять его, чтобы её несмелые глаза встретились с его уверенными. Шёпот пронизал всё тело сладкими мурашками:
– Ты хочешь, чтобы я сам... Хо-очешь...
Горячее дыхание опахнуло её полураскрытые в предвкушении губы. Она набрала воздуха, чтобы вздохнуть... Его жёсткие губы с жадностью накрыли её рот. Из её рук выпала сумка, приготовленная в дорогу, и девушка успела шагнуть к стене, чтобы прижаться к ней: под напором Шторма она еле стояла на ногах, а потом стало всё равно, сознание поплыло, она ощущала его руки, его рот, но перед глазами – только его требовательные голубые глаза, в которых лёд тает, тает, а с ним – и она...
Она оказалась сильней в этом поединке.
– Шторм, что ты делаешь... – в мгновение прояснённого сознания выдохнула она, слабо отталкивая его от себя. Он наткнулся губами на её ладонь, выставленную в протесте, но застонала она, почувствовав, как язык прошёлся по ладошке, вызвав сладостную судорогу во всём теле. И всё же она собралась с силами и чуть не со слезами позвала: – Шторм! Пожалуйста, Шторм, ты сам потом...
Он отпрянул, некоторое время с недоумением разглядывал её, смущённую, испуганную, раздетую до белья, потом перевёл взгляд на камзол, валяющийся у него под ногами, и... захохотал.
Тринадцатая глава
Одевались молча и в темпе. Впрочем, Этому одеваться долго и не надо: влез в камзол свой – и всё. Впрочем, нет – оказался заботлив: едва застегнул последние пуговицы, тут же шагнул помочь ей. Хотя ещё как сказать – помочь. Лучше б не подходил. От его прикосновений Марина, как ни старалась прятаться, всё равно содрогалась – вся «в нервах» после маленького происшествия, да и от невольного ожидания новой «атаки». Один раз он с удивлением на лице (почему-то сейчас он и не думал скрывать эмоции) легонько погладил её по талии и даже покачал головой.
– Ты в этой одежде совсем другая.
Смолчала, хотя и хотелось сказать: твоя Марина сиднем сидела в апартаментах, никуда не выходя, оттого и ела постоянно, потому что нечем было больше заняться – только есть и листать журналы. А значит, одежда не при чём.
В последний момент, когда Шторм уже нетерпеливо тянул её к двери, она выкрутила свою кисть из его захвата и бросилась к зеркалу. Ужас! Выдернула ящичек с косметикой, раскидала мелочи в поисках нужной помады.
– Что ты делаешь? – рассердился ведун.
– Я делаю всё, чтобы Буклих надо мной не хихикал! – отрезала она, поспешно замазывая вспухшие от его поцелуев губы.
Он виновато кашлянул – и Марина замерла, откровенно пялясь на Шторма: он ещё и виноватым умеет себя чувствовать?! Опомнилась и быстро намазала помадой губы только внутри – так, чтобы цвет до их границ не доставал. Теперь незаметно, что губы припухли и слишком красные.
– Буклих убьёт, – заметил ведун, неотрывно глядя в зеркало, на её рот, и явно забывшись, потому что непроизвольно и голодно ощерился. Последнее впечатление Марины: кажется, он всерьёз жалеет, что согласился ехать в пустоши.
Буклих не убил, но брови на помаду вскинул и признался:
– Никогда не понимал человеческих девушек, когда они говорят, что должны к чему-то подготовиться. И никогда бы не подумал, что поездка в пустоши может быть таким ответственным мероприятием, для которого нужна помада на губах. Прости, Марина, если неправильно тебя понял.
– Вы собираетесь болтать – или мы поедем? – недовольно сказал ведун. – Время-то уже близко к вечеру. Не забудьте: здесь темнеет быстро.
Уже в машине Марина, севшая назад, к Буклиху, взволнованно спросила:
– А пустоши и правда находятся по дороге к коллектору?
– Ещё бы, – буркнул, не оборачиваясь, Шторм: он приглядывал за пассажирами в верхнее зеркальце салона. – Именно там и находятся. До сих пор не понимаю, как туда несёт Буклиха, после всего того, что нам там пришлось испытать.
Крылан что-то буркнул – и счастливо вздохнул.
– А в коллекторе вы бывали? Ну, кроме последнего раза? – жадно расспрашивала Марина. – Что он собой представляет? А туда можно?
– Мёртвый город, – отвечал Буклих, привычно сидя боком и хлопая на неё круглыми глазами, – вот, что такое коллектор. Мы там все были – кто с факультета некромантии. А зачем тебе туда?
– Ну, на пустоши же вы меня везёте – посмотреть, что это такое. А вдруг и в коллектор можно? Это же почти чудо – одинокий город, который заваливают отбросами магии... Жуть! – И Марина передёрнула плечами.
– Одинокий город? – фыркнул ведун. – Похоже на строку из стихотворения. Марина, ты, случайно, стихи не пишешь? Ко всему прочему?
– Нет, не пишу, – скептически глядя на его собранные в длинный "хвост" белые волосы, тем не менее растрёпанные по спинке сиденья, хмыкнула девушка. – Но журналист должен уметь выбирать слова для яркого заголовка своей статьи, чтобы привлечь к ней внимание. А когда я мечтала о журналистике, то придумывала много всяких названий для разных историй, о которых читала.
– И какое название ты дала бы экскурсии в коллектор? – явно забавляясь, поинтересовался Шторм. – Именно это – "Одинокий город"?
– Город смерти! – пафосно провозгласил Буклих. Правда, весь пафос пропал в писке, с которым название ненаписанной статьи было озвучено.
– Слишком распространённо. Не обижайся, Буклих, но банально и не отражает происходящего, – сказала, сама заинтересовавшись, Марина. – Разве весь город является городом смерти? Там же вроде выползло что-то одно. И вообще... Если уж придумывать название, надо сначала придумать саму статью. От её содержания и основной идеи и будет зависеть название.
– Ну, представь: ты написала статью о том, что у нас случилось из-за коллектора, – предложил ведун. – Написала о том, что пережила сама, и о том, что было вокруг академического городка, – со слов очевидцев. И? Какое название статье придумаешь?
– "Нечто выползло из коллектора", – быстро сказал крылан и уставился на Марину.
– В заголовке должна быть отражена тема, – заметил Шторм. – А здесь – выползло и выползло. И что? Пошло гулять по окрестностям, знакомиться с живыми?
– Да-а... – вздохнула крылан. – Погуляло, так погуляло.
Марина тоже притихла, вспоминая жуткого гиганта из грязи, облепленного листьями и мусором. Медленно, стараясь предположить все темы статьи, она сказала:
– В одну статью всё не вложить. Это могла бы быть серия статей о том, что вылезло из коллектора и что натворило. Или цикл. Если б я такое писала, назвала бы цикл "Месть умирающего города".
В машине стало тихо. Буклих, наверное, минуту таращился на девушку, а потом устремил взгляд за окно, причём в его глазах отчётливо промелькнуло обескураженное выражение. Шторм уже успокоился, снова припрятав эмоции под маской покоя.
– Почему? Почему такое название? – как ни в чём не бывало, спросил он. – Ты сказала, что название должно отражать идею и содержание. И как ты объяснишь название? Какая основная идея может в нём быть?
– Я не маг и не энергогностик, – сказала Марина. – Может, поэтому мне легче писать о том, что я знаю только по слухам и по примитивным лекциям, которые читают студенткам факультета общего ознакомления. Идея... По моему примитивному представлению, всё происходило примерно так. Город покинут людьми. Но его стены, дороги и всё остальное помнят о них. Ведь люди обжили его. Насколько я понимаю, если кто-то из старшекурсников, например, факультета прорицания, подойдёт к любой стене в этом городе, он сумеет по остаточным ментальным следам рассказать о том, кто здесь жил. Вывод для меня лично: город и до сих пор живой. Но без людей он жить не может. Без них он постепенно умирает. Ко всему прочему, его используют как мусорную свалку, накапливая в нём отбросы магии, которые соединяются в странные сочетания. А те, в свою очередь, проникаются настроением умирающего города. И вот город получил какой-то необходимый для него импульс, в результате которого ожил и решил отомстить тем, кто его смерть ускоряет, – то есть академическому городку.
– Притянуто за уши, – заметил ведун, напряжённо слушавший медлительный из-за размышлений монолог Марины. – Наш городок только стоит на его пути.
– Не мешай мне придумывать! – засмеялась Марина. – Нет, он именно что решил отомстить. Ведь, не будь отбросов магии, покинутый жителями город постепенно умер, уснул бы, заносимый пылью. Как засыпают живые на морозе, чтобы никогда не проснуться. А вы ему спать не даёте, заставляя ощутимо больно умирать.
– Хм... Марина, а ты точно мечтала о журналистике? – серьёзно спросил Шторм. – Не мечтала о карьере готического писателя?
– Нет. Статьи пробовала писать – и те слишком сухими получаются. Учиться надо. Но теперь мне хочется попробовать другое.
– Что-то в нашей академии?
Буклих поднял глаза на верхнее зеркальце. Марина заметила быстрый взгляд ведуна туда же. Это значит – переглянулись? Что это они?
– Ну и воображение у тебя, – после недолгого молчания задумчиво проговорил крылан, серьёзно глядя на девушку.
Хм. А об интересующей её теме так и не поговорили. Или парни не верят, что она может заинтересоваться магией? Или энергогностикой, как светлые и тёмные драко? Поколебавшись, Марина вздохнула и спросила:
– Шторм, а нельзя на минуточку подъехать к городу? Ну, к коллектору?
– Зачем?
– Интересно же!
– Нельзя, – авторитетно сказал Буклих. – Во-первых, там, на очистке, до сих пор работают наши преподаватели и целая группа магов из столицы Салливана. Не пустят, потому что – мало ли... Во-вторых – страшно.
Девушка вгляделась в его глаза. Нет, говорит серьёзно.
– Всегда думала, что некроманты – самые смелые люди в мире. Ведь они постоянно видят самое страшное на свете – смерть. И работают с ней.
– Некроманты – самые умные, а не смелые, – возразил Шторм, – именно потому, что повидали самое страшное. Поэтому лезть куда не надо – не будут.
Не найдясь, что ответить на это, Марина засмотрелась на пролетающие мимо окрестности, благодаря чему заметила, что машина Шторм давно уже едет не по гладкой дороге, а свернула куда-то наверх, на неровный путь, благодаря чему начала слегка подпрыгивать. Девушка недоумевала недолго. Теперь, когда в маленькой компании она, кажется, пришлась ко двору, она не боялась спрашивать.
– Мы разве не по дороге дальше?
– Нет. Любимая пустошь Буклиха чуть наверху, – отозвался Шторм. – Чем ещё она хороша: нас там не заметят. Можем прыгать сколько угодно.
Когда машина не смогла больше осторожно протискиваться между завалами валунов, ведун остановил её. Они вышли и оглядели место. То есть оглядели Шторм и Марина. Крылан же немедленно и радостным вздохом облегчения скинул с себя просторную рубаху и медленно расправлял крылья, осматриваясь с радостным предвкушением. Марина встревожилась: не слишком ли рано для него? – и придирчиво оглядела кожистые складки, которые постепенно вытягивались, стараясь не глядеть на тело, сплошь в шерсти. Не специалист, она не могла твёрдо сказать, что кожа восстановлена, но положилась на мнение Шторма: уж он-то не захочет, чтобы друг рисковал потенциальными травмами.
А на валуны посмотреть – одно удовольствие. Марина, заглядевшись, даже топнула ботинками – на отличной, хорошо цепляющей подошве. Девушка пока не знала, каким образом они будут прыгать с камня на камень, но ей уже не терпелось забраться на один из них и перескочить на другой. Азарт Буклиха подействовал?
Ведун помог Марине подняться на первый камень. Девушка, медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, глубоко вздохнула: целое море валунов! Почти бесконечное! Только внизу виден лес, скрывающий море, а сверху виднеются только скалы. Крылан прав: здесь можно прыгать бесконечно – и эта забава надоест лишь тогда, когда ноги устанут. И прыгнула! Удивилась, но признала, что это здорово: прыжками перебираться с валуна на валун, чувствовать собственную едущую, соскальзывая с камня, ногу и успевать перепрыгивать на следующий, где стоишь на ногах более уверенно!
У крылана оказалась своя игра: Буклих прыгал изящно и легко, помогая себе раскрытыми крыльями, – и такое блаженство сияло на его лице! Правда, до тех пор, пока ведун не предложил поиграть в догонялки. Марина наахалась и навизжалась до хрипоты, удирая от него, легко переходившего с камня на камень. Ещё бы ему не передвигаться! Да он шагал по воздуху, когда Марина сбегала от него на землю – там, где между камнями оказывалось довольно приличное расстояние! Как выяснилось, левитировать у него получалась на "отлично"!
Ладно, Буклих помогал девушке сбегать. В первый же раз, когда Шторм почти догнал девушку, крылан повис над нею и крикнул:
