Текст книги "Чёрные руины (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Марина, успокойся, – сухо велела Мелинда, хотя по её дёргающемуся рту становилось ясным, что светлая драко на грани радостных слёз. – Шторм пришёл ко мне и убедил меня, что сумеет выручить тебя из этой ситуации. Учти, он за тебя поручился. Но полностью спасти я тебя сумею, если ты дашь слово.
– Какое? – холодея от страха, спросила Марина, всем телом вздрогнув и оглянувшись на новый шелест за спиной.
– Нам надо поговорить, – серьёзно сказал Шторм. – Но говорить будем на твоей стороне. Чтобы Мелинда поверила нам.
– Хорошо, – поспешно сказала девушка. Ещё бы не спешить: Шторм будет рядом – уже счастье! – Что я должна сделать?
– Ничего, – сказала Мелинда. – Стой так, как ты сейчас стоишь – ладонями в стену. Всё остальное – дело моё. То есть будешь слушать всё, что я скажу, – и выполнять.
– Хорошо, – повторила Марина, с сожалением провожая глазами свалившееся с плеч одеяло.
– Тогда слушай. Эта магическая защита в дюйм толщиной. И всё же... Прижимая ладони к ней, попробуй почувствовать моё тепло. – И светлая драко сама прижала ладони к защите, будто прижимая их к рукам Марины.
Телохранительницы Мелинды постоянно оглядывались, как и Шемар. Марина сообразила, что они тоже опасаются появления расставленных повсюду сторожей. Но им легче – видящие: разглядят в темноте любое живое существо – и испарятся с места. А Марине – снова сидеть, терпеливо ожидая, что ещё придумают друзья, чтобы помочь ей.
Она помотала головой. Хватит о ненужном. Пора начать работать.
Сосредоточившись на тепле, девушка сначала обрадовалась, почувствовав его. Но потом засомневалась: а если она чувствует тепло своё, а не светлой драко?
Но Мелинда, напряжённая до предела, вдруг выдохнула так сильно, что Марина расслышала. А потом ладоням стало по-настоящему тепло. Ещё немного – и кожу начало припекать самым настоящим жаром.
– Марина... – глухо сказала Мелинда. – Опускай ладони вместе со мной.
При этих словах Шторм немедленно встал рядом со светлой драко.
Марина, затаив дыхание, начала опускать руки, стараясь, чтобы не пропал тепловой контакт с ладонями Мелинды. Она по-прежнему ничего не видела, но, когда опустила ладони до земли, ведун нагнулся, руками словно раздвинул невидимые границы и быстро впрыгнул к Марине. Она растерянно взглянула на светлую драко.
– Как же так?!
– Мы никуда не уходим, – заверила её Мелинда. – Поговорите. А мы посторожим. И давайте договоримся: если кто-то появится, мы разбегаемся, а вы прячетесь. Потом мы снова появляемся и сигналим вам. Запомнили? Но надеюсь, что вы быстро уладите все вопросы. Здесь останется один только Шемар. Он умеет маскироваться от наших. Он и предупредит нас, когда сторожа уйдут.
Пока она говорила, Шторм быстро поднял упавшее одеяло и набросил его на плечи Марины. Кивнул драко, а потом взглянул на девушку и обнял её.
– Идём чуть дальше отсюда, чтобы не бежать потом, если что...
– Но Шторм!.. Там...
– Со мной ничего не бойся.
Он проговорил это так веско, что девушка поверила. Они отошли к ближайшему валуну – здесь их было много, но слишком далеко отстояли друг от друга, что сейчас было на руку. Спрятавшись за камнем, они присели. Уткнувшись в подмышку ведуна, Марина начала согреваться.
– Рассказывай, что было, после того как меня стукнули, – велел ведун.
– Да ничего особенного! – с досадой объяснила Марина в его плечо. – Я не сумела объяснить, откуда вокруг меня такая сильная защита, что её не мог пробить Серый Ветер. Ну, это тот старик, к которому вы с Буклихом меня уговаривали сходить, чтобы он восстановил мне память. И этот Серый Ветер сказал, что непонятное опасно... И оставил меня здесь.
– Не плачь.
– Мне... обидно.
– Понимаю. Но нашим преподавателям тоже нелегко приходится. С таким они не сталкивались.
– И что теперь? – тоскливо спросила девушка. – Что теперь мы будем делать? Прятаться, пока преподаватели и приглашённые из города не разберутся, что в коллекторе происходит? И где прятаться? Здесь, где нами полакомятся эти жутики?.. Ой, а как быть с Биллимом? Он же голодный в моей комнате...
– Не плачь. Есть один выход из ситуации.
– Какой? – с надеждой взглянула она вверх, не видя его глаз, но зная, что он смотрит на неё, чувствуя его взгляд на себе.
Шторм помолчал немного, а потом вздохнул.
– Этот выход... Я к нему готов. Но не знаю, готова ли ты. Это... очень важный вопрос для нашей будущей жизни.
– И в чём он? – спросила Марина, с надеждой глядя на него. И почувствовала его руку на своей голове. Как будто он утешал её, заранее готовя к чему-то неприятному. – Шторм, если этот выход тебе самому не нравится, тогда...
– Мне-то он нравится, – тихо отозвался Шторм. – Вот только понравится ли он тебе? Немногие соглашаются на него. Марина, я хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно и потратила время на то, чтобы серьёзно подумать.
– Ладно, слушаю тебя.
– Хотела бы ты, чтобы я был твоим мужчиной?
– Не поняла, – удивилась девушка. – Ты и так мне официальный жених.
– То есть тебе это нравится?
Марина задумалась. Шторм недоговаривает – это она сообразила. Интересно: если спросить, ответит ли он?
– А в чём разница? Ну, между тем, что ты станешь моим хозяином, и тем, что ты сейчас предлагаешь мне?
– Ты уже знаешь про хозяина женщины, – пробормотал ведун. – Хорошо. Марина, хозяин женщины у ведунов – это и есть официальный жених. То есть он хозяин женщины на срок, оговорённый в контракте. Быть твоим мужчиной – для тебя это значит: я буду всегда, до конца жизни рядом с тобой. Без всяких сроков. И ты тогда станешь моей женщиной – навсегда, до конца своих дней.
Марина выпростала из одеяла руку и потрогала его лицо. Не улыбается. Хотя она это поняла и по голосу, по интонациям.
– В чём подвох? Ведь этого недостаточно, чтобы от меня отстали ваши преподаватели. Они всё равно будут считать меня потенциальной убийцей из коллектора.
– Если ты согласишься стать моей женщиной... – Ведун замолчал, явно собираясь с мыслями. – Марина, это навсегда. Мне бы хотелось знать, готова ли ты стать моей женщиной. Мне бы не хотелось... Односторонности. Мы с тобой, такой, как ты сейчас есть, знакомы мало. Готова ли ты быть моей женщиной после моего предложения стать твоим мужчиной?
Какое счастье, что темно! Шторм по-своему, по-ведунски признался ей в любви, а она тупит! Марина вспыхнула, чувствуя свои горячие щёки. Господи, и как теперь ей поступить?! Недоговорённости в таком деле быть не должно!
– Шторм, я готова стать твоей женщиной! Но как нам это поможет?
Он придвинул её так близко к себе, что она слышала, как стучит жилка на его шее.
– Помнишь, я говорил не целовать меня так, как ты в прошлый раз? У ведунов есть поцелуй вечности. Им ведун одаривает только ту, что согласится стать его женщиной. Когда мы будем вместе, я поцелую тебя – и узнаю тебя со всем твоим прошлым. Этот отпечаток твоего прошлого будет всегда со мной. И я буду помнить его всегда так, словно всё случившееся с тобой произошло со мной. А что знаю я – могу рассказать Серому Ветру, спасая тебя от подозрений.
Когда Марина уяснила сказанное, она начал пылать от жара, в который её кинуло.
Что делать?! Господи, что делать... А если, узнав, кто она, он напрочь откажется от неё? А она уже сейчас... его женщина – со всеми потрохами, грубо говоря.
– Что? – негромко сказал Шторм. – Ты сомневаешься?
– Боюсь, сейчас будешь сомневаться и ты, – так же негромко ответила девушка и вцепилась в его руку. – Только выслушай меня до конца. Пожалуйста, Шторм! Может, тогда будет легче. Но, слушая... Шторм, не забывай: я очень хочу стать твоей женщиной!
Пятнадцатая глава
Только его рука на её плече и придавала Марине уверенности. Ещё минуту она молчала, с ужасом думая о его реакции, когда он узнает всё, и боясь взглянуть ему в лицо. Поэтому и напомнила умоляюще:
– Только выслушай до конца, ладно?
Он не ответил, а Марина, выглянув из-за его руки, чтобы посмотреть в сторону коллектора, поёжилась. Хватит тянуть. А вдруг сейчас кто-то страшный выскочит из темноты и накинется на них?..
– Меня тоже зовут Мариной. Два месяца назад я училась на третьем курсе факультета журналистики. – Она со страхом заглянула в его лицо, расслышав, как он втянул воздух сквозь зубы. – Шторм, я не сумасшедшая! Выслушай до конца! Зимой я участвовала в лыжном кроссе от университета.
– Журналистика? – вполголоса повторил он. – Лыжи?
Но руки с плеча не убрал, и, приободрившись, Марина заторопилась:
– После того как мы откатали своё на лыжне, осталось время, и кто-то вспомнил, что неподалёку есть естественный трамплин – овраг. Я люблю... любила прыгать на лыжах с трамплина. С этого конкретного я прыгала несколько раз – и всё всегда было хорошо. Но во время последнего прыжка у меня свело ногу. Я упала с большой высоты... – Девушка перевела дыхание. – Когда я открыла глаза, я увидела врача из целительского корпуса. Потом открыла глаза – и увидела тебя. Ты сидел рядом и читал книгу. Но это не всё. Когда ты ушёл, я услышала ту Марину, которая была в теле до меня. Она сказала, что упала с лестницы и что умирает. Её голос пропал буквально в несколько секунд... Шторм, я не та Марина, с которой ты подписывал контракт, хотя меня зовут так же.
Прижалась к нему, снова перепуганная: может, надо было соврать? Но ведь он предупредил, что узнает всю её жизнь в поцелуе вечности!
Что-то коснулось её макушки, а потом она услышала его шёпот в свои волосы.
– Поэтому ты захотела учиться. Поэтому ты не сменила пароль на карточке. Поэтому ты пришла в мою палату, чтобы лечить мои раны... А я не понимал... Та Марина на такое была не способна. Спасибо, что набралась смелости сказать сейчас. Идём к защите. Теперь я уверен. Со всеми деталями разберёмся позже.
Он поднял её с земли. Пригибаясь, они побежали к невидимой защите. Впрочем, теперь Марина не боялась проглядеть её – рядом видящий ведун. Когда, сделав несколько шагов, он присел, она без вопросов присела сама, сообразив, что они на месте.
– Шемара нет, – прошептал Шторм.
– Может, он прячется? – предположила девушка, держась за его руку. Помолчав, она не выдержала: – Шторм, а как ты... Ну, как ты... после того, что было со мной?..
– Очнулся в своей комнате, – не оборачиваясь, прошептал ведун. – Вспомнил всё, а Буклих добавил, что меня просто принесли сюда и уложили на кровать. Ему даже не объяснили, что со мной случилось. А когда он начал расспрашивать, что с тобой, велели заткнуться и ждать, пока я в себя приду. Нам с тобой крупно повезло, что в первом карауле был Шемар. Ты его видеть не могла: он стоял сбоку, а как сменили – побежал к Мелинде. Она сначала испугалась. Решила, что тебя оставили вне защищённой территории из-за силы. А Шемар ей рассказал, что старый Ветер не сумел пробить защиту вокруг тебя. Тогда она испугалась ещё больше: если б преподы узнали, в придачу к твоей защите, ещё и про силу...
– ... о которой я тоже ничего не знаю, – жалко пролепетала Марина и шмыгнула носом, представив, что было бы, коснись старый ведун-прорицатель её ладони.
С трудом разглядела, как он обернулся к ней.
– Ничего не бойся. Завтра утром ты будешь по-настоящему защищена. Так вот... Потом Мелинда со слов Шемара узнала о том, что случилось со мной. И тогда она решила помочь нам. Она пришла со своими телохранительницами в мою комнату, наткнулась на Буклиха, который пребывал в панике. Привела меня в сознание. Ну и... Теперь мы здесь.
Интонации последней фразы подсказали, что он улыбается.
Марина улыбнуться не сумела.
А ещё через минуту, будто из ничего, перед ними возникла смутная в ночи фигура, а которой Марина с трудом узнала Шемара. Потом появились ещё три фигурки – Мелинда со своими телохранительницами. Пока Шторм держал одеяло, Марина и светлая драко снова проделали те же манипуляции с защитой, что и в первый раз. Первой прошмыгнула в отверстие защиты девушка, за ней – Шторм. Она промолчала, но во время прохождения границы у неё создалось чёткое впечатление, что, только шагни она через эту невидимую линию – и её, если не распылит, то наверняка взорвёт на месте. Было мгновение, что она даже заколебалась, переходить ли невидимую линию границы...
Но она перешагнула – и ничего не произошло. И на этой стороне от защиты всё так же шелестел ночной ветер и слышались шорохи обычной жизни на травах и деревьях.
– Быстро! – скомандовал Шторм. – Пора бежать отсюда!
– Но куда? – со страхом спросила Марина, впервые оказавшись в положении гонимой и преследуемой, да ещё на изолированной территории.
– К тебе, в апартаменты, – отозвался Шемар. – Все уже знают, что ты исчезла с места. Твои комнаты проверили первым делом. В ближайшие часы вряд ли кто туда сунется ещё раз. Биллима я забрал на всякий случай к себе. Буклих будет сторожить нас в общей комнате апартаментов.
– А мы?.. – поразилась девушка, торопливо шагая за друзьями.
– Мы запрёмся в твоей маленькой комнате, – ответил Шторм. – Нам нужна эта ночь, после которой нас уже никто не посмеет тронуть.
Один раз им всем пришлось присесть за кустом, когда к тому месту, где Марина недавно сидела, поспешил новый отряд тёмных драко. Кажется, сторожа уже обнаружили, что девушки нет в окрестностях машины Шторма, и обходили магическую защиту.
Потом светлая драко и её телохранительницы устроили диверсию в общежитии для студентов факультета общего ознакомления, погасив все свечи в коридоре. Впрочем, наступившая темнота оказалась не замеченной обитательницами общежития. Время слишком позднее для гуляния по коридорам. За полночь.
Добравшись до второго этажа, Мелинда тихо сказала:
– До своих комнат доберётесь сами. Удачи вам... И счастья.
Шемар только улыбнулся им, а телохранительницы затеребили светлую драко быстрей уйти, пока кто-нибудь не заметил странных для этого общежития гостей. Нет, уже даже не странных, а подозрительных. Ведь почти вся академия знала, что светлая драко Мелинда благоволит официальной невесте ведуна Рассветного Шторма.
Так что от начала коридора рванули две маленькие группки. Драко назад, к выходу, а Шторм, крепко держа за руку Марину, – к её комнатам.
Марина множество раз проходила этот коридор от своих комнат до лестницы вниз – и назад. Но сейчас он казался совершенно чужим – эта плотная, непроницаемая тьма вокруг превращала его в безграничное пространство, в котором не разглядишь ни себя, ни спутника, ни... прячущегося в чёрной мути чудовища. Пришлось полностью положиться на Шторма – как на видящего.
Только успела додумать последнее, как ведун резко завернул в сторону, таща её, чуть не споткнувшуюся от неожиданности, в сторону, и так же резко остановился. Затаив дыхание, Марина прислушалась: вынужденная слепота не давала разглядеть даже своих рук. Неужели они вошли в комнаты?..
Что-то тихонько и даже вкрадчиво хлопнуло совсем рядом. Закрылась дверь. А потом перед глазами девушки вспыхнул еле заметный огонёк, изуродовавший светом и тенями и так страшноватое лицо Буклиха, который ещё и пытался улыбаться им.
– Всё сделал, что я просил? – быстро прошептал ведун.
– Всё. Идите. Защиту я восстановил, – еле слышно пропищал крылан. – Если тут появятся преподы, им всё равно в первую очередь придётся разбираться с нею. Марина, рад, что ты жива. Идите. Если что – я задержу их.
Только в любимой комнатушке Марина кое-что поняла. За всё время, прошедшее с признания Шторма и об упоминании им поцелуя вечности, она всё не могла взять в толк, почему же он не поцелует её прямо на месте, прямо сейчас.
Готовясь к их приходу, Буклих вынес из комнатушки узкую кушетку и бросил прямо на пол постель, взятую с той роскошной кровати в общей комнате, – света из единственного окна хватило, чтобы всё это разглядеть.
Потом Марина вспомнила точные слова Шторма: "Я хочу быть твоим мужчиной. Хочешь ли ты стать моей женщиной?" Именно об этом он косвенно предупредил её.
Дверь за спиной закрылась. Шторм отпустил руку девушки, будто почуяв её зачастившее от внезапного открытия дыхание, и развернулся к двери же, быстрыми и широкими движениями рук будто дирижируя перед ней, а на деле – расчеркивая её поверхность невидимым мелом.
Кажется, он творил заклинание, закрывающее комнату от посторонних. А через секунды на двери вспыхнули тончайшие призрачно-зелёные узоры. Получалось что-то вроде примитивного рисунка с графическим солнцем, от которого во все стороны мчались лучи, размножаясь по дороге на множество других лучей. Причём эти линии, не задерживаясь, переметнулись на стену и продолжили свой бег, обвивая раму окна. Но их движение не прекратилось и здесь. Зелёные лучи переплетались со встречными лучами и мгновенно словно округло ломались, образуя прихотливые узоры.
Вскоре вся комната была в странных, стремительно подвижных обоях.
Марина сглотнула. Мелькнула мысль, что этот бегучий свет могут увидеть с улицы... Головокружение, начавшееся с момента, когда она поняла, что именно случится вот-вот, перешло в странное оцепенение, когда она стала ощущать себя покачивающейся на волнах. В этом глухом состоянии она проследила, как обернулся к ней от двери Шторм, как он снял с себя камзол и бросил его в сторону. Он молчал, ничего не требуя, только не сводил с неё внимательного, сосредоточенного взгляда. И Марина только молча ждала, понимая: в этом ритуале главный он.
Зелёные лучи давали смутный свет, странным образом успокаивая, и девушка, уже полностью владея собой, рассматривала раздевающегося ведуна. Сейчас её не пугали синяки на его теле, оставшиеся после того как он вырывался из рук драко, а потом упал после прикосновения декана База, сбившего его с ног. Она не жалела Шторма и не думала о том, что повреждения на его теле надо бы немедленно исцелить. Для него всё это тоже сейчас мелочь – подспудно понимала она. Шторм выше этой мелочи... "Мой мужчина сильный и крепкий!" – чуть не пело внутри. Изнутри же поднималось что-то чудное, словно всплывало старое знание, едва не забытое за ненадобностью, и оно заставляло девушку держаться прямо и горделиво.
Благодаря этому же знанию, Марина знала, что произойдёт вот-вот, и спокойно принимала все движения Шторма. Только раз пробился испуганный голосишко, занывший в ушах: "А если поцелуй вечности не поможет? Если чужая защита не уступит ему? Что тогда?"
"Шторм пробьётся, – уверенно ответила Марина слабому голосу и невольно улыбнулась: – На то он и Шторм!"
А старое знание, продолжавшее наполнять её этой уверенностью, предсказывало, и Марина без потрясений принимала все действия мужчины, шагнувшего ближе к ней. Он взял из её рук одеяло, о котором она забыла, но которое продолжала стискивать, боясь уронить. И она внутренне засияла, как мягко он это сделал. Вместе они расстегнули вычурные застёжки на её курточке, потом снимали блузку и брюки...
Он ласково провёл ладонью по тёплой коже её плеча и привлёк к себе. Так они простояли недолго, пока девушка не решилась поднять голову. Сухие пальцы мягко обвели контур её губ, словно запоминая. А затем Шторм склонился к ней, одновременно с прикосновением к губам обнимая её за талию... "Ты знаешь – ты веди", – мысленно попросила девушка. И, будто подчиняясь её невысказанной просьбе, ведун уже властно поцеловал её и так же властно, правда не сразу, а исподволь направил её, послушную его рукам, к брошенной на пол постели.
"Штормит..." – слабо улыбнулась девушка, чувствуя себя нагревшимся на солнце пёрышком, упавшим между двумя столкнувшимися цунами.
... Нетерпеливое томление в странном, совсем не пугливом ожидании, когда тело ноет и мучительно двигается, покорно вытягивается под ласками сильных рук, будто само по себе, не подчиняясь ей... Мгновенный страх, когда мужчина вдруг прервал поцелуй и отпрянул от неё. Она умоляющим шёпотом позвала его, лихорадочно трогая его руки, гладя и пытаясь тоже подняться, хватаясь за них... Но его пальцы переплелись с её так незаметно, что она поняла только одно – он рядом... Собственное тело тепло и мягко таяло и в то же время напрягалось в истоме. А потом... сладостное впечатление тяжёлого горячего тела, будто накрывающего, укрывающего её от всех бед ещё одной защитой, и резкая боль, приглушённая новым страстным поцелуем, а потом...
А потом её мужчина мог делать с нею всё, что угодно. И даже боль, сначала пронзительная, а потом ноющая, постепенно глохла перед тем, что видела она. Полное подчинение... Околдованная странными, вспыхивающими перед внутренним взглядом видениями, она теперь существовала в двух пластах реальности. И видения эти были живыми до ощущений тепла и пространства! Вот вспыхнула картинка, и она в этой картинке бежит по бесчисленным ступеням громадной лестницы и радостно кричит: "Отец! Отец!" И незнакомый высокий длинноволосый мужчина, копия Шторма, только слегка погрузневшего и уж точно ставшего гораздо крепче и мужественней, хватает её за подмышки и подбрасывает к синим небесам чужой-родной страны!
А сквозь эту картинку она видит потрясённого Шторма, который торжествующе и недоверчиво смотрит на неё сверху: "Я вижу тебя, настоящую! Ты приняла меня! Ты приняла меня со всем моим миром!" И снова наклоняется к ней, к её губам, и снова она ощущает на себе желанную тяжесть его напряжённого тела.
И снова болезненно радостный всхлип, который невозможно удержать, но вместе с ним перед глазами всё вспыхивает – и... Она такая маленькая, но уже в строгом камзоле, подпрыгивает между двумя старшими сёстрами, стараясь поспевать за ними, смеющимися над ним, над его неуклюжестью ребёнка.
И, когда она возвращается из той реальности, она чувствует, как Шторм, лёжа на ней, судорожно дышит ей в ухо. Она с трудом поднимает слабую от чудной усталости и томления руку, гладит его по волосам, а с её губ срывается странное слово – длинное, затейливое имя, которое трудно повторить наяву и которое сейчас сопровождается повелительным "мой"! И Шторм вздрагивает на ней, снова поднимается заглянуть в её глаза. И лицо его снова выглядит настолько потрясённым, что Марина смеётся и легкомысленно говорит:
– А давай спать, мой Шторм?
– ... Повтори, что ты сказала до этого! – ошеломлённо велел он.
– То, что сказали твои старшие сёстры! – засмеялась она, хотя на смех потребовались силы для неё, сейчас расслабленной.
– О моих старших сёстрах ты не знала! – Он откатился в сторону и тут же сильно подвинул её к себе, словно боясь, что она немедленно вскочит и сбежит. – Откуда ты...
– Я думала – так и надо... – с недоумением сказала она, тоже привставая на локте и глядя на него в упор. – Когда ты говорил о поцелуе вечности...
И он оказался так соблазнительно близко, что Марина не выдержала и потёрлась носом о его нос. А ведун совсем чуть-чуть повернул голову и впился в её губы, но поцелуй был короток, так что Марина жалобно застонала, недовольная. Она-то настроилась на долгое и вкусное, а он оказался любопытен не меньше какой-нибудь обыкновенной девчонки. А потом вздохнула.
– Шторм, милый, я спать хочу. Я устала, голодная и всего боюсь, а ты меня всё о чём-то хочешь порасспрашивать.
Он неожиданно поднялся и быстро взял её на руки.
– Между прочим, я тоже не прочь поесть. С этими событиями...
И он быстро пошёл к двери, которую легко открыл, подцепив её ногой.
– Шторм, ты с ума сошёл! – от ужаса пискнула Марина. – Там Буклих! А мы совсем-совсем раздетые...
– Буклих ушёл через час, после того как мы оказались в твоей комнате, – заверил ведун и внёс её в ванную комнату. – Наполни пока ванну, а я принесу поесть.
... Но что бы там ни говорил Шторм, Марина засыпала: пока вставала вместе с ним под душ – в ванну наотрез отказалась, заверив, что немедленно уснёт (а он и согласился бы увидеть это потрясающее зрелище – она, спящая в ванне, но с ним); пока ела; пока отвечала на вопросы, с трудом тараща глаза, чтобы не уснуть. И ведун смирился, хотя глядел на неё с улыбкой, любопытство которой сам отлично чувствовал; хотя так явно хотел поговорить о том мире, который теперь оказался и его личным. Но делать было нечего. Марина вроде и хотела отвечать на его вопросы, но её глаза и правда то и дело непроизвольно закрывались. Вспомнив, сколько ей всего пришлось за сегодняшний день пережить, и поняв, как она сейчас расслабилась, чувствуя его защиту, Шторм смирился и снова взял обиженно занывшую в полусне девушку на руки, чтобы отнести её в самую маленькую, но полюбившуюся ей комнату. Сюда же он добавил ещё немного постельного белья – не на кровати же спят, холодновато на полу. После чего закрыл дверь и нырнул под одеяло, в тепло, к своей юной женщине, которая неизвестно по каким причинам тоже сумела отразить его мир и принять его как свой.
... Марина просыпалась с трудом. Снились высокие и прекрасные здания главного города Веды, и она гуляла по ним, блуждала среди домов, спрашивала встречных, как дойти до той или иной улицы... И в ушах постоянно звучала песня, которая состояла всего из двух слов – «поцелуй вечности». Во сне она дошла до родительского дома Рассветного Шторма. Постояла перед ним, качая головой от восхищения: любопытно, это только семья её мужчины любит такие громадные хоромы или привычка ведунов к просторам повсеместна?
И проснулась.
Утро ещё только занималось – судя по яркому свету, но отсутствию солнца на той стене, где обычно первыми появлялись его лучи.
Шторма рядом нет, но это не страшно: его камзол всё ещё валяется у входной двери. Марина улыбнулась. Вернётся? Или ждёт её в общей комнате апартаментов, готовя, например, завтрак?
Она поднялась, ошарашенно оглядела себя, ойкнула и схватила простыню, обернувшись в неё на манер тоги. Вспомнив, какой бывает после сна, пальцами торопливо пригладила встопорщенные волосы – расчешет потом. Подняла всю одежду, которую нашла, пристроив её на стуле. Пришлось ещё хотя кое-как перетряхнуть смятую постель – слишком уж неряшливо она выглядела. И только после этого вышла из комнатушки. Точней, переступила порог – и замерла.
Почти одновременно с нею в апартаменты ворвались тёмные драко – и сами остановились как вкопанные при виде девушки. Властно раздвигая их в стороны, вперёд прошёл Серый Ветер и тоже остолбенел на месте. За ним появился высокий тёмный драко – кажется, декан Александр, весьма воинственно настроенный. Впрочем, его настроение изменилось мгновенно. Марина, всё ещё расслабленная и даже не перепуганная, а просто удивлённая, прочней кутаясь в простыню, не нашлась, что сказать, кроме обычного:
– Здравствуйте. А вы ко мне?
Шторм плевать хотел на возможную целомудренность не вовремя явившихся к ним гостей – он вышел из ванной комнаты с мокрыми волосами, с полотенцем вокруг бёдер и тут же с претензией спросил у старого ведуна:
– Что вам здесь надо? Это частные апартаменты!
Он был так по-ледяному спокоен, что даже Марина поверила ему.
– Леди Марина сейчас оденется и выйдет с нами! – явно собравшись с мыслями, жёлчно сказал старик, надменно глядя на молодого ведуна.
Тот повёл плечами и медленно, вкрадчивым шагом приблизился к Марине. Та глянула на него. Синие глаза сияли ленивым блеском уверенного в себе зверя. Как бы там ни было, но девушка почувствовала холодок опасности, ощутимо исходящий от него. Когда его рука сжала её ладонь, она вздохнула: сумеет ли он переломить ситуацию?
– Моя женщина... никуда не пойдёт, – медленно, с паузами сказал Шторм.
Тёмные драко одновременно опустили глаза – кое-кто улыбался. Серый Ветер казался совершенно ошеломлённым, и Марина инстинктивно прижалась к своему жениху.
– Мой мужчина, имя которому... – Она немного поколебалась, но выговорила длинное ведунское имя без запинки. – ... тоже никуда не пойдёт.
После недолгого молчания Серый Ветер тихо сказал:
– Что вы наделали...
Шторм посмотрел на него, словно сомневаясь, поймёт ли старый прорицатель то, что сейчас будет высказано, а потом ответил:
– Мы обменялись жизнями. И нас теперь двое.
– Но у вас контракт! Ведуны всегда свято чтят договорные условия.
– Всё произошло с обоюдного согласия, – откликнулась Марина. И улыбнулась старому ведуну: – Думаю, отец Шторма не будет возражать, зная о нашей взаимной симпатии. И... мы готовы в дальнейшем соблюдать условия договора.
Кажется, она выразилась только за себя, поскольку Шторм недовольно покосился на неё и промычал что-то трудноразличимое, но протестующее. Пряча улыбки, студенты из тёмных драко быстро просочились в коридор общежития, а преподаватели бесстрастно переглянулись и тоже повернулись уйти восвояси.
– Мы поговорим потом, – со сдержанной угрозой, остановившись ненадолго на пороге, проговорил Серый Ветер.
Довольная ("Ага! Сбежали!") и обеспокоенная ("Что теперь будет?"), Марина внезапно обнаружила, что её аккуратно и крепко взяли под локти и одним движением, слегка приподняв над полом, развернули лицом к комнате, откуда она только что вышла.
– Не поняла! – удивилась она, пока Шторм, нетерпеливо подталкивая её в спину, заставлял постепенно подходить к двери.
– А чего понимать? – самоуверенно сказал молодой ведун, когда она наконец очутилась в комнате, и бесцеремонно снял полотенце с бёдер. – Нас оставили в покое, и мы можем заняться тем, что нам обоим понравилось. Тем более только что из-за твоего опрометчивого обещания действовать в дальнейшем согласно договору нам придётся встречаться тайком.
– Но это же замечательно! – возразила Марина, изо всех сил вцепившись в простыню, которую с неё нетерпеливо дёргал Шторм. – Мы наконец узнаем друг друга по-настоящему. А ещё это романтично: мы будем встречаться тайком, ты будешь назначать мне свидания и влезать в окно моей комнаты, пока никто не видит... Шторм, прекрати! У нас есть проблемы почище брачного договора!
– Какие? – раздражённо бросил ведун и одним движением снял с неё "тогу", воспользовавшись тем, что девушка зазевалась, обдумывая ответ.
Марина бросилась к окну, прихватив по дороге со стула камзол Шторма. Накинув его на плечи и стянув полы, чтобы разговаривать было удобней, без стеснения-то, она подняла глаза на ведуна. Тот, ухмыляясь, оглядел её и мурлыкнул:
– Смотришься потрясающе!
И сделал такой плывущий шаг, что зачарованной Марине показалось – он идёт по пояс в воде, преодолевая её грузную тяжесть. И вдруг остановился. Лицо из мечтательного стало скептическим:
– Но учти: тот парень, с химфака, за которым ты долго бегала, мне совсем не по нраву. И что ты в нём нашла?
– Шторм, мне перечислить твоих девиц, которые мне не по нраву и за которыми тебе даже бегать не пришлось? – вкрадчиво спросила она. – Или промолчать уж? Не забывай: я помню всех!
Он усмехнулся и сел, скрестив ноги, на постель внизу. Уже задумчивый взгляд застыл на девушке. Посомневавшись, она подошла к нему и встала рядом, положив ладонь на плечо. "Неужели этот мужчина – мой? И когда-то станет мне мужем?"
