Текст книги "Гарри Поттер и новая семья. Четвертый курс (СИ)"

Автор книги: DVolk67

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Я смотрю, ты уже все продумала, – Элин улыбнулась. – Хорошо, мы вступим в твою организацию...

Гарри хотел что-то сказать, но она предостерегающе подняла руку.

– ...но только при одном условии. Сначала ты должна будешь убедить вступить в Г.А.В.Н.Э. хотя бы одного домового эльфа.

Несколько секунд Гермиона смотрела на подругу непонимающим взглядом. Потом до нее дошел смысл сказанного, она резко вскочила на ноги, выхватила из руки Элин банку со значками и, громко топая, направилась в сторону спальни.

– Это. Просто. Нечестно! – объявила она перед тем, как захлопнуть за собой дверь.

Гарри закрыл лицо руками, и его плечи затряслись от смеха.

– Между прочим, ничего смешного в этом нет, – серьезно сказала Элин. – Я просто попыталась донести до Гермионы простой факт: нельзя бороться за освобождение тех, кто сам не хочет свободы. И судя по реакции, она прекрасно это понимает, только смириться не хочет.

Гермиона, разумеется, признавать поражение не пожелала и отныне не меньше одного часа в день отводила на попытки сагитировать школьников на вступление в Г.А.В.Н.Э. Увы, покупать ее значки не согласились даже Невилл и Луна. Попытка достучаться до самосознания эльфов также окончилась неудачей – из кухни Гермиона вернулась, едва сдерживая слезы, после чего ни с кем не разговаривала до конца следующего дня.

Впрочем, ребятам было не до борьбы за свободу эльфов, все их свободное время заняло выполнение домашнего задания по предсказаниям. И хотя составить гороскоп при помощи таблиц с положением всех созвездий и планет оказалось довольно просто, но вот с толкованием возникли серьезные проблемы. Элин очень мешало то, что две половинки ее души родились в разных городах, и, соответственно, в момент ее рождения небесные светила находились в двух местах одновременно – в том же самом порядке, но на разной высоте над горизонтом. Хорошо еще, что ей не пришлось ничего объяснять друзьям – Гермиона от предсказаний отказалась, а Гарри в теории разбирался намного хуже и просто не понял, что у его сестры неправильный гороскоп. Ну а профессор Трелони излишним любопытством не страдала и просто приняла как данность тот факт, что у Элин два дублирующихся гороскопа.

Но у нее по крайней мере совпадали день и час рождения, а вот у Гарри с гороскопом творилась полная ерунда – звезды и планеты упорно не желали сидеть на одном месте, скача по всему небу, как им вздумается. Наконец, Элин не осенило.

– Это выглядит невероятно, Гарри, – сказала она, – но у тебя на самом деле два дня рождения. Один в конце июля, а второй... Нет, не пойму. Восстановить дату рождения по судьбе и так довольно сложно, а когда она смешана с другой... Сомневаюсь, что это вообще возможно.

– Как такое может быть? – удивился Гарри.

Элин лишь пожала плечами. Она-то прекрасно знала ответ, но ни разу с тех пор, как впервые встретилась со своим братом, не заметила в его поведении ничего, что говорило бы о наличии у него частицы чужой души. Значит, либо этот осколок слишком хорошо скрывается (что вряд ли, за столько-то лет он себя хоть как-нибудь, да выдал бы), либо ничего не помнит, либо... ну да, либо в Гарри угодил осколок души младенца, а то и вовсе какого-нибудь питекантропа, так и не понявшего, что с ним произошло. В конце концов, кто сказал, что «попаданец» обязательно должен быть взрослым представителем вида homo sapiens?

Впрочем, говорить о своих выводах Гарри она не стала, ведь тогда ей пришлось бы раскрыть свою собственную тайну, а она этого не хотела.

– И что мне со всем этим делать? – Гарри подпер голову рукой. – Объяснять Трелони не хочу, она меня этот двойной гороскоп считать заставит. А потом опять разноется, что это дурной знак и мне грозит верная погибель...

Он вдруг оживился, схватил перо и принялся быстро писать что-то на пергаменте.

– Звезды показывают, что в этом году мне грозит страшная опасность. Приятная неожиданность, которую сулит Солнце, обернется тяжелым испытанием из-за... Кто там у нас самый страшный, Плутон? Ну пусть будет он.

– Ты что, решил сам себе выдумать судьбу? – Элин засмеялась. – Но это не сработает, профессор моментально распознает фальшивку.

– Да ерунда, половина класса так делает, – отмахнулся Гарри. – Так, кто там у нас еще... Марс обещает мне участие в битве, Меркурий – встречу с чудовищами, Нептун – опасность утонуть, а Луна поставит передо мной неразрешимую задачу. Венера сулит сложности в делах сердечных... Или лучше все же написать про счастье в любви? Пусть в гороскопе будет хоть что-то хорошее, а то слишком подозрительно выходит...

Тут он прервался и мысленно вздохнул – в этом году Седрик и Чжоу наконец-то перестали скрывать свои отношения, так что с Венерой отношения у Гарри пока не ладились.

– Сатурн... Ну пусть будет удар с неожиданной стороны, а Уран – наоборот, встречу с тем, чего я давно опасаюсь. Кто там еще остался?

– Юпитер, – подсказала Элин. – Символ власти, главный из богов.

– А Юпитер сулит мне победу и поражение. Ну вот, все готово.

Элин взяла в руки исписанный пергамент и нахмурилась.

– Знаешь, Гарри, – сказала она, – я думаю, что за такой гороскоп ты получишь высший балл.

– Ну а то, – довольно ухмыльнулся Гарри. – От такого количества несчастий Трелони придет в восторг.

– Нет, дело не в этом, – покачала головой Элин. – Просто все, что ты сейчас сам себе предсказал, на самом деле сбудется, причем очень скоро.

От автора: Ну что, есть идеи насчет того, кто войдет в команду Хогвартса? :) Дам подсказку: их имена хотя бы раз упоминались в фанфике.

Пять семечек клещевины

Короткие сцены, не вошедшие в основной фанфик по причине излишней откровенности, публикуются отдельно.

Гет-фемслэш-интермедия о том, как близнецы решили открыть первый в истории магической Британии секс-шоп.

Фанфикс: http://fanfics.me/read.php?id=122617&chapter=1

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/7473848/19123410

(Осторожно, сцены сексуального характера. Пожалуйста, обратите внимание на предупреждения).

========== Глава 4. Кубок огня ==========

13 сентября 1994 года

Поскольку ни факультетский, ни возрастной принцип разделения профессором Грюмом не соблюдался, кроме трех друзей, в одну группу по защите вошли еще Драко, Невилл, когтевранец Энтони Голдштейн, Винсент Крэбб и десять пятикурсников с тем же уровнем знаний. К немалому удивлению окружающих, попали в нее и Джинни с Луной.

– Все благодаря тебе, – объяснила Луна Гарри, когда они вместе шли на занятие. – Когда профессор узнал, что мы три года занимались вместе с вами по старому учебнику, он сказал, что нам на третьем курсе делать уже нечего.

Впрочем, очень скоро Гарри убедился, что между самостоятельной подготовкой и обучением у профессионального бойца – огромная разница.

– С теорией у вас все в порядке, – объявил профессор. – Вы все уже сейчас знаете достаточно для того, чтобы сдать СОВ на средний балл. Для «превосходно» нужно будет изучить несколько продвинутых щитов и, желательно, знать хотя бы основы невербальной магии, но этим мы займемся позже... Авада Кедавра!

Крэбб и Малфой шустро упали на пол, остальные ученики не успели даже пошевелиться.

– Вот! – Грюм поднял палец. – Вы все знаете одни и те же заклинания, но кто из вас выжил бы, если бы это было настоящее смертельное проклятие? Правильно, только эти двое... И оба со Слизерина, что неудивительно. Держу пари, ваши отцы могли бы немало рассказать вам об этом проклятии, не так ли?

– Господин профессор, – вскинул голову Малфой, – такие намеки порочат честь моей семьи. Если у вас есть какие-то обвинения в адрес моих родственников, прошу вас предъявить их официально.

– Официально... – проворчал Грюм. – Будь моя воля... Впрочем, ладно, директор хочет, чтобы я учил всех одинаково, а ему виднее. Встаньте в строй. И по баллу Слизерину за хорошую реакцию.

На последних словах профессор скривился, став на секунду похожим на Снейпа в те моменты, когда тот видел хорошее зелье, сваренное кем-то с Гриффиндора.

– Знать заклинания – это еще не все, – Грюм отстегнул с пояса флягу и сделал хороший глоток. – Первая заповедь... Хотя нет, первая уже была – достаньте палочку быстрее противника. Вторая заповедь: постоянно двигайтесь. Щиты – это хорошо, но если будете стоять на месте, рано или поздно не успеете отразить удар или попадете под смертельное проклятие, против которого нет защиты. И при этом не забывайте об атаке и старайтесь, чтобы заклинания летели в сторону противника, а не куда попало. Именно этим мы сейчас и займемся.

Профессор взмахнул палочкой, и класс преобразился. Гобелены на стенах поднялись вверх, и из скрытых за ними ниш выехали тряпичные манекены. Парты и стулья съехались в середину, развернулись и превратились в дорожку из круглых пеньков разной высоты и диаметра, установленных на расстоянии одного шага друг от друга. В нескольких местах с потолка спустились такие же чушки, так что пробежать под ними можно было только согнувшись в три погибели.

– Задача простая, – ухмыльнулся Грюм. – Пробежать по дорожке, поразив на ходу все манекены Ступефаем. Останавливаться нельзя, кто не двигается – тот труп. И сходить с дорожки тоже нельзя, пол – это лава. Начали!

На первом занятии пройти дорожку, поразив при этом все мишени, не смог никто. На втором тоже. На третьем у ребят стало что-то получаться... после чего профессор, злорадно улыбнувшись, заставил некоторые пеньки исчезать прямо у них под ногами. Когда ученики справились и с этим – висящие на потолке чушки начали раскачиваться, норовя сбить бегущих на пол.

А потом манекены начали двигаться и отвечать на огонь жалящими заклинаниями, и ребята поняли, что все предыдущие испытания были для них лишь легкой разминкой.

16 сентября 1994 года

В пятницу во время завтрака влетевшая в Большой зал крупная птица с ярким оперением принесла Гарри письмо от крестного.

«Дорогой Гарри! – писал Сириус. – У меня по-прежнему все хорошо, но меня беспокоят последние слухи. Я просто нутром чую, что готовится что-то серьезное. Не знаю, слышал ли ты об этом, но летом во время поездки в Албанию пропала сотрудница департамента спорта Берта Джоркинс. Мы вместе учились в Хогвартсе и я хорошо ее знал. Она обожала вынюхивать чужие секреты, при этом была круглой дурой, ее легче легкого заманить в ловушку. И вот она исчезает как раз там, где, предположительно, скрывается Волдеморт, а потом на Чемпионате кто-то запускает в небо черную метку. Совпадение? Не думаю.

Но что еще хуже, Дамблдор, которому я про это написал, ответил, что все в порядке и мне не о чем беспокоиться! По-моему, он просто боится, что я все брошу и вернусь в Англию. Глупость! Гарри, если ты что-то знаешь, прошу, напиши, чтобы я тут не сошел с ума от беспокойства.

Твой крестный».

– Ну уж нет! – решительно произнес Гарри. – Если я расскажу ему про свой сон, с него и правда станется сорваться с места и приехать сюда для «защиты».

– Согласна, – Элин о чем-то задумалась. – Но Гарри, когда будешь писать ответ, не отправляй его сразу. Я хочу кое-что в него добавить.

– Что именно? – удивился Гарри.

– Кое-что, – уклончиво ответила Элин. – Есть у меня одна идея, не хочу говорить, пока не буду уверена, что из нее выйдет толк.

29 октября 1994 года

Утром в субботу[9] ученики обнаружили, что помимо традиционных знамен факультетов Большой зал пополнился еще двумя – знаменем Дурмстранга с двуглавым орлом, сидящим на черепе оленя, и Шармбатона с пегасом и двумя скрещенными палочками на геральдическом щите.

Завтрак прошел в ускоренном темпе, после чего Филч тут же направил недовольных школьников на хозяйственные работы – он вдруг обнаружил, что генеральная уборка каким-то чудом не затронула целых три верхних этажа в южном крыле. На вялые протесты учеников, заявлявших, что работать в выходной нельзя, он внимания не обратил.

– Праздник в армии... то есть, в Хогвартсе – что свадьба у лошади, – пробормотала Элин, очищая от векового налета портрет сидящего на костлявой кляче рыцаря. – Голова в цветах, зад в мыле.

– Между прочим, домовые эльфы работают так каждый день, – заметила Гермиона, старательно смазывая стоящие в углу доспехи. – И им за это даже не платят.

– Мне тоже не платят, – проворчал Захария Смит, проводя палочкой по висящим в коридоре гобеленам. – Поборись за мои права, Грейнджер!

Гермиона возмущенно фыркнула, но агитацию прекратила.

– Ну, вроде все. Как вы себя чувствуете, сэр? – спросила Элин у очищенного портрета.

– Отвратительно! – откликнулся тот. – Знаете, сколько я ждал, пока холст приобретет подобающую моему возрасту темноту? А паутина? Я приложил столько усилий, чтобы убедить пауков обосноваться за моей рамой, и все ради чего?.. Эх, молодежь...

Рыцарь на портрете окинул взглядом свое сияющее чистотой обиталище и горестно вздохнул.

– Я выгляжу так, словно меня нарисовали меньше ста лет назад, – произнес он. – Какой позор... Что скажет Дульсинея, когда увидит, на кого я стал похож...

– Я уверена, что Дульсинея, кем бы она ни была, сейчас такая же чистая, как и вы, – ответила Элин. – Всю школу приводят в порядок перед Турниром Трех Волшебников.

– Триволшебный Турнир? – оживился портрет. – О, я его отлично помню. Я ведь и сам участвовал в нем! Мне пришлось сразиться с великаном, я его почти победил, но в последний момент... Впрочем, мне еще повезло, другой чемпион и вовсе пал смертью храбрых. Как же его звали...

Джентльмен задумался, но Элин, не обращая на него внимания, уже перешла к следующему портрету. За последние две недели она уже успела выслушать десятка полтора подобных историй. Чемпионов разрывали на части мантикоры, сжигали живьем драконы, убивали на дуэли другие участники... В самом последнем соревновании, после которого Турнир закрыли почти на двести лет, все три чемпиона обратились в камень после того, как не смогли обуздать вырвавшегося на свободу кокатрикса. Публика тогда требовала наказать директоров, додумавшихся привести на Турнир столь опасного монстра, но, увы, сделать это не представлялось возможным по чисто техническим причинам: расправившись с чемпионами, кокатрикс обратил свой взгляд на трибуну организаторов и почетных гостей.

После всех этих историй Элин всерьез задумалась о том, как отговорить Гарри от участия в новом Турнире. К сожалению, сделать это оказалось невозможно по трем причинам: во-первых, Гарри было четырнадцать лет, во-вторых, он был влюблен, и, в-третьих, Чжоу Чанг уже заявила, что обязательно попытает счастья.

Оставалось только надеяться, что в этот раз организаторы учтут ошибки и не сделают соревнование слишком опасным. То, что Дамблдор допустил к участию в Турнире четверокурсников, внушало некоторую надежду, впрочем, довольно слабую. В конце концов, если на первом курсе директор свел их с цербером, то кого он сочтет безопасным теперь? Драконов?

[9] У Роулинг как всегда, нелады с календарем – 30 октября 1994 года у нее почему то стало пятницей.

Наконец, подошло время обеда, после которого школьников оставили в покое, чтобы те смогли привести себя в порядок и приготовиться к торжественной встрече. И если для Элин все приготовления свелись к тому, чтобы достать из шкафа парадную мантию и шляпу, то для ее соседок по спальне слово «приготовиться» внезапно обрело совсем иной смысл – «вертеться перед зеркалом в течение четырех часов, при этом глупо хихикая и обсуждая всякие пустяки».

– Это ведь даже не платья, – не выдержала наконец Элин. – Сколько можно примерять мантию?

– А, ничего ты не понимаешь, – отмахнулась Сьюзен Боунс. – Мне тетя намекнула, что там будет Виктор Крам, только ты никому не говори, это большой секрет... Нет, Ханна, постой, что ты делаешь? Тебе не идет высокая прическа, ну совсем не идет! Тебе больше подходит коса...

– Мне больше нравятся распущенные... – вздохнула Ханна Аббот, поправляя свою роскошную гриву. – Но под шляпу распущенные не идут... Ой, девочки, а может заколоть их в пучок, а потом, в Большом зале, когда все снимут шляпы, распустить?

В конце концов Элин не выдержала этого безумия и, здраво рассудив, что праздник и последующее обсуждение Турнира затянутся до поздней ночи, отправилась спать.

– Разбудите меня в пять, – попросила она соседок. – А еще лучше в полшестого... Короче, минут за десять до выхода.

– Как ты можешь спать днем? – не отрываясь от зеркала, спросила Меган Джонс.

– Дневной сон – величайшая ценность в жизни, – ответила Элин, задергивая полог. – Но вы еще слишком малы, чтобы это понять, юные леди.

– А вот эльфы сейчас не спят, – тихонько прошептала Гермиона. – Работают, как проклятые, на кухне, чтобы мы могли похвастаться перед гостями результатами их рабского труда...

Но ее, разумеется, никто не слушал.

К шести часам все приготовления были наконец-то закончены, ученики выстроились в холле и с первым ударом часов вышли на улицу, встав в несколько шеренг с двух сторон от красной ковровой дорожки.

– Первокурсники, в первый ряд, – командовала профессор Макгонагалл. – Уизли, у вас грязь на носу. Кирк, поправьте шляпу и не сутультесь. Криви, что вы дрожите? Холодно? Надо было учить согревающее заклинание, неужели профессор Флитвик вам его не показывал? И где ваш брат? Что? Ах, вот вы где. Да, снимки надо будет сделать, встаньте туда... Ладно, хорошо, стойте там, где нашли этот свой ракурс, только не лезьте в проход, когда по нему пойдут гости...

– Дорогие радиослушатели, с вами я, Ники Лейк, и я веду прямой репортаж из Школы чародейства и волшебства Хогвартс, – бубнил с другой стороны корреспондент «Колдорадио-плюс». – До прибытия делегаций школ Шармбатон и Дурмстранг осталось всего несколько минут, ученики и преподаватели уже выстроились у главного входа и замерли в нетерпении... Дьявольщина, Майки, для кого я тут распинаюсь? Ты что, не нашел другого времени для рекламы? А, чтоб вас... Хорошо, жду. Раз, раз, ра... Дорогие радиослушатели, с вами я, Ники Лейк, и я веду прямой репортаж из Школы чародейства и волшебства Хогвартс...

– Чует мое сердце, делегация Шармбатона уже приближается! – провозгласил в этот момент Дамблдор, пряча в карман мантии что-то, подозрительно смахивающее на маленькое зеркальце.

Школьники завертели головами, пытаясь понять, с какой стороны следует ждать гостей. Кто-то указал пальцем на темную точку на фоне восходящей луны, и Элин сперва подумала, что это глупо – вряд ли французские школьники проделали такой долгий путь на метлах. Но точка все увеличивалась и вскоре превратилась в огромную, высотой с пятиэтажный дом, синюю карету, напоминающую по форме шахматную ладью. Влекущие ее по небу крылатые кони были под стать экипажу – каждый из них размером походил на слона и извергал из ноздрей столько пара, что локомотив Хогвартс-экспресса, обладай он разумом, удавился бы от зависти.

С грохотом опустившись на землю у опушки Запретного леса, карета подкатила к входу и остановилась точно у конца ковровой дорожки. Распахнулась дверца, и мадам Максим, облаченная в черную атласную мантию, величественно двинулась к встречающему ее Дамблдору. Дюжина студентов следовала за своей директрисой, ежась от холодного осеннего ветра. Когда они проходили мимо Гарри, тот вдруг прыснул и зажал рукой рот, стараясь не рассмеяться в голос.

– Я просто представил, что будет, если мадам Максим влюбится в Хагрида и у них пойдут дети, – шепнул он друзьям.

Теперь уже все трое с трудом сдерживали смех, но, к счастью, шармбатонцы успели отойти достаточно далеко, так что международного скандала не произошло.

– Дорогая мадам Максим, добро пожаловать в Хогвартс! – приветствовал гостей директор. – Надеюсь, дорога была не тяжелой?

– Милый Дамбльдьёр, – мадам Максим протянула руку для поцелуя. – Благодаг’ю, все пг’ошло замечательно. Только над Ла-Маншем был небольшой штог’м, детей немного укачало. Нам бы пг’ивести себя в пог’ядок...

– Конечно, конечно, – засуетился Дамблдор. – Помона, будь добра, проводи гостей. Мы встретим вас в Большом зале, как только прибудет Игорь, он как раз прислал сообщение... То есть, я хотел сказать, интуиция подсказывает мне, что делегация Дурмстранга прибудет через несколько минут.

– Отлично, – кивнула мадам Максим. – О, и мои кони...

– Я о них позабочусь, – Хагрид неловко поклонился и почти бегом направился к карете.

– Они пьют только ячменный виски, – напутствовала его директрисса.

– Как и я... в смысле, я это... все в порядке будет, – Хагрид, кажется, окончательно смутился, подхватил пегасов под уздцы и повел их прочь.

Успевшие продрогнуть до костей в своих легких мантиях шармбатонцы прошли внутрь, и толпа загомонила пуще прежнего, обсуждая Олимпию Максим и гадая, смогут ли сравниться дурмстранговские животные с французскими крылатыми монстрами.

– Почему все так зацикливаются на внешности? – недовольно прошептала Гермиона. – Мадам Максим, между прочим, великая волшебница и замечательная ученая!

– О да, действительно великая, – засмеялся Гарри. – Это видно с первого взгляда.

Гермиона больно ткнула его в бок и уже открыла рот для произнесения очередной нравоучительной речи, но в этот момент Дамблдор поднял руку.

– Делегация Дурмстранга уже здесь! – произнес он.

Студенты задрали головы к небу, видимо, ожидая, что новые гости прилетят как минимум на драконах, и не сразу обратили внимание на хлюпающий звук, доносящийся со стороны озера.

– Там! – выкрикнул, наконец, Ли Джордан.

Обернувшись, ребята заметили, как по водной глади прошла взявшаяся ниоткуда волна. Вода закружилась, образовав в середине озера большую воронку, из которой поднимался сияющий иллюминаторами корабль. Ветра не было, но как только корабль оказался на поверхности, его паруса надулись и он медленно и величественно подошел к берегу.

В отличие от французов, ступившие на причал дурмстранговцы явно знали толк в плохой погоде. Все они были закутаны в лохматые шубы, делавшие их похожими на стаю вставших на задние лапы медведей. Из-за этой одежды и неровного света факелов Гарри не сразу понял, что идущий рядом с Каркаровым парень – Виктор Крам. На земле тот чувствовал себя явно неуютно, слегка сутулился и косолапил; на охающих от восторга поклонниц он не обращал ни малейшего внимания.

– Игорь! – приветствовал гостя Дамблдор. – Рад тебя видеть! Как добрались?

– Отлично, просто отлично, – Каркаров обнял коллегу. – Правда, Виктор слегка простыл, но это ничего, пройдет. В этих стенах все быстро лечится, уж я-то знаю...

– Добро пожаловать в Хогвартс!

Дамблдор сделал приглашающий жест, и Каркаров со своими учениками вошел внутрь. Вслед за ними потянулись и ученики Хогвартса, спеша занять свои места в Большом зале.

Никто не мог точно сказать, как так получилось, но торжественных встреч в сценарии оказалось сразу две – сначала перед главным входом в школу, а затем в Большом зале.[10] Дамблдор очень сильно подозревал, что накладка произошла из-за того, что его первоначальный сценарий был переписан сначала Олимпией (не желавшей морозить своих подопечных на улице), потом Игорем (который, наоборот, хотел, чтобы все присутствующие могли полюбоваться на его новый корабль), и, наконец, сценаристами колдорадио, посчитавшими, что уважаемые профессора ничего не смыслят в публичных мероприятиях.

Так или иначе, но к тому времени, когда ошибка была обнаружена, ничего исправить было уже невозможно. Впрочем, это оказалось и к лучшему – после встречи на улице гостей проводили не в Большой зал, а в боковые комнаты на первом этаже, где те получили возможность скинуть верхнюю одежду и привести себя в порядок.

Наконец, когда все было готово, двери Большого зала распахнулись, и делегации двух волшебных школ направились к преподавательскому столу. Теперь, при ярком свете и вблизи, ребята наконец-то смогли как следует рассмотреть своих гостей.

Каркаров шел впереди, слегка прихрамывая и опираясь на посох. Рядом с ним, опустив глаза в пол, шел Крам, его нескладность и неуклюжесть была особенно заметна на фоне следующих сразу за директором двух высоких юношей, явно копировавших своего директора и осанкой, и походкой, и даже тем, что они – единственные из всех – опирались на такие же как у Каркарова посохи. Можно было подумать, что они приходятся директору сыновьями, если бы не разительное отличие во внешности – с Каркарова можно было хоть сейчас писать портрет Ивана Грозного (глубокие глазницы под кустистыми бровями, нос с горбинкой, черная всклоченная борода), а вот его ученики словно сошли с германских плакатов тридцатых годов «так выглядит истинный ариец».

Вся остальная делегация Дурмстранга, как на подбор, состояла из высоких крепких юношей, как будто вышедших из военной академии, а не из школы чародейства и волшебства. Впечатление еще больше усиливалось из-за их формы – высокие черные сапоги, коричневые брюки и затянутые ремнями полувоенные кители кроваво-красного цвета. Головы дурмстранговцев были покрыты пушистыми меховыми шапками.

А вот мадам Максим, в отличие от своего коллеги, явно считала, что сила – в разнообразии. Делегация Шармбатона состояла из юношей и девушек разного возраста и абсолютно разной внешности. Тут была и высокая блондинка, сразу приковавшая к себе взгляды доброй половины зрителей, и маленький вертлявый паренек, похожий на цыгана, и насупленный юноша с внешностью итальянского гангстера... Всех их объединяли только форменные мантии небесно-голубого цвета – короткие, до середины икр, и с пелеринами у девушек, и более строгие, длиной до пола – у мужчин.

Дойдя до середины зала, школьники остановились, ожидая, пока директора займут места за преподавательским столом, за которым кроме профессоров Хогвартса присутствовало еще несколько человек. Повернувшись в ту сторону, Элин узнала среди гостей Людо Бэгмена и Бартемиуса Крауча, чьи фотографии она не раз видела в газетах десятилетней давности, но остальные четверо были ей незнакомы. Гадая, кто бы это мог быть и зачем они пожаловали в Хогвартс, Элин не сразу обратила внимание на громкое перешептывание у себя за спиной.

– Если честно, встреча так себе. Я краем уха слышал, что Каркаров был очень недоволен, когда ему сказали, что не будет ни салюта, ни гимна, ни торжественного марша... То ли дело у нас. Помнишь, как мы тогда встречали японцев?

Говорили по-немецки, голос показался Элин знакомым, и обернувшись, она узнала в говорившем Бруно Шмидта.

– А по-моему, так даже лучше, – сказал его собеседник, чья внешность тоже показалась Элин смутно знакомой. – Каркаров слишком увлекается пафосными церемониями... А вот замок тут действительно хорош.

– Да так себе, если честно, – Бруно пожал плечами. – Хотя потолок в общем прикольный, и скелет василиска тоже ничего. Но я ждал чего-то более... ну, английского, что ли...

– Мы в Шотландии, балда... – второй парень встретился взглядом с Элин, изменился в лице и принялся толкать Бруно локтем.

– Ну чего? – тот наконец-то оторвал взгляд от потолка, обратил внимание на Элин и засмеялся. – О, смотри, эта Kleine Maus[11] в меня уже втрескалась. Я же говорил, что неотразим в форме.

Второй парень отвесил Бруно подзатыльник, и тут до Элин, наконец, дошло, какую шутку сыграл с ней ее мозг. Решив, что Каркаров привез с собой только мужчин, Элин начисто проигнорировала и знакомое лицо, и голос, и тот факт, что у «парня» затянутая в мундир грудь существенно шире, чем у всех остальных дурмстранговцев, а из-под шапки на спину спадает длинная коса.

В этот момент Каркаров и Максим наконец-то закончили здороваться с преподавателями Хогвартса и уселись по левую и правую руку от Дамблдора, и их подопечные двинулись вперед, занимая отведенные для них места в начале каждого из четырех факультетских столов. Саша Привалова, виновато пожав напоследок плечами и закатив глаза, помахала Элин рукой и тут же зашептала что-то в ухо своего знакомого.

– Встреча, значит, ему недостаточно торжественная, – недовольно прошептала Элин. – Замок ему, значит, недостаточно английский... Кляйне, значит, ему маус... Ну я, блин, тебе устрою торжественную встречу, Казанова недоделанный.

– Что ты там бормочешь? – спросил Гарри.

– Не мешай, я обдумываю план мести.

Элин хотела добавить еще что-то, но в этот момент со своего места поднялся Дамблдор.

– Рад приветствовать вас всех в Хогвартсе! – торжественно произнес он. – Позвольте же мне произнести те слова, которые вы все, несомненно, с нетерпением ждете: да начнется пир!

[10] Попытка примирить книгу (встреча на улице) и фильм (встреча в зале).

[11] Kleine Maus – мышонок (нем.)

В честь гостей на торжественном ужине помимо традиционных праздничных кушаний подали и блюда заморской кухни. В Дурмстранге и Шармбатоне учились студенты со всей Европы, и сейчас на столе друг с другом соседствовали хамон и брынза, рататуй и пельмени, паста и сюрстрёмминг,[12] кислая капуста и кнедлики, и еще много других блюд, названия которых никто из ребят не знал. Гермиона, как всегда, начала было ворчать насчет бессовестной эксплуатации труда домовиков, но оказавшаяся поблизости кастрюля с буйабесом временно примирила ее с жестокой реальностью.

– Здесь явно не хватает немецкого пива, – заметила Элин спустя какое-то время, когда она утолила первый голод и оглядывала стол в поисках чего-нибудь экзотического. – Или хотя бы французского вина. Или... о, икорка! Луна, будь добра, передай...

– Что за рыба метала эту икру? – с интересом спросила Луна.

– Рыба-баклажан, – засмеялась Элин. – Попробуй, это вкусно. Гарри, тебе оставить?

– Спасибо, не надо, – Гарри с отвращением посмотрел на буро-коричневую массу, намазываемую на хлеб сестрой. – По-моему, до меня ее уже кто-то скушал.

– И тебе тоже приятного аппетита, – Элин в два счета сжевала бутерброд и сыто вздохнула. – Все, теперь я добрая, теперь можно и о мести подумать... Хотя тут и думать не надо, я уже знаю, что буду делать. Будет вам и гимн, и аутентичность...

Достав из кармана карандаш и блокнот, она отодвинула тарелку и принялась что-то быстро писать, время от времени поглядывая в сторону дурмстранговцев и хитро улыбаясь.

Она закончила писать как раз к тому моменту, как со столов исчез десерт и Дамблдор вновь поднялся со своего места.

– Торжественный момент приближается, – объявил он. – Но перед тем как внесут ларец, я хотел бы представить наших гостей. Глава Департамента международного магического сотрудничества и один из организаторов Турнира, чей вклад невозможно переоценить, – Бартемиус Крауч!

Раздалось несколько вежливых хлопков. Для большинства из тех, кто сидел в этом зале, всесильный некогда глава ДМП был всего лишь одним из многочисленных чиновников Министерства.

– Глава Департамента магических игр и спорта Людовик Бэгмен! – при этих словах Людо приветственно помахал рукой. – Мистер Бэгмен любезно согласился взять на себя труд комментатора Турнира.