Текст книги "Маг Азидал. Лорд Альсаса (СИ)"

Автор книги: Дракмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Вслед за самым авторитетным и остальные потянулись, но пьют культурно. Не одни все же, нечего воинов Альсаса дикарями выставлять. Тихо прихлебывают да с товарищами впечатлениями делятся.

А я на слова Умбака только улыбнулся едва заметно, ведь Золотая Лепешка принадлежала моей маме, а теперь и мне. Как и большинство лучших трактиров в графстве. То есть я плачу воинам, а они потом тратят деньги в моих же заведениях. Половина прибыли от заведений мне идет, как владельцу. Практически ничего не теряю, как лорда меня это и забавляет и греет. Даже совестно, немного.

Еды тоже долго ждать не приходится. Не успели мы по кружке вина выпить, как на столах образовались закуски. Только глянув на них, выдохнул с облегчением. Слава Даргалу, никаких мерзких деликатесов!

Обычные салаты, а вон на плоском блюде из потемневшего дерева толстые ломтики чуть поджаренной рыбы, бока еще шкворчат, только с огня сняли. Копченое мясо тонкими полосками, золотая рыбка прозрачна, как стекло в свете солнца. А дальше в глубоких мисках овощи дольками, фрукты.

Ничего необычного, вроде склизкой улитки на щепках или маринованных шариков из тины. С содроганием вспомнил вкус сырых головастиков в лимонном соке, одного раза попровать деликатесы столицы хватило на всю жизнь.

Но нам это так, рот занять на время. Следом пошли блюда лучше. Тушеное рагу с огромными кусками говядины, огромные рыбины, запеченные целиком, в ногу человека толщиной, и каши. Гречнивые, овсяные, пшенные, в горшках и с ложками такими, что в рот не влезет. Я с презрением отодвинул от себя горшочек, хватит с меня каш на месяц точно.

За столом только скрип вилок да ложек по тарелкам, сочные звуки от разрываемого мяса, хруст и чавканье. Все набивают пузо так, что за ушами трещит, хе-хе.

– А вот и главное блюдо! – почти пропел парень-подавальщик.

Вдвоем с товарищем тащат здоровое блюдо из дерева, больше на разделочную доску похожую. А на ней исходит паром огромный поросенок, с яблоком в пасти.

– Вот это дело, – потер руки Орвальд, схватился за ножи. – Подавай сюда, разделаю, как полагается!

Воины осоловело глядят на мага, что сноровисто делит порося на сочные, парящие куски, истекающие ароматным соком.

– В чем дело? – с легкой иронией говорю бойцам. – Неужели мои верные воины не осилят всего одного поросенка?

– Ваша милость, – икнул ближайший. – Такой приказ, хоть каждый день.

– Тогда чего сидим? – бодро воскликнул Орвальд, звякнул ножами друг о друга. – Налетайте!

А сам хитро одним глазом косит, себе и ломтика не положил, а до этого был умерен и в еде и в питье.

Застолье продолжается неспешно, с тихими разговорами. В зале крестьяне затянули песенку, о тяжкой доле пахаря, что от рассвета до заката гоняет бедную кобылку с плугом, но в конце возвращается к красавице жене.

Ничего так поют, не барды в трактирах Альсаса, но тоже неплохо. Попиваю вино, слушаю песни. Мужики никого не стесняются, всей компанией горланят на полную, только на кувшинчики с брагой прерываясь.

Я немного перебрал с вином, в голове шумит, мужики в зале снова запели, но я не различаю слов, ибо на уши присел Орвальд. Так и болтаем с ним под мерные песенки в зале. Поймал себя на том, что пытаюсь объяснить Первому рунную цепочку для нагрева ванны, только вот в этом мире она бесполезна.

Как раз в этот момент двери в трактир распахнулись от мощного пинка, грянули о стены створки. Взгляды всех скрестились на входе, а там уже вальяжной походкой проходят воины в цветах короля.

Сразу видно, не чета разгильдяям на границе. Шлемы, наплечники, да наручи блестят, словно перед входом специально полировали, туники поверх брони яркие, новенькие, под цвет безоблачного неба. Герб Озерного Города прямо на груди, белоснежен, ни пятнышка, не пылинки.

Мои воины разом собрались, волками глядят, за каждым движением. Да, прибывшие опасны, без сомнений. Рукояти мечей потерты, фигуры рослые, лица грубые от ветра и солнца, шрамы едва заметны, но есть. А руки держат так, чтобы меч выхватить, да сразу ударить можно было. Даже стоят так, чтобы друг другу не мешаться.

Да, теперь верю, что с такими воинами король смог владык герцогов усмирить, ни чем эти ребятки моим бойцам не уступят.

То же самое понял Рапал, и даже ветеран Умбак. Оглядели вояк короля, потом своих, уже с сомнением. Но только злости набрались, да решимости. С удивлением чувствую от Рапала острую ауру опасности, не сильную, но острую. Подобное я только от Диглада ощущал, да монстров всяких.

До этого он таких талантов при мне не проявлял. Аккуратно его проверяю, секунды хватило, чтобы в себе разочароваться. Под носом прям почти элитный воин сидит, а я ни сном, ни духом! Ему вполне можно было еще один Жарящий меч вручить, смог бы пользоваться. Но сейчас не время отвлекаться, уж больно затихли все в зале. Горланящие песенки мужики заткнулись, как воды в рот набрали. Остальные тоже притихли, никто не ест, не пьет.

Всего пятнадцать воинов короля зашло, а в зале будто места втрое меньше стало. Последним вошел офицер, у него и глаза понаглее, вон как оглядел зал, на крестьянах чуть губы скривились. А на шлеме у него кисточка тянется, из конского волоса, в золото окрашена.

Взгляд офицера на нас споткнулся, вижу удивление на молодом лице. Точно аристократ, рожа породистая, черты лица правильные, только нос с горбинкой, наверняка ломал не раз. Быстро себя под контроль взял, не позволил удивлению долго собой владеть.

Офицер оглядел наш стол, вояк альсаских, на Орвальде задержался, да на меня перескочил. Смотрим глаза в глаза. Офицер удостоверился, что на него гляжу, приложил руку к груди, неспешно склонился, едва-едва. Ответил ему кивком.

Спустя секунду становится ясно, не покушать сюда пришли, и не ради нас. Воины короля двинулись прямиком к столу сереборцев. Парой фраз перемолвились с пьяным хлыщом, воины в зеленом захохотали, но умолкли, когда офицер прибывших хлестанул рукой по щеке хлыща. В латной перчатке, да по голому лицу... Неплохо кровавой юшкой на стол брызнуло.

– Странно, – отвлек удивленный голос Орвальда. – Не могу подслушать.

Попытался и я, но не помогли обостренные чувства. Словно там и нет никого, едва слышно бурчание, а о чем говорят, не понять. Словно и не здесь говорят, а за стеной трактира.

– Да, – чуть кивнул в ответ. – Я тоже. Встречал такое? Артефакт?

Офицер что-то заметил, резко обернулся, на нас глядит. Но его отвлек главный среди сереборцев, что-то гневно высказывает, едва кровью в лицо не плюя. Щека распухла, губы всмятку, зато быстро протрезвел.

– Нет, – едва шевеля губами отвечает Орвальд. – Это главный их, слыхал я, обучают кой чему в гвардии... Всякому, по мелочам. Только я такого давненько не встречал, думал, перевелись. Только у гвардии на шлемах такие украшения.

Я так вообще впервые о подобном слышу. От моего испытывающего взгляда на лбу Орвальда чуть ожог не появился.

– Не стоит волнения, Мастер, – поспешил успокоить меня маг. – Мало таких у короля. Да и по силам... Вдесятеро слабее твоего Диглада будут. Я таких хоть пачками... Наверное. Не сражался.

В наш тихий разговор вплелся шепот Рапала, но десятник скорее самому себе говорит:

– Интересно, что за дела у воинов Серебора и Озерного Города.

Обсуждаемые личности закончили выяснять отношения. Хлыщ поднялся, закрывая лицо платком, сереборцы притихли. Толпой пошли на выход, не обращая ни на кого внимания. Вот только взгляды воинов обоих сторон как-то слишком избирательно нас избегают. Поймал взгляд молодого сереборца, за миг успел почуять страх, неуверенность. Только не на всех направлен, а только на Первых, меня и Орвальда.

Почему они опасаются Первых, что замыслили? Неужели засаду на нас организовать желают?

– Мне тоже интересно, – я скрыл улыбку за кружкой с вином. – Рапал, отправь кого понезаметней.

– Умбак, – бросил шепотом десятник.

– А чего не я? – шепотом возмутился молодой воин, коего всегда в разведку отправляли.

– А ну цыц, – приголубил словом молодого десятник.

Воины Серебора и короля ушли, хлопнули двери. Умбак встал, потянулся.

– Надо отлить, – и слегка пошатываясь, ушел следом.

Что же, теперь осталось только ждать. Если они проворачивают свои дела неподалеку, Умбак все разведает. Я уже успел убедиться в навыках этого воина. Этому и алые доспехи не помеха, в темноте ночи через десяток метров уже и силуэтов не разобрать.

Пускай Умбак немного староват, но опыт и сила духа перекрывают этот недостаток. За старого волка три молодых дают.

Под суровым взглядом десятника воины отставили в стороны вино, водичку попивают, да ждут, молча. Хозяйка трактира проходит вдоль стен, меняет фитили в масляных чашах, что дают неплохой свет и мало дымят. Не успели новые фитильки прогореть хоть на кончик мизинца, как вернулся Умбак.

Присел рядом, Орвальд уступил место, сдвинувшись на самый кончик лавки. Пододвинул воину кружку, тот хлебнул с удовольствием, аж по подбородку струйки побеждали.

– Паршиво дело, лорд, – спокойно, но тихо и серьезно вещает Умбак. – Там сделка или передача идет. За озером при трактире полянка, я туда кустами пролез, чуть в темноте глаза не лишился, но пролез. Там воинов много, считай два десятка королевских, да сереборцев столько же. Пока лагерем встали, а рядом четыре повозки.

Умбак снова смочил горло, утер губы ладонью.

– Повозки не простые, огромные, по два быка одну тянут. Решетки, и тканью едва прикрыто. А внутри...

– Ну, – тороплю замявшегося ветерана.

– Кэхас там, лорд Азидал, как есть, кэхас сидят. Много, как огурцов в бочку набили. Стало быть, гонят кэхас как рабов, в Серебор. Вроде шахты новые копать.

– Ты уверен? – с сомнением смотрю в глаза воина, не чуя лжи, но и не желая верить.

Умбак отвечает нехотя, но уверенно:

– Кэхас в цепях, пара разговоров от часовых, все точно.

Сказать, что новость нас ошарашила – ничего не сказать. Как пыльным мешком по голове.

– Во дела, – не удержался молодой воин.

Никто больше ничего сказать не успел, грянула осколками кружка в руках Орвальда. Бедняга Умбак чуть с лаки не свалился, такой яростью и гневом от Первого шибануло.

– Вот сучья племя, – сквозь зубы цедит Орвальд, а единственный глаз так зеленью полыхает, что света от чаш не надо. – Рабов значит, в Сереборе ждут. Хорошо у них, значит, все будет... Я им, тварям, покажу хорошо! Я им...

Утихомирить вскочившего Орвальда та еще задачка. Хорошо, что он первый полыхнул, а то я сам чуть не рванул. А так успел себя в руки взять, да мага своей аурой притушить. Еще и парочка щупов из маны, простым людям не видные, помогли.

– Спокойствие, Орвальд, – мирным тоном говорю, давлю магией на плечи. – Не беги в одиночку.

Первый чуть успокоился, а на нас все в зале глядят, хозяйка уже спешит.

– Все ли хорошо? – обеспокоенным тоном вопрошает Хальда.

– Да, – улыбаюсь ей, чувствуя, как сводит скулы, обещая превратить улыбку в оскал. – Уберите осколки, мой друг немного перебрал...

– Да, сейчас, – суетится женщина, сноровисто собирает осколки кружки в передник. – Что-нибудь еще закажете?

– Пока нет, спасибо.

Хальда, умная женщина, увидела, что все напряжены, но драки не будет, тихо ушла. Даже вино из лопнувшей кружки вытирать не стала, красные капли одна за одной срываются со стола на пол.

– Мы что, спустим им такое? – шипит Орвальд. – Надо освободить кэхас.

Рапал наклонился к столу, сам шипит не хуже змеи:

– Сорок отборных воинов, Орвальд. Да и законы короля против нас.

Орвальд на него внимания обратил не больше, чем на муху. Вперил жутковатый взгляд в меня, смотрит так, словно душу хочет вытащить.

– Мастер, – с нажимом требует решения Первый.

– Мой лорд, – вмешался Рапал. – Вряд ли они из Турдум, зачем лезть? Будут огромные проблемы. Я не трус, но нас маловато будет...

– Я сокрушу их всех! – не выдержал Орвальд, рявкнул в полный голос.

От гнева Первого все огни в зале трепещут, тянутся в нашу сторону. Охрана купцов боязливо косится, мужики крестьянские так и вовсе головы в плечи втянули.

А я молчу, думаю. Нападать или нет. Скольких мы потеряем, скольких сможем спасти? Если кто-то убежит, такое начнется... Лорд превратился в бандита, можно тогда сразу ставить крест на всех отношениях с Гондарией.

Может, вино так в голову дало, но вспомнился яркий момент из детства, когда отец поучал меня и брата. На вопрос, надо ли нам, как Первым, странствовать по миру и помогать людям, лорд Гидеон ответил, что Первый-лорд сделает для народа куда больше, чем самый искусный мечник.

– Умерь гнев, Орвальд, – не просьба, приказ.

Первый противостоит мне взглядом добрую секунду, но зелень магии в глазе чуть притухла, аура гнева больше не обжигает зал палящими эмоциями.

Мои люди ждут ответа, каким бы он не был.

– Я, конечно, чту Договор... Но не все проблемы решаются мечом и магией, Орвальд.

– Не все, – с трудом соглашается маг. – Но многие, Мастер.

– Пускай король и дальше отправляет в Серебор рабов кэхас. Как можно больше.

От шока в глазах мага я едва не засмеялся, бедняга смотрит так, словно у меня рога демона прорезались, даже обычные воины в смятении. Вояки, слишком привыкли решать проблемы острием клинка.

– А потом я договорюсь с Серебором, – заканчиваю после долгой паузы. – И выкуплю всех разом. Нет нужды лить кровь людей попусту.

– Но они же в рабстве! – вяло возразил Первый.

К моему удивлению, Рапал даже подержал Орвальда кивком. И оба смотрят, что я на такое отвечу.

– Рабство не смерть, потерпеть можно.

– Так-то да, – задумчиво рассуждает Рапал. – Но разве вы сами не вморозили в лед того торговца? Я думал, мы хоть попытаемся...

– Мы не в Альсасе, – поморщился я. – Почему я должен растолковывать такие вещи?

Рапал безразлично пожал плечами. Желание драки и приключений исчезло, как не бывало. Начальный порыв нестись с мечом восстанавливать справедливость потушен доводами разума. В этот раз.

Орвальд потерян, но все еще пытается возражать. С пылом пытается убедить всех и каждого:

– Мы должны сделать все! Нельзя оставлять союзников в цепях. Представьте себя на их месте, хорошо бы было?! Мастер, мы обязаны...

А мои воины, как покорные овцы, кивают на каждое слово! Даже Умбак, ты то куда, сжимает кулаки, а в глазах разгорается огонек решимости.

Отец, как же ты был прав! Как-то увидел, как я убеждаю служанку сходить мне в город за яблоками и сказал одну замечательную вещь. Лорд, что убеждает подданных словами – тряпка, лорд должен приказывать! И как же я глуп, что развожу тут собрание советчиков!

Сколько раз я еще должен себе повторять, что тут мне не там, что нравы другие? Трудно искоренить вековые привычки, ох трудно... Хотя, я ведь и там был не старичок-одуванчик, пора бы припомнить заветы учителя Амона и отца вместе взятые. Кто тут главный, мать вашу за ногу?!

Сам себя так накрутил, что в глазах от гнева мутнеет, с трудом держусь, чтобы не спалить весь трактир к Даргалу в подарок.

– Советы это хорошо, – начал мягко, а закончил с гневом, что превзошел потуги Орвальда на порядок. – Но каких пор вы тут решаете, что делать?

Каждого смельчака, что осмеливается взглянуть в глаза, я давлю волей и властью. Огни в зале притухли до угольков, темнеет. Вино в кружках вскипает само по себе, впитав толику магии с гневом. Умбак рядом не жив, не мертв, бледный, как поганка. Рапал голову в плечи вжал, глаза поднять боится. Плохо в вас Гданад в свое время дисциплину вбивал!

Это я еще бытие Верховным магом Глад не вспомнил. Сейчас бы как прошелся посохом по хребтам! Да с огоньком, чтоб помнилось! Желание вмазать хорошенько отлично передалось одним взглядом, Орвальд сглотнул, рефлекторно кулаки сжимает, огоньки на костяшках пляшут, словно перед ним монстр какой, а не дорогой и уважаемый Мастер Гильдии.

– Отдыхаем ночь. Выступаем в столицу с рассветом. Молчать и исполнять.

Закивали даже купцы в другом конце зала.

Глава 13. Красоты столицы или змеиный клубок.

Второй день пути, хорошо хоть вместо каши нормальные припасы из таверны. С утра в седле, скачем молча, редко прерываясь на пару фраз.

Сегодня воины стали вести себя как и прочие стражи Альсаса. Уважительно, никакого панибратства даже в мыслях или тоне голоса. Крепко их пробрала моя вспышка злости в таверне, ох крепко. Кто помоложе теперь и смотреть на меня долго опасаются.

Ничего, привыкнут, отношение снова станет чуть более теплым, но споры на счет того, как поступить и что делать в моем присутствии прекратятся. Слишком они привыкли вести себя вольно на границе, где начальник гарнизона отец родной, а меч хранить пуще гордости и бабы надо.

Надеюсь, это вышибет из них остатки вольных замашек. Тогда я немного растерялся, когда Орвальд и Рапал с остальными принялись все обсуждать так, словно мое слово не решающие, а так, будто еще один десятник. Особенно Орвальд, вот уж от кого не ожидал такого неповиновения моим решениям.

Я с ним еще ночью поговорил, за таверной. Сели на бочках, парочку бутылей с чем покрепче распили. Маг это не простой воин из тысяч подобных, а собрат по искусству. Но в Гильдии все же не вольница, дисциплина необходима.

Говорил с ним спокойно, без криков и топанья ногами. Объяснил все прямо, почему Первые больше не могут себя вести как прежде. Маг Гильдии это отныне не обычный бродяга, монстров искореняющий, да людей по деревням лечащий. Что он раньше принял разумом, теперь смог принять и сердцем. С трудом, но смог. Обещал, что больше себе подобного не позволит.

Надеюсь, Анхил и Фрес смогут вдолбить это понимание остальным в Альсасе. Мы обладаем огромной силой, и рамки у нас должны быть куда жестче. Это не мешает им быть более широкими, но границы обязаны быть нерушимыми.

Я привел ему простой пример. Будучи Мастером Контроля в прошлом мире, я почти век едва мог творить чары второго, с натяжкой третьего ранга. И что, перестали меня слушать другие маги? Ниже по рангу в Гильдии, но более сильные, могучие и прочая? Нет, слушали и повиновались, ибо я Мастер, а не моча ослиная.

Дураком Орвальд не был, не был и горячим юнцом. Просто он такой человек, с нерушимыми убеждениями и принципами. К моему облегчению к этим принципам добавилась и правильная точка зрения. Не придется мне больше заставлять его силой.

Орвальд как раз едет сбоку, но молчит. Вчера я ему еще привел пару примеров магов-ренегатов, и сколько из-за них было проблем. А ведь все с малого начиналось, тут поперек слова учителю лез, там приказ оспорил и пошло, покатилось. Заодно рассказал, почему магов в Даргамаре обычно с самых малых лет обучают, чтобы традиции Гильдии чуть ли не с молоком матери в кровь впитались.

Орвальда рассказы впечатлили до печенок. Под конец я разболтался уж слишком, рассказал и про Изгну, бога Искаженных, с которым маги Даргамара два тысячелетия бодались, ужасы Расколотых Гор, по сравнению с которыми большинство Демонов пугают не более, чем цирковые хлопушки. Даже про последнюю битву в жизни поведал, где я пал, победив врага всех живых, самого Изгну.

Только про Чертоги Даргала не поведал, даст бог, сам увидит. Если доживет до появления Бога Магии в этом мире. А потом помрет, будет сюрпризом, хе-хе. Нечего портить впечатления.

Ушел от меня Орвальд ошарашенным и задумчивым. Многое он узнал обо мне, о том мире, о Боге Магии и врагах его. Предательство для Первого это и так нечто невероятное, а тут еще и с примерами, да с намеком.

У меня вообще возникло ощущение, не в первый раз, что Первые в каком-то своем мире живут, пополам с видениями. Где слово дороже жизни, где взаимопомощь это как дыхание, где честь синоним необходимости, как еда или вода.

Иногда кажется, что Даргал перемудрил, создавая Первых Людей. Но я стараюсь отогнать такие мысли. Боги не ошибаются, их планы просто трудно понять смертным.

Разговор добавил Орвальду хмурости, время от времени попивает из бурдюка воды, и ни слова с утра не сказал. Чувства держит под жестким контролем, не прочтешь его ни по лицу, ни магией. Как глыба льда рядом скачет.

Я хмыкнул про себя. Ничего лучше не покажет, что Орвальд попросту обиделся на выволочку. Зачем иначе так скрывать эмоции? Ауру аж вплотную к коже притянул, чтобы эмоции не прорывались, во внутреннем взоре чуть ли не светится.

Ничего, не маленький, оттает быстро. Мои размышления прервал прискакавший разведчик отряда.

– Лорд Азидал! – звонкий голос дал по ушам всем, сразу видно у кого похмелье. – Впереди столица!

На ругательства воинов разведчик лишь улыбнулся белозубо, про таких говорят, улыбка до ушей. А глазищами голубыми так сверкает, что восторгов на десяток детей хватит.

– За холмом уже видать будет! – чуть тише молвит воин. – Красотища...

– Хорошо, – вместе со всеми смотрю за спину разведчику, но виден пока только возвышающийся холм.

– Давай назад, – хмуро командует Рапал. – Коня охолони.

Молодой поутих, подождал пока все мимо проедут, и сзади поплелся. Я слышал, как болезненно кривящийся воин обещал ему на обратном пути самые горелые части каши, если он продолжит так орать. Наш повар тоже не в духе. Нашли где еще выпить ночью, припрятали таки с трактира про запас, ничего их уже не исправит.

Похмелье воинов еще усугубляет то, что едем мы не по дороге, а сильно забрав в сторону. Несмотря на красивые виды, ровными эти места не назовешь, качка еще та. Один из воинов так скоро цветом лица с лягушкой сравняется, настолько мутит бедолагу.

Пришлось пожертвовать удобством ради скорости, на дороге стало попадаться слишком много путников и повозок, нормально отрядом не поскачешь.

Десяток минут неспешной скачки, мы всем отрядом влетели на верхушку холма. И там же встали, как вкопанные. Только коням плевать на открывшийся вид, мой тут потянулся травку щипать, а бока так и ходят, как кузнечные меха.

Демоны дери! Да надо было плевать в глаза льстецам, кто говорил, что Альсас красивее Озерного Города!

Во мне смешалось восхищение и зависть. Далеко впереди открылся город на озере, как на ладони. Озеро огромно, едва виден другой берег. А цвет настолько синий, словно сам Даргал решил разместить здесь кусочек чистого неба.

Но даже не озеро нас так восхитило. Сам город! Нет, как он вообще держится? Четыре ажурных моста крестом над озером, пологими арками тянутся в центр, где висит над водой целый город. Белоснежные мосты и город такой же, сверкает в лучах полуденного солнца, как сокровище, достойное богов.

Озерный Город раскинулся над водой правильным кругом, и тянется к небу пирамидой. Чем ближе к центру, тем выше ступени улиц, белые верхушки домов.

Присмотревшись, что же там так блестит на краях города, я едва сдержал восхищенный выдох. Башни, белые башни Озерного Города, как на гербах. Но какие! Идеально ровные, неимоверной высоты, даже выше чем центр города. А сверкает вода. Настоящие водопады тянутся к глади озера с верхушек башен! Но как, откуда берется вода? Город над водой, видно же, просто неоткуда! И какие там должны стоять наносы или какая магия движет такие массы ввысь в башне, чтобы низвергнуть вниз многие тонны воды?

Как город держится, как существует столько веков и не рухнул в пучины? Какая интересная загадка, вот бы изучить поскорее!

– Кто же мог сотворить подобное, – потрясенно выдохнул Рапал.

– Люди, – ответил спокойно Орвальд. – Это сделали люди.

– Разве люди способны на такое, – усомнился десятник.

– Способны. Я видел, – выделил слово Орвальд. – Как его строили. Его возвели наши предки, Первые. Когда ими были все.

Под конец фразы посмурнев, маг тронул бока коня пятками и унесся вниз.

– О чем это он? – недоумевая, Рапал обратился ко мне. – Что значит видел? Орвальд настолько стар?!

– Видения, – нехотя отвечаю. – Всем Первым они приходят. Чем старше Первый, тем больше он успевает узреть. Видения о прошлом, о предках, все, с самого начала. Не всегда они бывают приятны... Но приходят во снах всем, хотим мы того или нет.

– И вам? – любопытство Рапала можно пощупать руками, он аж на стременах встал.

– И мне. Поехали.

Не желая распространяться на эту тему, срываюсь вслед за Орвальдом. Ветер в лицо, прохлада воздуха у озера, все это вышибло хмурые мысли из головы.

Я с трудом отрываю взгляд от красоты, что развернулась прямо тут, перед глазами. Озерный Город даже прекрасней моего любимого Даргамара, что уж тут об Альсасе. Первые прошлых эпох были искусней магов моей первой родины, как неприятно это признавать.

Странно, что пока я видел лишь два подтверждения этому факту, Озерный Город и Черная Грань, усадьба моего рода.

Возле каждого из мостов раскинулись небольшие поселки. Именно сюда ведут дороги, к этим низеньким домам и шатрам, где распродаются большинство мелких торговцев.

Мы подъезжаем к мосту по дороге, полной пыли, следов копыт и колес, ну и лошадиные лепешки, куда уж без них. Обогнули телегу, скрипящую как сотня несмазанных дверей, набитую соломой с горкой. Обогнув, стало ясно, чего так плетется, конь почти дохлый, ребра торчат, но тянет бедолага. А возничий выглядит не в пример бодрее, только знай себе прутом подстегивает.

– Видать и коняшку на мясо везет, – со знанием дела произнес Орвальд.

– Или это совсем не крестьянин, – шепотом, себе под нос добавил Рапал.

Возможно и такое, ни один мужик животину, кормильца и помощника, до такого состояния не доведет.

Мелкие домишки медленно перерастают в добротные дома, все из дерева, никакого камня. Ничего примечательного, в основном вывески трактиров, а что здания покрупнее похожи на склады и амбары, вон мужички с дубинами у дверей бродят.

Народу на дороге больше, приходится выстраиваться в узкую шеренгу на обочине, чтобы не терять скорости.

А вот и центр всего этого бедлама. Куча повозок кругом, народу столько, что не проехать. И крики зазывал, что смешиваются в безумную какофонию. Сквозь толпу продираются уличные торговцы с лотками на лямках, доверху заставлены снедью. Наживаются на голодных прямо на ходу. Стараюсь расчленить гомон по голосам, и зря, в уши ввинтился вопль:

– Ткани! Лучшие розарийские ткани!

– Вино! Кому прохладное вино! Серебрушка за кубок, подходи!

– Сереборская утварь! Сука, вор! Лови вора, тарелку утащил! Ло-о-ови!

– Куда прешь, клуша деревенская! Не видишь, купец идет!

– Вино! Хорошее вино! Закуски!

Стараюсь притушить острый слух, сейчас он только мешает. Еще немного и кровь бы пошла. С облегчением выдохнул.

Еду в середине отряда, парням пока удается раздвигать толпу крупами коней и тычками. Я не понял, как и когда круговерть торговых рядов сменилась длинной очередью на въезд в город. От толп людей голова кружится, столько эмоций разом после относительной тишины.

Время в очереди трачу на медитацию, беру под контроль каждый шепоток на грани сознания, каждую вспышку эмоций вокруг. Это с опытом приходит, в походе развертываешь чувствительность на полную, а в таких местах лучше притушить все как минимум вдвое.

Это в Альсасе, моем городе, где я чуть ли не каждый камень в мостовой знаю, могу обхватить вниманием весь город и чуть дальше за стены. А здесь лучше не рисковать, мигом потеряешься в круговерти знаний, что щедро приносят магические потоки.

Орвальду хорошо, он все заранее провернул, еще с самого утра. Ему только чувства приглушить осталось, остальное уже сделано. А мне прямо на ходу приходится.

За пяток минут справился. Теперь без моего ведома ничто не откроется внутреннему взору, не ворвется в чувства неожиданном потоком чужих чувств. Иногда сенсорика приносит одни проблемы. Например, в местах, где погибли тысячи людей или пыточных, там словно с тебя самого кожу снимают... Привыкнуть можно ко всему, но приятного мало.

Мы спешились, я с наслаждением чувствую под ногами землю, а не стремена, размялся с пятки на носок. Немного взволновавшегося коня погладил по гладкой шее, с толикой магии передаю спокойствие, уверенность. Коня даже под уздцы вести не надо, сам за мной идет. Рядом и Орвальд пристроился.

– Мой лорд, – подошел Рапал. – Разогнать очередь?

Впереди уже виден пост стражи, прямо на въезде через мост линией стоят. Проверяют каждого въедливо, еще и записывают что-то, вон писец строчит ответы какого-то мужичка, почти не глядя на бумагу.

– Нет, она небольшая. Я не тороплюсь.

Здесь, как вижу, смирно ждут все. И крестьяне с котомками за плечами, и богато одетые люди с охраной, даже парочка наемников затесалась. Этих легко узнать по доспехам небогатым, потертым и без всяких знаков.

– Мастер, – отвлек меня Орвальд. – В город нельзя на лошадях или каретах.

– И ты об этом сейчас говоришь?

– Да тут ничего особого, – безразлично оглядывая очередь впереди, ответил маг. – Плата за въезд все покрывает, выдают номерок. За конями будут ухаживать. А на выезде приведут, как было.

– Интересно... А как же купцы с товарами?

– А на ручках, – развеселился Орвальд. – Таскают прямо через мост, а тут уже на телеги. Вот большинство и вне города торгуют, нет столько носильщиков. Некоторые горожане так и зарабатывают, носильщиками.

К нам обернулся Рапал, да не просто так, а с вопросом.

– Почему никто не выезжает оттуда? – кивнул на мост.

– Два моста на выезд, два на въезд, – кратко отвечает маг. – Коня приведут на любой из выходов.

Все произошло легко и быстро. Подошла наша очередь, уставший страж, что опирается на копье, оглядел нас и спрашивает:

– Кто такие?

Не стоит вестись на показную усталость. Десяток воинов перегородили въезд так, что самый ловкий мальчонок через них не провернется. Руки крепко сжимают копья, взгляды остры, скользят по нам как лезвия ножей, не оставили без внимания мечи и копья, даже засапожные ножи приметили.

– Граф Альсаса. Сопровождение.

– Лорд Азидал?

– Он самый.

Только кивок в ответ, тут же подошли с боков еще воины в синих цветах, дали время забрать груз с коней и увели верных четвероногих.

На вид всем плевать, граф приехал или еще кто. Но вот только писец что-то пером совсем не буковки выводит, слишком размашистые движения. О, вот это да. Портретист! И на меня ведь не смотрит, с одного взгляда срисовал. Уверен, через час меня каждая собака в городе будет в лицо узнавать. Это они здорово придумали, надо у себя что-нибудь подобное сделать.

Вот и номерки дали. Обычные медные кругляши с цифрами. Покрутил свою меж пальцев, да бросил Рапалу. Десятник сноровисто поймал, упрятал за край туники.

– Надолго к нам?

– Не больше недели.

– Выделить вам проводника?

На счет этого Орвальд еще давно сказал, что сам все покажет.

– Нет.

– Пошлина за въезд... Кони, с оружием, с грузом. На неделю. По сорок серебряных с человека.

Так никаких денег не напасешься. Я подзываю Рапала, что мою сумку держит, достал один из кошелей, пересчитал на ладони каждую монетку, отсыпал сколько положено.

Рапал, как увидел что в сумке, немного ошалел, по глазам видно. Там кошелей пухлых четыре штуки, и по весу сумки не трудно понять, что золото. Он столько за всю жизнь не заработает, сколько сейчас в руках держит.