Текст книги "Маг Азидал. Лорд Альсаса (СИ)"

Автор книги: Дракмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Приведенный воинами человек оказался обычным мужиком, в рубахе на голое тело, штопанных штанах с потертым поясом, да крепких башмаках. Непонятная повязка в кровавых пятнах висит на локте, чудом не падает.

Пыльный весь, чумазый, борода в колтуны сбилась, прическа торчком. На вид крепкий, мускулистый, шея бычья, хоть в воз запрягай. Вот только щеки впавшие, да губы потрескались.

Воины его передо мной поставили, а тот не знает куда руки девать, то за спину спрячет, то перед собой в замок сложит. Стоит то ровно, но коленки дрожат, хотя страха от него не чую. Неужто так бежать устал?

– Ваша милость, – хрипло, сипло, словно неделю не говорил, произнес мужик. – Я...

На колени бухнулся, да так, что трава под коленками соком брызнула. А следом и лицом бухнулся. Прямо возле моих сапог рожей и приземлился, еще чуть и зубы бы вышиб о стальные набойки.

– Обморок, – уверенно сказал Шагам.

– Сам вижу, – с интересом наблюдаю характерные следы на спине мужика.

Рубаха на спине в рваных дырах, как от когтей, но крови нет, повезло ему.

– Приведите его в чувство, магией подлечите, если надо. И еще...

Волчий вой не дает договорить. Близкий, проникающий в кости вой волколака.

– Орвальд, – киваю ему на скалы, где отражается эхом мерзкий звук. – Похоже, еще один остался, разберись.

– Я с ним, – твердо вызвался Рапал.

А в глазах решимости на пятерых хватит. Хм, упертый, не желает быть балластом.

– Да как хочешь, только не помри.

– Есть не помирать!

Орвальд с десятником ушли, воины оттащили мужика к костру, над ним Шагам склонился, брызгает водой горстями в бледное лицо, наговоры шепчет. Только я настроился на трапезу, ложку ко рту поднес, как...

– Мой лорд, – неуверенно зовет меня тот самый говорливый воин.

Ложка снова не доходит до рта, падает обратно в почти полную миску каши. Ароматной, с мяском да травами, еще горячей. Чтоб их всех!

– Чего тебе, Умбак? Дадите своему лорду сегодня поесть спокойно?

Воин намеки профессионально не понимает.

– Зачем вам этот доходяга? – с любопытством косится на магию Шагама. – Или это еще один Герой в обносках?

Герой в обносках, надо же. Не знал, что мои воины Диглада не особо привечают, теперь буду в курсе. Только за это не стоит горячиться и посылать к демонам настырного вояку. По делу ведь спрашивает.

– Это обычный мужик. Только доведенный до истощения от жажды и голода. Мне интересно, зачем он навел на нас волколака. Эта тварь цели не меняет, точно за ним прибежала.

– Он что сделал?! – Умбак хищно прищурился, мигом поменяв расслабленную позу на готовую к броску. – Я эту паскуду...

– А еще интересно, что тут вообще творится в Сереборе. Деревни полупустые, совсем рядом волколаки уже стаями носятся, воинов барона не видать. Лезть в это времени нет, так что это просто любопытство.

Другие воины, что уши навострили, да спокойно кушали, теперь награждают бедолагу крестьянина совсем не миролюбивыми взглядами. Если бы не в обмороке был, мигом бы потом изошел.

Они еще от тех четверых тварей не отошли, а тут еще одну прямо на драгоценного лорда наводит какой-то презренный мужик. И все равно, что лорд может волколаков пачками в курганы складывать. К этой мысли им еще надо привыкнуть.

– Я сделал все что мог, – подошел к нам Шагам, присел рядом, получил свою порцию от отрядного воина-повара. – Очнется через пару минут. Только пожрать ему нормально дайте, а то точно околеет, бедолага.

– Запасы еще переводить, – бурчат у котла. – У меня все рассчитано.

– Не ной там! – вяло прикрикнул Шагам, устало прикрыл глаза. – Человек слишком истощен и устал, еще немного и он бы пал, как загнанная лошадь. Свою порцию ему отдам.

Первый спокойно встал, подошел к лежачему мужику, положил миску на траву, сверху краюху хлеба, ложку свою серебряную достал, протер, на платочке белом оставил. И все это без сожалений в чувствах, хотя после боя и трат маны наверняка голоден, как бездомный пес. Вместо обеда флягу с водой достал, сидит рядом с мужиком, ноги скрестив, воду прихлебывает, да ждет, пока очнется. Не удивлюсь, если с ложечки покормит, если надо.

На такое воину ответить нечего, молча поварешкой в котле мешает. Пристыженный повар выглядит забавно, спиной стоит, а уши красные, как вареные раки.

Так их Шагам, пускай благородства Первых черпают да равняются. Это мне здесь положено жестоким и хладнокровным быть, а еще властным, несгибаемым и прочий шлейф обязательного поведения лорда. Надеюсь когда-нибудь смогу отойти от этих глупых традиций и буду вести себя по-мужицки, просто и бесхитростно. Но сейчас, в начале правления, надо репутацию ковать, а потом она будет рубить за меня.

Сейчас есть только один человек, с которым не надо вести себя образцово. И этот человек уж очень круто устроился. Фрес у нас теперь просто брат лорда и Мастер Гильдии. В придворном маге нужда отпала, зачем, когда теперь под боком целая Гильдия. Брат спокойно изучает магию, обменивается опытом, бухает и девиц тискает. Сволочь, аж завидно. Вроде я тут лорд, а позволить себе такого не имею права.

Опять репутация, чтоб ее. Если пятнадцатилетний лорд не покажет народу мудрое поведение и правление, будет очень нехорошо. У меня от этих закидонов благородной крови уже мозги кипят. А из-за того что Первый все еще хуже, куда уж тут еще благородней быть.

Но это нытье лишь в моей голове и никогда не обратится в слова. Сижу с каменным лицом, да кашу трескаю. Владыка делит трапезу с верными воинами, оказывает честь, и никак иначе. И даже если все окружающие все понимают, то все равно будут делать вид, что так и надо. Нечто вроде правил поведения за столом, типа не жрать руками или желать приятного аппетита, только повыше приоритетом.

Мужик очнулся только через час, когда Орвальд уже давно вернулся с башкой волколака и спорил с Шагамом, достойный это трофей или нет.

Я дал мужику время поесть, прийти в себя, но только он ложку с сожалением на белый платок вернул, как воины его под руки и ко мне.

Сижу на бревне, а осанку держу, будто на троне, привычка уже, Даргал ее забери. Даже на коне ровно сижу, как кол проглотил.

– Знаешь, кто я?

Спросил спокойно, без угрозы, а мужик и такого не выдержал, опять на колени бухнулся, глаза в землю.

– Знаю, ваша милость. Граф Азидал... Властитель Альсаса, стало быть.

– Тогда чего же ты, мил человек, на мой отряд волколака навел? Мы только с четверкой таких расправились и на тебе, еще один.

Тишина в ответ. Кажется, что слышу, как бухает сердце в груди мужика. Молчит, медленно осознает, аж трястись начал.

– Ну!

Мужик дернулся, как от удара хлыстом, но молчит. Лишь голову еще больше склонил.

– Приказ кто тебе? Или по своей воле монстров на людей загоняешь?

– По своей, – тихо выдавил мужик. – Выхода не было, ваша милость. Можете лошадьми на четыре части порвать, зато благость какая теперь будет!

Мужик оживился, голову поднял, а по щекам и бороде слезы текут. Щербатая улыбка, а глаза, как у блаженного.

– Откуда же у вас целая стая в округе? Неужто барон Серебора такое бедствие без внимания оставил?

– Молю, скажите... – шепчет мужик. – Скольких вы убили?

Умбак не выдержал, меч из ножен рванул, да как рявкнул:

– Здесь не ты вопросы задаешь! Язык тебе отрежу, сволочь!

– Спокойно, – поднятая ладонь заставила Умбака отступить. – Вместе с твоим волколаком, пятеро.

– Нет больше волколаков! – взвыл мужик до звона в ушах. – Нет! Ха-ха-ха! Хоть голову с плеч, мы теперь все едино!

И смеется счастливо, как могут лишь дети и безумцы. Даже подзатыльник Умбака не заставил заткнуться.

– Шагам, успокой беднягу да расспроси. Мне на него терпения не хватит.

– Как прикажете, Мастер, – склонил голову Шагам.

Первый тюкнул мужика под дых, заставив поперхнуться смехом. За шиворот взял, приподнял, как котенка и от костерка в сторону поволок. Следом и Орвальд двинулся, не скрывая любопытства.

Глава 12. Первые ласточки рабства.

Первые спокойно, уверенно выжимают из мужика нужные слова. А рядом Рапал отирается, да на ус мотает, как правильно таких людей разговорить, словом к порядку привести, без всяких затрещин и горящих пяток.

В итоге мужика отпустили, с напутственным пинком от воина Умбака. А тому все едино, радостью так и светится, чуть ли не вприпрыжку убегает. А всего полчаса назад в обмороке валялся, чудной человек.

Лица подошедших Орвальда и Шагама сбили все настроение. Орвальд так единственным глазом зыркает, что хоть щит подставляй, да и Шагам не отстает.

– Разговорили, – сказал Шагам, плавно присел рядом.

– Но лучше бы он молчал, – угрюмо добавил Орвальд.

На такое я лишь хмыкнул.

– Знание всегда лучше неизвестности, говорите уже.

Маги переглянулись, Орвальд махнул рукой, да пошел к воинам у костра. Оттуда уже пару минут как летит одуряющий запах.

– Пойду лучше мяса с парнями пожарю.

Сам ушел и Рапала за собой потянул. А Шагам вздохнул глубоко, вернув на лицо спокойствие и умиротворенность, вытянул ноги и начал неспешный рассказ.

– Барон даровал деревенским право на любое оружие. Воинов увел к себе. Так что крестьяне теперь должны сами себя защищать, уже почти полгода так живут, по новому укладу. Тогда же и волколаки первые появились, став настоящим бичом для деревень. Раз их толпой валили, другой, да поняли что с такими потерями долго так не протянут. Крестьяне тут смекалистые, придумали способ обойтись малыми жертвами. Выбирают жребием мужичка, повязку памятную на руку и беги на вой. Волколак к новой жертве цепляется, а мужик от деревни куда подальше бежит по скалам, да расщелинам, где волколак с трудом бегает. Уводит подальше от деревни и дохнет.

Шагам грустно улыбнулся, глядя на воинов, что шутливо за пруток с мясом переругиваются.

– Вот только чаще всего волколак на другую деревню выходит, а там все начинается заново. Вот так монстрами и меняются, пока деревни полностью с лица земли не исчезают. Барон на прошения не отвечает, только из города людей пинает для основания новых деревень, да налоги берет. Сборщики налога сами приезжают, под охраной. Самое интересное, что как раз сборщики крестьянам и помогают. Берут меньше чем положено, тварей в округе бьют, иногда лекарства и еду бесплатно подвозят. Втайне от барона и его приближенных. Так и живут.

– Это все?

– Еще слух один, – снизил голос Шагам. – Говорят, скоро в шахты рабов привезут и с ними охрана будет. Так что крестьяне пока терпят и ждут. Мол, скоро будет даже лучше чем раньше и барон знает что делает.

От таких вестей туман неясности только сгустился. Рабы у людей, это что-то новое. Само понятие пришло от Хэнъе, у самих людей никогда рабов не было. Откуда же барон собрался их брать?

Но важнее другое, что происходит сейчас. Крестьяне сами по себе, барон с воинами сами по себе. Все равно, что купцу запретить торговать. Это его долг, работа, обязанность!

– Странно это все... Войск у Серебора много, где и чем можно занять столько воинов? Не поверю, что они просто в городе сидят! Не может барон просто взять и оставить народ без защиты, это глупо. Должна быть какая-то цель.

– Может, барон дал их королю? – тоже задумался Шагам.

– А может, старческий маразм? – передразнил я мага. – Сколько там лет старику? Больше полувека?

– Возможно, наследник что-то замыслил, – продолжает взвешенно перебирать варианты Шагам.

– Ладно, – прервал я его хлопком ладоней по коленям. – Сейчас это не наша забота. Покушаем и в путь.

– Но мы должны помочь! – горячо воскликнул Первый. – Люди страдают!

– Должны, – признаю я нехотя. – Но не можем. Время, Шагам, мы опаздываем к королю. К тому же, я не просто Первый, я не имею права вмешиваться прямо в дела другого лорда.

– Тогда позвольте мне остаться, – твердо произнес Шагам. – Я постараюсь уговорить барона выделить воинов. Только мне, хотя бы Орвальд должен сопровождать вас.

– Ты тоже теперь не просто бродяга с мечом. Ты маг Гильдии Альсаса, Шагам. Не Серебора.

Решимости Шагама это не поколебало.

– Прошу вас, Мастер Азидал.

– А если откажет? Что будешь делать? Будешь бегать по скалам, ловить тварей, дрыхнуть на камнях и снова как ищейка носиться вокруг деревень? Замещать целую армию и гарнизоны Серебора в одиночку? Возможно, против только монстров осилишь. Но сколько ты выдержишь?

– Сколько понадобится, – с мрачным торжеством отвечает Первый. – Как торговля для купца, ваши слова, Мастер. У Первых тоже есть долг.

Смотрю в эти наглые зеленые глаза, копия моих, полыхающие внутренним светом магии. Есть в них правда, уверенность, решимость. Если откажу, он останется со мной. Но будет терзать себя еще очень и очень долго.

– Хорошо.

А Шагаму и одного слова достаточно.

– Оставлю коня, тут пешему сподручней.

Я сдернул с шеи простой амулет на кожаной веревочке. Простая деревянная плашка со знаком Гильдии. На нем зачаровка на интересное заклинание. Шепот Ветра. Именно так связываются знакомые Первые, имеющие такой же парный амулет. Пара от моего амулета у Мастера Маны, Анхила. Он пока безвылазно сидит в Альсасе. А я если что Вестником свяжусь.

– Вот, возьми с собой. Будет тяжко, попроси помощи у Гильдии.

Шагам признательно склонил голову, махнул Орвальду на прощанье и ушел. Даже еды с собой не взял, только флягу, копье верное на плечо и в путь. Вот же бродячие привычки, сорваться в дорогу быстрей, чем подпоясаться.

Я даже не удивлен, все Первые такие. Зов благородного сердца всегда вернее любых доводов лени, страха, а иногда и разума. Слова "не моя проблема" в лексикон Первых не входят. За это их простой люд и уважает до поклонения.

Присоединился к общему костру, тут же получил свою порцию мяса от Орвальда, вместо приправы ироничный смешок и фраза:

– Лучше бы меня пустили. Опять все веселье пропускаю.

– Успеешь еще.

– Это да, – кивнул маг. – Есть у меня предчувствие, что неприятностей на шкуру скоро отхвачу.

– Сильное? – интуицию магов никогда не стоит игнорировать.

– Смутное пока, – успокоил Орвальд. – Поесть точно успеем, хе-хе.

Нас отвлек хохот воинов. Один молодой воин так смеется, что едой поперхнулся. Богатырский шлепок по спине от товарища помог. Молодой откашлялся, утер слезы и спросил довольно ухмыляющегося товарища:

– А дальше что?

– А ничего, – пожал плечами тот. – Она попкой вильнула и ушла, а я со стояком целый день ходил, как баран улыбаясь.

– Вот сучка! – восхитился молодой. – Я бы ее...

Чего там ее мы так и не узнали, парню такой подзатыльник отвесили, что шлем зазвенел.

– Молчи уж, – с суровой веселостью гасит задор молодежи Умбак. – Да по сторонам гляди, не дома сидишь.

Орвальд выдохнул с ностальгией:

– Эх, молодость...

– Шут, – хмыкнул я на показную ностальгию. – Ты телом моложе Умбака выглядишь.

– Чей бы волк выл, Мастер... – поддел в ответ Орвальд.

***

Мы пересекли границу ближе к вечеру. Условную границу. Просто за какой-то час исчезли мелкие скалы, земля стала более мягкой, жухлая трава превратилась в заливные луга. Нашли дорогу, куда более подходящую под это гордое звание, чем тропки Серебора. Широкая, прямая как стрела дорога, со следами копыт и колес, но еще крепкая.

Видно, что с королевской стороны за ней ухаживают. С каждым метром в дорогу словно вдыхают жизнь, исчезают камни по бокам, пропадают ямки, кони идут все легче, уже не выбирая, куда поставить ногу.

Легкий ветерок принес терпкий запах луговых трав, я вдохнул его полной грудью, набираясь бодрости от природы. Воины тоже приободрились, то и дело встают на стременах, смотрят, что там дальше. Мы словно скидываем с себя унылость Серебора, возвращаем остроту восприятия.

Еще немного времени под мерный перестук копыт и качку в седле, вот и первый пост стражи королевских земель.

Башня близ дороги, приземистая и толстая. Зубцы на верхушке давно осыпались с давностью времен, ветра обтесали бока, но башня все еще выглядит крепким и грозным стражем, что глядит на поля и луга неусыпным взором.

Знамена Озерного Города ниспадают с верхушки башни выцветшим полотном. Когда-то рисунок был ярко-синим, с белым городом впереди. Теперь же, белые башни города на полотне превратились в серые, а синева в едва голубоватый фон.

Дорога привела нас точно под башню, где спокойно устроились в тени пятерка воинов короля. Оглядев их броню, внутренне поморщился. Похоже, только в Альсасе соблюдают традиции. Даже король решил выделить свои войска из общей массы. Туники поверх доспехов синего цвета, в отличие от положенного алого, как на гербе королевства.

Чем мы ближе, тем явственней видны лица стражей границы. Они даже шлемы не потрудились нацепить! Усталые лица, ленивые взгляды, стражи сидят на перевернутых ящиках, а на большом посередине россыпь карт.

Наш отряд их не впечатлил, один из стражей встал, глянул на меч у ящика, и решил не таскать тяжести, вразвалочку подошел. С первого взгляда вычленил главного, смотрит прямо на меня.

– Двенадцать всадников, – спокойно произнес стражник. – Налог на проезд – по серебрушке с носа.

Бросил ему золотой. Стражник показал впечатляющую ловкость рук, сам и не дернулся, а рука хвать! Золотой как в воздухе испарился.

– Сдачи нет, – намек на улыбку.

Не собираюсь играть в эти игры. Тронул бока коня пятками.

– Поехали.

Проезжаем мимо играющих в карты стражников. Каждый из воинов Альсаса посчитал своим долгом окинуть стражей презрительными взглядами. Стражники ответили тем же, крайний еще и плюнул вслед.

Я заметил за башней широкую конюшню, но не заметил и следа от лошадей, она пуста. Значит, никаких конных разъездов нет. Наверняка знающие о заставе люди просто проезжают чуть дальше, ничего не платя. Потому и следов на дороге мало.

В Альсасе за такую службу без вопросов голову отрубят. Мои воины тихо делятся впечатлениями, а я радуюсь, слушая шепотки в стиле "как так можно?!" и "я бы их один на салатик порубил".

Да, расслабились они тут, в центре королевства. Наверняка не без причин, значит тут тихо и спокойно. Ни один человек в здравом уме не будет играть в карты и лениться, если рядом могут бродить монстры. Даже представлять не желаю, как на таких вояк отреагировали пакарамцы, когда в Альсас перебирались. Наверняка тут такая ругань стояла, что уши в трубочку заворачивались.

Но обольщаться не надо. Как говорили в Даргамаре, не стоит судить бабочку по цветку, на котором она сидит. Цветок может быть ядовитым.

Король же как-то усмирил бунтующих герцогов? Всех троих прижал так, что уже несколько лет ни слуха о конфликтах. Ни между собой, ни между герцогами и королем. Остались лишь слухи о непокорности, но никаких фактов и причин. Отец сжигал письма от герцогов, так что даже переписки не осталось.

Мне парочка тоже приходила, но полна такой мути, что желания разбираться никакого. Намек на другой намек, что был дан намеком демон знает когда. Если это была проверка, то я ее не прошел.

***

Солнце заходит за горизонт. Когда остался лишь краешек небесного светила, мы успели к придорожному трактиру. Никому не хочется спать на земле, когда есть возможность нормально растянуться на кровати.

Трактир стоит на перекрестке трех дорог, вы завидели его далеко загодя, когда дорога пошла под уклон.

– Вот и трактир, я же говорил скоро увидим. А места какие, красота! – с задором воскликнул Орвальд.

Первый подвел коня ближе, мы едва не соприкасаемся коленями. Так проще разговаривать, если не желаешь кричать с опасностью прикусить язык.

Трактир расположился в красивом месте. У перекрестка, да рядом с маленьким озером. Это не мелкая постройка, а самый настоящий двор для полусотни отдыхающих. По словам Орвальда тут пару раз в год ярмарку собирают, со всех окрестных деревень народ съезжается.

Он еще говорил, тут баня нормальная есть... Вон, видно у озера ручеек дыма над маленьким домиком, что там еще может так коптить, как не банька?

Большое подворье окружено мелким забором, видны загоны для скота и мелкие фигурки свиней. Вон тот остроконечный домик наверняка курятник, а чуть дальше конюшня. Ух, поедим сегодня! Вяленое мясо и каша на воде уже поперек горла. Хочу нормальной, горячей еды. И вина чтоб кувшин, холодненького.

А главное здание красуется тремя этажами. Грубовато сделано, из бревен стены, крыша из соломы, окна мелкие, как бойницы, но выглядит все чисто и опрятно. Видать, хорошие хозяева тут живут, крепко следят, да в гостях недостатка не знают.

– Пожалуй, – согласился тихо. – Красиво.

Не хочется тревожить тишину природы. Последний час мы едем тихо, редко тревожа окрестности разговорами. Любуемся красотами королевских земель. А поглядеть есть на что! Сначала я даже подумал, что тут поразвлекся Архимаг, по своему вкусу создав вид. Настолько природа красива и утонченна.

Мелкие озера напоминают природные бассейны с чистейшей, прозрачной как слеза водой. Серебристые рыбки снуют возле дна, прячась в зеленых водорослях от прыткого взгляда. Родники бьют ключом, рождая в зелени лугов тихие речушки, журчание сопровождает нас с тех пор, как мы пересекли границу. Пологие холмы редки, но так плавны, что даже не понимаешь, где подъем берет начало.

Лесов, как в Альсасе, тут нет. Лишь аккуратные рощи, прячущие в себе местное зверье, такое же мелкое и безобидное. Зайцы, белки, а еще Орвальд клялся, что видел златорогого оленя, что выглянул из чащи на пару секунд. А ведь они вроде как вымерли в этих краях... Уж больно рога красивы, люди от такого не откажутся.

Первое впечатление от озерного края у всех одинаково. Это спокойное, мирное место, где не подстерегают за кустами колдунские твари, порождения демонов и прочая нечисть. Да и магия тут не заперта до конца, потоки живительной силы пускай и малы, но исправно питают землю и воздух, озера не гниют, превращаясь в болота, что уже хорошо. В сравнении с источником Турдум как капля в океане, но всяко лучше, чем ничего.

Стихия Воды тут сильна, с таким количеством озер и рек это неудивительно. Наверняка родившиеся и живущие здесь поколениями люди должны быть неконфликтными и спокойными. До определенного предела, разумеется.

Вспомнил озеро Алус в своих землях и поморщился. Запечатанный, грязный источник. Вот уж куда честному человеку лучше не ступать, сожрут так быстро, что не поймешь, как помер.

– Эх, надо было взять кисти и холст, – грустно вздохнул Орвальд.

– Ты умеешь рисовать?

– И довольно неплохо, – приосанился в седле маг. – Пускай одним глазом, но ярко вижу мир! В здании Гильдии даже висит парочка моих картин, не видели?

Память для мага вещь важнейшая, но я с трудом припоминаю полупустые коридоры и залы в Гильдии. Не успели еще толком обжиться маги в Альсасе. Но вроде одну или две картины я видел.

– Это которая с водопадом? – неуверенно спросил я.

– Не, – покачал головой Орвальд. – Это Мастер Воды. Моя с девками на фоне вулкана.

– Ах, та... – больше сказать нечего. – Неплохая.

Разговор как-то сам собой свернулся. Не обсуждать же нам голых баб на фоне лавы? Честно говоря, красивая картина, но сомневаюсь, что девицы станут заниматься таким распутством в паре метров от горящей лавы...

Всего ничего проехали, а меня уже колет червячок зависти. Огромные пространства, что никто не собирается засевать, виденные ранее поля неубраны, словно никому и не нужны, ставшие дикими. Озерный край кормится торговлей, каждый день в столицу приходят десятки торговых обозов.

Красота, богатство, плодородная земля до горизонта и дальше, вот что такое королевские земли. Альсас в сравнении кажется всего лишь обычным крестьянином, едва сводящим концы.

А Серебор и того хуже, загнивающим трупом шахтера. Каково жить в Сереборе людям, когда рядом процветание и довольство? Вряд ли весело. Но ведь не сдаются люди, не покидают домов в поисках лучшей доли, верны властителю. Не ценит барон своих, ох не ценит...

Да и мне надо больше трудиться, чтобы превратить Альсас в такой же умиротворенный и процветающий край. Ничего, живу долго, хватит на мой век времени, чтобы претворить любые планы в жизнь. Вот только у меня стражники на границах в картишки на посту поигрывать не будут.

Ну, надеюсь, что не будут. Иначе всех прямо с поста в петлю качаться! Те ребятки у башни, позорища, а не воины... До сих пор из головы не уходят.

Конь подо мной фыркнул, прибавив ход. Чует, что отдых близко, молодец.

– Тише, тише, – потрепал по шее верную зверюгу. – Скоро отдохнешь.

Парни тоже повеселели, на лицах заиграли улыбки, плечи расправили, как на парад едут. Есть перед кем повыпендриваться, на перекрестке как раз обоз купеческий, в четыре телеги, да с охраной.

Охранники с завистью проводили моих воинов взглядами, не нужно читать мысли, чтобы увидеть жажду обладать таким же конем и броней, а кто поумнее, на оружие смотрит.

Не стали мы здороваться или что-то говорить, обогнули обоз по дуге, шелестят трава под копытами коней, рождает свежий запах. По традициям я бы должен потребовать уступить дорогу и все прочие лордские замашки проявить... Но как-то плевать, если честно. Такими мелочами можно иногда и пренебречь.

Ворота к трактиру нараспашку, скорее декоративные, с ажурной ковкой арки, да листьями стальными. Ну да, смысл ставить крепкие ворота, когда у тебя забор по колено. А на воротах вывеска с изображением толстой свиньи, давно почерневшая то ли от времени, то ли от давнего пожара. Но можно еще разобрать слова названия под ней.

"Свиное копыто"

Влетели во двор ураганом, я слетел с коня одним гибким прыжком. Спешащих к нам мужичков чуть не зашиб. Двое дюжих мужиков, росту невеликого, зато плечистые, хоть в плуг запрягай. Те за пару секунд оглядели нас с ног до головы, признали кто и откуда, степенно поклонились мне, потом Орвальду, кивнули воинам.

– Не извольте беспокоиться, – вежливо и чисто произнес мужик. – Я Ватех, это Витех. Мы лучшие конюхи от сих и до столицы, обиходим, как полагается. И за имуществом приглядим, охраним.

Ножи на поясах без ножен, блестят остротой, да царапины видны. Да и шли к нам отнюдь не разлапистой крестьянской походкой, а плавно и быстро. Рожи суровые, огрубевшие от ветра и солнца.

Бросил им по золотому, мужички и растаяли. Улыбки белозубые появились, уже с не показной бодростью коней под уздцы уводят, что-то ласковое нашептывают.

Почти полностью стемнело, но во дворе трактира развешены лампы с земляным маслом, чадят сильно, но освещают все бледно-желтым цветом.

Отрываться от отряда не стал, подождали, пока у всех коней заберут и только потом пошли. Орвальд толкнул тяжелые, двустворчатые двери.

Внутри сразу пахнуло свежим хлебом, запахом жареного мяса и чего-то копченного, от чего рот сразу наполнился слюной, а в животе жадно заворчало, причем у всех разом. Уж больно пахнет вкусно.

Огляделись, не плохо тут все устроено. Первый этаж весь под сам трактир отведен. Что вверху еще не знаю, но и тут места всем хватит. Столы тяжелые, прямоугольные, на большие компании. Лавки широкие, чтобы кого сомлело поспать мог.

Половина мест свободна, в том конце широкая стойка с тощей девушкой, по залу снуют плотно сбитые парни с подносами, заставленными кружками и едой.

Мы заняли два стола без соседей рядом, как раз в уголке близ входа. Я с наслаждением вытянул ноги, от долгой скачки в седле связки на бедрах тянет, да и поясница ноет. Орвальд сел рядом, с другого конца Рапал пристроился. Умбак с молодыми на другой стол сел, с такой суровой рожей, что парни приуныли, сразу ясно, лишку выпить не позволит.

Остальные кто где сел, но у каждого меч в ножнах на коленях вместо салфетки, расслабляться и не думают. Цепкие взгляды бродят по залу, примечая и компанию купцов с охраной и погонщиками, и одиночек крестьян с парой бутылок на столе. А вон сидят такие же воины, только на нас в ответ куда наглее пялятся. А многовато их тут, аж два десятка с каким-то хлыщом во главе. Украшения из золота, перстни на каждом пальце, щеки как у хомяка и никаких гербов. Хлыщ ни на кого не смотрит, только в кружку с вином взглядом уперся да губы шевелятся. Лень подслушивать.

Хм, зеленоватые, выцветшие туники поверх доспехов, наглые рожи, носы не по разу ломанные...

– Сереборцы, – хмыкнул Рапал, кивнул коллегам по ремеслу.

– Хозяин! – гаркнул Орвальд на весь зал. – Тащи всего, волколака готов сырым жрать!

– И вина, – тихо добавил я в спину согильдийцу.

– И вина! – Орвальд замялся, но получил от меня кивок и добавил: – Лучшего!

– Я хозяйка! – громким, грудным голосом отзываются от стойки. – Баран! Свинья!

– Чего?! – аж привстал маг. – Кто тут свинья?!

– Баран свежий! – с усмешкой крикнула хозяйка трактира. – И свинью только закололи! Тащить?

– А-а, – сел на место Орвальд. – Всего давай, голодные!

Другие гости трактира на такой разговор отреагировали тихими смешками. В голос ржать над такой боевитой компанией никто не рискует.

Паренек нам притащил приборы столовые, да по кружке каждому, пока пустой. Выпить хозяйка принесла сама, да с немалой сноровкой. По четыре кувшина в каждой руке несет, да еще и грудью подперла, для устойчивости. Вблизи худощавая фигурка оказалась стройной женщиной с впечатляющей грудью. Да и на лицо мила, румяная, улыбчивая. Коса черноволосая за спину в руку толщиной.

– Ваше вино, судари, – мелодичным, грудным голосом сказала она. – Добро пожаловать в Свиное копыто! Я Хальда, хозяйка. А вино и вправду лучшее, Дафгаардское Розовое, семь золотых за кувшин, имейте в виду.

Орвальд от цены аж крякнул, с сомнением глянул на меня. А я на кувшин, не могу поверить, что в каком-то граничном трактире такое вино подают. Вот тебе и хвастанул кошельком, лучшее мне подавай...

Пробка из черного воска на узком горле, печать с гербом. У меня такие же в подвале стоят, настоящее. А, никто за язык не тянул, пускай кричал Орвальд, но с моей подачи. Что теперь, от элитного вина отказаться? Да меня Фрес засмеет! Без сомнений бросил на стол мелкий кошель, внутри звякнули монеты.

– О-о, – улыбнулась хозяйка, заглянув внутрь. – Поняла, все будет.

Кошель остался, хозяйка как испарилась. Вот только кошель пустой, монетки непонятным способом исчезли в многочисленных кармашках на фартуке женщины. А там золота было немало... Почти сотня без малого.

Воины сидят, к кувшинам прикоснуться опасаются. Винишко не по их карману, мало кто из них такое пробовал. Особенно на северных границах, где деревенские настойки верх виноделия. Кто же будет зарплату на один кувшинчик вина откладывать, когда дома семьи да родные?

– Нам бы чего попроще, – осторожно подал голос молодой. – Лорд Азидал?

Я с усмешкой подтянул себе два кувшина, кивнул на остальные.

– Пейте. Сегодня угощаю.

– Вот спасибо, господин, – Умбак не теряется, залихватски вышиб пробку ударом ладони по дну, щедро плеснул себе полную кружку, передал дальше. – Пивал я такое в Альсасе разок! В Золотой Лепешке! Рот вкус не забыл еще!

Умбак щедро отхлебнул из кружки, да так что аж по щекам капли потекли. Довольно рот утер ладонью, улыбнулся так светло, словно самого Даргала воочию узрел, глаза прикрыл, как кот сметаны обожравшийся.