Текст книги "Трегуна (СИ)"

Автор книги: Ди Карт

Ди Карт
Трегуна

Глава 1

– Мамочка, ну ты сегодня расскажешь? – шестилетний Алекс ловко забрался на диван, где Мария сидела и читала книжку его годовалому младшему братику.

– Алекс, малыш, ты же видишь, мы с Крисом читаем сказку.

– Ну ты вчера обещала, что сегодня расскажешь! – недовольно заскулил Алекс.

– Котик, я тебе рассказывала это уже тысячу раз. Давай, может быть, потом? Мама очень устала сегодня, тем более что сейчас мы с Крисом пойдем купаться.

– Ну ма-а-ам! Ну ты обещала!

Мария вздохнула, поцеловала Криса в лобик, отложила книжку в сторону и, усмехнувшись, посмотрела на старшего сына.

– Расскажи, расскажи! – Алекс крутился под боком у мамы, будто пытаясь свить себе гнездышко.

– Ну, хорошо, хорошо. Жили-были мы с папой…

– Когда молодые были?

– Да, когда мы были молодые, – рассмеялась Мария.

– И вы пошли в университет, чтобы учиться, как делать зубы!

– Да. Мы с папой решили стать врачами.

– И вы тогда не знали, что у вас родюсь я!

– Конечно. Мы же не были еще мужем и женой. Мы сидели с папой за одной партой…

– И папочка сказал, что твои волосы вкусно пахнут! – без конца перебивал Марию Алекс.

– Видишь? Я же говорила, что ты знаешь эту историю наизусть.

– Не-е-ет, расскажи! Расскажи про то, что папе понравилось, как пахли твои волосы, и как он хотел за это на тебе пожениться!

Мария вновь улыбнулась сыну. Она, как сейчас, отчетливо помнила тот день. Опоздав на лекцию по материаловедению, она тихонечко вошла в аудиторию, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания профессора, и села на свободный стул за партой, где сосредоточенно писал конспект светловолосый парень.

– Можно? – шепотом спросила она его перед тем, как сесть.

– Ага, – не отрываясь от тетради, кивнул парень.

Мария расположилась за столом, достала конспект и стала подглядывать в тетрадь парня.

– Много уже записали?

– Да так, не очень. Какие у тебя приятные духи, – сказал парень.

– Так я без духов сегодня… – смутилась Мария.

– Да? Странно. Но пахнет вкусно. Я Джозеф.

– Мария, – улыбнулась в ответ девушка.

Профессор, до которого геометрия лекционного зала с легкостью доносила бормотание Марии и Джозефа, недовольно взглянул на них, и они, замолчав, уткнулись в свои конспекты.

После окончания лекции студенты высыпали на улицу. Мария щебетала о чем-то со своими подругами, когда мимо нее прошел Джозеф, закидывая рюкзак за спину.

– Ну, пока? – улыбнулся ей парень.

– Пока! – приветливо ответила Мария.

– Пока, пока, – не переставал улыбаться Джозеф.

– Да пока, пока, – рассмеялась Мария.

Парень поглядывал то на Марию, то на ее хихикающих подружек, не зная, что бы еще сказать, чтобы подольше побыть рядом с девушкой. Наконец он созрел и выпалил:

– Если нужно, я тебе могу дать свой конспект – переписать то, что профессор прочел, пока ты не пришла.

– О, давай, спасибо!

Джозеф вытащил из рюкзака тетрадь и протянул ее девушке.

– Если тебе нужно сегодня вернуть конспект, я могу прямо сейчас где-нибудь примоститься и быстренько переписать, – предложила Мария.

– Да ладно, брось! Завтра же ты придешь на лекцию?

– Конечно.

– Вот и славно, – сказал Джозеф. – Слушай… Такая погода стоит… Не хочешь прогуляться немножко?

– Прогуляться? – стеснительно подняла на него глаза Мария. – Почему бы и не прогуляться. Пошли? Сейчас только с девочками попрощаюсь.

– Ой, да не надо с нами прощаться! – хихикнула одна из подружек. – Гуляй, Риггс!

– Твоя фамилия Риггс? – спросил Джозеф, когда они неспешно зашагали вверх по улице.

– Ага. А у тебя какая?

– Трегуна.

– Джозеф Трегуна… Звучит! Это какая фамилия? Ирландская?

– Хм, да фиг ее знает. Американская вроде. Не знаю, не интересовался.

Молодые люди гуляли до самого вечера – темы для разговоров и не думали иссякать. Когда они проходили мимо кафе, Джозеф предложил зайти и выпить кофе.

– Здесь очень классные десерты подают! – сказал он, открывая перед девушкой дверь.

– Десерт после девяти вечера? Что может быть лучше!

Мария ни разу не была в этом заведении. Кафе было маленьким и освещалось только лишь стоящими возле каждого столика миниатюрными копиями уличных фонарей. На светлых стенах из кирпича висели какие-то патефоны и старинные печатные машинки. В дальнем углу зала играла легкая живая музыка. Молодые люди сели за крошечный круглый столик, заказали кофе и десерт и продолжили беседу, содержание которой Мария теперь уже и не вспомнила бы.

– Ты позволишь? – нерешительно спросил Джозеф, когда саксофонист объявил, что сейчас кавалеры смогут пригласить своих дам на танец.

– Я не умею танцевать, – отвела глаза Мария, но протянула Джозефу руку и встала с места.

– Так и я не спец!

Они медленно танцевали, и Джозеф притягивал девушку к себе все сильнее, но не позволял ничего лишнего. В какой-то момент Мария положила голову ему на грудь, прикрыла глаза и улыбнулась.

– Теперь ясно, чем пахло.

– Прости? – не поняла Мария.

– Тогда, на лекции, мне показалось, что это духи. А сейчас до меня дошло – это твои волосы! Они очень вкусно пахнут. Просто чудесно!

Мария расплылась в улыбке, не поднимая головы с его груди, чтобы парень не увидел, насколько ей понравился этот неожиданный комплимент.

– И тогда вы стали жениться? – нетерпеливо спросил Алекс.

Мария словно отпрянула от воспоминаний, в которые с такой ностальгией погрузилась, и посмотрела на сына:

– Нет, малыш. Тогда мы были совсем юными, а поженились мы уже потом, когда подросли, закончили университет и стали работать.

– Стоматологами?

– Стоматологами.

– А что такое «юными»?

– «Юные» означает «очень молодые».

– Как я?

– Нет, котик, не как ты. Ты ведь не юный, а маленький. А вот потом, когда ты подрастешь и будешь заканчивать школу, тебя можно будет назвать юным. Все, Алекс, давай закругляться – Крис уже дремлет, а его еще искупать надо.

– Ну ма-а-ам! Ты про зернышко не рассказала!

– Хорошо. Когда мы с твоим папой поженились, он дал мне зернышко, и я…

– И ты его съела, и у тебя в животике очутился я! Ты со мной немножко походила, потом у тебя вырос живот, а когда он стал уже совсем большим, я родился! – торопясь, резюмировал Алекс, словно стараясь опередить маму в завершении этого рассказа, который Мария по его же просьбе пересказывала сыну едва ли не раз в неделю.

– Да, и ты родился. Все, малыш. Пойдем купать Криса. Посиди пока с ним здесь, на диване, а я схожу и наберу ванну. Никуда не отходи от братика, хорошо?

– Хорошо!

Когда ванна была наполовину наполнена теплой водой, Мария усадила туда Криса, положила в ванну игрушки и стала купать мальчишку. Алекс стоял рядом и время от времени трогал ручкой воду. Мария услышала, как из комнаты донесся звонок мобильного – видимо, звонил муж. Ладно, перезвонит.

– Сьпить! Сьпить! – лепетал Крис, уставившись на маму своими большими синими глазенками.

– Солнышко, мы купаемся! Колыбельную я тебе спою в кроватке, хорошо?

– Сьпить! – захныкал Крис, сжимая кулачки.

– Ладно, ладно. Спою тебе сейчас.

Она присела на край ванной, взяла мягкую мочалку и, нежно водя ею по спине сына, тихо запела колыбельную собственного сочинения:

 
Спит тигрёнок, мягкой лапкой
Маму бережно обняв.
В теплой маленькой кроватке
Дремлет друг его, жираф.
Непослушный оленёнок
Тоже спит и видит сны.
Свесив ушки, спит зайчонок,
Спят лисички, спят слоны.
Спит давно проказник мишка,
Засыпает в море кит,
Даже ёжик-шалунишка
Лег на травку и сопит.
Спит мышонок, хвостик спрятав,
Улыбаясь под луной.
Спят зверята, спят ребята,
Спи и ты, котенок мой.
 

Телефон тем временем не успокаивался.

– Да кто же это такой настырный! – возмутилась Мария и, повернувшись к Алексу, сказала: – Алекс, малыш, посмотри за братом, я сейчас. Только никуда не отходи!

Алекс уверенно кивнул ей в ответ, и она, наспех вытерев руки о висящее на стене полотенце, выбежала в комнату. Звонила ее мать.

– Алло? Мам? Что-то срочное?

– Миссис Трегуна? – прозвучал в трубке чужой голос.

– Да… – у Марии закружилась голова от волнения, ведь от такой ситуации не стоило ждать ничего хорошего. – Вы кто? Где моя мама?!

– Прошу вас, не волнуйтесь. Она попала в аварию.

– Куда?! В какую аварию? Она жива?

– Миссис Трегуна, ваша мать, Джина Риггс, жива, но она без сознания. Ее везут в реанимацию.

– Господи! Господи! Куда именно? Она выживет? Куда ее везут?

– Мэм, ваша мать жива! Что вы еще от меня хотите? Я готов продиктовать вам адрес. Вы записываете?

Мария механически, не осознавая того, что слышит, записала адрес больницы, после чего сразу набрала номер мужа. Джозеф не ответил. «Ну же! Давай же!» – нервно бормотала она. Из детской послышалась музыкальная заставка обучающей программы, на которой Алекс изучал цифры. Она бросила взгляд в детскую – Алекс сидел за компьютером и водил пальчиком по монитору.

– Чего? – задорно спросил он, повернувшись к маме.

– Н-нет, нет, ничего…

В этот момент до нее донесся звук открывающейся двери – домой зашел Джозеф.

– Мари, что такое? – спросил муж, сразу заметив неадекватное состояние жены.

– Джозеф, моя мама попала в аварию…

– Да ты что? Она жива?

– Звонили только что из… Не знаю даже, то ли полиция, то ли скорая… В общем, мама в реанимации. Я сейчас докупаю… Ой, подожди… Алекс? Алекс! – Мария только что осознала, что Алекс сидит в детской. – Крис! – заорала она, выронила телефон из рук и метнулась в ванную.

Влетев туда, она увидела, что Крис лежит на дне наполненной до краев ванны.

– Крис! Крис! – закричала она, на подкосившихся ногах подбежала к ванной и подняла со дна неестественно обмякшее тело сына. – Крис!

В этот момент в ванную ворвался Джозеф. Глаза круглые, лицо белое от ужаса… Выхватив малыша из рук растерянной Марии, он бросился в комнату. Мария видела происходящее, как в тумане. «Давай! Давай!» – доносились до нее крики мужа, который пытался вернуть Криса к жизни. «Мария! Вызови скорую! Быстро! Мария!» – орал муж. Она смотрела на него, не в состоянии пошевелиться. «Скорую, я сказал! Он не дышит! Быстро звони!»

Мария потянулась к телефону, на автомате набрала номер, сбивчивым голосом продиктовала адрес и положила трубку. Муж, вспотевший и раскрасневшийся, делал Крису массаж сердца: «Давай, давай! Малыш, давай!»

Но ребенок не подавал признаков жизни. Как медик Мария хорошо представляла, как выглядит мертвый человек. Так же сейчас выглядел ее сын. «Не дышит!» – доносились до нее крики мужа, который, не отчаиваясь, даже и не думал переставать проводить стандартные реанимационные мероприятия. Заплаканный Алекс спрятался за телевизионную тумбу и испуганно поглядывал на нависшего над младшим братиком отца.

Последнее, что Мария запомнила перед тем, как отключиться и рухнуть всем телом на пол, были ее мысли о том, в какой именно момент люди обычно звонят в похоронное агентство.

Глава 2

Когда она открыла глаза, то увидела перед собой лицо Джозефа. Рядом с мужем стоял Алекс и плакал.

– Жив? Или это сон? – испуганно прошептала она. – Это же сон был?

– Жив.

– Жив?! – переспросила Мария, будто не поверив своим ушам. – Не сон то есть? Джозеф?!

Муж ничего не ответил, встал и вышел из комнаты. Мария, которая все еще лежала на кровати, бросила непонимающий взгляд на оставшегося стоять возле нее Алекса.

– Его дядя и тетя увезли. Врачи, – наклонившись к маме, прошептал мальчишка.

– Котик, солнышко, он правда жив? – Мария привстала, не переставая глядеть на сына – впервые как на взрослого человека, а не как на шестилетнего сорванца.

Алекс словно не понимал ее вопроса. Не ответив маме, он приподнял бровки, точно приготовился просить прощения, и выпалил:

– Я правда сидел с Крисом! Правда-правда! И следил за ним! А он зарычал, потому что хотел с Рычуном поиграть, а Рычуна в ванной не было! Я ему сказал: «Сиди тут и никуда не уходи», а сам побежал к нам в комнату, чтобы принести Рычуна, а там Рычуна тоже чего-то не было! А потом включилась музыка на компьютере, и я хотел ее выключить, сел за компьютер… И, наверное, забыл про Криса!

Мария все так же испуганно смотрела на старшего сына: она, взрослая женщина, мать двоих детей, да к тому же и врач… как дура, как полная идиотка оставила годовалого ребенка в ванне с водой! А Алекс сейчас перед ней еще и оправдывается!

Она погладила сына по голове, встала с кровати и быстро, насколько могла, пошла в спальню. Джозеф стоял у окна, широко расставив руки на подоконнике.

– Джозеф, – аккуратно коснулась Мария спины мужа, – куда его увезли?

– На почту, – язвительно прошипел муж. – Ты отдаешь вообще себе отчет в том, что еще бы секунда… Нет! Доля секунды – и его бы сейчас везли совсем в другое место?

Муж был явно зол на Марию. Она разрыдалась, вцепилась в него руками, но он ее даже не обнял.

– Я так виновата, – сквозь всхлипывания шептала она.

– Ты же ведь вроде не дура, Мари… Ну оставить ребенка в ванне, бросить его на Алекса… Это как понимать? Мальчишка чуть отвлекся, о чем-то своем подумал, и вот уже через минуту у него голова другим занята! Ему же только шесть!

– Знаю, все знаю! – она подняла на него заплаканные глаза. – Я ведь не собиралась с подружкой трепаться – хотела просто сказать маме, что перезвоню, чтобы она не названивала! А там, на том конце… Вот я и сама отвлеклась. А ты говоришь – шестилетний! Мне сказали, что мама попала в аварию… Джозеф, поехали в больницу!

– К маме?

– Да нет же! К Крису, естественно! – воскликнула Мария. – Я должна быть там, с ним! Почему ты не поехал?

– А ты как себе это представляешь? Я должен был бросить Алекса одного дома, пока его мама валяется без сознания? Сейчас поедем. Иди попроси Алекса одеться.

Уже через день Криса и Марию выписали. За всю дорогу, пока семья ехала из больницы домой, никто не проронил ни звука. Джозеф, все еще таивший то ли обиду, то ли злобу на Марию, был внешне спокоен и полностью сосредоточен на дороге. Алекс полулежал в своем кресле на заднем ряду сидений, крутил в руках кубик Рубика и время от времени хмыкал. Сидящая между сыновьями Мария не отрывала взгляда от кресла, в котором посапывал Крис. Всю дорогу она держала на его животике свою руку – ей было страшно, что если физический контакт с сыном прервется хоть на секунду, то опять случится что-то фатальное.

Надо заметить, что произошедшее не сделало Марию чокнутой мамашей, не отходящей от ребенка ни на шаг. Крис рос исключительно самостоятельным мальчиком, и любимым его выражением было: «Нет, я сам».

В школе Крис демонстрировал блестящие способности к математике – в девятилетнем возрасте, пока его одноклассники в рамках школьной программы пытались осилить уравнения с одной переменной, Крис самостоятельно рисовал координатную плоскость и сам сочинял себе задачки. Его одноклассница, Амира Мейер, испытывавшая трудности с точными науками, попросила Криса позаниматься с ней математикой, на что тот с радостью согласился.

– Вы еще не целовались? – с нескрываемым интересом спросил Криса его одноклассник и лучший друг Кеннет, когда они с Крисом дома у Кеннета играли в приставку.

– Ты что, дурак? – ответил Крис. – Нет, конечно!

– Так поцелуй ее! А потом пацанам расскажешь!

– Мне мама говорила, что лучше всего с девочками встречаться не раньше шестнадцати лет, а нам еще и десяти нет. А то учиться плохо будешь!

– Все твоя мама выдумывает! – протянул Кеннет. – Я на твоем месте уже поцеловался бы с ней! В губы!

– Вот когда будешь математику хорошо знать, тогда и окажешься на моем месте, – резонно ответил другу Крис, нанося его персонажу в игре сокрушительный удар нунчаками прямо по голове.

В выходной день Амира пришла к Крису, чтобы, как обычно, разобрать домашнее задание.

– Поэтому если ты нарисуешь квадратное поле три на три и закрасишь, скажем, вот этот квадратик, – Крис ткнул ручкой в листок бумаги, – то это будет какая дробь?

– Простая.

– Какая именно простая?

– Простая и правильная, – ответила Амира.

– Почему правильная?

– Потому что поле три на три – это девять квадратиков, то есть если закрасить один квадратик, то получится одна девятая. Числитель меньше знаменателя, – сказала девочка, которая выглядела очень бледно.

– Молодец! – гордо похвалил ее Крис. – Ну что, дальше тогда давай решать?

– Давай, – тихо согласилась Амира.

– Ты чего?

– Нет, все нормально. Просто живот что-то болит.

– Может, не будем больше решать?

– Нет-нет, будем. Мы же только один пример всего сделали.

– Ладно, – согласился Крис. – Что теперь решать будем?

– Не знаю. Что скажешь, то и будем решать, – Амире было явно нехорошо.

– Точно все нормально? – серьезно спросил Крис.

– У меня живот болит, – вместо ответа протянула девочка.

– Сильно, что ли?

– Очень сильно! Прям больно!

– Так а чего ты терпела? У меня мама доктор, сейчас позвоню ей и спрошу!

Амира схватилась за живот, положила голову на стол и захныкала. Крис взял телефон в руку:

– Привет, мам! Мы с Амирой математику делаем у меня дома, а у нее живот заболел! Какую таблетку надо выпить? Какую-какую? Нет, не знаю. Сейчас спрошу! – сказал Крис и обратился к девочке: – У тебя как болит – режет или тошнит?

– Вроде тошнит, – застонала Амира. – Даже не тошнит, а…

– Что?

– Ничего. Не буду говорить, мне стыдно, – ответила девочка, еще сильнее сжала живот руками и снова опустила голову на стол, на котором лежали тетрадь и открытый учебник.

– Ладно, – Крис продолжал свой разговор с мамой, – я тогда Амириной маме позвоню. Фу-у-у-у! Чем так завоняло?

Он посмотрел на Амиру, в глазах которой стояли испуг и непередаваемый стыд от того, что только что произошло. Не нажав кнопки отбоя, Крис положил телефон на стол и, зажимая нос, уставился на девочку, не понимая, что делать. Амира приподнялась со стула, посмотрела на сиденье и разревелась. Крис тем временем побежал в ванную, наполнил ведро теплой водой, отыскал тряпку и вернулся в комнату. Амира стояла и истерично всхлипывала:

– Не говори никому! Пожалуйста!

– Не буду я никому говорить! На, держи, – с этими словами он поставил на пол ведро с водой и положил рядом тряпку, словно давая понять, что последствия аварии Амира должна ликвидировать самостоятельно, без его участия.

– Спасибо, – все еще всхлипывая, ответила девочка. – Уйди, пожалуйста.

Крис растерялся, но потом кивнул Амире и пошел в свою комнату.

Через какое-то время девочка осторожно зашла к нему:

– Сейчас моя мама придет, принесет мне чистую одежду. Я там все убрала.

– Хорошо, – ответил ей Крис, увлеченный компьютерной игрой.

– Крис, только не рассказывай никому, пожалуйста.

– Да я ж сказал тебе, что не буду. Ты выброси только тряпку, ладно?

– Я уже выбросила.

Минут через пятнадцать в дверь позвонили. Крис впустил домой маму Амиры, поздоровался с ней и решил вернуться в свою комнату. Он лишь видел, как Амира в слезах бросилась обнимать свою маму, и как миссис Мейер наклонилась к ней со словами: «Маленькая моя, все в порядке! Всякое бывает…»

Через пару дней, на уроке географии, ученики зачитывали перед классом свои доклады. Крис написал работу о разряженном воздухе в высокогорье, Кеннет – про горную систему Аппалачи, а Амира выступала с докладом, посвященным реке Амазонке.

– …и является одной из самых полноводных рек на планете, – Амира стояла у доски и с упоением читала свой доклад. – Амазонка течет с запада на восток и впадает в Атлантический океан.

– Течет! – послышался голос из класса – это был Итан Клеменс, местный задира. – И не только Амазонка… течет, ха-ха-ха!

Амира напряглась, но через секунду снова вернулась к своему докладу и продолжила:

– При подъеме воды Амазонка способна затопить обширные пространства…

– А-а-а-а! – закатился Итан. – Затопить простра-а-анства! Кто бы говори-и-ил!

– А ну-ка тишина! – строго пресекла его учительница.

Амира вновь оторвалась от доклада и уставилась на Итана – он смотрел на нее с ядовитой усмешкой. Но из колеи ее выбило именно то, что похожую уничижительную ухмылку она видела и на лицах других ребят. Сердце заколотилось, на лбу у нее выступил пот.

– Река… – запнулась девочка, – она… Амазонка настолько мощная, что когда она изливается…

На этом слове Итан упал лицом на парту, тихо затрясся и стал стучать ладонью по столу.

– …что когда Амазонка изливается в Атлантический океан, – дрожащим голосом продолжила Амира, – она на несколько километров меняет цвет океана…

– А кто-то умеет менять цвет ковролина! – не стерпел Итан, и весь класс взорвался гоготом.

Амира с ужасом опустила руку с докладом и посмотрела на Криса – тот сидел с приоткрытым ртом и с опаской поглядывал на других ребят, стараясь не смотреть на Амиру. Девочка бросила доклад на пол и со слезами выбежала из класса.

– Тишина, я сказала! – гаркнула учительница, и класс умолк. Она встала со своего места и молча пошла в коридор за Амирой.

После уроков Крис направился в школьную библиотеку. Проходя мимо кабинета химии на первом этаже, он увидел Амиру, которая одиноко сидела в дальнем углу длинного безлюдного коридора, возле самого окна. Он остановился и уставился на ее силуэт, не зная, уместно ли будет подойти к ней. Крис увидел, как Амира повернула к нему голову, пристально посмотрела на него и снова отвернулась к окну. Набравшись смелости, он двинулся к девочке.

– Слушай… – начал он.

– Я ненавижу тебя, Крис, – процедила девочка, продолжая смотреть в окно. Сквозь него в затемненный коридор сочился яркий свет, в лучах которого летали пылинки.

– Дай мне объяснить…

– Объяснить, почему теперь вся школа дразнит меня «Амира-Амира, успей до сортира»?

– Я им не рассказывал.

– А откуда тогда они узнали?! – резко повернувшись к нему, крикнула девочка.

– Я… В общем, я только Кеннету рассказал. Он мой лучший друг, и он обещал, что никому больше не расскажет.

– Ты дурак, Крис. Я тебя как друга просила.

– Прости, пожалуйста. Я понимаю, что виноват.

– И что мне твои прощения? Уйди отсюда, видеть тебя не хочу!

Он пожал плечами и пошел дальше по коридору, в библиотеку.

Когда Крис вернулся домой, то еще в дверях услышал голос бабушки. Скинув школьный рюкзак, он побежал в гостиную.

– Ба-а-а! – радостно завопил он.

– Крис, золотко мое! – расплылась в улыбке бабушка, обнимая внука.

– Ну чего ты так долго не приезжала? – воскликнул он.

– А ты по мне соскучился? – бабушка поцеловала его, и Крис, смущенно улыбаясь, вытер кулаком щеку.

– Конечно, соскучился!

Мария вернулась в гостиную из кухни с подносом в руках, на котором была сервирована закуска.

– Вот, пожалуйста, Марта, угощайтесь.

– Спасибо, – сдержанно ответила бабушка.

– Ну, как вам в новом качестве?

– В качестве пенсионерки? – подняла на нее глаза Марта.

Марта Трегуна двадцать два года проработала федеральным судьей окружного апелляционного суда, но месяц назад, окончательно устав от колоссального умственного и психологического напряжения на работе, решила уйти в отставку. Ее нельзя было назвать властной женщиной, но за годы безупречной службы Фемиде она, разумеется, приобрела свойственные судейской должности черты характера, ведь нелегко ставить точку в сложнейших многомиллионных спорах между корпорациями, оставаясь при этом белой и пушистой. Когда Марта родила Джозефа, ей было всего восемнадцать, и сына она воспитывала в одиночку, сумев не сделать из него маменькиного сынка. К намерению Джозефа жениться на Марии сразу после окончания университета она отнеслась скептически, как и к тому, что впервые звание бабушки она получила уже в сорок два года. Отношения со снохой у нее всегда были, прямо скажем, прохладные, а когда в семье сына случились всем известные события с годовалым Крисом, то Мария окончательно упала в глазах этой строгой, рассудительной женщины.

– Почему же сразу пенсионерки… – неуверенно пролепетала Мария.

– Почему-почему… Потому что я привыкла называть вещи своими именами, – фыркнула Марта.

Но как только бабушка повернулась к Крису, выражение ее лица тут же стало ласковым, и она мягко спросила внука:

– Ну, как прошел учебный день?

– Да нормально, – махнул рукой мальчик.

– А по моим сведениям, он у тебя прошел вовсе не нормально, – высокомерно заметил вошедший в комнату Алекс. – Мне Шон все рассказал.

Марта вопросительно посмотрела сначала на Алекса, затем на Криса и уточнила у старшего внука:

– Что за Шон и о чем он рассказал?

– Это мой одноклассник, старший брат Амиры, – ответил Алекс, плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу и ухмыльнулся. – Амира учится с Крисом в одном классе и ходит к нему заниматься математикой, и на прошедших выходных, когда они с Крисом сидели у нас дома, она… – он пытался сдержать смех.

– Ты можешь нормально рассказать, без этих своих выделываний? – не выдержала Марта.

– Короче, она обосралась! – выпалил Алекс и заржал.

– Алекс! – воскликнула Мария, укоризненно взглянув на сына.

– Гадость какая! – строго сказала Марта.

– Еще какая! – продолжал смеяться Алекс.

– Гадость в том, что вы, молодой человек, не потрудились сообщить об этом корректно! – суровым тоном осекла его бабушка. – Я уж молчу про то, что воспитанные молодые люди об этой ситуации вообще предпочли бы не распространяться.

– Так ведь он, – кивнул Алекс в сторону младшего брата, – растрепал об этом всей школе! Бедная девчонка теперь стала посмешищем районного масштаба!

– Ничего я не трепал! – возмущенно крикнул Крис. – Я просто Кеннету, другу моему, рассказал! И это он уже потом всем растрезвонил, осел!

– Так, мальчики, немедленно прекратите! – вмешалась в разговор Мария.

– Тебе лишь бы брата младшего шпынять, – огрызнулась на Алекса бабушка. – Мало тебя пороли, видимо.

– Его никто не порол, – повысила голос Мария. Она терпеть не могла, когда Марта начинала лезть со своими советами по воспитанию детей, но часто боялась перечить свекрови.

– А зря, – отрезала Марта. – Глядишь, ума бы побольше накопилось в этой голове.

– Я вообще-то первое место в олимпиаде по биологии занял, – послышался обиженный голос Алекса.

– А ум, молодой человек, не всегда характеризуется оценками.

– Ну и сиди тут тогда со своим Крисом! – гаркнул ей парень, встал с кресла и демонстративно ушел к себе в комнату, хлопнув дверью так сильно, как только мог.

– И в кого он таким растет… – задумчиво произнесла Марта, взяла чашку с чаем и откинулась на диване. – Джозеф таким никогда не был.

«В меня, конечно. В кого еще, старая ты кочерга», – подумала про себя Мария. Она давно взяла за правило не препираться со свекровью, ведь спорить с судьей так же бесперспективно, как дистрофику выходить на боксерский ринг. Да и сама Марта часто повторяла одну из своих самых любимых шуток: «Спорить с юристом – все равно что поливать грязью свинью. В какой-то момент начинаешь осознавать, что свинья действительно получает от этого удовольствие».