Текст книги "Трегуна (СИ)"

Автор книги: Ди Карт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Уже нет.

– За дело.

К концу следующего дня Кеннет написал отличное коммерческое предложение: не просто размытые фразы в стиле «Мы окружим вас заботой и построим вам холдинг», а общий анализ наиболее вероятных вариантов для решения конкретной задачи, с описанием их плюсов и минусов и сроков реализации. В конце были указаны почасовые ставки с разбивкой по старшинству – от паралигалов и младших юристов до управляющего партнера фирмы, и был обозначен примерный бюджет. По совету Энтони Кеннет использовал вилку «95,000 – 110,000», чтобы не резать глаз круглой цифрой.

Дописав Аманде сопроводительное письмо, к которому он прикрепил коммерческое предложение, Кеннет долго смотрел на текст, но решив, что погоня за совершенством не знает пределов, кликнул иконку «Отправить». К его удивлению, обычно быстро реагирующая на электронные сообщения Аманда ничего ему не ответила. Не было от нее писем и на следующий день. Желая проявить тактичность, Кеннет решил взять паузу еще на сутки, но когда по истечении третьего дня от девушки так и не поступило никаких ответов, он ей позвонил:

– Да, Аманда, это Кеннет. Добрый день! Звоню просто убедиться, что вы получили мое сообщение по почте.

– Получила, да, спасибо! И извините, что не ответила, Кеннет. Я сразу вам скажу, не юля – это совсем не то, что мы ожидали от вас услышать. Я имею в виду, по содержательной части все идеально, но вот цена… Если честно, то мы ожидали тысяч пятнадцать.

– О… – произнес Кеннет. – Я не сомневаюсь, что при желании вы сможете найти подрядчика, который сделает вам проект за эту сумму, но вряд ли это будет респектабельная юридическая фирма. Во всяком случае, не наша.

– Очень жаль, – голос Аманды был грустным. – Ведь лично мне хотелось, чтобы именно вы вели эту задачу. Кеннет, послушайте, я считаю, что нам не повредит еще одна встреча.

– Конечно, – согласился молодой человек, – я только «за». Удобно будет завтра к нам заглянуть?

– А давайте лучше вы к нам? А еще лучше будет, если я приглашу вас на ланч.

– Но я…

– Не откажите мне в удовольствии!

– Я с радостью принимаю ваше приглашение, – согласился Кеннет.

Аманда встретила Кеннета за столиком в ресторане в следующий полдень. В черном брючном костюме и белой блузке она смотрелась не менее эффектно и беспроигрышно, чем в деловом платье. Определившись с выбором блюд, они пригубили воды с лимоном, после чего Аманда приступила к разговору:

– Кеннет, как вы уже могли понять, я не люблю ходить вокруг да около – это одно из качеств, которому я научилась у Амаля. После того, как мы с вами встретились у вас в юридической фирме, и уж тем более после вашего коммерческого предложения, в котором вы так подробно расписали основные варианты для нашей сделки, Амаль был приятно удивлен. Основная часть юристов и говорить с тобой не будет, пока ты не задепонируешь на их банковском счете тысяч так двадцать в подтверждение серьезности своих намерений. Амаль родился и вырос в Лондоне, но корни у него ливанские, и он очень ценит такой подход к делам, как у вас. Есть ли у него сто тысяч на оплату услуг вашей фирмы? Разумеется, есть. Готов ли он их отдать? Разумеется, нет. Это не сделка по слиянию и поглощению, не многомиллионный судебный спор и не IPO. Это разовая сделка в области искусства. И он не считает, что за это правильно отдавать сто тысяч.

– Я это понимаю, Аманда. У меня не было даже мысли ставить под сомнение бизнес-подходы вашего руководителя.

– Кеннет, мы просим вас заняться задачей. Лично вас. Не через фирму.

– В частном порядке? – недоверчиво уточнил парень.

– Да. Мы не клиенты вашей фирмы, вы ничего у нее не крадете. Но мы очень хотим именно вас.

– Я даже не знаю, – Кеннет явно не ожидал такого поворота встречи. – Я просто настолько загружен текущей работой, что…

– Амаль готов заплатить вам 25 тысяч. Это чистыми. Налоги сверху.

Кеннет постарался отреагировать как можно ровнее, хотя для него это были огромные деньги, учитывая, что он положит их себе в карман.

– Это… – помедлил он, – действительно интересное предложение.

– Как я вам говорила, у меня подруга юрист. Алисия. И я имею примерное представление, как у вас все это устроено. Даже если бы Амаль согласился на ваши сто тысяч, вы бы получили десять тысяч за привод клиента и едва ли заработали на своей внутренней почасовке еще пятнадцать. Так что 25 тысяч – это более чем щедрое предложение.

– Я бы получил двадцать тысяч за привод, – улыбнулся ей Кеннет, отпив воды, – и уж точно наработал бы потом еще на пятерку сверху.

– Но не получите, потому что за такую цену Амаль не станет клиентом вашей фирмы, а фирма, в свою очередь, не захочет снижаться в цене. Так что мы можем сколько угодно фантазировать о том, как много бы вы заработали на нас, но это лишь слова. А предложение, которое я вам сейчас озвучивала, оно реальное. Если вам нужно время подумать – пожалуйста.

– Нет, – уверенно сказал Кеннет, – тут нечего думать. Вы правы. Я согласен.

– Вот и замечательно! Тогда предлагаю встречи проводить в моем офисе. Также мне понадобятся реквизиты вашего счета. И пришлите заодно письмо-согласие на ваши услуги.

– М-м-м, тут есть одна тонкость, – напрягся Кеннет.

– Ах да, – спохватилась Аманда, – мне Алисия рассказывала, что фирмы обычно заставляют своих юристов подписывать «нон-компит», чтобы юристы не вправе были практиковать на стороне.

– Да, именно. Поэтому если я что-то с вами подпишу, то подставлю себя.

– Ничего страшного. В конце концов, договор – это лишь изложенный на бумаге перечень моментов, по которым стороны друг другу не доверяют. А я доверяю вам, поэтому обойдемся без договоров. Жду от вас счет. А теперь мне пора бежать, иначе опоздаю на следующую встречу. Не торопитесь и закончите свой ланч – он на мне.

Она встала, пожала Кеннету руку, подняла со стоящей рядом со столиком подставки свою сумочку и выпорхнула из ресторана.

* * *

Утром малышка Мия проснулась с температурой. У Амиры на 9:00 был назначен пациент, Алекс в это же время должен был читать лекцию, а Лора с Гленом как назло возвращались из поездки только завтра. Созвонившись с Марией, Амира со вздохом облегчения услышала, что сегодня свекровь не работает и с большим удовольствием посидит с девочкой. Больше всего Мия любила играть в доктора, в чем окружающие, конечно же, не видели никакого сюрприза. За день, который Мария провела с любимой внучкой, она успела и заболеть ангиной, и растянуть ногу, и обжечься, и даже ослепнуть. Но чудесный доктор Мия одним взмахом шприца лечила бабушку от всех недугов. Когда девочка накладывала ей очередной холодный компресс на лоб, в двери повернулся ключ, и домой зашел Джозеф. Он выглядел бледно, хотя и старался вести себя нормально. Мия бросила компресс и радостно побежала к двери, распахнув руки навстречу деду – она всегда визжала от удовольствия, когда он хватал ее и крутил вокруг себя. Завидев несущуюся к нему внучку, Джозеф улыбнулся, медленно наклонился, схватил ее под мышки, но не смог поднять, а лишь охнул и виновато ей улыбнулся.

– Джозеф? – послышался тревожный голос Марии, которая все еще лежала на диване с компрессом на голове, но краем глаза видела, что муж выглядит странно. – Все в порядке?

– Да, – с каким-то непонятным придыханием ответил он, – немного переутомился, кажется.

– Ты поэтому так рано домой пришел? – забыв об играх с внучкой, Мария поднялась с дивана и быстрым шагом подошла к мужу. – Да ты бледный весь! Джозеф, давай скорую вызовем? Мне не нравится твоя одышка!

– Что ты глупости говоришь, – отмахнулся Джозеф. – Мне просто полежать надо, вот и все.

Он медленным шагом стал подниматься вверх по лестнице.

– Джозеф, а в груди у тебя не болит? – крикнула ему вдогонку разволновавшаяся жена.

– Не болит, не болит, – тихо ответил он. – Просто устал. Полежать надо.

Когда он исчез на втором этаже, Мия подбежала к Марии и спросила:

– Деда заболел?

– Нет, моя милая, дедушка просто устал, и ему надо прилечь и чуточку вздремнуть.

– А потом я к нему приду и буду его лечить! – воинственно заявила девочка.

– Конечно, – поддержала ее Мария и погладила по голове. – Поставишь ему укол, послушаешь сердце и пропишешь лекарство.

– Пойдем тогда мультики посмотрим?

– Пошли, – ласково ответила бабушка. – «Красавицу и Чудовище» будем смотреть?

– Да-а-а! – запрыгала Мия, хлопая в ладоши.

Когда Белль и Принц станцевали свой знаменитый танец, а на экране побежали титры, Мия аккуратно выбралась из объятий заснувшей на диване бабушки и тихим шагом пошла наверх, чтобы проверить, не проснулся ли дед.

Мария открыла глаза от того, что внучка тормошит ее своей ручонкой: «Баба! Баба, проснись! Деда как-то странно спит!»

Мария вскочила, ничего не понимая спросонья, но испуганный вид Мии снял сон как рукой. Ее вдруг охватила такая сильная тревога от слов девочки, что она не чувствовала, как касалась ступеней, взбегая вверх, в спальню. Джозеф лежал на кровати на спине, неестественно бледный, с приоткрытым ртом, немного изогнутыми губами и полузакрытыми глазами. Мария поняла все почти сразу. Она бросилась к мужу, прислонилась к нему и тут же ощутила, что этот человек уже не жив. «Джозеф… Джозеф», – испуганно бормотала она, смахивая рукой слезы. Она разорвала ему рубашку и, не медля ни секунды, стала делать массаж сердца и искусственное дыхание. Увидев стоящую в дверях перепуганную девочку, Мария строго крикнула ей: «Мия, быстро иди вниз!»

Вызванная Марией бригада медиков приехала в течение пятнадцати минут. Завершив реанимационные процедуры, пожилая женщина-врач подошла к Марии и коснулась ее рук. Слов не понадобилось. На Марии не было лица – она стояла в коридоре и ничего не видящим взглядом сверлила пол.

В день прощания дом семьи Трегуна был наводнен людьми – проводить Джозефа в последний путь пришли все, начиная от коллег и друзей и заканчивая соседями и даже пациентами. Мария, казалось, была в оцепенении – в глазах ее стояли слезы, но она будто и не плакала. Она просто без остановки смотрела на умиротворенно лежащего в гробу мужа, понимая, что остается лишь несколько минут до того момента, как ее взгляд никогда больше не коснется этого человека, самого близкого, самого нужного ей человека – того, кто любил ее всю жизнь настоящей, глубокой любовью. В какое-то мгновение она, отделившись от остальных, подошла к нему поближе, наклонилась, улыбнулась, ласково погладила через его любимый пиджак, а потом поднесла руку к своей голове и дернула несколько волосков. «Они так понравились тебе в день нашего знакомства, любимый мой, что я оставляю их с тобой. Мы встретимся там, и они помогут тебе найти меня. Как же жаль, что ты так недолго побыл со мной… Я не насмотрелась на тебя, не налюбилась… Всего лишь несколько десятков лет… Это так мало! Я не думала, что это настолько мало. Люблю тебя, мой самый лучший мужчина! Спасибо тебе за эту короткую, но очень счастливую жизнь. Ее остаток я проведу без траура, любя нашего сына и нашу лапоньку Мию, и буду с энтузиазмом смотреть, как опадают лепестки моего календаря, с каждой страничкой приближая нашу с тобой встречу. Ты не спи, ты проснись там и смотри на меня. И скучай. Тем слаще будет встреча. Родной…»

Промокнув платочком глаза, она подошла к Марте. Свекровь была настолько не в состоянии воспринять смерть сына, что, казалось, была совершенно спокойной. За весь день она не обронила ни слезинки. Мария взяла ее под руку и задумчиво сказала:

– Мы живем, а они уходят. Разве это справедливо?

– Не знаю, – с хрипотцой шепнула Марта.

– Вот я… Ведь немолода уже. А вы? Ведь вы же совсем старая! Разве справедливо, что ушел он, а не вы?

– Нет, – уверенно покачала головой Марта, – совершенно несправедливо.

– Или Крис… Неужели они там встретятся…

– Нет, – сказала Марта громче.

– Вы так думаете?

– Крис не умер. Крис жив.

– Да, – закивала головой Мария, – конечно же, он жив. Жив…

Вернувшись с кладбища, измотанная Марта бросила как попало сумку, небрежно сняла туфли и села на диван. Посидев так некоторое время, она потянулась за ноутбуком и зашла на форум единомышленников по отказу от курения – именно там они с Крисом и договорились обмениваться сообщениями.

«Золотой мой, – начала Марта, – сегодня я с печальными новостями. Твой папа умер несколько дней назад. Сердечный приступ. Мой любимый, мой единственный сын, мое продолжение на этой планете… Как же вы с ним похожи! Сегодня похоронили. Прости, что сразу не сказала – все казалось, что это шутка, и он сейчас спустится вниз и сядет в кресло читать газету. Я не плакала – не могла. До сих пор не верю. А народу было… Дом всех не вмещал. И приходили, и приходили… Папа твой – редкий. Никто на свете слова плохого не мог о нем сказать. Недаром столько народу пришло отдать ему честь и попрощаться с ним. Я горжусь им. Сегодня не дождусь твоего ответа. Завтра прочту. Хотя уже не уверена, что можно рассчитывать на завтра. Если в пятьдесят пять так внезапно уходят, то что говорить, когда тебе семьдесят три. Целую, золотой мой. До завтра».

Глава 16

– Романа, – вздохнув, Марта положила перед студенткой результаты теста, – неужели тебе совсем моя дисциплина неинтересна?

– Миссис Трегуна, – ответила девушка, вертя в руках исчерканные красной пастой листки, – мне вообще право неинтересно. Я только из-за родителей тут.

– Но ты же поступила к нам, тебя приняли! Ты прошла конкурс! Откуда такая нелюбовь к учебе?

– Я не буду работать юристом, миссис Трегуна, – тихо ответила Романа. – Мне главное получить диплом и забыть об этом, как о страшном сне. Я дала родителям обещание отучиться на юриста и собираюсь его выполнить.

– Заваливая тест за тестом, ты никогда не выполнишь свое обещание! Романа, ты же неглупая девочка! Сядь ты за учебники, заставь себя и сдай.

– У меня нет времени, миссис Трегуна. И желания.

– Что значит «нет времени»? Ты работаешь? Или что?

– Подрабатываю в ресторане, а еще учусь на актерских курсах.

– У-у-у-у, – протянула Марта, – так ты у нас актриса… С этого и надо было начать.

– Пока не актриса, но обязательно ей стану, что бы родители там ни говорили! Пусть повесят мой диплом юриста себе на стену в рамочку и оставят меня в покое. Миссис Трегуна, вы же видите, что мне это в тягость, – с мольбой во взгляде посмотрела на нее Романа.

– Вижу.

– Ну так поставьте мне этот дурацкий зачет! Я чем хотите поклянусь, что не буду работать юристом! И у вас не будет угрызений совести, что вы выпускаете неучей! Честное слово – не притронусь к праву!

Марта немного улыбнулась и покачала головой, будто выражая сомнение. Поняв, что сейчас ей выпал подходящий момент, Романа пустила в ход все свои актерские навыки, которыми успела овладеть за время посещения курсов:

– Миссис Трегуна, я сделаю все что угодно! Все, о чем попросите! Только не заставляйте меня учить эту идиотскую интеллектуальную собственность! Может быть, вам что-то надо, а?

– Ты что, предлагаешь мне взятку? – прищурилась Марта.

– Взятку? – удивилась девушка. – Нет! Нет, что вы, конечно же, нет! Я просто имела в виду, что если вам надо чем-то помочь, то вы только скажите!

– Милая моя, если бы ты действительно хорошо училась, то из курса уголовного права вынесла бы для себя, что взятка – это не обязательно деньги! Это может быть любое встречное предоставление: услуги, работы… Все что угодно!

– Да не собираюсь я давать вам никакие взятки! Просто говорю, что если могу что-то для вас сделать, вы только скажите!

– Как об стенку горох, – вздохнула Марта. – Ладно. Есть у меня одна просьба. Выполнишь ее – поставлю тебе зачет. Только сразу предупреждаю – дело долгое и сложное.

– Я готова! Что вы хотите, чтобы я сделала?

* * *

Работать с Амандой было одно удовольствие – выставляемые Кеннетом счета оплачивались молниеносно, хотя их размер нельзя было и близко сравнить с теми суммами, которые исходили бы от юридической фирмы. Аманда схватывала все на лету – ей не нужно было втолковывать разницу между передачей картины и передачей интеллектуальных прав на нее. Поскольку директором одной из галерей была девушка Амаля, Аманда с самого начала сообщила Кеннету, что ее руководитель не хотел бы «светить» свои подписи на договорах с этой галереей, а потому Кеннет выполнял для Амаля не только функцию юриста, но и выступал номинальным акционером и директором его компании – он подписывал договоры, коммерческие предложения и инвойсы. В дополнение к основной зарплате получаемые в частном порядке от Амаля выплаты увеличили средний ежемесячный доход Кеннета процентов на тридцать, что невероятно радовало парня. Конечно, оборотной стороной медали было почти полное отсутствие личной жизни – на пути Кеннета встречались редкие девушки, но они не задерживались ни в его постели, ни уж тем более в голове, где место очень давно и надолго заняла лишь одна «та самая».

Макс Каравалья заметно нервничал перед тем, как выйти из дома. Он до сих пор не был уверен в том, стоит ли ехать. Обувшись, он посмотрелся в зеркало, закинул на плечо небольшую дорожную сумку и взялся за ручку своего чемодана. Сонный Ксавьер стоял в дверях прихожей и, стараясь чтобы Макс этого не заметил, тихонько зевал в ладонь. «Ну ладно, – будто приободряя себя, сказал Макс, – пора». Ксавьер медленно подошел к Максу, крепко обнял его и уткнулся носом ему в грудь:

– Счастливой дороги, – улыбнулся Ксавьер, заботливо разглаживая рукой лацканы пиджака Макса. – Постарайся недолго.

– А ты постарайся пойти и доспать, а то время чуть ли не ночь еще, – прижал его к себе Макс.

– Уж за это не беспокойтесь, – с иронией произнес парень, – уговаривать на это нас точно не надо.

– Все, поехал, – Макс поцеловал Ксавьера и открыл дверь.

Пока он ехал в аэропорт на такси, то вспоминал, как первый раз увидел Ксавьера. Молодой высокий бармен был визитной карточкой клуба, неприступной крепостью, которую безуспешно пытались штурмовать посетители. Но ни щедрые чаевые, ни красивые слова, ни разгоряченные после выпивки торсы не могли приблизить большую часть гостей и на шаг ближе к цели. Ксавьер не был зазнайкой, хотя цену себе, вне всяких сомнений, знал. Просиживая в одиночестве очередную ночь в клубе за бокалом легкого напитка, Макс с завистью наблюдал, как редко-редко, после окончания смены, Ксавьер покидал клуб в компании какого-нибудь парня, которому выпадало счастье обратить на себя внимание неукротимого бармена. Макс же ни разу не пробовал взять бастион – ему не хотелось застревать в памяти Ксавьера занозой в виде одного из бесконечных парней, которые мелькали перед глазами бармена, словно окошки вагонов проносящегося поезда. Максу всегда казалось, что как только стихнет музыка, администрация клуба вежливо предложит немногочисленным припозднившимся гостям отправиться восвояси, а Ксавьер тихонько пойдет к себе в маленькую одинокую квартирку, примет душ, заберется в незаправленную кровать, укроется одеялом с головой, плотно поджав коленки к подбородку, и от имиджа рокового сердцееда не останется и следа. И именно в таком виде, без этой клубной шелухи, безоружность Ксавьера будоражила сердце Макса, погружая его в разгульный вихрь фантазий.

О своем безответном трепетном отношении к Ксавьеру Макс как-то проболтался Крису – это было как раз тогда, когда Крис жил у него какое-то время (как впоследствии шутил сам Макс, это было непростительно короткое, преступно непродолжительное время).

– Это ж сколько ты сохнешь-то по нему? – удивился Крис, попивая утренний кофе.

– А хрен его знает, – усмехнулся Макс. – Несколько месяцев, наверное.

– И ни разу даже не пытался с ним заговорить?

– А смысл? – парировал Макс. – Я же не слепой. Вижу, с какими иногда персонажами он уходит из клуба после работы. Куда мне-то…

– Во дурак! – недоумевал парень. – Ты высокий, симпатичный, спортивный! Да он должен быть идиотом, чтоб тебя отшить! Вот ведь, а! И что же это за Ксавьер такой! Я прям заинтригован… Пойду в следующий раз с тобой.

– Ты? – поднял брови Макс. – В клуб? Ну уж нет! Тебя там разорвут на части! Мало того, что свежая кровь, так еще такой смазливый птенчик!

– Я позабочусь о себе, – деловито кивнул Крис.

– Угу, угу, так тебя там все и спросили! – рассмеялся Макс. – И глазом моргнуть не успеешь! А я за тебя ответственность чувствую! Ведь это же все равно что дочь в мини-юбке отпустить на сельскую дискотеку!

– Я сказал, что пойду с тобой, – значит, пойду. Там есть какой-то дресс-код или что-то в этом роде?

– Таких, как ты, туда даже в фуфайке пустят, не переживай.

– Вот и замечательно. Тогда сегодня же и сходим. После работы.

Когда Макс вечером вернулся домой, Крис готовился к выходу в свет. И подготовился он весьма успешно – узкие светло-синие обтягивающие джинсы, белоснежная маечка и легкая голубая рубашка с засученными рукавами заставили Макса открыть рот от удивления. Между тем Крис приподнял воском светло-русую челку, брызнул на себя найденным в залежах у Макса легким сладковатым парфюмом и, обернувшись к Максу, стеснительно сказал: «Ну? Я готов».

– Вот это да-а-а… – протянул Макс. – Я сейчас слюной захлебнусь! О, боги…

– Нормально я выгляжу?

– Ты совершенен! – воскликнул Макс. – Единственное, я бы добавил один почти ничего не значащий штришок, но зато совсем отвал башки будет! Подожди-ка.

Он порылся в стоящей в прихожей коробочке и достал оттуда предмет, похожий на карандаш.

– Это что, подводка, что ль? – недоверчиво уставился на него Крис.

– Ага. Но ты не думай, мы сейчас не будем из тебя драг-квин делать. Один кро-о-ошечный штришок!

Крис даже почти не почувствовал, как Макс аккуратно коснулся карандашом каждого уголка глаз Криса и попросил его взглянуть в зеркало. Крис удивленно ойкнул – с одной стороны, в его образе не было никакого визуально ощутимого мейкапа, но, с другой стороны, разрез глаз будто увеличился, а сами они стали выразительными, и их ненавязчиво подчеркнутая миндалевидная форма потом весь вечер и всю ночь как магнит притягивала к себе парней в клубе.

«Мне бы пива», – приветливо бросил Крис Ксавьеру, как только они с Максом пришли в клуб. Народу было не очень много, а громкость музыки позволяла хорошо слышать друг друга. «Пиво на мне», – послышался сзади чей-то голос. Крис обернулся – рядом с ним стоял крупный парень и улыбался ему. «О, спасибо, но я сам», – вежливо ответил Крис, развернулся обратно, но тут же уткнулся носом в другого парня, который сел на соседний стул и подмигнул Крису. Растерянный Крис вытянул шею и стал искать взглядом Макса – тот сидел в зале за столиком. Увидев окруженного парнями Криса, Макс иронично помахал ему рукой и пожал плечами, словно говоря: «Я же предупреждал!»

Как можно деликатнее избавившись от несостоявшихся ухажеров, Крис отпил пива прямо из бутылки и бросил Ксавьеру:

– Отличное пиво, спасибо!

– Отличное пиво для отличного парня, – улыбнулся ему Ксавьер, насыпая лед в шейкер для другого заказа.

– У тебя, наверное, каждый вечер от таких отбоя нет? – спросил Крис.

– Да достали, сил не хватает! – сочувственно признался бармен.

– А что, ты давно тут работаешь?

– Полгода уже. А ты новенький? Ни разу тебя не видел.

– Ну да. Меня сегодня сюда в первый раз друг привел. Вон он, – Крис показал бутылкой в сторону Макса, – за столиком сидит.

– А, ну я его знаю. В смысле, он часто у нас бывает. И всегда за столиком один сидит. Как будто о чем-то мечтает. Такой серьезный! – иногда поглядывая на Макса, сказал Ксавьер.

– Просто он не тупой кобель. Он реально классный парень.

– Я и не сомневаюсь, – пожал плечами бармен. – Мне почему-то кажется, что он доктор. Какой-то породистый он, серьезный…

– Он и есть доктор! – воскликнул Крис. – Вот это у тебя проницательность! Слушай, если ты не против, можно я попрошу его присоединиться ко мне? Он не любитель сидеть за стойкой, но как-то странно, что он меня сюда привел, а я тут с тобой зависаю.

– Не против, конечно.

Притащив Макса, Крис с нескрываемым воодушевлением продолжил выполнять роль свахи:

– Макс, знакомься. Это Ксавьер.

– Очень приятно, – улыбнулся бармен.

– И мне тоже, – ответил Макс, у которого перехватило дыхание и застучало в висках.

– Представляешь, Макс, – продолжал Крис, – Ксавьер угадал, что ты врач.

– А какой ты врач? – спросил Ксавьер.

– Я офтальмолог, – скромно ответил Макс, который не мог поверить, что объект его ночных воздыханий сейчас говорит с ним. Именно с ним!

– Да это же просто чудесно! – радостно воскликнул бармен, а потом облокотился на стойку и, искренне смотря на Макса, пожаловался: – У меня в последнее время слезится правый глаз. Ничего не могу поделать! Что это может быть, м?

– Надо смотреть, – ответил Макс. – Это может быть и инфекция, и блефарит, и много чего еще. Нужен хороший свет, а еще лучше – медицинский кабинет. Если хочешь, приходи ко мне завтра, я тебя посмотрю и все расскажу. И в целом посоветую, как ухаживать за глазами, тем более такими неприлично красивыми, как твои.

– Спасибо, – расплылся в улыбке Ксавьер. – Ты мне дашь свой телефон, чтобы я с тобой завтра созвонился и договорился? Нормально, если после обеда?

– Нормально, – улыбнулся Макс, который не очень хорошо помнил свое расписание на завтра, но даже если бы Ксавьер назначил визит на два часа ночи, Макс не раздумывая согласился бы.

– Отлично! – настроение Ксавьера явно было на высоте. – А теперь текила от Ксавьера! За счет заведения, – подмигнул он молодым людям.

Вечером следующего дня Макс позвонил Крису:

– Привет! Ко мне сейчас Ксавьер приходил!

– О, круто! – ответил Крис. – Судя по голосу, ты на седьмом небе от счастья!

– Если не на восьмом! Он прекрасен, Крис! Я его, мне кажется, люблю!

– Надо же, как он запал тебе в душу… Но парень он хороший, с этим соглашусь.

– Крис… Я даже не знаю, как сказать тебе…

– А я, кажется, знаю! Хочешь, за тебя скажу? «Крис, сегодня ты ночуешь в отеле». Это?

– Ну, – замялся Макс, – типа того.

– Не проблема! Легко!

В скором времени 110 процентов мыслей Макса занимал Ксавьер. Он учился на факультете журналистики, был неплохо начитан и представлял собой вполне интересного собеседника. Но в системе ценностей Макса слов «неплохо» и «вполне» по отношению к Ксавьеру не существовало – лексикон Макса состоял сплошь из слов в превосходной степени. Ксавьер и Макс подошли друг другу так органично, будто столяр выточил два компонента одной детали и разбросал их по свету, а теперь они нашлись и слились в единое целое.

– Крис, – сказал ему как-то Макс, – я не могу выразить, в каком долгу нахожусь перед тобой. Если бы ты не пошел со мной в клуб в тот вечер, ничего бы у нас не было. Я бы сам к нему не подошел, а если и подошел, то наверняка напортачил бы…

– Вот еще, благодарить за такое, – отшутился парень.

– Ты не понимаешь. Я тысячу раз прокручивал у себя в голове мысль, что сейчас мог бы не быть с ним. И это была бы не жизнь, а мука. Серая тянущаяся полоса неотличимых друг от друга событий, рутинного рабочего графика, гомогенных выходных и бессмысленных встреч. А сейчас у меня столько красок в жизни, что становится страшно, а не сон ли это. И это благодаря тебе.

– Если и так, то я за вас ужасно рад! – похлопал Крис Макса по плечу.

– Ты нереальный человек, Крис. Я не понимаю, как они могли с тобой так…

– Они? Ты про Алекса и Амиру?

– Да. В частности, про Алекса. Мне иногда кажется, что встреть я его где угодно, съездил бы по роже так, чтобы зубы повылетали, и не посмотрел бы ни на то, что коллега, ни на свои чувства, которые когда-то испытывал к нему.

– Да ладно, – заметно поник Крис. – Что случилось, то случилось.

– Я тебе не рассказывал, – взгляд Макса стал рассеянным, он окунулся в воспоминания, – но однажды он сделал мне больно.

– Это как? – не понял парень.

– Когда я по нему убивался на первых двух курсах, то был готов, честное слово, руку отдать, лишь бы он стал моим. Это было маниакальное, удушающее чувство… Однажды он пришел ко мне – к тому моменту у нас уже состоялись все эти нелепые разговоры, что я гей, и все эти признания в моих чувствах. Так вот, он зашел на минуту, занести материалы для практикума, которые брал у меня. Мы очутились в моей комнате. Я долго не решался ему предложить, хотя что-то вселяло в меня уверенность, что это можно сделать. Как-никак, он же не оттолкнул меня, когда я ему открылся, не стал избегать. Да и девушки у него по-прежнему не наблюдалось. И я предложил ему попробовать. Он не сказал «да», но и не отказал. У меня страшно стучало сердце от волнения и от предвкушения, когда я опускался перед ним на колени, проводя ладонями вниз вдоль его ног – это было моей ярчайшей фантазией или даже мечтой, и вот я ее осуществил. Мне понравилось то, что я сделал ему. Ему тоже понравилось – этого нельзя было скрыть и это невозможно было не понять. Когда все закончилось, никто из нас не знал, как себя вести и что говорить, если вообще говорить. А на следующий день парень с нашего факультета подошел ко мне после занятий и так тихонечко, аккуратненько предложил ему отсосать. И очень удивился тому, что я его чуть не убил там. Он все недоумевал, почему Алексу я это сделал, а ему отказываюсь. Понимаешь, как Алекс все извернул? Выставил меня пидовкой, которой лишь бы рот открывать… Того парня, который подкатил ко мне, я толкнул с такой силой, что он влетел в стену и больно ударился спиной. Я подбежал к нему, взял за шкирку и рявкнул, что если он еще хоть раз об этом заикнется, я ему отгрызу его черенок.

– Жесть, – не верил в услышанное Крис. – Ты поэтому с ним перестал общаться?

– Не просто общаться – я его исключил из своей жизни полностью. Но то, что он сделал тебе… Своему родному брату! Это что за человек такой?

«Вы заснули, что ли?»

Возмущенный голос таксиста заставил Макса отойти от воспоминаний и оглядеться по сторонам – машина стояла в зоне вылета аэропорта. Извинившись, Макс всучил водителю деньги и вышел из такси.

* * *

На выходных Амира завезла дочку к Марии, чтобы потом съездить на маникюр, за продуктами и повидаться с подругами. С момента смерти Джозефа прошло почти три месяца, но Мария, казалось, не смогла оправиться после шока. Она не ходила в черном, не ревела, да и лицо ее выглядело вполне нормально, однако сложно было не заметить, будто в ее душе порвалась струнка, на которой держалась вся жизнерадостность женщины.

– Ну как вы, Мария? – осторожно спросила ее Амира.

– Я хорошо, спасибо, – тихо улыбнулась женщина. – Привыкаю к одиночеству.

– Понимаю вас.

– Уже нет, – продолжала улыбаться Мария.

– О чем вы говорите? – насторожилась девушка.

– Я говорю про вас с Алексом.

– Что? Про кого? Что за… – забормотала Амира.

– Да не переживай ты так, – успокоила ее Мария. – Мне Мия уже несколько раз говорила, что дядя Алекс у вас иногда остается ночевать и спит в твоей комнате.