Текст книги "Fake Management for Beginners (СИ)"

Автор книги: darth lados

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Сигнала не было. Квай-Гон сделал вторую попытку – с тем же результатом.

Два дня назад ни губернатор, ни Мэйдо не знали об отмене референдума. Тогда и сам Квай-Гон только получил ответ с Корусканта… Но Мэйдо осталась в городе, могла узнать о любых изменениях, только связи с ней у Квай-Гона не было, а даже если бы и была? Когда эта заносчивая… особа делилась с ним хоть какими-то сведениями?

Вышла Ата и направилась к сараю с дроидами. Тотчас оттуда выскочил красный Пери, замер на пороге, просительно глядя то на Квай-Гона, то на Ату.

– Ну, попробуй, – смеясь, сказала Ата. – Может быть, мастер Джинн возьмет тебя с собой, ему-то вопли твоего отца до хаттовой задницы!

– Мне правда очень надо, – вздохнул Пери. – Я не буду мешать.

– А чего им мешать, – фыркнула Ата, обернувшись. – Посидят на участке, посмотрят на представление. Референдум уже идет, а наблюдатели только раскачиваются.

И она зашла в сарай, выпихнув из прохода Пери, и закрыла за собой дверь.

«Сердится, – сделал очевидный вывод Квай-Гон. – За подкат». За такое он и сам бы сердился, надо сказать, и что только на него нашло? Он хорошенько подумал и решил, что никаких эмоций Ата у него всё-таки не вызывает. «Тёмная сторона, не иначе».

Из дома показался Оби-Ван – хорошо, что без банки. Пери, восприняв это как сигнал, побежал к губернаторскому спидеру. Оби-Ван уселся рядом, и Пери начал доставать его насчет яиц. Судя по выражению лица падавана, доволен он этим не был, но в присутствии учителя отвечал вежливо, сдержанно, пожалуй, слишком заученно – только что не цитировал прочитанное, и Квай-Гон еще раз отметил, что Оби-Вана надо натаскать в риторике.

Погода была отличной – теплой, спокойной, облака местами расходились, и была надежда на то, что выглянет солнце. Квай-Гон сосредоточился на управлении, то и дело напоминая себе, что гнев – тоже путь к темной стороне. Сначала стоило получить объяснения, потом принимать решение. Насчет Прии он не обольщался, проклятый панторанин был ему не по зубам, но оставалась Мэйдо… а у любого джедая имелись методы вывести кого надо на нужный разговор.

Мальчишки болтали не переставая.

– Если сделать им температуру повыше, выведутся самцы, – рассуждал Оби-Ван. – А если сунуть в холод, то самки. Так было в статье написано. А если одно яйцо – под плиту, а второе – в холод? – он даже оживился. – У меня будет парочка!

Квай-Гон засчитал падавану лишний балл. Сам он, наверное, поступил точно так же, если бы ему сейчас было тринадцать лет.

– Уйдешь из Ордена, откроешь зоопарк? – захохотал Пери. – Тогда прихвати еще и фалнаутов. Ты в племени этих водорослей видел? – сейчас он подражал отцу. – Они, пока мелкие, тоже бесполые, все с лекками. А лет в десять-двенадцать начинают окукливаться, потом вылупляются, либо мальчики, либо девочки…

С разведением фалнаутов в Храме Квай-Гон был категорически не согласен. Они ему и тут успели до смерти надоесть.

Столица была уже близко. По дороге тащились повозки – жители, которые не сбежали в город от нападений, направлялись на референдум.

Рынок, не так давно разоренный, был полон ярких огней и покупателей. Ящериц из города выгнали, улицы украсили плакатами и флагами. Горожане проявляли удивительное единение и благодушие, что-то кричали и радовались от души.

Следуя командам дроида-регулировщика, Квай-Гон пристроил спидер возле резиденции губернатора. И стоило им вылезти, все, кто был на площади, уставились на них.

– Наблюдатели!

– Интересно, Сутр им уже заплатил?

– Конечно, а после референдума еще заплатит. И спидер они ему не вернут, помяни мое слово.

– А дроида, говорят, не нашли.

– Вообще-то я слышал, что они неподкупные, поэтому я ставлю на то, что их где-то по тихому просто убьют.

Квай-Гон огляделся. На резиденции красовался плакат «Честные голоса Венисиолы! Сделай выбор в пользу будущего!». Чуть ниже висел еще один: «Губернатор Венисиолы Уббар Сутр гарантирует присутствие джедаев Республики в качестве наблюдателей!» Губернаторские гарантии закрывали половину какого-то рекламного плаката, и прямо под ними Квай-Гон прочитал: «Гастроли цирка шапито» и пожалел, что магистр Йода этого не видит.

Резиденция была заперта. Возле входа в одиночестве митинговал знакомый член «Нетронутой природы». Квай-Гон поманил Оби-Вана и Пери: в Силе глухо зарокотала опасность. Оби-Ван тоже что-то почувствовал и насторожился, Пери притих. Все куда-то стекались, и Квай-Гон решил, что самым разумным будет идти следом.

Дальше он смог убедиться, что горожане проявили в украшении города небывалый энтузиазм. «Голосуй!» – призывал разрезанный плакат, затем табличка сухо извещала: «Общественный туалет – 100 м», а следом трепыхалось продолжение плаката: «Или терпи дальше!».

Дерьмо с улиц никто не убрал, и Квай-Гон на всякий случай смотрел себе под ноги.

– Голосуем за Нута! – услышал он крик. – Тогда пособия увеличат. А гостиницы – гостиницы это что? Правильно! Рабочие места!

– Сутр спятил! Пускай сам работает! Давайте все голосовать против него!

– А как же джедаи? Они будут потом всех, кто против, сажать в тюрьму? Я туда не хочу, там опасно.

Квай-Гон замедлил шаг.

– Бей несогласных! – наконец определился кто-то, и публика, с облегчением выдохнув, принялась друг друга лупить.

Квай-Гон вытащил из толпы Оби-Вана и Пери и отправился к городской почте. По дороге он еще раз попробовал связаться с Прией, и снова попытки ни к чему не привели.

«Твой голос – не подарок! Земельный референдум», – возвещал криво намалеванный плакат на двери. Почта была обнесена красной лентой с надписью «Не входить, опасно!». Антенны не было видно, а по периметру курсировал дроид, мигая лампочками и неприятно пища. Квай-Гон лихо вспрыгнул на соседнюю крышу, прихватив с собой обоих мальчишек. Пери смешно взвизгивал, Оби-Ван угрюмо молчал.

Крыша почтамта рухнула вместе с антенной связи.

Раздражение сменилось недоумением. Когда обрушилась крыша? Внутри были люди – много людей. Погибли они или смогли спастись? Узнал ли губернатор об отмене референдума? Или…

Или – что?

И со странной уверенностью в собственной правоте Квай-Гон словно услышал признание. Будто хрипловатым и насмешливым голосом ему поведали всё, как было, и с улыбкой неприкрытого превосходства объявили, что он проиграл.

Времени разбираться с почтой не было, они спустились, вернулись на улицу, где уже расходились участники драки, и последовали за теми, кто шел куда-то целенаправленно.

Референдум проходил в одноэтажном деревянном здании. Перед ним тоже шло побоище, но довольно своеобразное: над головами дерущихся летали лепешки ящериц, при этом было похоже, что процесс метания друг в друга дерьма доставляет участникам истинное удовольствие.

Квай-Гон заметил фалнаута, знакомого ему по самому первому дню – того самого, который устроил собрание, а потом спровоцировал драку. Про него же губернатор сказал, что тот поджег стенд и «мутит горожан». Сейчас фалнаут стоял в стороне и наблюдал за говнометанием цепким взглядом. Увидев джедаев, он поморщился и куда-то делся.

Квай-Гон жестом приказал мальчикам ждать в переулке, вклинился в толпу и, пользуясь преимуществом среди в основном низкорослых горожан, попал внутрь помещения для голосования довольно быстро. Здание, как и прочие, было ветхим, но достаточно светлым, часть круглых столов сдвинули к стенам, за оставшимися призывно шевелили лекками нарядные фалнаутки, чуть в стороне от них сидела совсем молодая девушка в строгом темном одеянии. Посредине зала стояли два ящика, на одном из которых было написано «За», на другом – «Против», и уже успевшие взять бюллетени избиратели гадали, куда им что бросать.

Насколько это было правильно, Квай-Гон понятия не имел. Девушка в строгом костюме, увидев его, встала и робко заулыбалась.

– Добро пожаловать, мы рады в нашей комиссии приветствовать наблюдателей Республики, – она изо всех сил старалась держаться уверенно. – Я председатель Лу Арги. Могу познакомить вас со всеми процедурами. Видите, сколько народу?

Она мило покраснела. Высокая должность ее явно смущала, и если бы не странная, нелепая до крайности ситуация, Квай-Гон даже бы приободрил ее, но сейчас ему было не до сочувствия.

– Помещение не самое подходящее, но оно пустовало с тех пор, как господин губернатор закрыл рассадник разврата, который тут был… Я же не думаю, что это препятствие, правда? В смысле, вы, как наблюдатель, не видите в этом ничего предосудительного?

В этом Квай-Гон, как наблюдатель, ничего предосудительного не видел. Он вспомнил рассказ Нута и то, что губернатор не приложил к уничтожению «рассадника» руку, но это его вообще не беспокоило.

– А почему, например, не на почте? – строго спросил Квай-Гон, ухватившись за возможность прояснить обрушение крыши. Девушка покраснела еще сильнее.

– Ну, оттуда, конечно, пришлось выгнать беженцев, – запинаясь, объяснила она, – но проблема оказалась не в этом… Крыша рухнула, когда хотели укрепить плакат. Счастье, что никто не пострадал, да?

Квай-Гон неплохо изучил крышу почтамта. На ней можно было парковать спидеры… до тех пор, пока кто-то, очень неплохо знакомый с подрывным делом, не изменил ситуацию в корне.

«Зачем? – заорал он в пустоту. – Зачем, для чего она это сделала?»

Он не пытался искать ответ. Мэйдо могла служить многим господам. И тем, кто построил варварскую базу в Красной Горе… Где она теперь? Гадать было бесполезно. Заметает следы? Тишком отчитывается перед кем-то?

Опасность, недавно невнятно бормотавшая, почти кричала.

Но Мэйдо не могла оставаться без связи. Еще одна антенна была у представителя Прии: тот угрожал немедленным разговором с Орденом и лично магистром Винду, и это были не простые угрозы.

Квай-Гон шел против потока горожан, направлявшихся на референдум. Они провожали наблюдателей и тащившегося за ними Пери удивленными взглядами и обменивались изумительными репликами, но Квай-Гон их не слушал. Прия и его антенна тоже могли подождать.

Резиденция губернатора по-прежнему была заперта, но Квай-Гон и не думал стучаться в дверь. Он направился к лазу, который ему так любезно показала Мэйдо, и Оби-Ван с Пери преданно поспешили за ним.

– Не выйдет из тебя джедая, – еле слышно хихикнул Оби-Ван, когда Пери тяжело и непозволительно громко бухнулся на пол.

Лаз вел в узкий, низкий коридор – Мэйдо в самый раз, а вот Квай-Гону… не очень. В проходе валялась дохлая андроид, которая очень сильно мешала Мэйдо держать всё под контролем.

Квай-Гон дошел до конца коридора, осторожно повернул ключ в двери – Мэйдо была предусмотрительна, насколько возможно. В резиденции стояла тишина. Молчала Сила, только опасность не унималась, мешая слышать что-либо ещё. Квай-Гон поднялся по лестнице, прошел до кабинета, заглянул внутрь – тихо, пусто. На другом конце комнаты была дверь, из которой вышел губернатор в самый первый их визит. Теперь он был… неподалёку, точнее понять не выходило.

Губернатор, Прия, Мэйдо. Кто главарь, кто исполнитель? Прия, разумеется, лишь инструмент. Губернатор или Мэйдо? Сообщники они или играют друг против друга? Скорее второе, но это было больше необъяснимой убежденностью, чем обоснованным выводом. Губернатор слишком бесхитростен, а Мэйдо? Слишком хитра.

Но она сняла жучок со спидера и призналась в этом так просто. И на этот вопрос был ответ: втиралась в доверие. Делала то, что прекрасно умела, судя по Нуту, ну и Прия, синий панторанский дурачок, был готов исполнить любой ее приказ.

Квай-Гон решительно постучал в дверь. Ему никто не ответил, но он был настойчив. В тот момент, когда он уже решил пустить в дело меч, в замке заскрежетал ключ.

– Я полагал, что вы смотрите за референдумом! – всплеснул руками губернатор. – Я туда не хочу, там слишком многолюдно. Опасно даже, я бы сказал, но вы же можете меня охранять? Ведь правда? – он сразу оживился, скоренько перебежав в кабинет. – Тогда мы сейчас попьем чай и отправимся. А, вот и ваш мальчик. Какой он милый.

Пери куда-то исчез. Квай-Гон вопросительно посмотрел на Оби-Вана, тот только пожал плечами.

– Да, да, я как раз заваривал чай, – продолжал губернатор, бегая по кабинету. – Успокаивает. Я весь на нервах.

Он действительно был слишком взвинчен: Сила горела его волнением, испугом и чем-то еще. Может быть, решительностью? Но Сила не говорила, почему он взволнован, испуган, какое решение принял. Квай-Гон не придумал, как бы его спросить, получил ли он сообщение с Корусканта.

Губернатор тем временем убежал.

– Куда делся Пери? – шепотом спросил у падавана Квай-Гон.

– Ну, – смутился Оби-Ван, – он, наверное…

– Ладно.

После того, как безруких они уничтожили, Пери ничего не грозило. Может быть, он наконец улучил момент и удрал к своей даме сердца.

«Не хватало сейчас только сердечных ран…»

Губернатор вернулся, держа поднос с заварочным чайником, тремя чашками и большим графином. Управлялся с посудой он настолько ловко, что Квай-Гон задумался, не был ли тот в юности официантом. Или, быть может, содержал гостиницу? Не просто же так его манил туристический бизнес?

Губернатор поставил поднос на стол рядом с… книгой. Настоящей книгой. «Современный туристический менеджмент для начинающих», – сообщал заголовок. «Чему современный? Битве при Малакоре или открытию гипердрайва?»

– Ну, прошу, – любезно развел руками губернатор. – Местные травы, они…

Снизу донесся топот ног.

– А вот и Пери, – вполголоса пробормотал Квай-Гон и громче добавил: – Думаю, вам стоит принести еще одну чашку.

Он не успел додумать, что для одного Пери как-то многовато ног.

– Руки! Поставьте чайник на стол, Сутр. Два шага назад и не двигаться.

«На ловца и зверь бежит…»

И Мэйдо, и Прия, без сомнения, побывали ночью в ранкорьей заднице. Панторанину досталось особенно – вся одежда была изорвана, комлинк он успел потерять, только что меч уцелел. Губернатор трясущимися руками вернул чайник на стол, отошел и, растерянно блея и тыча пальцем в Мэйдо, переводил потерянный взгляд с нее на Квай-Гона.

– Госпожа Джодо, – наконец выдавил он, хлопая глазами, – вы… я… при всем моем уважении, я…

Мэйдо повелительно подняла руку, приказывая замолчать. Бластер она не опустила, но Квай-Гон был уверен, что выстрелить ей не даст.

– Йелла Мэйдо, – громко и очень отчетливо произнес Квай-Гон, – именем Республики я объявляю, что вы арестованы. Вы обвиняетесь в систематических кражах, проникновении в чужое жилье, подлоге личности, уничтожении межпланетных средств связи. Прия Шани, именем Республики я объявляю о вашем аресте как пособника. Вы будете переданы в руки правосудия.

– Да, да, – очнулся губернатор, – в городе нельзя находиться с оружием. Это незаконно! А что, – он разочарованно обернулся к Квай-Гону, – денег она мне, выходит, не даст?

– Йелла Мэйдо, Прия Шани, – продолжал Квай-Гон, – сдайте оружие, и не советую оказывать сопротивление.

Прия только прикрыл глаза. Он пытался что-то сказать, передать мысленной речью, но Квай-Гон никогда не был особенно хорош в этой области. Да и что тот мог сказать? Всё ради блага фалнаутов – гарантии, которые он униженно выпрашивал у Мэйдо.

Мэйдо опустила бластер. Она не боялась и не сомневалась. Усталость и решимость, больше ничего. «Преступник пойман, – подумал Квай-Гон. – Иногда он чувствует облегчение…»

Наконец она разлепила плотно сжатые губы.

– Я сейчас сделаю одну вещь, – бесстрастно предупредила она. – Постарайтесь принять это как должное, мастер Джинн, и не отрубите мне руки. Я не собираюсь ни на кого нападать или предпринимать попытки к бегству. Я просто хочу вам кое-что показать.

Говоря это, она поднесла руку к шее, совсем как под Нэгной, когда Квай-Гон ей напомнил о своих полномочиях. Опасность… опасность была не здесь, поэтому он позволил ей снять с шеи идентификационный чип на длинной крепкой цепочке и перебросить ему. «Да у неё в привычку вошло кидаться в меня всяким…»

Квай-Гон кивнул на датакрон губернатору, тот нервно допрыгал до стола, включил питание. Все молчали, только губернатор встревоженно пыхтел.

На мгновение Квай-Гон отвлекся, чтобы вставить чип в разъем датакрона, а потом встретился взглядом с Мэйдо и понял, что она впервые за все время смотрит ему прямо в глаза.

Губернатор придушенно ахнул, шарахнулся в сторону и рухнул в кресло. Оно не выдержало, скрипнуло и развалилось, губернатор шлепнулся на пол и заерзал в обломках, но на него никто даже не глянул. Ни Мэйдо, ни Прия, ни Оби-Ван, ни Квай-Гон, который за доли секунды успел осознать, что ни один преступник не смотрит так уверенно и свободно.

«Полномочный эмиссар Сената Республики, представитель Комитета по интеграции, Комитета по межпространственному сообщению, Комитета по противодействию коррупции…»

Дальше Квай-Гон читать не стал. Он обратил внимание только на подпись – Финис Валорум, сенатор от сектора Лиитон. Тот самый, который выбил и его собственную миссию на Венисиолу.

Учитель Дуку, отправив сюда проверенного бизнес-посредника, подстраховался, когда Валоруму потребовался свой представитель. Ему не нужны были лишние глаза и уши, и он отрекомендовал Сенату Мэйдо – как оказалось, не зря. Она отменно отыграла роль, даже роли, и если бы не Квай-Гон, не выдала бы себя до конца. Учитель отправил сюда же своего бывшего ученика, прекрасно понимая, что именно так риск – наименьший.

– Губернатор Венисиолы Уббар Сутр, – со смешком сказала Мэйдо, – именем Республики я объявляю о вашем аресте. Вы обвиняетесь в халатности и злоупотреблении властью, подкупе избирателей, проведении незаконного референдума, фальсификации документов учета, растрате средств бюджета Венисиолы, незаконном строительстве, незаконном изъятии земель у собственников, подготовке убийства полномочных представителей Сената и Ордена, организации убийства журналиста Риза…

Губернатор, поднимаясь, встал на колени, и вид у него был испуганный и покаянный.

– Я верил вам! – фальцетом воскликнул он. – Я же вам верил!

– Настолько, что озвучили мне не одно преступное намерение, – ухмыльнулась Мэйдо. – На случай, если вы не расслышали обвинения, мастер Джинн: господин Сутр намеревался устранить вас и вашего падавана. Я не знаю, что ему помешало, может быть, мы?

Квай-Гон обернулся к столику, на котором стоял фарфоровый чайник. Мэйдо не может сейчас быть права, мелькнуло в него в голове, он бы почувствовал угрозу в Силе, если бы это было действительно так?

– Вероятно, вам стоит проверить его карманы, – негромко посоветовал Прия. – Здесь немало разных ядов, способных убить человека за считанные секунды.

– Не надо, не надо, – взмолился губернатор, беспомощно отмахиваясь от Квай-Гона. – Я сам… я сам всё отдам…

И он действительно, не вставая с колен, протянул небольшую стеклянную ампулку с ярко-зеленой жидкостью.

– Не вздумайте ее открывать, – предупредил Прия. – В первые секунды концентрированные пары могут убить даже джедая…

– Вы сказали про Риза… эмиссар, – обращаться так к Мэйдо было очень сложно, но в сложившейся ситуации – единственно правильно. – Значит, вы тоже там побывали?

– Разумеется, – кивнула Мэйдо, и в первый раз Квай-Гон не заметил в ее легкой улыбке ни насмешки, ни превосходства. Он осторожно крутил в руке ампулку, не зная, куда ее деть. – Слишком грубо сработано. Безрукие в черте города? Что им там делать? К тому же, вы сами должны были понять, в чем господин Сутр ошибся?

– Свет, – в тон ей ответил Квай-Гон, задним умом понимая, где облажался. – Если ночью тюрьма не охраняется…

– Нет никакого смысла оставлять свет в комнате для охраны. И убирать труп так быстро. За что вы отдали приказ убить Риза, Сутр? Я не спрашиваю, кому, вы все равно назовете мне исполнителей.

Квай-Гон подумал и передал ампулу Прие. Тот моментально спрятал ее в бездонных карманах порванной шинели.

– Он как-то сообщил в Сенат от моего имени… насчет наблюдателей, – простонал губернатор. – Вот их. Я был в шоке, когда они ко мне заявились. Я был напуган.

– Еще бы, – хмыкнула Мэйдо, подошла к датакрону и вынула чип. – Вы отдали приказ об аресте, только вот просчитались. Риз никого не вызывал.

– Да? – растерянно пискнул губернатор, и Квай-Гон, которому коленопреклоненная поза бывшего властителя Венисиолы уже надоела, рывком поставил его на ноги. – Да? А кто?

Мэйдо ему ничего не ответила.

– Со мной связался Нут, – подойдя ближе, почти шепотом сообщила она Квай-Гону. – И сказал, что референдум уже идет. Мы летели на предельной скорости. Так что знайте, кому вы теперь обязаны жизнью.

Сложно было сказать, кого именно она имела в виду.

– Так Нут об отмене знал?

– Я просила ему передать это еще вчера. У меня не сто рук, чтобы лично обеспечить всем безопасность.

«И себе в том числе, – ехидно подумал Квай-Гон, представив, что было бы, если бы Мэйдо сгинула в пещерах Нэгны. – За тобой теперь только следи…»

Губернатор еле слышно хныкал. То ли не понял всей серьезности своего положения, то ли открытие, что все это время он делился не самыми законными планами с эмиссаром Сената, отбило ему последний ум.

– Оби-Ван, – распорядился Квай-Гон, – останешься здесь. Комната будет закрыта.

Падаван неуверенно кивнул, и Квай-Гон попытался приободрить его, потрепав по плечу. Не лучший вариант – мальчишку могут взять на жалость или обмануть, тело у него пока крепче, чем разум, но выбирая между падаваном с боевой подготовкой и целителем-дипломатом, еле способным пару камней поднять…

– Держи, – и панторанин, улыбаясь, вручил Оби-Вану свой меч. – Ты умеешь обращаться с ним лучше меня. Уверен, ты справишься.

– А нам, – прибавила Мэйдо, – придется прекратить это хаттово шапито.

========== Глава 19 ==========

Без лишних церемоний Квай-Гон отволок губернатора в комнату, в которой тот отсиживался до их появления. Спальня Мэйдо производила впечатление, а логово губернатора поражало вычурной роскошью. Огромная кровать под балдахином, золоченый ночной горшок – пустой, пара на вид весьма прочных кресел, шкаф – Квай-Гон не успел до конца додумать, что надо бы его обыскать, как эмиссар проворно сунула туда нос, и заставленный едой стол, который немедленно обследовал Прия. Квай-Гон оторвал от балдахина длинный шнур и связал губернатору руки и ноги, а потом усадил его на кровать.

Оби-Ван придал себе суровый вид, подтащил кресло, сел и положил на колени меч. Квай-Гон проверил окна, хотя и сомневался, что губернатор решит сбежать таким образом, и остался доволен.

– Я на тебя рассчитываю, – сказал он падавану. Тот кивнул.

Эмиссар ухмыльнулась, проинспектировала стол, взяла нож, подошла к кровати – губернатор при этом дернулся, – отхватила от балдахина кусок ткани и помахала перед губернаторским носом.

– Он мастак по ушам ездить, – предупредила она Оби-Вана. – Надоест его треп – сунь кляп. Только неглубоко: он мне еще понадобится.

Квай-Гон считал, что Мэйдо не терпится покончить с референдумом, но нет. Едва не столкнувшись, они еще раз обшарили стол и шкаф – мало ли, какие сюрпризы заготовлены для незваных гостей – и ничего не обнаружили. Мэйдо собрала со стола всё, что посчитала опасным, вытащила полупустой ящик, сложила туда ножи, вилки и ложки и недовольно скривилась.

– Куда это деть?

– Оставим в кабинете.

– Очевидно, – пробормотала Мэйдо, но послушалась, обменявшись с Прией коротким многозначительным взглядом. Пока Квай-Гон запирал дверь губернаторской спальни, она успела пристроить ящик к стене и задвинуть его креслом.

На площади перед резиденцией не было ни души. Прия вышел первым, замер. Воздух будто застыл и, казалось, подрагивал, как дым от костра. Мэйдо тоже остановилась.

– Не отходите от меня далеко, эмиссар, – негромко сказал ей Квай-Гон. – Вы достаточно рисковали собой по милости нашего расписного друга.

Мэйдо дернула плечом и перевела тему, опять взглянув на улыбнувшегося в ответ Прию.

– Думаю, вам интересно узнать, кто подгадил нам обоим, – фыркнула она и пошла вперед. Квай-Гон нагнал ее, панторанин поплелся сзади. – Сутр будет терзаться этим до конца своих дней, но с вами я не настолько жестока, – она засмеялась, впрочем, беззлобно. – Это Джем. Дроид. Она была чрезмерно самостоятельной. Не знаю, вмешался ли кто-то в ее программу или у нее что-то сломалось в электронных мозгах, но она не только вычищала местный голонет, снимала мои жучки и пугала бластером обывателей. Это она вызвала наблюдателей через датакрон Сутра. Не спрашивайте. У меня слишком простая программа, мне нужен кто-то с хорошим анализатором, но этого кого-то мне неоткуда на этой планетке взять.

Навстречу попались несколько грустных фалнаутов и поспешно прижались к стене, пропуская их. Наверное, решили, что Мэйдо конвоируют в тюрьму.

– На Нута работает программист, – заметил Квай-Гон. – Если вы ей заплатите, она не откажется вам помочь.

Он сознательно заговорил об оплате, но Мэйдо лишь покосилась на него и коротко кивнула. Ее настороженность, стремление удержать дистанцию, неприязнь почти исчезли, и Квай-Гон задался вопросом, не связано ли ее поведение с тем, что, как она сказала представителю Прие, а тот с готовностью ей поддакнул, никто не сообщил ей об их приезде.

– Госпожа эмиссар, я знаю, что наш синий друг – не великий мыслитель. Но вы получили образование и лицензию. Почему вы не представились мне сразу? Я вам не нравлюсь? Положим; и вы мне не по душе, но представьте, что я переползал бы от фермы к ферме, шушукаясь с хозяевами и пугая работников? Вышло бы много плохого и мало хорошего, здесь и так хватает тайн, недомолвок и прямого вранья. Зачем было усугублять?!

Представитель, как вергиена на запах крови, подобрался поближе: назревал спор.

– Вероятно, всё дело в доверии? – Мэйдо снова бросила на Квай-Гона быстрый холодный взгляд. – Если вы ничего обо мне не знали, кто и насколько доверяет вам самому? Кто отправил вас сюда и зачем? Наблюдать референдум? Возможно, те же самые люди считали, что вас мои дела не касаются?

Квай-Гон перешагнул прилипшую к каменной кладке лепешку и признал, что Мэйдо права. Учитель Дуку сказал о представителе, но ни словом не обмолвился, что на Венисиоле есть человек, способный отдать любой, самый неоспоримый приказ.

– И, быть может, – продолжала Мэйдо, – что те же самые люди – не те же самые. Вы так выпытывали у меня, кого из графов Серенно я знаю… Кое-кого вы знаете тоже. Но с тем, кого знаете вы, я разговаривала пару раз по комлинку, больше того – я не горю желанием общаться… с вашей братией.

Прия хихикнул. Квай-Гон решил, что она намекает на титул учителя Дуку, да и на него самого, но ошибся.

– Я и вас, миледи, имею в виду, – сказала Мэйдо неожиданно резко, и панторанин эффектно спал с лица. – Мне не нравится, когда я абсолютно бессильна. Мне не нравится, когда со мной говорит человек, способный изменить мое мнение лишь потому, что он этого хочет. И мне не нравится, хатт побери, когда от меня требуют доверия люди, которым я боюсь посмотреть в глаза.

Дорогу им преградил митинг. Представитель «Нетронутой природы» набрал себе сторонников, и теперь два десятка людей и фалнаутов выкрикивали лозунги, размахивали флажками и призывно свистели. Квай-Гон придержал своих спутников, чтобы они не совались в толпу.

– Вы в своем праве, сударыня, – виновато произнес Прия.

Мэйдо улыбнулась – открыто и непривычно, вот только эта улыбка была адресована стоявшему с покаянной физиономией панторанину. И внезапно Квай-Гон осознал, что всё это время принимал за ее враждебность. Мэйдо настолько боялась гипноза, что всегда отводила взгляд. «Красными трусами лямку лифчика, надеюсь, не оборачивает», – усмехнулся Квай-Гон, но тут же решил, что вряд ли рациональная Мэйдо станет носить абсолютно ненужный предмет одежды. «Вот Ата могла бы…»

Одно ему было неясно: почему она так боится? Сильные волей и целеустремлённые не поддавались гипнозу, это общее место. Нут, например…

«Стоп…»

Квай-Гон внутренне похолодел, вспомнив, как разъярённый Нут успокоился, повинуясь жесту Прии. «Так вот почему рядовой этнограф стал представителем», – на краткий миг он не то что понял – испытал тот же страх, что и Мэйдо.

– В самом деле, госпожа эмиссар, вы уверены в вашем выборе? – негромко спросил Квай-Гон. Мэйдо перестала улыбаться, полоснула его ледяным взглядом. – Из двух джедаев вы доверяете тому, кто выбирает и использует это оружие куда чаще и с куда большей силой. В то время как я просто не смог бы повлиять на вас – не потому, что вы так уж сильны, потому, что вы так уж тверды и упрямы… а он мог бы. Может, и я это знаю. А знаете ли вы точно, по своей ли воле выбрали ему доверять?

Мэйдо закусила губу, и Квай-Гону совершенно не понравилось выражение ее лица.

– Мое доверие к вам оказалось оправданным, миледи, – и она, сделав шаг вперед, опять улыбнулась и коснулась рукава изодранной шинели панторанина, потом – руки, и Прия в ответ сжал ее пальцы. – Вы помогли мне, когда Нут зацепил меня из бластера, хотя я не просила вас об этом. Вы помогали мне раньше. Вы спасли меня под Нэгной. Вы рисковали жизнью, чтобы вытащить меня из-под этих проклятых камней.

– Каких камней? – переспросил Квай-Гон. Защитники природы уже прошли дальше, но от изумления он прирос к месту. Под Нэгной Мэйдо спасал вовсе не Прия… а судя по его виду, проклятые камни случились не далее как этой ночью. – Где вас носило?

«И почему я опять ничего не знал?» – подумал он, уже не сомневаясь, что не по доброте душевной панторанин опоил его своим варевом.

– Возле Красной Горы, – Мэйдо повернулась к Квай-Гону. – Мне нужно было на всё это посмотреть.

«И понюхать. Развелось суицидников!»

– Какого хсисса рыжего?! – прошипел Квай-Гон. – Ты ведь знал, кто она! Не мог не знать!

– Не исключено, – панторанин изобразил сладкую улыбочку.

«Нет эмоций – есть покой, нет гнева – есть смирение…»

– Ты рисковал жизнью не просто человека, вынужденного тебе поверить, – эмиссара нашего трижды клятого Сената, чтобы им зубы порастерять и жрать одно печенье! Я правильно понял?

– Не исключено, – улыбочка улыбочкой, но на пару шагов тот благоразумно отступил.

– И какие основания у тебя были для подобного… поступка?

Задумался. Или сделал вид: Квай-Гон уже не был уверен, что его собеседник вообще умеет думать.

– Я составил план, который позволял с максимальной вероятностью избежать опасности для её, моей или вашей жизни. Увы, вмешались непредвиденные обстоятельства…

И руками развел. Намёк был прозрачен, аки слеза Ашлы, и горек не меньше, потому что, оценивая ситуацию сейчас, Квай-Гон не мог не признать, что совершил грубейшую ошибку. Вот только ошибался не он один!

– Непредвиденные обстоятельства – то, что госпожа эмиссар пережила Нэгну. Но это тебя не остановило, решил ещё разок попытаться, в самом деле, одна гора, другая гора, где-нибудь да выгорит?!