Текст книги "Сепия (СИ)"

Автор книги: Darr Vader

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Магда, сердце мое, я…

– Эрик, это будет девочка, – женщина засмеялась, увидев удивление мужа.

– Я так рад! Я не думал, что ты…

– Надеялся, что я поправилась на пару килограммов, да?

Эрик прижал жену к груди.

– Никогда.

Пьетро, подъехав к Сем, взял её за руку; он никогда прежде не был так счастлив. В их семье скоро прибудет прибавление, родители тепло приняли Сем, а Ванда вообще от неё в полном восторге. Что может быть лучше? Спидстер так не хотел, чтобы этот момент в его жизни заканчивался, но впереди – ещё больших ярких впечатлений, и в который раз он понял: его семья – самая лучшая на свете. И большего ему не надо.

Ванда, схватившись за голову, внезапно озвучила очередной интересующий её вопрос:

– Мам, пап, а как девочку назовём?

– Ох, милая, надо об этом думать не сейчас, – ответила ей Магда, но Эрик уже давно всё для себя решил.

– Я хочу, чтобы малютку звали Лорна.

– Лорна? – Пьетро задумался, поджав губы.

– Очень милое имя, – высказала своё мнение Сем.

– А если Сем нравится – то и мне тоже, – спидстер поцеловал Крид в щёку.

– Да, Лорна, мы ждём твоего появления! – ликующе воскликнула Ванда.

Анна, слушая противные до зубного скрежета голоса и смех ненавистной семьи, сжала кулаки; пора заканчивать этот цирк! Прибавление в семействе? Сестрёнка? Мать совершенно сошла с ума; рожать в её возрасте, к тому же урода-мутанта от больного ублюдка и убийцы Макса Эйзенхардта – немыслимо! Женщина совсем ополоумела в этом фрик-шоу, и Анна понимала, что навряд ли теперь сможет ей помочь. Но, раз она за мутантов, то… пускай последует за ними. Девушка, тихо поднимаясь по ступенькам, чтобы её не услышали, вышла в коридор, а затем проскользнула в собственную комнату; закрыв за собой дверь, Леншерр подошла к кровати и, присев рядом с ней, притянула к себе прятавшую под ней деревянную коробку, которую тут же открыла и… широко улыбнулась.

Внутри коробки прятался пистолет Heckler and Koch марки двадцать три, который обошёлся ей в кругленькую сумму, но всё же… она его приобрела. Но если первоначально она сама хотела покончить жизнь самоубийством, то… зачем, когда можно лишить жизни тех, кого ты особенно ненавидишь?

Девушка улыбнулась, беря пистолет в руки и передёргивая затвор, прицеливаясь в невидимую жертву и представляя себе на месте воздуха этих уродов из своей семьи: Пьетро, Сем, Магда, Эрик… А затем посмотрела на пачку патронов. Хватит с неё мутантов; в её жизни – уж точно.

Пора платить по счетам.

========== Октябрь. ==========

Цифры на календаре жирно обведены красным маркером, почти закрашены: до тридцатого числа всё остальное залито алым, а цифра «тридцать» единственная осталась невредимой, заключенной в криво нарисованный круг, а под ней ручкой написано только одно слово – «сегодня». Часы на стене в виде совы маятниками-глазами следили за происходящим в комнате, отсчитывая секунды, минуты, часы; тиканье разбавляло царящую здесь тишину, и это тоже безумно хотелось прекратить – из-за посторонних звуков она сходила с ума. Или же?.. Нет, это все тревога, напряжение, бродящее адреналином по телу, ведь сегодня, уже совсем скоро все произойдёт, все случится. Девушка зло усмехнулась: показать эволюции, кто на самом деле сильнее в этом мире, что у кого оружие – тот и прав; оно просто поможет ей избавить мир от генетических уродов, которые смели называть себя её роднёй. Нет… Нет-нет! У неё никого не было, а если и были, то погибли много лет назад в том страшном пожаре, устроенным благодаря одному… существу? Эрик Леншерр… Макс Эйзенхардт… Оба имени фальшивы и на вкус противны: как будто проглотил кучу ядовитых игл, а лекарство крылось только в его гибели. Рассадник смерти, убийств, порождающий свою отвратительную идеологию в нормальных людских умах – вирус заразы, почти чумы. Бедная мамочка, бедная Магда… Она тоже стала ей чужой, ведь она не противилась мужу-тирану – всегда поддерживала и была на его стороне, сколько бы Анна себя не помнила. И сейчас она носила в себе очередной его крест – её маленькую сестричку… Девушка стиснула зубы до боли: как она мечтала всё изменить, чтобы не существовало этих уродов, которым на самом деле не было места на Земле.

Никогда.

Без грёбанных мутантов мир был бы куда лучше.

Девушка поднималась по лестнице, пряча заряженный пистолет Heckler and Koch под кофтой, но перчатки она так и не решилась снимать – по её расчётам, у неё есть чуть больше часа на совершение своей миссии, ведь через полчаса заедет Пьетро – хорошо бы вместе со своей дикаркой-невестой, – а следом вернутся домой отец и Ванда, а вот потом нагрянут копы. Ей уже было плевать на собственную судьбу и что с ней станется в итоге; удастся ли ей избежать наказания, ждет ли смертельный приговор или многолетнее заключение в тюремной камере – неважно. Для неё самое главное – исполнить свой долг: убить тех, кто покровительствовал мутантам.

Убить свою семью.

Ценить собственную жизнь она перестала в четыре года.

План мести она вынашивала много лет, и ей до сих пор не верилось, что уже скоро всё закончится: прекратится бесконечное втаптывание в грязь, оскорбление её как личности и как вид, никто никогда не будет больше ей указывать что делать, куда идти и как жить… Всему этому она сама положит конец. Анна улыбалась собственным мыслям: лучше просто не могло быть. Всё пройдет как по маслу: Эрик Леншерр в порыве гнева убил свою беременную жену, и его убили собственные дети; с Вандой не должно возникнуть проблем: у девчонки нет своей точки зрения, цепляющаяся за старшую сестру, словно за поплавок, эта полоумная покончит с собой, как только Анна уберет Пьетро – ее любимого брата-близнеца. Та точно спрячется за старшую сестру, также обвиняя отца в том, что тот никогда не совершал. И они должны были вернуться через пятнадцать минут; Анна готова была поклясться, как слышала их шаги по тротуару, их радостный смех, обсуждение будущих планов, рождение маленькой сестрёнки… Ещё один генетический урод, паразит на их семейном древе. Мутанты… Это буквально макало ее лицом в грязь. Нет. Даже хуже! Она одна нормальная! Одна! Анна поджала губы; всю свою жизнь она слышала упрёки в свой адрес, что она не такая, как все – не мутант. Её никогда не брали в расчёт, всегда задвигали на задний план, пользовались её трудом: она была не ребёнком – так, прислугой для своей семьи, маленьким рабом, у которого отобрали детство – растоптали, уничтожили и показали, что быть мутантом – значит, быть убийцей. Анна много раз благодарила Бога за то, что он не дал ей стать такой, как они, но потом она потеряла в него веру – в школе стояли на том, что и он обладал необычными силами. Люди – дураки! Подстраиваясь под жалких уродов, они, сами того не ведая, портили историю, портили своё имя… Почему она живёт в окружении таких идиотов?! Ей хотелось выть, рыдать, кричать, но она сдерживалась до последнего и шла к своей цели; сосредоточилась на одном и выкинула из головы посторонние мысли, надела на себя маску безразличия и поднималась по ступенькам – каждый шаг отдавался невыносимой болью, будто по острому стеклу ступала босыми ногами.

За её поступок её не будут судить; если Бог – мутант, значит, Бога нет.

В старой детской спальне, сейчас устроенной под комнату отдыха, кружилась в уборке миссис Леншерр, вытирая пыль с книжных полок и серванта, напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Сегодня в доме хозяйкой была одна она: супруг и младшая дочь отправились по магазинам, сын с невестой уехали только вчера из их гнёздышка обратно в Сан-Франциско, а старшая, как и всегда, пропадала сутками на работе – по крайней мере, так думала Магда. Женщина была очень счастлива: рождение ещё одной девочки, пусть и в таком возрасте – большая радость, а тут ещё и свадьба сына на носу… Магда улыбнулась; кажется, она сама себе завидовала. Вытирая фарфоровые статуэтки на полке над электронным камином перьевым веником, она даже не услышала скрип двери, и как в комнату кто-то вошёл – слишком увлеклась процессом уборки.

Анна, стоящая на пороге, сжала руки в кулаки; даже сейчас эта женщина не посмела повернуться в её сторону. Делала вид, что не замечает… Девушка скривилась, а руки так и тянулись к пистолету, спрятанному под кофтой. Но пока нельзя, рано, нужно немного подождать. В конце концов, нужно дать женщине последние пару минут насладиться остатками собственной жизни, ведь скоро прервётся не только она, но и ещё вторая, которую та носила в себе. Лорна… Как же её бесило имя ещё нарождённой сестры, как и она сама: оставаться нянькой всю жизнь для маленьких гуманоидов, пока мамаша-инкубатор плодила на свет ещё кучу уродов – хватит! Да даже если она родится человеком, то ей уже будет плевать; её отец – убийца, значит, и она пойдёт по его стопам. Магда подписала себе смертный приговор, когда вышла замуж за Макса Эйзенхардта. Анна, выдохнув и собравшись с силами, постучалась по деревянной арке дверного проёма, привлекая к себе внимание, и женщина, вздрогнув, обернулась; увидев свою дочь, она, как и всегда, тепло ей улыбнулась.

– Анна? – миссис Леншерр будто не верила, что перед ней её дочь. – Ты?.. Ты так рано?.. Что произошло на работе? Всё хорошо?

– Да, мам, всё отлично, – девушка, натянув на себя маску одной из фальшивых улыбок, прошла мимо неё, а затем присела на диван. – Шеф отпустил с работы раньше, а я думала, что ты спишь. В твоём-то положении тебе нужен отдых.

– Ох, милая, спасибо, – женщина присела рядом с ней на самый край, – но отдыхать некогда – столько событий впереди: рождение твоей сестры, свадьба брата… А там вдруг ещё и Ванда что-то придумает, – она подмигнула Анне, и та вжала голову в плечи.

– Да, Ванда очень смышленая для своих лет, – поддержала мать Анна, резко переменившись в лице, и Магда не могла этого не заметить.

– Милая, что-то случилось?

Случилось?.. Да многое случилось. Анна всхлипнула; как бы ей хотелось иметь нормальную семью – как ту, что показывали в каком-то американском сериале двадцатилетней давности: где родители помогали своим детям преодолевать трудности, никого не обделяли вниманием, готовили к будущему, предоставляли рабочие места… Там, в экране телевизора, несуществующая семья была счастлива, но в жизни всё было по-другому: бедность, переезды, побег из родной страны, смерти близких друзей от рук этого человека, ее отца… Нет, не человека – мутанта! Девушка не заметила, как по её щеке лениво скатилась маленькая слезинка – она смотрела в пустоту; женщина, сидящая рядом, придвинулась к ней и крепко обняла, гладя по волосам.

– Анна, что-то на работе случилось? Скажи мне, пожалуйста.

Как же хотелось поделиться с ней своими проблемами: рассказать о личной жизни, о том, что всё это время она мечтала, чтобы они с мамой оставались одни, вдвоём, посвящая время только себе: чтобы рядом не было ни брата, ни сестры, ни отца – чтобы их не существовало, не было никогда, ещё лучше – чтобы они все погибли тогда, в том самом пожаре, устроенным напуганными людьми, которые хотели изначально положить конец герру Эйзенхардту – теперь уже – Леншерру. Девушка не заметила, как сама потянулась к Магде, так же, как в детстве, крепко обняла её, уткнувшись носом в мохеровую темно-синюю кофту, пахнущую какими-то сладкими духами – такую отраву ей всегда дарил отец. Женщина улыбалась; Анна так давно не было с ней искренней, настоящей – всегда ходила угрюмой, держала всё в себе, а тут… её малышка взяла и расплакалась. И в этом было столько всего трогательного, милого… Она так скучала по таким вот моментам в жизни, особенно со старшей дочерью, которая за много лет позволила матери себя обнять лишь раз – и то сегодня. Как будто её девочку подменили; Анне сложно разыгрывать спектакль, но она старалась изо всех сил. Плакала, громко всхлипывала, передёргивала плечами – всё, лишь бы женщина, которую она раньше ласково называла «мама», поверила. Как их всех легко обвести вокруг пальца.

– Милая, ну, не плачь, – женщина поцеловала дочь в макушку, – всё будет хорошо. Что случилось? Рассказывай. Тебе от этого станет легче, дорогая.

Анна уверена: легче станет только с их смертью. Последние несколько месяцев, перед тем, как окончательно решиться, были для неё подобно Аду, но никто из домашних не замечал её; пахать на двух работах, подрабатывать в ночные смены, иногда заниматься такими вещами, которые нормальным людям в самых страшных кошмарах и не снились… И всё ради того, чтобы приобрести пистолет, которым она хотела положить конец своим страданиям: сначала для себя, потом – для остальной семьи. В голове щёлкнули пару мыслей: вот сейчас, сидя с матерью, которая утешала её, она не должна думать о том, что должна совершить, должна передумать, простить её и понять, но… Нет! Такого никогда не будет! Никогда! Анна всё для себя решила, взвесила все «за» и «против» и приняла для себя единственный правильный выбор…

Больше никаких мутантов!

Девушка отстранилась от матери, всхлипнула громко, вытерла рукавом выступающие слёзы, а потом отодвинулась к краю дивана, наблюдая за Магдой, вопросительно глядящей на неё; женщина вновь хотела обнять старшую дочь, но вместо этого просто сжала кулаки; Анна не обладала сверхспособностями, но всё равно умела выстраивать вокруг себя ментальную стену, которую невозможно было пробить, а если и появлялась трещина, то она быстро заделывала её своим холодным тоном и безразличием ко всему. Но сегодня… Сегодня было нечто иное. Будто перед Магдой на секунду появилась та самая маленькая четырёхлетняя девочка из прошлого, когда они жили под другими именами, в Германии, такие молодые и счастливые… Но возвращаться обратно в то нелёгкое время ей не хотелось, если только не за своей дочкой, только она сама появилась в их доме – прямо сейчас сидела на диване и тихонько шмыгала носом, сосредоточенно смотря куда-то в одну точку. Женщина улыбнулась и, придвинувшись к ней, обняла за плечи.

– Милая, скажи, что тебя беспокоит? Пожалуйста, я хочу услышать всё то, что скопилось у тебя на душе.

– Ничего, мам, – она не стала отталкивать Магду, но ощущать на себе её чужие-родные руки ей противно. – Просто… Устала очень. Да и немного нервничаю.

– Почему? – удивилась миссис Леншерр.

– Столько всего произошло за последние пару недель, – Анна позволила себе положить голову на плечо матери, – а мне кажется, что жизнь проходит мимо меня. Твоя беременность, свадьба Пьетро… Я ощущаю себя несуществующей в этой семье, ненужной, лишней.

– Ну, что ты такое говоришь? Мы с отцом очень любим тебя, Ванда и Пьетро всегда готовы тебе помочь. Да и я рада, что у тебя появился молодой человек. Джерри, вроде так?

– Да, Джерри, – усмехнулась Анна; верить в молодого человека, которого никогда не видели – глупо; к тому же, жить с выдуманными людьми, созданными, чтобы родители не переживали, гораздо проще, чем рассказывать всю правду. – Он замечательный человек.

– Верю, солнышко. А когда ты нас с ним познакомишь?

– Как только он разберется с работой, то обязательно приедет, – улыбнулась девушка, коротко кивнув в подтверждение своим словам.

– Очень надеюсь хотя бы увидеть его на свадьбе Пьетро, – женщина улыбнулась дочери и, поцеловав в щеку, поднялась с дивана и прошествовала к длинному арочному окну, наблюдая за миром, раскинувшимся за стеклом. Она шумно выдохнула, обнимая себя за плечи и улыбаясь. – Знаешь, Аня, но я никогда не думала, что у нас сложится именно такая судьба: ты не помнишь, но, когда ты была совсем маленькой, мы переехали сюда в поисках новой и приятной жизни, твой отец работал как проклятый, чтобы выкупить этот дом, прокормить нас, помочь вас устроить в хорошую школу… Каждый день мы с Эриком засыпали в кошмарах, что, когда проснёмся, лишимся всего, и нам снова придётся куда-то бежать. Но всё наладилось, и сейчас мы очень крепкая дружная семья, и я так счастлива, что всё, что произошло – к лучшему. Что не делается – всё действительно к лучшему!

«Ты в этом так уверена, мама?»

Анна, наблюдая за Магдой, стиснула зубы: до чего же она тупая, раз верила во всю эту нелепицу: что она будто ничего не помнила, как будто её муж – святоша, как будто всех тех смертей, которые она тоже наблюдала очень давно, стёрло со страниц истории их семьи. Девушка достала пистолет и, держа его в руках, медленно шла к женщине, не секунду не колеблясь в своём решении: несколько выпущенных пуль, и проблемы навсегда будут решены. Шаг за шагом… Ближе, ещё ближе. Пара секунд, и время для них остановилось; Анна стояла позади Магды, а женщина была уверена, что сейчас дочь крепко обнимет её, попросит прощения, но… слова рассекли затянувшуюся тишину, подобно резко сверкнувшей молнии, заставили миссис Леншерр – предателя – вздрогнуть:

– Я всё помню, мамочка, всё помню, – ядовито произнесла Анна.

– Дочь, что ты?..

Она почувствовала, как в её спину наставили что-то холодное, и женщина сглотнула, мелко дрожа; Магда боялась даже повернуть голову в сторону Анны, боялась увидеть то, что приставили к ней – реальность начала медленно рушиться осколками битого зеркала. Тиканье часов отмеряло не время – сколько осталось ей жить. Женщина стояла, боясь пошевелиться, а по щекам уже текли слёзы; губы шептали имя супруга, но Анна не слышала ничего – сильнее давила пистолетом в спину матери, палец готовился нажать на спуск. Не надо торопить события – нужно дать этой ненормальной сказать своё последнее слово перед тем, как её жизнь навсегда оборвётся. Анна наблюдала за ней – слабой, больной, старой, беременной от этого урода – и ей не будет жаль отправить её на тот свет. Матери ведь было не жаль своего первенца все эти годы. А если и немного было, то она уже давно потеряла к ней доверие.

– Анна, пожалуйста, – дрожащим голосом женщина пыталась вразумить дочь не делать ошибок, но Аня была непреклонна. – Анна…

– Заткнись! – девушка не выдержала и ударила прикладом пистолета женщину по голове; с такой силой, что та упала на ковёр, а по разбитому виску потекла кровь. – Господи, заткнись! Заткнись! Заткнись!!!

Магда, приподнявшись на локтях, смотрела на свою дочь так, будто видела перед собой не родное дитя, а какое-то чудовище: она была напугана, пыталась отползти от неё, глазами искала выход из ситуации, а в голове перемешалась куча вопросов: откуда пистолет, что случилось, за что всё это?.. Анна присела на колени рядом с лежащей матерью, направив на вытянутых руках заряженный пистолет, сжимая спуск. Миссис Леншерр дрожала, плакала, чувствуя, как по лицу, щекоча, катились слёзы и кровь. Она не понимала, что происходит, но мысленно молилась Богу, чтобы кто-то, прямо сейчас, вернулся домой, спас её и её ребенка, помог, уберёг. Анна зашла слишком далеко…

В ушах от боли неприятно гудело.

– Почему? – спросила Магда, срываясь на крик. – Скажи, Анна, почему?! Что такого случилось? Девочка моя…

– Заткнись, старая сука, – руки Анны тряслись, но говорила она уверенно, – просто заткнись. Ты нихера не понимаешь, что происходит, а мне приходиться расхлёбывать всё это дерьмо, что вы с отцом устроили у меня на глазах!

– Анна, о чём ты? – не понимала женщина.

– Не прикидывайся дурочкой, мразь, – она ударила родную мать наотмашь по лицу, и Магда отвернулась, силясь справиться с болью, – думаешь, я забыла, да? Да?! Я не забыла! Я помню всё: огонь, крики друзей, кровь у своих ног! Каждый день мне сниться один и тот же кошмар на протяжении многих лет, где я вижу одну и ту же картину: как этот урод – мутант – Эрик Леншерр – убивает всех тех, кого я любила! Я несу за это крест, мамочка!

– Он… он… – слова давались тяжело, но женщина находила в себе последние силы говорить, – он спас тебя, милая. Они… они хотели убить… убить нас…

– Ложь! – звонкая пощёчина вновь оглушила женщину. – Ты лжёшь, старая шлюха! Я знаю, что ты хочешь выгородить своего тупого муженька и его пресловутых деток, которым самое место в могиле! Зря ты тогда не сделала аборт, мразь, но я позабочусь о том, чтобы от твоей семейки ничего не осталось. Но сначала, – она встала с колен, выпрямилась, и Магда открыла рот в немом крике, видя, как в глазах дочери плескалась ненависть, – я позабочусь о своей самой младшей сестрёнке.

– Анна, пожалуйста… – шептала Магда, смотря на неё полными слёз глазами, надеясь, что она опомниться, придёт в себя, но… – пожалуйста…

– Раньше надо было думать перед тем, как ложиться со своим убийцей в одну постель, – она хищно улыбнулась. – Папенька убил свою жену при помощи пистолета, потому что она была человеком. А потом вошёл во вкус: стрелял в дочь, сына, а старшую оставил сиротой, а она так умоляла его не трогать их. Как тебе такая история, мама? Копы ей поверят, так и не узнав, кто был личным линчевателем каждого выродка из грёбанной семьи мутантов.

– Аня… Почему? Почему?!

– Потому что я нормальная, – палец чуть сжал спусковой крючок. – Я человек. А вы – нет. Прости меня. И прощай.

Смерть близкого родного человека – единственный выход уйти за рамки личного кошмара.

Раз выстрел. Два. Три. Пустые дымящиеся гильзы падали на пол, звонко отскакивая; ноги у Анны забрызгало кровью матери, которая скончалась мгновенно, и ей было неважно: от болевого ли шока, от того ли, что она выстрелила ей в голову. Магды Леншерр больше нет, и Анне стало смешно от увиденного: женщина перед ней на полу, в собственной крови, с огромной дырой в голове, остекленевшими глазами смотрела на неё, будто ожидая, что старшая дочь в последний момент опомнится… Нет. Слишком поздно. И этот отвратительно выпирающий округлившийся живот; девушка, все ещё сжимая пистолет, сделала шаг назад, а затем… замахнулась и пнула в живот мёртвую женщину. Потом ещё раз, и ещё и ещё… Анна вошла в азарт: нерождённая сестрёнка-мутант и так мертва, но ей хотелось отомстить этому грязному выродку, которому она не позволила родиться. Девушка била женщину, крича до боли в груди:

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Сильнее, больнее, больше крови… Анна будто не осознавала, что женщина перед ней мертва, и ей хотелось сильнее изуродовать её труп; пнув бездыханное тело в последний раз, девушка напоследок выпустила ей пулю в живот и упала рядом на колени, истерично хохоча: свершилось, это свершилось! Она убила Магду, она убила собственную мать, она убила защитницу мутантов, родительницу этих мерзких уродов, ее брата и сестры! Впервые за столько лет Анна почувствовала какое-то приятное чувство облегчения – со смертью ненавистной женщины будто ушли почти все проблемы. Остались ещё Пьетро и Ванда и их отец, а там, если всё действительно получится, и остальных, кто хоть как-то был причастен к её семье.

Смерть мутантам! Смерть мутантам!

Анна смахнула со щеки слёзы, размазывая по коже чужую кровь; патронов осталось немного, но их должно хватить, чтобы покончить с остальными членами семьи. Немного успокоившись, девушка уже хотела встать и прибраться к приходу других жертв, как услышала, как ключ в дверном замке повернулся со щелчком, а затем задорный голос полоумной сестрёнки развеял внезапную тишину в доме:

– Мам, мы дома!

Всё шло как нельзя лучше… Анна улыбнулась, вытянув руки с пистолетом с зажатым спуском, она была готова встречать гостей вместе со своим маленьким сюрпризом для них.

Последний в их жизни раз.

***

Посидеть в компании друзей в новой, недавно открывшейся кофейне – это ли не маленький праздник? Сем и Пьетро успели за время поездки соскучиться по Мэттью и Лисс; Семела почти месяц не виделась с Реган Вингард: блондинка сопровождала своего женатого бойфренда в какой-то командировке и должна была вместе с ним прийти в кофейню, но эта парочка опаздывала уже на добрый час. Молодые люди расположились на кожаных диванчиках возле окон, выходящих на торговую улицу, откуда могли наблюдать за жизнью других людей, как всегда спешащих куда-то по своим делам. Эссекс смаковала вишневый шейк через кудрявую соломинку, пока Мэтт и Пьетро раздумывали над заказом. Миловидная блондинка с детским личиком в коротком красно-чёрном сарафане подошла к их столику, держа в руках ручку и блокнот, надеясь, что в этот раз молодые люди сделают заказ, а не скажут ей ожидать ещё две минуты, которые давно превратились во все десять. Девушка нервно постукивала каблуком по полу, но парни совершенно не обратили на неё внимания, сосредоточившись на меню. Семела, заметив недовольное выражение лица официантки, толкнула Леншерра локтем в бок; Пьетро резко вскинул голову, непонимающе глядя на блондинку. Каллаган одарил девушку хмурым взглядом поверх меню и с подозрением покосился на лукаво хихикающую Улиссу. Официантка, набрав полную грудь воздуха, улыбнулась молодым людям вялой, несколько кривоватой улыбкой:

– Уже решили, что будете заказывать?

– Да, решили, – высказался за всех Мэттью, видя, как Пьетро усмехнулся его тщетной попытке, – два вишневых тирамису и капучино с карамелью, и черный чай.

– А вы что будете, сэр? – переключила своё внимание официант на Пьетро и Сем.

– Ну… – спидстер на несколько секунд призадумался, – тогда пирожные с белым шоколадом и кокосовые дольки. Семи такое любит.

– Ты такой милый, – промурлыкала девушка, целуя Леншерра в нос, и Пьетро довольно ухмыльнулся.

– И ещё горячий шоколад. С пастилой.

Официантка, записав заказ, гордо подняла голову и, развернувшись, поплыла в сторону кухни – хотела показаться важной персоной, а на деле вызвала лишь надменные смешки. Молодые люди засмеялись, наблюдая за блондинкой, а, успокоившись, решили вновь поговорить по душам. Инициатором встречи в новом кафе с незамысловатым названием «Альтрон» был Пьетро, соскучившийся по старым друзьям; он так давно не видел Мэтта и Улиссу, так давно с ними не разговаривал, что на секунду задумался, что, если ещё немного потянул со временем, вообще мог забыть, как они выглядели. В их небольшой компании не хватало разве что Реган, которая тут только бы и делала, что перемывала косточки своей сестре, и Призма, сейчас отдыхавшего вместе со своей семьёй в Париже, но обещавшего вернуться к их с Сем свадьбе. Пьетро был настолько счастлив, что не верил в правдивость всей ситуации: будто, закрыв глаза, всё бы исчезло, и оказалось в реальности сном, а на самом деле он бы лежал в палате, отходя от наркоза от очередной операции, думая о том, что ему так хорошо жилось в мечтах. Мутант закрыл глаза на секунду, потом открыл – всё оставалось на своих местах. И обнимающиеся Мэтт с Улиссой, и повисшая на его плече Семела, заглядывающая в его глаза, и это милое кафе с огромной кучей людей, ожидавших свои заказы… Такое просто не могло быть сном. Леншерр улыбнулся, целуя Сем в висок; столько событий произошло, а столько ещё стоило совершить; мир вокруг не мог замереть на месте. Так приятно узнавать, что твой лучший друг вместе со своей женой и дочерью впервые за много лет выбрался куда-то отдыхать, девушка твоего лучшего друга скоро откроет приют для питомцев, а сама недавно взяла себе на воспитание пепельного щенка колли, сам лучший друг – наконец, нашёл работу себе по душе – тренер молодых мутантов в школе для одарённых подростков – у самого мистера Чарльза Ксавьера. Старый друг семьи до сих пор помогал родителям Пьетро, организовывал им встречи, работал с проблемой Ванды… Прекрасный человек. Кажется, Пьетро наперёд знал, кто будет учить всякой ненужной информации будущих маленьких Леншерров. Но он опять торопился с событиями… Лишившись способностей из-за аварии, он всё равно не мог стоять на месте – хотел всё успевать. И оно случалось даже больше, чем задумывалось изначально. Мутант влюблёнными глазами посмотрел на свою девушку: до сих пор ему не верилось, что уже совсем скоро состоится, наверно, одно из самых важных событий в их жизни – долгожданная свадьба. Он представлял себе её яркой, с кучей гостей, его родители и Ванда плакали бы от радости, он сам в красивом чёрном костюме, на ногах – классические такого же цвета кеды, ожидал бы Сем у алтаря, нервно поправляя удушающую галстук-бабочку, а когда появилась она, держа за руку своего грубого отца, то… Леншерр потерял бы дар речи. Да и сейчас он рядом с ней терял не только речь, но и голову; слишком сильно любил. Он посмотрел на неё, а потом крепко обнял, понимая, что ему с ней очень повезло, и Пьетро никогда не сможет её от себя отпустить. Мэтт, смотря на него, последовал его же примеру, придвигая к себе Улиссу, соглашаясь с мыслями лучшего друга.

– Что, Пьет, никак не нарадуешься? – улыбнулся ему Каллаган.

– Конечно, – кивнул Леншерр. – Все-таки свадьба… – он посмотрел на Семелу, которая просто молча слушала его. – До сих пор не верю.

– Я сама не верю, что ты это тогда сказал, – наконец, влезла в разговор Крид. – Причём не спросил, а сразу констатировал факт.

– А ты готова сказать «нет»? – усмехнулся спидстер, беря её руки в свои ладони.

– Я такого не говорила, – Сем поцеловала Пьетро в щёку. – Только «да».

– Вы такие лапочки, – наблюдая за влюблённой парочкой, пропела сидящая напротив Улисса, прижимающаяся к Каллагану. – Я так рада за вас! Пьет, тебе крупно повезло.

– Ну, я бы тут поспорил, – влез Мэттью, подмигивая Эссекс.

– Знаешь, но с твоим отношением к Улиссе, я думал, что вы сыграете свадьбу быстрее, – высказался Пьетро.

– У нас всё впереди, да и потом, мы с тобой оба знаем, кто поймает букет невесты. Так ведь, Лисси?

– Непременно, сладкий. Я в школе играла в баскетбол, так что имейте в виду.

И снова пошло бурное обсуждение предстоящего торжества; Сем и Улисса шептались, выбирали фасон свадебного платья, причёску, зная, что в организацию свадьбы обязательно вмешается Реган Вингард, а Пьетро и Мэтт молча наблюдали за своими девушками и ожидали заказов. Они не хотели так усиленно планировать свадьбу, ведь всё равно всю организацию возьмут на свои хрупкие женские плечи их любимые, не дав им и слова сказать, и в этом была своя изюминка. Их мнение тоже важно, но в этом вопросе молодым людям хотелось уступить. Всё шло как нельзя лучше. Пьетро улыбнулся, видя, как по всему кафе сновала туда-сюда та самая официантка, разнося клиентам их заказы; скоро, наверно, дойдёт очередь и до них. А после небольшого сладкого перекуса друзья хотели прогуляться по тому самому парку, покормить уток, а потом прошвырнуться до ближайшего торгового центра: ведь девочки так любили шопинг. Ничего не могло испортить столь замечательный день – ни угрюмые лица людей, проходящих по улице, ни многочисленные пробки в час-пик, ни… чёртов мобильный телефон. Родители в это время никак не могли звонить ему – обычно на работе; да даже в выходной звонили ровно по своему расписанию: утром, в обед и вечером, в одно и тоже время; Ванда – мимо, ведь та созванивалась с любимым братом-близнецом только по вечерам, и они болтали без умолку на протяжении часа. Сем с ним, Мэтт и Лисс – сидят напротив, на работе вроде всё нормально… Тогда, кто бы это мог быть? Пьетро, нехотя доставая телефон, уже предположил, что то могли звонить сотрудники сотовой связи, чтобы клиенты в очередной раз оценили их услуги по автоответчику, но… как только он увидел, от кого пришло SMS-сообщение, то тут же изменился в лице. До этого смеющиеся Лисс и Сем, занятые чем-то своим, увидев, как побледнел Пьетро, также насторожились, а Мэтт, глядя на друга, успел поймать его мысли и… не мог просто поверить.