Текст книги "Дискорд однажды - Дискорд навсегда (СИ)"

Автор книги: Dadavay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

– так как ты, вряд ли кто-то вообще сможет работать. – Тепло улыбаясь заметила «богиня солнца».

– Се-лес-ти-я… – Земная пони сложила передние ноги на груди, поджав под себя задние и суровым взглядом посмотрела на правительницу Эквестрии. – Напомню тебе, что я уже не в том возрасте, что бы тратить время на расплывчатые намеки.

– ладно-ладно. – Состроив виноватое выражение мордочки, белая аликорн выставила в защитном жесте передние копытца. – Если серьезно, то я хочу предложить тебе один эксперимент…

– ммм? – Верба заинтересованно вскинула брови и настороженно навострила ушки.

– ты ведь слышала о том, что произошло с Фемидой? – Уточнила принцесса дня.

– только глухой не слышал о принцессе возмездия, ставшей бессмертным аликорном за свои подвиги и заслуги перед Эквестрией. – Хмыкнула собеседница.

– после… изгнания Найтмер, у королевства были тяжелые времена, и я считаю что ты сделала ничуть не меньше, и даже больше остальных, что бы сохранить и укрепить Эквестрию. – Заявила Селестия, посмотрев на земную пони ни как подруга, а как правительница государства. – По этой причине, я предлагаю тебе продолжить свою работу, став новой принцессой.

Верба наполовину опустила веки, глубоко задумавшись, а через минуту спросила спокойным, даже отстраненным голосом:

– это единственная причина, по которой вы делаете мне столь щедрое предложение, ваше величество?

На словах «ваше величество», белая аликорн вздрогнула, словно бы ей дали пощечину. Плотнее прижав к телу крылья, опустив уши и отведя взгляд в сторону, она глухо ответила:

– у меня почти не осталось друзей, с кем можно было бы просто поговорить… может быть это и эгоистично, но я не хочу терять еще и тебя.

– м-да. – Многозначительно и смущенно изрекла земная пони после непродолжительной паузы. – Я чувствую себя так, будто ты мне в любви призналась.

– Верба! – Возмущенный возглас сам собой сорвался с губ встрепенувшейся принцессы.

– я согласна. – Прежде чем собеседница успела сказать что-то еще, заявила земная кобылка, а после этого поднявшись на задних ногах, снова обняла подругу, тем самым сбивая ей боевой настрой. – Но не жди от меня желания снова заниматься делами казны.

Вздохнув, белая аликорн потерлась подбородком о макушку зеленой пони, после чего тихо произнесла:

– спасибо.

Селестия как никто другой на Эквусе, понимала все недостатки долгой жизни, ведь у нее на глазах мир менялся, пони рождались и умирали, а она оставалась прежней. Из всех живущих, полностью сестру могла понять разве что Луна, которая в данный момент оказалась вне досягаемости.

Верба, прожившая по меркам пони очень долгую и насыщенную жизнь, могла сделать осознанный выбор, хотя бы отдаленно представляя ожидающие ее проблемы. Тем приятнее было слышать от нее слова согласия.

Две кобылы еще некоторое время переговаривались, а затем «богиня солнца» наложила на собеседницу чары глубокого сна, предварительно предупредив, что проснется она совершенно другой пони.

Как бы белая аликорн не относилась к своей подруге, но расположение ритуального зала должно было остаться тайной даже для нее. После произошедшего с принцессой ночи, правительница Эквестрии полностью доверять могла только себе, хоть в глубине души и понимала, что это неправильно.

В золотой вспышке, Селестия и крепко спящая Верба, исчезли из тронного зала, что бы спустя секунду, появиться в ритуальном помещении. Из-за того что телепортация происходила строго по координатам, что бы не застрять в полу или стене, белая аликорн предпочла материализоваться в полуметре от ровной мраморной поверхности, тут же зависнув на распахнутых крыльях.

Зеленая земная пони, окутанная золотистым полем телекинеза, была уложена в центр шестилучевой звезды. В следующую секунду, в специальных углублениях появились «элементы гармонии».

– я так не волновалась, даже когда превращала Фемиду. – Обращаясь к самой себе, пробормотала Селестия, опускаясь на все четыре копыта, в свободном от золотых узоров углу зала.

Сосредоточившись, «богиня солнца» отправила в магический узор импульс энергии, заставляя линии и символы вспыхнуть белым сиянием. Спустя два удара сердца, шесть могущественных артефактов ожили, начав наполнять ритуал своей мощью, а тело земной кобылки тем временем окутал плотный сияющий кокон, в котором перемешивались все цвета радуги.

На этот раз, никакого постороннего вмешательства принцесса дня не ощутила, да и сигнальные плетения молчали. В разуме на мгновение даже зародилось сомнение, а было ли что-то подозрительное в прошлый раз на самом деле… но правительница Эквестрии быстро избавилась от подобных мыслей. План уже был составлен, и даже если готовящиеся меры не понадобятся в противостоянии с неизвестным врагом, остаются еще Дискорд и Найтмер.

«нельзя надеяться только на «элементы гармонии», тем более что полноценно их использовать я не могу, а поиски новых хранителей пока не дали никаких результатов».

Тем временем превращение подошло к концу и источники магии в последний раз мигнув, погасли, после чего исчезло и свечение от золотых линий на мраморных полу и стенах. Энергетический кокон распался, разметавшись безобидными порывами ветра и яркими искрами, оставляя лежать в шестилучевой звезде, тело молодой зеленой аликорна.

Затаив дыхание, опасаясь худшего из исходов, «богиня солнца» подошла к подопытной, старательно перешагивая узоры из горячего металла. завтра ей придется заново проверить каждую черточку и все символы, что бы убедиться в целостности конструкции, но пока что все внимание было сконцентрировано на мирно спящей Вербе.

«вот у меня и появилась вторая племянница… а рог кажется даже меньше чем у Фемиды. Не хорошо. Неужели я где-то ошиблась в расчетах? Нужно перепроверить».

Заклинания созданные для диагностики, не показали отклонений от прогнозируемой нормы, и только магический резерв зеленой аликорна, удручал своими малыми объемами, сравнимыми с десятилетним единорогом. Усиленные тренировки могли бы решить эту проблему, лет за двести, но уже сейчас было ясно, что сильной чародейкой Вербе не стать.

***

Этот склад был построен вроде бы и в городе на самой окраине, но стоял на некотором отдалении от всех остальных сооружений. Кроме того, особое внимание к нему привлекал забор из вбитых в землю кольев.

Глубокой ночью, когда луна заняла полагающееся место на небосводе, к строению начали приближаться закутанные в черные плащи пони, среди которых было шестеро единорогов и пятеро пегасов. Хозяева склада, которые по донесениям от осведомителей сегодня должны были собраться для очередного дележа прибыли, выставили на улице охрану из двух грифонов и двух земных жеребцов, что могло стать проблемой, если бы отряд не готовился к куда большему сопротивлению.

Ночная пегаска, тенью скользящая над землей, молча жестами распределила цели между своими дневными сородичами, после чего опустилась к не решающимся подходить слишком близко единорогам.

«хозяин сказал что шум поднимать нельзя, а-то стражники вмешаются…».

Вира хмуро осмотрела жеребцов, старающихся казаться бледными призраками самих себя. Они были вовсе не рады тому, что босс отправил вместе с группой свою дрессированную «собачку», но высказать недовольство предводителю, а тем более кобыле о которой ходили самые безумные сплетни, не решился никто.

Тем временем пегасы, вооружившись однозарядными арбалетами, наконечники стрел которых были обмазаны сильнейшей отравой, упали прямо с небес на своих жертв, синхронно разрядив оружие. к счастью ни один из убийц не промахнулся, а начавшие заваливаться продырявленные тела, были подхвачены летунами и аккуратно уложены на землю.

Сегодняшней задачей был не захват пленников или товара, для чего понадобилось бы привлекать гораздо больше пони, целью отряда под командованием Виры, являлось устранение всей верхушки конкурирующей организации, что бы избежать большой войны между группировками. Лишившиеся командования «двуглавые гидры», если даже не передерутся между собой, то уж точно не успеют скоординировать действия, когда их начнут выбивать из городов и деревень, загоняя как диких и опасных зверей.

– ваша очередь. – Обратилась ночная пегаска к командиру чародеев.

Единорог кивнул, махнул напарникам правым передним копытом и направился к складу. Под плащами, в седельных сумках они несли по два артефакта, которые в комплексе после активации, создавали барьер против звуков и не пропускающий различные газы, а еще, у каждого члена отряда, имелся с собой стеклянный флакон с концентрированным до состояния жидкости газом, воздействующим на любую органику как сильнейшая кислота.

Вскоре якоря для барьера были установлены и деревянное сооружение накрыл полупрозрачный угловатый купол. Члены банды «двуглавая гидра», даже и не подозревали об уготованной им участи.

Пони, держа в передних копытах стеклянные «снаряды», неуверенно переглядывались, не решаясь приступить к последнему этапу. Даже пегасы, которые этой ночью уже пролили кровь, не могли заставить себя переступить очередную черту.

– сложите флаконы в мешок. – Сухо приказала Вира, которая в отличие от подчиненных, не терзалась сомнениями по поводу этичности тех или иных поступков.

Дождавшись пока ее поручение будет выполнено, ночная летунья подхватила смертельно опасный груз, мерно взмахивая крыльями поднялась над барьером а затем, сбросила мешок на крышу склада. Магическое поле, предназначенное сдерживать воздух и другие газы, без задержки пропустило «подарок». Звон разбившегося стекла, так и не достиг чутких ушей ночной пегаски, но острое зрение, для которого полумрак не был препятствием, позволило увидеть как стремительно растворяется грубая ткань и начинает распространяться густое зеленоватое облако.

«вот и все… ничего сложного».

– оружие к бою. – Скомандовала кобыла, приземляясь рядом со своими подчиненными.

Из-под плащей появились однозарядные арбалеты, тут же заряженные отравленными стрелами. Пони разделились на двойки и стали ждать, когда жертвы начнут пытаться сбежать.

Когда обвалилась крыша склада, это словно бы стало сигналом для тех, кто находился внутри. Сперва двое грифонов, попытались улететь через облако, находу разъедающее их крылья, но сдвоенный щелчок арбалетов и две отправленные в полет стрелы, прервали их мучения.

Щелк, щелк, щелк…

Трое земных пони, своими телами выбившие входную дверь, кучей завалились прямо на пороге, тем самым перекрывая дорогу тем, кто пытался выбраться вслед за ними.

Щелк…

Стрела выпущенная единорогом, попала в голову желтой кобылке, которая пыталась вылезти через окно.

Щелк, щелк…

Сразу две стрелы угодили в грудь грифона, вылетевшего сквозь тонкую стенку, (он почти добрался до границы барьера.

Кислота все быстрее пожирала бревна, доски и плоть, посылаемые в беглецов стрелы обрывали их страдания… и все это происходило в почти что мертвой тишине, так как защитное поле, не дающее распространиться туману, не позволяло разноситься отчаянным крикам умирающих. Когда все закончилось, единороги и пегасы двигались так, словно бы копыта и крылья перестали их слушаться, а сами они являются деревянными марионетками.

– уходим. – Собрав подчиненных в одну кучу, распорядилась Вира и буквально пинками погнала их прочь от города.

Спустя два часа неуклюжего бега, они добрались до замаскированного кустами входа в благоустроенную пещеру. Пол стены и потолок здесь были укреплены досками, в дальнем углу стояли ящики с выпивкой и едой, а еще, на лежанках своих героев ожидали миловидные кобылки.

Передав своих подопечных, находящихся не в самом лучшем душевном состоянии, с копыт на копыта светло-голубой земной пони, ночная пегаска поспешила покинуть убежище, не желая становиться свидетельницей предстоящих пьянки и оргии. Самой ей предстояло явиться в особняк Голдена Руно, для доклада о проведенной работе, но перед этим, следовало убедиться, что группа прикрытия замела следы, которые могли бы навести стражу на их организацию.

***

На первом этаже амбара, собралось множество жеребцов и кобыл всех трех рас пони, которые с радостью, восторгом и фанатичным блеском в глазах, вслушивались в слова красной пегаски, закутавшейся в белую хламиду с капюшоном.

– …и в то время, когда принцесса Селестия, каждое утро дарует нам солнечный свет, тепло и заботу о каждом пони, мы должны следовать ее примеру. Когда вы идете по улице и видите, что верный подданный короны страдает от голода или болезни, вспомните о том, сколько всего для нас делает «богиня солнца»… представьте себя на месте того несчастного и постарайтесь поступить так, как хотели бы что бы в подобной ситуации обошлись с вами. Я не призываю вас отдать все свои сбережения, ведь бывает жизнь поворачивается так, что и одна единственная монета, способна спасти от голодной смерти. Помните о том, что все наши поступки учитываются богиней, и пусть Селестия милосердна и готова простить своим пони любые прегрешения, но разве же сможет преступник, предстать перед солнцеликой, что бы с гордостью заявить: «я был хорошим пони». Так давайте же не будем забывать простые заветы, которыми руководствовались наши предки, когда только создавали Эквестрию…

Красная пегаска все говорила и говорила, каждым новым словом, заставляя все сильнее разгораться пламя в душах своих слушателей. Она вещала о дружбе, взаимопомощи, прощении и щедрости, а так же честности и верности.

Когда же монолог наконец завершился, жеребцы и кобылы начали расходиться по своим делам, шумно обсуждая все услышанное, Плут наконец смогла выдохнуть с облегчением. Закрыв створки широких дверей, она скинула на пол свое одеяние и потянулась до хруста в костях, ощущая как сила бога пороков, растекается по организму, принося тепло и снимая усталость.

Что бы самопровозглашенная, (самозваная), жрица «богини солнца», могла выполнять свою роль с наибольшим эффектом, Дискорд поддерживал организм летуньи в практически идеальном состоянии. Никто из знакомых, не знающих о истинном возрасте духа обмана, не дал бы кобыле больше тридцати лет.

Однако «рыцарь порока» не обольщалась, понимая что не обладает бессмертием. Хозяин лишь дал отсрочку, чуть большую чем у других своих слуг, (за исключением Гурмана), и когда в услугах этой оболочки больше не будет нужды, время нагонит свою жертву…

«нужно озаботиться большим числом потомков, а для этого следует подобрать сильного жеребца».

– кхе-кхе… но сперва надо промочить горло, а-то такое чувство, будто я песка наглоталась.

***

Среди песчаных дюн, светящихся словно серебряный фосфор, глухо застонав проснулась иссиня-черная кобыла. Расправив крылья во всю немалую ширь, она потянулась всем стройным телом, выгнула спину и крепко зажмурив глаза… широко зевнула, демонстрируя заострившиеся клыки.

– а-а-ах! – распахнув фиолетовые глаза с вытянувшимися в вертикальные щелки глазами, аликорн пораженно и восхищенно уставилась вдаль, где насколько хватало ее зрения, расстилалась светящаяся серебряная пустыня. – Какая красота… как во сне.

Взмахнув правой передней ногой, пони заставила целое облако песчинок, закружиться в причудливом и завораживающем танце прямо в воздухе перед собой. Зрелище было настолько необычным и красивым, что она сама не заметила, как начала подбрасывать вверх все больше и больше серебряного песка, а затем встав на ноги, закружилась волчком радостно и звонко смеясь.

«действительно, как во сне! Жаль что здесь нет Селестии, ей бы понравилось…».

На последней мысли, голову прострелила острая боль и в разум ворвались воспоминания. Луна с жалобным стоном уселась на круп, стиснула виски передними копытцами и постаралась сжаться в комочек, закрываясь крыльями от внешнего мира, еще пару секунд назад казавшегося таким прекрасным и безмятежным.

«неужели я все это сделала…?».

Грудь стиснула судорога, на глазах выступили горькие слезы. Принцесса ночи никак не могла поверить, что сама устроила переворот, заточила в темницы и казнила множество пони, которых обещала защищать от любой угрозы. Но больнее всего было от последней сцены, где она сражалась с любимой старшей сестрой.

«Селестия, я не хотела этого!».

«да неужели? Хочешь сказать, что тебя все устраивало, и ты вовсе не собиралась лишить аристократов влияния на Эквестрию?».

«да, но не такими методами».

«не ври себе! Ты именно этого и хотела, иначе бы не стала собирать свою армию».

«но…».

«ты разочаровалась в пони… разочаровалась в Эквестрии… разочаровалась в Селестии».

– нет! замолчи!

«правда больно бьет по твоему маленькому цветному мирку? Тогда слушай еще: ты не нужна Селестии, ведь она променяла свою младшую сестру, на кучку грязных, лживых, жадных «маленьких пони»».

– нет-нет-нет, я не слушаю. – Луна закрыла уши копытцами, но злой ехидный голос, звучал прямо в голове.

«если это неправда, то почему тогда Селестия встала на их сторону? Почему она не помогла, когда ты нуждалась в ней больше всего? Почему она предпочла избавиться от тебя как от угрозы своей власти?».

– это неправда!

«оглянись вокруг».

Подняв голову, иссиня-черная аликорн, слезящимися глазами посмотрела на серебряную пустыню, кажущуюся теперь холодной и безжизненной.

«ничего не узнаешь? Ты видела это место каждую ночь… черпала отсюда силу… тебя даже назвали богиней…».

– л-луна. – Растерянно выдохнула принцесса ночи. – Этого не может быть.

«почему же? Но если ты до сих пор не веришь, то подними голову и посмотри вверх».

Кобыла, ощущая себя неуклюжей марионеткой, подчинилась внутреннему голосу, похожему на ее собственный. Взгляду предстала планета, полная жизни и красок, одновременно и близкая и неизмеримо далекая. Неосознанная попытка дотянуться до нее правым передним копытцем, закономерно окончилась неудачей.

«вот видишь? От тебя избавились как от ненужной вещи. Ты заброшена настолько далеко от разумных, обреченная на вечное одиночество… в сравнении с этим, даже судьба Дискорда, заточенного в статую но находящегося вблизи от пони, кажется милосердной».

– замолчи. – Дрожащим голосом попросила принцесса, чувствуя как слезы текут из глаз уже не отдельными капельками, а маленькими ручейками.

«Селестия решила, что ты выполнила свою роль и больше не нужна. Жители Эквестрии с ее подачи, считают тебя чудовищем хуже духа хаоса или чародея с севера, победу над которым удалось одержать только благодаря тебе».

– сестра…

«она предала тебя, смирись с этим».

– я… мне…

«ты вернешься, когда сможешь скопить достаточно сил».

– я получу все ответы. – Опустив голову и смотря на серебряный песок, убежденно заявила иссиня-черная аликорн. – И если они мне не понравятся…

«мы отомстим!».

Волна черно-фиолетовой энергии, разошлась во все стороны, сметая на своем пути песчаные дюны и перекрашивая поверхность светила.

Той же ночью, когда жители Эквуса посмотрели на небо, их взглядам предстала фиолетовая луна, на поверхности которой виднелись множественные черные пятна неровной формы. На утро из сплетен, сказок и суеверий, родилась легенда о лунном кошмаре…

(конец отступления).

«Шпаргалка).

Голден Руно – дух алчности.

Кристалл Рэйн – дух жадности.

Уайт Мун – дух гордыни.

Брут – дух зависти.

Фенрир – дух ярости.

Гурман – дух чревоугодия.

Старсвирл – дух любопытства.

Верба – дух азарта.

Плут – дух обмана.

Найтмер – дух страха.

Фемида – дух мести.

Вира – дух безжалостности.

========== Часть 24 ==========

ГЛАВА 23.

(отступление).

Я рожден из крови,

В час войны и боли,

Осознал себя среди костей.

Прах моя одежда,

Смерть укроет нежно,

И уложит в колыбель.

Запах тлена манит,

Жертву плоть оставит,

Душу бездна поглотит.

Я – отец чудовищ,,

Не зови на помощь,,

О спасенье позабудь…

Я – А-у-и-сотль,

Бог крови и вражды!

В сырой и темной пещере было холодно и жутко, а звучавший мурлыкающий низкий голос, только усугублял состояние пленников. Пони и грифоны, минотавры и различные животные, рассаженные по клеткам, в едином порыве стали вжиматься в дальние углы, в суеверном ужасе совершенно позабыв о всякой вражде, и даже о том, что некоторые из них являются пищей для других.

Все взгляды были направлены к источнику голоса, в тщетной попытке разглядеть его хозяина. В ответ, на них насмешливо взирали два кроваво красных уголька, в которых не имелось даже намека на зрачки.

Время от времени чудовище забирало кого-то из своих пленников, но не для того что бы съесть, а затем что бы превратить в монстра подобного себе. Химеры, которые выходили из-под его когтистых лап, были настолько же уродливы, насколько и безумны.

Место «потраченных» на эксперименты подопытных, вскоре занимали новые жертвы, так что клетки долго не пустовали. Те «счастливцы», кому довелось находиться в плену дольше остальных, рассказывали своим товарищам по несчастью, о той судьбе, которая ждет впереди. Надежда на спасение таяла очень быстро, так как убежище монстра невозможно было найти… да и во внешнем мире, о его существовании вообще не догадывались, списывая все исчезновения на хищников.

Иногда, между грифонами, пони и минотаврами, попавшими в клетки, прутья которых на ощупь напоминали сплавленные между собой кости, возникала дружба или даже нечто большее. Чувство единства перед ликом врага, заставляло вспыхивать в душах самые разные эмоции, и как бы это не было удивительно, преобладали среди них надежда и любовь…

– так-так-так. – Пылающие кроваво-красным глаза, стремительно приблизились к тюремному углу. – У меня сегодня хорошее настроение, так что кого-то из вас ждет очень неприятный вечер.

Взгляд необычных глаз, пронизывающий до самых костей и заставляющий сердце пропустить удар, одновременно был направлен словно бы во все стороны и никуда конкретно.

– а начну я пожалуй… с тебя. – Сгусток тьмы, оказавшийся когтистой лапой, легко распахнул клетку, которая до этого момента игнорировала все попытки ее выбить. – Иди ко мне, моя сладкая…

– нет! я не хочу становиться монстром! – Молодая, порядком исхудавшая пегаска, попыталась сперва вырваться из захвата чудовища, затем ударить или хотя бы укусить, вызвав тем самым довольное урчание. – Селестия! Прошу, принцесса! Не оставь нас…

– пусти ее! – С рычанием достойным взбешенной мантикоры, бескрылый грифон кинулся на врага, в отчаянной попытке защитить пони, которая за последние дни стала для него дороже чем кто либо на Эквусе.

– хорошо. – Неожиданно покладисто согласилось чудовище. – Тогда начну я с тебя.

Пегаска была небрежно заброшена обратно в клетку, тут же закрытую, а бог крови подхватив оглушенного грифона, бесшумно зашагал куда-то вдаль, выдавая свое место нахождения только блеском глаз.

После этого, пленники еще долго слушали причитания, всхлипы, молитвы и оскорбления, в исполнении пегаски, которая лишилась единственного существа, помогавшего в этом ужасном месте сохранить свой рассудок.

(конец отступления).

***

«дремлет под землей, тайный замок мой».

«душу мучает порой, царящий в нем покой».

«я своих фантазий, избранный герой…».

«гхм-гхм, кажется процесс наконец завершился».

Отвлекаюсь от полировки когтей Фенрира, тело которого занимаю, и поднявшись на задние лапы, подхожу к крупному кокону, свисающему с одной из веток, проросших в потолок пещеры. Магическое древо, почти истощив запасы скопленной в нем энергии, все же справилось с заложенной в него задачей. К сожалению, на ближайшую пару сотен лет, о его дальнейшем использовании придется забыть.

«сейчас мы увидим мой шедевр!».

«чувствую себя как маленький ребенок во время дня рождения, ожидающий момента вручения подарков».

Кокон стремительно затвердевал и засыхал, его стенки на глазах истончались и покрывались трещинками, через которые на пол состоящий из плодородной земли, начали стекать капельки слизи. Вещество, в котором плавало тело бывшей правительницы чейнжлингов, а ныне королевы дриад, целиком состояло из питательных веществ, с небольшим процентом добавления чистейшей питьевой воды.

«ну же, не заставляй меня ждать!».

«терпение – благодетель».

«я – бог пороков!».

«а еще лорд хаоса и герцог безумия… так же как и я».

«как же мне порой хочется тебя придушить».

«не думал что мы склонен к самоубийству».

Прежде чем я успел ответить на ехидный комментарий своего второго «я», кокон наконец раскрылся, распадаясь на засохшие лепестки, тут же истлевшие и истаявшие невесомым дымом. На пол подземного зала, упало тело крупной дриады, целиком обмазанной питательной слизью.

– гха-гха! – Кризалис мелко задергалась, откашливая неприятное на вкус вещество, ногами пытаясь найти устойчивую точку опоры.

«неожиданно, но это выглядит весьма…».

«эротично?».

«я бы сказал «пошло», но твой вариант ближе к истине».

«надо бы ей помочь, хоть мне и нравится смотреть на эти трепыхания».

«позже можно будет заполнить бассейн желе и окунуть туда Кризалис».

«и нетолько ее».

Оскалившись в улыбке, сцепляю пальцы передних лап в замок, накапливаю в них энергию а затем резко развожу в стороны, выпуская волну силы с приказом «отчистить». Слизь, остатки кокона, а так же некоторый другой мусор, тут же испарились безвредным туманом, впитавшимся в магическое древо.

– как себя чувствуешь, маленькая? – Спрашиваю со всей возможной нежностью, что бы кобыла почувствовала проявляемую к ней заботу.

– бывало и лучше… но могло быть и хуже. – Отозвалась королева дриад, наконец-то сумевшая подняться на четыре конечности.

«она стала выше».

«ненамного. Той же Селестии все равно уступает».

Изумрудного цвета кожа, в тусклом свете магических кристаллов казалась влажной и обманчиво уязвимой. На самом же деле, прочность шкур дриад, на порядок превосходила чейнжлингов и могла выступать в качестве легкой брони, если постоянно напитывать ее магией.

Под моим изучающим взглядом, кобыла неуверенно переступала с ноги на ногу, заставляя перекатываться жгуты крепких мышц, замаскированных тонким слоем подкожного жира, что делало изгибы тела более плавными и притягательными. Четыре листовидных крыла, цвет которых был более темным, удобно расположились вдоль туловища прижавшись к бокам, (скорее всего, подобное действие было вызвано неосознанным желанием защититься). Грива и хвост, отличающиеся от кожи более ядовитым цветом, напоминали нити необычного шелка, спадающие аккуратными прядями.

Бутон, заменивший рог Кризалис, в середине имел лепестки ярко-красного цвета, а по бокам темно-фиолетового. Когда же она разлепила веки, на меня уставились два нежно-розовых глаза, с темно-зелеными, почти черными вертикальными зрачками.

– мне… холодно. – С трудом справляясь с пока что непривычным телом, с нотками испуга и беспомощности в голосе, произнесла королева дриад.

– это нормально. – Подхожу ближе и присев прямо на пол, беру в свои передние лапы, правую переднюю ногу подопытной. – Раньше твоя чувствительность была даже ниже, чем у обычных пони, теперь же ты превосходишь их на порядок. Готовься к тому, что привычные действия, теперь будут вызывать более острые ощущения.

– мог бы и раньше предупредить. – Беззлобно проворчала кобыла, с неменьшим интересом чем я, ставшая рассматривать свою конечность.

Ухмыльнувшись наклоняю голову и провожу языком по изумрудной коже ноги, затем перехожу на грудь и поднявшись к шее, слегка прикусываю ее клыками, в награду за свои действия получая судорожный вздох. Поднимаюсь еще выше, оставляя влажную дорожку из легких поцелуев, а затем впиваюсь в нежные бледно-синие губы. Через несколько секунд, разрываю контакт, с легкой насмешкой наблюдая за затуманенными глазами моей жертвы, которая сама попыталась податься вперед, что бы продлить удовольствие.

– вот видишь, в высокой чувствительности имеются и свои положительные стороны. – Произношу достаточно громко, что бы разрушить ту вязкую атмосферу, которая нас окутывала.

– я… поняла. – Королева дриад вздрогнула, словно бы ее по спине ударили кнутом, посмотрела на меня более осмысленно и как-то задумчиво, а затем все же вернула внимание на собственную конечность, все еще находящуюся в плену моих лап.

«наверное называть ее ногой, уже будет неправильно».

Заметил мой второй «я».

«ну и что ты предлагаешь?».

«может быть «лапка»?».

После своего превращения, Кризалис отличалась от своих подданных, примерно настолько же насколько аликорн отличается от обычных пони. Дело было даже не во второй паре листовидных крыльев, росте и измененных передних конечностях, а в энергетике и качестве материальной оболочки. На ее модификации ушло столько же силы, как на полное преображение полусотни чейнжлингов, и сейчас глядя на результат, я ничуть не жалею о затратах.

– как-то это… непривычно. – Кобыла попыталась шевельнуть короткими пальцами, имеющими всего по две фаланги и оканчивающимися острыми коготками, которые как у кошек могли втягиваться внутрь.

– и ты даже не сердишься, за то что я не предупредил тебя и об этом? – Склонив голову к левому плечу, прищуриваю глаза.

– ты никогда не спрашивал моего мнения. – Королева дриад осторожно уселась на круп, поджав под себя задние ноги. – Я уже начала к этому привыкать.

«какая прелесть!».

«разве мы не этого добивались ее дрессировкой?».

«да я не об этом. Ты заметил, какое выражение было у нее на мордочке, когда она садилась на землю?».

«м-да, даже жаль что скоро Кризалис привыкнет и эффект высокой чувствительности исчезнет».

– не можешь предотвратить… – Начал я.

– …получай удовольствие. – Закончила кобыла, поднимая вторую переднюю ногу, и поднося ее поближе к мордочке, (ту конечность, которая была зажата в моих лапах, она даже не попыталась вырвать).

В отличие от задних ног, которые как и у всех пони оканчивались аккуратными копытцами, передние лапки Кризалис были более подвижными и гибкими. Вместо копыт, у них были небольшие утолщения с толстой кожистой «подушкой» для опоры, а так же тремя пальцами, один из которых смотрел строго вперед и еще два под углом в шестьдесят градусов вправо и влево.

При помощи трех пальцев на каждой передней конечности, кобыла могла совершать мелкие манипуляции не прибегая к магии. Минусом стало то, что бегать с прежней скоростью стало практически невозможно, ну да для быстрого перемещения в пространстве, оставались сразу две пары крыльев.

«если подобное решение себя оправдает, то можно будет внести изменения на генетическом уровне хотя бы для земных пони. Пожалуй это хотя бы немного компенсирует их неспособность использовать телекинез».

«напомню, мой гениальный «я», что пегасы тоже лишены органов, позволяющих напрямую использовать магию для внешних воздействий. Земные же пони, слишком полагаются на силу и скорость бега, так что подобные изменения передних конечностей, будут восприняты не как благо, а скорее как проклятье… по крайней мере пока они не придумают обувь».