Текст книги "Мама, я рокера люблю! (СИ)"

Автор книги: Crazy_Hatty

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Итак, я сидела в четырех стенах и потихоньку сходила с ума от собственного аутизма, когда Джуди возникла на пороге моей квартиры, отдохнувшая и загорелая под осенним австралийским солнцем.

– Джуди? Что ты тут делаешь? – изумилась я.

– Привет! Сюрприз! Не ожидала? А я так боялась, что уже не застану тебя здесь! – радостно воскликнула она и повисла у меня на шее.

– С чего бы это? – ошарашено промямлила я.

– Ну, знаешь ли, дурной пример заразителен. Вдруг ты тоже решила пойти моим путем и переехать к Тому.

– Нет, мы живем отдельно. Вернее, он живет, а я существую, – почти всхлипнула я.

– Неужели все настолько плохо? Не хочешь же ты сказать, что вы расстались? – искренне изумилась она. – А я-то думала, ты решила идти до конца.

– Я и думала, но кое-что случилось…

– Он тебе изменил? – догадалась Джуди, я лишь кивнула в ответ.

– Ну, знаешь, я уже давно приняла одно важное решение: если я не встречаю взаимности со стороны мужчины, то просто решаю, что у него плохой вкус и отхожу в сторону. Мужчина с плохим вкусом мне ни к чему. Не стоит тратить на него свое драгоценное ВВЗ, – изрекла она.

– ВВЗ? – не поняла я, совершенно потрясенная ее логичностью и рассудительностью, которые в моем разобранном состоянии казались почти непозволительной роскошью.

– Вот именно, ВВЗ – время, внимание, здоровье, – объяснила Джуди.

– Ну, взаимность у нас все-таки была. По крайней мере мне так кажется. Сексом он со мной точно занимался не по принуждению…

– Что ж, наверное, ему нравится сам процесс, а партнеры не так уж важны. Да ладно, не расстраивайся ты так, – ободряюще хлопнула она меня по плечу. – Представь, что было бы, если б это произошло через пять лет совместной жизни, когда у вас было бы трое детей.

– Тогда я смогла бы хоть затребовать с него алименты в качестве компенсации за моральный ущерб, – протянула я.

– Ага, значит, дело не только в уязвленном самолюбии. Материальная сторона тебя тоже интересует? – подмигнула мне Джуди. – Я обратилась по адресу.

– И что же ты можешь мне предложить? Подать на него в суд за моральный ущерб? – шмыгнула я носом.

– Вообще-то я была уверена, что ты откажешься, но раз все складывается так удачно… – уже потирала она руки.

– Да скажи мне, наконец, что ты имеешь в виду! – не выдержала я.

– Знаешь газету «The Moon»?

– Эту желтую газетенку? Ну? – вспомнила я журналистов этого издания, которых отшивала в свое время с большим удовольствием.

– Не важно, что ты сейчас о них думаешь. Когда ты узнаешь, что я тебе предлагаю, ты их полюбишь.

– И что же ты мне скажешь?

– Им нужен журналист. Если у тебя есть опыт работы, думаю, я смогу тебя туда устроить. Три тысячи фунтов в месяц гарантированы.

– Правда? – обрадовалась я, но потом опомнилась. – Ничего не получится, я работала в издании другого направления. Я не смогу охотиться за звездами, сидеть в кустах…

– Тебе и не придется этого делать. Будешь заниматься легальной деятельностью. Исполнять задания редакции, писать на всякие там психологические темы или что-то вроде того, – успокоила меня Джуди.

– И никаких рискованных трюков? – недоверчиво посмотрела я на нее.

– Никаких! Всё честно! Ну как, ты согласна? Тогда я звоню Аманде.

И не успела я рта раскрыть, как она уже позвонила по телефону и затарахтела с какой-то Амандой, которая, как позже выяснилось, и была редактором газеты «The Moon».

Почему-то я всегда считала, что редактором подобного издания может быть только мужчина. Не особо чистоплотный, такой толстячок итало-испанской наружности, с набриолиненными, зачесанными назад волосами, в жилете, с сигарой в зубах и золотыми перстнями на толстых волосатых пальцах.

Аманда оказалась совсем не такой. Худощавая блондинка с модной стрижкой, в деловом костюме, она выглядела словно бизнес-леди, а не главный редактор желтого издания. Зато она курила. Но не сигары, как я ожидала, а тонкие сигаретки с вишневым запахом.

Она даже не стала требовать моё резюме – видно, Джуди расписала меня на славу – лишь задала пару вопросов о моих предыдущих должностях и о том, какие обязанности мне приходилось выполнять. Она тактично не стала спрашивать о причинах моего ухода с такой во всех отношениях привлекательной должности, как пресс-атташе известной группы. Хотя, подозреваю, что у этой тактичности были несколько иные причины – она уже была прекрасно обо всем осведомлена, как и мои новые коллеги: три женщины и двое мужчин.

Одна из них, Кортни, специалист по составлению астропрогнозов, которые, кстати, часто попадают в цель, сразу взяла надо мной опеку, устроила экскурсию по офису и рассказала о моих новых сотрудниках, отвешивая довольно колкие замечания о каждом из них и приправляя их пикантными подробностями из жизни. Так, например, я узнала, что Барбара, секретарь, влюблена в официанта из итальянского ресторанчика за углом и всегда обедает там, хотя и не всегда укладывается в бюджет, поэтому частенько одалживает у сослуживцев деньги. Эндрю, фотокорреспондент, все время бурчит на Аманду, но на самом деле страдает от безответной любви к ней. А Роэн, наш главный папарацци, тайком сливает сведения в другие издания, но это только он думает, что тайком. Аманда все знает, но держит его из-за незаменимости и платит ему больше, чем всем остальным. Изабель, специалист по отношениям полов, которая ведет даже свою колонку с заголовком «Спросите у Изабель», внезапно забеременела и на некоторое время должна будет выпасть из рабочего процесса, и потому им срочно потребовался новый универсальный сотрудник, который и репортаж может написать и, если что, дать психологический совет. То есть я.

В общем, я узнала много любопытного о сотрудниках газеты «The Moon». Судя по их заинтересованным взглядам, они тоже были обо мне наслышаны, и им было очень интересно посмотреть на девушку, гулявшую с Томом Тэндли и при этом умудрившуюся ни разу не засветиться на страницах их издания.

Что ж, вот так я и нашла новую работу.

========== Глава 28 ==========

15 апреля

Вчера я впервые выполняла задание редакции. Меня, как тайного агента, отправили в клуб, где отмечал свой день рождения Ноэль Галлахер, солист группы “Oasis”.

– Воспользуйся тем, что никто еще не в курсе твоего расставания с «Whitchstone Pictures», – сказала Аманда. – Пойдешь туда, словно ты их пресс-атташе и решила поразвлечься. Они не пускают туда журналистов, так что у нас есть шанс заполучить эксклюзив, а у тебя заработать авторитет, понимаешь, что я имею в виду?

– Конечно, – пожала я плечами, со страхом представляя себе, что будет, если обман раскроется. Недаром братья Галлахеры славятся своим буйным нравом.

– Да, и постарайся сделать несколько провокационных фотографий. Я понимаю, ты не профессионал, но всё же… Я бы с радостью отправила с тобой Эндрю, но его физиономия слишком засвечена, – продолжала между тем Аманда. – Его тут же узнают, и вся наша маскировка полетит к чертям.

– Но не покажется ли им странным, что я, придя поразвлечься, начинаю щелкать фотокамерой? – засомневалась я.

– Вот и попробуй сделать это как можно более ненавязчиво, – отрезала Аманда, и я поняла, что сопротивление бесполезно.

На вечеринку я действительно проникла без особых проблем. Охранник клуба хорошо знал меня – «Whitchstone Pictures» пару раз играли у них. Так что он подмигнул мне и впустил внутрь, даже не сверяясь со списком приглашенных. Почти все уже приехали, в клубе было довольно людно, так что мне не составило труда затеряться среди гостей.

Я тут же рванула к барной стойке и заказала двойную порцию виски, чтобы унять бившую меня дрожь. Мысль о том, что я нахожусь здесь незаконно и в любой момент могу быть разоблачена, не давала мне покоя. Вот и верь обещаниям работодателей, что всё будет законно. Впрочем, когда у тебя нет работы, выбирать особо не приходится.

И вот, когда я мелкими глотками прихлебывала свой виски, кто-то хлопнул меня по спине. Втянув голову в плечи, я оглянулась, ожидая увидеть строгих секьюрити, которые, видимо, заметили, как я строчу на салфетке имена присутствующих знаменитостей, и теперь собираются выкинуть меня из клуба. Но вместо этого я увидела перед собой Диллана Стивенсона, барабанщика одной из групп типа «Garbage» или «No Doubt». Я не помню названия, знаю лишь, что у них солистка эффектная блондинка. А то, что он барабанщик, я запомнила оттого, что на одной из вечеринок они с Крисом бурно обсуждали недостатки и достоинства какой-то ударной установки. Этот Диллан еще тогда начал клеиться ко мне, но Крис его очень элегантно отшил. И вот теперь он стоял напротив меня, уже, похоже, изрядно выпивший, и улыбался во весь рот.

– Алиса Николаева! Пресс-атташе Тома Тэндли и компании! – воскликнул он. – Какими судьбами тут?

– Да так, решила зайти, Ноэля поздравить, – пробормотала я. – А что?

– Да нет, ничего. Очень рад тебя видеть! А ты здесь одна? – он оглянулся с опаской. – Крис ниоткуда не выскочит?

– Нет, – рассмеялась я. – Надеюсь, не выскочит.

О, как я на самом деле на это надеялась – не хватало мне еще для полного счастья столкнуться с кем-то из ребят.

– А ты что тут делаешь? – повторил он свой вопрос.

– Как и все. Пью, – ответила я и смяла в кулаке салфетку.

– Может, потанцуем? – предложил Диллан.

– Ну, разве только немного, – нехотя согласилась я. И тут меня осенило, как я могу выполнить задание Аманды. – Слушай, а ты меня не сфотографируешь? Хочу послать подруге фотки с этой вечеринки. Она фанатка “Oasis” и, наверняка, с ума сойдет от радости.

– Ну почему же не сфотографирую? Давай, позируй, – с готовностью согласился Диллан.

Я немного покривлялась на фоне пляшущих знаменитостей во главе с именинником, затем попросила снять одного Ноэля, затем вместе с какой-то девицей, затем, чтобы не вызывать подозрений, снова себя.

– А теперь, давай, я тебя, – предложила я, заметив за спиной Диллана Мелани Си с каввалером. Причем сначала я сняла их, а потом уже его.

В общем, вечер я провела плодотворно. Я сделала несколько удачных кадров, а если подправить те снимки, что сделал Диллан, то есть убрать меня и увеличить тех, кто находится на заднем фоне, то получится тоже очень даже не плохо.

К сожалению, никаких скандалов там не случилось. К моему величайшему удивлению и разочарованию никто не то чтобы не подрался, а даже не напился и не упал лицом в салат. Всё было тихо и до безобразия прилично. Но даже из всего этого мне удалось составить неплохой репортаж.

Единственной проблемой было ускользнуть от Диллана, который всерьёз вознамерился провести эту ночь в моей компании. Я наплела ему, что мне надо в туалет, а сама тихо прокралась к выходу и поймала такси. Дома я почти всю ночь отсматривала фотографии и писала заметку, так что утром готовая статья лежала на столе у Аманды.

– Молодчина! – похвалила она меня. – Ты отлично справилась. А знаешь, это хорошая идея – скрывать от всех, что ты больше не работаешь с «Whitchstone Pictures». Ты не могла бы поговорить об этом с Томом Тэндли? У него все-таки должок по отношению к тебе – он не очень красиво обошелся с тобой, бросив вот так.

– С чего ты взяла, что он меня бросил? – возмутилась я. – Он меня не бросал, мы расстались по обоюдному желанию.

– Да ладно, расскажи это кому-нибудь другому, – отмахнулась Аманда. – Как будто я не знаю, что от такого мужчины и с такой работы сами не уходят.

– Но я действительно ушла сама, – попыталась переубедить я ее, но затем махнула на это рукой и добавила:

– Хотя какая теперь разница? Но с Томом я разговаривать не буду. Пока получается, буду действовать так, а потом что-нибудь придумаю. Только у меня одно условие.

– Какое? Я тебя слушаю, – проговорила Аманда.

– Я не хочу, чтобы вы печатали в газете мое настоящее имя. Пусть это будет псевдоним.

– О-кей. Есть идеи? – с готовностью согласилась она.

– Пока нет, – призналась я, поскольку эта мысль только пришла мне в голову.

– Как тебе Элисон Джонс? – предложила она.

– Элисон Джонс? – переспросила я. – По-моему, неплохо. Пусть будет Элисон Джонс.

Так, вдобавок к новой работе, я обрела новое имя.

18 апреля

Я не писала в дневник целых три дня, и у меня на это были довольно веские причины, потому что за это время я успела проникнуть на одну закрытую вечеринку, на которой принц Гарри в очередной раз отмочил парочку трюков, чем привёл в ужас свое венценосное семейство. Он так страстно целовался с двумя стриптизершами и щипал их за мягкие места, что у меня от удивления едва не выпал фотоаппарат. Когда Аманда увидела мои снимки, ее глаза загорелись. «Это будет сенсация!», – воскликнула она и оказалась права. Конечно, фотографии были не самого высокого качества, но все персонажи на них выглядели вполне узнаваемо.

Зато материал для второго репортажа собирался вполне легально. Меня послали на пресс-конференцию с игроками «Арсенала» Анри и моим любимым Робином Ван Перси. Вернее, я сама напросилась, чтобы меня туда направили – не могла же я упустить такой шанс. На этот раз Эндрю пошел со мной, сказав, что в таком ответственном деле, как футбол, на женщин полагаться нельзя, потому что они не замечают ничего, кроме мускулистых ног и задниц футболистов. Я бы добавила, что внешность спортсмена тоже играет не последнюю роль в его успехе у зрителей, но предпочла промолчать.

Кстати, о футболистах. Меня всегда интересовало, как им удается выглядеть так великолепно за пределами футбольного поля. Услугами стилиста пользуются совсем немногие, а выглядят лучше многих звезд шоу-бизнеса, так что дело здесь явно не в больших гонорарах. Мне очень хотелось спросить их об этом на пресс-конференции, но едва я заикнулась об этом, Эндрю завопил, чтобы я не смела его позорить, а Аманда сказала, что такие вопросы лучше задавать при личной беседе, а не при большом скоплении людей. Не соглашаясь с ней, я все же решила приберечь свой вопрос до более подходящего момента, когда поблизости не будет нашего главного редактора и ее подпевал.

В общем, как вы видите, за обещанные 3 тысячи фунтов мне приходится пахать так, как не приходилось уже давно. Домой я почти все время прихожу далеко за полночь и тут же без сил сваливаюсь в кровать и засыпаю. К счастью, у меня совсем нет времени думать о Томе, поэтому я даже не знаю, страдаю ли без него. Может, если бы я остановилась и задумалась на минуту…

Телевизор я тоже давно не смотрела, вчера, например, с интересом посмотрела рекламные ролики, многие из которых еще не видела. Потому я не знаю, занял ли клип с моим участием какое-нибудь место в хит-парадах. А еще я не знаю подробностей личной жизни Тома. К счастью, в нашей газете об этом ничего не писали.

А сегодня я столкнулась на улице с Джудом Лоу. Он шел по улице со своими очаровательными детишками, и я просто обалдела от изумления и восхищения. Для меня Джуд Лоу, при всем моем хорошем отношении к Тому, является идеалом мужской красоты, и увидеть его просто так на улице было чем-то фантастическим. К тому же в жизни он оказался ничуть не менее симпатичным, чем на экране. Я ошалело посмотрела на него и пролепетала «Здравствуйте». «Hi», – мило улыбнулся он и пошел дальше, о чем-то беседуя с детьми. А я прибежала домой и тут же стала названивать Алене.

– Представляешь, я только что встретила на улице Джуда Лоу! – закричала я в трубку.

– Да? И что же, ты оставила ему свой номер телефона? Сфотографировалась с ним? – стала допытываться она.

– Нет, – протянула я. – А ты считаешь, надо было?

– Ну, я бы на твоем месте… Ты же теперь девушка свободная, – ответила она, поскольку была в курсе нашего с Томом разрыва.

– Нет уж! – решительно возразила я. – Хватит с меня звезданутых бой-френдов!

– Звезданутых? – усмехнулась Алена. – Ты никогда не говорила, что Том звезданутый.

– Они все звезданутые, даже если не выпячивают это. Слава, деньги, поклонницы не могут не изменить человека. Слава Богу, ему еще не приходилось входить в роль, а то я бы точно этого не перенесла.

– М-да, нелегкий ты себе выбрала путь, – ехидно посочувствовала Алена.

– Я с него уже сошла, можешь не злорадствовать, – сухо ответила я.

– Извини, я не хотела. Просто, ты себе даже не представляешь, как мне хочется оказаться на твоем месте, как мне опостылела моя серая, скучная жизнь! А у тебя – съемки в клипе, гастроли, знаменитости, африканские страсти. А я сижу тут и ничего не вижу.

– Ну, тебе тоже грех жаловаться. К тому же Костя тебя просто на руках носит.

– Это да. Но это так скучно! Может, поссориться с ним для разнообразия?

– Ну разве только разок. Особо не увлекайся. А то будешь потом сутками, как я, сидеть уставившись в одну точку и ждать, когда за тобой придут санитары.

– Всё так плохо?

– Было. Если бы это продолжалось, я бы их дождалась.

– Ладно, ты меня убедила. Иду радоваться жизни. Но ты мне звони, о-кей? – взяла с меня обещание подруга.

– Обязательно позвоню, – пообещала я, и мы попрощались.

30 апреля

Все эти дни у меня совершенно не было ни сил, ни времени, чтобы подать признаки жизни. Я работала, не поднимая головы, если можно так выразиться, не отвлекаясь ни на что постороннее. Так могло бы продолжаться и дольше, если бы не одно «но». Вчера я встретила Тома, и вся моя, начавшая было налаживаться жизнь, вновь полетела под откос. А произошло это вот как. Позавчера мне не пришлось никуда идти, я отработала в редакции, в семь часов вернулась домой, а на следующий день у меня был выходной. И я решила отметить его походом по магазинам. И вот, когда я спокойно переходила из одного магазина в другой в поисках обновок, я увидела Тома. Точнее, я даже не столько увидела, сколько почувствовала, что это он, а не кто-то другой идет мне навстречу. Наверное, так же собака чует появление своего хозяина за несколько минут до его прихода. Не хочу сказать, что превратилась в собачку Тома, но… Так или иначе, я безошибочно выцепила его из толпы по присущему только ему повороту головы…

Головы, вашу мать! Пишу сейчас и сама не верю, что признаюсь в этой своей одержимости его персоной!

В общем, неважно.

Он шел, держа под руку какую-то длинноногую девицу, очередную фотомодель. А может, это она повисла на нём. Я не знаю, хотя второй вариант был бы предпочтительней. Но мысль столкнуться с ним сейчас показалась мне настолько ужасной, что я решила скрыться в первом попавшемся магазине и рванула в сторону. Я была уверена, что стеклянные двери в нем снабжены фотоэлементом и распахнутся передо мной, но ошиблась и со всего размаху врезалась в стекло. От удара у меня тут же разболелась голова, затем в ней раздался звон, подобный удару колокола, а в глазах потемнело. Плохо видя и соображая, куда иду, я все же умудрилась войти в магазин, где ко мне подлетели швейцар и продавщица, ставшие свидетелями этого происшествия.

– С вами все в порядке? Вам принести лёд? – набросились они на меня с вопросами.

– Да, пожалуйста, – пробормотала я, почти упав в предложенное кресло.

Не знаю, видел ли все это Том, успел ли он заметить меня и то, что случилось, но в магазин он не вошел. Конечно, если б это был романтический фильм типа «Больше, чем любовь» с Эштоном Катчером и Амандой Пит, который я смотрела недавно, он бы тут же припустил за мной, обнял, утешил, поцеловал и приложил что-нибудь холодное к моему ушибленному лбу. Но увы, реальность оказалось гораздо прозаичней. Лёд мне предложила продавщица. Зато хоть в чем-то я выиграла – в качестве возмещения морального и физического ущерба мне предоставили внушительную скидку, и я купила себе чудесные брючки и сумку к ним. Но это уже не могло исправить случившееся – Том вновь появился на горизонте и мое начавшее было успокаиваться сердце забилось все быстрее.

Придя домой, я первым делом сделала то, о чем давно уже думать себе запретила – включила диск с концертом «Whitchstone Pictures» и весь вечер смотрела на Тома. Пока я не видела его, я даже не могла себе представить, как сильно скучаю. Теперь же тоска накрыла меня с головой, и я сделала еще один запретный шаг – позвонила Питу, своему старому другу, который всегда умел поддержать меня и подобрать слова утешения.

– Привет, это Алиса. Я не помешала? – робко спросила я.

– Алиса! – обрадовался Пит. – Ну что ты! Ты не можешь помешать! Рад тебя слышать. Как ты поживаешь? Давно ничего не слышал о тебе.

– Ну, я же не знаменитость какая-нибудь. Кто станет обо мне рассказывать?

– А чем ты занимаешься? – продолжал засыпать меня вопросами Пит.

– Тебе что-нибудь говорит имя Элисон Джонс? – решила заинтриговать я его.

– Ну? Это та скандальная журналистка из «The Moon».

– Так вот, она – это я.

– Ты? С ума сойти! Так, значит, это тебе хочет выцарапать глаза Виктория Бэкхем! – воскликнул он.

– Мне? За что? – напряглась я. – Я про нее ничего такого не писала.

– Зато написала кое-что про Дэвида.

– Вот уж не думала, что ты читаешь подобные издания, – пробормотала я. – И что же я такого про него написала? Что он ходил с друзьями в стриптиз-бар, где напился вусмерть и сунул стриптизерше в трусы 20 фунтов? Ну и что с того? Зато его спутники заказали приватный танец, а он поехал домой. Ничего такого, за что мне можно было бы набить физиономию, я не написала.

– Ага, ничего такого. Просто то, что муж Викки Бэкхем ходит на стриптиз, – поддразнил меня Пит.

– Не вижу в этом ничего страшного. Все мужчины ходят в подобные места, особенно если их жены вместо выполнения супружеского долга засаживаются за шитье нарядов. Но зато, благодаря моей статье она поумнела и сама подарила ему на День рождения мальчишник. И теперь ее ставят в пример всем замужним дамам.

– Да уж, – хмыкнул он. – Ты сама доброта.

– А у вас что нового?

– Мы сняли новый клип. Может, видела? Мы изображаем там вампиров в старом замке.

– Вампиров? Могу себе представить Тома с огромными клыками! – воскликнула я, но тут же осеклась. – Нет, не видела. У меня совершенно нет времени.

– Понимаю: тусовки, вечеринки, презентации…

– Вот именно. Если я буду писать о том, что показывают по телевизору и что могут увидеть миллионы зрителей, мне не заплатят ни цента. Я пишу о том, что доступно единицам избранных.

– Понятно. И как же ты проникаешь в число избранных? Стоп! Можешь не говорить! Я догадался. Поэтому никто и не знает, кто такая Элисон Джонс.

– Вот именно. Для всех я Алиса Николаева. Только никому не говори о своей догадке. Позволь мне ещё немного поиграть роль вашего пресс-атташе.

– Не скажу. Это будет нашей маленькой тайной, – пообещал Пит.

– Спасибо. А как там с моим местом? Кто-то его уже занял? – задала я вопрос, который давно вертелся у меня на языке.

– Пока нет. Оно вакантно. Если хочешь, возвращайся.

– Пит, я серьезно.

– Я тоже. Том всех отбраковывает. Наверное, он не видит на этом месте никого, кроме тебя.

– Да, в последние месяцы ему нравилось, как я справляюсь со своими обязанностями.

“Особенно когда я лежу на спине и молчу”, – пронеслась у меня в голове мысль, которую я не стала озвучивать.

– А вообще, Пит, я так скучаю по вам, – не выдержала я.

– Так в чем проблема? Приходи в гости, мы все будем рады тебя видеть.

– Нет, думаю, это не самая удачная идея. Может, встретимся как-нибудь вдвоем, посидим в каком-нибудь ресторанчике?

– Почему бы и нет? Давай, завтра? Кажется, я буду весь день свободен. Созвонимся утром?

– О-кей. Буду ждать твоего звонка, – ответила я и повесила трубку.

То, что Пит согласился встретиться, было просто замечательно. Надеюсь, при встрече я смогу разузнать у него все новости о Томе.

========== Глава 29 ==========

1 мая

Сегодня утром мне позвонил мой верный друг Пит и мы условились встретиться в шесть часов в «Daphne’s», ресторане, где мы часто сиживали с Томом, и в котором у нас был «свой» столик в укромном углу, за которым мы могли спокойно сидеть, не боясь посторонних взглядов. Наверное, мне не стоило идти в этот ресторан, следовало выбрать более нейтральное место – слишком много всколыхнул он в моей растревоженной душе. Но мы уже обо всем договорились, столик был заказан, и менять что-либо было поздно.

Из-за того, что меня просто распирало от любопытства, я в течение всего дня не могла сосредоточиться на работе, и вместо написания репортажа о конкурсе фермеров на самый большой кочан капусты, составляла список вопросов, которые надо будет не забыть задать Питу.

Кортни заметила мою рассеянность, когда я три раза подряд пропустила мимо ушей ее вопрос и даже ухом не повела, когда она сообщила мне очередную сногсшибательную сплетню об Аманде.

– Эй, что-то случилось? – склонилась она надо мной с выражением неподдельной тревоги на лице.

– А? Что? – испугалась я столь резкого вторжения в мое личное пространство. – Нет, обдумываю статью, – и я спрятала лист с вопросами под клавиатуру.

– Ну ладно, извини. Не буду тебе мешать, – удалилась она, оставив меня в покое, чем несказанно порадовала.

Наконец, статья была написана, и я смогла вырваться на свободу. У меня оставалось еще достаточно времени, чтобы привести себя в порядок и ехать в ресторан. Пожалуй, в последний раз я так тщательно собиралась на празднование Нового года в Нью-Йорке, надеясь покорить Тома. Как известно, безуспешно.

И вот в назначенное время я подъехала к ресторану. Пит уже сидел за столиком. При одном взгляде на него мое сердце сжалось от тоски по Тому.

– Привет, отлично выглядишь! – хором поприветствовали мы друг друга, преодолев таким образом неизбежную неловкость первой встречи после долгой разлуки прежде неразлучных людей.

Мне все время приходилось сдерживаться, чтобы не наброситься на Пита с расспросами о Томе, о его личной жизни, и мы говорили на нейтральные темы: о группе, о семье Пита, о новом альбоме, о моей работе – в общем, обо всяких глупостях.

Но чем больше я сдерживалась, тем больше меня распирало, и чтобы не сболтнуть лишнего, я пила вино. Видимо, слишком много. Я поняла это, когда уже было поздно, и картинка перед моими глазами начала расплываться. Возможно, остановись я раньше, ничего бы из того, что произошло затем, не случилось.

Но количество выпитого послужило катализатором для того, чтобы боль и обида, копившиеся во мне в течение всего этого месяца, прорвались наружу.

– Ты понимаешь, – изливала я душу Питу, который, видимо, слегка испугался, увидев мое состояние. – Я не требую многого. Но почему бы ему просто однажды не позвонить и не поинтересоваться, как у меня дела, не сдохла ли я, в конце концов? Мы встречались полгода, мы почти год проработали вместе, бок о бок, а он не может найти время, чтобы набрать мой номер и сказать: «Привет. Как дела?». Неужели я прошу так много? Ну вот скажи, неужели тебе было бы совсем-совсем не интересно узнать о том, как дела у девушки, с которой ты несколько недель назад трахался в подъезде, потому что не мог сдержать своей страсти и дойти до квартиры? С которой делился своими проблемами и спал в одной кровати?

Пит лишь пожал плечами.

– Нет, ты бы так не поступил, я в этом уверена. Потому что нельзя так себя вести, нельзя идти по трупам и топтать тех, кто любит тебя! Я не прошу о многом! Ах, да, я уже говорила об этом… Но я повторюсь. Я не прошу его начать всё сначала, я просто хочу услышать его голос по телефону. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Пит лишь растеряно кивнул. Видимо, он сожалел, что позволил мне столько пить. А я тем временем представила себе, какой жалкой, должно быть, выгляжу со стороны, и мне стало так грустно из-за этого и из-за разорванных отношений с Томом, что я горько расплакалась.

– Извини, я сейчас успокоюсь, – повторяла я через каждые тридцать секунд, но слезы всё капали в тарелку.

– Возьми, – протянул мне Пит салфетку. – Ты выбрала не самого благодарного слушателя – я не знаю, что говорить в подобных случаях.

– Ничего, – сморкаясь, ответила я. – Что бы ты ни сказал, это будет неправдой. Я и не хочу ничего от тебя слышать по этому поводу. Все дело в этом ужасном вине. Я не стала бы грузить тебя своими проблемами, если б не напилась, как свинья. Но всё, я в порядке, и это больше не повторится. Обещаю. Ты не очень сердишься?

– За что?

– За то, что заставила тебя выслушать всё это.

– Наоборот, я рад, если тебе стало легче. Надеюсь, на том свете, мне это зачтётся.

– А я-то думала, ты по дружбе! – легонько пнула я его под столом.

– Я по дружбе, честное скаутское!

– Спасибо, я это знала, – пожала я его руку. – Ты настоящий друг.

– Давай, я подвезу тебя, – предложил он чуть позже, когда мы встали из-за стола.

– Спасибо, не беспокойся. Я возьму такси.

– И всё же я настаиваю, – решительно проговорил он, беря меня под локоть. Так, благодаря его поддержке, я умудрилась вылавировать среди столиков и добралась домой без приключений.

Дома, глядя в зеркало и припоминая события прошедшего вечера, я приняла одно важное решение. Хватит. Пора уезжать. Я засиделась здесь. Еще немного, и я сойду с ума от жалости к себе, от звучащего каждый час из радиоприемника голоса Тома, от клипов «Whitchstone Pictures» по телевизору, от воспоминаний, прячущихся в этом городе за каждым углом. Пора возвращаться домой и зализывать раны. Надо, наконец, признать свое поражение.

Когда я решила это, мне вдруг стало удивительно легко, словно камень с души упал. Поэтому я легла в кровать и впервые за много дней смогла уснуть без слез.

2 мая

Утром я встала в полной решимости подать заявление об увольнении. Стараясь не обращать внимания на неизбежную после сильных возлияний головную боль, я накрасилась, тщательно оделась, чтобы не иметь вид побитой собаки, которой ощущала себя в душе, и уже надевала туфли, когда в дверь позвонили.

Не глядя в глазок (непростительное легкомыслие!), я открыла дверь. На пороге стоял Том. Я онемела. Вся моя решительность испарилась под взглядом его голубых глаз. Сама мысль о том, чтобы уехать отсюда и никогда его больше не видеть, показалась невыносимой.

– Что ты здесь делаешь? – выдавая по слову в секунду, проговорила я, стараясь изо всех сил не закашляться, хотя от ужаса и изумления у меня пересохло горло.

– Я пришел узнать, как ты поживаешь, – так просто сказал он, словно мы не виделись пару дней, а не расстались навсегда.

– Понятно, – сказала я. – Ты говорил с Питом.

– Нет, ни с кем я не говорил, – входя, проговорил он. – Ты не против, если я зайду.

Я лишь кивнула и продолжала смотреть на него во все глаза.

– Я вчера случайно услышал ваш с ним разговор, – продолжал он между тем. – Ты не видела, и Пит тоже не видел, но я сидел через два столика от вас, в углу.

– В нашем углу, – непроизвольно вставила я.

– Да, в нашем углу. Так вот, я уже собирался уходить, когда вы пришли, но потом почему-то передумал и остался. Сначала я просто наблюдал за вами со стороны, а потом, когда ты расплакалась, и я понял, о чём идет речь, точнее, услышал, что ты говоришь обо мне…