Текст книги "Мама, я рокера люблю! (СИ)"

Автор книги: Crazy_Hatty

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Привет, очень занята? – легок на помине появился из студии Том.

– Сегодня звонков гораздо меньше, – ответила я.

– Ну и слава Богу. Как ты смотришь на то, чтобы устроить завтра выходной?

– А что за повод?

– У Ленни завтра день рождения, я хотел бы взять ее и съездить за город, посидеть в каком-нибудь ресторанчике, погулять по лесу. Смотри, какие чудные стоят дни, – показал он на окно, в которое ярко светило солнце.

– Ты, конечно, прав, но зачем мне ехать с вами? – осторожно начала я, чтобы не обидеть его отказом. – Я уверена, что Ленни рассчитывает провести этот день вдвоем с тобой.

– Глупости. Она должна привыкать к тому, что в жизни ее отца есть и другие женщины, кроме нее.

– Я думаю, она с этим готова смириться, но совсем не обязательно, чтобы эти женщины маячили перед ней в день ее рождения, – ответила я, хотя, конечно, на самом деле меня волновали не столько чувства его дочурки, сколько перспектива провести весь день в ее компании рядом с Томом. Видеть его и не иметь права прикоснуться так, как хочется, запустить руку в его непослушные волосы, провести ладонью по колючей щеке, закусить мочку уха и спустится губами ниже по шее…

– Что ж, смотри сама. Но мне бы хотелось, чтобы ты была с нами, – вздохнул Том, обрывая поток моих мыслей, готовых утратить всякую пристойность.

– А Элизабет? Разве ей не захочется быть на дне рождения дочери? – перевела я стрелки, стараясь прогнать из головы возникшие там образы пикника моей мечты.

– Если честно, мы с ней об этом еще не говорили, – нахмурился Том.

– Вот видишь. А ведь она мать и, уж конечно, захочет быть в этот день со своей дочерью. Не хочу путаться у вас под ногами.

– Ты же не собака, чтоб под ногами путаться.

Хм, спасибо, что напомнил!

– Нет, я просто там лишняя.

– Ладно. У тебя есть один день на раздумья. В любом случае, завтра на работу можешь не выходить, – пробурчал Том, не совсем довольный моим ответом.

А когда он ушел, я подумала, как замечательно было бы провести выходные дома, с семьей. Если бы у меня был не один свободный день, а хотя бы дней пять, я бы, не раздумывая, махнула в Россию, навестила бы друзей в Москве, а потом поехала домой к родителям. И тут я решила: «А чего я мучаюсь? Могу я хоть раз воспользоваться своей связью с начальником и урвать парочку выходных, чтобы повидать родных?». Придя к такому выводу, я дождалась удобного момента, и когда Том в очередной раз вышел из студии, задала ему этот волнующий вопрос.

– Домой? На пять дней? – наморщил он лоб – А ты точно не сбежишь?

Он говорил это точно герой сказки про Красавицу и Чудовище, и мне стало совсем не к месту смешно.

– Клянусь, – положила я руку на сердце, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Хотя Чудовище всегда было моим любимым сказочным персонажем. Страшный снаружи и добрый внутри. Так ловко маскирующий свои чувства за напускной холодностью и агрессией и чуть не умерший без своей Красавицы.

– Ладно, езжай. Два будних дня мы без тебя проживем, – соизволило согласиться мое любимое Чудовище.

Моё прекрасное чудовище с самыми серыми в мире глазами…

– Спасибо, – радостно повисла я у него на шее.

– Ну, ну, это не такое уж большое одолжение. Значит, ты не поедешь с нами? – обнимая меня за талию и прижимая к себе, проговорил он.

Я сделала грустное лицо и скорбно покачала головой, всем своим видом показывая, как мне жаль. И в этот момент мне действительно стало жаль расставаться с ним, но отступать было поздно.

– Понятно. А сегодня вечером увидимся?

“Том Тэндли почти умолял меня о встрече! Черт! Может, все-таки остаться?” – пронеслось в моей голове. Но это же будет совсем коротенькое путешествие. Просто крохотная разлука. Может, она даже пойдет на пользу нашим отношениям и заставит его почувствовать, как сильно я ему нужна?

– Если получится, я попробую улететь сегодня же. Давай тогда встретимся по приезде? – пробормотала я, утыкаясь носом ему в плечо и жадно вдыхая его запах, чтобы он заполнил мои легкие и сохранился там до самого возвращения.

– О-кей. Тогда можешь идти. Я тебя отпускаю. И желаю счастливо улететь, долететь и вернуться, – легко разжал объятия Том.

– Спасибо, – я нежно поцеловала его в губы.

– Тебе не за что меня благодарить. Главное, приезжай поскорей.

И в его взгляде было столько нежности, что мое сердце едва не разбилось, когда он отвернулся и пошел обратно в студию.

– В понедельник я буду на работе, – торжественно пообещала я и поспешила домой паковать чемоданы.

17 марта

Мне повезло в тот вечер, в наличии как раз оказался билет на десятичасовой рейс. Поэтому я быстро покидала в чемодан вещички и махнула в аэропорт. Не буду подробно описывать все, происшедшее со мной по приезде на Родину. Скажу лишь, что все прошло просто замечательно. Я повидалась со всеми, с кем хотела, даже оттаявший Андрей вёл себя как ни в чем не бывало. Единственное: было очень грустно снова прощаться с мамой. Мне хотелось столько рассказать ей, но вместе с тем я понимала, что не должна сообщать ей обо всем, иначе она перестанет спать и возненавидит Тома, как моего мучителя. Конечно, она окажется, как всегда, права, но мне пока совсем не хочется, чтобы мои мучения прекращались. Вернее, я не хочу с ним расставаться.

Или точнее, не могу.

И маме я обрисовала его как разведенного мужчину с дочкой подросткового возраста, привыкшего к самостоятельной жизни и постоянному вниманию со стороны поклонниц. Похоже, этого моей проницательной маме хватило, чтобы понять больше, чем я собиралась говорить. Конечно, она не стала уговаривать меня бросить его, а лишь попросила на прощание быть осторожнее и побольше думать о себе.

Расстроенная очередным расставанием с домом, я тем не менее была окрылена предчувствием новой встречи с Томом. Летя в Лондон на крыльях любви, вернее, на крыльях “British Airlines”, я сочиняла про себя стихи типа: «Попрощалась с домом, повстречаюсь с Томом» или «от Тома к дому, от дома к Тому» и т.п. Мне так не терпелось увидеть его, что, забросив домой вещи, я даже не стала переодеваться, а тут же поехала на студию. Почему-то мне казалось, что именно там он проводит свой воскресный вечер.

«А чем ему еще заниматься, как не работой?» – разумно, как мне тогда казалось, предположила я и вошла в офис, дыша духами и туманами.

И тут же увидела Тома. Вернее его пальцы, скользившие по спине совершенно голой девицы, которая сидела своим голым задом на моем рабочем столе, изгибаясь в сладостной истоме, пока его пальцы ласкали ее изящную спину, словно он был гитаристом, перебирающим струны на гитаре. Это была такая прекрасная с эстетической точки зрения картина, что на миг я застыла на месте, совершенно очарованная происходящим.

На целый чертов миг я смотрела на то, как Том Тэндли трахает другую, и ни черта не соображала!

Но внезапно до меня дошло, что это МОЙ Том! И он должен ласкать так МЕНЯ! И то, что происходит сейчас, неправильно с точки зрения всего мирового устройства! Я хотела было возмутиться, открыла рот, но оттуда вместо слов вырвался жалкий то ли всхлип, то ли хрип, на который они оба обернулись, и я узнала в девице Анжелу из репортажей новостей.

Слезы боли, обиды и отчаяния душили меня, но не могли прорваться наружу, отчего я почувствовала, что задыхаюсь, затем закашлялась и кинулась прочь из кабинета, только бы не видеть больше эту картину. Я с силой стала стучать и давить по ни в чём не повинной кнопке лифта, который, как назло, всё не приходил, а время тянулось невыносимо медленно, и в горле стоял ком, который всё никак не мог рассосаться и продолжал душить меня словно затягивавшаяся на шее удавка.

Проклятого лифта всё ещё не было, когда из студии, застегивая на ходу джинсы, выбежал Том.

– Алиса, подожди! Всё не так, – крикнул он.

– Не прикасайся, – отшатнулась я и испуганно выставила перед собой руку, а затем уже тверже добавила:

– Никогда! Никогда не смей ко мне прикасаться.

Каждое слово, сказанное ему, отдавалось болью, словно меня заставили выпить бутылку уксуса. А смотреть на него вообще не было никаких сил. Он стоял совсем близко в одних джинсах, без рубашки. Эротическая мечта любой фанатки “Whitchstone Pictures”. А я не могла поднять глаз, чтобы посмотреть на него. Потому что знала, что если наши взгляды встретятся, то снова прощу ему всё. Как делала это сотни раз до этого.

Но я не хотела прощать. Я не хотела бояться приходить без предупреждения на студию, каждый раз ожидая, как мне всадят в спину нож и начнут медленно поворачивать его, а потом скажут “Прости, малыш” и наклеят на рану пластырь…

Тут, наконец, пришел спасительный лифт, и я запрыгнула в него, изо всех сил пытаясь прогнать из памяти образ грациозно изогнутой женской спины и пальцев Тома на ней. Образ, заставлявший сотрясаться всё тело мелким противным ознобом, от которого зубы начинали выколачивать барабанную дробь, а пальцы дрожали как у запойного алкоголика.

Выйдя на улицу, я какое-то время стояла в нерешительности, не зная, куда идти и что теперь делать.

«И мне некуда идти, и мне некого любить, и даже нет анаши, чтобы косяк забить, чтобы треснула душа от печали-травы, чтобы с дымом наполняющим меня, ушла ты», – сто лет назад пела группа «Мальчишник». Сейчас я понимала их лучше, чем тогда. Мой тщательно создаваемый мирок рушился на глазах, а я не могла пошевелить пальцем, чтобы его спасти.

Не разбирая дороги и не замечая ничего вокруг, я брела по улицам и не могла остановиться. Мне казалось, что за мной гонится что-то страшное, чёрное, огромное, и стоит мне остановится, оно настигнет меня и раздавит.

– Алиса, что ты тут делаешь? – услышала я внезапно голос Криса и остановилась как вкопанная. Оказывается, я сама того не зная, забрела в его район. Он, очевидно, как раз откуда-то вернулся и выгружал из багажника вещи.– П-привет, – заикаясь, пробормотала я. – Что делаешь?

– Да вот, только что вернулся из Уимблдона. Ездил навестить племянников. А как твоя поездка? Все хорошо? Давно вернулась?

– Да, только что, – пролепетала я, чувствуя, как слова застревают у меня в горле.

– А здесь какими судьбами? Может, зайдешь? – внезапно предложил он. – Ты же ни разу не была у меня в гостях.

– Почему бы и нет? Зайду, – так же неожиданно для себя самой согласилась я.

В принципе, я бы согласилась, даже если бы мне предложили зайти в клетку со львами или положить голову на гильотину. Лишь бы положить конец этому мерзкому ощущению. Чувству, что меня использовали и выкинули. И что сделал это тот, кем я дышала последние месяцы.

– Ну, вот это и есть мое скромное жилище, – Крис распахнул передо мной двери своей квартиры.

– Очень мило, – ответила я и тут не выдержала, всхлипнула пару раз и, не в силах больше держаться, громко разрыдалась и упала ему на грудь.

– Нет, это совсем не мило. Это гнусно, гадко и отвратительно! – воскликнула я и зарыдала еще громче, представив себе Тома и Анжелу. – Ну почему он так поступает со мной? За что? Что я ему сделала, Крис? Я застала их, Тома и Анжелу. Они занимались этим на моем столе. На моем столе, Крис! Как он мог? Как я теперь стану работать за этим столом? Зачем он выбрал именно это место? Почему, почему?!

Сотни “почему”, вертевшихся в моем мозгу, рухнули на бедную голову Криса, и он, похоже, не представлял, что с этим делать.

– Не знаю, Алиса. Мне больно видеть тебя в таком состоянии, но я ничего не могу сделать, – дав мне выговориться, произнес он, и я почувствовала, как напряглось его тело.

– Не надо, не плачь, – похлопал он меня по плечу. – Он не стоит твоих слёз. Ну хочешь, я набью ему физиономию?

Я лишь отрицательно покачала головой.

– Не надо. Он этого не стоит.

– А твоих слёз он стоит?

– Я ничего не могу с собой поделать, прости. Они катятся и катятся. Наверное, это оттого, что я долго держалась. Ничего, скоро все пройдет, – пообещала я, но всхлипывать не перестала.

– Как бы я хотел, чтобы ты никогда не плакала, чтобы всегда была счастливой… – произнес он слова, которые мечтала бы услышать любая девушка. Любая, кроме идиотки, влюбившейся в похотливого самца, который Трахает. Всё. Что. Движется!

– Для этого мне понадобится очень большой косяк, – сквозь слёзы проговорила я, и он улыбнулся и наклонился ко мне.

Господи! Я до сих пор помню его теплое дыхание на лице, когда подняла взгляд и едва не утонула в его голубых глазах, смотревших на меня с такой болью и нежностью. Словно говоривших: “Я заберу твою боль, если ты позволишь мне”. И будь я проклята, но я позволила…

Наше дыхание смешалось и вскоре я не могла понять, где его губы, где мои. Я сама не поняла, как это случилось, но вскоре меня охватило дикое желание слиться с ним, стать одним целым, и одних поцелуев для этого было явно недостаточно.

– Помнишь, что ты обещал мне тогда в самолете? – прошептала я, стягивая с него футболку и не давая опомниться.

– Это было так давно… Я думал, ты уже никогда об этом не вспомнишь… – опешил на миг Крис, видимо, не ожидая, что я сдамся так быстро.

– А я вот не забыла. Но если ты, конечно, не собираешься держать слово, я могу уйти, – отступила я назад, но Крис поймал меня за руку и крепко прижал к себе:

– Нет. Теперь ты так просто от меня не отделаешься. Я же пообещал сделать всё, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Тебе придется дать мне шанс.

– Ты уже его получил, – пряча лицо у него на груди, прошептала я.

Я была, как пьяная. Внезапно исчез Том, его измены, мои обиды. Сейчас в мире были только мы вдвоем. Я и Крис. Как тысячи лет назад в Райском саду.

– Пожалуйста, не гони меня, мне так плохо одной, – простонала я и еще крепче прижалась к нему.

Он не сказал ни слова, а вместо этого поднял меня на руки и отнес в постель, где мы медленно разделись и занялись любовью. Это не было взрывом чувств и эмоций, как с Томом, но это было так прекрасно. Крис был таким нежным, что мне казалось, будто я превратилась в восковую куклу в его руках. Мне хотелось стекать у него между пальцев, хотелось, чтобы он был повсюду, хотелось чувствовать его каждой клеточкой тела, того тела, что оказалось недостаточно Тому…

К черту Тома! Мне не хотелось думать о нём! Не сейчас!

Мое сознание словно окутало туманом. Я прекрасно понимала, что происходит, но вместе с тем никак не могла поверить, что всё это происходит со мной. Почему-то я ощущала себя не участником, а сторонним наблюдателем происходящего. Но вместе с тем мне было так спокойно и хорошо, словно я оказалась в каком-то коконе, обитом изнутри чем-то мягким и теплым. Я была внутри, и ко мне не могли проникнуть холод и тревоги внешнего мира.

Я свернулась калачиком в объятиях Криса и вслушивалась в его спокойное дыхание. Уже давно я не ощущала такого умиротворения. С Томом все было иначе. Всепоглощающее чувство уязвимости. Слегка задень – и прикосновение отдастся во всем теле. Словно пруд, который легонько заденешь у берега, а дрожь отдастся на всей поверхности. С Томом я была этим самым прудом. В него бросаешь камни, он немного поволнуется, побурчит, а потом успокоится. И кажется, что рана зажила. Но только ведь камень остался. Он так и лежит там на дне и никуда не денется. А если этих камней будет слишком много, то в один прекрасный день пруд обмелеет, порастем тиной и превратится в вонючее болото. В последнее время Том бросил в меня много камней. Кажется, я устала быть прудом. Я хочу быть человеком и хочу покоя. С этими мыслями я еще крепче прижалась к Крису.

– Мне с тобой так хорошо, – пробормотала я, утыкаясь носом ему в грудь.

– Мои объятия, мой дом и я сам всегда к твоим услугам, – счастливо рассмеялся он. И я знала, что это правда. Как же хорошо, наконец, перестать быть прудом! Даже на время…

Но счастье не может длиться вечно. А может, это я не дала ему этого шанса. Мне надо было уходить. Я так решила. Ещё не все точки были расставлены.

– Завтра рано вставать. Я пойду, – пробормотала я, освобождаясь из объятий Криса. Тень Тома внезапно нависла над нами.

– Зачем тебе уходить? Ты вполне можешь остаться здесь на ночь, – возразил он, и в его голосе послышалась обида.

– Нет, – покачала я головой. – У меня еще чемодан не разобран. Мне даже не в чем идти завтра на работу, – и я кивнула на разбросанные по полу вещи.

– Тогда не ходи.

– Ты же знаешь, я не могу.

– Конечно, там ведь будет Том, – встал он с кровати и стал одеваться.

При мысли о Томе и о работе меня бросило в дрожь. Как я буду смотреть ему в глаза? Как я смогу работать между ними двумя? В памяти совсем не вовремя всплыл анекдот о том, как женщины разных национальностей ведут себя после первой ночи с мужчиной. Американка оставляет на тумбочке записку типа «Я на работе, сок в холодильнике. Целую», француженка говорит: «О, ты совсем не хуже, чем Франсуа», а русская начинает причитать: «Батюшки! Как же я теперь людям в глаза смотреть буду?! Стыдоба-то какая!». Что ж, в тот миг я была близка к тому, чтобы завопить точно так же.

Я быстро оделась, поцеловала напоследок Криса в крепко сжатые губы и выскользнула на холодную улицу. Ледяная волна северного ветра ударила в грудь, и мне подумалось: «Поделом! Именно так должна чувствовать себя грешница, поддавшаяся похоти и соблазну». Стараясь заглушить назидательный голос совести в моей голове, я поймала такси и поехала домой.

Телефон подмигивал в темноте красным огоньком. Я прослушала пять сообщений от Тома на автоответчике. Он начал просьбой простить и подойти к телефону, а закончил предупреждением, что если я не дам о себе знать в течение ночи, утром он позвонит в полицию. Это был блеф. И я не собиралась ему звонить. Залезла под душ, пытаясь смыть с себя все, что наросло на меня за этот день, затем легла, завернулась в одеяло и попыталась заснуть. В шесть часов утра это мне, наконец, удалось.

========== Глава 25 ==========

18 марта

Сегодня, когда я, как обычно, опаздывая, выбежала из дома, меня ждал сюрприз, который должен был стать приятным, но вместо этого напугал меня. У подъезда меня встречал Крис с большим букетом бордовых роз.

– О, как мило, – промямлила я и воровато оглянулась по сторонам в поисках притаившегося за углом Тома. Но нет, все было спокойно. Похоже, все его слова о тревоге за меня были так же близки к реальности, как признания в любви и клятвы в верности.

– Сейчас сбегаю, поставлю их в воду, – схватила я букет и побежала обратно в подъезд, оставив Криса в полном недоумении смотреть мне вслед.

Когда я спустилась, он галантно распахнул передо мной дверь машины со словами: «Ваш экипаж, миледи».

– Крис, у меня к тебе просьба, – робко начала я, когда мы отъехали от дома.

– Да, Алиса. Ты же знаешь, для тебя все, что угодно.

– Наши отношения… – начала я и запнулась.

– Да, продолжай, – проговорил он, и я увидела, вернее, физически ощутила, как он напрягся.

– Я бы не хотела пока их афишировать. Могли бы мы пока сохранить их в тайне. Или еще лучше вообще пока приостановить. Я еще не окончательно рассталась с Томом… Мне сложно говорить об этом…

– Не надо, я понял, – резко оборвал он меня. – Понимаю. У тебя итак куча проблем, а тут еще я под ногами путаюсь.

– Нет, не надо так. Не в этом дело. А впрочем, может, отчасти и в этом. Мне нужно время. Я должна разобраться в себе. Пожалуйста, пусть то, что было вчера, останется между нами.

– Как скажешь. Я же обещал. Кстати, между нами действительно что-то было, или это мне приснилось?

– Кажется, было. Сейчас это трудно сказать, – вздохнула я, с тоской подумав, что если бы у меня сразу было «что-то» с Крисом, а не с Томом, в моей жизни было бы гораздо меньше проблем.

Через пару минут машина остановилась перед зданием студии. От страха у меня вспотели ладони. На негнущихся ногах я вошла в офис. Том уже был там. Он сидел в кресле напротив моего стола и маленькими глотками пил кофе. Он поднял на меня глаза, но ничего не сказал. Я же, увидев его, словно вросла в пол и так и застыла на пороге. Ненавидеть его, не видя перед собой, не встречаясь взглядом, было гораздо проще. Теперь же мое сердце сжималось от боли так, что было трудно дышать. Я смотрела на него и не могла произнести ни слова, просто не знала, что сказать. Тишину нарушило робкое покашливание Криса у меня за спиной. Он поднялся следом и теперь не мог пройти, поскольку я загородила весь проход.

– О, прости, – отступила я в сторону. Затем подошла к столу, достала из шкафчика салфетку и стала демонстративно протирать поверхность стола, не глядя на Тома, который, словно не замечая этого, заговорил с Крисом.

– Вы не поздоровались с Алисой? Вы что, где-то уже виделись сегодня? – спросил он.

– Да. Мы столкнулись у входа, – глазом не моргнув соврал Крис.

– Ну, конечно, – протянул Том. – Как я сразу не догадался?

– Странно, что вы не приехали вместе. Неужели вы совсем не соскучились друг по другу? – продолжал косить под дурачка Крис и, на мой взгляд, несколько переигрывал. А я затаив дыхание, ждала ответа Тома.

– Сказать по правде, я даже не был в курсе того, когда она приедет. И приедет ли вообще, – небрежно помешивая ложкой кофе, проговорил он. – Поэтому я несколько удивлен ее присутствием здесь.

Я почувствовала на себе его взгляд, но не подняла глаз, а лишь еще яростнее принялась тереть стол.

– Ты хочешь дотереть его до дыр? – спросил меня Том.

– И это всё, что ты можешь мне сказать? Всё, что ты хочешь мне сказать?! – возмущенно воскликнула я. – И вообще, хватит врать! – я швырнула на стол салфетку. – Крис все знает. Я ему уже давно обо всём рассказала!

– Вот как? – невозмутимо проговорил Том. – Что ж, он очень умело это скрывал. И когда же ты поставила его в известность?

– Вчера вечером, – рубанула я с плеча.

– Теперь понятно. А я-то, идиот, с ума сходил от беспокойства, звонил, под дверью караулил… Что ж, надеюсь, он сумел тебя утешить, – и он встал, помыл чашку, поставил ее на полку и пошел в студию. Всё это время мы с Крисом молча наблюдали за его передвижениями.

– Ну что? – спросил меня Крис, когда мы остались одни.

– Что? – недоуменно посмотрела я на него.

– Думаешь, он всё понял?

– Он итак считает, что мы с тобой спали до того, как я стала с ним встречаться. Так что сейчас ему не нужны никакие доказательства, он уже принял решение на мой счёт. Точнее, вынес приговор. Мне надо уходить.

– Не говори глупости. Он об этом даже словом не обмолвился.

– Он и не скажет. Но я знаю, что это конец. Он больше не посмотрит в мою сторону. Даже если я прощу его. Вот за что я ненавижу его – он всегда заставляет меня чувствовать себя виноватой во всем, даже если виноват он сам, и это бесспорно, – я с такой силой сжала кулаки, что расцарапала до крови ладони.

– И ты все еще хочешь быть с ним? А как же я? – спросил Крис, но я не успела ответить, так как в этот момент вошел Пит, а за ним, почти сразу – Рич.

– Привет, с приездом. Как дела в России? – поприветствовали они меня.

– Спасибо, хорошо, – криво улыбнулась я.

– А выглядишь как-то нерадостно, – подмигнул Пит. – Это все, кто есть в наличии? – и он обвел взглядом присутствующих.

– Том уже в студии, – ответил Крис.

– В студии, значит, – нахмурился при этих словах Пит. – Ну, тогда и нам пора поработать.

И тут, словно в подтверждение его слов, в офис вбежал Франк.

– Привет, я не сильно опоздал? – спросил он.

– Мы только начинаем, – успокоил его Рич. – Ну что, пошли?

– Я сейчас догоню, – ответил Крис, и они вышли из офиса.

– Ну что? Как же буду я? Ты подумала? – подошел он ко мне.

– Крис, я сейчас даже не знаю, как буду я, а ты хочешь, чтобы я решала за тебя! Я не знаю, и мне, если честно, совершенно все равно, – я села на стул и закрыла руками лицо в попытке спрятаться от суровой реальности.

Боже, это прозвучало так грубо и совершенно незаслуженно по отношению к нему, но я действительно не могла думать о развитии наших с ним отношений в этот момент.

– Ясно. Это было минутное настроение. Ты все сказала, большего мне и не надо, – медленно проговорил Крис, и я услышала, как хлопнула дверь. Когда я отняла руки от лица, его уже не было в комнате.

Кажется, я снова всё испортила, хотя, казалось бы, куда еще хуже. Оказалось, что я могу хуже.

Настроение было отвратительное, но я не имела права раскисать, надо было работать, и в этом было моё спасение. Отвечать на звонки, планировать интервью, съёмки и… начинать искать новую работу. Быть рядом с Томом после всего, что было, и притворяться, что ничего не было, было невыносимо. Все равно, что ампутировать себе руку, заспиртовать ее в баночке и поставить на стол. Все время испытывать боль, ощущать нехватку этой руки, смотреть на нее через стекло, но знать, что ты и эта рука теперь две разные субстанции, которые более никогда не станут одним целым.

Я с трудом представляла, как смогу быть с Томом после того, что увидела. Но я не представляла, как это: видеть его и не быть вместе. При мысли, что он больше никогда не обнимет и не поцелует меня, а я не смогу зарыться пальцами в его волосы на затылке и потереться с утра о его колючую небритую щеку, не смогу сидеть напротив него за столом и смотреть, как он одновременно читает утренние газеты, смотрит телевизор и пьет кофе, у меня сжималось сердце, а к глазам подступали слезы.

Подошел обеденный перерыв. Ребята вышли из студии, но Крис с Томом даже не посмотрели в мою сторону, словно я была прокаженная. Как же я не подумала, ведь работать рядом с Крисом будет ничуть не легче. Я, сама того не желая, обидела его. Я наделала столько ошибок!

– На обед идёшь? – позвал меня Пит.

– Нет, спасибо. Что-то не хочется, – пролепетала я, глядя, как закрывается дверь за моими любовниками.

– Опять Том? – сочувственно посмотрел на меня Пит.

Я лишь тяжело вздохнула.

– Ты должна решить, нужно ли тебе это. Он ведь не станет лучше. Он такой, какой есть, а с возрастом все черты лишь усиливаются. Он не станет романтичным влюбленным юношей, который лазает в окна к любимым женщинам. Тебе придется либо смириться и принять его таким, как есть, либо отойти.

– Я уже решила. Я ухожу, – поспешно ответила я и сама испугалась своих слов. Однако прозвучав, они уже не казались мне такими страшными. А это ведь и правда выход. Уйти самой, пока он или Крис не выгнали меня. Уйти с гордо поднятой головой. А не как побитая собака.

– Я понимаю, что это решение далось тебе нелегко, но мы всегда поддержим тебя, – попытался подбодрить меня Пит, неверно истолковавший мой ответ, но я охладила его пыл.

– Думаю, нет. Боюсь, у вас не получится. Мы будем слишком далеко друг от друга.

– Что ты имеешь в виду? – всё ещё не понимал он. – Ты же всего лишь расстаёшься с Томом?

– Пит, нельзя расстаться с Томом и остаться работать бок о бок с ним. Я должна уйти совсем.

– Но почему? Не понимаю. Ты готова бросить эту работу, всё, что у тебя есть. Но ты понимаешь, что второй раз такой шанс может не представиться? Более того, я гарантирую тебе, что здесь, в Англии, он тебе точно не представится. Неужели ты готова на это: бросить все из-за дурацкой интрижки?! – вскричал Пит, от чего я даже вздрогнула. Я еще никогда не видела его в таком гневе, это было несколько непривычно и даже обидно, я не считала, что заслуживала подобной отповеди.

– Я всегда считал тебя смелой, способной на любые безрассудные поступки. Я и представить себе не мог, что ты сломаешься при первой же трудности! – не унимался Пит.

– Они не первые… Том не просто интрижка, он любовь всей моей жизни, – попыталась объяснить я ему то, что казалось мне очевидным.

– Тогда борись за него, черт бы тебя побрал! – снова заорал Пит. – Нельзя же быть такой трусихой! Чуть что – бежать! Ты тем самым губишь свою жизнь, не его. Ему начхать, уйдёшь ты или останешься!

– Вот потому я и ухожу, – тихо вставила я.

– Чёрт! Я не то сказал. Ну конечно, ему не плевать. Он тоже к тебе неравнодушен. Ты не должна уходить. Дай ему шанс понять, что он нуждается в тебе так же, как ты в нем. Как мы дальше без тебя? Еще ни один из наших пресс-атташе не играл в наших клипах, – уже более мягко добавил он.

– Вот видишь, ты сам себе противоречишь. Не думай, что мне легко далось это решение, Пит, и что я хочу уйти. Я еще поговорю с Томом. Может, ему удастся переубедить меня…

– Я очень на это надеюсь, – вздохнул Пит и пошел догонять остальных.

А я стала играть в ZUMA, бездумно пуляя шарики, чтобы забыть, кто я, где я и почему нахожусь здесь.

Вскоре они вернулись с обеда. Том невидящим взором смотрел сквозь меня, изображая оскорбленную добродетель, а Крис взглянул как-то сочувственно, вздохнул и пошел дальше. Я почувствовала, что потихоньку начинаю вскипать из-за этих попыток Тома выставить меня виноватой. Обратись он ко мне сейчас – и ему пришлось бы выслушать массу «лестных» слов о себе. Но на этот раз мне не представилось шанса выплеснуть свои эмоции и скоро злость сошла на нет, уступив место уже привычным боли и отчаянию.

Я все же сумела дождаться конца рабочего дня, но ребята все не выходили. Очевидно, с головой ушли в работу. Видимо, встряска в отношениях дала Тому новый творческий заряд. К тому же они не клерки, чтобы работать с девяти до шести. Но и я не могла уйти, не поговорив с Томом. Вот мне и пришлось тупо перекладывать пасьянсы, чтобы хоть как-то скоротать время, которое в ожидании вообще застыло. Наконец, в полвосьмого из студии вышли Франк и Рич и очень удивились, увидев меня за работой.

– Нагоняю дела за прошлую неделю, – объяснила я свое позднее присутствие.

– А понятно. Смотри, не засиживайся допоздна, а то не выспишься.

– Не буду. Скоро иду, – пообещала я и стала морально готовиться к разговору с Томом.

Вот из-за дверей показались Крис, Пит и Том, который явно намеревался вновь прошествовать мимо меня с каменным выражением лица. Но я, словно гончая, рванула из-за стола и преградила ему дорогу со словами:

– Том, мы можем поговорить?!

– Да, я тебя слушаю, – казалось, ничуть не удивился он.

Крис с Питом деликатно удалились, и Пит успел дружелюбно подмигнуть мне.

– Итак, что ты хотела мне сказать? – нетерпеливо спросил он, хотя его поза со сложенными на груди руками говорила, что он не особо торопится и не против выслушать меня.

– Я хотела поговорить с тобой, Том. Думаю, мне придется… Будет лучше, если я уйду… – наконец произнесла я роковую фразу.

Если бы он сказал, что мне не надо никуда уходить, что он просит меня остаться, я бы простила ему всё. И пусть бы окружающие считали меня тряпкой, а Крис презирал до конца дней. Но Том избавил меня от этой участи.

– Что ж, тебя никто не держит. Дверь открыта, – произнес он с лишенным всякого выражения лицом. Нет, ещё хуже, на нем было выражение скуки.

– Том, зачем ты так? – пробормотала я, чувствуя, что к горлу подступают рыдания, и безумно злясь на себя за свою слабость, а на него – за его высокомерие.