Текст книги "Ржавые цепи (СИ)"
Автор книги: Cleon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Найдите их! – кричит он. – И убейте!
Солдаты выполняют приказ.
Хедрокс Бесконечный из последних сил, благодаря амулету-проводнику, переносит их в самую высокую башню замка Гауштадта.
Там состоится последняя битва, победителей в которой – он знает – не будет.
========== Битва за сердце. ==========
Хедрокс при помощи силы тваны переносит их куда нужно; башня огромна, башня пустует; в прошлом – тюрьма, отголоски которой до сих пор живут в настоящем: на подвешенных клетках висят ссохшиеся мертвецы.
У них осталась последняя твана.
Джошуа нащупывает её в кармане; она понадобится позже. Он осматривается, пытается придумать способ выбраться им всем из этой западни, спастись, но неожиданно его отвлекают от размышлений: он оборачивается на голос Светланы и видит… что для одного из них этот путь является последним.
Векс держит голову Хедрокса на коленях; вождь вампиров истекает кровью.
Стренджер знает: так и должно быть. Вампир Бесконечен. Но в этой ипостаси его конец неминуем.
Джошуа стоит рядом с Люпеску, которая, как и остальные, ожидает; Хедрокс смотрит на старого знакомого в плаще и коротко кивает ему – Стренджер отвечает тем же. Древний вампир улыбается, и за пару секунд тлеет пеплом, оседая на руках у Векс; вампир тихо скулит, воет об утрате их защитника.
Ритуал прощания завершён. Они все склоняют голову в знак молчания; он успел спасти их.
Векс знает, что невозможно отправить Хедрокса в иной мир по их традициям в виду обстоятельств, от того выкапывает из кучки золы нечто крохотное… нечто живое.
Джошуа хмыкает: Хедрокс действительно бесконечен.
Новорождённый вампир сопит в руках старшего вампира.
– Уходите, – озвучивает мысли Джошуа Светлана, и Векс недобро косится на неё. – Быстрее!
– Она права, – заступается Скорч. Он помогает другому вампиру встать на ноги; будущий правитель ещё не осознаёт всей опасности ситуации. – Мы должны идти, пока не поздно.
Пара диких кровопийц соглашается сопроводить их; где-то в стороне гремит взрыв. Они пятятся, понимая, что чем дольше ждут, тем быстрее могут лишиться своего «новорождённого» предводителя. Векс прижимает к себе младенца, а затем, прорычав на прощание что-то на родном языке, убегает прочь из башни по тайному ходу: один вампир открывает рычаг, пока остальные выбираются по подземному лабиринту.
У башни есть секрет: пока внутри есть кто-то один – другой сможет выбраться на свободу.
Именно поэтому здесь все эти мертвецы.
Они были одни – никто не выбрался.
Снова гремит взрыв; вампир отходит от рычага, присоединяясь к остальным; огромные металлические ворота с глухим звуком падают вниз, блокируя путь к отступлению; кровопийц, которых осталось всего немного, готовы принять удар и защищать тех, кто по последним словам Хедрокса Бесконечного спасут их всех.
– Готовьтесь, – предупреждает Светлана, схватившись за рукояти клинков. Рейн следует её примеру, – они близко.
Джошуа и Зигмунд становятся рядом, закрывая полукровок; они слышат цепочку взрывов. Последний происходит в главном ходе; стена обрушивается каменными глыбами, поднимающими вверх столб пыли. Когда дымка рассеивается, то с руин к ним спускаются остальные… Оставшиеся видят тех, кто хочет захватить чужую территорию.
Симон идёт к ним в сопровождении своих людей.
– Отдай мне сердце, – он обращается к Стренджеру, но смотрит почему-то на Зигмунда. – Или вы станете следующими.
Никто не решается ответить, каждый следит за своим потенциальным противником.
Кригеру надоедает ждать.
– В атаку! – командует он, и обе стороны бросаются со своих мест.
Солдаты, вампиры, полукровки, нелюди… Грани стираются в одном месте. Они сражаются за чужое сердце…
Сердце замка Гауштадт.
========== Нашедшее. ==========
Вампиры тет-а-тет воюют с солдатами вермахта; Рейн и Светлана помогают им, пока Зигмунд и Стренджер пытаются отвлечь Симона; тот, кто обладает демоническими силами, не видит в противниках угрозы; его рука вырастает, предстаёт огромной клешнёй, которой он выкашивает собственных людей: немцы орут не своим голосом, нанизанные на острые шипы; Кригеру они мешаются, пока его брат и обманщик прячутся за массивными колоннами, удерживающими куполообразный свод башни.
Менгеле танцует с дампирами; убила одну – этих завалить не проблема. Клинки вытачивают искры; Рейн и Светлана попеременно наносят удары, но Бутчересс ловка: она как змея – пролезет везде, даже если её зажмут в угол. Батори смеётся в лицо полукровкам, когда те ножами выбивают каменную крошку из стен; она прогибается под ними, ударяет Люпеску по голени, перекатывается… Бутчересс – человек, но она сама себя модифицировала; зачем пропадать тому лучшему, что можно оставить себе? Рейн шипит, оборачивается и прыгает на Менгеле, раскручивает перед ней клинок, но та ловко отскакивает в сторону; вместо неё дампир задевает зазевавшегося фрица, пытавшегося спрятаться от разъярённого вампира.
Фрицы всё прибывают и прибывают; рычание и выстрелы сливаются в единой ужасной какофонии.
Симон бьёт Стренджера по плечу; режет плащ на лоскуты, и мужчина видит порезанную руку: он игнорирует боль и продолжает стрелять. За него заступается Зигмунд: он толкает родного брата, чтобы дать Джошуа уйти. Симон пятится назад; он даже не удивляется жалким потугам своего двойника; неполноценному нужно преподать урок.
Глаз Белиара в нём полыхает алой яростью.
– Оставь его, – Зигмунд закрывает собой Джошуа; мужчина чувствует, как слабеет: собственная регенерация не срабатывает против такой силы; он морщится, стискивает зубы, но все ещё держит пистолет. И удивляется, какой же из Кригера глупый щенок.
– Ты смеешь мне указывать? – смеётся Симон. – Ты до сих пор ничего не понял? – его пальцы вытягиваются в когти, что подобие длинных сабель: острые, они играют опасными бликами. – Я совершенен!
Он нападает, и Зигмунда в последний момент откидывает в сторону – Стренджер падает на него, толкая; они оба катятся к стене, пока клинок-рука Симона оставляет царапину на каменной поверхности; те, что сражаются за замок Гауштадт, больно ударяются при падении, и Джошуа не замечает как камень, что лежал до этого в плаще, выскакивает на пол.
И его замечает обезумевший ариец.
– Сердце? – камень подпрыгивает на каменной плите, подзываемый почти своим прежним хозяином. – Я нашёл тебя.
Зигмунд осторожно приподнимается на локте, моргает, приходит в себя и замечает, как брат – он все ещё верит в лучшее – склоняется над древним артефактом, беря его в руки. Стренджер понимает, что это конец; Хедрокс видел другое будущее.
В этом они проиграли…
========== Возвращение Белиара. ==========
Сражение останавливается; время останавливается – все наблюдают, как творится новая история.
Помешанный на собственной идеологии, нечеловек берёт долгожданное в свои руки: сердце, что в виде камня, живо пульсирует на ладонях – из центра начинают расти тонкие кровавые нити. Не человек смеётся – это его триумф. Сердце возвращается к законному хозяину.
Он принимает его в себя.
Сердце, что камень Ятги, протягивает свои жилы к возрождённому хозяину, проникает внутрь, вживляется; Симон наблюдает за собственной трансформацией: вот оно – то, чего он так долго ждал! Сердце внутри; все артефакты собраны воедино – в нём! Немец смеётся, пока другие наблюдают за ним: вампиры, нацисты, жалкие людишки… Он их всех победил. Симон смотрит на них и тихо смеётся: кто ещё не верит в его победу?
Он выпрямляется, его глаза горят, руки наливаются демонической силой – он теперь демон, возрождённый Белиар… Фашисты и вампиры отвлекаются от драки, Светлана бросается к Стренджеру, Зигмунд пытается помочь им, а Рейн сосредоточена на Менгеле: она не атакует – оппонент слишком занята наблюдением новой эры.
Каждый из них совершает ошибку.
Но сердце отвергает нового хозяина.
Что-то идёт не так.
– А-а-а-а!!! – кричит Кригер, падая на колени и хватаясь за живот. Никто не желает подойти к нему: всех сковывает страх перед видением будущего. По спине арийца плавают наросты, что томятся под кожей и желают вылезти наружу; его конечности обугливаются до черноты, вьются костями, растущими из скелета… Он меняется, он становится тем, на кого так стремился быть похожим.
Вокруг молодого человека вырастает огненный кокон, скрывающий его от глаз смертных.
Вампиры быстро соображают, что к чему: оставшиеся, они бегут и прячутся за колонны, пока фашисты не понимают происходящего; Люпеску помогает встать Джошуа, Зигмунд стремится к Рейн и, схватив её за руку, тянет в противоположную сторону; останавливаются в тени, немец закрывает дампира собой…
Кокон взрывается огненной волной.
По замку расползается гигантская трещина.
Мужские крики эхом отскакивают от стен; от солдат за секунду не остаётся ничего, кроме пепла; демонический огонь поглощает их души.
Зигмунд выглядывает из-за колонны; Рейн держит его за руку. Немец смотрит и не верит в происходящее: в самом центре растёт фигура: нечеловек и не ариец – монстр из самых кошмарных снов. Не демон – хуже дьявола. Возможно, что он сам.
– Gott, Bruder, was hast du mit dir gemacht? – говорит поражённый Зигмунд.
На его слова отвечает Джошуа:
– Он больше не твой брат, парень.
На последнего Кригера обращает свой взор монстр: похожий на скелет, те его части, что наделены абсолютной силой, светятся ярко; дьявол, который ещё не до конца регенерировал свою истинную суть. Дьявол, потерявший прошлое, нашедший, наконец, себя.
Трепещите, враги!
Белиар вернулся на грешную землю.
========== Смерть лже-королевы. ==========
– Мой повелитель! – Менгеле кланяется в реверансе перед новым Богом; она ждала всё это время не трансформацию жалкого арийца, а появление истинного Дьявола.
Белиар щёлкает зубами; те неестественно светятся.
Прошлый называл её королевой; для истинного дьявола она всего лишь жалкая блоха.
Остальные молча ожидают; Стренджер хромает в сторону Рейн и, игнорируя полукровку, подкидывает Зигмунду оставшуюся твану – Джошуа знает, ему понадобится. Немец никак не реагирует: он не может прийти в себя от увиденного: брат, что же ты натворил?.. Рейн сжимает пальцы на его плече, а сама строит догадки, как же всё пойдёт дальше.
Белиар, выросший в самом центре, смеётся над попытками со стороны смертной с ним поговорить; смеётся, а его конечности неестественно вытягиваются; шипастый ободок макушки касается верха – демон растёт, демон пытается вернуть себе прежний облик.
Батори боится; Рейн чувствует её страх: так и должно быть.
Наконец-то доигралась.
– Повелитель, – она вновь делает попытку поговорить с ним, – я хочу!..
Белиар смеётся; жалкая попытка навязать ему себя.
– Нет! – отрезает дьявол; Батори пятится назад; это конец. Белиар поднимает ногу. – Смертные будут слушать меня!
А затем наступает, пригвождая тело Бутчересс; слышится неприятный чавкающий звук – Менгеле не кричит и не издаёт никаких звуков; тело её в продавленной яме, в луже собственной крови. Не дышит. Мертва. Так просто – думает Стренджер, наблюдая, – лишить кого-то жизни, как по щелчку пальцев. Белиар осматривается: вампиры теснятся к стенам, и демон решается наказать их: набирает в грудь воздуха и выдыхает огненным вихрем: кровопийцы пытаются убежать, но стихия настигает их быстрее.
Их тела также сыплются пеплом.
Оставшиеся стражи продолжают защищать тех, кто признан их вождём в видимом пророчестве.
Белиар смеётся в лицо врагам; он вырастает больше…
Если он достигнет потолка, они все трупы.
Джошуа знает, что делать.
Им нужно отвлечь Белиара.
И запереть его в другом измерении.
========== Последний шанс. ==========
Лезвия отскакивают от демона, как гальки от стен; патронташ пустеет – шансов выиграть время всё меньше. Дампиры хороводы вокруг Белиара танцуют, нанося ему удары за ударом; вампиры царапают, пытаются залезть на него, пока двое внизу – почти людей – стреляют из пистолетов. Белиар силён, могущественен, и его ничто не цепляет; само воплощение дьявола лишь смеётся и становится только больше: они сами делают его сильнее.
– Ложись! – кричит Светлана, и Рейн припадает к земле по её команде. Вытянутая в кинжал рука демона ранит лишь колонну до каменных глыб.
Дампир перекатывается ближе к Белиару, выставляет вперёд мечи: клинками пытается выточить тонкие прутья ног, но лезвия извергают лишь ярких светлячков-искр; демону не больно – демону приятно. Он смотрит на полукровку, хочет обдать её огнём, но его отвлекает выстрел – Стренджер почти попадает в сердце, что пульсирует в оковах магических рёбер; Зигмунд успевает отвести Рейн в безопасное место.
– Глупцы! – рычит Белиар, вслепую пригвождая насмерть последних вампиров. Демон идёт по душу Джошуа – он чувствует в нём половину ангельского, вражеского. – Вы не сможете убить меня!
– Это ты говоришь или тот мелкий гадкий парень? – прищёлкивает языком Стренджер; он целится, стреляет, но промахивается: пуля отрикошечивает от рёбер; сердце светится ярче. – Думаешь, раз вернулся из мёртвых из жалкого неполноценного нациста, то ты теперь бессмертен, демон? Может, поспорим?
Белиар ревёт, Белиар желает уничтожить противного человека; он наступает, хочет раздавить, но на него нападают: Светлана пытается взобраться на монстра, используя клинки как ледорубы; выше, выше, дать шанс Джошуа уйти… Но демон замечает кровопийцу: он стряхивает её, как какой-то мусор, и дампир падает к его ногам, больно ударяясь спиной. Белиар желает расправиться с ней и показать остальным важный урок: никто не способен уйти от него живым.
Зигмунд оборачивается к Рейн.
– Клинок! Быстрее! – дампир кивает ему и, отстёгивая браслеты, кидает в сторону Кригера один из мечей; тот ловко ловит его за рукоять.
Не дожидаясь, Зигмунд бежит в сторону Светланы и, пока та пытается прийти в себя, отражает удар Белиара-брата; Демон давит сильнее, но немец держит напор врага; к ней подбегает Рейн и, помогая встать, уводит прочь. На место Зигмунда встают вампиры – он же убегает с остальными.
Стренджер вновь стреляет и почти попадает: он замечает, как рёбра, выпирающие из демона, открываются клеткой и завлекают маленьким камушком; Джошуа знает, куда метить в цель. Он обращается к Зигмунду:
– Твоя твана!
Кригер достаёт ветвистого человечка; Джошуа перехватывает амулет и ломает его: на каждого по веточке. Пятую – для Белиара.
Пора отправить монстра обратно в своё измерение. Стренджер уверен, что у них получится.
По-другому просто не могло быть.
========== Схлопнувшаяся ловушка. ==========
Они путают его: демон растёт – времени всё меньше. Он кружится на месте, пытаясь достать хоть кого-то: ранит не живых – лишь строения старого замка. Белиар недовольно шипит, огнём опалить пытается, но не выходит: полукровки быстры, нелюди слишком предусмотрительны. Твана, принадлежавшая Хедроксу Бесконечному, поставит точку в этой истории.
Рейн и Светлана вставляют ветки в щели между каменными плитами позади демона.
Белиар чуть не ранит их своими саблями; Стренджер и Зигмунд бегут врассыпную, прячутся в тени, наблюдают со стороны, как демон отвлекается на полукровок. Они высчитывают траекторию; другого шанса попросту не будет.
Рейн и Светлана бегут по касательной, встречаются в конкретной точке, и Белиар оборачивается на них, становится сзади у двух других, даже не подозревая, что сам загоняет себя в ловушку; Зигмунд кивает Джошуа, и они вместе стартуют к дьяволу, возле его ног вонзая в каменную крошку последние веточки; оставшаяся – как раз для сердца.
Она в руках трещит по-особенному.
Белиар хочет наступить, приблизиться к полувампирам, но неожиданно что-то сковывает его: тваны образуют световой прямоугольник, не дают пройти – он в ловушке. Почти получилось.
– Глупцы! – кричит Белиар, хватаясь руками-клешнями за невидимые стены, впитывая их силу. – Ничто не остановит Белиара!
Стренджер перезаряжает револьвер; он усмехается и целится: последний выстрел – он не имеет права промахнуться.
Белиар продолжает бить по невидимому куполу.
Джошуа зажимает спуск.
– Покойся с адом, урод! – произносит он и стреляет; секунда, а пуля, кажется, летит, словно в замедленной съёмке; все замирают в ожидании и наблюдают: как свинцовый снаряд напрямую следует к сердцу. Кригер зажимает между пальцами ветку тваны: он желает скорейшей смерти демону, желает выбраться отсюда, спастись… Сосредотачивается и видит: пуля проходит между рёбер, между костяных клеток и вонзается в сердце.
Белиар кричит так, что с потолка начинают падать огромные глыбы.
Демон за грудь хватается, пытается вытащить металлическую занозу, зашедшую глубоко, но вместо этого лишь даёт противникам возможность добить его окончательно; он кричит, и пентаграмма от тван светится ярче; под ним открывается портал. Зигмунд на удачу целует твану и, замахнувшись, кидает проводник-ветвь подобно бумерангу, с разницей лишь в том, что он не вернётся назад. Стренджер и остальные – оставшиеся – отходят в сторону.
Твана попадает в цель.
Рёв раненного дьявола раскатом грома проносится эхом по всему замку.
Портал под чудовищем расширяется сильнее.
Поражённый в сердце, Белиар падает на колени; последний артефакт, перевоплотивший его истинное чудовище, отскакивает на каменный пол, сверкает, покрытый алой слизью – его кровь: отвратительная и грязная. Рейн бежит к демону, хочет забрать артефакт, но когда рука тянется захватить, некто хватает её за запястье и тянет вниз. Дампир поднимает голову: на неё смотрит получеловек-полумонстр.
Без сердца он принимает свою первоначальную суть.
Белиар словно слился с Симоном Кригером в безобразном полотне тела безумного художника.
– Ты пойдёшь со мной! – рычит двойным голосом, впиваясь когтями в её кожу. Полукровка пытается отдёрнуть руку, пытается выбраться, но его хватка слишком сильна. Чудовище тянет её вниз.
В бездну неизвестности.
– Рейн! – кричит Зигмунд, наблюдая за тем, как полукровку забирает с собой брат. Немец стремится к ней, немец подхватывает на бегу камень Ятги, он пытается оттащить дампира, но вместо этого сам попадается на крючок.
Портальная ловушка разрастается до максимума.
И поглощает всё, что находится слишком рядом.
И будто специально не даёт другим попасть к ним.
В портале пропадает Белиар-Симон, Рейн и Зигмунд, который успевает схватить её за руку. И не отпустить.
Стренджер и Светлана бегут к ним, но не достигают цели. Временной разлом, поглотив других, взрывается волной, откидывая оставшихся, больно ударяя их об руины старого замка. Некра и Джошуа не сразу приходят в себя; а когда осознают, что произошло, понимают, что не в силах что-то сделать.
Они решают подождать и эвакуировать остальных.
Другие заперты в другом измерении и предоставлены сами себе. Стренджер просто надеется, что план Хедрокса Бесконечного сработает.
И они останутся в живых.
========== Эндшпиль. ==========
Веточки тван выкидывают их в ирреальность.
Рейн и Зигмунд быстро приходят в себя, встают спиной к спине, ожидая в кромешной темноте удара; Кригер чувствует, сжимая в руке одолженный клинок полукровки; она внимательно следит за призраком покойного полубрата-полудемона.
Фон вокруг меняется яркими вспышками: измерение – вне абсолютного понятия: они где-то и нигде одновременно; посередине реальности, парят в бесконечной червоточине, не подчиняемой никаким наукам. Единственный выход – убить того, кто затащил их сюда; единственный выход… Кригер тянется к выпирающему карману на рубашке… Твана. Стренджер всё знал изначально.
Если не Кригер, то хотя бы он поможет выбраться живой полукровке.
– Teufel! – ругается Зигмунд, отходя назад, чувствуя боль на своём лице. Он дотрагивается до носа, а затем смотрит на пальцы – кровь.
Неожиданно кричит Рейн, и немец оборачивается: её тоже задевает. На них вспышками бежит кто-то, ранит, издевается и смеётся: так противно и громко, что закладывает уши. Зигмунд знает, кто это и пытается опознать его следующий шаг: он вытягивает руку с клинком в сторону.
Он чувствует каждый шаг брата-демона.
Симон-Белиар возникает сзади, и Зигмунд поворачивается, мечом пытаясь задеть, но вместо этого лезвием ранит воздух; он видит брата – точнее то, что от него осталось: похожий на глиняную статуэтку, расплавленную под ярким солнцем, тот уродливыми когтями впивается в тело полукровки, держит за шею, облизывает раздвоенным языком её скулы… Издевается.
Он пытается принять её в себя; налипает на полукровку точно пластилин, не давая возможности выбраться.
Рейн не может пошевелиться; её сковывает чудовище, что облепляет её коконом из собственного расплавленного тела. Зигмунд смотрит и выжидает: это не его брат.
Симон давно мёртв.
Он никогда не был его братом.
– Отдай нам сердце, – просит он двойным голосом, стискивая Рейн сильнее; она задыхается, а у Кригера сердце не на месте: скачет в груди, так и норовит выскочить, – и мы пощадим её!
Он смотрит на то, что осталось от Белиара, на полукровку, кидает клинок в сторону чудища и тянется в карман; сердце, оно там. Сделка должна состояться. Немец сжимает кулак, не в силах принять решение: с одной стороны – возможность смыть с себя грехи прошлого, искупить вину перед самим собой, сделать впервые в жизни что-то правильное, но с другой… Зигмунд смотрит на свою ладонь: сердце маленькое, похоже на сухофрукт, зловеще переливается алым.
Не-брат ждёт.
– Сердце, – расплавленная конечность, словно выращенная ветка, тянется к артефакту; перед Зигмундом не человек и не демон – перед ним сгусток всех проблем, которые преследуют его от самого рождения; оно похоже на дерьмо, и с этим пора заканчивать. – Сердце! Нам нужно сердце!
Кригер ухмыляется; Рейн мычит, запертая в сосуде из жидкого тела полумёртвого существа: не демон и не человек – оно уже в прошлом.
Зигмунд смотрит на полукровку и делает правильный выбор.
– Nicht würgen! – желает он будто самому себе и ладонью закрывает рот, отправляя внутрь самый мощный артефакт из тела Белиара.
Рейн в ужасе наблюдает за его поступком.
Зигмунд проглатывает сердце.
Монстр вопит, не веря; он собирается весь в себя, вырастает больше, выталкивая полукровку в руку Кригера; Зигмунд не намерен больше играть по чужим правилам. Он вытаскивает твану, ломает ветки напополам и проводит чертой рядом с собой; дампир крепко обнимает его.
Немец рисует портальный отрезок.
Это конец.
– Вперёд! – кричит Рейн, затягивая во временную щель немца.
Они пропадают во временном отрезке, и монстр успевает лишь протянуть тающую руку туда, к ним, но портал закрывается резко, стоит двум фигурам вернуться обратно, отрезает его пальцы, и он начинает таять.
Без самого сильного артефакта он ничто.
Хедрокс Бесконечный никогда не ошибается в своих видениях.
Белиар повержен, навсегда заточённый вне времени и реальности. Тван больше нет. Дьявол больше не вернётся.
Эндшпиль сыгран по чужим правилам.
========== Точка. ==========
– Нужно уходить! – кричит Стренджер, выталкивая наружу вампиров. Светлана держит рычаг: двери башни захлопнутся изнутри, если не повернуть механизм – кто-то должен пожертвовать собой.
Дампир смотрит повсюду: её трясёт, ей страшно, но она верит, она продолжает верить в то, что её любимая сестра выкарабкается; Джошуа наблюдает за потолком, трещина на котором с каждой секундой разрастается всё больше. Они не могут ждать: либо уйти сейчас, либо они трупы. Башня должна забрать кого-то одного с собой в историю: Стренджер не может рисковать любимой.
– Иди, – он перехватывает рычаг и держит его: туго, но поддаётся, пусть рука и трясётся от напряжения, – ты должна спастись.
– Я никуда не уйду! – перекрикивает шум разрушения Некра.
– Я не позволю, чтобы с тобой… – Джошуа не договаривает фразу; одна из колонн, что держит потолочный свод, складывается карточным домиком, поднимая бурю пыли; когда волна проходит, Стренджер вновь обращается к Светлане: – Не спорь со мной, женщина, а иди отсюда!
– Нет! – слёзы предательски щиплют глаза.
Люпеску не уйдёт; если им дарована такая судьба – так уж и быть. Дампир кладёт руки сверху, помогая надавить на рычаг; огромные стальные двери продолжают держаться, маня к выходу.
Кроме них никого не осталось.
Джошуа хочет надавить на жалость, уговорить Светлану уйти, но неожиданно рядом с ними портал открывается; в воздухе расщелина появляется, и из неё – серпа другого пространства – выкатываются старые гости: Рейн и Зигмунд больно падают на землю, привстают, садятся на колени, ещё не до конца осознавая, что с ними только что произошло. Люпеску бросает Джошуа и кидается к сестре, заключая её в объятия; полукровка полувздыхает-полустонет, но всё равно улыбается Люпеску.
Живы. Выбрались.
Зигмунд поднимается на пошатывающихся ногах; да уж, задержались они в другом мире.
Стренджер подходит к нему и спрашивает:
– Где сердце?
– Если я расскажу, ты не поверишь, – отвечает Зигмунд, и в этот момент рушится одна из стен, блокируя запасной путь к отступлению. Если же они сейчас не выберутся, они все мертвы.
Они все оглядываются; волна разрушений настигает слишком быстро. Последний шанс остаться в живых – идти через двери, но кто-то должен держать рычаг, чтобы ворота не захлопнулись; Стренджер готов идти на риски, но неожиданно огромная каменная глыба, отделившаяся от стены, летит на них вниз, и все разбегаются врассыпную, дальше от рычага. Джошуа, Светлана и Рейн оказываются в одной стороне, а Кригер… он рядом с переключателем.
Замок невообразимо трясёт.
– Бегите! – кричит немец, опуская деревянный рубильник; ворота медленно открываются. – Скорее! Сейчас всё развалится!
– Зигмунд! – Рейн тянется к нему, хочет спасти, забрать с собой, но Стренджер не даёт: он мысленно прощается с парнем. Люпеску знает, что иного выхода нет.
Хедрокс показывал им события происходящего настоящего; этого никак не избежать.
– Делай, что он говорит! – приказывает Стренджер, затягивая с собой полукровку; Светлана перебегает на ту сторону и ждёт их. – Рейн!
Дампир не верит; она смотрит, как камни рушатся снегопадом, как некогда прекрасное место превращается в руины, как с каждой секундой Гауштадт не даёт им другой возможности… Она сопротивляется хватке Стренджера, кричит, хочет бежать к немцу, но Джошуа держит крепко: крик полукровки сливается с гулом разрушения.
Мужчина насильно вытягивает её наружу; он знает, что так будет лучше. Для всех. Пусть этот выбор даётся ему нелегко.
Зигмунд держит рубильник и наблюдает, как фигуры людей, которыми он дорожит, скрываются за главными воротами. Он улыбается, мысленно прощаясь с каждым.
Ему будет так не хватать этой очаровательной полукровки.
– Я люблю тебя, Рейн, – шепчет он в пустоту и опускает руку.
Ворота глухо падают на землю; больше никому не выбраться.
Замка Гауштадта больше нет.
Наконец-то поставлена финальная точка.
========== Сожаления. ==========
– Это они! Они живы! – рычит Скорч, выбегая вперёд; монстры не спешат к чужакам – только некоторые из них стартуют с места на помощь тем, кто спас их от неминуемой гибели.
Не все ещё оправились от шока.
Вампиры тянут лапы, помогая троим взобраться на горную вершину; снег скользкий, холодный, но он кажется мягче перины, успокаивает морозом – осознание того, что они в порядке, приходит несколько позднее. Стренджер забирается первым, подхватывает за руку Светлану и тащит её за собой; Люпеску обнимает Джошуа, оказываясь на поверхности, облегчённо выдыхает; всё кончено. Но какой ценой? Дампир оборачивается, тянет руку вниз, но Рейн отказывается от помощи: ей не нужно: она чувствует себя безэмоциональной куклой, тряпкой, просто телом без души… Ей кажется, что она умерла там, под руинами замка Гауштадт…
Её сердце остановилось вместе с Зигмундом.
Белиар всё же забрал у неё дорогое.
Оказавшись в одном месте, все вскоре оборачиваются, стоит им услышать неприятный звук: ещё одна стена бывшего дома для вампиров падает, поднимая столбы снега; вихрь больше не заметает следы. Гауштадт складывается карточным домиком; строение рушится, осыпается гигантскими глыбами, чтобы навсегда стать кровавым пятном в истории земель Фалькенбурга.
Каждый молчит, наблюдая за тем, как исчезает последнее, что связывало их воедино.
Рейн не может смотреть на то, как рушится место, подарившее ей правду: о себе, о людях, о тех, кто её окружал… Она обессилено падает коленями в снег, не в силах больше сопротивляться нахлынувшим эмоциям; Светлана садится рядом, обнимает сестру, гладит по рыжим локонам, пытается успокоить, но знает… знает, каково полукровке сейчас. Вампиры молчат, не желая что-то сказать: на этой войне каждый потерял кого-то близкого: супругов, родителей, детей… Прошлое не вернуть, не изменить. Нужно уметь принимать настоящее.
И смотреть дальше в будущее.
И в нём нет ни замка Гауштадт, ни трупов, похороненных вместе со строением.
– Я… Я ведь не сказала ему, – шепчет Рейн, утыкаясь в ключицы Люпеску, – что он… он…
Она не может договорить; она вновь потеряла кого-то очень близкого ей. Это ранит почти до смертельного… Рейн даёт волю чувствам и вспоминает: эту миссию, это заточение в ином мире, эти артефакты, будь они прокляты!.. Вспоминает его глаза, улыбку… И сердце будто пронизывает тысяча игл.
Она должна была остаться там, вместе с ним.
Некра молчит; поджимает губы, глаза щиплет так, что она часто моргает, и дампир поворачивается в сторону Джошуа, снимающего шляпу: он стоит спокойно и смотрит на разрушенный старый замок.
Другим кажется, что Стренджера никак не трогает произошедшее.
И только Люпеску замечает, как под очками мужчины, по щеке, скатывается бисеринка слезы.
Каждый из них что-то потерял.
Каждый из них сожалеет.
И ничего не изменить.
========== Конец пути. ==========
– И… что дальше?
– Мы возвращаемся домой, – говорит Джошуа. – Нам пора уходить. Наша работа здесь закончена.
Проходит несколько часов, начинает светать; вампиры рассказывают им о дороге, ведущей в ближайший город – оттуда они смогут вылететь из страны. Куда именно? Светлана не знает, но у Стренджера всегда припрятаны карты в рукаве. Дампир стоит рядом с ним, держа за руку, внимательно следит за крохотным вампиром, спящим в руках у Векс.
Перерождённый Хедрокс Бесконечный… Люпеску усмехается: как птица феникс, а не кровопийца.
Новый вождь будет лучше прежнего – она уверена в этом.
– А вы что будете делать? – интересуется Некра.
Векс желает ответить, но Скорч, кладя руку ей на плечо, выступает вперёд; пока их вождь совсем юн, он выступит за главного.
– Попытаемся отстроить наш дом, – отвечает дикий вампир, и снежный ветер ласково взъерошивает его шерсть. – Это будет долго, но мы не можем взять и уйти с Фалькенбурга. К тому же, неизвестно, что осталось под руинами Гауштадта. Мы обещали охранять древние знания мёртвых народов, их сокровища и артефакты и не можем нарушить эти правила. Это наш долг.
