Текст книги "Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Бероева окружили журналисты с телевидения и газетчики. Защелкали фотокамеры и посыпались вопросы. На одном из кадров успел засветиться и Игнат, причем не один, а с повиснувшей на нём Камоловой.

Макар, видевший всё это, едва не задохнулся от ревности. Он держался в стороне от остальных, чем подтверждал сказанные им же слова: «Я сам по себе!»

Суматоха расходилась всё больше. По залу то и дело шныряли репортеры, пытающиеся выудить интересную информацию.

Калягина показала студентам, где сесть. Пока можно было расслабиться. Правда, очередную порцию наездов снова получили, когда выяснилось, что Макар и Бероев с Камоловой уселись черт знает где, скорее всего, даже в разных концах зала. Актрисе пришлось побегать, чтобы собрать их бестолковое стадо воедино. Да, именно стадо.

Другие университеты-участники рассаживались согласно своим установленным порядковым номерам. Столы для судей были готовы. Лапин, как организатор, пригласил уважаемых занять свои места. Всем присутствующим было велено отключить сотовые. Даня никогда не понимал, зачем нужно это делать, поэтому выключать аппарат не стал, а просто поставил на «вибро» и засунул во внутренний карман пиджака. Знал бы он, к чему приведет его неповиновение общеустановленным правилам.

– Почему так долго?! – Игнат сверлил ненавистным взглядом охранника.

– Проблемки возникли…

– Какого плана проблемки? – Бероев оглянулся.

– Ты же мне велел следить за Сапёром.

– Ну и?

– К нему подходил мент…

– Что ещё за мент?

– Тот самый, который Банго скрутил. Вита, кажется, его погоняло.

– Ну и что? – Игнат зевнул. – В чем сложности-то?

Рекс усмехнулся. Бероев никогда ничего не воспринимал всерьез должным образом, а потом приходилось разгребать его косяки, рискуя и жизнью, и репутацией.

– Ты не понимаешь или прикидываешься? Это угроза! Я не знаю, о чем они там терли, но ощущение было такое, будто они друг друга знают!

– Конечно, знают! Ты не забыл, что именно Вита упрятал когда-то Лексу за решетку?

– И зачем он снова здесь?

– Какая разница? Нам он не помеха.

– Я не был бы так уверен.

– Хорошо, я подумаю, что можно сделать, – согласился Бероев. – Принес?

– Принес.

Рекс протянул работодателю кинжал ручной работы, сделанный в лучших традициях кавказских мастеров.

– Всё чисто? – брюнет осторожно провел указательным пальцем по изящно загнутому лезвию.

– Чисто.

– Заточил?

– Заточил.

– Отлично, значит, сегодня мы покончим со Ждановым.

Ренат фыркнул. Студент поднял глаза на телохранителя. Тот выглядел каким-то недовольным.

– Не понял: что с тобой сегодня? Перетрухал что ли? Из-за того мента? Или из-за Жданова?

– Неспокойно мне.

Бероев рассмеялся.

– Ты стал слишком сентиментальным, брат, не замечаешь?

– А ты ведешь себя как пятнадцатилетний!

– Что?!

– Да то, что слышал! – Рекс решил, что скажет всё, о чем думает. – Ты реально идиот, если веришь, что тебе удастся порезать блондина на глазах у трехсот человек!

По лицу Игната заходили желваки.

– Более удобного случая может и не представиться.

– Ты вообще о чем?! Там твой отец!

– Вот именно! Пусть старик увидит, на что я способен! Держу пари, он и не догадывается, что у меня за план!

– Так ты хочешь побахвалиться? Поднятие самооценки через прилюдное убийство? Смело.

– Спасибо. Есть к чему стремиться, верно? – с упреком сказал брюнет, улыбнувшись.

– Не знаю, на что ты рассчитываешь, но…

– Не на что, а на кого – на себя! – Игнат спрятал оружие. – Иди в зал, только не отсвечивай сильно.

Охранник вдруг насторожился и прислушался. Ему показалось, что рядом шевельнулись кулисы.

– Мы здесь точно одни?

– Одни, – заверил студент.

– А если… – лысый двинулся в сторону, где, по его мнению, мог находиться нежелательный свидетель.

– Кончай ты так шугаться! – Бероев хлопнул лысого по плечу. – Эти придурки мыслят примитивно и на одном уровне… они нам не страшны.

Был ли среди участников такой человек, который верил в то, что спектакль пройдет без сучка и без задоринки? Кроме Лапина, пожалуй, не было. Откровенно говоря, декан даже не задумывался о том, как он будет выглядеть в глазах остальных, если что-то не получится. Его усилия должны были оправдаться. Хотя, почему ЕГО? Их усилия. Лапин посмотрел на Калягину, которая была увлечена происходящим на сцене.

Любые соревнования вносят свою долю азарта.

А уж когда призом является грант, размером в сто тысяч рублей, то и подавно.

В критерии оценки выступления входили следующие пункты: во-первых, учитывалась подача. То есть, отклонение от оригинала особо не приветствовали, во-вторых, следили за артистизмом и речью. В-третьих, нужно было уложиться во временные рамки. На каждое выступление отводилось двадцать минут. Этого, по мнению судей и организаторов, должно было хватить для того, чтобы донести до зрителей самую суть. После жарких споров было решено, что победитель будет ОДИН, но особенно запомнившимся вручат приз ЗРИТЕЛЬСКИХ СИМПАТИЙ.

Право открыть юбилейный фестиваль театральных постановок среди университетов, было отдано бизнесменам. Так называли студентов института малого и среднего бизнеса. Они всегда отличались креативностью, умением развеселить и подогреть интерес публики. Однако в этот раз удача явно отвернулась. Они взялись за «Гамлета». Во время монолога, знаменитого тем, что всё, от мала до велика, знают эти строки: «Быть или не быть? Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль нужно оказать сопротивленье? И в смертной схватке с целым морем бед…», у солиста неожиданно выпал из рук череп бедного ЁРИКА* и, не выдержав очередного удара, развалился на части. Парень от волнения аж дар речи потерял. Как ни старались ему помочь, крича из зала слова, он не смог продолжить выступление. На всяких шансах можно было ставить крест. Студенты института бизнеса заметно притихли. Но ведь первыми всегда выступать крайне сложно.

Затем, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, объявили студентов актерского. Уж им грешно было плохо подготовиться! Их выбор пал на «Отелло». И, конечно, они не удержались, чтобы в конце не забабахать рэп собственного сочинения от лица главного мавра** про несчастную любовь. Судьи отнеслись к этому весьма скептично, а вот зал действительно раскачать удалось. Появились первые претенденты на победу. Крики «Браво! Бис!» не смолкали до тех пор, пока не объявили Юридическую Академию.

Юристы в своей обычной сдержанной манере пытались продемонстрировать сидящим своё видение «Короля Лира».

Студенты университета культуры взялись за «Макбет».

Правда, переборщили с образами ведьм, абсолютно забыв о том, что расхождения с оригиналом не приветствуются.

Когда судьи взяли паузу, чтобы обсудить увиденное и подвести предварительные итоги, Лапин отправил своих переодеваться. И сделал он это вовремя, потому что Даня едва не заснул.

Жданов надел костюм и направился помогать Кексу влезать в женское платье. Глеб так стеснялся своего образа, что решил переодеваться подальше от посторонних глаз.

Телефон Даня, конечно, оставил в кармане пиджака, даже не думая о том, что кому-то придет в голову его украсть.

Нет, красть никто не стал бы, а вот позаимствовать – легко.

Макар, нервно тряся ногой, ерзал на стуле, ожидая, когда все покинут гримерку. Оставался один Бероев. Черт бы его побрал! Парень, словно издеваясь, не желал уходить, без конца подкалывая и напоминая об инциденте на лестнице.

Бобровский сдерживался, как мог, пытаясь сосредоточиться на деле, данном ему Клеем. В конце концов, кто отказывается от дармовых денег? Не совсем, конечно, дармовых.

До начала выступления оставалось меньше десяти минут, а Бероев до сих пор торчал поблизости.

Макар знал, что это – единственный шанс подобраться к Ждановскому аппарату.

И вот он – долгожданный миг! Бероев вышел.

Теперь всё зависело от него – от Макара. Хватит ли смелости, хватит ли упорства, довести начатое до конца?

Макар решительно подошел к стулу, на котором висел костюм Даниила. Сказав самому себе, что всё будет нормально, рыжий начал шарить по чужим карманам и вскоре нашел то, что искал. Какова же была радость, когда обнаружилось, что телефон даже не выключен, а только обеззвучен. Меньше возни. Бобровский без труда нашел папку «Видео», в списке файлов быстро обнаружился супер-мега-крутой блокбастер, снятый в одном из туалетов, под названием: «Эта сладкая месть», кстати, месть Макара тоже была довольно сладкой, ведь он знал, что у блондина будут проблемы с Клеем. Да и не только. Лапин лично ему сказал, что если у Жданова возникнет ещё хоть одна заморочка, тем более, с Лимовым, то попрощаться со студенческой жизнью блондин сможет в ближайшие сроки. А университет попрощается с надоевшим Казановой! А сам Макар попрощается с прозябанием. И наконец-то путь к сердцу Виолетты будет свободен! Как ни крути, но пользы куда больше, чем вреда.

Включить функцию беспроводной передачи данных сразу не удалось, но Макар знал толк в технике.

– Охереть! Никогда бы не подумал, что ты в тихую телефонами барыжишь! – Игнат, вернувшийся за расческой, застыл с открытым ртом, увидев отличника, который судорожно пытался отыскать кнопку включения «блютус». – А я тебе недооценил…

Рыжий выронил телефон. Это конец. Что теперь делать?! Как оправдываться? Да и вообще, что можно сказать Бероеву, застукавшему его почти за кражей?!

Кавказец поднял сотовый с пола и протянул Макару, как ни в чем не бывало. Его хитрая ухмылка говорила сама за себя. Сейчас начнет торговаться. Чертов сукин сын!

– Только Жданову ни слова…

– Успокойся, я не болтун, ты же знаешь.

Макар побледнел и вытер выступивший пот рукавом.

– Чего ты хочешь в обмен на молчание?

– Ничего. Почти.

– Как это?

– Вот так. Расслабься.

– В чем подстава? – выгнул бровь отличник.

– Нет подставы, – улыбнулся Бероев. – За молчание я хочу того же.

– В смысле?

– Я хочу, чтобы ты тоже кое о чем помалкивал, сечешь?!

Макар почесал затылок.

– О чем именно?

– Не прикидывайся, ботаник! Я знаю, что ты слышал наш разговор!

– Ваш разговор с Виолеттой?

– Не только.

– Но я не понимаю…

– Не понимаешь, значит? – Бероев прошелся по помещению и выглянул в коридор. – А Лапин поймет? Поймет, если я скажу ему, что застал тебя, когда ты шарил по чужим карманам в поисках наживы! Может, ты не только у Жданова, но и у меня чего-нибудь спёр, а?! Как нехорошо воровать! Ай-яй-яй!

– Я ничего не украл!

– Да кто тебе поверит, мальчик? Я найду такие аргументы, что ты вылетишь из универа раньше Жданова! Ты этого хочешь?

– Нет! Я всё понял! – запричитал рыжий, заламывая руки. Чем-чем, но своей исключительно-белой репутацией он рисковать был не готов. – Я буду как рыба! Даже ещё молчаливей!

– Хорошо, – усмехнулся кавказец, собираясь выйти. – Не пытайся со мной играть. В любом случае, я буду кошкой, а ты останешься мышью.

– Не понял… Девушка! Вы в курсе, что это мужской туалет?!

Кекс испуганно обернулся, вцепившись в нижнюю юбку пышного платья. Физрук обомлел, словно увидел привидение.

– Хабаров?!

– Здравствуйте, Иван Иванович, – процедил парень, стремительно бледнея.

– Какого… тут происходит?! Ты почему в женском платье?

– Я сейчас все объясню!

– Кекс, – раздался голос Даниила, – слушай, туфли, конечно, на каблуках, но других нет…

– Ещё один… – преподаватель заморгал с удвоенной скоростью. – Жданов?! У вас тут что, ролевые игры?!

Парни переглянулись. Вид у обоих был более чем глупый.

– Иван Иванович, вы все не так поняли… Это для спектакля! – Глеб убрал прядь парика со лба. – Честное слово…

– Для спектакля? – переспросил Ивушка, натянуто улыбаясь. – А плетка где?

– Какая плетка? – Жданов, переводя взгляд с друга на мужчину, еле удерживался, чтоб не послать второго.

– Что значит «какая»! Вы же сказали, что планируете спектакль! А в таком деле без плетки никак! – спортсмен не понял, что ребята имели в виду не совсем «тот» спектакль. – «Гордый хозяин и непослушная служанка…», к примеру.

Студенты чуть не поперхнулись. Препод нес чушь… впрочем, это же Ива! Не стоит удивляться, но возможно, что со стороны ситуация выглядела именно так, если не сказать хуже.

– Плетки нет, но у Дани есть шпага! – без задней мысли выпалил Кекс за что получил тычок локтем в печень.

– А для первого раза не слишком экстремально?

– В смысле? – в один голос переспросили парни.

– Неважно, – хмыкнул Иванов. – Какой хоть репертуар?

Прервав его слова, открылась дверь.

– Эй! Вы долго тут прихорашиваться собираетесь? На сцену пора! – Зора заглянула в уборную, приклеивая усы.

– А это ещё кто?!

– Это Тибальт, – пояснил раскрасневшийся Глеб. – Ну, по сценарию…

– Крылова?!

Студенты усмехнулись.

– Нет, по произведению Шекспира, а у Крылова только басни!

– Тьфу!

– Иван Иванович, может…

– Молчать! Устроили мне тут… разврат!

– Какой разврат? У нас спектакль «Ромео и Джульетта», вообще-то!

– Да я вижу, что ваша Джульетта в платье не помещается! – саркастически отрезал физрук.

«Ну вот, даже Ива туда же…» – разочарованно подумал Глеб.

– Крылова, иди сюда!

Цыганка с гордой орлиной осанкой подошла, глядя прямо в глаза, криво усмехнулась. Если бы не чуток выпирающая грудь, то можно было принять её за настоящего мужчину!

– Ты почему на физкультуре не была?! – сверля её гневным взглядом, поинтересовался Ива.

– Она же в образ входила. Ей бы явно кое-что бегать мешало! – пришел на выручку Даня.

– Тебе, Жданов, как на баскетболе живется? – преподаватель резко перешел на любимую тему. – Муравьев на тебя не жаловался?

– Вам виднее.

– Как тебе в новой должности?

– Да мне вообще отлично! – врать почти не пришлось.

– Ишь, ты! Отлично ему! Если вас с Милехиной отмазали от зачетной игры, это не значит, что я снял вашу парочку с соревнований! Или ты думаешь, что раз перестал быть капитаном, то освободился от ответственности?!

– Да ничего я не думаю! – возразил блондин резче, чем следовало.

– Оно и видно, что думалка у тебя ссохлась! – Ива побагровел. – Организовали тут… ролевую мастерскую!

– Какую мастерскую? – Хабаров надел туфли и, морщась от боли, схватился за плечо друга.

– Сегодня театральный гранд, – Даниил нахмурился. – Всюду афиши! Вы что, не видели?

– Вот только не надо мне по ушам ездить! Гранд! Самодеятельность паршивая! Деканат вообще в курсе, что у вас там творится?!

«Вот же язва старая! Кто б уволил?» – размечталась Зора.

– Само собой! – отстаивал позиции Даня.

Иванов задохнулся от возмущения.

– Да вы у меня все будете драить спортзал после стрельб на следующей неделе! Тысяча гильз и три патрона! Для каждого припасу! И лично расстреляю!

Кровожадный и холодный, как айсберг в океане… Чего только он не придумывал за годы преподавания…

– Товарищ преподаватель, – не выдержала цыганка. – Разрешите, мы пойдем! А то Глеб щас в этом костюме задохнется! Одни туфли чего стоят!

– Э-гей, недоноски! – вдруг ввалился Игнат, как обычно, испортив весь настрой своей физиономией. – Ни минуты не осталось, а вы тут выясняете, чьё платье круче! Уже занавес поднимают!

– Идём!

– Неужели вы нам не пожелаете «ни пуха, ни пера», Иван Иванович? – Глеб тормознул и улыбнулся накрашенными губами.

Это оказался удар ниже пояса.

– Идете вы к черту! – сплюнув, Ива зашел в кабинку. – Куда мы катимся?

– Вот именно, что к черту! – Бероев махнул рукой, выходя из уборной последним.

====== БОНУС. ======

Куда-то ночь сбежала

И нехотя сгорает день…

Пролитый кофе на лист бумаги,

Где затаились сотни моих идей,

Превращаясь в непонятные знаки.

Завтра вновь мы с тобой

С разных углов смотрим:

Запутанные знаки, блоги,

Запутанны и сами, но, как назло, не знаем,

Кто «за» и кто «против»… лишь минуса.

Ответы на вопросы не найдены,

Запрятанные тайны не спалены

И так тошнит от нудной медлятины,

Давай басы погромче наваливай…

Рисуя пальцами по стеклам,

Мама, мы взрослеем –

Нам становится так больно…

Рискуя, связь теряет время,

Только я за нею до последней!

Стас оторвал тяжелую голову от письменного стола и сонно проморгался. Темп жизни, заданный скрягой-Бергером, был невыносимым для молодого амбициозного парня. Ноутбук давно отключился и Жданов не помнил, сохранил ли он последние данные.

Аркадий Наумович Бергер выделил «подопечному» маленькую комнатку в глубине своей огромной со вкусом отделанной квартиры на двадцатом этаже. Стас жил у юриста уже почти три года, но каждый день умудрялся нарушать предписанные хозяином правила.

В помещении нельзя было курить (кстати, к помещениям относился даже балкон), громко слушать музыку или телевизор, болтать по домашнему телефону, запираться в ванной, отказываться от приемов пищи (а она должна была быть здоровой), просиживать ночи в Интернете…

Где-то в старом комоде валялся десятистраничный «Свод Правил», который блондин должен был выучить и сдать Бергеру «экзамен на знание».

Так же категорически запрещалось опаздывать на работу. Путаясь в штанинах, Стас, поминутно поглядывая на часы, пронесся (если можно так выразиться) на кухню, включил микроволновку и засунул туда кусок пиццы. За одно только утро он умудрялся нарушить более дюжины правил. Это было весьма рискованно. Работая у Бергера курьером, Жданов, сообщив старику о том, что на завтрак съел пиццу, а не полезную кашу-овсянку, мог запросто лишиться и работы, и дома.

Принципиальность мужчины, повернутого на порядке и дисциплине, не оставляла никаких сомнений в том, что Бергер явно родом из дворянской аристократической семьи. Если бы у Стаса был хоть малейший выбор, то он, скорее всего, уже давно сбежал бы. На море. В море…

Почему он не пошел в мореходку? Поднапрячься в учебе труда бы не составило, но вот Аркадий, узнав об этом, заявил, что никто такого «дохляка» на палубу не возьмет даже коком!

Физическая подготовка у Жданова действительно хромала, причем на обе ноги. Первое время Бергеру приходилось его, попросту говоря, ОТКАРМЛИВАТЬ – таким блондин был худым.

Это по-настоящему весело:

Смотреть в зеркала при свете ламп,

Эти тона отражались на чертах лица,

А нам с тобой стоять рядом, не повеситься,

Когда мать топчет каблуками по лестнице,

Я говорил с ней так, что вся злость едва ли поместится,

Но чаще отрицаю, что разум мой пятится в небеса…

Стало некому писать:

Сменил номера, спутал кнопки.

Навсегда потерял адреса

Той бетонной коробки…*

Стас вспомнил мать. Виновата ли она в том, что их отец был смертельно болен и оставил свою огромную семью совсем молодым? Стоило ли ей рожать семерых, зная, что «поднимать» детей придется исключительно самой? Определенно, эта женщина была недалекого ума.

Так думал о ней Стас. Кто-то может осуждать его за это? Наверное. Но зачем? Сейчас, когда он хоть немного освободился от неё, он свободен… Да, пусть немного подлым был тот поступок, когда он взобрался на палубу ледового крейсера и уплыл далеко-далеко, лишь бы не стать жертвой великого мучителя всех времен и народов – голода.

Стас ненавидел людей, живущих только сегодняшним днем.

К счастью, Бергер не принадлежал к их числу. Он умел ставить цели и добиваться их. Жданов восхищался его умениями, стараясь быть во всем на него похожим. Правда вот в отношении дисциплины и быта, они были абсолютно разными…

Не выдержав очередного «пинка» от неповоротливой кондукторши, Стас начал двигаться в сторону выхода. Битком забитый автобус еле тащился по гудящей улице. Самые большие пробки в центре Сочи приходились как раз на то время, когда блондин жутко опаздывал в офис. Пока он простой курьер это не так страшно, хотя Бергер и сейчас умудрялся выписывать ему штрафы, зная, что Жданов добирается общественным транспортом. Сам же юрист катался на дорогущей иномарке, лишь изредка беря своего помощника с собой или давая порулить.

Спрыгнув на асфальтированную дорожку вблизи остановки, Стас принялся приводить себя в порядок. Он любил выглядеть безупречно, но городская давка мало этому способствовала. Офисный дресс-код на курьеров не распространялся, однако Жданов носил всегда только костюмы, причем не дешевые. Бергер не позволял блондину тратить собственные (заработанные лично Ждановым) деньги на ерунду.

Под словом «ерунда» подразумевались девушки. Стас особым ловеласом не был, но молодой организм требовал свое. И опять значились штрафы… Как же парень их ненавидел!

При одном только упоминании штрафов, его начинало трясти. Со стороны могло показаться, что Аркадий ревнует Жданова к противоположному полу. Сам же старик тоже иногда уходил «в загул», но ни одна из любовниц не переступала порога его жилища. Это угнетало Жданова. Он знал, что весь штат так и треплется об их «странно-близких» отношениях.

Как-то раз Стасу даже пришлось расквасить одному финансовому директору табло. Слишком уж любопытным тот был. Конечно, после побоев инвестор отказался спонсировать предприятие Бергера. Когда Аркадий узнал истинную причину драки, то он впервые за несколько лет похвалил блондина и даже премию выдал. Ох, и погулял же тогда Стасик!

Вся ментовка до сих пор помнит, что творилось в их отделении, когда пьяный бунтарь «случайно» попал бутылкой в бровь подполковнику. Если бы не Бергер – сидеть бы Станиславу Анатольевичу лет десять! После того случая их дружба перешла на новую стадию. Стадию любви. Любви отца и сына. Стас выступал в роли обиженного жизнью ребенка, а Бергер в роли мудрого отца, готового подставить плечо.

Мудрость заключалась и в строгости.

Лишь со временем Стас сумел отдать ей должное. Контроль постороннего помогает овладеть мастерством самоконтроля.

Запнувшись прямо на пороге офиса, Жданов никак не ожидал увидеть Дину. Она стояла в задумчивости. Странно, но эта девушка «с кошачьими повадками», как сказал Бергер после их последней встречи, чем-то пленила блондина.

К сожалению, останавливаться было нельзя – он и так опоздал минут на десять! Босс рассердится, а ещё одного штрафа его кошелек (почти всегда полупустой) не переживет!

Стас быстро прошмыгнул во внутрь, оглянувшись на Дину ещё раз. Что в ней особенного?

– Ты что, особенный какой-то?! – молодая профурсетка, восседавшая в кресле зама Аркадия, криво усмехнулась, увидев запыхавшегося и красного Жданова. – Почему это ты себе позволяешь опаздывать?

Со Стасом у них были напряженные отношения. Ещё бы, ведь соблазнить красавчика-блондина этой кукле не удалось. Теперь она строила из себя начальницу. Плохо строила, потому что Жданов частенько прямо при её отце посылал девчонку на три буквы, не боясь вылететь. Да и Аркадий Наумович собирался выпихнуть старикана на пенсию.

– А ты ещё задницу свою в зеркале видишь? – блондин прислонился к стене. – Не просидела до сих пор?

– Не зарывайся, курьерчик! – девица резко поднялась.

Мини-юбка на ней смотрелась комично, учитывая, что ноги у неё были кавалерийскими, то есть X-образной формы. При ходьбе это бросалось в глаза, поэтому на личном фронте она постоянно терпела неудачи. Понятное дело, что это её бесило.

Стас же открыто издевался над её внешностью для того, чтобы она, наконец, от него отвязалась.

Стас еле дождался, пока из кабинета Аркадия выйдет очередной клиент. Как только дверь распахнулась, блондин, позабыв обо всех правилах этикета, а именно, о том, что сперва нужно выпустить тех, кто выходит и только потом входить самому, рванул внутрь, словно за ним гнался дикий зверь. Бергер посмотрел на своего работника удивленно.

– Что за пожар, Стасик?

– А ты не догадываешься?! Проскурина твоя весь мозг мне вынесла! – Жданов расслабленно плюхнулся в кожаное кресло.

Даже пара минут наедине с особой из приемной показалась ему просто вечностью в аду.Аркадий рассмеялся. Он прекрасно знал о симпатии молоденькой и ужасно глупой девчонки к Жданову.

Пару лет назад, когда его старый друг Василий Проскурин – владелец огромного винного магазина обанкротился, юрист предложил ему место в своей структуре, а позднее сделал своим заместителем. Стаса всегда удивляло то, с какой легкостью этот Проскурин получал повышения. Очевидно, что Бергера с ним что-то связывало. Но что?

– Будь к ней терпеливее, она просто ищет своего принца…

– Может, ей на болото за ним сходить? – пошутил блондин. – Там уж точно какой-нибудь лягух клюнет!

– Напрасно иронизируешь, Стасик, – Бергер тоже опустился в офисное кресло, потирая виски. – Дядечки с толстыми кошельками, как правило, водятся на болотах и «квакают» о любви к таким, как наша детка! Во-первых, такие не предают, потому что один шаг влево и «папочка» разочаруется в избраннице, а терять денежки никому не хочется…

– А во-вторых? – перебил его Жданов.

– А во-вторых, никто не позволял тебе трепать языком! Возьми это и поезжай в мэрию! – Аркадий тут же пришпорил разговор, чтобы не баловать курьера отдыхом.

Юрист кинул на стол конверт. Стас послушно его забрал и уже на выходе обернулся:

– А что здесь делает наша старая знакомая?

– Ты о ком?

– Дина… вроде бы.

Бергер нахмурился. Он попросту запамятовал.

– Несколько недель назад мы её подвозили до стриптиз-клуба…

– Она снова здесь? – мужчина ещё больше посмурнел.

– А ты что-то о ней знаешь? – Жданова невозможно было провести. – Может, поделишься?

– Нет, это не твоего ума дело!

Захлопнув дверь и вздохнув, представляя, что его ждет ещё одна встреча с «подобием женщины», Жданов мысленно выматерил старого идиота Бергера и решил, во что бы то ни стало, узнать, какова связь между его работодателем и таинственной незнакомкой по имени Дина.

Спустившись со ступеней парадного входа, Станислав заметил, как от черного отъезжает Проскурин на своем потрепанном «Вольво».

На переднем сиденье был кто-то ещё. Кто-то до боли знакомый… не может быть! Блондин прищурился, еле успевая различить женский силуэт, похожий именно на ту, о которой он грезил пару секунд назад. Дина!

Дорогу к стриптиз-клубу Стас запомнил с первого раза, хоть никогда там прежде не бывал. Его вообще не привлекали женщины, сжимающие между ног шест. Странно, но сейчас и тогда он не думал о Дине плохо. Она не показалась ему падшей настолько, чтобы крутить жопой на барной стойке. Такси, едущее за темно-синим «Вольво», вполне могло привлечь внимание, но Жданова это не волновало.

Конечно, мэрию он задвинул. Выскочив за пару кварталов до места назначения, блондин забежал в первое попавшееся интернет-кафе.

Тем вечером на парковке он случайно заметил на запястье Дины некий браслет со странной надписью.

Хоть Жданов и не был специалистом в подобных вопросах, но определить, что она составлена из первых букв названия крупнейшей игровой сети, не составило труда.

Давно Бергер рассказывал ему о том, что Проскурин бывалый шулер и заядлый посетитель казино, чаще подпольных. Теперь кое-что прояснилось…

Открепив свой бэйджик, на котором значились его основное место работы и жалкая должность, Стас уверенно вошел в распахнутые двери клуба «Sweet cat» и тут же подвергся жесткому шмону. Охранники набросились на него как голодные на кусок хлеба. Давненько блондин не испытывал такого натиска, причем со стороны мужчин. Это вызвало чувство какого-то стыда, будто он стоял перед ними голым. Его «помяли» буквально всюду, не забыв даже трусы. Жданов отличался исключительной терпеливостью, если от этого зависела ситуация. В данный момент ему необходимо было пройти этот чертов фэйс-контроль.

Тем временем в одной из VIP-комнат разворачивалась беседа, носящая характер инструктажа.

– Кто на этот раз? – равнодушно поинтересовалась блондинка, скидывая пальто и надевая на себя смокинг. В подобных заведениях такой наряд вызвал бы откровенное недоумение, но её целью было вовсе не то, зачем устраивались сюда другие. Она не была стриптизершей, она была кем-то вроде конферансье.

– Кривин. Сегодня он – царь игры.

Василий Илларионович Проскурин одним отточенным движением поправил сползшую на глаза челку. Пятидесятилетний брюнет среднего роста и крепкого телосложения. Он до сих пор был в отличной форме, не имея пивного живота и лысины, мог претендовать на сердце какой-нибудь молоденькой красотки из здешних танцовщиц.

– Всё как обычно? – Дина поправила свой женский галстук-бабочку, посмотревшись в большое зеркало на стене.

– Конечно, а почему ты спрашиваешь? – мужчина пристально глянул на неё, щелкнув замком внушительных размеров, висящем на металлическом чемодане.

– Сколько здесь? – она старалась не выдать волнения.

– Десять лимонов. Евро.

Женщина замолкла. Нужно ли было что-то ещё спрашивать?

К чему она задавала вопросы, если никто её в тайны этого бизнеса посвящать не собирался?

Боева собрала волосы в пучок, подвела глаза черным карандашом и застегнула пиджак. На стройных ножках отлично сидели туфли на изящной шпильке. Прямая черная юбка до колен придавала строгости.

Проскурин долго сверлил похотливым взглядом её выступавшую грудь и наконец произнес:

– Ты не забыла о правилах поведения?

– Нет…

– Хорошо, но знай, что если ты ещё хоть раз посмеешь флиртовать с кем-то…

Дина вспыхнула.

– Я никогда…

– Врешь! – мужчина дернулся в её сторону и схватил за руку. – Я не стану дважды предупреждать! Ты можешь флиртовать только со мной, но никак не с нашим курьером!

– С кем? – Дина не на шутку испугалась, потому что никакого «курьера» не знала. Точнее знала, но не догадывалась, что именно о нем сейчас речь.

– Высокий блондин, у которого ты просила закурить! Он не должен знать о происходящем!

«Черт!» – прошиб ледяной пот.

Дверь отрылась. На пороге возник молоденький официантик.

– Мы начинаем, сэр…

– Иди! – рявкнул Проскурин, выталкивая Дину в основной игровой зал.

Эти роли не для нас:

Не играем мы сейчас,

Ядовитая, разбитая, убитая я.

Всё забыто, решено,

Слезы высохли давно –

На пути к новому миру

И счастью я…

Все чувства снегом замело,

Боль впитала то тепло,

То, что согревало по ночам –

Твои руки по моим плечам.

Одиночество съедает меня,

В сердце больше нет огня,

Вся любовь выпита до дна

И, боюсь, что это моя вина.

По телу мелкая дрожь –

Одним словом меня уничтожь,

Потерял над собой контроль –

Не узнаешь к сердцу пароль.

Это лето дурманит меня,

Невозможно его променять,

Удаляй меня отовсюду –

Всё равно по ночам сниться буду!

Дина, вздохнув, медленно открыла зажмуренные глаза. Яркий свет прожекторов больно ударил в них, и выступили слезы, но обращать на это внимание было некогда. Работа есть работа.

Боева быстрым шагом пересекла бывший танцпол и остановилась у карточного стола на фигурных ножках, обитого бархатной красной тканью, как обычно бывает в казино. На его поверхности расположился лототрон или как его называли местные «лох», собственно, из одного названия уже можно понять предназначение.

Ведущий (также одетый в черный смокинг) начал тасовать колоду. Зал стал наполняться постепенно. В основном сюда приходили одни и те же, но каждый раз был свой «царь», являющийся спонсором сего мероприятия. Конечно, именно он и уносил с собой выигрыш, состоящий из суммы всех сделанных за игру ставок и умножающийся на два каждые пять туров. Туром называли один оборот барабана после трех выпавших подряд максимальных чисел. Спонсорские копейки шли на оплату услуг ведущего и помощника, реже – на обновление интерьера. Победитель делился выигрышем только с учредителями.