Текст книги "Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Рамзан Каримович, к вам тут ещё посетительница…

====== Глава 26. ======

СГУ.

Как началась пара математики отвратительно, так она и продолжилась. Наверное, каждый, кто хоть немного увлекался этой дисциплиной ранее, после урока у Грибцовой был готов вскрыть вены.

Преподаватель точно определяла слабые места, вызывая всех по очереди к доске и назначая дополнительные занятия для самых «тупоголовых», коих насчитывалось больше половины.

– Значит, вы думаете, что математический анализ – это лафа? То есть пара, на которой можно смело разговаривать, – преподаватель злобно глянула на тискающуюся парочку возле окна. – Или рисовать пистолетики?! – шикнула на смуглокожего, который даже не обратил на неё внимания. – Уверяю вас, что это не так! Большинство с таким настроем просто не доползет до зачета! А если и доползет, то вряд ли выползет! Я понятно излагаю?!

Первокурсники после её тирады заметно притихли.

– Вижу, что понятно, – усмехнулась Грибцова. – Я не советую расслабляться, друзья мой! Вот увидите, что через год, когда вы пойдете на централизованное тестирование, всё, что я сейчас рассказываю, пригодится!

Кира, сидевшая за первой партой, вжалась в стул – она терпеть не могла, когда на неё смотрели в упор, тем более, если смотрели упрекающе. Вообще, ей всё чаще стало казаться, что она ошиблась факультетом. Физкультура, высшая математика, информатика… и это филфак? Да ещё и преподаватели: один строже другого… Охо! Уж тогда лучше было бы пойти на биолога. С химией, вроде, неплохо… Правда вот вид крови с детства вызывал отвращение и тошноту. Медицина сразу отпадала, да и пробирки с зельями тоже некстати… Нет, биология тоже не годится.

Поистине самый главный вопрос: КЕМ быть? Тут девушка вспомнила про спектакль… А может, на актрису ей надо было?

В аудиторию заглянул пожилой преподаватель, тот, который только что читал им литературоведение. Лапин Аскольд Прокофьевич.

«Интересно, что он тут делает?» – не успела Кира опомниться.

– Милехина! – Грибцова оглушила студентов.

Цыганка подскочила.

– Милехина! На выход! Тебя в актовом зале ждут, на репетицию!

Надо было видеть вытянувшиеся лица девчонок и заинтересованные, а местами и пошлые взгляды парней.

«Свершилось! Ну его, этот математический анализ! Сцена зовет!» – первокурсница быстренько собралась и, попрощавшись, выскользнула за дверь. Лапин, дожидавшийся её, был недоволен.

– Почему так долго?

– Извините…

Причитал декан до самого актового зала, возле дверей которого топталась Камолова, не решаясь войти.

– Камолова, почему я должен бегать и искать тебя? – с ходу начал отчитывать её Лапин. – Ты думаешь, что у меня больше времени?

Шатенка промолчала, искоса взглянув на Милехину.

– Ну и что мы тут топчемся?! Заходим уже! – мужчина кивнул девушкам на дверь. – Не съедят! А если и съедят, то похороним с почестями!

Недоуменные взгляды немного смутили Лапина. Надо сказать, что он был большим любителем женской половины человечества, правда, в университете никогда даже виду не подавал. С юности окруженный красавицами Аскольд Прокофьевич так и не женился, не имел детей…

Калягина Ирина Валентиновна – женщина лет тридцати, высокая и худощавая блондинка, с большими миндалевидными, но невероятно добрыми и лучистыми глазами, словно цапля выхаживала перед сценой, забавно подгибая одну ногу и шевеля губами, тыкала длинным пальцем в книгу с пьесой. Предварительно распределить второстепенные роли так и не удалось, поэтому пришлось обдумывать на месте. Когда Лапин наконец появился в зале с девушками, актриса уже распихала тексты по конвертам и готовилась к жеребьевке.

Даниил, поймав на себе взгляд Киры, широко улыбнулся. Глеб не мог этого не заметить. Наверное, никакая ссора не способна встать между лучшими друзьями, тем более, когда речь заходит о женщинах.

– Она? – сын олигарха покосился на Милехину, оценивающе оглядывая её с ног до головы.

– Что?

– Эту ты в ресторан собрался вести? – Кекс отличался проницательностью. – Серьезно?

– Да, серьезно…

– Не верю! – заулыбался пухлый. – Ты и она… не, не могу представить!

– Это ещё почему? – напрягся блондин.

– С такой ты всю квалификацию потеряешь, друг мой!

– Поясни…

– Ну, пока ты её на секс уломаешь – забудешь, как это делается! – шепча, веселился студент, подталкивая товарища в бок. – Она же дитя совсем! Ей точно восемнадцать есть?

– Есть, да не про твою честь! – выпалил Казанова, злясь.

– А она тебе кроме паспорта что-нибудь ещё показала? – сегодня Глеб решил заделаться КВНщиком. – Колись уже!

– Смешно… очень смешно, ты прирожденный юморист! – оценил старания Даня, скорчив неодобрительную гримасу. – В наши отношения не лезь!

– А что, лезу?

– Мне виднее, – отрезал Жданов. – Имей в виду…

– Конечно, помню: третий лишний, да?

– Кое-кто тут явно лишний! – прошептал Даня на ухо Кексу, стараясь отвлечь друга от темы.

– Ты про Макара с Виолеттой?

– Я про Макара с Бероевым… Оба бесят, сил нет!

– Потому, что ты им обоим не нравишься?

– И поэтому тоже!

– А Камолову, значит, согласен терпеть?

– У меня иммунитет на бабское нытье! – хохотнул блондин. – Вот только, она может Кире настроение испортить, если начнет про меня что-то трепать!

– Да, у тебя вообще одни проблемы… – Кекс смешно надул щеки. – Судя по её роже – начнет! И очень скоро…

– Значит, заткну!

– Только не при всех… а то у рыжего разрыв сердца случится! Он, поди, и порно-то не видел ещё.

– Ты о чем?

– Ну, ты сказал «заткну», а чем будешь затыкать и так понятно…

– Оставь свои шуточки для Макара, а!

– Ему лучше успокоительного оставить!

Даня пересел к Кире, чтоб отвязаться от Глеба.

– Итак, друзья! – Ирина Валентиновна широкой улыбкой ещё раз поприветствовала новых «актеров». – Все знают, зачем мы собрались?

Тишина.

– Молчание знак согласия! Приступим к сути, если не возражаете…

Бероев, плюхнувшийся в первом ряду, отчаянно вертелся и нарушал порядок. Лапин, не выдержав, заехал ему по затылку свернутым трубочкой текстом.

– «В Вероне древней и прекрасной…» – начала читать актриса. – Кстати, а кто мне скажет: Верона – город какой страны?

– Италии! – Даня сумел опередить ответом даже всезнайку Макара, на что рыжий только хмыкнул. – Верона расположена на реке Адидже…

– Да! Отлично! А, вы, может там бывали?

Игнат, развалившись, поднял руку.

– Я там бывал…

– А остальные? – проигнорировав его, спросила Калягина. – Не бывали?

– В пролете!

Его фраза казалась двусмысленной.

– Поясните, – попросила Ирина Валентиновна, усмехнувшись. – Что значит «в пролете»? Остальные в пролете?

– Да нет, я там был в пролете…

Филологи сразу же хихикнули. Декан шепотом поправил:

– Пролетом! А не в пролете, Игнат!

– Тогда вы расскажете нам что-нибудь? – не отставала Ирина Валентиновна. – Наверняка, с воздуха вид совсем иной…

– Не знаю я, какой там вид! – безразлично буркнул кавказец.

– Как это?

– Я спал, пока летели!

Преподаватели лишь тяжело вздохнули.

– Вот и поговорили о Вероне, – Глеб решил подкрепиться, достав пирожок. – Левый экскурсовод из этого черножопого…

– Чего? – Даниил повернулся к товарищу, учуяв запах. – Эй, а ну, делись!

– Самому мало! – Кекс откусил большой кусок, с наслаждением закрывая глаза.

– Вот обжора…

– Да на, хавай, не отвалишь ведь! – протянул блондину остаток. – Дарю, безвозмеЗДно!

Голубоглазый радостно поднял большой палец вверх, поблагодарив за угощение.

Едва сын олигарха дожевал, как рука Аскольда Прокофьевича, севшего позади, легла на его плечо.

– Хабаров, – укоризненный полушепот смахивал на зависть. – Это что у тебя тут за крошки?! Это не столовая, а актовый зал! Человек перед тобой распинается, а у тебя ни стыда ни совести…

– Аскольд Прокофьевич, я просто проголодался…

– Проголодался он! – мужчина чуть смягчился. – Теперь будешь слушать Ирину Валентиновну, как Гимн Российской Федерации.

– Как это?

– Стоя! – рявкнул профессор. – Поднимайся! Быстрее переварится!

Калягина, спустившись со сцены, замолчала, дожидаясь тишины.

– Что, Хлебалов, в животе заурчало? – Бероев опять высунулся.

– Так! Самого разговорчивого наградим одной из главных ролей! – Ирина Валентиновна похлопала Игната по плечу с улыбкой, кивнув. – Прошу!

Бероев взял конверт, на котором было написано «Парис», оторвал полосочку и достал текст, присвистнув.

– Вопросы? – Калягина склонилась над ним, сверля серьезным взглядом.

– Да нет… нормально всё…

– Тогда начинайте учить!

Через каких-то пять минут все получили конверты.

Даниил заглянул в конверт к Глебу, который почему-то резко спрятал текст.

– Ну, тебе кто достался? Тибальт? Или Бенволио?

– Никто… какая тебе разница?!

– Кекс, да ты чего? – блондин искренне удивился. – Что у тебя там за роль такая?

– Отстань!

– Зашибись… вот так ты с другом, да?

– Бля, Даня… не лезь!

– Может, у кого-то есть претензии или вопросы? – опять поинтересовалась Калягина. – Не стесняйтесь! Спрашивайте!

Хабаров не выдержал, подняв руку.

– Вы мне не ту роль дали…

– Фамилия ваша как?

– Хабаров…

– И что вас смущает?

– У меня роль женская!

В это мгновение все замолчали настолько резко, что слышно стало, как тикают маленькие часы, стоящие на одной из колонок.

Открывшиеся рты у всех, кроме Калягиной, требовали немедленных пояснений.

– Видите ли, друг мой, вам должно быть известно, что раньше, во времена Шекспира все женские роли играли исключительно мужчины? Так вот: это своеобразный ход, названный переодеванием по старинке.

Глеб совершенно не был готов к такому повороту событий.

– Почему именно я?

– Потому что мне так захотелось! – бескомпромиссно отрезала актриса.

– А у меня, значит, должна быть мужская роль? – Зора хмыкнула.

– Именно!

КОВАЛЬСК.

– Где он? – в лоб спросил Миро, стягивая с Сашки одеяло. Пьяный конюх спал в стоге сена, позабыв про всё на свете.

– Кто? – старик еле узнал своего вожака.

– Мой сын, Кружка!

– Мой сын Кружка… – повторил седой, окончательно проснувшись, перекрестился. – Папа? Это ты? За мной пришел?

– Тьфу! – выругался Миро, выходя. – Старый идиот!

Кстати, кто из них двоих больше был похож на старого идиота ещё неизвестно. На счастье рядом пробегал Чиро.

– Эй, шкодник, иди сюда!

– Что такое, дядя Миро? – паренек улыбнулся ему.

– Скажи-ка ты мне, где Коля шляется? Ты его не видел?

Подросток стушевался, пряча глаза. Милехин сразу понял: что-то не так. Шестым чувством определил, что мелкого явно обработали.

– Видел?

– Нет! – отрезал кудрявый, отворачиваясь. – Не видел…

– Чиро, – барон развернул парня к себе, опускаясь на одно колено. – Запомни, нет более страшного греха, чем ложь близким!

«А если эта ложь во благо?» – Чиро посоветовался сам с собой и решил молчать, как партизан. Ему почему-то казалось это мужественным и благородным. Эх, знал бы он, кого покрывает.

Миро продолжил словесную атаку.

– Вы же вместе работаете теперь, неужели он за весь день тебе не попадался?

«Попадаюсь только я, как дурак!» – огорчился парнишка.

– А что случилось? – давно надо было задать этот вопрос.

– Ничего пока не случилось, но если вдруг случится, то я с тебя спрошу в первую очередь! Понял?

Мальчишка испуганно открыл рот на мгновение, но не сдался, продолжая стоять на своем.

– Правду я говорю, дядя Миро, не видел… он должен был траву косить! Ты в поле сходи!

– Ага… – разочарованно протянул Милехин. – Обязательно схожу.

Мысленно поставив галочку по поводу того, что надо бы побеседовать со Степаном о достойном воспитании подрастающего поколения, мужчина направился «поговорить» со своим уже выросшим чадом.

– Как тесно жить на белом свете! Что привело вас, сударь, на просторы эти? – Николай с граблями в руках учтиво поклонился, завидев отца.

– Не паясничай! – Миро терпеть не мог, когда кто-то относился к нему как к барину. Цыган был за равенство, хоть и не всегда подтверждал это на практике. – Лучше скажи, что ты делал в конюшне?

– Как ни странно до недавнего времени я там работал! – парень посмотрел на старшего с нескрываемым удивлением. – А теперь вот в рабах хожу…

– Хватит! Это не смешно, к тому же ты сам виноват!

– Ты напомнить мне это решил? – младший изобразил обиду.

– Я пришел поговорить.

– Говори тогда…

– Кто-то лазил в нашем компьютере, – Милехин в упор глянул на сына. – Ты там ничего не трогал?

Проклятье! И это говорит умудренный житейским опытом пятидесятилетний мужчина? «Наверняка что-нибудь трогал? Ай-яй-яй! Никогда не вздумай ничего трогать!» – речь воспитателя из детсада. Не умел включать Миро «сурового отца» даже когда нужно было.

– Да когда мне в компьютере ползать? Я с утра до ночи теперь сено грести буду! И кто же меня сюда определил?

– Коля! Последний раз говорю: прекрати! Это временная твоя должность!

– «Твоя должность» – звучит гордо! – посмеялся молодой человек. – Рад стараться, папа!

Миро вздохнул. Как же иногда бывает сложно с детьми, особенно с двадцатилетними и амбициозными парнями. Пока маленькие кажется, что горы можешь свернуть, а уж когда вырастут – хоть караул порой кричи!

– Ты мне ответишь или нет?!

– А я уже говорил, что по конюшне кто-то шастал! – нашел лазейку отпрыск. – Теперь вот техника страдает…

– Смотри, как бы сам не пострадал, – еле слышно прошептал барон.

– Или ты… – замялся цыган. – Или вы с мамой меня подозреваете?!

– Я пока просто интересуюсь, – Миро предпочел отвечать только за себя.

Николай на мгновение растерялся: «Если Чиро проболтался – конец парнишке, паршивцу такому!»

СГУ.

В который раз уже «прогоняли» один и тот же кусок выступления, а нужного никак не могли выдать. Обстановка, мягко говоря, накалялась. Калягина моментально это заметила. Если раньше ей казалось, что взрослые люди гораздо более сговорчивы и понятливы, то теперь стало ясно – с детьми легче. Их хотя бы можно увлечь. А тут – у каждого свои проблемы, причем, куда важнее намечающегося спектакля. Одни отношения выясняют, другие просто «забили», как говорит молодежь… Могла ли Ирина Валентиновна знать, что связывает и что разделяет этих людей, волей случая закинутых в один из множества университетов в городе! Глядя на Макара, Виолетту, Игната, Даниила, Киру, Зору, Глеба и самого Аскольда Прокофьевича у актрисы возникла странная ассоциация со сказкой «Волк и семеро козлят», Лапин, кстати, неплохо бы смотрелся с ушами, но в её видении он мог претендовать лишь на роль мамы-козы, а никак не на волка.

Цепким взглядом женщина сразу выделила для себя тройку условных лидеров: Жданов, Милехина и Бобровский (хоть последний больше походил на банального заучку), так как они, по крайней мере, хоть что-то схватывали с первых строк.

– Это не спектакль! – высказала наконец своё мнение Ирина Валентиновна, перекрикивая развеселившихся студентов. – Это балаган, честное слово! С такими темпами мы за неделю не управимся, а у нас всего полтора дня!

Может, зря они затеяли трюк с переодеванием? Как никак, подобная практика требует времени и определенного настроя. Глеб никак не мог «поймать» нужную интонацию (впрочем, он и не старался), о женственности и речи не шло… а ведь она так нужна! С Зорой было проще – ей удавались мужские нотки и резкость движений. Но главной проблемой стала Виолетта! Кто бы мог подумать, что она совсем не может сосредоточиться: голубоглазый и на самом деле привлекательный высокий блондин, не отходивший от первокурсницы, занимал всё внимание студентки. Ох, уж эти любовные треугольники!

Аскольд Прокофьевич тоже не сводил с помощницы глаз, за все годы его присутствия в этих стенах никто и никогда не замечал такого неподдельного интереса к противоположному полу на работе. Тем более, как выяснилось: он сам бы и пяти минут не выдержал в такой сумасшедшей компании. Один Бероев чего стоит! Со своими барскими замашками и абсолютно бестолковой головой. И ему главная роль… Куда денешься – мэровский сын, а мэра обижать нельзя. Особенно, когда этот мэр сидит в составе жюри. По дерзости с Бероевым-младшим мог бы посоперничать только Жданов… С ним вообще каши не сваришь! Почему этот несносный выбрал именно филологический факультет?! Лапин уже почти три года задавался этим вопросом. Ответа не было.

– Как вообще можно состряпать что-то нормальное за полтора дня?! – шепнул Кекс огорченно. – У них накладки, а мы паримся!

– Да за полтора дня, Хабаров, я курсовую когда-то сумел написать, а ты говоришь, мне, между прочим, «отлично» поставили, а всё потому, что я энергию в нужное русло направил! – декан подошел к парням. – Собрались!

– Учитесь работать быстро и качественно, – подхватила Калягина.

– Качество и скорость понятия несовместимые, по-моему, – Даня решил озвучить свою позицию этой хоть и милой, но безумно дотошной женщине. – Быстро только кошки родятся…

– Вы так считаете?

– Тише едешь – дальше будешь, разве нет? – спорил блондин всегда с вдохновением и азартом.

– Жданов! – злобно шикнул на парня профессор. – Ты у меня будешь работать так качественно, отрабатывая свои проступки, что не успеешь заметить, как семестр пролетит! Ты эти понятия не только совместишь, но и заместишь!

– В смысле? – блондин глуповато моргнул.

– В смысле, что труд облагораживает, юноша! – женщина широко улыбнулась профессору, моментально залившемуся густой краской.

– Я записал тебя в инициативную молодежную группу: будешь пенсионеров через дорогу водить и кошек с деревьев снимать, понял меня? – Лапин отвел взгляд от актрисы, кашлянув. – Кхм…

На самом же деле Даниил понял только одно: эти двое идеально подошли бы друг другу. Калягина и Лапин. А что? Любви все возрасты и профессии покорны. Может, Аскольд Прокофьевич был таким скрягой, потому что слишком затянул с женитьбой?

Глеб похлопал блондина по плечу, поздравляя.

– Ты его кумир, однозначно! Видал, как о тебе печется!

– Зашибись… – отмахнулся от друга Даня.

– Я удивляюсь, как он тебя ещё не выпер? Терпением нашего Лапина наградили свыше…

– Щас обделят! – мстительно усмехнулся Жданов, указывая на Виолетту и Бероева, топчущихся около наставницы, которая пыталась что-то им объяснить. – Эти двое кого хочешь до ручки доведут!

Дело кончилось тем, что Калягина предложила разделиться. Пожалуй, так и следовало сделать. Ромео и Джульетту решено было оставить после основной репетиции, чему был несказанно рад Жданов. Глеба с Зорой взял на себя Лапин. Ну, а Виолетту вызвался «обучить» Макар.

С Бероевым пришлось мучиться самой актрисе…

====== Глава 27. ======

Муравьеву необходимо было потрудиться, чтобы проникнуть в химическую лабораторию. Такое дело не потерпело бы легкомыслия. Сперва выкрасть единственный ключ, который его тетка всегда носила с собой, затем дождаться, пока все уйдут, осмотреться, проверить расписание заочников…

Одним словом, выкроив несколько минут, брюнет успел даже порыться в картотеке, чтобы прикинуть, что есть в наличии из группы АХОВ. Выбор был невелик, но лучше мелочь, чем вообще ничего. С чем никаких перебоев, так это с дистиллированной водой!

Даниил ещё не бывал на этаже биологов. Что там делать? Таскаться на четвертый и обратно не все равно. Сейчас особый случай: нужно было хоть немного отдохнуть от нудной болтовни Калягиной и вообще подумать о смысле жизни. Хотя, нет. Просто отдохнуть от Калягиной. Лапин знал, кого посылать за реквизитом, который так вовремя понадобился. Итак, наш «путешественник» отправился в увлекательную экскурсию. Мог ли он знать, что этот поход закончится вовсе не так, как хотелось бы?

Вроде, ничего особенного: аудитории, деканат, туалеты опять же… правда есть ещё кладовые и исследовательские лаборатории. Идеальнейшей чистотой тоже похвастаться вряд ли бы смогли… и запах больничный какой-то! Определенно, он ничего не потерял, когда не захотел быть экологом или химиком. Подойдя к стенду с указателями, парень нашел в списке химическую лабораторию, прочитал имя, отчество заведующей.

Муравьев торопливо огляделся: не наследил ли? Легкие денежки – это по его части! Вышел, запер на три оборота, опустил маленький ключик в карман джинсов, обернулся и замер. Перед ним стоял Жданов.

«Что? Какого лешего?!» – пронеслось в голове.

– Вот уж не ожидал, что здесь встретимся… какими судьбами, номер второй? – с места в карьер поддел брюнет. – Что, этажом ошибся?

– Нет, мне бы преподавателя…

– Я за него, – неуверенно ответил Муравьев. – Чего хотел?

– Тебя с каких пор зовут Екатериной Максимовной? – подмигнул блондин с усмешкой. – Не знал, что ты имечко сменил, да ещё и доцентом стал за те полдня, что мы не виделись…

– Не зарывайся, – Денис выпрямился и прислонился спиной к дверям.

– И в мыслях не было, – Даня вздохнул. – Где она?

– Дома, наверное…

– Тогда ты открывай, мне склянка нужна.

– Чего?

– Колба нужна, говорю, понял? Колба.

– Нахрена? – брюнет ошарашено уставился на бывшего баскетбольного капитана.

Жданов понял, что объяснять этому примату, для чего колба, не имеет смысла.

– Ключи давай…

– Нет у меня никаких ключей! – испуганно проронил Муравьев.

– А если найду?

Блондин видел, как скользкий тип выходил из лаборатории и как запирал её. Мысль о том, что, возможно, придется брать ключ силой, совсем его не радовала. И так огреб за день столько, что дальше ехать некуда. Разве что в психушку.

– Испугал уже, ага! Давай, ищи! Смотри, как бы потом тебе не пришлось срочно травматолога искать!

Лучшая защита – нападение. Денис всегда использовал этот прием, когда выходил один на один в уличных драках. Чаще срабатывало ещё до того, как в ход пойдут кулаки. Однако Жданов оказался умнее, правда, ненадолго его мудрости хватило.

– Слышь, Муравьев, тебя от таких тупых понтов ещё не тошнит?

– Я не баба беременная, чтоб меня тошнило, впитал?!

– А меня вот уже подташнивает…

– Значит, ты залетел! Аха-ха-ха-а!

– По-моему, это ты залетел… ключ быстро! – Даниил схватил брюнета за грудки и тут же одернул сам себя: надо учиться сдерживаться. Надо. Чем скорее, тем лучше!

– Чего остановился-то? Действуй, мы же на игре не закончили, так?

– Закончили, но сейчас, похоже, продолжим…

– Казанова, тебе всё приключений мало, да? – Зора подбежала к парням, вопросительно посмотрев на Муравьева. – Чего не поделили?

– Ты откуда тут? – удивленный блондин отпустил брюнета.

– От верблюда, блин! – цыганка усмехнулась. – Лапин сказал, что тебя только за смертью посылать! Реквизит взял для спектакля?

Муравьев занервничал, когда к Жданову подлетела какая-то девка, похоже, однокурсница. Не хотелось светиться, ведь скоро должен был подойти заказчик.

– Далеко собрался? – Жданов вновь прижал брюнета к стене, перекрывая пути к отступлению. – Ключ отдай и вали!

– Клешни сбросил! – Денис угрожающе дернулся.

– А с какого перепуга у него ключ нарисовался? – Зора замерла с непонимающим видом и от этого приоткрытым ртом.

– Он знает, – блондин, усмехнувшись, посмотрел сопернику в глаза. – Чье мясо сожрал!

– Никак знакомый голос! – раздалось откуда-то неподалеку. Из соседней аудитории вышел рослый симпатичный и неимоверно модный парень. Тот самый вечный тусовщик. – Казанова?

– Диск? – Даня сам открыл рот от удивления. Всё же мир – тесная штука, порой, слишком. – Ты, братан?

– А кто ж по-твоему!

Муравьев воспользовался моментом, чтобы освободиться от рук.

Далее, он и Крылова наблюдали добрых минут десять, как Жданов и этот «диск» тискают друг друга, почти визжа от восторга. Разумеется, чисто по-дружески. Не более. Хотя, каждый смотрит на ситуацию своим взглядом.

– Вы чё, гомики?! – брюнет поморщился. – Твою мать!

– Хавальник закрой, – Диск сделал шаг к исполнителю. – Много ты понимаешь! Это мой дружбан ещё с садика!

– Оу-у, – протянула Зора, отходя в сторону.

Ещё раз обменявшись рукопожатиями, друзья уже вдвоем насели на бедного капитана баскетбола, устроив настоящий ментовский «шмон», как говорят в местах не столь отдаленных. Диск, конечно, смекнул, что к чему, но выдавать себя с потрохами вовсе не намеревался, поэтому активно поддакивал Дане, понимая, что если Муравьев не дурак, то стерпит, не спалившись.

– Беспредел! – Денис вырывался, стараясь не допустить того, чтобы карманы его джинсов, в одном из которых находился ключик, попали под «проверку». – Суки, вам это дорого обойдется!

– Не дороже, чем тебе, – блондин, разозлившись, уже собирался ударить согнувшегося Муравьева, но какое-то шестое чувство подсказало, что этого делать не стоит.

– Я не помешал?! – Лапина Даниил узнал мгновенно. Профессор, сдвинув брови, навис над «свершителями правосудия», словно грозовая туча. – Что здесь происходит?!

«Ну, надо же было и сюда этому козлу припереться!»

Жданов отчетливо понял, что теперь его ждет аутодафе или как минимум – харакири. За один день он накосячил больше, чем, кажется, за всю сознательную жизнь!

– Аскольд Прокофьевич, я вам всё объясню… – пожалуй, это была глупейшая фраза, сказанная когда-либо студентом третьего курса.

– Мы пойдем, – нарочно притихнув, Муравьев потащил сообщника в противоположную сторону, крикнув уже издалека: – Не прощаемся, номер второй!

Зора тоже растворилась, словно её и не было.

Вот так: ни помощи, ни ключей! Что такое невезёт и как с этим бороться?

– Видит Бог, Жданов, я долго терпел…

Даня сразу вспомнил Кекса и слова о том, что терпению Лапина тоже когда-то да придет конец. Кажется, пришел.

– Я объявляю тебе строгий выговор с последующим внесением в личное дело! – декан был зол как никогда. – Поздравляю, ты полностью испортил себе репутацию, дружок! Сегодня ты получил почти что условный срок! Только дернись не туда, куда надо и тю-тю – вылетишь, как пробка! Это я тебе обещаю...

– За что?! – Даня ещё не понял, что фортуна окончательно повернулась к нему задом.

– Ты ещё с чем-то не согласен?! – до хрипоты заорал Лапин. – Сегодня я ждал твоих родителей, если помнишь, а их нет! На тебя жалуются преподаватели, ты дерешься и устраиваешь черт знает что, чуть ли не каждый день мне докладывают о твоих косяках! После этого ты у меня спрашиваешь: “За что выговор?!”

– А что, уже и спросить нельзя? – Жданов пожал плечами, напустив на себя безразличный вид. На самом же деле он кипел и был готов взорваться, как спящий вулкан.

– Теперь, милый мой, тебе нельзя ничего такого, что может вывести меня из себя! В зал, бегом марш!

Ещё пара часов репетиции и выдох Калягиной: «Свободны!», стал для студентов просто манной небесной. Для всех, кроме Даниила. По счастью их с Милехиной отдельную сцену репетировать сегодня не стали, решив, что лучше будет подучить тексты. Он пулей выскочил из актового зала, не попрощавшись даже с Кирой, что девушку весьма обидело и удивило.

– Даня! Да погоди ты! – Глеб нагнал друга в коридоре. – Стой, говорю!

– Отстань, Кекс! И так башка болит… не день, а игра на выживание!

– Ты чего психуешь?

– Да кто психует-то?! – Даня со злости пнул первую попавшуюся на пути дверь. – Это я так, разминаюсь пока что!

– Что-то ещё случилось что ли?

– Давай не здесь… – выдохнул блондин, чуть успокоившись.

Парни зашли в излюбленное место курильщиков, к счастью, сейчас там уже никого не было. Туалет резко пустел после окончания третьей пары, а вечером и уборщицы, соответственно, уходили.

– Рассказывай…

– Рассказываю, – Даниил, засунув руки в карманы, прошелся от стены до стены, меряя предбанник. – Мне строгач влепили. Ещё вопросы есть?

– Выговор? – Глеб грохнул сумкой о подоконник, приземлившись на неё, начал болтать ногами. – За что?

– Угадай! Из-за рыжей твари, конечно…

– Ну, ясно… – парень потер подбородок. – Погоди-ка, а с чего ты взял, что это Макар виноват?

– А кто ещё? – блондин снял с запястья часы. – Зачем бы он к Лапину шлялся?

– К Лапину? – Глеб спросил так, будто впервые услышал фамилию декана. – Точно?

– Кекс, я видел.

– Ваше бодание до добра не доведет!

– А я с ним не бодаюсь… я его просто убью!

– Кого? Лапина?

– Заколебал ты сегодня шутить!

– Ладно, молчу…

Когда блондин вернулся к умывальникам, Хабаров, уставившись в окно, вдруг сказал:

– Знаешь, надо ещё доказать… мы же не одни там были! Все видели, что ты рылся в вещах Сонковой… Стукануть мог кто угодно!

– Я тебя умоляю! – закатил голубые глаза Даниил. – Кому это надо? У нас весь курс проверен! А этот новенький, если помнишь!

– Не такой уж он и новенький – год учимся вместе…

– Да он это, больше некому!

– А я думаю, что есть кому, – Глеб вздохнул.

– Откроешь тайну, покрытую мраком? – в голосе появилась осторожность. – Например?

– Например, Эллочке…

– В смысле… Сонковой? Я тебя не очень понял…

– Да нечего и понимать! Даня! Она из-за тебя и так нарушила эту... ну эту, как там называется? – Кекс никак не мог вспомнить слово. – Субординацию! Вы же с ней… того…

– Значит так, во-первых, это посторонних не касается, а во-вторых, ты правильно сказал: «Она нарушила субординацию!», а при таких делах, да будет тебе известно, молчат, как рыбы…

– А если это на самом деле Сонкова съездила по ушам Прокофьичу, а не Макар? Ты не допускаешь, что она пришла вовремя и тупо нас спалила?!

– Это рыжий! – Даня упрямо стоял на своем. – Да и вообще, мне пофигу, я теперь его из-под земли достану! И обратно закопаю!

– Если тебе строгач впендюрили, то любой незначительный залет и ты…

– В армии, – хохотнул Жданов, споласкивая руки. – Хотя, я уже не против! Чувствую, что носить портянки лучше, чем лицезреть Бобровского! Жаль, что, таких как он не берут в казарму! А то бы был праздник на моей улице!

– Не разделяю твоего оптимизма, Дань! – угрюмо выдал друг. – Ты не думаешь, что он хочет тебя спровоцировать?

– Наш ботан? – Казанова прополоскал рот и смачно сплюнул в мусорное ведро, стоящее рядом. – Брось! Он до такого не додумается! Просто у него в штанах зудит… вот и лезет!

– Так я был прав? Из-за Виолетты?

– Типа того…

– Слушай, а они не из одного ВУЗа к нам дернули, нет? – осенило вдруг Кекса. – Просто, может он её гораздо раньше знал! Ещё до тебя, а? Что думаешь?

– Виолетта вообще из колледжа! Её сюда дядька пристроил. А этот с актерского, как сказала Зора…

– Зора скажет… – протянул Хабаров, загрустив. – Ладно, забей! Ну, выговор и выговор! Ты и так без конца нарываешься!

– Это я нарываюсь?!

– Ну, не я же…

– Так, Кекс, запомни: я предпочитаю нарываться, когда не другого выхода!

– Ниче не понял… – Глеб усмехнулся. – Как это?

– Да вот так это! Лапин-сука не просто так узнает обо всем, что я делаю! Не просто!

– Опять ты будешь гнать на Макара, да? – устало зевнул сын олигарха. – Может, сперва докажешь, что это он за тобой шпионит? А?

– Докажу, будь уверен! – блондин протянул руку. – Поспорить не хочешь?

– Даня, – улыбнулся Кекс. – Мы что, в детском саду?

– А у тебя ностальгия, да? – повеселел вдруг и Жданов.

– Пошел ты!

– В садик? Да с радостью бы пошел! Только повзрослев, мы начинаем ценить такие мелочи, как дневной сон и игрушки. Они, ведь, кстати, как деньги: много никогда не бывает! Хех!