Текст книги "Кармелита. Наследники: лёд и пламя (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Ну да…

– Вот только отличие денег от игрушек в том, что первое нужно всегда, а второе только в определенном возрасте!

– Философ, блин! – Хабаров рассмеялся.

– Смейся, пока можешь, – Даниил не любил оставаться в долгу. – Завтра сам узнаешь, что такое философия наедине с Сонковой!

– Черт! – подскочил пухлый. – Я и забыл! Вот же вляпались! И опять из-за тебя!

– Вот только не надо сейчас, а! Из-за Макара я вляпался не меньше!

– Ты достал уже стрелки на него переводить! – Глеб разозлился.

– Да сядь ты! – толкнул друга блондин. – Знаю, что накосячил, но теперь-то никуда не денешься!

– Вот именно, лучше бы ты думал, как избежать ещё больших сложностей!

– В смысле?

– А если реально Сонкова накапает?

– Она не станет стучать! На это только рыжая гнида способна!

– Тебе не фиолетово? Какая разница, настучал кто или случайное совпадение? Главное, чтоб осложнений не было!

– Спасибо, утешил! Теперь досрочная сессия накрылась медным тазом! – Жданов надел на запястье часы. – Я все равно этого говнюка расколю!

– Главное, чтоб нас раньше не раскололи!

– Ты про что?

– Сам знаешь, – надувшись, ответил Глеб. – Про что я…

– Кекс! Уймись! Завтра уж никто и не вспомнит!

– Что, попалась бабочка в сачок?! Да-да! Тебе говорю! – Виолетта кивнула брюнетке, выходящей из актового зала.

– Ты о чем? – Кира округлила карие глаза, хотя ей почему-то понравилось сравнение с бабочкой.

– А то ты не знаешь! Я в курсе, как ты на него смотришь! В Жданова втюрилась?

– Не твое дело, дай пройти! – Милехина нахмурилась, пытаясь уйти от неприятного разговора. С какой стати она должна обсуждать Даню в компании этой неизвестной? Или… да! Она её видела тогда на крыльце, когда Жданов только-только представился.

– Стоять! – шатенка надменно поджала губищи. – С огнем играешь, девочка! Ты же не хочешь лишиться своих волос? Или, например, глаз! Правда?

– Угрожаешь?

– Предупреждаю! К Дане не лезь! Он – мой!

– Твой? Ты его подписывала? Или как? Кстати, я не претендую…

– Правильно делаешь! Как у нас говорят: береги честь смолоду и от Казановы! – Виолетта дала понять, что беседа будет долгой и, судя по всему, неприятной.

– Оставь меня в покое…

– Нет уж! Я тебе лучше кое-что расскажу, чтоб избавить от иллюзий!

– Мне твои байки не интересны!

– Отчего же? – продолжила Камолова, подперев стену. – Просто послушай!

Просто послушать, а, может, и выслушать порцию гадостей в адрес небезразличного человека не так-то просто! Кира сделала глубокий вдох, мысленно обещая себе, что пропустит сказанное мимо ушей с целью окончательно не портить уже местами подпорченное настроение.

– Ты – очередная овца, каких за годы половой жизни у него было больше сотни! Влюбиться в Жданова – полдела! Он же такой симпатичный, хорошенький, обходительный, но только до того, как затащит в койку! Туда он заманивает мастерски, поверь мне! Как только трахнет – свалит, не вспомнив, как тебя зовут!

– По себе не суди, ладно?

– Не зарекайся, детка! Или ты думаешь, что попала в сказку, где будут романтические ужины, белые кони, путешествия, свадьба и дети?! – брызжа слюной, визжала гламурная. – Ох, как же ты ошибаешься! Казанова не разменивается на чувства! Чувства для него – табу! Он точно знает, что ему нужно от бабы…

– Ты сейчас снова по себе судишь, – Милехина улыбнулась, но внутри уже было тошно и отвратительно. – Лично я далеко не «баба», как ты выразилась. Я – девушка!

Издевательский смех у Камоловой был отработанным приемом.

– Да прям принцесса! Неужели ты надеешься, что он с тобой изменит своим привычкам?! – стерва опять нащупала самое больное место. – Какая наивность! Запомни: не будет цветов, серенад и признаний в любви! Не будет! Жданов признает только секс! На ухаживания он время не тратит!

Прозвучало как приговор. Так на это и расчет был.

– Я должна тебе сейчас поверить? – Кира подошла к подоконнику, безразлично глянув в окно. – Просто существуют такие женщины, которые ничего, кроме постели не могут дать! Отсюда все упреки в адрес мужчин…

– Да ты у нас ещё и юный философ! Правильно, читай лучше книжки! А Даня будет с той, которая его понимает! Мне кажется, можно догадаться, что это не ты…

– Зачем мне всё это знать? Я сама в состоянии сделать выводы! Я уже давно не ребенок! – Милехиной почему-то показалось, что её не воспринимают всерьез. И она не ошиблась.

– Ты? – жалкая гримаса легла на лицо собеседницы. – Да самый настоящий ребенок! И Жданов очень быстро устанет с тобой возиться…

– Пусть он сам решает! И вообще, кто дал тебе право так со мной разговаривать?

– Ты права, с тобой так разговаривать нет смысла… не поймешь! – хохотнула Виолетта. – Тебе придется, судя по всему, объяснить популярно!

– Попробуй! – вызов пришлось немедленно принять.

– Не при свидетелях, – Виола внимательно посмотрела на Зору, безучастно бродившую неподалеку: «Вечно-то она рядом ошивается! Цыганщина чертова! Как будто без неё не обойтись!»

– Что и требовалось доказать…

– Хочешь получить? Получишь!

– Не утруждайся, не стоит… я всё поняла, и лезть к Даниилу по собственной инициативе, вешаясь на шею, не стану! Не так воспитана, знаешь ли. Самолюбие не позволит.

– Да уж, скромница! Тебе тут ловить нечего!

– Как и тебе! – осмелилась огрызнуться Кира. – У нас с тобой разные понятия об идеальных отношениях, но это вовсе не значит, что кто-то хуже или лучше, просто каждый получает то, чего заслуживает…

– Ты на что это намекаешь?! – по наштукатуренному лицу шатенки пробежала тень.

– Вы же расстались или я неправа?

– И поэтому ты решила, что место свободно?!

– Мы не в переполненном автобусе, чтоб бороться за свободное место! – легко парировала Милехина, взяв хороший словесный реванш.

– Ты поострить решила? – Виолетта не могла прийти в себя. – Да я тебя в туалете утоплю, лягуша!

– Давай без оскорблений! – брюнетка повысила голос до максимума, заставив Зору вопросительно глянуть на них.

– Давай без «давай», а? – спокойно проговорила шатенка. – Я не люблю дважды предупреждать.

– По-моему, наш разговор зашел в тупик… Так что, я пожалуй, пойду!

– Не делай глупостей! Он – потребитель чистой воды! Жданов возьмет от тебя всё, что пожелает его каменная душа… А взамен – слезы и боль! Тебе оно надо?! Не будь дурой, как я когда-то! – с надрывом прокричала вслед Камолова, решив раскрыть свой последний козырь. – К тому же, он не спит с девственницами! А ты у нас – целочка, правда?

Кира остановилась, поймав на себе издевательский и брезгливый взгляд, всё же ответила:

– Какая заботливость! Не бери на себя больше, чем можешь удержать…

– Вали отсюда, дрянь! И запомни меня! – уже более жестко отчеканила шатенка, отворачиваясь.

– Ты не таблица умножения, чтоб тебя запоминать! Прощай, – сумела улыбнуться напоследок Кира, гордо вскинув голову.

====== Глава 28. ======

СОЧИ.

Ближе к вечеру терпение Лёвы стало заканчиваться. Он битый час стоял у ворот женского закрытого монастыря, ожидая Розу. Ему необходимо было с ней увидеться. И чем дольше цыган стоял, тем отчетливее становилась картина: бывшая ведунья решила поиграть в обиженную. Собственно, на что? На то, что он ни разу за все годы не появился здесь, зная, насколько трудно вырваться в город из этого «плена», стоит раз туда попасться или на то, что пришел сейчас, когда позарез нужна помощь? Нет, какая помощь? Просто информация, дополнительные сведения. Лев Саппоро никогда не отличался сентиментальностью и уж тем более какими-то высокими моральными принципами. Даже тот факт, что находится на территории святых и нерушимых традиций, веры и любви к Всевышнему, нисколько не смущал его. Парень спокойно насвистывал бандитские песни и пытался подсмотреть спрятанные под мантиями прелести хорошеньких монашек…

– Здравствуй, – морщинистая и тяжелая рука опустилась на плечо Саппоро. Он вздрогнул и обернулся. – Не ожидала тебя увидеть…

Иссушенная и очень старая на вид женщина в монашеском одеянии, конечно, с покрытой головой, предстала перед племянником. Поначалу её трудно было узнать, лишь глаза… Поистине, ведьманские глаза, так и остались непроницаемыми черными лужами на изменившемся лице.

– Здрасьте, – неуверенно выдавил Лев, совершенно не зная, как начать разговор. – Я тут это…

Роза улыбнулась самыми уголками губ.

– Пришел не просто так, верно?

– Да, я хотел бы…

– За ворота тебя не пустят, а меня не выпустят, поэтому придется общаться стоя на месте, – бывшая шувани с интересом разглядывала молодого человека. – Вырос ты, Лёвушка, совсем вырос…

Цыган не шевелился. Что-то внутри, словно пресс, сжало его. По рассказам матери, они последний раз виделись, когда ему не было пяти лет. Именно после этого Роза решила посвятить себя служению Господу. Почему? Неужели она что-то чувствовала? Что-то необъяснимое и невероятное? Почему сейчас тогда делает вид, что ничего не происходит?

– Да, я вырос и теперь желаю услышать правду! – Сапёр смахнул наваждение. – О Лексе! Твоем брате! И моем деде!

Роза вдруг затряслась и чуть не повалилась навзничь. Она долго молчала и терла виски. Тема из ряда вон выходящая. Здесь и сейчас говорить о Лексе?! Нет! Ни за что!

– Я не могу…

– Почему? – Лев поджал потрескавшиеся от ветра губы.

– Потому, что мы находимся там, где нельзя упоминать таких, как… – дальше произносить не стала, пряча выступившие слезы. – Нельзя…

– А если мне очень надо?

– Ты не ведаешь, о чём просишь, дитя моё! – вскричала Роза. – Оставь эти мысли, слышишь? Оставь!

– Да я бы радостью, но…

– Договаривай, – уже серьезно и требовательно сказала цыганка.

– У меня были видения, словно я – это он…

Шувани побледнела.

– Кто?

– Лекса… – выдал на выдохе парень. – Я – это Лекса… но это же бред? Или…

– Замолчи! – зашипела монахиня, косясь на собор. – Только не здесь!

– А где же?

– Похоже, придется мне отпроситься… – как-то сдавленно простонала старушка, удаляясь. – Подожди, я выйду…

– Хорошо...

Вымотавшись и промокнув под холодным моросящим дождем, Даниил мечтал только о трех вещах: сытный ужин, горячая ванная и крепкий полноценный сон. С порога стало ясно, что мечты так и останутся мечтами. Во всяком случае, на сегодня.

– Ты не мог прийти ещё позже, м?! – мать была на взводе. – Почему трубку не брал?

– А что такое-то? – парень мгновенно нахмурился. – Пожар или наводнение?

– А ты не допускаешь мысли, что что-то могло случиться у меня или у отца?!

– Мам, у тебя случайно не ПМС? – черт, зря сказал.

– Ты как разговариваешь! – Дина едва сдержалась, чтоб не отвесить сыну оплеуху. – Где шатался, отвечай!

Даня тяжело вздохнул. Жить с родителями в двадцать лет для студента – проще надеть штаны через голову.

– Ты докопаться решила?

– А ты, родной, видимо, окопаться, да? – усмехнулась женщина, садясь на пуфик в прихожей.

– Чего?

– Того! Лапин звонил! Откуда у тебя долги по дисциплинам и выговор? Молчишь? Правильно! – она сцепила руки в замок. – Нечего ответить! И не надо! Я и так всё знаю! Только понять не могу: зачем?!

– Что «зачем»? – Даня прислонился лбом к косяку.

– Ты хоть представляешь, каково это – вылететь из престижнейшего университета города практически на финише?!

Престижнейшего? Ничего себе! И давно? С тех самых пор, как мэром стал Бероев. Неудивительно.

– Вот вылечу и узнаю, – третьекурсник хотел обойти мать, сидящую в проходе, но не смог. – Можно я к себе пойду?

– Нет, нельзя, – Стас появился внезапно. – Сначала поговорим…

Он, похоже, слышал. Плохо. Меньше всего Даниил хотел посвящать отца во всё это. Боялся. По-детски боялся, но не ремня (да и какой ремень в таком-то возрасте?), а потери доверия человека, который был для парня лучшим другом. Всегда. Такие отношения дорогого стоят.

– О чем поговорим, па? О моём выговоре? – стало совсем тошно.

– Не только, – печально вздохнул инвалид, и отпрыск тут же напрягся. – Сегодня приходили из мэрии…

– И что? – студент выпрямился, уставившись на родителя серьезным взглядом. – Папа, толком можешь сказать?

– Наш дом сносят, – на помощь супругу пришла Дина. – Через месяц

Пару минут семейство молчало.

– Как это? – Даня понимал, что задал идиотский вопрос, но за ним он спрятал эмоции. Выходит, мама так набросилась на него не из-за учебы.

– Просто приедет бульдозер и сравняет наш дом с землей! – Стас сжал кулаки. – Ещё вопросы?

– Не может этого быть! Кто сказал?! – Жданов-младший негодовал. – Черта с два! Никто наш дом не снесет, пока я жив!

Родители лишь усмехнулись, переглянувшись между собой.

– Приказ лежит у мэра, поэтому теперь нам одна дорога – на новое место, – Стас закурил. – Против лома нет приема, сын!

– Да плевать мне на какой-то приказ! Нахрена вы вообще Бероевских шестерок сюда пускали?! – парень наконец снял верхнюю одежду.

– Нам намекнули, что если будем рыпаться, то снесут прямо завтра…

Совет продолжился уже в гостиной.

– Угрожали? – студент нервно ходил из угла в угол. – Это подсудное дело! Пап, ты их запомнил?

– Даниил, успокойся! – Дина рывком усадила чадо. – Никаких дел мы заводить не будем, хотя бы потому, что адвоката нам не оплатить в данный момент, а тяжба может длиться годами! Это же элементарно: земля числится заброшенной уже лет десять, так что рано или поздно, всё равно кто-нибудь нагрянет и разнесет, ведь так нужно место под торговые центры или бассейны…

– Вы решили сдаться? – в голосе Дани проскочило разочарование.

– Нет, мы решили отступить, поскольку других вариантов не имеется, – инвалид выглядел хуже некуда. – Прости, Дань…

– Так! – оборвал отца парень. – Хватит! Папа! Я и слышать не желаю! Я здесь родился и вырос и никуда мы отсюда не поедем! Ты же этот дом строил! Вот теперь и защищай свою крепость! Иначе, сам себя уважать перестанешь, правда, мам?

Боева с малюсенькой искрой надежды глянула на мужа, а Жданов оставался неподвижен. Слишком трудно, чтобы принять и немыслимо, если вступать в схватку. Выбор. Велик ли он?

Бывает, идешь себе по улице, вроде, никого-то не трогаешь, как вдруг тебя окатывает на полном ходу старый и потрепанный «Коделак». И как это называется?

Зора остановилась как вкопанная, смахивая с лица грязные подтеки, и виновник неожиданно резко сдал назад. Поравнявшись с цыганкой, тонированное стекло автомобиля опустилось, открывая взору растрепанного молоденького брюнета с дешевой сигаретой, безжалостно зажатой между желтоватых и кривых зубов. Узнать его не составило труда. Бывший ухажер младшей сестры, которая сбежала из дома (в то время ещё табора) и пропала без вести около пяти лет назад. После этого и не стало родителей и Крылова тоже ушла искать приключений, и теперь, когда обосновалась в Сочи, и, кажется, немного оправилась после того стресса, снова сталкиваться с прошлым никак уж не хотела, но судя по всему… придется.

– Привет из прошлого, да? – усмехнулся парень, выходя из машины. – Не сразу тебя разглядел… прости за это… – он покосился на мокрую юбку девушки, туша бычок о капот.

– Очки носи! – недовольно бросила Зора.

– А ты не изменилась, – в голосе чувствовалась радость. – Заноза ещё та!

– Не могу сказать о тебе тоже самое…

Студентка помнила этого простоватого парня совсем мальчишкой, вечно голодным и избитым пьяницей-отцом. Зора думала, что из него не может вырасти кто-то путный, кроме как жалкий воришка. Сейчас перед ней стоял высокий и крепкий молодой человек, правда, одетый ну совершенно безвкусно.

– Что, ждала, что и я сопьюсь, ага? – брюнет словно прочитал её мысли. – Да нет, вот подрабатываю в бродячем цирке «Шапито» конюхом… пока гастроли и все дела, так что…

– Слушай, эээ… – девчонка вдруг осознала, что забыла имя старого знакомого. – Как там тебя?

– Саня, – улыбаясь, кивнул тот. – Саня Лопатин.

Дальше разговор не шел. Оба понимали, почему. Наконец, прокашлявшись от души, Лопатин искоса взглянул на Зору, спросив:

– Как Зойка?

– Откуда мне знать, я её не видела с тех пор, как ты…

– Что, я? – он выжидающе замер.

– Она мне сказала, что ты её бросил, – Крылова решила высказать всё до конца, чтоб этого груз отпустил её. – Сбежала из табора, родители с ног сбились, твоего отца чуть не порешили! А ты, паразит, где, черт возьми, был?! Ты хоть знаешь, сколько раз я пыталась тебя найти, чтобы поговорить!

Брюнет сплюнул, разозлившись.

– Да бред это! Я её не бросал! Я лишь поставил условие: либо она перестает ширяться, либо…

– Что?!! – зашлась в гневе Зора. – Ты мою сестру в наркоманки записал, скотина?! Да я тебя…

– Не веришь? Ну и не надо! Я-то знал это и скрывал, думал, что одумается, а потом… Потом нарисовался какой-то Женя на мопеде и всё – любви нашей как не бывало! Я уехал на заработки, а когда вернулся, то понял, что Зойку уже не вернуть… она загибалась и кололась вообще по-черному! Залетела от того мудака и сходила на аборт, её там чем-то заразили, типа СПИДа или ещё какой хуйни! – орал без остановки Саня, забыв, что они на оживленной улице. – А родители ваши – лохи, раз не могли уберечь дочь!

Несколько минут Зора молчала, пытаясь переварить услышанное.

– Когда ты видел её в последний раз? – голос девушки чуть дрогнул.

– Год назад, – вздохнул парень. – Совсем худая… недолго ей осталось.

– Где?

– Под Москвой, в деревеньке с алкашами…

– Разговаривали? – цыганка кусала губы, чтоб не расплакаться.

– Нет, себе дороже будет! – хмыкнул Лопатин. – Она же заразная вся… черт, прости, я не хотел так говорить…

– Ничего, – смотря в пустоту, ответила брюнетка. – Зоя сделала выбор. Сама. Теперь уже поздно менять решение…

– Зора, – Саня коснулся её руки. – Я любил её…

Девушка распахнула глаза, в которых стояли слезы.

– Ты тоже свой выбор сделал. Расслабься, я тебя не виню…

– Просто хотел, чтоб ты знала, что я…

– Всё нормально, проехали, – через силу улыбнулась цыганка, выдергивая руку из его грубых пальцев. – Ты мог бы выполнить одну мою просьбу?

– Какую?

– Постарайся не попадаться мне больше.

– Понял, – он развернулся, открыв дверцу. – Подвезти?

– Нет, спасибо, – Крылова быстро зашагала прочь.

====== Глава 29. ======

Зора брела по пустеющим улицам абсолютно инертно. Она сталкивалась с прохожими и пару раз даже чуть не провалилась в люк канализации. Встреча с Лопатиным разбередила ту старую и только-только начавшую затягиваться рану.

Цыганка старалась не вспоминать сестру не потому, что хотела её забыть. Вовсе нет. Просто, теряя близких, мы где-то на подсознательном уровне всегда виним в случившемся именно себя. Не думая о Зойке, не анализируя поведение младшей, Крылова избегала этого, точнее – пыталась. А теперь? Как можно не думать, зная, что та где-то загибается? Дело даже не в том, можно ли помочь сейчас, а том, можно ли было помочь родному человеку тогда? Тогда, когда, возможно, только она (Зора) могла вытащить сестру из пропасти!

Так бывает очень часто, когда человек не нужен близким, пока с ним всё относительно в порядке.

– Ты в порядке? – вдруг раздалось сзади.

Кто-то тряхнул девушку за плечо. Она обернулась.

– Тебе бы ещё простыню на башку и сойдешь за привидение! – Лев несдержанно хохотнул, похоже, парень хорошо выпил.

Зоре могла бы послать его куда подальше, но сил на перепалку не было. Может, лучше просто выговориться? Рассказать и забыть, снова забыть…

– Чего случилось? – молодой человек попытался изобразить заботу. Как мило.

– А у тебя? – она чуть вскинула брови.

Саппоро сглотнул тугой ком в горле. Неужели, чертовка заметила, что с ним что-то не так? Да не может быть.

– Я первый спросил… – безразличие на лице не умещалось. Да и вообще – клонило в сон. – Ревела что ли?

Он потянулся к заплаканному лицу Зоры, та в свою очередь замотала головой.

– Даже не думай… иди проспись!

– Может, вместе пойдем? – Лев имел ввиду не то, о чем подумала Крылова, залепившая ему ещё одну (уже третью почти за одни сутки!) пощечину.

Это что, рефлекс? Опять по той же щеке, сволочь!

– Тебе руки деть некуда?! – пьяный, пошатнувшись, отошел в сторону. – Или ты за мазохизм? А?

– Ещё не решила, – усмехнулась Зора. – Жаль, что нам не разойтись на одной дорожке… И скажи спасибо, что я дала только по лицу, а не по яйцам!

– Вот ты сучка! – Сапёр улыбнулся. – Двигай уже! Если я свалюсь – на себе потащишь, я серьезно!

Девушка, скептически хмыкнув, подумала, о том, что лежачих, хоть и не бьют, но ещё пару раз по симпатичной мордахе он у неё схлопочет точно.

Существует теория, что каждый человек, встретившийся вам однажды – это шанс начать новую жизнь. Совершенно другую. Опасную и полную приключений, слез и предательств, романтики и разочарований…

Был ли Лев тем шансом, Зора не знала, но судьба явно не стала бы их сводить напрасно!

Идти по ночному большому городу с пьяным человеком – занятие не для слабонервных. Комментарии почти к каждому движению – лучший вынос мозга, который испытывала Зора Крылова за все свои двадцать лет жизни!

Она даже предпринимала попытки взвалить тушку цыгана на себя, чтоб передвигаться хоть чуточку быстрее, но теория во многом расходится с практикой. Завалившись от этих манипуляций на грязный асфальт (хорошо, что не со всего размаху), парень потянул за собой спутницу, громко и истерично хохоча. Редкие очевидцы этакого зрелища шарахались в сторону от неадекватной парочки.

– Ты всегда ведешь себя как дебил, когда выпьешь? – Зора потерла ушибленный локоть, поднимаясь на ноги.

– Ты ещё дебилов не видела… – Лев икнул и, опираясь на протянутую руку, кое-как сумел приобрести горизонтальное положение. – Однажды мы с одноклассниками отдыхали в деревне у одного чувака, само собой, ужрались до смерти и один мой дружбан, правда, бывший, поперся ссать…

– Но не смог, да? – попыталась угадать девушка.

– Не смог уже потом! А перед этим у нас был конкурс «Самый сладкий перец», – Саппоро заулыбался. – Этот дебил, вот уж точно дебил: он себе член полил сахарным сиропом! Прикинь?

Крылова заморгала.

– И что?

– Не догадываешься? Лето было, самая жара… а кругом пасеки…

Теперь дошло. Цыганка залилась смехом. Она редко от души смеялась.

– Конечно, мы признали его победителем, – Сапёр важно скрестил руки на груди. – А вот приз вручали уже в больнице – литр мёда! Надо было видеть его харю!

– Да уж, представляю, какую аллергию паренек заработал!

– Да не, аллергия – херня, по сравнению с тем, что он две недели без секса сидел вообще! Тут такая сила воли нужна… даже рукой нельзя было! Капец, я бы повесился!

Вот уж правда: пьяному море по колено, а язык вместо весла!

Саппоро не замолкал ни на секунду, а когда проходили по мосту, то вообще свесился (да так, что цыганка испугалась) и заорал что есть мочи, чтобы услышать эхо. Со стороны он выглядел именно так, как в «Нашей Раше» бухой днем и ночью Вован, со своим неизменным: «Таги-и-ил!»

Как здорово, что всё «хорошее» когда-нибудь заканчивается. Когда пришли в табор, Зора, посчитав, что её миссия выполнена, двинулась к реке приводить себя в порядок, но настойчивый и последние минуты особо навязчивый знакомый увязался следом без тени всякого стеснения.

– Будешь пялиться? – уточнила на всякий случай Крылова, приподнимая юбку и медленно заходя в холодную воду.

– И не мечтай, – парень в мгновение скинул куртку и рубаху. – Я купаться буду! – затем на песок полетели брюки.

– Спятил? – девушка боялась, что в порыве эмоций он стянет и трусы, но к счастью, этого не произошло. Оказывается, цыган вполне мог себя контролировать. – Простудишься!

– Танки грязи не боятся! – разбежавшись, Лев влетел в остывшую реку словно торпеда, немного обрызгав Зору. – Але о… – звук поглотила вода.

– Эй! – прошло около минуты с тех пор, как голова брюнета скрылась из виду. – Лев! Не смешно!

– Хитана, черт тебя возьми! – Лачо не мог совладать с эмоциями. – Что ты устроила?! Хочешь меня подставить?

Разумеется, истинной причины визита к мэру она не назвала, поэтому дала все основания для подозрений в коварстве.

Шувани стойко терпела наскоки лишь до тех пор, пока её супруг не заговорил о своей неприкасаемой и, самом собой, несравненной карьере.

Хитана ревновала его к работе и не только. Она чувствовала, что вот-вот не выдержит, зная, что за скелеты прячет в своем шкафу этот весьма эгоистичный и, как оказалось, очень жадный человек.

– Это хорошие деньги, поверь мне… – сказал Лачо вполголоса, обращаясь к Тагари. – Если раскрутимся – всё пойдет как надо.

– Да я не сомневаюсь, но…

– Договаривай.

– Принцип рулетки нам не подойдет, – Тагари всегда и во всем старался быть предельно рассудительным, насколько это было возможным. – Скачки – не лучший способ вкладывать и тем более – получать.

– Вот как? – иронично улыбнулся Саппоро. – А что же ты предлагаешь делать? Раз мы затеяли возню с конезаводом, то волей-неволей придется вкладываться в скачки, иначе не сделаем ни одной продажи, а завод без продаж абсолютно бесполезен!

– Но ты же ставишь на заведомо проигрышные пассии! – возмутился большеглазый.

– Не такие уж и проигрышные… – на стол легла симпатичная стопка купюр заграничного происхождения, похоже, евро. – Заметь, никто не ожидал, а место в тройке взяли. Нужно уметь видеть потенциал, дорогой!

– Ты хочешь сказать, что та замухрышка, что еле поспевала – выиграла?!

– Ну, насчет «замухрышки», ты совсем не прав, а вот то, что она еле поспевала… да, учить придется, но это пустяки, – юрист потер ладони. – Выедем на этой кляче, а дальше по полной! К следующему году озолотимся!

– Тебя подставишь, – усмехнулась Хитана. – Ты сам мастер по этому делу…

– Значит, я такой плохой, да? А кто умолял меня найти деньги и вернуть табору прежнюю жизнь? Я сделал то, о чем просили: никто не жалуется!

– Табор – не фирма, Лачо… мы никогда не жили деньгами и не поклонялись им!

– Конечно, не поклонялись, ведь вы поклонялись моему папаше, – барон пришел в ярость от слов жены. – Если бы цыгане пошли воровать или убивать ты бы меня не попрекала, верно?

– Перестань, – женщина из последних сил давила в себе желание выплеснуть накопившееся. – Ты понял, о чем я…

– Ты хоть представляешь, какие деньги мы сегодня потеряли?! – Лачо барабанил пальцами по рулю. – Черт! Это же надо было – запороть всю дистанцию на последнем круге! Плохо ей, видишь ли! Проклятье!

– Плохо будет тогда, когда я расскажу тебе, отчего потеряла сознание… – бледная и худенькая девушка лет двадцати пяти отстегнула ремень безопасности и, немного покусав губы, закурила.

Цыган смотрел на неё не отрываясь, буквально стараясь прожечь дыру.

– Я беременна.

– Чего? – он сделал вид, что не услышал.

– У нас будет ребёнок! – выкрикнула та, хлопая дверцей «Ауди».

– Теперь ты хочешь, чтобы мы поклонялись тебе, как спасителю, так?

Юрист наклонил голову, размышляя. Да. А почему бы и нет?

Правду говорил покойный Лекса: «В этом мире, в целом свете нет ничего слаще власти!» – тогда сын отца совсем не понял, но сейчас смысл этих слов словно стал целью отпрыска, ослепляя и дурманя.

– Назовем это элементарной благодарностью, – снисходительно кивнул мужчина. – Я же не требую невозможного… всего лишь одолжение.

– Ты продаешь своих людей в рабство Хабарову, это, по-твоему, «ничего невозможного»?! – Хитана отшатнулась.

Как давно они не трогали эту тему? Несколько месяцев. Молчать дольше было невыносимо.

– У Хабарова прекрасный бизнес! И ему нужны рабочие! Они же, извини меня, не просто так пахать будут! За деньги!

– Опять деньги! Ты себя слышишь?!

– А ты, дорогая моя, когда-нибудь задавалась вопросом, откуда у Миро столько коттеджей понастроено?! Кто их строил и почему те цыгане так шикарно жили? А?

– И откуда же? – осторожно спросила она.

– Назанимали! – бросил с презрением Лачо. – А я хочу, чтоб наши люди сами зарабатывали, понимаешь?! Чтоб не было разборок, как у Рамира со Ждановым!

«У нас будет ребёнок!» – фраза, сказанная на одном вдохе, по силе сокрушения равнялась резкому удару под дых. Саппоро отключился на мгновение от внешнего мира, слушая пульс в висках, отстукивающий нечеловеческие ритмы. В конце концов, он смог справиться с первым шоком, рванув за любовницей, явно не успевшей уйти далеко…

====== Глава 30. ======

– Ира, остановись! – Саппоро подбежал к девушке, сильно схватив за запястье, поволок обратно к машине. – Давай спокойно поговорим!

– Да не о чём нам больше говорить! – она вырывалась, плача. – Я так и знала, что нельзя идти у мужиков на поводу! Ты же мне карьеру обещал и деньги, а что я имею теперь?! Брюхо?!

Цыган вздохнул. Всё завертелось как-то само собой, без его непосредственного участия, можно сказать. Да, после того, как отец сел, а сам Лачо стал новым бароном, жизнь, будто надсмехаясь, преподнесла множество неприятных сюрпризов молодоженам.

Хитана была замкнута и молчалива несколько месяцев, а перед самым рождением Лёвы вообще чуть было не подала на развод, что, естественно, вызвало кучу вопросов и косых взглядов. Помнится, что Петро даже сказал: « А может, она не от тебя беременна вообще?»

Вот тут-то и понеслось: Лачо ушел в запой, дальше долго и упорно выходил оттуда, затем хотел уехать, бросив бизнес, а потом случайно попал на любительские скачки в компании Хабарова и его деловых партнеров…

Ирина Волынская – молоденькая начинающая наездница не могла не очаровать. Их «роман» длился полгода. Они общались по поводу карьеры, но только в начале, до тех пор, пока юрист окончательно не сорвался от обиды на жену. Переспав с новой пассией, Лачо решил, что эксперимент закончен; он оградил себя от звонков девушки и отказывался встречаться в неформальной обстановке.

Так как предварительно молодые люди подписали контракт, то каждый понимал, что обязательства выполнять придется.

Финальный заезд сезона, несомненно, был событием важным. На кон поставили все средства, что были недавно выручены после весьма удачной продажи рысака по кличке Серый.

Лачо всегда занимал место не на самом ипподроме, а на крыше беседки комментатора. Не просто так. Он, как спонсор, в первую очередь заботился об устранении конкурентов и обеспечении выигрыша.

Нет, само собой, на испытаниях обязательно присутствуют багги, но они лишь следят за тем, чтобы не нарушались правила.

Экипировка жокея далеко не самая комфортная из спортивных форм одежды. К тому же, во время бегов, особенно, на крутых поворотах и быстрых прямых, наездники нередко вообще не видят происходящего за спиной или сбоку…

Лошадям крепят ногавки – специальные приспособления, защищающие нижние части конечности животного.

Жокеи как ювелиры – не должны делать лишних движений, иначе потеряют управление копытным. Для того чтобы этого не случилось (особенно с начинающими ездоками), нужен человек, который будет «направлять или сопровождать» на протяжении соревнования. При этом вовсе не надо бежать рядом, просто есть такие приборчики, с односторонней связью, надевающиеся под шлем и выглядящие как микрофончики. Почти как в автомобильных гонках. Тот, кто будет сообщать наиболее безопасную и выгодную «траекторию», забирается повыше и наблюдает за тем, как его подопечные справляются с дистанцией, время от времени дает указания.