Текст книги ""Молоды и богаты" (СИ)"
Автор книги: ChristinaWooster
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Эрика увидела, как загорелись глаза Ребекки. Казалось, сама девушка уже мысленно не раз представляла себя в доме богатых лордов, убирающей их большие постели или протирающей пыль на многомиллионных вазах и прочих дорогих безделушках в доме. Эрика поджала губы. Что ж, была не была… Это ее последний шанс… Может быть, семейство Стайлсов окажется и правда таким хорошим, как его расписывает Ребекка, а уж она-то знала здесь всех, благодаря своим связям в высшем обществе. Говорили, что сейчас она сожительствует с самим бароном Фуллером. И как это судьба послала ей, Эрике, встречу с Ребеккой в такой отчаянный час ее жизни!
– Хорошо, – ответила Эрика, немного приободряясь и вспоминая слова матери о том, что опускать руки никогда не стоит, потому что подчас помощь и решение трудной ситуации оказывается прямо за углом, до которого мы по лености или не уверенности не дошли пару шагов, – я попробую обратиться к ним. Пожалуй, даже сейчас. Ведь еще не очень поздно?
– Сейчас девятый час, милая, – ответила Ребекка, сияя улыбкой, – думаю, тебе стоит правда попытать счастья. Если ты туда действительно устроишься, я буду счастлива тем, что смогла помочь милой девушке и не допустить ее до той работы, которой занимаюсь я сама. Запоминай адрес, – быстро проговорила Ребекка, и снова наклонившись к уху Эрики, проговорила его, чтобы никто не подслушал. Пожав на прощание руку знакомой, Ребекка скрылась за углом. Несмотря на то, что она пользовалась экипажами, она нередко любила бродить по улицам, вспоминая начало своей карьеры и не брезгуя встречами с самыми обычными юношами, если они были ей «по сердцу».
Вот и сейчас, прошелестев дорогими юбками по тротуару, Ребекка скрылась, оставив после себя волнующий шлейф вульгарных духов и некое состояние смятения и приподнятости чувств в душе Эрики. Повторив про себя еще раз адрес и переложив саквояж из одной руки в другую, девушка отправилась в таинственный дом не менее таинственной семьи Стайлсов, молясь и надеясь только на удачу. Она старалась не обращать внимание на то, как сильно стучало ее сердце от волнения и чего-то еще неизвестного ей самой…
Комментарий к 3.
Оставляйте, пожалуйста, комментарии, мне очень важно знать ваше мнение, ваши мысли по поводу сюжета и героев!
Всем добра
========== 4. ==========
Кажется, он задремал. Приподнявшись на локте, Гарри обвел слегка заспанными глазами по комнате, не фокусируя взгляд ни на едином предмете. Раскрытая газета лежала у него на груди, и он с ненавистью откинул ее от себя. Прислушался. Сколько же сейчас времени, Боже мой? Внизу, казалось, раздавались какие-то голоса. Слишком громкий голос матери, напыщенный Луи. И чей-то еще. Сколько ни напрягал слух и внимание Гарри, он не мог понять, чей же женский голос раздавался в гостиной в такой, как ему казалось, поздний час.
Он встал с постели, подошел, слегка шатаясь, к большому зеркалу в резной раме и присмотрелся к своему отражению. Ему всегда нравилась своя внешность, хотя, конечно, порой он бы многое дал за серьезный, волевой подбородок Лиама, туманные глаза Луи или нежную кожу Найла. Но, как бы самоуверенно это ни звучало, Гарри осознавал, что из всех братьев он выглядит привлекательнее остальных и эта мысль всегда грела ему душу. Зато у Лиама нет таких длинных, кудрявых волос, у Луи нет этих зеленых глаз с длинными ресницами. А у Найла нет ничего, кроме нежного личика, чему мог бы проиграть в сравнениях Гарри. Поправив ворот рубашки и скинув галстук, он переодел сапоги на домашние туфли и спустился в холл.
А в холле было нечто невообразимое. Еще на верхних ступенях Гарри заслышал радостный голос матери. Она явно кого-то расхваливала. «Должно быть Найла, кого же еще?» – презрительно подумал Гарри, но все же не мог понять, кому в столь поздний час мать могла его нахваливать? Он прислушался, не спеша при этом спускаясь вниз. Казалось, отец и Лиам еще не вернулись с охоты.
– Да, миссис Стайлс, – ответствовал какой-то женский, даже девичий голосок, и миссис Стайлс принялась дальше рассыпаться в похвалах.
Голос не принадлежал ни одной из служанок, а посему Гарри слетел с лестницы, как подросток бежит к елке с подарками.
И обомлел.
В холе гостиной расхаживала миссис Стайлс, указывая то на один предмет, то на другой, показывая, где что находится, описывая строение дома, чтобы было понятно, как из какой комнаты куда добраться. Напыщенный Луи восседал в кресле у очага, закинув ногу на ногу, и сложив тонкие, аристократические пальцы пирамидкой. С лица его не сходила увлеченная улыбка, он явно был очарован прибывшей девушкой. Найл, скромно потупив взгляд и не смея поднять глаза выше своих колен, сидел подле Луи и подлокотнике кресла, прижимая к груди альбом для рисования.
А перед миссис Стайлс, внимательно слушая и кивая, стояла девушка.
В первый миг Гарри принял ее за девочку-подростка, разносящую газеты. Но подойдя поближе рассмотрел, что ей, вероятно, лет восемнадцать, может быть, чуть больше. Большие глаза, тонкие губы. Ее нельзя было назвать красивой, однако же в ее невинном (о, это он видел по ее лицу! Сколько девушек повидал Гарри, но всегда мог отличить добросовестную от безнравственной) облике что-то тронуло его сердце. А спустя еще пару секунд он узнал ту уличную девчонку, которая чистила ему сапоги.
Заслышав шаги позади себя, миссис Стайлс обернулась.
– О, Гарри! Эрика, познакомьтесь – это еще один мой сын, самый младший, лорд Гарри Стайлс. Гарри, ты не представляешь! Сам Бог послал мне эту девушку, чтобы она стала учительницей Найла! По французскому, представляешь? Как я всегда и хотела! Это просто чудо! Она прекрасно говорит и держится! Может быть, и ты в будущем тоже захочешь подтянуть свой уровень языка!
– Быть может. Добрый вечер, – Гарри кивнул девушке, и та почтительно ему поклонилась. Гарри скользнул взглядом по ее нежной, тонкой шейке. Как было бы неплохо коснуться ее губами… Внезапно в мозгу Гарри скользнула одна идея: а что, если связать свою жизнь с жизнью этой учителки? Неужели само Небо послало ее к нему в жизнь дважды за день? Тогда родителям и в голову не придет женить его на знатной даме, а сам он, немного переждав, оставит эту девушку и тем самым, выиграет время. А там, глядишь, Лиам надумает, наконец, сделать предложение Агнесс, и его, Гарри, оставят в покое.
Эта мысль пришлась по душе Гарри. Да и потом, какая знатная семья выдаст свою дочь замуж за молодого юношу, пусть даже и лорда, ежели в прошлом у него была связь с гувернанткой, учительницей, которая еще и подрабатывала тем, что чистили сапоги знатным господам?! Нет, решено. Эта девушка явилась ему во спасение. Она, конечно, не так хороша собой, как остальные представительницы женского пола, но тем и лучше. Такой неприметный цветок сорвать будет куда как проще.
Радуясь такой удачной мысли, Гарри подошел к девушке и поцеловал ее руку. Миссис Стайлс дернула бровями, но ничего не сказала, привыкшая к выходкам младшего сына.
Да и потом, ее в данную минуту волновало только то, что ее любимый Найл, наконец, овладеет французским! Она всегда хотела, чтобы Найл знал этот язык, а найти хорошего учителя так сложно, а тут он сам, точнее, она, падает им прямо на голову! Да и притом, это весьма хорошая девушка, и ей можно платить в два, а то и в три раза меньше, чем какому-нибудь хорошему преподавателю, а она будет рада и этим деньгам! В общем, все складывалось как нельзя лучше для миссис Стайлс.
Удивившись такому порыву со стороны своего господина, который пару часов назад обошелся с ней скверным образом, не заплатив за ее труды, Эрика опустила ресницы. Отпустив ее руку, Гарри чинно сказал, все так же не сводя взгляда с девушки:
– Я почту за честь пребывание ученого человека в нашем доме.
– Благодарю вас, сэр.
– Надеюсь, Вы простите мне мою прошлую выходку? Я был не в себе.
– Я не держу на Вас зла, сэр.
Ее голос шелестел как легкий ветер. «Что ж, через две недели она уже будет безумно в меня влюблена», – решил Гарри. Для него все тоже складывалось весьма и весьма успешно. «Мои родители не изверги, они не станут женить меня на ком-то другом, если увидят, что их шалопай-сынок воспылал страстью к бедной девушке!»
Для тщеславного и самовлюбленного Луи тоже все складывалось в этот вечер, как нельзя лучше. Еще одна девушка, которая может воспылать к нему страстью и петь дифирамбы о его недюжем театральном таланте – что еще нужно молодому, начинающему актеру? Посему, услышав женский голос в гостиной, Луи не стал ждать и быстро спустился вниз и все время сидел в удачной позе в кресле, улыбаясь девушке, которая от страха и всего нового не смела перевести взгляд с миссис Стайлс на кого бы то ни было еще.
Лиаму явно было бы все равно, одной девушкой в дом больше или меньше – он ко всем служанка и горничным относился с одинаковым равнодушным почтением, а отец был бы только рад, если Найл займется чем-то еще, начнет контактировать хотя бы с учительницей, а не только со своими картинами и матерью.
Так и случилось. Вскоре прибывшие мистер Стайлс и Лиам радушно приняли девушку, пообещали ей, что сделают все возможное, чтобы она скорее приступила к своей работе, а Луи даже отправили показать Эрике ее новую комнату.
В тот вечер в доме Стайлсов произошло роковое событие – все члены семейства были рады новой девушке, все улыбались, и каждый в ее приходе нашел личную выгоду для себя.
Все были довольны. Найл выучит французский за минимальную плату, а в обществе, среди соседей, пойдут слухи, какие, дескать, мистер и миссис Стайлс добрые и сердечные люди, что приютили у себя бедняжку! Луи тешил свое тщеславие тем, что приобретет еще одну поклонницу своего таланта. Лиам был рад, что Найл выучит французский, и жадный до знаний, сам бы не отказался от пары уроков. Гарри радовался тому, что интрига, которую он заведет с милой француженкой поможет избежать ему столь ранней женитьбы, миссис Стайлс радовалась будущим успехам любимого сына, а мистер Стайлс уже предвкушал радостные слухи среди людей, которые хвалят его и благодарят за радушный прием бедной учительницы.
И лишь только Найл весь вечер просидел на подлокотнике, прижимая к груди альбом, никем не замеченный, хотя весь ажиотаж произошел именно из-за него.
Все радовались своей собственной выгоде из этого знакомства, и лишь только лорд Хоран не проронил ни слова в тот памятный для всех вечер, и удалился спать самым первым.
В бурных радостях семьи он никогда не участвовал, хотя нередко являлся эпицентром этих самых событий.
***
Наутро Эрика проснулась с осознанием, что жизнь, все-таки, прекрасная вещь. Комната, которую ей определила миссис Стайлс, принадлежавшая бывшей горничной, была по размеру больше, чем весь дом, в котором он жила раньше, стесненная пятью квадратными метрами. Удобная кровать, большой резной шкаф, мебель из красного дерева. Да это же настоящий дворец! И эти молодые люди… Они показались ей очень милыми и добрыми. Особенно лорд Лиам. Он поклонился ей, как самой почтенной даме общества. Неужели Ребекка была права, и в этом дома она сможет начать новую, счастливую жизнь? И ведь она даже не будет мыть полы или убирать комнаты лордов, хотя, убрать такие хоромы явно не зазорно! А она будет преподавать французский язык одному из сыновей сэра Стайлса!
Она быстро соскочила с постели и надела простое розовое платье, провела по волосам щеткой и завязала их простой лентой. Конечно, такое платье шло вразрез с богатой обстановкой дома, но ничего другого у нее не было, а показываться перед лордами в платье, в котором она была вчера, ей вовсе не хотелось.
Сбежав вниз, она застала все семейство в сборе в величественной столовой.
Золоченые канделябры, белоснежная мебель с атласными тканевыми вставками, узорные вазы с живыми свежими цветами – все поражало взгляд Эрики. Поклонившись, она скромно остановилась в дверях, не зная, что ей делать дальше.
– Ах, наша молодая учительница уже проснулась! – воскликнула миссис Стайлс, промокая губы салфеткой, и отвечая на робкое приветствие девушки, – а нам так не хотелось Вас будить. Сегодня Ваш первый рабочий день, Вы должны быть бодры и веселы.
– Я прекрасно себя чувствую, сударыня, благодарю Вас, – произнесла девушка, ловя на себе внимательно пытливые взгляды всех сыновей, – и я готова приступить к работе немедленно.
– Что ж, похвально, – подал голос Бертрам Стайлс, отпивая чаю. Он сидел в другом конце стола напротив жены, а дети, которые во время трапез часто вели себя как настоящие подростки, по двое восседали с каждой стороны стола, – Найл, если ты закончил завтрак, можешь быть свободен и отправиться с мисс Жонсьер в библиотеку, вам там никто не помешает.
– Хорошо, отец, – Найл встал, поклонился родителям и вышел из комнаты. Эрика последовала за ним.
– Право же, мне кажется, что это недурная затея, – проговорил мистер Стайлс-старший, – но только эта молодая девушка…. Что могут подумать в обществе?
– Ах, отец, Вам стоит поменьше думать о том, какой отклик в обществе может вызвать Ваш любой поступок, – спокойно ответил Лиам, – я нахожу эту затею чудесной. Найлу будет полезно занять свои часы досуга чем-то еще, а общение с девушкой тоже не будет ему лишним. Он пока единственный, кого Вы даже не помышляете о том, чтобы женить.
Гарри, при этих словах старшего брата, резко вспыхнул.
– Кстати, о женитьбе. Дорогой, ты уже поговорил с Браунами? – миссис Стайлс посмотрела на мужа, изрядно шевеля бровями, как бы намекая, что разговор о сыне в его присутствии, конечно, не желателен, но она очень хочет знать все уже сейчас.
– В общем-то, об этом я и намеревался вам сообщить. Сегодня вечером Суэйны дают вечер, мы, конечно же, приглашены. Гарри, – отец обратился к младшему сыну, который ковырял вилкой в тарелке, не поднимая на родителей глаз, – будь, пожалуйста, на высоте.
– А если я не хочу? – спросил Гарри таким равнодушным тоном, что миссис Стайлс испустила тяжелый вздох, готовясь вступить в словесную перепалку с младшим сыном.
– А меня не волнует, хочешь ты этого или нет. Пока ты не совершеннолетний, – так же спокойно, и не теряя присущего ему самообладания ответил Бертрам Стайлс, – ты вынужден подчиняться отцовским приказаниям. В противном случае, – он изящно взмахнул рукой, – если ты считаешь себя таким взрослым и самостоятельным, ты можешь прямо сейчас съехать из родного дома и начать взрослую, самостоятельную жизнь. Но боюсь, что твоих средств не хватит даже на пару булавок. Ну, так что, ты будешь сегодня на высоте?
– Да, отец, – проскрипел зубами Гарри, и резко отодвинувшись из-за стола, поднялся на ноги, отвесил кривляющийся поклон и выскочил вон из кухни.
– Пожалуй, это будет не самый лучший бал, на которых я только бывал, – как всегда, растягивая слова, произнес Луи, – и ради этого мне придется пропустить репетицию! Почему я не могу пропустить хотя бы один вечер?
– Вечно ты со своими репетициями! – в сердцах воскликнул мистер Стайлс, – неужели тебе так нравиться эти кривляния? Посмотри на своего младшего братца! Вот кто настоящий актер!
– Прощу прощения, отец, но я уже совершеннолетний и волен выбирать себе досуг по своему усмотрению. Всего доброго, меня ждут в театре, – и Луи тоже выпорхнул из-за стола, напевая какой-то легкий мотивчик.
– О Боже, когда они были маленькими, я только радовался, что в доме у меня растут четверо мужчин! Теперь мне кажется, что они так и остались в десятилетнем возрасте, не желая отказываться от своих глупых амбиций! – мистер Стайлс отбросил от себя салфетку, а миссис Стайлс позвала служанку, чтобы она принесла ей нюхательные соли – в моменты ссор она всегда чувствовала дурноту, – Лиам! Ну, хоть ты понимаешь, что все надежды нашего семейства возложены только на тебя?
– Я понимаю это, отец, – спокойно произнес Лиам, но при этом продолжал сосредоточенно перелистывать страницы книги, с которой он не расставался в последнее время даже за трапезой, – но боюсь, как бы и я вас не подвел.
– Когда же ты уже объяснишься с Агнесс? – спросила миссис Стайлс, – мы не молодеем! У нас четверо детей, и пока никто не может порадовать нас внуками! Ты же знаешь, – запальчиво произносила она, поднося к носу флакончик с солью, – Луи помешен на своем театре, дай-то Бог, если он хотя бы через десять лет женится и бросит к чертям свою сцену! А Гарри?! Он же вообще никого не слушается! Про Найла я вообще молчу, ему совсем рано жениться. Одна надежда только на тебя, – миссис Стайлс робко коснулась руки Лиама. Он посмотрел на руку матери, чуть улыбнулся, отложил книгу.
–Я очень постараюсь, маменька, не разочаровать Вас, и Вас, дорогой отец.
***
– Сэр Томлинсон! Постойте-ка! Я имею сказать Вам пару слов.
Услышав знакомый голос, раздавшийся за спиной, Луи остолбенел прямо посреди улицы. Казалось, подошвы его щегольских сапог приросли к земле. Справившись с первым порывом эмоций, он развернулся и улыбнулся, как мог шире, оппоненту.
– Доброе утро, Бернар! Не рановато ли для прогулок?
– Думаю, что самое время.
К Луи приблизился мужчина, франтовато одетый, в белом цилиндре и таких же белых, лайковых перчатках. Он самоуверенно шел, постукивая по земле тростью с золотым наконечником. Он был высок, хорошо сложен, мундир лейтенанта гвардии идеально обтягивал его фигуру и выставленную от гордости колесом грудь. Светлые волосы были по-модному уложены, щегольские усы были идеально подстрижены. Бледное лицо можно было назвать привлекательным, если бы только весь облик этого молодого мужчины не вселял Луи ужас.
– Что ж, рад встрече, – произнес Луи, однако почувствовал холод на спине, встречаясь с этими равнодушными, как бы стеклянными глазами, – но, прошу меня извинить, я спешу в театр.
– Ваш театр никуда не денется, мой дорогой лорд, – ответил мужчина, – мне надо с Вами поговорить. Давайте-ка пройдемся. Надолго я Вас не задержу.
Вынужденный согласиться, Луи подстроился под степенный, уверенный шаг господина Бернара.
– О чем же Вы хотели бы со мной поговорить-с?
Молодые люди пошли проулком, и в тот еще довольно ранний час прохожие встречались им редко. Хотя, быть замеченным в обществе лейтенанта Бернара и было почетно, Луи боялся даже лишнего упоминания этого имени.
– Я думал, такой смышленый юноша, как Вы, могли сами догадаться о предмете моего к Вам разговора, – поглядывая из-под края цилиндра на Луи, ответил Бернар, – мы с Вами, помнится, не так дружны, чтобы беседовать о погоде и куртизанках. Этим занимаются давние товарищи.
– Да, да, я понимаю… – пролепетал Луи, однако не спешил заводить ту тему, которой от него ждал Бернар. От страха Луи принялся кусать и без того тонкие губы, и болезненно сжал рукоятку собственной трости.
– Послушайте, мистер Томлинсон, ведь Вы же позволите называть Вас просто мистер, а не лорд? В этом обращении слишком много напыщенности, а я ее, знаете ли, не люблю. Так вот, мистер, я не собираюсь ходить вокруг да около, просто ответьте мне: когда Вы сможет отдать мне долг?
– Долг? – переспросил Луи, – право же… – он стал тереть щеку, которая покрылась красными пятнами, – я бы хотел… Мне нужно… Еще немного времени…
– Неужели лорд Томлинсон, сын, пусть и неродной, но такого богатого и уважаемого мистера Стайлса, не в состоянии отдать карточный долг своему товарищу? Видите, Луи? Я назвал Вас своим товарищем! – усмехаясь, проговорил Бернар. Он все не менял своей походки, и в такт своим словам постукивая тростью по мостовой, – что Вы мне на это скажете?
– Помилуйте, мои родители не знают об этом долге, – в ужасе воскликнул Луи, – но я отдам деньги! Как только отыграюсь, поверьте мне!
– Что ж, – лейтенант Бернар остановился, внушительно посмотрел в глаза собеседнику – Луи, которые не тушевался перед тысячной толпой зрителей, сейчас был готов вжаться в стену от страха, – я не так нуждаюсь в этих деньгах и готов подождать. Но учтите – мое терпение не бескрайнее. И я могу Вас немного подтолкнуть к отдаче Вашего долга.
– Как?
Змеиная улыбка коснулась губ Бернара:
– Ах, мой дорогой сэр! Я ведь слишком много знаю о Вас. Вы забыли?
Луи дернул губами, поджал их. Человеческие краски в единый миг слетели с его лица. Слегка пошатнувшись, он пробормотал:
– Вы этого не сделаете.
– Ну, кто знает, – неопределенно пожав плечами, ответил Бернар, – Вы ведь знаете, что за молчание люди обычно платят очень большие деньги. А я ведь требую просто своих собственных денег, не так ли?
Луи кивнул, не в силах ответить.
– Поэтому я очень надеюсь, что сегодняшний наш разговор, – Бернар вынул из кармана часы, бегло посмотрел на циферблат, и зажал их в руке – Луи пристально следил за каждым жестом Бернара, как бы чеканя их в своей памяти, – не прошел для Вас бесследно. Даю Вам время до конца этой недели.
– Но… Следующая игра назначена только на воскресенье! – в испуге воскликнул Луи, и только какая-то невидимая сила удержала его от того, чтобы не вцепиться в рукав Бернара, – будьте милосердны, подождите еще немного!
– Не могу. Вы ведь знаете, мой отец работает в газете и у него осталось не так много интересных новостей, которые он мог бы осветить. А власти требуют скандалов и новостей для городских жителей. Мне кажется, моя история понравится всем, разве нет? – Бернар снова оскалил ровные, острые зубы в ухмылке, – мое последнее слово: воскресенье. Вечер. Ни часом позже. Не смею Вас больше задерживать, ведь Вы, помнится, сказали, что Вас ждут в театре. Дай Бог, чтобы и на следующей неделе Вас ждали там так же охотно.
С этими словами Бернар развернулся, и, цокая подбитыми каблуками сапог, поспешил прочь на противоположную улицу, оставив Луи трястись от страха.
Комментарий к 4.
Приятного всем прочтения!
========== 5. ==========
Казалось бы, жизнь в доме мистера Стайлса и его семейства могла теперь потечь в спокойном, новом русле, как на горизонте замаячило новое событие – вечер у Суэйнов, где Гарри должен был быть представлен Лауре. Для всех сыновей, кроме самого Гарри, это событие было весьма долгожданным – кто же упустит случая лишний раз блеснуть в свете? Сыновья мистера Стайлса не были столь тщеславны (кроме Луи), но выходы в свет любили все, без исключения. Хотя, исключение, наверное, все же составлял Найл, но и он был рад побыть в обществе умных людей, послушать их беседы, а затем вдохновиться ими на новые творческие работы.
Ошибочно предполагать, что на званые вечера только девушки собираются долго. Отнюдь, все сыновья мистера Стайлса уже с утра были на ногах и готовились к этому мероприятию – виданное ли дело, их младшего брата хотят женить на одной из самых прекрасных юных девушек всего Йоркшира! Поговаривали, что сам герцог Ротердамский был очарован красотой юной Лауры и преподнес ей шикарного мерина. Правда это было или нет, судить никто не мог, но в любом случае, существование данного слуха только возвеличивало в глазах общества юную деву.
Миссис Стайлс с утра была предоставлена всем своим слугам, которые делали ей прическу, напомаживали волосы, подчеркивали и без того черные брови, выбирали платье, а потом помогали втиснуться в узкий корсет.
Лиам с утра тщательным образом брился, выбирал сюртук и перчатки, Луи носился по дому, не зная, какие запонки подобрать к новому костюму, и какого цвета платок вдеть в нагрудный карман. Для среднего лорда выход в свет всегда ознаменовался лишним разом послушать дифирамбы в свой адрес по поводу последнего спектакля, где он с триумфом прославил свое имя на века.
Гарри с особой старательностью приводил свои ногти в порядок и с помощью Джерома укладывал кудри в идеальную прическу.
Лишь Найл бесцельно слонялся по дому, бросая робкие взгляды на Эрику.
А чем же была занята сама девушка?
Она бегала по поручениям миссис Стайлс и ее сыновей. Матери она преподносила затерянные где-то шпильки, заколки, гребешки, кольца и ожерелья, Лиаму помогала выбрать галстук, Луи – застегнуть запонки, Гарри – уложить волосы. Так, никем незамеченная, она помогала каждому, и без ее помощи сборы, вероятно, затянулись бы еще на несколько часов.
Не любивший всю эту суету перед торжественным выходом, Бертрам Стайлс уединился в своем кабинете, еще раз пересматривая свое завещание. В последнее время боли в печени все чаще стали давать о себе знать, и он с ужасом думал о том времени, когда придет время отказаться от дел, и, собственно говоря, от жизни. Он чрезвычайно, с какой-то детской преданностью, любил свою жизнь, свой замок, свою жену, своих детей. Но выбрать того, кто бы смог стать преданным последователем его дела, мучило его еще с тех пор, как старший сын, Лиам, вступил в пору взрослой жизни.
Казалось, Лиаму и дела нет до продолжения работы отца. Ему нравилось читать медицинские книги, и той части капитала, которая бы все равно отошла ему после смерти отца, хватило бы ему с лихвой, чтобы прожить спокойную, размеренную жизнь – Лиам не был падок до денег, и вряд ли бы положил свою жизнь на приумножение капитала.
Луи доверять деньги было опасно. Картежник, он мог бы в два счета спустить все нажитое за долгие и сложные года деньги, да и его вполне устраивала жизнь актера, которому до сохранения денег и тем более их преувеличения не было ни желания, ни охоты.
Найл, казалось, останется ребенком до скончания веков. Он, наверное, думал, что деньги появляются с небес, и делать его законным наследником Бертрам никак не мог. Не прошло бы и сорока дней после его смерти, как Найл бы роздал все деньги бедным, или отдал бы Луи, который спустил их на карты и на театральные костюмы.
Оставался Гарри, единственный официальный наследник, но при мысли, что его младший, ничем не интересующийся сын, станет владельцем баснословной суммы денег, мистера Стайлса бросало в жар от страха. Он любил Гарри, как единственного родного сына, но все же не мог не признать того, что младший уступал другим. В нем не было той степенности Лиама, таланта Луи или скромности Найла. Гарри мог так же спустить все деньги, как и Луи, но единственное, что могло бы его сдержать – это жена. И Лаура отлично подходила для этого дела. Капитал, от свадьбы с Браунами, был бы увеличен вдвое, но холодный, расчетливый ум новоиспеченный жены Гарри не дал бы ему превратиться в прах или быть растраченным на всякую ерунду по типу скачек, игр в карты, выпивки и прочих безделушек, которыми и так была заставлена комната Гарри.
Решено, состояние перейдет Гарри, но при условии, что он женится на Лауре.
К концу размышлений Бертрама, все семейство, наконец, было в сборе, и они смогли, кое-как разместившись в двух каретах (Каролина с Луи и Найлом, Бертрам – с Гарри и Лиамом) отправиться на бал к Суэйнам, где должно было быть совершено роковое знакомство.
Но в последний момент миссис Стайлс решила взять с собой Эрику. Слугам никогда нельзя было покидать дома и выезжать с господами в свет, но миссис Стайлс ставила Эрику выше простых слуг, и к тому же, как было бы здорово представить новую учительницу ее сына обществу, и показать, какое у нее, миссис Стайлс, большое и доброе сердце, раз она решилась взять с собой простую учителку!
Увидев в этом желании матери хорошее для себя предзнаменование, Гарри не мог сдержать довольной улыбки. Он потирал руки, надеясь, что его план по расторжению нежелательной помолвки разрушится в пух и прах, а он снова выйдет невиновным из этой истории. Оставалось лишь снова положиться на собственное обаяние и сотрудничество Лауры.
Снабдив Эрику нюхательными солями, которые всегда должны были быть под рукой у миссис Стайлс, и усадив ее с собой в карету, семейство, наконец, тронулось со двора.
Эрика сознавала свое бедственное положение среди богатых дам и господ, встреча с которыми ее ожидала, но воспрепятствовать такой милой и доброй к ней миссис Стайлс не посмела. Что ж, она будет держаться в тени, якобы позванная для того, чтобы в любой удобный момент подать своей госпоже нюхательные соли.
Садясь в карету, она радовалась, что Гарри ехал в другой.
Она все никак не могла прийти в себя после осознания того, что тот хам на улице, который не заплатил ей за ее работу каких-то вшивых пять шиллингов, оказался братом ее ученика! Эрика еще никак не могла свыкнуться с нравами этой семи, поэтому предпочитала молчать и не выражать никаких протестов, а лишь спокойно и добросовестно выполнять свою работу, ради которой она и явилась в этот дом. Но при мысли о скором бале, на котором она снова никем не будет замечена, сердце юной, запуганной девушки отчаянно сжималось.
Коляска все быстрее неслась к замку Суэйнов…
***
Зала Суэйнов поражала своей роскошью и великолепием. Повсюду зажженные свечи в хрустальных канделябрах, стены расписаны картинами из Святого писания, начищенные полы, по которым так мягко было скользить в вихрях вальса. Вся обстановка сверкала чистотой, золотом и неприкрытым богатством. Суэйны, близкие друзья Стайлсов, представляли собой супружескую чету. Матильда Суэйн была высокой, тощей с узловатой шеей дамой сорока семи лет, говорила визгливым голосом и постоянно хвасталась своим сыном, который в этом году окончил духовную семинарию. Муж семейства, Кевин Суэйн, был владельцем фабрики по изготовлению витражей, и весь их большой дом слепил прохожих на солнце яркими кусочками мозаики, вставленной в любой оконный проем. Они часто давали званые вечера, куда неизменно приглашали Стайлсов. Изможденная завистью по поводу сыновей подруги, миссис Суэйн требовала от своего сына в неделю стольких заслуг и успехов, чтобы он мог переплюнуть всех сыновей миссис Стайлс, отчего молодой человек, слабый, чахоточный, и не выпускающих из своих вечно дрожащих рук молитвенник, уже был готов воспылать лютой ненавистью к своей матери.
Отец же, мистер Суэйн, по природе своей не разговорчивый человек, не принимал особого участия в этих вечерах. Обычно он уединился с мистером Стайлсом в беседку, и за парой стаканов вина они обсуждали мужские дела – погоду, игру на бирже, скачки, последние театральные постановки, предоставляя женам разговаривать о семьях, детях, о том, кто на ком и когда женился.
Так было и на этот раз, с единственной оговоркой, что на этом вечере должно было состояться знакомство Гарри Стайлса и Лауры Браун, которым в будущем предстояло пожениться.
Поздоровавшись с каждым из сыновей миссис Стайлс, миссис Суэйн, глотая злобу, проговорила, что ее сын – гордость приходского священника и скоро его можно будет встретить читающими молитвы в городской церкви.
– А кто эта прелестная девушка с вами, Каролина? – как бы между делом спросила миссис Суэйн.
– Это учительница Найла. Я решила обучить своего сына французскому, – ответила миссис Стайлс, и посмотрела на Найла, который единственный оставался стоять возле матери. Лиам и Луи тут же отправились к столу с напитками, потому что в роскошных, расшитых сюртуках им было невыносимо жарко, а Гарри отправился прогуливаться по зале, расточая улыбки присутствующим дамам.
