Текст книги "Плохие Манеры (СИ)"
Автор книги: Чинара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Глава 7
Пятый раз пытаюсь настроиться на лекцию и заставить уши вникать в ту смертную скуку, которую вещает Леонтий Александрович. Ничего не выходит. Его голос обладает уникальной способностью вбивать последний гвоздь в зачатки твоего интереса. Речь профессора лишена всякой интонации, она льется четко по прямой серой линии и не имеет намерения завлекать встречающихся на ее пути студентов. Вот отталкивать или вызывать суицидальные мысли: это пожалуйста. А еще склонять к вечному сну и порождать какое-то нездоровое желание биться головой об стенку.
Ну разве так рассказывают историю России?
Да Петр I за столь индифферентное отношение к предмету подарил бы волшебный пендель, доставляющий в Европейские столицы без пересадок.
Вот Игорь Петрович в школе преподавал историю настолько захватывающе, что мы даже дышать громко боялись, как бы чего не пропустить. А тут…
Р-разочарование.
П-полное.
Не производя лишнего шума, достаю из сумки свой маленький скетчбук, устраиваю его около тетради и начинаю рисовать. Нет смысла насиловать себя чужими нудными речами, неспособными влиться в сознание. Все равно после подобной подачи материала придется все учить самой.
Но несмотря на катастрофическую монотонность, болотом разливающуюся по аудитории, мне отчаянно хочется, чтобы время замедлило свой ход и не приближалось к окончанию учебного дня.
После пар мне назначено адское рандеву в некой Аудиторию А51 с одним гадским извращенцем.
Идти нет никакого желания.
Вдруг это его тайное логово, где он практикует свои непотребства?
Пририсовываю кошачьи ушки к голове антагониста моей самодельной манги и удовлетворенно смотрю на свое творение.
– А что ты рисуешь? – заинтересованно шепчет Катя, вытягивая шею в сторону моего рисунка.
– Врагов отечества. – серьезно поясняю, заблаговременно закрыв альбом от любопытных глаз подруги. – Помогает лучше усвоить новый материал.
– Интересный какой подход… – задумчиво произносит первокурсница и начинает тут же рисовать цветочек на полях своей тетради.
Математический анализ следует сразу после истории.
Здесь тоже все довольно плачевно.
Профессор хоть и заинтересован в своем предмете, но все детальные объяснения он проговаривает в исключительные минуты, стоя к нам спиной, когда чертит схемы.
Ничего не имею против его интим-встреч с доской, но проблема в том, что мужчину банально не слышно… Стоит ему отвернуться, как он тут же убавляет звук своего голоса.
К тому же его довольно крупное телосложение не дает никакой возможности разглядеть что и в какой последовательности он рисует.
Попытки переспросить Игната Львовича откровенно нервируют последнего, вызывая на лице профессора горестно-снисходительное выражение, сопровождаемое частыми саркастичными вопросами:
– Да что непонятного? Вот же все подробно нарисовано. Неужели нынче первокурсники такие… непонятливые.
– Мне кажется, он считает нас тупыми. – оскорбленным шепотом информирует меня подруга.
– Думаю, тебе не кажется. – разочарованно вздыхаю я.
Потрясающе.
И вот об этом месте я мечтала, надеясь, что здесь даже стены пылают знаниями?
Лучший вуз…
Ага…
Лучшие преподаватели…
Где…
Если так и дальше пойдет, я начну сильно сомневаться в смысле лекций как таковых…
– Говорят, он очень лоялен к тем, кто не пропускает его пары, – до моих ушей долетает шепот длинноволосой Тины, обращенный к ее подружкам. – И даже склонен ставить автоматы.
Не то чтобы я вознамерилась начать злостно пропускать занятия, но теперь в них появлялся хоть какой-то смысл.
*
К кабинету, в котором должно состояться первое занятие по английскому языку, я иду с тяжелым сердцем, с грузом скучных воспоминаний и мешком разочарования от предыдущих лекций. Катя, в отличие от меня, владеет беспредельной магией позитива. Успевая улыбаться каким-то проходящим мимо старшекурсникам, подруга усиленно пихает меня в бок:
– Не ходи такой хмурой и чаще улыбайся. А то к нам никто не подойдет.
– А зачем кому-то к нам подходить? – недоумеваю, потирая пострадавшую сторону. Пихается она знатно. Надо бы следить за ее руками и вовремя отступать на шаг.
– Чтобы познакомиться с двумя такими очаровашками как мы, начать за нами бурно ухаживать и звать на страстные свидания.
– Ой, мне этого счастья не надо. – придав лицу еще большей угрюмости, заверяю я. Но Катя ухмыляется, оценивающе проходится по мне взглядом и выносит удовлетворяющий ее вердикт:
– Хотя, знаешь, ты и в угрюмом состоянии милашка. Прямо так и хочется потискать! Так что в любом случае нас ждет феноменальный успех!
– Ага, как же. – настороженно отвечаю, пока мы входим в нужный кабинет.
Комната довольно быстро заполняется однокурсниками, все потихоньку рассаживаются по местам и достают тетради и ручки.
Я авансом готовлюсь страдать по Светлане Петровне и рисовать дальше новую мангу, как меня встречает приятный сюрприз.
Мисс Алена, а именно так довольно молодая преподавательница просит к ней обращаться, оказывается какой-то невероятной зажигалочкой, умеющей и весело проверить какой словарный запас у кого в голове и с интересом преподать новый материал.
Пара пролетает незаметно и слишком быстро, словно несколько веселых озорных минут. Первый раз с начала учебы мы всей группой блаженно улыбаемся, покидая аудиторию.
И лишь около самого выхода из университета я вспоминаю о назначенном мне рандеву. Душевно прощаюсь с Катей. Неизвестно, когда еще увидимся после сегодняшнего. Только вот, в отличие от меня, она совершенно неверно расценивает ситуацию и, узнав куда, а главное, на встречу с кем я направляюсь, начинает оживлённо предлагать мне зеркало, расческу и новую помаду, которую она еще ни разу не использовала.
Максимум, что могу – это посмотреться в зеркало, чтобы убедиться: достаточно ли воинственно я выгляжу и не дергается ли предательски глаз?
– Ты чудесно выглядишь! – не помогает подруга. – Очаровашка.
Расческа формата «мини-раскладушка» – сразу мимо. Такой не проткешь врага…
А помада слишком яркого алого цвета, для боевого раскраса не подойдет.
Глава 8
Путь до дверей злосчастной аудитории видится мне безжалостным испытанием на прочность. Словно я иду сквозь дремучий лес по одной-единственной тропинке, вокруг которой скалятся чудовища, проверяющие не передумает ли красная шапочка, не смалодушничает, не захочет ли убежать от главного злодея, извращенца серого волка.
А ведь мысль броситься со всех ног к выходу и мчаться, не оглядываясь, настырно тарабанит в голове азбукой Морзе.
Три точки, три тире, три точки.
SOS
Ну вот зачем я понадобилась этому типу, помешанному на детской манге? Причём конкретно так помешанному.
Тот его бешенный взгляд в книжном магазине я отчётливо помню до сих пор. Этот имбецил даже имел наглость мне пару раз присниться. Правда немного в странном амплуа, но я списала все на траматизацию мозга в связи с перенесенным стрессом.
Тропинка заканчивается, предательски грохот сердца усиливается, а язык готовится к мгновенной атаке. У меня вообще с ним проблемы с самого детства. Довольно серьезные. Называются: словесное недержание. Я иногда, независимо от самой себя, не могу держать рот закрытым. Вот не могу и все тут.
Не то чтобы я специально хочу чихвостить отклоняющихся от правила писать «ча-ща» с буквой «а», но контроль даётся мне с трудом.
Иногда никак не даётся, как бы я себя не пытала и как бы сильно потом не жалела, сто раз повторяя в голове излюбленную фразу: «Стоило вовремя замолчать.».
Шумно втягиваю воздух. Недружелюбно смотрю на номер той самой аудитории, высоко поднимаю подбородок, прокручиваю в голове любимую песню и со словами: «I’m ready for the fight and fate»¹, захожу внутрь.
Стоит сделать шаг, как воздух разрезается пополам холодным вопросом:
– Чего так долго?
Мой наставник стоит напротив окна. Спиной ко мне. И эта его долбанная спина слишком шикарно смотрится, обтянутая темной тканью рубашки. На ногах черные джинсы. Я даю себе мысленную оплеуху при торможении глаз на заднице врага. Совсем сбрендила барышня.
Красавчик, то есть я хотела сказать – придурок начинает ме-е-е-едленно, ощутимо снобически, поворачиваться в мою сторону.
Тоже мне
сексуальный
слоумошнец в действии.
Оправдываться я, конечно, не собираюсь.
Главное, что пришла.
Но скрещивая руки на груди, зачем-то выдаю:
– Долго не могла найти аудиторию.
– Топографическим кретинизмом страдаешь? – темная бровь по-царски поднимается. Смотрит снисходительно и надменно.
– Ну, хотя бы обхожусь без извращений и не самоудовлетворяюсь с помощью образа Ларалиэля. – прежде чем осознаю, как губительна для меня была вылетевшая из моего рта фраза, извращенец оказывается рядом.
Успеваю только удивленно пикнуть, когда меня резко хватают, поднимают и сажают на стоящую рядом парту. Гад самодовольно усмехается, крепко фиксируя обе мои руки своими гигантскими лапами, пока я пытаюсь вырваться. Мои яростные старания достойны восхищения, но отчаянно безуспешны. Он настолько сильный, будто у него руки сделаны из камня. Определенно тупого, но исключительно не сдвигаемого. Припечатав меня к столу, бесстыдно вклинивается мне между ног и нависает надо мной своей двухметровой фигурой. От такой откровенной наглости вдруг становится трудно дышать.
Моя внутренняя система выдает неожиданный сбой, и вместо крика: «Эрор!» из нее клубится пар недоумения и смущения.
Он настолько близко, что я чувствую тепло его тела и ощущаю запах парфюма. Древесный аромат с ноткой цитрусовых бьет в нос, вызывая острое желание срочно закупиться грейпфрутами.
Обожаю грейпфруты! – зачем-то радостно напоминает мозг, и я начинаю трясти головой, уже сопротивляясь не ему, а собственным идиотическим и неподходящим в данную минуту мыслям.
– Пусти немедленно, придурок! – шиплю я, совершая роковую ошибку – встречаюсь с ним глазами. Два куска льда превращаются в океан, волны ударяются о берег и зовут меня без промедления нырнуть в опасный капкан – не иначе. Они желают устроить мне родео с акулами, но осознание опасности не пугает меня… Наоборот, что-то внутри возгорается от предчувствия неминуемого… Сглатываю, понимая, что падаю прямиком в эту бездну.
Он вдруг придвигается ко мне еще ближе, хотя нормы приличия и так уже непозволительно стерты. Взгляд спускается к губам…
– Хочу показать тебе те самые извращения, о которых ты мечтаешь, пандочка. – смысл слов, который звучит его густым голосом, доходит до заколдованной меня не сразу. А вот когда доходит, я снова яро начинаю трясти головой, сбрасывая с себя проклятое наваждение.
– Если ты сейчас же меня не отпустишь, то я закричу!
– Кричи, – ухмыляется, – Не представляешь, как я хочу услышать твои крики. – от затаенного в его речи подтекста, щеки без моего согласия решают сгореть в огне стыда.
Набираю в легкие воздух, получается слишком шумно, но иначе я рискую задохнуться навалившимися эмоциями и, стараясь звучать холодно, строго говорю:
– Я пришла сюда получать знания, Дмитрий. Чужие нездоровые наклонности меня не интересуют. Твои – тем более. Твои плохие манеры я сполна изучила в книжном, когда ты повел себя не по-мужски, не отдав мне мангу для девочек. Чуть было не разочаровалась во всем мужском роде. И на заметку, если я пожелаю испытать просвещение в какой-то узкой области, где приветствуются крики, ты точно будешь последним, к кому я обращусь. – да, может, я немного перегибаю, но надо же как-то утихомирить свою странную реакцию на его близость.
Отчетливо наблюдаю за тем, как лед превращается в полыхающее пламя. Приказываю себе не отворачиваться от сковывающего меня в колкие цепи взгляда.
Он меня сейчас точно убьет.
Не бояться, кнопка!
Физически ощущаю тягучие волны гнева, исходящие от парня, они будто жалят.
Убеждаю себя, что сильнее втягиваю носом кислород вовсе не для того чтобы лучше ощутить мужской аромат. Нет-нет, дело совсем не в этом.
Надо постараться возненавидеть грейпфрут.
Чужие руки резко отпускают меня из плена, когда я этого уже и не жду.
Наставник – или лучше сказать: маньячелло? – спешно отходит к окну, грубо и холодно озвучивая:
– Проходи и садись за вторую парту. Тебя ждёт лист с тестами. Правильные ответы можешь писать прямо на нем.
– А это обязательно? – все еще не веря в капитуляцию врага и подозревая его в коварной многоходовочке, быстро опускаю ноги на пол. – У тебя же есть мое полное досье.
– У тебя было тридцать минут, – голос, словно плетка, метко бьет манией величия. Поворачивается в мою сторону и показательно смотрит на свои модные часы на руке. – Сейчас осталось двадцать.
– А ничего что ты сам…? – начинаю я, но извращенец полностью сменил свое обличие и смотрит на меня скучающе, разве что не зевает.
– Девятнадцать.
Ругаясь про себя меткими словами бабы Риты, подхожу к парте, на которой лежит задание – и даже ручка с чистым листом бумаги.
Хочется гордо отметить, что чужого добра мне не надо.
Вдруг он предусмотрительно натер их ядом.
В голове снова начинает отчетливо звучать мелодия моей любимой песни «Iron»².
Взяв страницу с заданиями, начинаю спешно их просматривать, упуская из виду перемещения наставника. Оттого вздрагиваю, когда он внезапной тенью подходит ко мне сзади, а затем в ухо прилетают слова:
– Если будут вопросы – задавай. – благородно одаривает ненужной подачкой. Ехидной такой подачкой.
– Мне некомфортно, когда мне дышат в затылок. – недовольно бурчу, не рискуя лишний раз поворачиваться и встречаться с ним взглядом. Хотя средний палец зудит от желания впечататься ему в переносицу
К счастью моя просьба не отлетает от его ушей, и через пару минут фигура возмездия снова отходит к окну.
Что ж, приступим к задачкам.
_________
Строка из песни «Iron». Перевод: «Я готов к борьбе и судьбе»
«Iron» – песня группы Woodkid
Глава 9
Ветер
Смотрю на часы.
Если эта мелкая коза через пять минут не притащит свой упругий зад в аудиторию, я завтра точно превращу ее жизнь в пекло. Будет извиваться и просить не останавливаться, когда я…
Мотаю головой, отгоняя ненужные мысли.
Как ей только удалось за одну встречу так прочно, непрошенным сорняком засесть в моей голове?
Помню, с каким упрямством она смотрела в мои глаза и не выпускала мангу из своих маленьких рук. Как нагло дерзила и как одуряюще приятно от нее пахло. Ваниль с корицей.
И этот шоколадный испуганный взгляд, когда зажал ее у полок…
Не в моих правилах лапать незнакомых девушек, но она тогда сполна это заслужила. Как и все то, что я собираюсь с ней сделать.
Делаю глубокий вдох.
И если ты, Райская засранка, сейчас не появишься, обещаю, пожалеешь.
Как дурак искал ее в социальных сетях, понимая обреченность и бесполезность занятия. Ведь не знал ни имени, ни фамилии, ничего. Тупо открывал профили девушек и листал, нутром ощущая, что мы обязаны встретиться вновь. День ото дня попытки проваливались, но я, словно помешанный, листал контакты и со злостью старался найти нагло убежавшую от меня воришку.
Возвращался в тот магазин. Не один раз. Но мне ни разу не везло.
А потом в августе сообщили об этой теме с наставничеством. Единственное желание, которое вызывало успешно практикующееся ноу-хау Киринова – блевать. И я отказался. Вежливо. В своей годами выработанной манере пай-мальчика, так удачно действующей на преподавателей. Киринову никогда нельзя отказывать без веской причины, но я ее нашел.
Меня все до единого обожали в школе и три года в стенах вуза я тоже умело завоевываю приз всех имеющихся симпатий профессоров.
«Хренов Лис. – обычно ухмыляется Ник. – Я понимаю, оргазм еще можно симулировать, но как ты симулируешь эту свою мимимишность. Incredible bitch.»
Но помощница Киринова все равно прислала мне на почту письмо с тремя вложенными файлами и короткой запиской о неразглашении информации. Без сомнения, старик сам ее попросил направить мне эти досье на новичков.
Что-то дернуло открыть первый документ до отправки в корзину.
И именно первой шла анкета девушки с маленькой фотографией в правом углу. Серьезная пандочка смотрела на меня через монитор, а я так и остался с поднесенной ко рту чашкой, не веря в такой подарок судьбы.
Тем же вечером мы тусили с парнями в клубе и Кот сказал, что давно не видел меня таким довольным. Ник удивленно поднял брови, услышав об изменении моего решения в части наставничества, недоверчиво посмотрел, но говорить ничего не стал.
Теперь я мог сполна преподать ей урок. Показать, как именно следует и как не следует обращаться с Дмитрием Ветровым.
И она тоже, несомненно, помнила меня, иначе зачем пряталась под столом.
Еле сдерживался, чтобы не подойти, не схватить и не помочь ей с возвращением в исходное положение.
Ты теперь от меня так просто не спрячешься, Райская Милана.
Даже не надейся.
Уступить выбор Оксане? Ага, как же. Ищите другого идиота. Ольшанская только с виду миленькая блондиночка, когда надо – прогрызет глотку неугодным и не то что не подавится, глазом не моргнет, а еще хорошего дня пожелает, бесстрастно наблюдая за кровотечениями врагов. Она одно время усиленно – вижу цель не вижу препятствий – подбивала к Нику клинья, но тот не поддался на ее провокации. Даже когда они оба были вдрызг пьяными на вечеринке Кота. Только после того случая она от него отстала.
В голове снова мелькает образ в футболке с пандой и я, как дурак улыбаюсь.
Дверь скрипит, открываясь. Сбрасываю с себя веселость и строго озвучиваю свой вопрос, оборачиваясь на ту, что заставила меня ждать.
Узнав о встрече со мной девушки бегут со всех ног и искрометно улыбаются.
Эта же входит медленной походной гордой королевы, высоко подняв свой маленький курносый носик, и недовольно морщится, словно в аудитории не слабо так воняет. Судя по ее виду – первосортным говном.
А у меня от одного ее вида по телу заряд ударяет.
Раздражает не слабо.
Бьет по рецепторам.
В столовой я первым делом заметил именно ее – не понимаю как, но она для меня будто сияет, как самая яркая звезда – но показывать ребятам не захотел.
Хрен знает, что на меня нашло.
Не решил, как буду вести себя с мелкой при друзьях.
А если они ее тронуть захотят? Коту вообще плевать, на кого карабкаться, лишь бы было мягко. Эта мысль вызывает неконтролируемый гнев и пальцы сами сжимаются в кулаки.
Не собирался быть с ней грубым, но вызывающий блеск ее глаз и ее острый язычок вынудили меня к действиям.
Сам не понял, как усадил ее на стол, зафиксировал и вклинился между ног.
Вел себя, как полный придурок с замашками озабоченного мудака.
Но точно не планировал идти дальше.
Хотелось немного разжечь ее злость, которая так сильно заводит, назойливо отзываясь в паху.
В нос ударил сладкий райский запах.
И я чувствовал, как сбилось ее дыхание, видел, как первогодка поплыла, смотря мне в глаза.
А потом раз и она вылила на меня ушат первосортных помоев.
«Ты будешь последним, к кому я обращусь» – мы оба понимали, о чем именно она говорит.
Посмотрим.
Неприятно ей, понимаешь ли, когда я сзади стою.
Подожди, я еще около тебя обнаженной сзади встану.
Сама попросишь.
Задания я выбрал не простые. У нее, судя по пройденным олимпиадам, мозг неплохо шарит, но сейчас моей далеко не благородной целью был ее полный провал. Нужен повод называть ее свалившейся на мою голову бездарью, сокрушенно вздыхать. Ведь придется отрываться от своих собственных важных дел и устраивать с ней внеурочные занятия. Не могу же я бессердечно стоять в стороне, когда доверенная мне первогодка так плохо справляется с легкими задачками…
Тридцать минут слишком мало для этих пяти заданий. Собирался дать ей как минимум час. Но она вынудила скосить мою доброту.
Удовлетворенно подхожу к ней, собираясь сказать, что время не резиновое и молить меня дать еще минут десять нет смысла. Она сама виновата в своем опоздании. Но пандочка сразу протягивает мне листок, стоит оказаться рядом, и, хмурясь, произносит:
– Там в последнем задании у меня возникли сомнения. Поэтому я предположила два решения.
Усмехаюсь. Как же, два. Самомнение у тебя, мелочь, завидное.
Ее сотовый, лежащий на столе, начинает вопить мелодией из «Чип и Дейла». Успеваю заметить на экране надпись: «Папулечка», а рядом аж три сердечка. Если бы я одаривал эмоджи контакт своего биологического родителя, они бы имели совершенно иной окрас. Да, три коричневых куска зловонного говна именно то, что подошло бы лучше всего.
Первогодка выхватывает сотовый и, пунцовая, нервно отвечает на звонок. Затем спешно берет сумку и кидает мне:
– Мне надо срочно домой. Пока. – выбегает прежде, чем я успеваю среагировать.
Лист с ее ответами я складываю и кладу в карман.
Посмотрю дома, вряд ли она меня удивит.
