Текст книги "Плохие Манеры (СИ)"
Автор книги: Чинара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Плохие Манеры
Глава 1
Июль. Лето. Солнце.
Гнев, концентрированный, способный прорезать пространство насквозь и сжечь планету дотла, читается в льдинистых глазах парня, на которого я с вызовом смотрю снизу-вверх.
Не знаю, что он, в свою очередь, видит в моих вполне обычных, цвета темного шоколада, но я отчаянно кусаю губу, стараясь не поддаться опасной магии его лица, напоминая себе – он враг, пытающийся отобрать добычу. Да, редкостный красавчик, но, судя по поведению, такой же редкостный гад, которому чужды джентельменские повадки.
Иначе почему мы, вцепившись в последний экземпляр манги, дольше пяти минут буравим друг друга глазами, а он только и делает, что сильнее загибает свою нахальную густую темную бровь, не желая миротворчески уступить.
Вот спрашивается, зачем феминистки довели мужчин до нынешнего уровня равноправия, а мне из-за них, возможно, придется идти в шестой магазин …
Формат книги настолько мал, что наши пальцы непроизвольно касаются друг друга, слегка, но это отчего-то еще сильнее меня злит.
– Отдайте мне книгу, – цежу я сквозь стиснутые зубы.
– Я первый ее взял. – холодно прилетает мне в лоб.
– Неправда!
– Чем докажешь?
– Я, между прочим, с Вами на «Вы»?
– Молодец. – кривит губы. – Старших надо уважать. И хорошо бы научиться не хватать чужие вещи. Так что отпускай.
Каких еще старших? Если он на голову меня выше, то это не делает его старшим. Ну, может, года на два или пять…
– Мы схватили ее одновременно. И Ты, – специально выделяю слово, чтобы проходимец не мнил себя не пойми кем, – Мог бы уступить. Хорошим манерам тебя не учили?
Наклоняется ближе.
– Если попросишь немного нежнее, уступлю. Обязательно. Но не сегодня. Сегодня в меню плохие манеры.
– Это манга для девятилетних девочек! – злая от того, как запылали при его словах щеки, я с удовлетворением отмечаю яростное дергание скул противника. Первосортный гад вдруг бесцеремонно скользит по мне оценивающим взглядом и снова метко стреляет:
– А тебе девять? – останавливается на груди, где с футболки ему улыбается красная панда. – Перезрела малышка?
– Какая я тебе малышка! Но, да, я хотя бы девочка! А ты в своих извращенных мечтах, грезишь о принце Ларалиэле?
– Ты-ы… – убийственно выдыхает парень и, если бы не Янка и не мое упрямство, бежала бы я на другой край планеты и нервно набирала код замка.
Не успеваю вздохнуть, как оказываюсь прижатой к книжным полкам, в закрытом от остального зала углу.
Вселенная, прием! Нам надо срочно поговорить! Когда я грезила о романтическом знакомстве в книжном магазине, то просила материализовать воспитанного и умного красавчика, а не демона-громилу, зажимающего меня в угол и грозно требующего отдать ему мангу с розовой обложкой, на которой изображен длинноволосый принц Ларалиэль. В этого заморского царевича неизменно влюблена моя младшая сестра, а я самонадеянно и смело обещала ей раздобыть новую главу о его приключениях. Наивная чукотская барышня.
– Отдай по-хорошему.
Эрор! Эрор! – кричит ошалело щека. Его дыхание слишком близко, но язык мой слеплен из упрямого теста.
– А то что? – можно подумать, у меня девять жизней, как я с вызовом ему отвечаю. Вдруг он правда извращенец, любящий мангу для девочек?
– Узнаешь о настоящих извращенных фантазиях прямо здесь и сейчас. – скалит чудовище свой рот.
– Что? – возмущенно выдыхаю, когда рука придурка оказывается на моей спине, скользя медленно вниз и оставляя сквозь ткань футболки ощутимые ожоги на коже.
Коленкой в пах… Коленкой в пах…. Прокручивается в голове, но вместо этого я парализовано смотрю в два куска льда, шокированная тем, что это все действительно происходит со мной.
Чем ниже его рука, тем шире открываются мои глаза. И когда граница всякого приличия приходит к концу, а попа понимает, что скоро и она начнет вопить: «Эрор! Эрор!» – раздается гундосый голос:
– Ди-и-и-и-и-ма!
Он резко отходит, раздается треск, и я опускаю глаза на половину манги, которую сжимают мои побелевшие от напряжения пальцы. Обложка с принцем и началом истории красуется в руках врага, и он с еще большей яростью поднимает на меня свой взгляд, тогда как за его спиной возникает девушка с тугими соломенными локонами, эффектно рассыпанными по плечам, и мне хочется указать на нее и крикнуть: "Фу, фас! Это все она."
– Смотри, что я нашла! – спешит потрясти розовым блокнотом перед его лицом.
– Эмма, – судя по интонации, он расчленит нас обоих. Только вот непонятно в какой последовательности… – Я же просил помочь с поиском манги Ларалиэля…
– Так, там куча книжек с этим блондином на обложке…
– Но они не про остров Мачт, – в один голос говорим мы с врагом, и он снова поворачивается на меня. Кажется, надо научиться искусству тишины и срочно что-то придумать, чтобы не стать первой жертвой…
– Не расстраивайся ты, – вполне миролюбиво шепчу я, – Вон у нее какой яркий блокнот! Просто возьмите два…
Ну вот, кажется я себе приговор сейчас подписала. Красиво прошлась пером и сердечко поставила.
Интересно, существует ли у темноволосого предел ярости?
– Два? – непонимающе уточняет блондинка и тянет парня за руку, заставляя его обернуться на себя. К моей удаче, у нее прекрасно получается и, когда он отстраняется от меня на два шага, я превращаюсь в скоростную комету и, забывая дышать, бегу к кассе. Там трясущимися руками отдаю непонятливой девушке кусок книги и кричу:
– Пробейте мне! Быстрее, пожалуйста. Быстрее!
– Но она порвана! Вы точно…
– Точно! – почти помогаю ей просканировать товар. – Умоляю, быстрее! Вопрос жизни, девушка!
Адреналин бьет в крови снова и снова, когда я оборачиваюсь и вижу, как он появляется из-за угла, а на его плече уверенно виснет блондинка. Как хорошо, что люди лишены способности убивать глазами, иначе кое-кто бы сейчас билась на полу в конвульсиях.
Оценивает ситуацию и удивленно приподнимает брови, наблюдая, как я забираю у кассирши порванный конец истории. Минус отличного зрения – мои глаза прекрасно замечают все детали. Особенно подмечают ту, как он ловко убирает с себя руки своей подружки. Лучше бы она себя ремнями к нему привязала, честное слово. К чему так слабо держит.
Он же не побежит?
Не разрывая зрительный контакт, делаю шаг к выходу.
Он тоже делает шаг, но ко мне.
Я делаю следующий, и он срывается с места, как темная лошадь возмездия.
Неосознанно громко вскрикиваю и начинаю уносить ноги – ведь лошадь эта демоническая гонится конкретно за мной.
Магазин находится на цокольном этаже торгового центра, и сейчас, пройдя сквозь противокражную систему, я взлетаю на первые десять ступеней, резко останавливаясь, когда слышу повелительное:
– Стоять!
Ноги моментально поддаются команде придурка, и я медленно оборачиваюсь.
Не знаю отчего меня так трясет.
Он стоит за магнитными воротами и цепко смотрит на меня своим холодом.
– Я купила книгу. – оправдательно кидаю слова. – И оставила тебе начало!
– Так не пойдет. Мне нужна вся история! – делает мне такой повелительный жест рукой, показывающий, мол, отдавай.
Дорогая вселенная, я обещаю без папиных напоминаний мыть полы, только подари, пожалуйста, моим ногам тройное ускорение и помоги сбежать от этого психопата.
Тут какой-то мальчик в зале торжественно обращается к своей матери, произнося картавое:
– Дагаваились!
Воспринимая этот знак в качестве согласия и закрепления невидимого договора, шиплю:
– Да пошел ты… – и резко возобновляю бег.
Кто же знал, что даже шепот может быть таким предательски громким.
Он определенно достигает ушей врага, который свирепо кричит:
– Убью, мелкая! – больше всего меня в его голосе пугает нездоровое желание исполнить свою угрозу.
– Попадешь в ад! – почти долетаю до двери, когда сильная рука хватает меня за локоть и бесцеремонно разворачивает.
– Сначала я покажу его тебе!
Но дверь внезапно распахивается и внутрь заходит мамочка с кучкой детей, благодаря которым мне удается отцепиться от лап захватчика и вылететь на улицу – не зря говорят, что дети – это цветы жизни – а там удачно закинуть себя в остановившееся такси, крича водителю судорожное:
– Поезжайте! Быстрее! Умоляю! – не знаю, что именно думает обо мне водитель, но просьбу выполняет моментально, без лишних вопросов.
Парень появляется на улице, когда машина трогается. Поправляет свои волосы одним резким быстрым движением и беспощадно испепеляет глазами меня вместе с машиной и ни в чем неповинным водителем заодно. Был бы адекватным, сошел бы за невероятно горячего мачо, а так…
Я высовываюсь в окно и, целуя средний палец, посылаю ему воздушный поцелуй.
– Адиос, дорогуш!
*
Набираю папе и слышу озабоченный голос своего создателя:
– Я не нашёл, кноп! – сразу честно информирует он меня. Есть же у тебя, мужчина, младшая дочь, так почему не перестаёшь меня называть ужасным орудием протыкания всего и вся. – Обошёл те три книжных магазина, которые ты мне пометила на карте, нигде нет.
– Ясно, пап. Я сейчас съезжу ещё в два. Они в центре расположены. А оттуда сразу домой поеду. Если что, у меня есть половина истории! – пытаюсь звучать как можно оптимистичнее.
– Половина? – непонимающе уточняет родитель.
Да, встретила в книжном извращенца, любителя девчачьих сказок, и часть манги осталась в его грязных и наглых руках. Но эта версия вызовет у моего гипертрофированно-обеспокоенного отца сотни вопросов, а также вынудит его рот скомандовать: «Езжай немедленно домой!». Поэтому я, в целях исключительной заботы о старших, немного видоизменяю реальность.
– Кто-то оторвал половину манги и ушёл с началом истории, вероломно не заплатив!
– Маленькие девочки совсем с ума посходили от этих специфических рисовок, – встревоженно размышляет папа. А я закрываю ладонью микрофон на трубке, чтобы в нее не проник мой предательский смех от воспоминаний о том, какой «маленькой был этот девочка-переросток». – Может, твоей сестре не стоит читать подобные истории?
Любопытный, конечно, вопрос.
Но кто рискнет ей об этом сказать?
Кто в нашей семье бесстрашный ассасин?
Кинем жребий?
Навряд ли.
Лучше честно признаем – никто.
И мой родитель, придя ровно к такому же выводу, уверенно заключает:
– Хотя наша Яночка не по годам умная девочка. Зачем запрещать ребёнку читать детские сказки?
Мне хочется немного поспорить и напомнить про явные намеки поцелуев, мелькавшие в истории, но я же не стукачка, да и сам папа прекрасно знаком с этой серией книг. Кажется, мы её всей семьей знаем получше конституции. Разбуди меня ночью и попроси поименно перечислить героев, я без запинки выдам требующуюся информацию, заодно поведав краткую биографию каждого персонажа.
Машина останавливается около очередного книжного «ЧитайЧитай», расплачиваюсь с водителем и выхожу из салона. У меня осталось три попытки…
Иначе, чувствую, нам с папой хорошенько достанется за такую неподготовленность ко дню рождения мелкой.
Глава 2
Ветер
Мелкая сидит в своём пышном платье цвета розовой несдержанности и крутит в своих маленьких ручках мой недо-подарок. Конечно, помимо жалкого огрызка книги, который оставила мне одна дерзкая девчонка, я купил сестре еще кучу всего другого, но интерес Лизы сконцентрирован исключительно на злосчастно поруганной манге. Целое и невредимое издание ее старший брат так и не сумел приобрести.
«Лошара. – лаконично описал мой провал Ник.»
Я придумал эпичную историю с гориллами убийцами, с которыми пришлось бороться за последний экземпляр, и выставил себя не последним героем на планете земля, но, судя по взглядам сестры, она меня тоже обозначила в топ списка – только с конца.
Девушки ходят за мной табунами, готовые при малейшем намеке начать прислуживать и без промедления выполнять любые мои прихоти. Но из всех правил есть исключения, и существует одна единственная барышня, которая вертит меня вокруг своей оси, как ей заблагорассудится – моя девятилетняя сестра.
Лиза хлопает ресничками и наконец поднимает на меня свои большие голубые глаза:
– Ты придумаешь конец истории вместе со мной? – повелительно уточняет именинница. Таким тоном императрицы общаются со своими рабами, у которых кровью скреплён контракт на вечность: без какой-либо возможности урвать больничный или выпросить пару дней отпуска.
– Конечно! – холопски выдыхаю я. – Да мы с тобой замутим конец покруче этого автора, принцесса!
– Ладно. – скепсис в её голосе исходит из самого сердца, но уже через минуту она радостно вскакивает и несётся продолжать громить нашу квартиру вместе со своими неадекватными друзьями.
Получив разрешение пригласить на праздник любого, кого пожелает, моя отличница сестра, недолго думая, предпочла назвать имена самых хулиганистых ребят своего класса. Определенно, это существенный звоночек – причем не первый – но мы с мамой усиленно делаем вид, что не понимаем какие граммы успокоительного и нескончаемого нервного тика ждут нас в будущем. Мы наивно полагаем, что во времена ее бурной юности, не поседеем раньше положенного срока.
– Видишь, ты остался жив, – мамина рука ложится на мое плечо. – А ты переживал.
– Мам, не выдумывай. Твой сын давно не испытывает подобных эмоций.
– Это ты перед своими друзьями и девочками можешь выпендриваться, – ласково гладит меня по щеке, а затем с небольшой тревогой спрашивает. – Ты же посидишь еще с нами? Скоро папа должен приехать.
– Не называй так этого мужчину. – отодвигаюсь от нее и беру со стола свой стакан с персиковым соком. Мелкая пьет только его и яблочный, а значит и остальных заставляет. Никаких мишек барни, только хардкор.
– Дим, он все-таки твой отец, – примирительно шепчет мама.
Остальные родители сейчас находятся в гостиной вместе со своими неадекватными отпрысками, потому мы можем поговорить без свидетелей.
– Прошло достаточно времени. – она у меня слишком добрая и почти сразу его простила. – И не забывай, мы живем в роскоши благодаря ему, – факт с которым сложно спорить. Но я воспринимаю действительность несколько иначе, чем она. После того, что он сделал, он до конца своих дней должен просить прощения и кормить маму с золотой ложечки.
– Он замаливает свои грехи, мам. Пожалуйста, перестань уже его оправдывать. – возвращаю стакан на стол слишком резко, отчего стекло издает пронзительный визг. – Мне пора, у меня дела с Тохой.
– Дим…
– Мам, я с ним и так вижусь. Всегда, когда барин изъявляет желание. – цежу зло. Вот зачем она меня постоянно выводит из себя из-за существа недостойного называться человеком. Нормально же общались. – И его поручения выполняю. Постоянно. Но праздничный семейный стол с ним делить не намерен.
Ухожу быстрее, чем она снова успеет что-то сказать.
Но лучше бы я остался.
Отец, конечно, редкостное говно. Но такого я от него не ожидал.
Глава 3
Сентябрь. Осень. Сначала было солнечно…
Для того чтобы поступить в университет, на который я сейчас смотрю с благоговением и большими надеждами, мне пришлось много лет упорно вгрызаться в не всегда мягкий гранит науки. Возможность преждевременного кариеса и потери зубов никогда не пугала, я всегда была уверена, что смогу достигнуть намеченной цели.
Конечно, если твой папа депутат или мама криминальный авторитет, то платный факультет тебе обеспечен. Но мой папа – простой рабочий, а мама, как ушла однажды, много лет назад, за хлебом, оставив меня присмотреть за малюткой сестрой, так с того дня и не возвращалась.
Не подумайте, она не встречалась с кирпичом, случайный ураган не уносил ее в волшебную страну ОЗ, и влюбленная горилла тоже не похищала – к сожалению, иначе имелся бы элемент трогательной романтизации сюжета.
Только вот его нет.
Совсем.
Она всего-навсего решила пожить для себя, а мы в её славную картину радостей мира не вписывались, мешали наслаждаться дарами природы и искать этих самых, наверняка крайне миловидных, горилл.
К тому же мы имели наглость тратить ее бесценные женские нервы – папа мне этого, конечно же, не рассказывал, я сама все услышала, спрятавшись в коридоре за дверью шкафа и нечаянно подслушав их разговор, когда мой обеспокоенный родитель, обзвонив все больницы и знакомых, наконец сумел найти свою ищущую дивный новый путь супругу.
Это были её собственные слова, которые она истерично и громко выкрикивала в трубку.
Мое детское сердце отвергало их, всячески отталкивало, не желая принимать, но уши уверяли в правдивости, раз и навсегда разбивая светлый мамин образ.
А когда папа вернулся в нашу с сестрой комнату, я уже сидела около кроватки, ожидая от него любой правды.
Он тогда попытался улыбнуться и произнёс несколько застенчиво:
– Кноп, тут такое дело… Мама уехала на Колыму… и застряла. Надолго. – ему всегда удивительно плохо давалось вранье. – Когда сможет вернуться, не знает, поэтому нам надо будет…
– Она, может быть, и вовсе не вернётся? Да, пап? Она нас бросила? – отец ничего не ответил. Подошёл, опустился рядом со мной на колени и крепко обнял, обещав:
– Мы со всем справимся, дочь. Я ради вас всё сделаю. Ты даже не сомневайся.
И он делал. Работал не покладая рук, брал лишние смены и никогда не приводил в дом чужих женщин. Единственными представительницами женского пола, появляющимися в нашей квартире, были бабушки. Причём мамина родительница сразу переименовала свою дочь в «беспросветную дуру» – попытки отца утихомирить ее гнев никогда не помогали – и, говоря откровенно, если бы не баба Рита и баба Тоня, нам бы точно тяжело пришлось.
Но мы справились. Сплотились и выстояли. Возможно, папа не дарил нам навороченных игрушек, которые бы светились и пищали, как оживший после долгого анабиоза Пикачу, но мы никогда ни в чём не нуждались и, тем более, не чувствовали себя чем-то обделёнными.
Единственным человеком, на ком злостно экономил наш создатель, был он сам. Свитера, по его мнению, никогда не изнашивались, а катышки привносили непередаваемый шик, который я, в силу отсталости, не могла оценить. Отчасти поэтому я больше всего мечтала получить хорошее образование, затем устроиться на не менее хорошую должность, заработать много – нет, лучше очень-очень много – денег и обеспечить папе безбедную старость, купив ту самую Тойоту, которую он хотел, а Янке подарить более свободное в финансовом плане будущее.
Чтобы попасть в эту престижную крепость знаний, мне пришлось выиграть не одну олимпиаду, доказать физруку, что мое принципиальное нежелание прыгать через «козла» никак не умаляет остальные мои заслуги в беге и отжиманиях и не должно ему помешать поставить мне пятерку. Гадский супостат заставил бегать лишний километр, но я выстояла, и теперь с победной улыбкой переступаю порог мечты.
Самый престижный университет города! Его выпускники запросто устраиваются на престижные должности и гребут деньги лопатой – так вещала одна из моих одноклассниц, личность творческая, поступившая в театральный вуз.
Я никакими особыми талантами, на мой взгляд, не обладаю, поэтому хочу всего-навсего стать одним из лучших финансовых аналитиков, так как с цифрами мы всегда быстро и просто находим общий язык.
*
Возле входа в нужный лекторий кучкуются первокурсники. Кто-то начинает знакомство с шутки и смеха, кто-то с любопытством озирается по сторонам, а кто-то с откровенно скучающим видом жует жвачку, облачившись в коротенькое сиреневое платье, пролистывая длинным ноготком ленту распродажи на телефоне.
Что ж, у каждого свои цели и интересы, я, например, не нахожу ничего занимательного в ожидании невдалеке от двери – в голове вспыхивает ассоциация с представителями фауны, собравшимися около местного водоема – поэтому сразу вхожу в лекторий. Он поражает мое воображение своей масштабностью, несмотря на то, что я изучила довольно много информации о вузе, в котором мне предстоит поднять свой мозг на новый уровень.
Лектории Б1, С1 и Л1 самые крупные в университете. И именно в стенах С1 должна состояться вступительная приветственная лекция для первокурсников трех потоков финансового направления.
Первые ряды оказываются заняты. Знала же, что надо раньше выходить из дома. Надо сделать пометку и завтра встать пораньше.
Оглядываюсь наверх. Вот же ж. Последний ряд тоже оккупирован под завязку.
Удручающе смотрю на пустующую середину. Делать нечего, выбираю самый близкий ко мне ряд, прохожу чуть вглубь и сажусь. Достаю из сумки черную гелевую ручку и недавно приобретённую блочную тетрадь, на обложке которой красуется сонная панда. В одной из параллельных вселенных эти черно-белые мишки мои тотемные животные, не иначе.
Через несколько минут рядом приземляется эффектная брюнетка в светлой рубашке и малинового цвета клетчатой юбке. Обаятельно улыбнувшись, представляется.
– Привет, я Катя. Из первой группы. Т1.
– Я – Милана, – улыбаюсь в ответ, – Тоже из первой группы.
– О, класс! Давай вместе осваиваться? Универ такой огромный, я боюсь в нем потеряться, с моим-то везением в незнакомых местах… – радостный огонек зажигается в глазах новой знакомой.
– С радостью.
Моя единственная школьная подруга месяц назад переехала жить в Грецию. Ее отца неожиданно повысили и дали какую-то должность века, приправленную кучей плюшек, самой приятной из которых оказалась их миграция в теплые края. Илонка обещала присылать мне почтой самые вкусные оливки, а еще открытки с профилями горячих греческих парней. У нее планировалась учеба на английском, и подруга была полностью занята подтягиванием языка. Мы, конечно, созванивались и списывались, но я чувствовала, как с каждым днем наша связь слабеет. И, конечно, в этом не было ничьей вины, но удручающая грусть порой скреблась где-то под ребрами.
Мы с моей новой знакомой довольно быстро находим общий язык и начинаем весело делиться впечатлениями. Настолько увлекаемся, что не замечаем, как аудитория заполняется студентами, и в нее входят несколько преподавателей.
– Приветствуем наших дорогих первокурсников, – приятный женский голос проносится по залу, и мы с Катей разом замолкаем, одновременно поворачивая свои головы к трибуне.
Как я и предполагала, нам рассказывают о том, как нам всем несказанно повезло оказаться здесь, под величественным потолком, пропитавшим грандиозными знаниями многие мозги до нас. В последующем столь существенная импрегнация умственным багажом подарила выпускникам возможность устроиться на престижные должности.
Никто вроде не стоит с табличками «Хлопать», но радостные рукоплескания начинаются и заканчиваются слаженно по рядам.
При перечислении особо результативных студентов с некоторых мест доносятся изумленные охи. Также они исходят от моей соседки. Я молча улыбаюсь, так как давно изучила эти детали, скрупулёзно выбирая вуз. Да, список фамилий впечатляющий, каждый второй занимает не последнее место в политической или крупно-корпоративной сфере.
И меня все устраивало, когда я просматривала информацию на ноутбуке, отчетливо видела цель и собиралась настоятельно и упорно к ней приближаться.
Активизировавшиеся мечты вытесняют на второй план голос профессорши и вот я, состоятельная бизнес-леди, глава крупной международной компании, отчитываю незадачливого подчиненного на совещании. Большая переговорная комната, длинный стол, за которым сидят все сплошь умные красавчики-мужчины и с обожанием смотрят на меня – аниме в жанре «гарем» не пустой для меня звук. Для поддержания гендерных позиций добавим еще пару дамочек, так и быть им позволено меня не обожать, а лишь благоговейно уважать, как справедливую начальницу. Яркие лучи солнца проникают внутрь сквозь полностью стеклянное панорамное окно справа. А нашкодивший работник стоит напротив, удрученно опустив голову, и боится поднять на меня глаза. На эту роль с июля месяца идеально подходит тот извращенец из книжного. Вот и сейчас, представляю эту картину, и улыбка медленно появляется на моем лице.
Мираж сходит с моих глаз, когда сознание улавливает информацию для записи. Тут же склоняюсь над тетрадью.
– А сейчас я вам расскажу про замечательную практику, которую ввел Киринов Михаил Алексеевич, и которую мы будем проводить третий год подряд. Только вначале познакомлю вас с тройкой лучших третьекурсников нашего вуза. Ветров, Нестратов, Ольшанская – заходите.
Мечтательная, да и любая возможная улыбка вмиг слетает с моих губ, когда я вижу…
Нет, как вообще такое возможно?
Почему приятный сон резко превращается в кошмар?
Двое парней и одна девушка неспешно входят в аудиторию. Дойдя до лучащейся счастьем профессорши, останавливаются и с интересом начинают изучать ряды первокурсников. А я нервно тру глаза и всячески себя щипаю, но это не стрессовое наваждение, нет… Обладателем самого серьезного лица в этой тройке лучших является не кто иной, как книжный извращенец.
Это же надо, такой псих и в таком месте учится!
Стоит только об этом подумать, как он резко поворачивает голову в мою сторону, и я не нахожу ничего лучше, как спрятаться, припав к соседнему, благо свободному стулу. Правда рука все же задевает коленку парня, сидящего через место. Еле поворачивая голову, кряхчу:
– Извини. – Точно выгляжу крипово, но лучше показаться вежливой чудачкой, чем озабоченной харассментичкой.
Мало ли, может моя счастливая ручка упала так далеко, что мне до конца пары придется тщетно и безуспешно ее искать.
Да, меня вполне устраивает поза распластавшейся на стуле скрюченности. Звать меня к доске на приветственной лекции вряд ли будут, и гад вроде не успел заметить. Можно вдохнуть спокойно – насколько позволяет поза. А придумать, как не попадаться ему на глаза, я всегда успею.
Только вот через пару минут я пойму, как же сильно ошибаюсь….
