Текст книги "Плохие Манеры (СИ)"

Автор книги: Чинара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 28

Чувствую себя глупой малолеткой, когда пишу наставнику, что выйти я не смогу. Ожидаемо получаю от него знак вопроса. Целых три знака вопроса. С горящими от стыда щеками, сообщаю, что наказана и потому мне нельзя выходить из квартиры. И снова «ОК» с точкой.

От папы я такой подставы не ожидала. А ослушаться совесть как-то не позволила. Гордо подняв подбородок, выпрямила спину и прошла в свою комнату снова переодеваться в домашнюю одежду. Не то чтобы мне сильно хотелось снова увидеться с наставником, но отчего-то все же хотелось. Да и мысль о том, что он там ждет меня внизу, а я глупо не могу выйти – расстраивала. Это, наверняка, эффект карбонары.

Через час томных лежаний на кровати, с гудящей в голове назойливой мыслью, что была резковата с Янкой, встаю и иду на кухню. Пока завариваю себе чай, слышу сзади звук шагов. Мелкая – различаю сразу.

– Будешь чай? – спрашиваю и медленно оборачиваюсь. Сестра садится на один из стульев и осторожно поглядывает на меня. Оценивает градус бурлящей во мне агрессии. Осознание, что ее глаза красные и тому причиной я, неприятно колит внутри. – Сделаю с лимоном, как ты любишь.

Она неторопливо кивает, и я тянусь к дверце холодильника. Открываю и достаю с верхней полки желтого представителя цитрусовых.

Когда заканчиваю со специальным ритуалом растирания лимона в кашу, слышу сзади тоненький голосок:

– Я на тебя не сержусь. – пауза. – А ты на меня?

Качаю головой и снова оборачиваюсь, как раз в тот момент, когда Янка вскакивает с места и взволнованно несется ко мне. Оставляю чашки и чуть опускаюсь, чтобы обняться с врезавшейся в меня на радостях сестрой. Мелочь спешно тараторит:

– Если не хочешь, я тоже могу не идти. Мне этот праздник не очень-то и нужен. – и тише добавляет. – Знаешь, я просто чуть-чуть скучала по маме и потому… но я не хочу, чтобы ты злилась. Милка, пожалуйста-пожалуйста…

– Я не злюсь. – уверяю сестру, еще крепче прижимая к себе.

– Я для тебя все еще лучшая сестра? – деловито уточняет, немного отодвигаясь и с интересом посматривая в мои глаза, чтобы я точно не могла утаить от нее истину.

– Самая лучшая, – спешу заверить, и она радостно тут же снова жмется ко мне.

– Я очень тебя люблю, Мил.

– И я тебя.

Обе оборачиваемся на папину фигуру, наблюдающую за нами из дверей кухни.

– Помирились? – широко улыбается отец. – Вот и славно.

– Да, – возвращая себе царственный тон, сообщает мелочь. – Мила сегодня ответственна за чай. Пап, тебе тоже сделать?

– Давайте, попьем, что ли. Торт еще оставался. Дочь, достань из холодильника.

– Мил, сделай, папе тоже. – повелевает Янка и уверенно движется к холодильнику. – А я займусь тортиком.

– Пап, хватит покупать пирожные и торты. Вам обоим их нельзя. Мелкой стоматолог запретил, а про себя ты и сам все знаешь…

– Папа взрослый и самодостаточный мужчина, который может сам решить, что ему можно. И папа умнее всяких стоматологов. – это она так хитро себе разрешение на большой кусок добывает.

Демонстративно закатываю глаза, наблюдая за тем, как папа с улыбкой кивает на слова сестры. Они оба отчаянные сладкоежки и готовы выступать в крестовых походах, если наградой служит торт «Чародейка».

Мой телефон пиликает, и я кладу чайник на место, а затем достаю мобильник из заднего кармана брюк.

Открываю сообщение. Там видео, на котором маленькая красная пандочка пытается показаться сильной и грозной. Она умиляет одним своим видом, и я непроизвольно начинаю улыбаться. Улыбка на губах становится еще шире, когда я читаю ниже сообщение от Ветрова.

Лошадь Возмездия: Надеюсь видео этой пандочки вызовет на губах другой пандочки улыбку.

Глава 29

Полчаса пытаюсь сконцентрироваться на лекции – бесполезно. Нудный шепот профессора долетает до моего лба, рикошетит и стрелой несется обратно к доске. Меня это не сильно заботит, так как за прошлые недели мне удалось выработать для себя график самообучения, благодаря которому я смогу своими силами изучить все супер-скучные предметы – точнее, монотонно и серо изложенные – и не попаду под забор позднего понимания, грозящего неудами и пересдачами.

С одной стороны, именно этого я и хотела. Нет, я сейчас не о нуднятине вместо интересных лекций. Я снова прокручиваю в голове слова сестры, вознамерившиеся отполировать мой мозг своим повтором.

«Я передумала видеться с ней в этот раз»

Почему, несмотря на исполнение моего желания, на душе так противно сыро, словно кто-то развесил месячную стирку, и та никак не желает высохнуть. И почему я постоянно вспоминаю ее погрустневшие, как у брошенного котенка, глаза. Погрустит и забудет. Пытаюсь убедить себя, но ничего не выходит. И папа тоже… непонятный мужчина. Ведь я прекрасно вижу, как его огорчает нездоровое Янкино желание побыть с мамой, и при этом он еще больше впал в некую меланхолию, услышав ее благородное отречение от очередного права снова повидаться с этой женщиной-кукушкой, чей язык по странности не отсыхает, когда она нарекает себя матерью.

Злая на себя за то, что не могу отвлечься на лекцию, достаю маленький альбом и открываю чистую страницу. Здесь тоже возникает аномалия… Прототип главного антагониста в моей истории внезапно начал вести себя как вполне адекватное – и страшно милое – создание, поэтому теперь мне несколько совестно рисовать его в экс-привычном амплуа.

К моему стыду сегодня мне снова снился бесстыжий сон. Это все проделки карбонары. Не сомневаюсь. А еще неожиданные встречи с Ветровым после пар, когда он не смотрит демоном возмездия, а участливо интересуется, как проходит день, понятны ли мне предметы и все ли у меня хорошо.

В понедельник он перехватил меня сразу после перового занятия и, отойдя со мной в сторону от любопытствующих однокурсников, спросил почему я плакала и не нужна ли мне его помощь? Если можно от одного вопроса поплыть к розовым фламинго, то я, кажется, удачно плыла, пока не осознала всю нелепость своего ошарашенного вида. Начала зачем-то смеяться и махать рукой, убеждая, что я таким образом шутила, а он зачем-то за правду воспринял. Рука-лицо, прием-прием.

Он долго на меня смотрел, глаза в глаза. Но, к счастью, вскоре появился Ник и прервал сеанс лоботомии.

– Ты всю неделю сама не своя. – говорит Катька, когда мы покидаем аудиторию вязкой тягомотины, которую сложно назвать лекцией, и движемся в сторону столовой.

– Просто не выспалась. Сейчас ароматный кофе и свежая булочка обязательно все исправят.

– Я возьму две булочки, – качает головой подруга, – Кажется, после пары мой вес скатился в критическую точку. И еще я хотела тебе кое-что рассказать, – тише сообщает она, чуть краснея.

– Так-так-так, я вся внимания.

– Меня Стас позвал в кино.

– Так это же здорово! Мне не зря показалось, что вы очень хорошо беседовали в тот раз в клубе?

– Ну не то чтобы прямо вау… – скрывая довольную улыбку, тянет подруга, – Но вполне себе. И, кстати, ты мне так и не рассказала детально как Ветров тебя довез в тот раз и почему ты так рано решила уехать?

– Я уже миллион раз тебе говорила, что мы по пути не уходили в межгалактическое путешествие. Просто довез до дома и уехал. – у меня так и не получилось рассказать Кате об извращенце, поцеловавшем меня в клубе. Я вообще для себя решила забыть этот постыдный эпизод моей биографии и не фантазировать того, чего не могло бы быть. И тем более я не сказала ей о том, что Ветров практически вынудил меня сообщить ему о случившемся. К чести наставника, его додики – Аверин к их числу не относится – меня ни разу не чморили этим моментом, а значит, он с ними не делился моей темной тайной.

Улыбка сама появляется на губах.

– Он тебе нравится ведь, да? – вдруг обрушивает на меня странное заявление Катя.

– Он – это кто?

– Ну кто еще, наставник твой. И не делай такие глаза. Ты всегда вот так стараешься скрыть улыбку, когда говорят о нем. И мне кажется, ты ему тоже нравишься.

– Ты с ума сошла. Как тебе такое в голову пришло!

– Между вами всегда искрит, когда вы рядом! Я каждый раз вижу молнии. Они так и бьют страстью.

– Тебе следует посетить окулиста. Желательно в ближайшее время. Вдруг еще и розовых пони начнешь замечать.

– Мой папа как раз окулист, – смеется, – У меня зрение 120.

– Тогда это галлюцинации. Между нами точно ничего не искрит. – стараюсь звучать максимально уверенно, хотя предательский голос внутри как бы невзначай уточняет: «а вдруг искрит?»

– Тогда ты не хочешь пойти с нами?

– На свидание?

«Сходим еще раз на свидание на неделе? – всплывает в голове голос извращенца, который я стараюсь отогнать метлами»

Если бы он хотел, он бы предложил еще раз… Но ведь он больше не предлагал. Выдумываю себе сама всякие глупости!

– Да-а. когда Стас спросил, я почему-то ступила, и он подумал, мне будет неловко. Предложил позвать друга, а мне взять подругу. Будет свидание вчетвером.

– Не лучше сразу вдвоем сходить? Зачем так усложнять? Скажи ему, что не увлекаешься шведскими семьями и готова тет-а-тет.

– Скажешь тоже, – прыскает Катя и пытается толкнуть меня в бок. Пытается – потому что я теперь с ней всегда на чеку. – Да ладно тебе, будет весело. Тем более тебя это ни к чему не обязывает. Стас сказал, что они благородно уступят нам выбор фильма. Его друг очень веселый парень. Нельзя все время посвящать учебе. Иначе твоя голова опухнет, а прекрасные юные годы пройдут мимо тебя, и в старости тебе даже нечего будет вспомнить. Ну пожалуйста, пойдем. Раз Ветров тебя не интересует, ты можешь пойти.

Он ведь меня не интересует? Не интересует ведь? Или…

– Я собиралась заниматься в выходные… Кать… поэтому…

– Пожалуйста, Мил. Я куплю тебе все самые вкусные булочки.

– Путь к моему сердцу не лежит через желудок.

– Очень зря, кстати. – поникла Катька.

– Л-ладно. Пойдем. Но я только в кино и сразу домой. Гулять или в кафе дальше не пойду. Сразу предупреждаю.

– Отлично! Да! Договорились!

Глава 30

– Ветер, ты просил три капучино и тарелку со всеми видами булок, которые сегодня имеются? – сомневающимся голосом уточняет Кот, ставя поднос на стол.

– Верно. – киваю и снова нетерпеливо поворачиваю голову к двери.

Где она ходит?

Всегда же со своей подружкой первой врывается в столовую.

И куда, хотелось бы мне знать, делся Ник?

– Ты заметил, с кем твой брат поздоровался, пока мы сюда шли? – спрашиваю у Тохи и жестко бью его по руке, тянущейся к сдобе с недобрыми намерениями.

Ник совершенно точно с кем-то радостно – я бы даже сказал чересчур воодушевленно – поздоровался, а потом изменился в лице, матюгнулся себе под нос и исчез.

– С девчонкой какой-то, – тот обиженно трясет ладонью и продолжает пожирать глазами еду. – Ты же не фанат сладкого? Я думал, ты на всех взял…

– Ник сказал, ты на неделю отлучен от любого вида мучного, – серьезно вру я.

– С хрена ли? Он совсем спятил? Да я растущий организм.

– Вечно-жрущий, – хмыкает Кот, – Так-то точнее будет.

Тоха начинает самозабвенно отвечать Рыжему, но я их уже не слушаю. В дверях, наконец, появляется моя первогодка, и стоит мне встретиться с ней взглядом, как она становится немного пунцовой.

С изменением моего поведения, изменилось и ее. И я не могу понять, хорошо это или плохо. Она теперь не огрызается, как я привык, а слегка краснеет при моих вопросах об учебе и смотрит как-то нервно. Лучше бы звала, как и прежде, извращенцем…

«Она боится упустить момент твоего перехода обратно в психопата, – издевательски выдал мне недавно Ник. – Не знает, чего от тебя ожидать. Но это нормально, ты главное плавно к ней клинья свои подбивай. Плавно и неспешно покажи, что ты вполне адекватен. – еще шире улыбнулся под моим злым взглядом, – Не тот случай, чтобы брать штурмом.»

Киваю Миле в знак приветствия, делая знак рукой, чтобы подошла. И если у ее подруги сразу включается на лице утвердительная радость и покорное: «конечно-конечно», то Мила словно к месту прирастает и даже немного хмурится. Забытый вызов начинает медленно разгораться в ее глазах.

Вот что я за идиот…

– Кот, придвинь нам еще два стула. – встаю со своего места и быстро иду к ней.

Так и не смог выяснить из-за чего она тогда плакала. Минут двадцать около ее подъезда ждал, пока окончательно не убедился, что она точно не сможет выйти. Надеялся, расскажет, что случилось, но чуда не произошло.

Ладно, не будем торопить события.

И раз не стоит брать ее крепость штурмом, я решил отложить упоминание о повторном свидании, которое часто хочу ей озвучить.

Ник, кажется, прав, меня давно так ни от кого не штырило. А если так, то все просто – она должна стать моей. Во всех смыслах. Рано или поздно.

– Добрый день, девушки. – использую свою самую обаятельную улыбку. Добиваюсь моментального эффекта от ее подруги, а затем чуть тише произношу. – Я соскучился, Мил. – Бинго! Челюсть Милы очаровательно падает, а брови издевательски ползут верх. Но подруга от нее тоже не отстает, замечаю, как толкает мелкую в бок, вполне определенно. – Хочу пригласить вас за наш стол. Купил вам кофе и булочек. Пойдемте?

Если пригласить не свидание я пока не должен, то купить ей кофе и слоек вполне могу.

– Конечно! – берет не только инициативу, но вместе с ней и Райскую в свои руки вторая первокурсница.

– Это мои друзья, Антон и Дэн. – с ее подругой мы более-менее знакомы, потому представляю только ребят.

– Катя, – бойко отвечает брюнетка.

Когда они усаживаются за нашим столом, я глазами сообщаю парням, что линчую каждого, если они позволят себе лишнего. Понимание в них очевидно, мило и культурно здороваются, Кот галантно придвигает девушкам кофе и тарелку с булочками.

– Это все нам? – кокетничает брюнетка, в то время как Мила сидит ежиком и неуверенно смотрит в кофе. – Мы столько не съедим.

– Мы всегда будем рады помочь, – ни на секунду не теряется Тоха и получает от меня удар под столом. – Дорогие девушки… Но вы, ешьте-ешьте. Все ради вас…

– Кофе не отравлен, – хмыкая, информирует Дэн Милку, заглядывая в бумажный стаканчик вместе с ней. Я уже жалею, что рядом с ней сидит он, а не я.

– Почему я должна тебе верить? – серьезно озвучивает первогодка и смотрит на моего друга так сурово, что он на секунду даже теряется, но затем начинает громко смеяться.

– Потому что рыжие никогда не врут, – наконец отвечает Кот, успокоившись.

– Спорное высказывание. – делая маленький глоток, парирует Мила, – Но рыжие никогда не седеют.

– Откуда ты знаешь? – удивленно распахивает свои зеленые глаза Дэн.

– Потому что моя первогодка умнее моего друга, – отвечаю я с легкой улыбкой на губах и замечаю, как мелкая вспыхивает. – Как ваши пары, девушки?

– Пары ужасные, очень изматывающие, – откусывая булочку рассказывает Катя, – Потому мы решили отдохнуть на выходных и сходить в кино.

– Мы можем присоединиться? – чарующе улыбается Кот. И, если он получит согласие от Милы, то я его придушу.

– Ну… – неуверенно тянет Катя, – Давайте в другой раз? Мы просто уже договорились с другими ребятами, будет некрасиво если…

– Как жаль, – говорю я, стараясь унять внутреннюю бурю. – Что у Милы не получится пойти.

Глава 31

Глоток кофе, способный выплеснуться из моего рта незабываемым для всех посетителей столовой фонтаном, к счастью окружающих, выбирает для себя более прозаичный путь и оказывается у меня в горле. Стаканчик в руке неспешно опускается на стол, а вот мои брови, напротив, начинают скоростное движение вверх.

Я позволяю себе внутренне усмехнуться, прежде чем посмотреть на своего вальяжно устроившегося на стуле наставника. Был же нормальным всю неделю… Даже более чем… Таким понимающим и небезразличным, когда спрашивал про мои занятия, что мне не всегда удавалось взять под контроль собственные глаза, начинающие его рассматривать с каким-то неестественным для меня внутренним трепетом.

Знала же, что нельзя терять бдительность.

Нельзя!

Интересно, почему его снова переклинило? И можно ли как-то контролировать этот процесс перехода из темного угла на светлую сторону? Может на его шее имеется зашитая под кожу кнопка переключения в сияющего айдола?

Вздыхаю. Вряд ли.

Неужели снова собирается завалить меня стопками заданий, а затем садистски требовать решения?

Нет, я этого не позволю. Достаточно. С меня точно хватит.

С вызовом смотрю на Ветрова, который со спокойствием какого-нибудь демона-герцога из аниме окидывает Катю мелодраматичным взглядом, и, прежде чем я успеваю послать его к лысой горе встречаться с раками, авторитетным голосом уточняет.

– Мы с Милой должны подготовиться к важному проекту, который курирует Киринов. Времени, к сожалению, мало. Потому мы вынуждены заниматься на выходных. – вопросительно поднимает свою эту бровь с супер-способностями и впивается в меня льдом своих глаз. Потом снова поворачивается к Кате, – Вы когда в кино собирались?

– В субботу в три часа, – гипнотизировано сообщает подруга.

– Мила точно не освободится к этому времени. – еще и вздыхает, так, будто ему правда жаль.

Это что за моноспектакль он сейчас устраивает? Нет, я, конечно, согласна, что задание Киринова – это не пустяк, который с легкостью можно сделать за пару часов, но мы точно не договаривались с ним ни о каких дополнительных встречах, тем более на выходных. Я же не поехала головой?

– Я что-то запамятовала, – невинно улыбаюсь, – И уже согласилась пойти в кино. А значит…

– Это я во всем виновата! – с горячностью восклицает Катя, перебивая меня, словно мы на суде, и она обязана убедить присяжных в невиновности ее недалекой подруги, – Мила упоминала при мне занятия на выходных, но я вынудила ее пойти с нами. Если бы я знала раньше, что задание от самого Киринова… – тут я получаю незаметный для других толчок по ноге.

Что за дурная привычка оставлять на моем теле синяки? Поддержка подруг в моем понимании не включает в себя опцию «калечу любя». Но свой жест видится Кате малым злом, и она категорично припечатывает заявлением:

– Конечно, ты не пойдешь с нами, а встретишься со своим наставником! – при последних словах смотрит на меня взглядом, скрывающим в себе излишнее количество необоснованных пасхалок, которые, надеюсь, заметны только мне, – Все говорят, что этот Киринов ужасно суровый мужик, и страшно подумать, что он сделает, если студенты задержат срок сдачи работ.

– Именно так. – обольстительно улыбается Кате Ветров, отчего та покрывается легким румянцем, а потом третьекурсник склоняет голову на бок и вопросительно смотрит на меня.

Опускаю глаза к кофе, который до сих пор проявил себя моим единственным верным сообщником, пытаясь понять почему не рассмеюсь ему в лицо и не заподозрю в безудержной фантазии, нашептывающей нелепые планы, которых не было. А затем не скажу Кате, что я сама в состоянии решить, чем именно мне следует заняться на выходных, а чем не следует.

Почему не настою на своем безудержном желании пойти в кино?

Почему мое сердце так быстро бьется в груди, а язык не предпринимает ни одной попытки к сопротивлению?

Ведь меня дико возмутило его это «у Милы не получится пойти…»

И, к собственному ужасу, понимаю.

Мысли кружатся в голове на скоростной карусели… но если позволить себе встретиться лицом с правдой, то я действительно не хочу идти со Стасом и с каким-то неизвестным его другом в кино.

А вот проект Киринова…

Убеждаю себя, что меня, конечно же, прельщает не само общество наставника, а логичное желание быстрее разобраться с глупым заданием. Ведь чем быстрее начнешь, тем быстрее и закончишь. И Катя так душевно выступила с речью, что моя попытка к сопротивлению ударит и по ней…да?

Тем более я действительно собиралась заниматься на выходных.

Вот и все. Исключительно ради учебы, слегка киваю и тихо говорю то ли себе, то ли окружающим:

– Ага.

Через пару минут все забывают о неудавшемся для меня походе в кино, и друг Ветрова из семейства кошачьих начинает рассказывать смешной случай, произошедший с ним в универе, вызывая дружный смех окружающих.

Катя чувствует себя прекрасно в новом обществе, а я делаю маленькие глотки из своего стакана с бесконечным кофе и мельком смотрю поочерёдно на каждого, кроме Ветрова. А вот его взгляд я ощущаю на себе особенно остро. Из-за этого сто девяносто восемь раз успеваю передумать о своем согласии.

Когда мне наконец кажется, что сверло перестало упираться мне в лоб, я решаюсь взглянуть на него, но стоит поднять глаза, как он тут же перехватывает мой взгляд. В глубине его льда я вижу улыбку, которая трогает уголки его губ. И мое дыхание на миг сбивается, потому что в нем нет ни единой крупицы опасного блеска, ни хитрости или чего-то обещающего мне адские развлекательные забеги, меня вдруг сносит волной его искренней радости, причину которой я никак не могу понять.

Неужели он действительно так волнуется за задание Киринова и ждет, когда же мы сможем к нему приступить?

Не знаю. Он, определенно, иногда странный, иногда слегка пугающий, но, независимо от этого, его взгляд заставляет и меня слегка улыбнуться ему в ответ.

*

После того разговора в столовой Катя полностью, с большой долей фантазии, изнасиловала меня вопросами о том где, как и как часто мы собираемся заниматься с Ветровым на выходных. А так как я понятия не имела, то посчитала наиболее рациональным ответить:

– Здесь. В универе. Иногда.

– Да ладно? В универе? – скорчив на лице недовольную гримасу, сказала однокурсница, – Может хоть в кафе пойдете? К чему еще и на выходных тащиться сюда?

– Какая разница где, – отмахнулась, стараясь закрыть тему, – Главное подготовка к проекту, а не локация.

– А в чем ты пойдешь? – придвинулась она ближе. Так просто отступать она не собиралась.

– В каком смысле? В одежде. В такой же, какая на мне сейчас.

Выражение ее лица перешло из недовольства в стадию неприкрытого скепсиса.

– Ну может оденешься немного понаряднее?

– Это еще зачем? Считаешь, что в противном случае проект Киринова не захочет мне поддаться?

– Считаю, что накрашенные реснички и блеск на губах подтолкнут твоего наставника быстрее тебе поддаться.

– Это сугубо деловая встреча. – как можно серьезнее произнесла я.

– Тогда я буду с большим нетерпением ждать всех подробностей о твоей сугубо деловой встрече с твоим сексуальным Ветровым. Вдруг он тебе и другие уроки преподаст. Более интересного содержания. Ну там о химии между людьми, еще анатомия, кстати, очень занимательна, когда ее наглядно демонстрируют. – на этот раз уже я усиленно пихала ее в бок.

*

Разговор с Катей оказал на меня неожиданное влияние, посеял внутри сомнения и позволил прорасти странным ожиданиям, которые я и сама не могла себе толком объяснить. Но, если вначале они усиленно множились, то после резко пошли на спад, так с того разговора в столовой я редко видела Ветрова.

В четверг он ни разу не возник на моем пути в длинных коридорах, не появился возле дверей аудитории, когда я заканчивала пару и в столовой тоже его не было, хотя ребят из его компании я видела. Словно я повелась на его игру, приняла продиктованные чужой волей правила и резко перестала быть ему интересной. Конечно, вряд ли он до этого спал и видел вокруг себя мой светлый образ, но все же проявлял больше внимания…

И да, раньше я мечтала избавиться от его навязчивого сталкеризма… но сейчас мне понадобилось всего два дня, чтобы понять – мне чего-то не хватает. В пятницу он также ни разу не напомнил о нашем вроде как уговоре позаниматься в выходные, и я начала злиться. Не только на него, но и на себя. Катя что-то спрашивала, но я находила сто и один способ отшутиться, а еще сто и восемьдесят способов заставить себя слушать лекции. Лекции, кстати, даже самые интерес-к-жизни-убивающие помогали отвлечься и не думать, почему гадский супостат перестал меня доставать.

Вернувшись домой, я сняла обувь, прошла в ванную, тщательно помыла руки и заглянула к Янке в комнату, узнать, как прошло тестирование по английскому, к которому мы с ней вместе готовились. Выслушав бурный и радостный рассказ, потрепала ее по голове и ушла на кухню греметь кастрюлей и греть себе суп.

Только присела на подоконник, как дверь в комнате мелкой открылась, и сестра звучно крикнула:

– Мил, тут какая-то Лошадь собирается за тобой завтра заехать после двух часов. Это спам? Мне ей факулики отправить? Или слать в ежовый лес?