Текст книги "Плохие Манеры (СИ)"
Автор книги: Чинара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 35
Ветер
Валю я знал с детства, и, кажется, влюбился в нее с самого первого дня, как увидел.
Наши матери дружили, и их семья была когда-то частым гостем в нашем доме, а наша – в их. Собственно, мы познакомились почти что в пеленках, а так как жили в соседних домах, то вместе пошли в один и тот же сад. Я уже тогда был ее лучшим другом, этаким глупым мальчишкой на побегушках, готовым выполнить любой ее каприз.
Но настоящую свою роль возле нее я осознал далеко не сразу. Нет. Для того, чтобы до меня дошла вся правда нашего общения, понадобились долгие годы. Возможно я страдал своего рода слепотой, но видеть очевидную действительность не хотел. Знал только, что мне повезло дружить с самой красивой девочкой на свете, самой доброй, самой отзывчивой и нежной.
И она всегда умело поддерживала во мне эту сказку. Вела себя так, будто именно я тот самый особенный парень в ее жизни. Единственный. И я окрыленно парил, решая всегда за нас двоих оба варианта контрольных работ. Сначала ее, а потом свой, ведь я не имел права ее подвести.
Отец разбогател не сразу, и в школе я был обычным парнем из самой обычной семьи.
А в пятом классе к нам перевели двоих новеньких из другой школы, братьев Авериных. Тогда у наших девочек и учениц параллельного класса возникла нездоровая одержимость парнем, с которым мы сдружились почти сразу же.
Ник очень легко заводил новые знакомства и, не прилагая усилий, оставлял после себя груды разбитых девчачьих сердец. Я даже завидовал ему немного. Его умению шутить и без труда оказываться душой компании. Но больше всего меня волновало другое.
Я казался жалким сам себе, но тогда меня испугала мысль: «а вдруг Ник увлечется моей Валей?». И вдруг она ответит ему? Что тогда делать мне?
Но страх оказался беспочвенным.
А в девятом классе, когда мы вышли на улицу после школьной дискотеки, Ник неожиданно попросил:
– Ты не мог бы не приводить с собой Ивлину, когда мы идем гулять с пацанами?
– Не брать с собой Валю? – удивился я. – Почему? – я был уверен, что парни всегда были рады, когда она приходила со мной. Многие и не раз пытались звать ее на свидания.
– Она вроде как твоя подруга детства, и вы типо дружите. Я это давно понял. Но мне она не нравится, Ветер. А ты никак не хочешь это понять. – без всяких сантиментов огорошил тогда меня мой лучший друг. – И общаться с ней вне школы я больше не хочу.
– Тебе не нравится Валя? – сказать, что я испытал шок, это не сказать ничего. Для меня она была ангелом, и по определению не могла не нравится.
Ник всегда держался с ней вежливо и несколько отстраненно, но я никогда не замечал его неприязни. Радовался отсутствию интереса, но, чтобы она не нравилась, не представлял.
– Нет. – угрюмо качнул головой Аверин.
– Но почему?
– Ты правда хочешь это услышать?
– Конечно! Может, вы поругались? – подозрения, терзавшие меня, стали пробираться наружу. – Может ты звал ее на свиданку, а она отказала?
Ник ухмыльнулся и покачал головой.
– Точно нет.
– Но тогда почему? Я хочу знать. Ты мой лучший друг, а он лучшая подруга.
– Тебе не понравится мой ответ, Дим. – он посмотрел на меня, как на обреченного, – Но раз ты настаиваешь, ладно, я скажу. Я уверен, что твоя Валя лживая и неискренняя сука, каких еще поискать. И терплю ее рядом с нами все это время только ради…
Тогда я первый раз в жизни кому-то врезал. И этим кем-то оказался мой лучший друг. Я не раздумывая дал ему в нос. В его идеальный нос, по которому сохли и сохнут девушки. Но вместо сдачи, Ник просто вытер выступившую кровь тыльной стороной ладони и усмехнулся:
– Чего-то подобного я и ожидал. Говорят, красивых и умных одновременно не бывает, но тогда я бы не существовал. – он шутил как ни в чем не бывало, тогда как я был ошарашен его откровением о Вале и собственным поступком. Мы стояли молча пару минут, пока он не сказал серьезнее, – Забирать свои слова обратно я не стану. У нас мужская дружба, и рвать ее из-за девчонки, тем более этой, я бы не стал. Но ты сам для себя решай. – и ушел.
Позднее в тот же вечер мне написала Валя, попросила зайти. Конечно, я сразу же помчался к ней. Она была чем-то расстроена, говорила, что девочка из параллельного класса, Острикова, полная дура, испортила ее платье, вылив на него сок.
– А ты где был? – обиженно дула губы Валя, придвигаясь ко мне на диване в своей комнате. – Я только собиралась позвать тебя на танец, но ты ушел куда-то с Ником.
Почувствовал себя идиотом. Она пять раз танцевала со Стасом Зубаревым, одним самоуверенным качком, который борьбой занимался. Если бы я знал, что следующий танец мой, не пошел бы с Ником – именно настолько наивно я размышлял тогда.
– Нам наскучила музыка и мы вышли. – соврал я.
– А-а-а, и что? Что делали? О чем говорили?
– А что? – удивился я интересу.
И Валя вдруг наклонилась ко мне и тихо попросила.
– Поцелуй меня, Дима.
У меня тут же все вылетело из головы. Единственное на чем я мог сконцентрироваться – это на ее губах. Ничего кроме них не имело значения. Ни разговор с Ником, ни дебильный Стас, только манящий Валин рот.
Мы долго целовались. Пока не вернулась с работы ее мать, и я окрыленный пошел к себе домой.
Думал, это означает новый этап наших отношений.
Мечтал и самозабвенно дрочил в душе.
Но как же сильно я ошибался.
Валя очень умело смогла до меня донести, что это был всего лишь импульс, и хоть мы и связаны теперь навечно, но афишировать наши отношения, конечно же, никому не стоит.
А разве смел я сомневаться в ее словах?
С Ником мы не разговаривали неделю, а потом как-то слово за слово, и снова стали общаться. Я подумал, что он имеет право недолюбливать кого бы то ни было и винить его за это по меньшей мере глупо.
Валю на наши мужские прогулки я больше не звал. Она делала вид, будто не злилась, но долгое время не приходила к нам в гости, и меня к себе не звала.
Даже отсела на какое-то время от меня в школе.
Время ее игнора было для меня мучительным, я будто был зависим. Не мог нормально спать, есть. Готов был умолять ее вернуться.
Я писал ей сообщения, пытался поговорить, пытался привлечь внимание – под молчаливое неодобрение Ника, но мне было плевать.
– Она сама к тебе прискочет. – как-то саркастично сказал он мне. – За пару дней до контрольной по физике.
И оказался прав. Через некоторое время она пришла ко мне ласковой кошечкой. Я тут же растаял, как убогий идиот.
Только кое-что все же изменилось. Она стала часто огрызаться на Ника и нередко пыталась сделать из него посмешище. А он будто не замечал ее выпадов, либо игнорировал, либо отвечал в вежливой манере шутливого пофигиста.
Кроме одного случая.
Это произошло в десятом классе. Она высмеяла не его самого, а Тоху.
Валя могла быть по-настоящему жестокой, когда хотела этого, но я не желал этого замечать.
Тоха, в отличие от своего старшего брата, никогда не владел высшим искусством словесного убийства. Он тогда озадаченно и растерянно застыл. Он и сам подкатывал пару раз к Вале и не знал, как себя вести.
Я видел, как он дернулся, и помню, как дружным хором заржал весь класс.
Холодный голос Ника несколько остудил окружающее веселье.
– Ты можешь смеяться надо мной, – спокойно произнес Аверин, – Но смеяться над моим братом я тебе не позволю. Извинись перед Тохой.
Валя рассмеялась и послала Ника.
А вот он ее не послал, даже не высказал ни одного матерного слова. Он поступил хуже. Старший Аверин невозмутимо высмеял ту, которая считалась негласной королевой школы. На долгую минуту воцарилась гробовая тишина, никто и никогда не смел так говорить о Вале. Одноклассники нервно переглядывались, а потом кто-то несдержанно хрюкнул.
Девушка, которую я любил всем сердцем, побледнела, гневно послала моего лучшего друга на три буквы и выбежала из кабинета, а я выбежал за ней.
35.1
Никогда раньше я не видел Валю настолько подавленной и злой. Пытался как мог успокоить ее, обнимал, переводил все в шутку. Но ничего не помогало.
Не помню, как мы оказались у нее дома, но в тот день мы снова целовались. Она сама села ко мне на колени, сама сняла свою кофточку, и сама положила мою руку на свою грудь.
От вида ее тела у меня плавилось сознание. Все меркло рядом с ней, становилось ничтожным, неважным, для меня существовала лишь она. Лишь моя Валя, ради которой я был готов на все.
И я ощущал себя властелином целого мира, когда Ивлина дрожала от моих прикосновений и содрогалась, дойдя до пика наслаждения. Я был настолько слеп, что даже не задумывался, почему она ни разу не пыталась дотронуться в ответ до меня.
После этого дня произошло сразу несколько существенных изменений.
В школе некоторые за глаза начали называть Валю Павлинией – именно такую кличку ей подарил Ник в своем выпаде. Это ужасно раздражало Ивлину, но больше она ничего не говорила ни в сторону Аверина старшего, ни в сторону Тохи.
Мы с ней еще несколько раз повторяли то, что случилось в ее комнате. Не описать как сильно я был тогда счастлив. Меня каждый раз охватывало мучительное желание положить ее руку себе на пах, но я боялся. Боялся показаться наглым и вызвать недовольство, главное, что она разрешала дотрагиваться до ее совершенного тела.
А потом бизнес отца резко пошел в гору и нам пришлось спешно уехать жить в Лондон. Я просил оставить меня хотя бы закончить десятый класс. Но родители были непреклонны.
– А дело твоего отца со временем достанется тебе? – спрашивала меня Валя, сидя в моей комнате на диване и наблюдая за тем, как я собираю чемодан.
– Я не уверен, что захочу продолжить его бизнес. Да и рано об этом говорить, мой отец еще не старик, чтобы забирать его дела.
– Ну да, ты прав, Дим. Конечно. Я просто спросила.
Через полтора года я приехал другим. Финансово намного более обеспеченным и несколько заматеревшим.
До отъезда Валя нежно уточнила, понимаю ли я, что мы просто друзья и никто никому ничего не должен. И я уверенно кивнул, хотя считал, что после некоторых вещей мы уже далеко не друзья.
В Лондоне у меня как-то быстро появились новые знакомые. Язык я знал хорошо, и вдали от нее научился окружать себя интересом девушек. Многие сами подходили знакомиться, восхищаясь цветом моих глаз.
Я потребовал от себя – забыть Валю, угомониться. И мне неплохо это удавалось, но она будто чувствовала, как утончается поводок, на котором она столько лет держала своего преданного пса и тут же от нее приходило сообщение, иногда милое и нежное, а иногда игривое и провокационное, к которому прилагалась фотография ее тела в красивом белье. Она будто показывала мне на мое место, заставляя срываться и снова отчаянно дрочить на нее в душе.
И как бы я не убеждал себя в изменениях, но первой, с кем я поехал встретиться по приезду, была именно Валя. Мне было известно, что она встречается с Нестратовым. Он учился в параллельном классе. Не скажу, что мы были лучшими друзьями, как с Ником, но все же поддерживали хорошие отношения и вместе одно время ходили в шахматный клуб. Он был из обеспеченной семьи.
Валя обняла меня при встрече и нежно поцеловала в щеку, окунув в свой сладкий запах, который я так и не сумел стереть из памяти.
Она так искренне радовалась моему приезду, задавала миллионы вопросов, восхищалась и отмечала произошедшие во мне изменения.
Я расспрашивал ее в ответ, и когда речь зашла о Нестратове, она слегка нахмурилась и сказала, что ошиблась. Ее маленькая ладошка накрыла мою и она тихо прошептала, как сильно соскучилась.
Через час мы уже были на новой квартире, которую отец специально купил и обставил для меня, и я наконец побывал там, куда столько лет мечтал попасть. Надо ли говорить о том, как счастлив я был?
А потом я узнал, что с Нестратовым они не расставались. Во всяком случае, он об этом ничего не знал. И мы с ним не слабо бы набили друг другу морды, если бы не Ник с Тохой.
Валя плакала, говорила, что подалась порыву и Артем давно для нее ничего не значит. И я снова ей поверил.
А когда эта неприятная история с ее бывшим замялась, я официально попросил ее стать моей девушкой, но она снова умело перевела разговор в другое русло, оставив меня окрыленным и озадаченным одновременно. Я не понимал почему она сомневается, ведь она стала чаще приходить к нам в гости, помогала на кухне маме, играла с мелкой и оставалась на ужин, звонко смеясь дурацким шуткам отцам.
Я прозрел в годовщину свадьбы моих родителей.
Сестра была у бабушки, мама с утра уехала в салон приводить себя в порядок, а я ушел после первой пары, чтобы красиво украсить квартиру для матери. Отец постоянно был занят на работе и последнее время очень поздно возвращался, а доверять декор незнакомым людям с учетом маминой цветочной аллергии мне не хотелось.
Когда я их услышал, то не сразу понял, только слегка удивился.
Звуки шли из родительской спальни, и я на секунду подумал, что мать с отцом решили начать отмечать свой праздник заранее. Усмехнулся, но сотовый в моих руках завибрировал, когда я собрался было бесшумно покинуть квартиру.
Мамино сообщение о том, что она забыла вытащить вещи из стиральной машинки, заставило меня застыть. Вряд ли она посылала его мне из спальни.
Взгляд вдруг упал на знакомые туфли, которые не сразу бросились мне в глаза. Ее сумка валялась рядом с обувью на полу.
Мне вдруг стало сложно дышать. Будто легкие наполнили колючим стеклом. Как в тумане я добрел до двери спальни и остановился.
Не знаю, что вынуждало меня открыть эту долбанную дверь. Ведь по звукам все и так было слишком очевидно. Но я был обязан это сделать.
Ощущал себя подыхающим ничтожеством.
Никогда я не думал, что взяться за дверную ручку может быть настолько сложно.
Ломая себя и все свои мечты, я приоткрыл то самое препятствие, которое калечило меня изнутри, ломало и выворачивало душу, но помогало наконец прозреть.
Мой отец жестко трахал девушку, которую я любил.
И она громко выкрикивала его имя.
Меня замутило.
Они меня не заметили, а я на ватных ногах добрел до туалета и стал блевать.
С того дня все изменилось. Родители развелись, отец взял себе молодую жену, а я перестал терять голову из-за женщин. Хорошие мальчики, готовые стать верными псами, никому не нужны. Мне преподали хороший урок.
Женщинам, как выяснилось, нравится, когда мужчина немного холоден и равнодушен. А я именно таким и стал. За первый курс я перетрахал столько девушек, будто срочно выполнял весь тот минимум, который пропустил в старших классах.
Я ни с кем не церемонился, романтические сопли не раскатывал и цветов не дарил. Сразу оглашал интересующий меня формат, и девушки любезно улыбались в ответ, не посылали меня на хрен, как я раньше того ожидал, а если и находились те, кто посылали, я пожимал плечами и спокойно шел дальше.
Мне было плевать. Строить из себя принца-оленя и кидаться с рыцарскими поступками не было ни желания, ни сил. И начинать с кем-то даже не серьезные, а просто отношения я точно не собирался. Никогда.
Женщин трахаешь и забываешь – таким был девиз нового Ветра.
Но, встретив пандочку, мои предохранители слетели с катушек.
Ник прав, я слишком привык за несколько лет к определенному формату отношений, в которых мне никто не перечит, беспрекословно слушается, а затем как следует раздвигает ноги. Поэтому с Милкой я даже растерялся в самом начале наших отношений. Боялся сделать что-то не так.
Но больше всего меня пугало другое. Меня напрягала мысль, что она узнает. Умом, конечно, понимал, что однажды эта славная история все равно вскроется. Но помнил ее реакцию после рассказа Нестратова.
Тогда она сказала, что я ей противен, а что она подумает, узнав и остальное?
Что мы с отцом семейка убогих извращенцев?
Плюнет мне в лицо и скажет, что никогда больше не хочет видеть? Что я омерзителен.
И сейчас Валя нежно целовала в губы моего отца, привнося свой неизменный запах лаванды, а за ее спиной, чуть вдалеке я видел свою пандочку.
Страх холодил внутренности, и я всем сердцем ненавидел отца, который своим очередным умелым шантажом заставил меня прийти на выставку его молодой жены.
Глава 36
– Это же твой поцелуйный наставник! – шпионским шёпотом информирует меня мелкая, и я ощущаю ее тёплую ладошку в своей руке.
– Ага. – так же тихо отвечаю ей я.
– Ты что-то сказала, милая? – мама, до этого с улыбкой наблюдающая за появлением супруга и сына ее подружки-художницы, кажется, парила где-то в своих мыслях, и, к моей откровенной радости, не слышала реплику сестры.
Бросаю предупреждающий взгляд на Янку, и та на лету всё схватывает.
– Восхищалась твоей подругой мам. Она такая красивая и талантливая. – поёт соловьем моя не по годам умная сестра и мудро припечатывает, – А ещё щедрая.
– Да, – радостно кивает женщина-кукушка, – Валя хорошая девушка.
– А как фамилия Вали? – пазл, который неожиданно начал складываться в голове, совершенно мне не нравиться, но последняя деталь упорно просится в руки.
– Ветрова, – тут же отвечает мама, придвигаясь поближе ко мне и делая свой голос тише.
Надеюсь, она не расценила мое согласие пойти сегодня на выставку с ней и сестрой, как готовность к сближению?
Или считает, что эта страшная мазня вокруг могла настолько помутить мой разум?
Да, в детстве я мечтала, что мы с ней станем лучшими подружками, но она предпочла гоняться за денежными поездами, а не сидеть дома с нами.
Но сейчас моя досада ни к месту. Она не поможет мне узнать нужную информацию.
Тоже делаю к ней небольшой шажок и как дурочка уточняю.
– Ветров – разве не фамилия ее супруга? Это же Ветров Виктор, известный бизнесмен, да?
– Да, – моя мать прямо расплывается в сахарной улыбке, – И друг Дениса. Они вместе каждый месяц ездят на…
Вот мне вообще не интересна эта информация, поэтому я прерываю ее поток хвастовства, новым вопросом:
– А девичья фамилия как? – она призадумывается. Но на лбу у неё не образуется ни одной морщинки. Точно также как в голове не появляется ни одного вопроса, зачем мне далась эта фамилия художницы, тогда как сжимающая меня маленькая ладонь и многозначительные глаза сестры уточняют: С какой целью интересуешься?»
– Если не путаю, – спешно говорит мама и машет рукой супругу своей подруженции, – Ивлина. Подождите здесь девочки, я тоже пойду поздороваюсь. А то неудобно.
Она уходит, а я остаюсь в очередном приступе оцепенения.
Значит, я все правильно поняла.
Какой ужас… Это же получается…Даже в голове не укладывается.
Маленькая ладонь нетерпеливо трясёт мою руку из стороны в сторону, а я решаюсь повернуть голову к двери и ловлю на себе взгляд затравленных глаз своего парня. Он в упор смотрит на меня, а я не представляю, как себя вести.
Получается, его мачеха – это та самая бывшая девушка Нестратова, с которой когда-то спал Дима. И насколько бы деликатным не был рассказ Ника, я все же уже тогда поняла, что Дима спал с ней не из праздного любопытства, а потому что испытывал к ней некие чувства. И я бы никогда не зацикливалась на этой мысли, если бы в эту самую минуту эта славная девушка Валя не начала поглаживать моего наставника по плечу своими длинными пальцами с идеальным маникюром.
Я не вижу, как именно он смотрит на нее, но вдруг…
Пробежавшая в голове мысль больно жалит.
Если бы я была сейчас героиней аниме, то меня бы изобразили трескающимся на множество кусочков стеклом.
Она само совершенство – шепчет предательский голос.
Совершенство, с комплектом беспорядочных половых связей. Ну, такое себе. – второй суфлер нравится мне больше.
А вдруг он до сих пор питает к ней… – первый голос никак не хочет угомониться.
Свободная рука сама собой сжимается в кулак.
Дима отходит от своей блудливой мачехи и то, как холодно он убирает со своего плеча ее руку, заставляет сердце радостно подскочить, и я уверенно показываю первому голосу средний палец.
– Может не будешь брать в подарок ее картину? – обращаюсь к сестре, понимая провальность попытки, но вдруг получится.
– Ещё чего, – бурчит Янка и смотрит на меня, как старшая сестра на свою несмышлёную младшую, высказавшую совершенную глупость, – Я собираюсь ее продать на Авито. Вы еще с папой мне спасибо скажете.
Еще несколько ее бизнес-проектов, и она разбогатеет быстрее меня.
– Правда у мамы сегодня очень красивое платье? – тут же переключается Янка, с восхищением поворачиваясь на нашу родственницу.
– Неплохое, – говорю я, замечая, как Дима, отрывается от своей одухотворенной компании и вышагивает прямо к нам.
Сестра сразу переключается в режим ангелочка и с непередаваемым интересом изучает парня, остановившегося напротив нас.
– Привет, – говорит нам Дима и при этом смотрит исключительно на меня, в упор.
У меня сердце сжимается от одного его взгляда. Он словно чувствует себя виноватым передо мной и ждёт чего-то.
Минуту мы ведём негласный диалог, в котором он убеждается, что я смогла сделать определенные выводы и понять кто есть, кто.
И тогда ко мне само приходит осознание того, как следует себя вести.
– Привет, – тепло улыбаюсь я, а затем делаю шаг к нему. Становлюсь вплотную и очень тихо, чтобы моя слишком чуткая сестра не услышала, добавляю игривым голосом, – Так вот на что ты променял занятия со мной? Я негодую. С тебя дополнительные занятия в качестве компенсации.
И его отпускает. Я по глазам наблюдаю, как он будто сбрасывает с себя великовольтное напряжение и начинает кавайно улыбаться.
– Обещаю тебе много продуктивных занятий, пандочка. – шепчет мне в ухо, заставляя кровь в венах разгоняться сильнее.
– Кхм-кхм, – негодующе сжимает мою ладонь мелкая, высказывая высшую степень недовольства.
– Дмитрий, – деловито говорю я, отодвигаясь от него на приличное расстояние. – Прошу познакомься, это моя сестра, Яна. Яна, это мой друг и наставник Дмитрий.
– Очень рад знакомству. – искренне произносит Дима, протягивая мелкой руку, отчего та даже на секунду теряется и уж совсем вспыхивает, когда Ветров улыбаясь, добавляет, – Так и знал, что младшая сестра Милы красавица.
Мне хочется его как следует пихнуть и сказать, что мне точно не нужна конкурентка в виде сестры, так как в этом бою я сильно опасаюсь за свои шансы.
Но тут к нам подходит мама со своей творческой подругой-эротоманкой, которая держит за руку отца Димы, и я ощущаю, как глаза моего парня, вместе с их обладателем, покрываются толстым слоем льда.
