Текст книги "Upheaval of the Medieval (СИ)"

Автор книги: celmorn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Мальчик то приходил в себя, то терял сознание, но никому не было до него дела, остальные дети боязливо жаловались друг другу, даже Чонин не решался дернуться в его сторону, а воины боялись подойти усмирить мальчишку, так как ударенный Пак Чимином до сих пор был без сознания, а злить господина ещё больше никто не рисковал.

Тэхёну казалось, что его мир раскололся надвое, а метка больно жгла. Видимо, на бедре появились новые буквы, которые мальчик так и не сможет прочесть, в силу своей безграмотности. Но Тэхёну было плевать, он лишь прижимал колени к груди и чувствовал, как волосы увлажнялись с каждой капелькой крови, а земля с каждым часом становится всё холодней.

========== There’s no turning back ==========

How can I put it down into words when it’s almost too much for my soul alone?

Тэхён распахнул глаза, и огромная ворона уставилась на него с явным желанием поклевать мёртвую плоть, но парень лишь отмахнулся от неё рукой и сел, хватаясь руками за гудящую голову. Птица покружила над мальчишкой, широко раскидывая свои крылья, а потом, испугавшись камня, который появился из ниоткуда – улетела. Тэхён почувствовал, как чужие руки обвили его плечи, а мальчик ненамного старше его самого прошептал успокаивающие слова, приглаживая растрёпанные чёрные волосы.

– Прости, – Чонин лихорадочно шептал, оглядывая ссадины на теле друга, – скоро будет дождь, тогда мы тебя и отмоем.

Тэхён едва заметно улыбнулся, понимая, что боль физическая ни в какое сравнение с грузом на сердце не идёт. Темнота понемногу омывала берега его сознания, а Тэ радовался ей, игнорируя слова Чонина. Всё казалось таким лёгким, а кровь, виднеющаяся на сырой земле, больше не рвала душу, и Тэхёну на миг показалось, что Санхи провела по его щеке своей всегда тёплой ладонью, позвала за собой, раскрывая свои объятья. За её спиной стояла соседская козочка, с которой они в детстве любили играть, а темнота обволакивала сердце, заставляя его биться всё слабей и слабей, забывая о том, что нужно перекачивать прогнившую кровь.

Тэхён чувствовал, что руки перетащили его на повозку, а одну из штанин пришлось оборвать до бедра, чтобы кое-как перемотать голову. Тэ не понимал, зачем о нём заботятся, ему казался более правильным другой исход, при котором он бы лежал в земле, глубоко под опавшей листвой несбывшихся мечтаний.

Марево не хотело уходить, а Санхи шептала, что заберёт с собой, не позволит больше так мучаться, на что Тэхён лишь слабо хрипел и чувствовал, как каждый камень, на который наезжали колёса повозки, отдавался тяжёлым гулом в голове.

– Не можем его бросить подыхать, и так девятнадцать вместо двадцати везём, – упрямо повторял тот вояка с лоснящейся мордой, а Тэхёна от одного его голоса в жар бросало, всё естество желало отомстить, но тело не двигалось, глаза не открывались.

Ночи были всё такими же холодными, а дни жаркими, заставляя грязное тело потеть. Тэхёна тошнило от вони воинов, сопровождавших их. Мальчику хотелось окунуться с головой в речушку, что была близ его родной деревни, но в такие моменты вспоминал, что сейчас он слишком далеко.

– Тэхёни, – только голос Чонина держал его на плаву, а нежные поглаживания не давали тьме затопить собой душу мальчишки. – Поешь, – Тэ против воли открыл рот и застонал, морщась от горечи хорошо знакомых ягод. Название крутилось на языке, а пить хотелось до посинения, но воды не было, её не давали пленникам, морили детей, заставляя их плакать и просить дать попить из лесных луж.

По дороге не встретился ни один ручеёк, ни единая капля не упала с чистого неба, а Чонин чуть ли не выл, яростно сжимая пальцами рубаху Тэхёна.

– Что это? – спросил он однажды, проводя пальцами по метке на берде, подтягивая задравшуюся оборванную штанину ещё выше.

В ответ Тэхён лишь недовольно поморщился и провёл грязными руками по метке, чувствуя ими засохшую корочку. Его съедало любопытство, хотелось узнать, кровоточит ли метка принца, так же ли ему больно. Если бы он только мог прочитать длинное слово, что очерняло нежную кожу, то был бы счастлив, узнал бы, что чувствует обладатель чёрных глаз.

На восьмой день повозка беспрепятственно въехала в столицу королевства Чон Хосока и Тэхён вовсю оглядывался по сторонам, подмечая, что люди здесь смотрят подозрительно, а лохмотья большинства прохожих были похожи на Тэхёновы. Грязные детишки бегали повсюду, а мужчина во главе повозки грозил их переехать, если не расступятся, кричал, что мерзость наплодилась. Тэхёна же только передёрнуло от грубых слов, а глаза застлала картина, на которой этот же мужчина вёл себя хуже животного, мучая бедную Санхи.

Слеза скатилась по замаранному личику, и Тэхён крепко сжал руку Чонина, представляя на его месте сестру. Как же он иначе теперь сможет жить без человека, который шёл с ним плечом к плечу всю жизнь, никогда не давал усомниться в своей верности и искренне заботился. Мальчишку очень удивляло то, что он не умер по пути в замок. Болезни и горячка всю жизнь преследовали его, а теперь внезапно отступили, именно в тот миг, когда нужны были больше всего.

– Следуйте за мной, – когда повозка остановилась, к ним подошёл мужчина, чей голос был слишком мягок, а Тэхён сдержал порыв попросить хоть капельку воды. Он понимал, что со стороны выглядел, как дрожащая собачонка, но не мог унять мелкий страх, что длинными когтями царапал внутренности.

Дети направились за мужчиной, а Тэхён шёл и смотрел на огромный замок, совершенно не такой, как в родном королевстве. Так как деревня Тэхёна находилась в дне езды от столицы родного государства, он видел замок Кимов лишь единожды, но хорошо запомнил всю помпезность украшений, и теперь смотреть на уродливую крепость казалось кощунством. Четыре огромные башни замка возвышались над столицей Чонов, и Тэ казалось, что в них следят соколиными глазами за каждым шорохом в городе и за его границами, за его валами и мурованными главными стенами, что возвышались на метры вверх, ожидая возможности дать сигнал бастионам, чтобы те сожгли всё дотла.

В небольшом, плохо освещённом помещении были зажжены свечи, но они не рассеивали мрак, лишь одиноко горели по углам. Дети встали под стенкой в ряд, а мужчина приказал двум служанкам напоить и накормить их.

– Его Высочество принц Чонгук даровал вас, своих подданных, в услужение королю нашего государства. Имя его Чон Хосок, а от сегодняшнего дня вы станете его самыми верными слугами, беспрекословно подчиняясь и верно служа, – мужчина неосознанно опустил глаза, на подсознательном уровне преклоняясь перед королём.

Тэхён подавил желание брезгливо поморщиться и перевёл взгляд на свои босые ноги. Хотелось отмыть всю грязь, кровь, всё, что случилось на протяжении тех долгих дней. Ему так сильно хотелось вернуться к своему дому, ещё разок втянуть запах родной обители, пробежаться с сестрой по полям. Санхи…

– Повинуйтесь, – громко воскликнул мужчина, ударил себя два раза по груди, – сейчас вас отмоют, выдадут одежду, а завтра перевезут в замок. – он мягко посмотрел на перепуганных детей, а глаза его увлажнились, что искренне удивило Тэ.

Мужчина покинул помещение, а Тэхён подметил, что это сырое строение раньше служило чем-то вроде конюшни, так как специфический запах остался, а стога сена были сложены вдоль одной из осыпающихся стен. Потолок давил на плечи, а хмурая атмосфера сеяла в душе странное чувство, от которого мальчишке хотелось свернуться калачиком и спрятаться в том сене. Двенадцатилетнему мальчику было слишком тяжко принять такие удары судьбы, а ящик Пандоры, который сейчас стоял перед ним, шурша своими внутренностями, просил открыть себя и выпустить ещё больше хаоса, боли и неразберихи, в ворохе которой Тэхён может пострадать без шанса на восстановление. Но он упрямо тянулся к нему, не внимая кричащему сердцу, игнорируя тупую боль в груди.

Тэхён бросил взгляд на слуг и едва заметно выдохнул, когда почувствовал знакомую ладонь на своем плече.

– Иди, Тэ, отмоемся, – Чонин улыбнулся, и на миг его грязное лицо дало Тэхёну надежду.

Как только дети начали раздеваться, снимая грязные лохмотья, служанка завопила и дёрнула за руку одну из девочек, что стыдливо пыталась прикрыть живот рукой.

– Меченая, – Тэхён застыл на месте, а рука Чонина на его плече вдруг резко сжалась, – одна девочка помечена, – служанка повторила ещё раз, видимо, для пущего эффекта. Женщина схватила её за руку и медленно проговорила:

– Мне жаль, – Тэхёну вдруг от этого тона стало сложно дышать, и он вцепился в собственную рубаху, смотря, как полуголую девчонку повели на выход. Вот он – конец. Такой глупый, ведь после пережитого ада его ждала бессмысленная смерть, которая уже размахивала косой прямо возле шеи.

В венах кровь застыла, а в глазах потемнело, захотелось упасть навзничь, заранее притвориться мёртвым, чтобы больше не били, не трогали, не издевались, не заставляли морально умирать в тысячный раз.

– Встань позади меня и расцарапай кожу, – шёпот Чонина раздался прямо над ухом, и Тэ прикусил губу, чтобы не разреветься. В руку сунули что-то холодное и острое, и, кинув взгляд вниз, мальчик разглядел старый, ржавый гвоздь. Он аккуратно, чтобы не привлекать лишнего внимания, поменялся с другом местами, а потом приспустил оборванные штаны, запуская в них руку.

Как только острый предмет коснулся кожи – она начала пульсировать и жечь, и Тэхён давил всё сильнее. По ноге стекал ровный поток крови.

Чего стоят наши страдания, выменянные на возможность побродить по этой земле ещё немного? Нужны ли они вообще тому, кто это всё создал? Может, для него очередная жизнь очередного ребенка не так уж и важна, но Тэхён упрямо царапал кожу, совершенно не подозревая, что умереть от заражения не так сложно, как кажется.

***

Ким Чонгук родился на рассвете одного из ледяных февральских дней. В то утро ударили страшные холода, а повитуха всё приговаривала, что принц будет лютым, как сама зима, с вечной ледяной корочкой вокруг сердца и холодными руками. Королева только тяжело сглатывала, держа небольшой комочек на руках и молила, чтобы слова так и остались словами, а у крохотного мальчишки было доброе сердце.

Братья Ким выросли в любви и заботе, а Намджун всегда поддерживал младшего принца, брал с собой на охоту и пропускал мимо ушей колкости, разбрасываться которыми Чонгук так любил. Скверный характер мешал принцу быть уважаемым, он и сам понимал, что его больше боятся, чем воспринимают, как правителя. Если Намджуна подданные любили за хорошие решения и умные поступки, восхищались его реформами, хвалили цель сделать простой люд образованным, то младшего Кима боялись, как огня. Чонгука это безумно забавляло, и он на всех праздниках окидывал холодными взглядами советников отца, а позже, когда король умер – советников Намджуна. Когда же умерла королева, Чонгук впервые почувствовал ту самую ледяную корку, которой уже начало обрастать его сердце. Тогда он впервые обнимал Чимина вместо очередной девчонки.

Чонгук окинул взглядом отдыхающих после тяжёлого дня воинов и подошёл к большому костру, наблюдая за тем, как огоньки метались по брёвнам. Чимин подошёл и, поклонившись, передал ему кружку с терпким напитком.

Звёздная ночь так прекрасна, когда облака не застилают миллионы мерцающих светил. Так далеки, так красивы. Вот бы хоть одна звёздочка упала к Чонгуку, спустилась и осветила собой путь, тот тернистый жизненный путь, который девятнадцатилетнему принцу только предстояло пройти.

– Мой принц, – Пак украдкой указал взглядом на шатёр, а Чонгук поджал губы, – три дня, и мы будем в замке Чонов. Вот только гложет меня один вопрос. – Чонгук тут же направился к шатру, не проверяя, идеё ли за ним Пак.

Принц проник в палатку, указал слуге на выход и, осушив до дна кружку, бросил её на пол, поворачиваясь лицом к Чимину.

– В чём дело? – пробормотал он и провёл рукой по сюртуку, смахивая невидимую пыль.

– Меня беспокоит то, что на нас ни разу не напали, а мы на территории Чонов уже второй день, – Чимин задумчиво потер подбородок, подходя к принцу ближе, – с нами добрая тысяча воинов, но если Хосок удумал подпустить ближе, а потом обезглавить, как послов короля Намджуна, то…

– Тихо, – бросил Чонгук, – думай о моей безопасности, а не об утерянных возможностях поразмахивать мечом, – Чонгук подошёл к мужчине и провел пальцем по его нижней губе.

– Это как-то связано с теми детьми? Ты отправил их Чону, чтобы обеспечить себе безопасность? – Пак нахмурился и поцеловал подушечку пальца. – Ты видел, в каком они состоянии? Одного избивали, другие сидели и боялись пошевелиться.

– Откуда ты знаешь об этих крестьянах? Они останавливались в лагере всего на часок, – Чонгук фыркнул, обхватил длинными пальцами шею Чимина и заглянул в светлые глаза, – такой пронырливый, – принц приблизился и, прикрыв глаза, прикоснулся губами к устам Пака, притягивая мужчину к себе, запуская свой язык во влажную полость рта. Чимин рвано выдохнул и прикрыл глаза, наслаждаясь лаской, запуская пальчики под одежду, расстёгивая золотые пуговицы. Но Чонгук резко отстранился и повернул Пака к себе спиной.

На миг. Ровно на миг в его глазах можно было увидеть вспышку липкого страха. Никто не должен увидеть «отчаяние» на его плече, а уж тем более Пак Чимин.

Чонгук еще не знал, что сам стал причиной «отчаяния».

***

На второй день пребывания в замке, Тэхён уже не шарахался своей тени, не прятался за спиной Чонина и добросовестно драил пригоревшие котелки. В замке вовсю шептались о том, что к королю с аудиенцией пожалует принц Ким, а на кухне была настоящая суматоха, приготовления занимали мысли всех слуг, и всё должно было пройти на высшем уровне, чтобы государь не пал лицом в грязь.

Грузная женщина то и дело подкидывала Тэ работёнки, бросая в его уголок чёрные казанки, на отмывание которых у мальчишки ушла бы вся жизнь, настолько они были грязны. Тэхён старался не унывать, внушал себе, что должен быть рад возможности в любой момент выпить чистой воды, да и тут кормят сносно. Вот только Чонину повезло больше, и он чистил овощи для блюд, слушая рассказы одного из поваров.

Нежные чувства одолевали Тэ в те минуты, когда он смотрел на друга, а на щеке чувствовалось дыхание Санхи, которая отчётливо шептала, что всё будет в порядке. Тэхён часто проводил рукой по ноге, чувствуя жёсткую повязку через мешковатую ткань штанов. Когда он царапал бедро до потемнения в глазах, он и представить не мог, что через несколько часов метка появится в другом месте – под левым ребром, украшая непонятными символами девственную кожу. Ах, как же ему было жаль, что Чонин не умел читать.

Вечером на кухне поднялся особый гул, а потом всё резко стихло, когда главного повара позвали к королю. Когда пошли перешёптывания, что король не зовёт к себе, чтобы похвалить – Тэхёну стало плохо, а в двери постучал прежний страх.

«Твоя жизнь не в твоих руках,» – кричал противный голос в голове, а Чонин упрямо тащил за руку.

– Идём, посмотрим на сад, все и так заняты судьбой повара, а Риджин говорила, что там красиво, – лепетал Чонин, пока вёл друга за собой.

– Кто такая Риджин?

Но, как только мальчишки вышли во двор, Тэхён замер, и его рука выскользнула из руки Чонина. Его уже не волновал ответ.

Прямо в душу уставились знакомые глаза.

========== There’s a room where the light won’t find you ==========

You can run

I don’t mind

Чонгук оглядел свою свиту, что состояла из Чимина и нескольких приближённых подданных Намджуна, и вошёл в тронный зал, громко цокая каблуками туфель. Эхо отбивалось от стен, и принц уверенно шагал, подходя к королю, что восседал на троне. Убранство зала было не таким пышным, как во дворце Кимов. Подле государя стояло двое вооружённых солдат, а возле трона, в ногах короля сидел мальчишка, и Ким догадывался, что это и есть тот самый Мин Юнги, что так прискорбно был обречён делить судьбу Чимина – быть голубых кровей, но не иметь власти. Сам Чон Хосок попивал что-то из золотого бокала, холодно окидывал взглядом прибывших гостей, ухмыляясь Пак Чимину. От Чонгука не ускользнула мерзкая усмешка, и он поспешил поклониться, чтобы отвлечь внимание Чона.

– Ваше Высочество! – принц преклонил колено и подавил в себе желание стукнуть Чимина, который замер и злобно покосился на Хосока, стоя возле Кима.

– Рад приветствовать тебя, Чонгук, – Хосок коротко улыбнулся, – твоя зверушка не знает, как себя вести? – Чонгук увидел, как напрягся Пак, но был уверен, что тот не натворит глупостей – королевская кровь плескалась в нём, но поражённая гордость не позволяла двигаться. – Совсем одичал, охраняя чужие границы?

Чонгук увидел, как тяжело было Паку поклониться, а совесть уколола мысль, что брать с собой Чимина было глупой идеей.

– Милорд, мой король желает заключить с вами соглашение, – сказал Чонгук, чем заставил Хосока захохотать и отставить бокал в сторону. – Я здесь для этого.

– Я догадался. Благодарю за присланных слуг. Красивый жест, Чонгук.

Ким улыбнулся и почувствовал, что его сейчас стошнит от этой напускной любезности. Будь его воля, голова Чона давно бы украшала одну из острых пик его солдат, но он не успеет вытащить меч, как его голову тут же снесут.

– Юнги, – Хосок подал руку мальчишке, который тут же подскочил на ноги, – покажи нашему гостю сад, – он указал на Чимина, – а мы пока поговорим без сторонних ушей. Все ведь мы знаем, что Паки – никудышные подданные, доверять им нельзя. Чонгук, я бы на твоем месте от него уже давно избавился. Так же, как я избавился от его брата.

Принц почувствовал, как злость закипает в жилах, смешиваясь с кровью, отравляя его. Он чётко увидел, как убьёт Хосока. Не ради Чимина, нет. Только из-за того, что такой прогнивший человек не должен править народом, не должен приниматься за достойного правителя. Чонгук догадывался, как именно король избавился от брата Чимина, так как знал, что лишение головы – любимое наказание Хосока. Он почувствовал, как сильно напряжён был Чимин, и легко кивнул, зная, что этот жест не ускользнёт от глаз Пака. Чимин, видимо, принял кивок за согласие и, дождавшись Юнги, последовал за ним к выходу из зала, оставляя Чонгука одного.

– Какая ирония, – Хосок рассмеялся, – несчастные бастарды.

– Вы очень строги к Чимину, Ваше Величество, – принц попытался не выдать свое раздражение, – он отличный воин. Они не бастарды лишь потому, что ими пожертвовали во благо государств.

– Хоть Чимин и законнорожденный, от него отказались, и разве это помогло Пакам? Твой отец хоть пальцем пошевелил, чтобы выслать свою армию? Нет, он препирался с Намджуном, который, видимо, единственный, кто из королей Кимов не так глуп. Отец и мать Чимина казнены, а брату я сам отрубил голову. Прискорбно видеть то, как ты слеп. Юнги младше тебя на два года, но рассуждает более смышлёно, – холодно отчеканил король, а Чонгук еле сдерживался, его пальцы мелко дрожали, а разум затапливала месть, едко впиваясь в последние крупицы благоразумия, стирая их в порошок. – Ну, да ладно, – на лицо Хосока легла прежняя улыбка, и он подозвал к себе одного из слуг, что-то прошептал ему на ухо. – Я полагаю, мы должны устроить праздник в твою честь, а пока ты продегустируешь блюда, которые будут поданы.

Чонгук непонимающе уставился на короля, а потом, несколько минут спустя, когда слуги внесли в зал серебряные подносы, смутился, так как в голову пришла мысль, что еда может быть отравленной.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – Хосок взял свой бокал и отпил из него, – я не собираюсь тебя травить, лишь хочу, чтобы ты оценил старания моего повара.

Чонгук покосился на разнообразные блюда и взял в руки небольшой корж с рыбной начинкой. Его безумно смущала неловкость ситуации, но он быстро съел безумно вкусный коржик и уже потянулся за вторым, когда закашлялся. Мелкая косточка царапала ему горло, и он согнулся пополам, прося воды. Хосок подскочил с трона, и принц увидел удивление на лице короля, который явно не ожидал такого.

– Главного повара ко мне. Сейчас же, – король прошипел.

Чонгук не переставал кашлять, а когда увидел, как в зал привели перепуганного мужчину, понял, что живым повар отсюда не выйдет.

– Ваше Величество, – принц преклонил колено, – я так неловок, – отчего-то судьба повара казалась ему стоящей того, чтобы её спасти, ведь коржи-то действительно получились вкусными. – Ваш повар приготовил восхитительные блюда, а…

– Меч, – Хосок перебил принца и сошёл с трона, подходя к Чонгуку. – Встань. Он замахнулся на жизнь члена королевской семьи.

Принц поднялся, а Хосок дал ему свой меч, кивая в сторону сжавшегося повара. Чон всем своим видом давал понять, что спорить с ним бесполезно, он уже всё решил для себя. Чонгуку отчего-то подумалось, что король проверяет его, и он схватил меч, подходя к мужчине. Он подавил подкатывающую к горлу тошноту и подумал, что это будет не первое его убийство, но растерянность в глазах повара он запомнит надолго.

– Отруби голову, – в глазах короля плескалось удовольствие, а его поза так и кричала о его силе, власти, жестокости и капельке безумия, что отравляла его естество, – если не боишься замараться.

Чонгук сглотнул тяжелый ком и поднял меч вверх.

***

Тэхён опустил взгляд и почувствовал, как янтарные глаза прожигают насквозь, не давая сделать лишний вдох, заваливая внутренности тупым чувством благодарности. Не было бы между ними тех десяти метров – мальчишка умер бы на месте от ожогов по всему телу. Кладка под ногами была покрыта трещинами, так же, как и мысли Тэ, которые в любую минуту грозили довести до безумия, мечась из крайности в крайность. Не понимая, почему у него такая реакция на мужчину, что шёл ровным шагом рядом с другим, более тонким и красивым парнем, Тэхён застыл, то и дело поглядывая на них из-под ресниц.

Это тот самый мужчина, что спас, и, сам того не желая, прекратил страдания и уменьшил дозу жестокости. А потом, будто напоминая, что доброта – черта непостоянная, бросил на холодную землю подыхать, совершенно не заботясь о том, что из ран сочится вязкая, липкая, смешанная с грязью кровь. Не столько тело, сколько сама душа кровоточила и кричала, что так нельзя, что так – больно. Не по силам.

Чонин резко развернулся и опять схватил Тэ за руку, вбежал в двери кухни и прислонился к стене.

– Тэхёни, это тот господин, который ударил маслянистую свинью, – воскликнул мальчик, теребя руками штанину, – ты помнишь его?

Тэхён не хотел. Не хотел помнить, почему его избивали, почему этот господин помог ему, ведь тогда в голове опять вырисовывался образ Санхи, а он и так много сил потратил на то, чтобы отгородить себя от эмоций, от того ржавого гвоздя, который не только метку расцарапал, но и на сердце шрамы оставил.

– Не помню, – прошептал Тэ, а лицо его покрылось лёгкой испариной, стереть которую он попытался длинным рукавом рубахи.

Чонин молча кивнул и сжал руку друга, ласково улыбаясь.

Но Тэхён чувствовал, как что-то внутри него металось, ему хотелось залезть под огромный деревянный стол, что горделиво стоял в центре большой кухни, и обнять себя, притягивая колени к груди. А когда на кухню вошел тот самый господин, да ещё и без лишних слов повёл за собой, Тэ показалось, будто на него ведро холодной воды вылили, он не мог пошевелиться, холодные пальцы дрожали, а ноги ступали сами по себе.

– Ты знаешь, кто я? – мужчина запер за собою дверь и подошёл к столу, наливая себе воду с медного графина. – Я удивлен, что ты выжил. Как тебе живётся в замке Чонов? – мужчина выплюнул и бросил графин об стену.

– Я хотел поблагодарить вас, – Тэхён стоял возле двери, игнорируя желание убежать, как только мужчина отвернётся. Янтарные глаза, полные злости, угрожали сжечь. – Вы с-спасли мне ж-жизнь, – мальчишка заикался, пытаясь скрыть свой страх, не понимая, чем вызвал такую злость.

– Прости, – мужчина прикрыл глаза, – меня зовут Пак Чимин, – открыв их вновь, Чимин подошел к мальчишке, – я зол не на тебя. Но, – он задорно усмехнулся, – меня поразила твоя живучесть. В этот раз скажешь своё имя?

– Тэхён, – прошептал мальчишка, оглядывая накидку Чимина, обшитую золотыми нитями. Хотелось провести по мягкой, шёлковой ткани, что спускалась в пол, и Тэ взглянул на свои мозолистые руки. Драить котелки до конца жизни – вот что ему светило.

– Тэхён, – Чимин поднял уголок губы и потрепал мальчишку по волосам, – так как тебе живется в этом местечке?

Тэхён посмотрел через окно на облака, что непонятными фигурами, линиями, мягкими контурами украшали небо и подумал, что жить здесь не так уж и плохо. Но он не успел ничего озвучить, как дверь распахнулась, а его сердце второй раз за день ухнуло вниз. Прямо на него смотрел принц, и лицо его выражало явное недовольство, перемешанное с отвращением и непролитыми слезами.

– Ты? – послышался удивленный голос, и Тэхён сжался. Он был готов выпустить свои шипы в любой момент, но только грохнулся на колени и молчаливо уставился на пол, боясь поднимать глаза. Метка жгла под рёбрами.

***

Когда Чонгук опустил меч, а потоки крови залили пол, он не почувствовал ничего, кроме отвращения. Голова мужчины откатилась, а глаза его были выпучены, не скрывали животный ужас. Чонгук отдал меч королю и подавил в себе накатывающую тошноту, но зрелище было слишком отвратным, а психика Хосока – искорёженной до того, что его действия не поддавались объяснению. Чон громко рассмеялся и провёл языком по лезвию меча, слизывая кровь, заставляя принца отшатнуться. Чонгуку стало не на шутку страшно, и он почувствовал, как сильно забилось его сердце, грозясь выпрыгнуть из груди, оставить хозяина одного.

Чонгука вырвало прямо на пол в тронном зале, и он упал на колени, пытаясь унять жжение в горле. Его тело сотрясали спазмы, а Хосок только приказал подать принцу воды.

– Ты молодец, вижу в тебе потенциал, – голос короля донёсся до него, будто сквозь толщу воды, и Ким поспешил встать, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Иди к себе в покои, отдохни, – Хосок по-отечески потрепал принца по плечу и направился к выходу, обходя кровь, что, кажется, затопила всё пространство. – Кстати, – Чон обернулся возле массивных дверей, – когда-то он был слугой Паков, – Чонгуку показалось, что его засасывает в глубокую трясину.

Принц смотрел на отрубленную голову, а в голове шипели змеи, твердя, что он сделал, что должен был. Своя жизнь дороже, а если бы Хосок учуял слабину, перегрыз бы глотку сразу же. Со зверем нужно вести себя по-зверски, и не важно, что это может зацепить других. Чонгук жив, а это – самое главное, Чонгук убил, а это – дело житейское.

Принц разбито усмехнулся, а корочка на его сердце затвердела ещё больше.

***

Принц смотрел на мальчишку, что упал перед ним на колени и не мог поверить своим глазам. Тот самый ребёнок, которого он видел, когда метка проступила. В груди отчего-то стало тесно, и Ким подошёл поближе, вглядываясь в хорошо знакомые черты.

– Чимин, выйди, – холодно прошипел Ким, заставляя мальчика дёрнуться. – Сейчас же.

Пак недовольно поморщился, но поклонился принцу и вышел из комнаты, оставляя их наедине.

– Где она? – прорычал Чонгук и, приблизившись, поднял мальчишку на ноги, схватил за подбородок и уставился в его глаза, отчётливо читая в них ужас. – Где? – крикнул Чонгук.

– О чём вы?

– Девчонка! – прин взвыл, чувствуя, как пульсирует плечо, – где она? Та девочка, с которой ты был в тот день, когда я видел вас подле полевой дороги, – ему казалось, что, если найдет её, метка перестанет болеть, гореть и мучать.

Тэхён вырвался из цепких рук и попятился к двери, когда принц резко дёрнул его на себя, нечаянно разрывая рубаху, обнажая оливковую кожу. Чонгук застыл, а в глаза врезалось «отвращение», украшавшее живот мальчика.

– Это что?

– Моя сестра умерла, – прошептал Тэ, а Ким даже не шевельнулся, пытаясь прийти в себя. Он видел, как на мальчишку свалилась невидимая тяжёлая ноша, почувствовал, как она давит на его плечи, прижимая к земле, заставляя упасть, поранить коленки и истошно выть, прося помощи.

– «Скорбь». Это был ты, – выдохнул Чонгук, хватаясь за голову. – Это ты! – в голове гудело, мысли спутались, словно волосы на затылке. Он ожидал, что судьба назначила ему парой девочку, но перед ним стоял худющий мальчишка, едва старше тринадцати лет. Его хотелось откормить, согреть. Синяков почти не было, но принц отчётливо увидел почти сошедшие гематомы и тяжело вздохнул. Щенячий страх и непонятная преданность в его глазах удивила Чонгука, и он ужаснулся тому, что захотелось разбить это хрупкое тельце, ударить с высоты о землю, раскрошить тоненькие косточки и сжечь на костре, попутно преклоняясь худобе ключиц.

Тэхён неловко переминался с ноги на ногу, и, когда Чонгук схватил его за шею, мальчик вцепился в руки принца ногтями, смотря на насмешку в глазах напротив. Тэхён чувствовал, как сильные руки отбирают кислород, не давая ему поступать в лёгкие. Тэ умоляюще уставился на принца, и его всего сковал настоящий ужас, захотелось умереть, только от взгляда этих черных, как ночь, глаз. Заметив небольшой шрамик на щеке принца, Тэхёну захотелось его поцеловать, и он ужаснулся своим мыслям, прикрыл глаза, чувствуя, как сильно бьётся его сердце. Разве нужна ему жизнь? Кислорода не было, и Чонгук сжимал руки всё сильнее, круша последние надежды, в очередной раз крича в лицо, что Тэхён – никто, его душу забрать слишком легко, и, чтобы рассечь кожу, меч не понадобится, достаточно лишь единого взгляда, направленного в саму душу.

========== Don’t get too close. It’s dark inside ==========

Now you got no one you can trust.

Мин Юнги – воистину солнечный принц, как его любила называть его кормилица. Он родился легко, без осложнений, а хороший характер служил ему во благо. Не было никого, кто бы не любил мальчишку, он с самого детства бегал с детьми слуг по королевскому саду, брал всю вину за шалости на себя, даже заимел подружку и мечтал, что женится на ней, когда вырастет, не взирая на то, что девочка была дочерью прачки. Детские влюблённости проходили, а принц рос прекрасным, словно дикий цветок Смеральдо, завораживал всех своей хрупкой красотой, бледной кожей настоящего аристократа, мягкой улыбкой и уникальным даром располагать к себе с первой беседы. О нём шла молва по всему континенту, что и стало причиной его обмена на свободу от захватчика Чон Хосока. Король был наслышан о мальчишке, и, когда подвёл свои войска к границам с Минами, потребовал отдать ему принца, чем заставил короля схватиться за голову, а королеву – истошно кричать и отбиваться от служанок. Но выхода не было: Королевство Чон Хосока было слишком могущественным, его армия – втрое больше, а королевство Паков, которое он завоевал, как только взошел на трон, делало его невероятно сильным.