Текст книги "Upheaval of the Medieval (СИ)"

Автор книги: celmorn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Полезай и отмойся, – бросил Хосок и подошёл к столику с блюдами, взял пальцами оливку.

Мин пожал плечами и залез в таз, чувствуя, как горячая вода щипала тонкую кожу. Он выдавил немного мыла из большого пузырька и прошёлся по рёбрам, чувствуя пальцами все синяки, оставленные в порыве страсти. Он огладил свои бока и поднялся к шее, роняя неожиданный стон. Юнги прикрыл глаза и почувствовал, как рука Хосока сильно сжала его волосы, оттягивая чёрные прядки.

– Надо же, из дерзкого принца ты стал такой податливой кошечкой, что меня немного подташнивает, – выплюнул Хосок, резко окуная наместника лицом в воду, которая доходила тому до груди.

Юнги растерялся и открыл глаза, попытался закричать, но взамен лишь напился мыльной воды, чувствуя, как горят лёгкие. Он барахтался в воде, отчаянно махал руками и расплёскивал всё содержимое таза по полу.

Когда Хосок убрал руку, Юнги вынырнул и закашлялся, чувствуя жжение в горле. Он весь дрожал, не понимая, чем заслужил такое наказание.

– Надо было убить твою мамашу ещё тогда, но я, дурак, потакал твоим прихотям, – взревел Хосок, хватая Мина за плечо. – Теперь же она решила, что раз осталась без присмотра, то может делать всё, что захочет? – король одним резким движением выволок Юнги из воды, царапая нежную кожу о металлические стенки. Он бросил Юнги на пол и пнул таз с водой.

– О чём ты говоришь? – непонимающе прохрипел Юнги, пытаясь откашляться.

– Ты виноват, – в ответ закричал Чон, а наместник увидел отголоски той прежней ярости и свернулся клубочком, боясь, что мнимое иллюзорное счастье кончилось, иссякло, а прежний тиран занял главное место в теле короля.

Он заметил борьбу двух личностей в глазах Хосока.

Сегодня победила ночь, а потому Чон ухватился за шею Юнги, пытаясь поднять его с пола, и бросил длинную рубашку, что доходила до середины бедра.

– Одевайся и поешь, – выплюнул король и было уже направился на выход, когда Юнги резко встал.

– Стой, – он прохрипел, а потом кое-как дошёл до застывшего короля, что стоял к нему спиной, и обнял.

Он почувствовал, как Хосок вздрогнул и опустил голову. Юнги обвил руками тело короля, сплетая пальцы на его груди.

– Не надо, – выдохнул король совсем тихо, и Мин почувствовал, как он ухватился за руки, пытаясь их разъединить.

Юнги прошибла вспышка злости, он резко повернул Хосока к себе и обжёг его щеку пощёчиной, пытаясь унять дрожь в пальцах. Ему хотелось выбить из него всю эту дурь, заставить прекратить так себя вести. Чон удивлённо потрогал пальцами щёку и вопросительно поднял брови, ожидая ответа. Но взамен Юнги стал бить кулачками по его груди, глядя прямо в глаза. Хосок в один миг прижал его к себе и положил руку на затылок, заставил уткнуться носом в свою яремную ямку, второй же обхватил Мина за талию, пресекая все попытки драться.

– Непослушный котёнок, – тихо изрёк король, чувствуя, как дрожало тельце в его руках. – Твоя мать подрывает мой авторитет, а ты оказался прав в одном: они хотят твоей смерти. Они думают, что ты убил Соа. Вчера мои люди казнили бунтовщиков, которые замышляли… – он запнулся. – Это не ты убийца, а я, но они слепо повинуются мне, проклиная тебя, – тихо сказал Чон, приглаживая чёрные волосы. – Я должен защитить тебя, найти того, кто приказал убить Соа, и здесь ты не в безопасности. Прокляни меня, возненавидь, чтобы мне было легче отослать тебя в твой замок, – надрывно прошептал, чувствуя, как маленькое обнажённое тело Юнги сотрясалось от молчаливых всхлипов.

– Ты хочешь, чтобы я уехал? – так же тихо спросил Юнги.

– С последним днём третьего месяца лета я покину дворец для того, чтобы положить к твоим ногам королевство Ким. Юнги, – он разорвал объятья и шагнул назад, – ты любишь меня? Ты будешь ждать меня? – лихорадочно прошептал Чон, вцепляясь пальцами в плечи наместника.

– Мне не нужно никакое королевство, хватит приписывать мне свои жестокие победы, – всхлипнул Мин и потёр красные глаза.

– Ты любишь меня?

– Н-нет, – выдавил из себя наместник и громко всхлипнул, видя, как грустная улыбка скрасила серьёзное лицо Хосока.

– Правильно, котёнок, меня не за что любить, – безжизненный тон разрезал кожу Юнги, заставляя его упасть к ногам короля.

Хосок тоже опустился на колени, прижимая к себе маленькое тельце, пытаясь погладить его, чтобы успокоить. Он поднял Юнги на руки и отнёс к постели, кутая его в простынь и заставляя сесть, чтобы опереться о спинку большой кровати. Мин замер, наблюдая за тем, как нежно Хосок стирал его слёзы, увлечённо смотрел на губы, разглядывая ранки, а потом оставил лёгкий поцелуй. Он сунул Мину в руки одну из тарелок, молча смотря, как Юнги неловко взял своими длинными, тонкими пальчиками рисовую лепёшку и кусочек вяленого мяса. Он попробовал, забавно поморщился, заставив Хосока улыбнуться.

– Не нравится? – спросил король.

Юнги покачал головой, отдавая тарелку.

– Я не хочу ничего есть, – сказал он охрипшим голосом.

– Даже десерт? У меня здесь пирог с маком и, – он взял ещё один, – тут и яблочный есть.

– Пирог? – оживился Юнги. – Я хочу маковый, – пролепетал, тут же выхватывая кусочек из изящных рук короля и сразу же пихая половину в рот.

Хосок удивлённо покосился и сам съел кусочек, подмечая, что действительно вкусно. Юнги открыл рот, намекая, что хочет ещё, но взамен Хосок приблизился и поцеловал его в уголок губ. Юнги опустил голову и провёл длинным пальцем по своей ноге, скрытой белой тканью. Хосок взял его пальцами за подбородок и поднял голову вверх, тут же оставляя воздушный, почти что невесомый поцелуй. Юнги спустился ниже и улёгся на подушки, таща за собой короля.

– Я никогда не был на Южном море, – тихо начал он. – Мне всегда нравились сказки о русалках и водных чудищах, и даже о боге воды, который имеет тако-о-ой, – он вытянул руки, – жезл. Его дочки-русалки – самые красивые на свете, а их песнь слаще любой мелодии. Я хочу побывать там, на Южном море. Когда королевство Ким падёт, ты позволишь мне поехать туда? – надежда искрилась в его голосе, а руки, гладящие его спину, застыли.

– Мы поскачем туда на лошадях, – нежно ответил Хосок. Он повернул Мина к себе и провёл кончиками пальцев по его щеке. – Прости меня, Юнги.

Мин едва заметно улыбнулся и потёрся щекой о чужую руку, довольно урча. Он прикрыл глаза и сильнее прижался к телу Хосока, уже на автомате расстёгивая пуговички на его камзоле и рубашке. Когда одежда была сброшена, а тепло тел соприкоснулось, Юнги обвился словно плющ и прикрыл глаза.

– Юнги, – вновь тихо позвал король.

– Да.

– Казни свою мать.

***

Юнги уехал, не прощаясь, только вежливо поклонился и долго глядел в окошко кареты, пытаясь увидеть тоску и грусть на лице Хосока. Но тот был, словно каменный: ни единая эмоция не отобразилась на его лице. В голове шумели слова Чона, его прямой приказ убить ту, кто дала ему жизнь. Убить собственную мать, которая тоже покушалась на жизнь Юнги. Ландшафт сменялся, а спокойствие и уверенность Мина испарялись по мере отбытия из замка Чона. Он чувствовал нарастающее беспокойство, и, когда карета въехала на территорию дворца, оно только усилилось.

Тронный зал поприветствовал его несколькими советниками и собственной матерью, что стояла со связанными руками.

– К чему такое варварство? – недоумённо спросил он. – Развяжите королеве руки, не думаю, что моя матушка попытается сбежать ещё раз, – его стальной голос и лёгкий налёт страха опустились на зал, заставляя слуг чинно исполнить приказ. Королева тут же бросилась к сыну, пытаясь обнять его.

– Не подходи, – прикрикнул наместник.

– Юнги, – неуверенно прошептала мать, – что это такое? – она указала пальцем на алеющие следы бессонных ночей, что предательски выглядывали из-под сюртука. – Ты всё-таки раздвинул перед ним ноги? – выплюнула она.

– Что? Не ты сама отправила меня к нему? Два года назад ты тряслась, переживая за свою шкуру, сказала, что у нас нет выбора. Позднее ты пыталась отравить меня, мамочка, – закричал он, наступая на женщину, что боязливо отступала назад. – Теперь ты так удивлена тем, что я делю с ним ложе?

– Юнги, – вскрикнула женщина, когда сын ухватился за её шею.

– Ты пыталась сбежать, не так ли? – обманчиво ласково спросил Юнги. – Я отправлю тебя в то место, откуда ты уже никогда не выберешься.

– Юн… – пальцы сдавливали шею сильнее, и глаза Мина горели яростью на собственную мать, он желал добиться справедливости, прикрываясь приказом Хосока. Он давно хотел отомстить своей матери, винил её во всех своих бедах, так как не мог больше винить Хосока.

Такие, как он, мстят, невзирая на чувства.

Он резко отпустил королеву, давая ей возможность отдышаться. Она распахнула глаза и непонимающе уставилась на собственного сына.

– Ты стал подобен ему, – закричала осипшим голосом. – Готов убить собственную мать? Давай, только я знаю тебя, ты будешь жалеть об этом, а твой Дьявол не спасёт тебя, потому что он сам проклят.

– Закрой рот, – прорычал Юнги, оборачиваясь к советникам. – Казнить её. Завтра с утра, как только солнце взойдёт на небо, её голова должна слететь с плеч, понятно? – закричал он, подмечая разочарование в глазах старого главного советника.

– Как пожелаете, господин, – ответил старик, поклонившись.

– Юнги, – вскрикнула королева, – ты с ума сошёл? Ты не смеешь, не имеешь права, глупый мальчика.

Но Мин уже не слышал, он покинул зал, оставляя там остатки своего сердца. Теперь оно зачерствело полностью, под стать хосоковому.

Он направился в свои покои, и один из слуг тут же принёс ему письмо с гербом королевства Ким.

Предай, ибо предан ты был.

Юнги развернул чистый лист бумаги и впервые решился написать ответ.

========== I’m scared that you won’t be waiting on the other side ==========

And there’s no remedy

For memory

Your face is like a melody,

It won’t leave my head

Your soul is haunting me

And telling me

That everything is fine

But I wish I was dead

(dead like you)

Тьма опускалась на королевство Ким, а Чимин всё так же ощущал нежные руки Тэхёна, глядящие его лоб. Он чувствовал жар, что расползался по всему телу, и тошноту, что заставляла желудок сжиматься. Он слышал тихий, еле слышный голос мальчишки, который читал ему о том, как могучие, злые драконы восседали на горах сокровищ, а храбрые рыцари побеждали их, спасали принцесс и после пройденных испытаний получали свой счастливый конец.

Пак Чимин непригоден. Он видел только кляксы света, мерцающие свечи, но не мог различить лица и то, что его окружало. Слеп, словно маленький котёнок. Какой же из него теперь воин? Врач говороил, что есть большой шанс того, что зрение восстановится, но Чимин зал, что это враньё, он слышал грустный тон Джунхёна и понимал, что это конец.

Отчаяние накатывало в минуты, когда Тэхён, приглядывающий за ним, выходил, оставлял его одного. Безликие стражники, стоящие у двери, никак не скрашивали одиночество, а советник Сокджин приходил слишком редко. Чонгук – ещё реже. Чимин чувствовал себя никчёмным и брошенным, только голос Тэхёна не давал ему сойти с ума, он вслушивался в сказки и расспрашивал о дворце, но в основном молчал. Было сложно выдавить из себя хоть слово, потому как в голове было только «беспомощен».

Человек, чьим главным ремеслом было армейское дело, стал тем, кому оставалось лишь лежать в постели, трогать свою раненую щёку и чувствовать, как яд забирал у него всё больше и больше сил. Сколько бы противоядия ни ввели в организм, Чимин чувствовал, что оно не нейтрализует, а только замедляет прибытие к концу пути. В этом конце его линия судьбы на ладони прервётся, а бездушная оболочка станет ничем иным, как ещё одним сожжённым телом.

– Пить, – прошептал Чимин, а Тэ прервался, отложил очередную книгу и налил из графина немного компота, передавая его Паку.

Тот благодарно кивнул и ухватился за кружку двумя руками, жадно глотая прохладную жидкость.

– Господин, – Тэ приложил свою ладошку ко лбу Чимина, – ваш жар только усиливается. Я пойду за лекарем.

– Нет, – Чимин мазнул рукой по воздуху и словил руку мальчишки, прижал к своей груди. – Не уходи, почитай мне ещё, я не хочу быть один.

– Вы горите, господин, – прошептал мальчик. – Позовите лекаря, – сказал стражникам Тэхён, двери открылись, и в помещение ворвался коридорный сквозняк. – Потерпите немного, вам очень плохо?

– Мне… – Чимин запнулся и закашлялся, жуткий кашель сотряс всё его тело, а Тэхён ухватил его за плечи, приподнимая.

Мальчишка вскрикнул, и Пак почувствовал, как тёплая струйка потекла по подбородку. Он стёр её тыльной стороной ладони.

– Это кровь, Тэхён? – горло сипело, и Чимин тихо прохрипел, пытаясь подняться.

– Господин, – мальчик всхлипнул.

– Нет-нет, – Чимин ухватился за его ладонь, – я не боюсь, я воин, а это значит, что… – он закашлялся, а Тэ перевернул его на бок, не зная, что делать.

– Господин, я побегу за лекарем, он должен, – Тэ всхлипнул, – он должен прийти, подождите лишь минутку. Пожалуйста, откройте глаза! – он кричал. Раздались тяжёлые шаги, хлопнула дверь.

Чимин слабо улыбнулся. Как же чист этот ребёнок, суженый Чонгука, который послужит ему верной опорой и поддержкой. Чимин и вправду не боялся, единственное, о чём он жалел – что не увидит смерти Чон Хосока, не лишит его жизни своим мечом. Но он знал, что Чонгук свершит правосудие, а Чимину не суждено. Он будет под землёй, когда король вонзит свой клинок в сердце другого короля.

Пак услышал тихие шаги. Из двоих стражников в комнате остался лишь один, и он медленно приблизился к постели. Чимин видел блеск металлических плат, что отражали свет свечей.

Он не шевелился, не зная, что задумал этот мужчина, то ли хотел посмотреть, не умер ли господин, то ли…

Чимин вскрикнул, чувствуя, как острый кинжал пронзил кожу и легко прошёл между рёбрами. Он широко распахнул глаза и даже не успел закричать, как острие впилось в его сердце, а рот наполнился горячей кровью. Он сделал лишь один судорожный вдох до того, как тьма поглотила его сознание, а свет потух. Вот и тот самый пресловутый конец: в своих покоях, куда его перенесли из лекарской, в тепле пышных пуховых одеял и больших подушек.

Пак Чимин никогда не желал недостижимого, он был принцем чужого королевства, но нашёл свой дом здесь.

***

Тэхён бежал изо всех сил, чувствуя, как лёгкие сейчас сгорят. Найти лекаря было несложно, но преодолеть все бесчисленные коридоры казалось тяжёлой задачей. Тэ бежал, не сбавляя темпа, он чувствовал незначительную тошноту, внутри что-то переворачивалось, на общем состоянии сказывалось и сильное волнение. Он не хотел оставлять господина одного, но чувствовал, что необходимо найти лекаря, привести его к Чимину. У господина Джунхёна много пузырьков и трав: он спасёт господина Чимина. Тэ ворвался в лекарскую и спешно поклонился.

– Тэхён, – лекарь собирал небольшой чемоданчик, а подле него стоял тот самый стражник, которого послал Тэ. – Я уже бегу, но тебе нужно вернуться к господину, вот, – он дал Тэ небольшую колбочку со светлой жидкостью, – дай ему это выпить. Иди, я догоню.

Тэ выхватил колбу без крышки и быстрым шагом направился назад, пытаясь не расплескать содержимое. Он не обращал внимания на других слуг, упрямо шёл вперёд, а когда дошёл до покоев Чимина – резко забежал во внутрь. Свечи были погашены, и Тэ, пытаясь увидеть что-то в темноте, направился к постели. Звенящая тишина настораживала, и Тэхён понадеялся, что Чимин уснул. Когда он оказался прямо перед господином, то аккуратно положил ему на плечо руку и легонько растормошил.

– Господин, – позвал Тэхён. Он склонился над Паком и прислушался к его дыханию. Но его не было. Ни единого вдоха или выдоха.

Колба выпала из рук, а Тэ откинул одеяло, которым был прикрыт Чимин. Сквозь темноту он увидел очертания тела господина и его белую рубаху, полностью заляпанную алой жидкостью. Тэхён провёл пальцами по животу, натыкаясь на острый кинжал и взял его в руку, непонимающе качая головой.

Кровь. Она повсюду. Тэхён судорожно вздохнул и прислонился ухом к груди господина, пытаясь уловить биение его сердца.

Всё такая же звенящая тишина, что лупила по нервам, заставляя вопить и задыхаться.

– Господин, – громко всхлипнул Тэхён и отшатнулся, опускаясь коленями на пол. Он крепко сжал кинжал и закричал, понимая, что Чимин мёртв.

Он сжимал свободной рукой свои волосы и выл, задыхаясь из-за накатывающей истерики. Было плохо до одури. Даже когда закрывал глаза – видел залитое кровью тело господина Чимина, который опрометчиво думал, что Тэ дурачок. Он ведь предупреждал, что все, кто к нему хорошо относятся, умирают, но Чимин лишь посмеялся в ответ на это заявление, не принял всерьёз.

Теперь и он пополнил коллекцию всех тех, кто покинули эту бренную землю из-за него.

– Это я виноват, – взвыл Тэ. – Я виноват, – он кричал, повторял и сильнее сжимал кинжал.

Когда покои осветились свечами, а руки лекаря ухватились за его плечи, Тэ громко завопил, повторяя, что вина лежит только на нём, что это из-за него господин умер.

– Успокойся, Тэхён, – кричал лекарь, пытаясь привести его в себя.

– Я виноват, – он отказывался отдавать кинжал, цеплялся за него пальцами.

Даже когда услышал грозный голос короля, он не разжал пальцы, зажмурился и тихонечко плакал, понимая, что это конец. Он попытался поднести кинжал к запястью, так как знал, что там самая тонкая кожа и ближе всего до синих венок, порезать которые равно смерти. Но чужие руки ударили его по щеке.

– Тэхён! – взревел Чонгук, хватаясь за плечи мальчишки. Он принялся трясти его. – Зачем ты убил его? – выл Чонгук, пытаясь не сломать мальчишку сразу же, не убить его на месте.

– Я виноват, – слабо повторил Тэ, солёные слезы стекали по лицу. Король оттолкнул его на пол и забрал из его рук кинжал, всматриваясь в узоры на рукоятке. В нём он узнал свой собственный.

– Это ты украл мой кинжал и убил им Чимина? – прошипел король, хватаясь за волосы Тэ, впиваясь красными глазами в такие же, только заплаканные.

– Я виноват, – проскулил Тэхён, а Чонгук замахнулся и ударил его по лицу. Тэ откинулся назад и ударился затылком о пол, он истерично всхлипывал и свернулся клубочком.

– В темницу его, – проговорил король. – Сейчас же. Я самолично скормлю его бродячим псам.

– Ваше Величество, – встрял лекарь, – он ведь совсем мальчишка, не стал бы этого делать.

– Джунхён, – крикнул Чонгук, – не беси меня, иначе отправишься вместе с ним.

Тэхён услышал отдаляющиеся шаги и руки, что подняли его с пола. Он раскрыл глаза и в последний раз окинул взглядом покои господина Чимина.

В темнице сыро и неуютно. Но Тэхёна это не волновало. Стражники аккуратно опустили его на каменный пол и оставили одного, но теперь бороться с монстрами в темноте не надо. Пусть они сожрут его, заберут с собой, ему не место в мире людей. Все вокруг умирают, и виноват в этом только Тэхён.

Санхи. Солнышко Санхи, что так мило улыбалась и помогала своему маленькому брату. Как же жестоко с ней обошлись. Юна. Добрая и отзывчивая Юна, которой он помогал по хозяйству. Травница и его родители. Все, кто любил Тэхёна умерли. А теперь ещё и господин Чимин.

Тэ громко завыл, зажмуривая глаза, пытаясь стереть воспоминания о всём, что так ранило сердце. Как же больно и сложно.

Он не ел, даже не притрагивался к еде днями напролёт, лишь глядел на хлеб и похлёбку, подобную которой иногда готовила мать, но не мог и притронуться к миске. Такое ничтожество, из-за которого уходят самые светлые люди не заслуживает жить. И Тэ умрёт. Для того, чтобы искупить свою вину.

***

Чонгук молча глядел на прекрасную бледность холодного лица. Ангел, не иначе. А внутри у короля было пусто, он не смог выдавить ни слезинки, чувствуя, как Чимин забрал всё с собой. Все чувства и эмоции, радость и грусть, надежды и обещания. Больше ничего не было важно. Всё уже осталось позади, там, где Чонгук ещё был мальчишкой, что влюбился в сильного и умного мужчину. Теперь остался один. А мальчик, что был связан с ним самой судьбой, был тем, кто лишил жизни ангела. Как Тэхён смог убить? Неужели так сильно ревновал?

Чонгук не понимал, он растерянно смотрел на то, как готовили костёр. В королевстве Пак особ голубых кровей сжигали, и Хосок специально не сжёг родителей и брата Чимина – чтобы показать, что он выше любых устоев. Чонгук же приказал почтить традиции.

Он смотрел на то, как безжизненное тело горело в огне, и подавлял желание вырвать Чимина из этого огня, забрать его и спрятать, попытаться оживить. Но всё бы пало прахом. Мертвецам нет места среди людей. Чонгук ловил грустные взгляды Сокджина и не снимал каменную маску со своего лица.

Всё было словно в тумане: назначение нового командующего Восточной ветви армии, совет, который собрал Чонгук, подготовка к войне, которой уже пахло в воздухе.

Король даже не слушал, только молча кивал головой собственным мыслям, пытаясь уйти от назойливых вопросов и взглядов советников. Благо, Сокджин отвечал на все вопросы и позволял Чонгуку играть роль марионетки, тихо сидеть на троне и пытаться остаться незамеченным. Как ни странно, но мысли о том, кормят ли убийцу, долбили его голову. Ведь он приказал не давать ни кусочка хлеба, но, зная Сокджина, Тэхёну наверняка дают покушать. Второй вопрос: ест ли он? Вы выглядел таким подавленным, маленьким и беззащитным, что Киму было немного не по себе.

Джин прокашлялся, и Чонгук отвлёкся от своих мыслей. Он вежливо поблагодарил совет за то, что они собрались, и покинул зал под сочувствующие взгляды. Все знали о том, какой крепкой была дружба Чонгука и Чимина. Никто и не задумывался о том, что это было чем-то большим, чем дружба.

Ноги Чонгука сами привели его к покоям Чимина, он окинул взглядом помещение, цепляясь за постель. Хоть крови на ней больше не было, но король ясно видел, как алые дорожки стекали с ложа, бежали по полу прямо к нему, будто бы насмехаясь над ним, показывая, что смерть сильнее его мнимой власти. Вдруг он заметил небольшой лист бумаги прямо на застеленной кровати.

Быстрым шагом Чонгук пересёк комнату и ухватился за тоненький, сложенный вдвое лист. Дрожащими пальцами развернул его. Сердце пропустило удар.

«Я отберу у тебя всё ещё до начала войны. Следующим будет меченый.»

Чонгук удивлённо прочитал строчки ещё раз и ещё раз. Меченый – это Тэхён?

Король не сомневался, что это послание Хосока, но не мог понять, как оно здесь оказалось. Он чётко понимал, что оно связано с убийством Чимина, но не мог поверить, что так сильно облажался. Сорвался на бег и приказал своим стражникам найти Джина, а сам побежал к темнице, надеясь, что не опоздал, ведь, «Следующим будет меченый». Следующим будет Тэхён.

Все расступались и кланялись, а Чонгук быстро перебирал ногами, надеясь, что люди Хосока не посмеют показаться днём. Сырые стены темницы всегда оставляли лёгкий налёт напряжённости. Стражники на входе поклонились ему и услужливо проводили до камеры Тэхёна.

Мальчишка лежал на полу, но был цел и невредим, что заставило Чонгука еле заметно выдохнуть. Он заметил нетронутый хлеб и понял, что мысли о еде не зря терзали его. Он тихой поступью вошёл в камеру и наклонился к Тэ, попытался поднять его с пола, но мальчик не реагировал, он размеренно дышал и смотрел куда-то вдаль.

– Вставай, – прошептал Чонгук, бережно подхватывая его под коленями, беря за плечи.

Какой маленький и лёгкий, словно пушинка. Кожа да кости. Чонгук аккуратно вынес Тэхёна из камеры. Он не должен стать следующим.

***

– Ваше Величество, его организм обезвожен, – обеспокоенно сказал Джунхён, глядя на то, как Тэхён перебирал пальчиками подол своей грязной, вымазанной в пыли рубахи. Когда ему надоело, он стал играть с маленьким зелёным камешком, что висел у него на шее. Ребёнок выглядел слишком уж безразличным, и лекарь до сих пор помнил его попытки порезать своё запястье.

– Как это исправить? – спросил Чонгук.

– Спросите у него, почему он считает себя виновным. Ваше Величество, его проблемы не зависят от его физического здоровья. Они все здесь, – он указал пальцем на свой висок.

– Он болен? – непонимающе спросил король.

– Нет же, – усмехнулся лекарь, – он просто слишком рано повзрослел. Он оставил господина Чимина одного для того, чтобы позвать меня, а когда вернулся – увидел мёртвое тело того, кто спас его от рабства, – пояснил лекарь. – Я видел, как трепетно он относился к господину. Это стало ударом для его неокрепшей головушки.

– Как заставить его есть?

– Попросите его, может, он послушает вас. Но не отдавайте его на попечение слуг, он и так, наверное, чувствует себя лишним во дворце.

– На нём моя метка, ты ведь уже догадался? – тихо спросил Чонгук, а Тэхён вздрогнул.

– Нет, я просто подумал, что вы захотите позаботиться о том, кто был дорог господину Чимину. Я бы скорее подумал, что это между ними есть связь, а не между вами с Тэхёном, – добродушно ответил Джунхён.

– Надо же, – хмыкнул Чонгук. – Ладно, вставай, Тэхён.

Тэ даже не шевельнулся, только чуть сильнее стал сжимать свой нефрит, пытаясь успокоиться.

– Ты не слышал? – громче спросил король.

– Тэхён, – к нему подошёл лекарь и взял его за руки, отрывая его от интересного занятия, – иди с Его Величеством, пожалуйста. Не перечь.

Мальчика посмотрел на Джунхёна туманными глазами и поднялся, направился на негнущихся ногах в сторону короля. Чонгук развернулся и пошёл к выходу, а мальчик посеменил за ним, пытаясь унять собственное бьющееся сердце.

Тэ медленно перебирал ногами, из-за чего Чонгуку приходилось останавливаться и ждать мальчишку, раздражённо цокая. Когда они наконец доползли к месту назначения, Ким заставил Тэхёна сесть за стол и сам опустился на один из стульев. Весь большой стол был заставлен едой, но мальчик лишь безразлично окинул взглядом это изобилие, не подавая виду, как сильно проголодался за время, проведённое в темнице.

– Ешь давай, – зарычал Чонгук, которому уже порядком поднадоело это безразличие.

Тэ проигнорировал и уставился на свои сплетённые замком руки.

– Я сейчас сам тебя покормлю, если ты не засунешь еду в свой поганый рот, – зашипел король, подмечая лёгкую усмешку на лице мальчика. – Ты чего улыбаешься? – король стукнул по столе кулаком, будучи вне себя от ярости.

Он резко вскочил на ноги и подошёл к мальчику, беря пальцами с подноса небольшой свёрток риса в капусте.

– Рот открыл, – приказал Чонгук, но, увидев такую же лёгкую улыбку на чужих губах, схватил одной рукой Тэ за подбородок, поворачивая его лицом к себе. Его совершенно не смущали стражники, он попытался запихнуть еду мальчику в рот, но мешали стиснутые зубы. – Да открой же! – крикнул Чонгук, и Тэ открыл, чувствуя, как сильная хватка на его лице чуть ослабилась. – Ну вот, остальное сам ешь, – отчеканил король и отпустил мальчика, направляясь к своему месту.

– У меня будет болеть живот, – тихо сказал Тэхён, – из-за капусты.

Чонгук громко выдохнул и закатил глаза. Какая же раздражающая проблема этот мальчишка.

– Ешь то, что тебе нравится.

Тэ едва заметно кивнул и пододвинул к себе тарелку с нарезанными фруктами.

– Я всегда хотел попробовать виноград, на базаре его продавали, но у меня не было монет, чтобы купить немного. Я бы хотел, чтобы и Санхи попробовала его, – прошептал мальчик.

– Кто эта Санхи? – любопытство скользнуло в голосе короля, заменяя собой прежнюю ярость, но витающая в воздухе злость всё так же отдавала разрядами.

– Моя сестрёнка, она умерла, – он опустил голову. – Когда мы ехали в замок короля Чона, она умерла в дороге, её, – он запнулся и съел одну бусинку мелкого винограда, – её убили.

– Детей было девятнадцать, – самому себе прошептал Чонгук. – Твоя сестра была двадцатой? Мне сказали тогда, что она заболела по дороге и умерла, – король прикусил губу и увидел, как мальчик потёр глаза. – Только не реви опять.

– Я виновен в её смерти, она была так добра ко мне, что должна была поплатиться за это, – потухшим голосом сказал Тэхён. – Господин Чимин…

– Не смей! – крикнул Чонгук. – Не говори его имя.

Глаза короля потемнели, а сам он нахмурился, скидывая свою тарелку на пол. Он заметил, как дрогнул мальчишка, и прикрыл глаза, не зная, как возвратить разговор. Голос мальчишки был успокаивающим, но упоминание Чимина резануло по свежей ране. Он резко поднялся из-за стола.

– Стражники отведут тебя в мои покои, попытаешься что-то с собой сделать – скормлю бродячим псам. Понял? – он подождал, пока Тэ смиренно кивнул, и покинул зал, громко стуча каблуками по плитке.

Сокджин стоял возле гробницы Намджуна, проводя пальчиками по мрамору.

– Ты так предсказуем, – тихо сказал Чонгук, подходя сзади.

– Как ты? – спросил советник, убирая свою руку.

– Я чувствую себя так, будто мне руку отрубили, но слёз нет, – ответил король, положив руку на плечо советника.

– Ты вырос, Чонгук, – сказал Сокджин.

– Я хочу, чтобы Намджун забрал меня к себе. Мой брат не должен быть один. Но если я буду думать о Чимине, то сойду с ума, я не позволяю себе это делать, хоть и болит. Меня бесит этот мальчишка Тэхён, так бы и размазал его тупую голову по стенке, – фыркнул Чонгук.

– Ты привыкнешь к этой тупой боли, но дай Чимину уйти спокойно, поплачь и не отрицай его смерть. Я знаю, что ты скорее будешь думать, что он уехал, чем допустишь мысль, что он мертвец, но не держи его душу здесь, – тихо сказал советник.

– Так же, как ты отпустил Намджуна?

– Так же, как я отпустил Намджуна. Он был моим другом, поэтому не придумывай себе лишнего. Я был влюблён, но он был связан с девушкой. Я только рад тому, что он не оттолкнул меня, а принял в свою семью. Может быть, когда-то я смогу поведать тебе всю историю. Просто знай, что он был самым чистым и благородным человеком из тех, которые только ступали по земле.

Джин обернулся и ласково улыбнулся, видя слёзы в глазах короля.

– Плачь, не держи в себе. Позволь ему уйти, – он обнял Чонгука, погладив его по голове, чувствуя, как тело парня содрогалось, и он тихонечко всхлипывал. Джин погладил его по спине, а солёные слёзы молодого правителя впитывались в его одежду на плече. – Я получил письмо от Юнги, и, поверь, ответ тебя удивит.

***

Маленький комочек сжимался на полу, а у Чонгука случилось дежавю. Тэхён и раньше спал на холодном полу в покоях короля, но сейчас оставлять мальчика одного не хотелось. Ким осторожно поднял его на руки, пытаясь не разбудить. Тэ что-то буркнул себе под нос и сладко потянулся, когда Чонгук опустил его на одеяла, тут же заворачивая в них.

– Не уходи, – жалобно пискнул Тэхён, хватаясь за руку короля, когда он уже хотел отстраниться. – Не уходи к нему, я не хочу, чтобы ты уходил. Не уходи к нему, – лихорадочно прошептал мальчик.

– К кому, Тэхён? – тихо спросил Чонгук.

– Не уходи.

Тэхён перестал ворочаться и прижал руку короля к своей груди, а тот едва слышно вздохнул и лёг позади мальчика, пытаясь сохранять дистанцию. Но Тэ почувствовал человеческое тепло и выпустил руку, повернулся к нему лицом и обнял за талию, сильно прижимаясь маленьким, чересчур худым тельцем. Чонгук не шевелился, а слёзы стекали по его лицу падая на чёрные, словно ночь, волосы Тэхёна.