Текст книги "Одна судьба на двоих"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

– Антон, из квартиры не выходи, очень тебя прошу, – это была Наталья. – Хоть рядом и находится с полдесятка моих людей, но не надо притягивать к себе неприятности.

– Как скажете, госпожа майор, – с улыбкой ответил парень. – Я сейчас в душ и посплю, а то чувствую, что переел слегка. Вы там особо не дёргайте сестрёнку – пусть она спокойно сама выберет то, что нужно.

И, уже обращаясь к Арине, не стал говорить вслух.

– «Малыш. Денег-то на твоей карте хватит, что бы расплатиться?»

– «Не хватит, так украду остальное. Отведу глаза и натырю столько, сколько смогу унести».

– «Я тебе натырю по одному месту так, что потом неделю сесть не сможешь. Хоть и люблю тебя, но такое не спущу».

– «Да шучу я, как ты не понимаешь? Я за свою жизнь даже спички не украла. Зачем ты так?»

– «И я шучу – ты тоже это знаешь. Ладно, шутки в сторону. Теперь серьёзно. Смотри по сторонам и в случае чего дай знать. Я буду присматривать за тобой».

– Наталья, – он обратился к женщине. – У меня необычная просьба. Вы не могли бы с собой захватить для страховки ещё трёх-четырёх человек? Мне охрана не нужна и я обещаю Вам, что останусь здесь до последнего. Но если с сестрой что-нибудь случится, то говорю прямо – я Вас выверну наизнанку, как и всех, кто не справится со своими обязанностями.

– Вы думаете, что могут быть неприятности?

– Я думаю, что лучше перестраховаться, раз на нас идёт какая-то странная охота. Вот посадите нас в самолёт и убедитесь, что тот взлетел, тогда и расслабитесь. А пока Вы выполняете функции охраны – позаботьтесь о предупреждении возможных неприятностей. Вы же сами из Братства и должны помнить Наставление ЗАЩИТНИКА. Я не прав? Напомню Вам, что, одев погоны, Вы не перестали быть ЗАЩИТНИКОМ.

– Я это никогда и не забывала, Антон, – взвилась женщина. – Не надо мне напоминать прописные истины. Я выполню свой долг до конца, будьте в этом уверены.

– Вы не поняли меня, Наталья. Я не учу Вас и не корю. У меня одна единственная сестра, которую я не могу потерять. Это моя неделимая половина, без которой мне жизни не будет. Да и Вас обеих хочу видеть живыми и здоровыми… Да ну его к чёрту. Я иду с Вами. И Вам и мне будет спокойнее, а если что – сразу говорю Вам, Наталья и Евгения – мы намного сильнее не только Вас, да и большинства в Братстве, и сами можем постоять за себя. Единственное, чего боюсь, то если мы начнём сражаться в полную силу, может пострадать множество постронних людей. К чему я? К тому, что в случае нападения главным в нашей компании становлюсь я. И именно мои приказы Вы, и приданные люди, должны выполнять бесприкословно и мгновенно. В этом случае я с сестрой постараемся, что бы все НАШИ остались хотя бы живы. О противнике же я беспокоиться не буду от слова совсем. Если Вы принимаете мой ультиматум, то всё пройдёт в разумных пределах. Иначе я не буду рассматривать Вас как «дружественную сторону».

– Круто Вы, – после непродолжительного молчания произнесла майор. – Что ж, я принимаю Ваши условия и дам соответствующее распоряжения всем своим подчинённым. Но это, как поняла, только в случае прямого нападения?

– Вы правильно поняли, Наталья. Только в случае нападения. Вся остальная работа на Вас и Ваших людях как обычно.

– Тогда вперёд, навстречу приключениям, – улыбнулась Арина и все вышли из квартиры. Майор нажала на рации кнопку и почти сразу из квартиры напротив выскочили двое мужчин.

– Мы все вместе идём в торговый комплекс. Оставляйте здесь двух, остальных снимайте с постов и с нами. Схема работы «Двойной круг». В случае явного нападения – бесприкословное подчинение приказам Антона Ярого. Вопросы есть? Нет. Работаем.

Глава 5.

Москва. Военный госпиталь.

Два неприметных микроавтобуса остановились непосредственно у входа в военный госпиталь. Пока охрана из второй машины занималась своими обязанностями, Наталья в последний раз интруктировала двойняшек.

– Я прошу тебя, Антон, как ведущего в Вашей связке, что бы держал себя в руках и не спровоцировал международный скандал. Это просьба не только моя лично, а и руководства силовых, да и не только ведомств. Поясню обстановку – сегодня в госпитале устроили внеплановый санитарный день и в коридорах практически никого из посторонних не будет. Больных так же не будут выпускать из палат до 15.00. К этому времени, я надеюсь, Вы освободитесь. Билеты я Вам перерегистрировала на шесть вечера. Соответственно, к пяти надо быть во Внуково. Вылет оттуда. До Петербурга будут сопровождать двое сотрудников. Сдадут с рук на руки местным товарищам как положено. А сейчас давайте на выход.

– Спасибо, Наташа, вы нас очень порадовали своей информацией. Это поистине помощь не на словах, а на деле.

Женщина еле заметно улыбнулась.

– Антон. Вы сейчас впервые меня назвали по-человечески. За прошедшие сутки только Наталья или майор. По званию, кажется, чаще.

– Так и Вы впервые проявили не служебное рвение, а чисто человеское отношение, так что один-один, да?

– Да, Антон. А сейчас идите и покажите ЭТИМ, что наша земля не только недрами богата. Удачи! Вас будет сопровождать Евгения, я же останусь здесь контролировать внешний периметр.

Антон наклонился и поцеловал женщину в щёку, чем вызвал недоумение.

– Спасибо, Наташа, за пожелания и добрые слова. Девочки, на выход.

– – -

В госпитале и в самом деле было непривычно малолюдно. Лишь изредка мелькали люди в белых халатах, возникая и почти сразу же исчезая, словно в тумане.

У входа в смотровые, которые были предоставлены госпиталем Ярым на пять дней, стоял мужчина, одетый в тёмный костюм, который, отозвав в сторону Женю, что-то коротко ей рассказал.

Девушка от услышанного нахмурилась и, повернувшись к двойняшкам, пояснила.

– В кабинете находится сотрудник госпиталя, который, показав приказ Главврача, сорвал пломбу и, открыв своими ключами дверь, самовольно проник в помещение.

– А сотрудник, как понимаю, не имел приказа восприпятствовать проникновению. Так? – Антон стал потихоньку раздражаться.

– Так точно. Я не являюсь работником госпиталя и приказа о недопущения проникновения собственно непосредственных сотрудников учреждения в свои помещение у меня не было. Тем более что врач показал приказ о собственном назначении в качестве Вашего ассистента на сегодняшние операции.

Антон открыл рот от удивления, потеряв дар речи.

– Простите, уважаемый, а приказ, что Вы видели, точно подписан именно Главврачом госпиталя?

– Так точно. У меня есть образец его подписи и при сверке был идинтифицирован положительно.

Антон услышал сзади еле слышно всхлипывающую сестру. Обернулся и посмотрел – та еле сдерживалась, что бы не засмеяться в голос. Она ничего не стала говорить, лишь отрицательно замотала головой. Потом до Антона донёсся уже мысленный хохот сестры.

– «Слушай, Тош. А перед нами живой человек или робот? Я, если честно, склоняюсь ко второму. Как-то он неестественно ведёт себя, да и говорит на каком-то непонятном языке».

Антон улыбнулся и подмигнул девушкам, что стояли рядом. Потом вновь обернулся к сотруднику непонятно какой службы.

– Давно служите? – поинтересовался Антон, кривя улыбку.

– Шестой год.

– А за шесть лет службы Вас так и не научили представляться? Или считает назваться ниже собственного достоинства? Хотя мне, если честно, пофигу. С Вами будут разбираться Ваше руководство, но, как по мне, то Вы явно занимаете чьё-то место совершенно незаслуженно. Свободны. В Ваших услугах более не нуждаемся. Евгения, это, понимаю, Ваш кадр? Если так, то сделаете милость – уберите его отсюда как можно быстрее пока я ещё сдерживаю себя.

Антон рывком открыл дверь и зашёл в помещение. Смотровые были закрыты и по-прежнему опечатаны, а вот в кабине, в «ИХ» любимом кресле развалился незнакомый человек лет тридцати пяти-сорока, который даже не соизволил встать при виде гостей, точнее, на данную минуту, хозяев кабинета.

Антон встал перед этим чудиком и, скрестив руки на груди, замер.

Арина же села на стул и заинтересовано стала наблюдать как будут развиваться дальнейшие события. Евгения, как понял Антон, осталась в коридоре разбираться со своим подчинённым.

– Чего встал? Садись на стул, будем общаться, – донеслось из кресла. И прозвучало это так, словно Антон пришёл милостыню просить у барина.

Молодой человек повернулся к сестре и протянул руку, в которой через секунду оказалась тонкая папка переданная сестрой. Он её открыл и, пролистнув первую страницу договора, остановился на второй. Нашёл глазами нужный пункт и, демонстративно ведя пальцем по строчкам, прочёл.

– Пункт 22 настоящего договора, параграф 3. Цитирую... «На время контракта предоставленные помещения госпиталя являются арендованными ЗАО «…» и передаются арендатору в безраздельное пользование. Посещение или проникновение в указанные помещения любых лиц, в том числе сотрудников госпиталя без представителей арендаторов недопустимы и могут служить к расторжению контракта без предварительного уведомления»... Думаю, Арина, этого достаточно, что бы сейчас же покинуть помещение и отправиться по своим делам?

Сестра встала и медленно пошла к выходу из кабинета, попутно забрав из рук брата папку с договором.

– И что это был за спектакль сейчас, не подскажешь? – раздалось из кресла.

– Это не спектакль, неуважаемый, а лишь цитата из контракта, что был заключён между организацией, которую мы представляем и госпиталем, в помещении которого в данный момент находимся. Счастливо оставаться.

– Я, между прочим, приказом Главврача прикреплён к Вашей парочке в качестве научного консультанта и ассистента. Можете меня звать Алексей…

– Да мне похрен как тебя звать, мудила, – взорвался Антон. – Ты хам, невежа и жлоб. К тому же придурок, который собственной манией величия сорвал международную встречу. Я тебе, недоумок, только что зачитал вслух пункт договора, который однозначно определяет, что своим появлением здесь ты его злостно нарушил. Так что готовь мыло или скипидар, что там у Вас принято готовить – иметь тебя будут долго и вдумчиво за твой непонятный апломб. Ад’ю, пер’дентэ (addio, perdente – прощай, неудачник. Итал.)

Антон вышел из кабинета и, подхватив под локти сестру и Женю, повёл тех к выходу, слыша за спиной какие-то невнятные выкрики.

– Что случилось, Антон? – тревожно спросила Евгения и встала у самой проходной, мешая двойняшкам выйти из госпиталя.

– У тебя задача задержать нас любым способом и не дать покинуть госпиталь? – хмуро спросил Антон. – Объяснись, только внятно и быстро.

– Мне нечего объяснять, – не поняла вопроса Женя. – Всё было нормально, и вдруг ты выходишь бешенный из кабинета и тащишь нас на выход. Это как понимать?

Антон не почувствовал в эмоциях девушки фальши, поэтому не стал действовать жёстко, лишь предложил всем пройти совсем недалеко, в кафе.

Уже там, взяв всем троим по чашке кофе, сока и минералки, открыл переданный сестрой договор и показал пункт, который и был нарушен принимающей стороной.

Женя прочла, сложилось такое впечателение, этот и соседний пункты не один и не два раза подряд, после чего откинулась на спинку стула и задумалась. Через пару минут, слегка хлопнув по столу рукой, изрекла.

– Если следовать пунктам договора, то нарушен не один, а сразу три пункта, но это детали. В любом случае любой суд будет однозначно на Вашей стороне и, при желании, можно вытрясти с Министерства обороны страховую премию. Это так. Но если с другой стороны…

– Женя, – перебил Антон. – Мне не интересны все стороны, которые ты можешь огласить. Есть конкретный договор и в нём чётко прописаны все обязанности сторон. Так? Так. И ты не обратила внимание на то, что именно в ЭТОМ пункте чётко прописано, что любая сторона, имея основания, БЕЗ ОПОВЕЩЕНИЯ другой может расторгнуть договор в любое время. Прочти его целиком, а потом поговорим, – и парень вновь сунул документы в руки девушки.

Прошло минут десять, после чего Женя закрыла папку и отдала её Арине.

– Не знаю, кто составлял эти документы, но работал суперпрофи. Всё чётко и ясно, не подкопаться. Мне показалось, что составитель явно благоволит Вашей стороне, нежели госпиталю. Есть некоторые нюансы, которые улавливаешь, прочтя бумагу не один раз.

– Этот профи перед тобой, подруга, – Арина захихикала и кивнула на брата. – Он, перед заключением первого контракта, пару недель сидел а папином кабинете, обложившись книжками по юриспруденции и праву. Потом, со своим черновиком, неделю объезжал все ведущие юридические консультации, доводя до белого каления юристов, добиваясь идеальности формулировок, что бы ни к одной из строчек нельзя было подкопаться. У нас, кстати, есть ещё и приложение к договору, где к каждому разделу имеются подтверждения и ссылки на конкретные законы и постановления.

– Это и правда ты сам написал? – удивилась, не веря, Евгения.

– Правда, – кивнул Антон. – Взял за основу стандартный договор и даже после первого прочтения я, полный профан, увидел СТОЛЬКО лазеек для возможного оспаривания в суде, что решил заняться этим лично. И не две недели, как сказала сестра, а почти два месяца корпел над бумагими. Так что это не экспромт, а длительный изматывающий, но плодотворный труд. Девочки, а это не за нами?

Антон увидел вчерашнего подполковника, который выбежал на улицу и в растерянности озирался по сторонам. – Я, если честно, думал, что за нами побежит тот чудила, который невежливо повёл по отношению к нам.

Евгения поднялась с места и, выйдя на улицу, коснула руки подполковника, который от неожиданности чуть ли не подпрыгнул на месте. После короткого разговора бывший лётчик ворвался в кафе и, увидев сидящих за столом двойняшек, резко сдулся, словно в нём что-то сломалось. Он с шумом выдохнул и направился к столику, за который уже садилась Женя.

– Вы меня до смерти напугали своим уходом, – неожиданно ровным голосом сказал офицер. – Позвольте ненаджолго присесть за Ваш столик?

Антон согласно кивнул и удивлённо взглянул на подполковника, а затем на девушек.

– Охренительная разница между людьми, – задумчиво произнём Антон. – Теми, кто сам добивается всего в жизни, и тем, кого явно тащат за шиворот. Простите, но напомните свои имя отчество, а то вчера с Вами вела разговоры Светлана, а мы лишь выступали в роли статистов. То, что Вы бывший лётчик мы помним, да и фамилия не забыли. Но, согласитесь, по фамилиям называть друг друга в кафе в непринуждённом разговоре – это моветон, не находите?

– Кузнецов, Андрей Николаевич, – почему-то громко сглотнув, еле слышно проговорил офицер.

– Андрей Николевич, прежде чем Вы что-либо скажете, попейте воды или сока. Вот этих двух стаканов мы не касались. Прошу.

– Если можно, то воды… – просипел Кузнецов.

Антон смотрел на подполковника и ему почему-то стало жалко офицера, который был, в общем-то, невиноват ни в чём, а уж так сложились обстоятельства, что в госпитале он не только выполнял огромный пласт работы хозяйственника, но и, по-видимости, стал мальчиком на побегушках.

Парень подождал, пока офицер не успокоится окончательно и только потом спросил.

– Как я понимаю, то проникновение в помещения, которые были нам предоставлены, в действительности санкционированы начальством?

– Так точно, Антон, простите, как Ваше отчество?

– Не надо по отчеству, мы вполне обходимся и своими именами в разговоре с людьми старшего возраста. И кто подписал разрешение на срыв пломб?

– Главврач, – смутился Кузнецов. – Он отчего-то посчитал, что если аппаратуры в помещении уже нет, то туда может входить любой желающий. Я, кстати, категорически возражал, за что получил устный выговор. Но поймите и меня – не могу же я идти против приказа.

– А… То есть Вы лично не присутствовали при проникновении того хама?

– Нет, не присутствовал, хотя на этом и настаивал сам Гриблов, который с утра заявился в госпиталь.

– А это что за персонаж в нашей истории?

– Это… Это отец майора, что проник в ваш кабинет.

– Сын-майор пришёл к отцу, и спросила кроха: «Что совсем нехорошо и что такое плохо», – сколамбурил Антон. – Вы, Андрей Николаевич, не стесняйтесь и поведайте нам, сирым и убогим, кто за кем, что и почему? Я, если честно, ни хрена в Вашем клубке не разбираюсь.

– Сын генерал-лейтенанта Гриблова по требованию своего отца был назначен к Вам ассистентом и научным консультантом на сегодняшнюю диагностику и возможную операцию.

Парень захохотал в голос, от чего на него обратили немногие посетители кафе.

– Подполковник. Вы сами-то поняли, что только что сейчас сказали? Неизвестный научный консультант нам в помощь? Ржу не могу. Так ладно, проехали. Этот сынок врач, как я понял? А папашка кто?

– Отец – из штаба Министерства. Как я понял по отрывкам разговоров, то вчера ещё сам лично не хотел вмешиваться в эту историю, но на него насели как сам сынок, так и его мамашка.

– А откуда, если не секрет, Вы всё это всё знаете?

– Так ещё вчера майор вечером потребовал, что бы он ЛИЧНО присутствовал на демонстрации, инспектируя и лично контролируя процесс. Боюсь передать неточно, но его слова звучали как «в ином случае наука может понести неисполнимую утрату». Когда главврач отмахнулся от требовальщика как от назойливой мухи, майор пообещал, что дойдёт чуть ли не до министра обороны, но своего добьётся.

Кунецов произнёс эти слова с каким-то сарказмом, и все присутствующие поняли как относятся к сыну генерала в госпитале.

– Ещё какая-либо новая информация о сегодняшнем дне или изменении наших планов есть?

Полковник смешался, опустив голову.

– Вместо курсанта ФСБ, документы которого Вы вчера видели, назначен другой пациент – подполковник Андрюшенко, который после тяжёлой травмы позвоночника и нескольких операций так и остался парализован.

– То есть, как заменили? – недоумённо спросила Арина. – Без нас нас женили? Это уже ни в какие рамки...

– Подожди, Рина, – перебил сестру Антон. – Вы сказали, что было проведено несколько операций? Какого рода?

– Я не врач и не могу ответить на понятном Вам языке. Знаю только, что оперировали раздробленный позвоночник.

– Да-а-а, – протянул Антон. – Теперь предпоследний вопрос. Осмотр где будет проводиться? Там, где и раньше?

– Да, – кивнул подполковник. – Пациента, скорее всего, привезут в смотровую, где и проводилась диагностика все эти дни, поэтому и майор там с утра.

– А где наш курсант?

– В палате, где и был.

– Знаете в какой?

– Точно нет, но узнаю без проблемм.

– И последний вопрос к Вам, Андрей Николаевич. Наши «заклятые друзья» из зарубежья прибыли?

– Уже как полчаса назад. Сейчас направляются завтракать в приготовленное помещение.

– Тогда вот что, уважаемый. Сейчас остановите транспортировку в смотровую нового пациента, это, во-первых. Во-вторых – мы их посмотрим прямо в палатах, несмотря на последствия. Ответственность беру на себя. Если этому будут сопротивляться сотрудники госпиталя, не говоря уже о Вашем руководстве, то мы просто развернёмся и уедем отсюда. Условия контракта УЖЕ нарушены со стороны госпиталя, так что передайте недовольным наши условия. Всё. Действуйте.

Когда Кузнецов в полном смысле слова убежал, Арина, посмотрев на брата, спросила.

– Может поможем нашему невольному соучастнику вернуться в ряды славной авиации?

– Поздно, моя хорошая. У него ампутированы шесть пальцев на ногах, да и времени прошло много, мы ведь не боги. Не будем обнадёживать неплохого человека. К тому же я в курсе, что у нас лётчиков в разы больше чем самолётов. А что подполковник? Ну, раз, два, ну десять поднимется в воздух и всё… пенсия. Я тебя знаю и понимаю твоё сопереживание, но… Мы двоём не в силах помочь всем на этой земле. Даже и не на земле и не в стране, а в конкретном госпитале.

Вскоре вернулся Кузнецов и повёл всех троих, раздав белые халаты, маски и бахилы, в палаты.

– – -

Первым был парализованный подполковник. Антон с сестрой провели быструю диагностику и, посмотрев друг на друга, вышли из палаты в сопровождении лечащего врача, который присутствовал при осмотре.

– Уважаемый, – Антон посмотрел в глаза врачу, который с надеждой ждал ответа от молодых людей. – Я чувствую Ваше желание пмочь, но скажу сразу – после тех операций, что перенёс больной, нам делать нечего. Не скажу, что хирургическое вмешательство было несвоевременным или операции прошли неправильно. Мы в данном случае просто не силах вернуть человека к обычной жизни. Нет, не так. Мы не можем сделать это за один или два дня. Даже за месяц или год. Хотя… За год, в принципе, могли бы, но если занимались только им одним.

– Этот человек заслуживает того, что бы бросить все силы для его лечения, – хмуро произнёс врач, услышав Антона.

– Я понимаю и ценю Ваше желание помочь, уважаемый, но мы не являемся роботами, которых можно разместить у койки больного и те будут круглосуточно выполнять необходимые процедуры. Мы живые люди, которые спят и едят. Люди, которым нужны деньги на нормальную жизнь, даже без излишеств, самую малую толику. К тому же мы не являемся сотрудниками Министерства обороны России или каких-либо профильных учреждений на дотации Минздрава. И не хватаемся за любую работу, лишь бы набить свой кошелёк и облапошить пациента. Мы не шарлатаны, поэтому сначала осматриваем пациента и оцениваем свои силы. Если можем стопроцентно гарантировать успех – тогда и начинается финансовый разговор с клиентом, не ранее. В данном случае могу сказать, что весь процесс лечения будет стоить как, к примеру… нет, не буду сравнивать. Скажу, что ОЧЕНЬ дорого. И сюда закладываются не только наши силы, а и аренда помещения, услуги протезистов, потому что больному надо делать индивидуальные протезы позвонков, а это, как известно, уникальные предметы, изготовленные на не менее уникальном оборудовнии высококвалифицированными мастерами. И, насколько знаю, такие протезы, которые не вызовут отторжения организмом, могут быть сделаны только в двух странах. Цена одного протеза – около десяти тысяч евро, а их надо четыре. Плюсуйте к этому транспортные расходов для техперсонала зарубежных клиник, да и подобные операции по замещению позвонков делают только за ребежом. Деньги и только деньги, увы. А вот когда технические вопросы будут решены и все операции проведены успешно, только тогда мы и сможем подключиться. Извините, но считаю данный разговор законченным. Одно скажу – если у Вас не исчезнет заинтересованность – обратитесь в нашу клинику в Петербурге. Ьесплатно окажем помощь в технической подготовке и предоставим все контакты для связей за рубежом, что значительно сократит время. А сейчас извините, но нас ожидает второй пациент.

Когда двойняшки и Женя в сопровождении подполковника отправились по коридору в другую палату, Кузнецов, задумавшись, задал мучивший его вопрос.

– Простите, Антон, но разве в нашей стране не могут изготовить протезы? У нас ведь и врачи чуть ли не самые лучшие в мире. Уверен, что если хорошо поискать, то…

– …какая-нибудь контора возьмётся за изготовление подобных агрегатов? – продолжил Антон. – Нет. К сожалению, наша медицина уже давным-давно не та, о которой помним. Сейчас, если у больного человека есть деньги (и их должно быть немало), то одназначно едет за границу. Та же онкология, бич столетия. Строим массу клиник и центров. Обеспечиваем их на взгляд Минздрава самой современной аппаратурой, а «выхлоп»?

Дело ведь не только в оборудовнии, хотя и оно сверхважно, а во врачах-специалистах, имеющих опыт и знания. А вот этого у нас в стране почти нет. Есть НАСТОЯЩИЕ спецы, но их, по сравнению с колличеством населения России, можно сказать, что и почти нет. А куда все едут? Германия, Израиль, Куба. Между прочим, на той же Кубе одни из самых лучших врачей-онкологов. Получается парадокс – Россия в своё время принимала на обучение кубинцев, а сейчас эти ученики на голову, если не на две по знаниям и опыту выше своих учителей. Так. Где наш второй подопечный?

– Заходите, это здесь. Его кровать сразу справа. А я, пожалуй, отлучусь ненадолго по неотложным делам и вскоре к Вам присоединюсь.

– – -

В комнате двое молодых парней сидели на кровати третьего и рассматривали фотографии, которые вызывали у них смех.

Увидев вошедшего парня и двух девушек, молодые люди мгновенно оказались на своих кроватях и сделали вид, что изначально они все там и находились.

– Судя по скорости перемещения, – хихикнула Арина, – мы попали в палату неврологического отделения. И если учитывать ту скорость, с которой перемещаются так называемые больные, двоих из трёх однозначно пора подавать на выписку. А вот третий явно тяжёлый – как лежал, так и лежит, даже не моргает, не отводя восторженных глаз от нашей спутницы.

– Всё возможно, коллега, – сдерживая смех, Анетон обратился к сестре, – но всех мы осматривать не будем – нет такой задачи. Уважаемые, – он обратился к больным. – Кто из вас недавно перевоплотилдся в дятла?

В палате наступила тишина и лица троицы больных с недоумением воззрились на спрашивающего, а потом на их физиономиях стала проявляться обида на столь бесцеремонного и хамолвитого врача.

Антон почувствовал нарастающее напряжение и поспешил разрядить обстановку.

– Если я кого обидел невзначай, то заранее прошу прощение. Но мне не дали на руки карту больного, а хотелось всё же уточнить – диагноз был поставлен правильно или одного из Вас нужно перевести в психиатрию? Повторяю вопрос – мне нужен дятел, что своим клювом пробовал прочность бетона во время занятий по специальным дисциплинам?

Через секунду руки двоих из пациентов, на лицах которых появилаись улыбки, были направлены на третьего, кстати, с виду самого здорового. Антону же было непонятно – почему указанное Кузнецовым место принадлежало не тому, кто был нужен для обследования.

– Хорошо. Этот вопрос выяснили. Тогда следующий – вы что, каждый день меняетесь кроватями, что бы Вас больничный персонал здесь держал подольше?

– Не, доктор, – ответил высоченный парень с самым простецким выражением на лице. – Нашего «сокамерника» утром выписали, а пока место было свободно, я и перелёг на другую койку, а что, так не положено?

– Я не знаю что положено в этом госпитале, а что нет – мы здесь не работаем на постоянной основе, так что, если честно, нам всё равно. Так это ВЫ, молодой да ранний, кто напал на старика поздней ночью в тихой подворотне?

– Да Вы что? – вскинулся парень. – Никакой не ночью, а вечером, на последнем занятии и не в подворотне, а в аудитории.

– Тогда вопрос – какого хрена трое молодых лбов пытаются доказать своё превосходство над пенсионером, который старше Вас по званию, не говоря уже о возрасте.

– Не правда, так не было. «Дед» сам предложил провести демонстрацию после теоретических занятий. Все были против – боялись тому случайно навредить, так преподаватель, разозлившись, лично назначил троих, ну я и попал в их число.

– Ясно. Вы все такие белые и пушистые…. Не хотели вылезать из-под парт, а он, злыдень такой, на Вас так разобиделся, что палкой оттуда выгонял. Кстати, оружие учебное у Вас использовалось или только по-нашенски, на кулачках?

– Присутствовало. Два резиновых маркировочных ножа и имитация нунчак.

– А у старичка что было?

– Ничего. А… нет, зонтик был японский, автомат. «Дед» его всегда на поясе носит, что бы руки были свободны.

– Как там пела Долина? «Есть я и ты, а всё что кроме, легко исправить с помощью зона?» И как же так получилось, что «дед», как вы его называете, научил трёх молодых парней уважать старость и немочь. Наверное, заговорил до полусмерти, вспоминая, как ходил с шашкой наголу против деникинских войск? Как понял, то зонт свой он так и не расскрыл?

– ???

– Понял, что вы, молодой человек, не поняли моего вопроса в полной мере. О сказанном никому, ясно? Это совершенно секретная информация. А теперь будьте добры всё же принять лежачее положение лицом вниз. Подушку положите под грудь, чтобы было легче держать голову. Она же у Вас неимоверно тяжёлая – сколько там сейчас мыслей… Всё, шутки в сторону. Арина, будьте добры… Я верхнюю, Вы – нижнюю половину. Прошу всех соблюдать тишину, абсолютную тишину.

– Мне одежду снять? – глухо спросил парень, уткнувшись лицом в подушку.

– Мы ничего нового не увидим, разве что уже наблюдаем длительный процесс поступления сигналов от ушей до мозга и потом к мышцам тела. Как Вы слушаете мои слова? Если у Вас грудь находится чуть ниже носа, то это настораживает и невольно задаёшься вопросом – а куда у человека делись рот, шея и плечи? Хотя, слыша отклик от пациента, понимаю, что всё вышеперечисленное на месте, однако с ушами или с пониманием слов есть проблемы. Пожалуйста, сделайте так, как я просил.

Парень судорожно передвинул подушку ниже и сам почувствовал как ему стало легче дышать.

Антон положил руки на затылок и шею парня, а его сестра на бёдра ближе к пояснице.

Закрывая глаза, кивнув сестре, произнёс негромко, но так, что бы все в палате слышали.

– Евгения. Приказ. Если кто-то из присутствующих будет стонать, проситиь воды или громко портить воздух – стреляй на поражение. Всё спишем на нарушение дисциплины и несистематическую чистку зубов. ТИШИНА!

– «Ты чего-то сегодня раздухарился. Вроде ты не ты. Шутитшь, а мне не смешно. Как-то плоско, по-дурацки. Будь самим собой, братик. Мне даже неловко стало в твоём присутствии».

– «Малыш. Ты не забыла, что мы в военном госпитале, а перед нами молодые лбы, для которых самая тупая шутка, произнесённая лечащим врачом – изыск и удовольствие. Вот закончим, и увидишь меня в привычном амплуа. Начали диагностику, а потом решим что дальше. Внутренние органы?»

– «Печень, почки, поджелудочная, кишечник в норме. Спайкив прямой кишке. Толстая – норма. М-да… С таким кишечником может стекло жевать без боязни. Прости, отвлеклась. Лёгкие – развиты полноценно, чистые, норма. Ноги. Кости целые, без повреждений. Мышцы развиты превосходно. Имеется шрам на спине чуть ниже поясницы. Небольшой, похоже, после операции – имеются отметки от швов. Позвоночник. Тазовый сегмент – норма. Поясничный – небольшой сдвиг – L1 и 2. Грудной раздел…»

– «Рина, это моё».

– «Нет. Дальше. С Т1 да Т10 норма. Т11 и т 12 норма, без явных повреждений, но выдают воспаление. Общий фон в норме кроме четырёх позвонков. Или защемление или…»

– «Я посмотрю в процессе. На удивление – шейный раздел в порядке, кроме, пожалуй, осевого. Сейчас попроси нашего больного лечь к нам спиной. Будет возможность спроекцироваться с двух сторон».

Молодые люди выпрямились и ненадолго замерли, отдыхая от напряжения.

Антон повернул голову к Евгении, которая стояла наготове, сунув руку за спину. Улыбнулся.

– Спасибо, Евгения за тишину. Сейчас перерыв на пару минут, а потом ещё пару минут попрошу тишины. Подойди, пожалуйста, ближе к Арине и, если она начнёт заваливаться, подхвати. И, пока есть время, приготовь пару стаканов воды.