Текст книги "Одна судьба на двоих"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Глава 16.

Старинный дом на окраине г. Приозерска. Ленинградская область.

Около часа ночи.

Антон с удивлением рассматривал два медальона, что лежали на столе. Вроде бы они и были похожи по форме на те, что сами носили в себе, но отличия были, причём явные. Один имел, кроме рун, крохотный сверкающий камень в средине, который обвивала вполне обычная змейка с ярко сверкающими глазами. А вот второй медальон вообще не был ни на что не похож – он словно состоял из мельчайших шевелящихся микроскопических насекомых, хотя, по факту, живыми они быть не могли. Тем не менее, те двигались.

– Деда – удивлённо протянул парень. – Ты, как понял, поднял их с мест, где погибли жук и крылатый?

– Именно. Как понимаю, Вы по недоумению, походя, уничтожили себе подобных, словно надоедливых мух.

– Подобных? – вскинулась Арина. – Ты считаеь, что нам надо было лапки поднять кверху и ждать когда ТЕ нас сожрут? И это в лучшем случае. Худшее уже успела испытать на себе, правда, недолго.

– Подожди, сестрёнка. – Антон нахмурил брови и с недоумением посмотрел на медальоны, что лежали на столе. – На том, что с камнем, вижу основной смысл вязи рун – «Властвующий», а на втором, зелёном, вообще что-то непонятное – смысл меняется чуть ли не каждую секунду, но основное, что появляется чаще других – «Жизнь»… Хотя не так. Здесь чуть ли не фраза. Вот, увидел – «Сила жизни». Нет, не правильно. «Сила В жизни».

– Как ты заметил? – удивилась Арина. – У меня перед глазами просто сумбур какой-то. То появляются руны, то исчезают, а вместо вроде уже понятных, появляются иные. Хотя… да, ты прав. Складывается впечатление, что этот медальон вообще отличается от других – или он поистине живой или его ещё не привязали к определённому носителю.

Девушка протянула руку, что бы взять ближайший медальон, как в ту же секунду в пальцы от того, что был с камнем посредине, ударил короткий разряд.

– Ой, – вкрикнула девушка и отдёрнула руку. – Бьётся током, причём больно.

Антон тоже протянул руку, но уже к другому медальону, и вновь получил разряд именно от того, что был с камнем. Зелёный же лежал совершенно спокойно.

Дмитрий Михайлович с изумлением смотрел, как брат с сестрой пытаются авторучкой пододвинуть к себе медальоны, но ни один не поддавался, намертво прилипув к столу, на любую попытку сдвинуть каждый раз отвечая коротким разрядом. Не помогли ни перчатки, которые дал старик, ни старенький веник, которым хотели вообще сдвинуть платок по столу.

Через несколько минут двойняшки успокоились, поняв, что ничего не добьются.

Антон вдруг замер от неожиданной мысли.

– Рин. А мы ведь с тобой так ни разу и не материлизовывали свои медальоны. Как они исчезли в нас, так и… Давай попробуем их вновь материлизовать на груди, да и снимем вообще. Може быть именно они и провоцируют других на агрессию? Хотя, если честно, в руки брать мне ни один из них не хочется. Вдруг ТА зараза, что была в крылатом, появилась именно что из подобного медальона.

Через время, и множества попыток, оба медальона появились на груди двойняшек, а вскоре лежали на столе.

– Как себя чувствуешь? – с тревогой спросил Антон. – Как по мне, то слегка тошнит.

– У меня такое же чувство. Я долго пыталась почувуствовать его на груди, но складывалось впечатление, что тот уж очень не хотел покидать моё тело.

Парень посмотрел на сестру с удивлением, потому что та только что полностью описала его личные ощущения.

– А не станут ли наши медальоны со временем такими же паразитами, контролирующих наше сознание, как тот, что имел крылатый? Знаешь, Рин, давай-ка пока положим их на время куда-нибудь под замок? Попробуем пожить без них? Мне как-то стрёмно сейчас – словно кто-то внутри нашептывает – мол, одень свой как можно скорее…

– У меня так же, – удивилась девушка. О чем-то задумавшись, спросила деда.

– Дмитрий Михайловвич. Но ты же ЭТИ в руки брал нормально? Они не стреляли разрядами?

– Нет, – старик вообще был удивлён тем, что происходило перед его глазами. – Они были холодны, словно два кусочка льда. Я сначала поднял один, потом второй и завернул их вместе в платок, что бы не потерялись.

– И они не отталкивали друг друга? – Антон, увидев удивление на лице старика, пояснил свои слова. – Мы пытались наши символы прижать один к другому, но, сколько не старались, те отталкивали друг друга.

После того, как ребята отнесли свои знаки в другую комнату и расположили их в разных концах помещения, вернувшись к столу, неожиданно ощутили в своих телах прилив сил. Удивлённо переглянувшись, посмотрели на старика.

– Дмитрий Михайлович. Складывается впечатление, что наши медальоны из нас силы тянули. А сейчас сняли и… знаете, номного лучше. Нет никакой тяжести в организме, да и все тревоги и непонятные страхи куда-то исчезли.

Старик задумался, и с его лица исчезла постоянная снисходительная улыбка. Через несколько минут размышлений, к чему-то придя однозначно, пояснил, что пришло к нему в голову.

– Мне странно, не стану скрывать, что Вы почувствовали настолько явное облегчение, когда лишились знаков. Это, с одной стороны, понятно – ведь Ваши медальоны хоть и не живые, как Вы, но в них имеется своя жизнь, кристаллическая, а подпитываются они именно за счёт Ваших сил. Так что, как один из вариантов, это вполне объяснимо. С другой стороны… Знаете, я, пожалуй, поддержу Антона – поживите пока без них – может и в самом деле это нечто другое, совсем не то, о чём я рассказывал. В жизни бывают разные казусы.

– Деда. – Арина с хитринкой в глазах взглянула на старика. – А вот теперь, уж прости, но нам надо знать имя той, кто вручила сии подарки. Знаю, что ты не желаешь называть её, тем не менее.

– Ринушка, милая. Ну не надо вслух называть имя ТОЙ, кто может в эту секунду находиться рядом. Мы её не видим, не ощущаем, а она… тут. Всё видит и слышит.

– Дмитрий Михайлович. Ты, прям, боишься её? Так? Ну не хочешь вслух, напиши, – и Антон протянул ручку и клочок бумаги, который нашёл в кармане.

Старик мялся, но, всё же, переборов себя, быстро написал что-то на бумажке и буквально швырнул, а не передвинул ту по столу.

Двойняшки одновременно посмотрели на написанное и…

– Чего ты так боишься? – девушка улыбнулась, ничего не понимая. – Имя как имя. Вполне известное. И что? Имя этой богини написано во многих книгах и учебниках по истории, да и часто произносится людьми. Что здесь такого страшного?

– Когда имя произносится неосознанно – это одно, а вот когда в голове оно соотносится с определённой личностью – совсем другое.

У старика явно испортилось настроение, но он пытался это не показывать.

– Ладно. Коль Вы сняли свои, попробуйте вновь, – и дед показал рукой на чужие медальоны.

Антон аккуратно протянул руку, но ожидаемого разряда не последовало, тем не менее, его лицо исказилось и он отдёрнул руку назад.

– Такое впечатление, что чем ближе были мои пальцы к медальонам, тем больше меня тошнило. Если честно, еле сдержался.

Арина вслед за братом тоже протянула руку, с удивлением глядя на Антона – у неё не было никаких ощущений, лишь в сердце появилась неосознанная тревога. Не за себя – за брата. Отодвинула руку – все ощущеия исчезли.

Попросив у деда лист бумаги, Антон постарался как можно точнее перенести те руны, что мог увидеть на обоих медальонах. Закончив, сел на стул и расслабился.

– Чем был ближе к НИМ, – парень показал рукой в центр стола, – тем хуже себя чувствовал. И это даже не на уровне состояния, а словно во мне всё противилось тому, что делал.

Все трое затихли, не отрывая взглядов от центра стола.

Через несколько минут дед приподнялся и, завернув медальоны в платок, поднял его, а затем вновь положил на стол, увидев удивлённые глаза.

– Вы удивлены тем, что я беру их совершенно спокойно? – дед и сам был поражён. – Да. Никаких ощущений. Я вот что подумал – а верну-ка их ТУДА. Ну, Вы поняли. Времени это не займёт много по нынешним временам. А что будет – потом расскажу. Хорошо?

– Думаешь, следует? – засомневался Антон. – А если ЭТИ медальоны принадлежали ранее не той, с кем мы встретились? А, к примеру, её соперникам? Тогда что?

– Тогда… – старик хмыкнул. – Тогда она САМА найдёт им применение. Ну, во всяком случае, я избавлю Землю от такого недоброго наследия.

Старик вышел из горницы, а когда появился, уже был в своей домотканной рубахе.

– Вы пока не уходите спать, я скоро. – Дмитрий Михайлович положил на стол перед двойняшками другой свёрток. – Вы пока перересуйте символы с тех пластин, о которых я говорил. Они совершенно безвредные. Их в руках держали несколько человек, да и обладающие Даром то же были, так что…

Парень развернул тряпицу, в которую были завёрнуты две металлических тонких пластины и осторожно прикоснулся к верхней – никаких разрядов, ни других неприятных ощущений. Расположив пластины рядом, подтянув к себе бумагу и ручку, стал аккуратно и не торопясь перерисовывать руны. К работе подключилась Арина, котролируя правильность рисунков, иногда обращая вимание на те или иные детали, которые брат не уловил. Как и когда старик ушёл, они даже не заметили, полностью погрузившись в копирование текста, и лишь полчаса спустя, когда закончили, обратили внимание, что дед сидит рядом, с удивлением глядя на зажатый в руке платок.

– Что? – спросила девушка. – Не удалось?

– Я не понимаю почему, но ТУДА перенестись не смог. Пробовал и с медальонами и без них – канал не работает. Может, Вы сами попробуете?

Через несколько минут двойняшки, переодевшись, стали петь в полголоса песнь призыва, но, к их удивлению, ничего не происходило. К тому же, как оба почувствовали, та полянка, с которой они «уходили» в другой мир, уже не грела как раньше, и молодые люди в рубашках, накинутых на голые тела, достаточно быстро замёрзли.

Вернувшись в дом, на вопросительный взгляд деда отрицательно закачали головами.

– Или нас всех наказали за убийство тех двух или… или что-то вообще изменилось в мире. – Антон быстро переоделся и схватился за чашку с горячим чаем, что ему подсунул дед. – Странно всё это. Хотя не думаю, что именно на нас была такая реакция. Ты, деда, сам попробовал ранее. И тебя не пустили. Скорее всего, что-то у НИХ поломалось. Может какой-то сбой, а может и вообще пути туда более не существует.

– Ладно, ребятки. Вижу, что Вы перерисовали пластины. Я, как мог, сверил – вроде всё правильно. Так что буду ждать от Вас новостей по поводу расшифровки текста. А сейчас, пожалуй, пора ложиться в постели. Девонька, вон, уже спит на ходу, да и день у нас был более чем насышенным. Давайте мыться и по комнатам. Завтра Вас будить не буду – отсыпайтесь и набирайтесь сил. Кстати, последний вопрос – от своих клинков на ночь не хотите тоже избавиться? Может и они, как талисманы, из Вас жизнь сосут?

– Что бы определить – надо попробовать, – улыбнулась девушка и через мгновение на стол лёг один из клинков, а вслед за ним и лёг и другой, Антона.

– Твоё самочувствие? – брат смотрел на сестру, ожидая подтверждения или отрицания своих ощущений.

– Нет никакого изменения, – пожала плечами девушка. – Что они были внутри, что нет – одинаково. А у тебя?

– Аналогично. Но пусть сегодня полежат в сторонке от нас. Деда, их куда-то уберём или пусть здесь лежат?

– Я предлагаю вообще всё отнести в подвал. Так и мне будет спокойнее за их сохранность, да и Вы, в случае чего, ночью без меня туда попасть не сможете. Всё равно пройдёте мимо меня, а я сплю чутко, реагируя чуть ли не шум от крыльев бабочек.

– Это ты образно, или на самом деле так? – удивился сказанному Антон. – Если в действительности, то и я хотел бы иметь такой слух.

Старик засмеялся.

– Поверь, не надо завидовать. Такое «достижение» ни к чему хорошему не ведёт – лишь к постоянной бессоннице и нервотрёпке. Лучше спите, как все в Вашем возрасте – беззаботно и сладко. Всё, ребятушки. Давайте сейчас за мной в Хранилище, а потом спать. И прошу, без шастаний по дому. Туалет есть на этаже, поэтому во двор бегать не надо. Окей, как говорит молодёжь?

– Океюшки, – хихикнула Арина, – как говорил наш любимый сатирик Михаил Задорнов.

– Помню его. Удивительный был человек. Не столь артист, сколь бесценен был как человек, трепетно относившийся к нашей истории. Хочу только сказать, что был знаком с ним, поэтому и сказал что сказал. Друзьями не стали, но хорошими приятелями были. Всё, хорош меня отвлекать. Сейчас опять зацепимся языками и надолго.

Когда поднялись из Хранилища, дед демонстративно вышел во двор, и двойняшки, поднявшись на второй этаж, разделись и юркнули под одеяла, мгновенно отключившись…

* * *

Антон эту ночь почти не спал – несколько раз ловил сестру, которая, поднявшись с кровати, куда-то стремилась с закрытыми глазами. И лишь под утро, после очередной поимки, уложил половинку рядом с собой, обняв её и прижав к себе. Арина после этого обмякла и оставшее время спала совершенно спокойно, но вот парень…

Он не спал, скорее, дремал, но мозг работал словно компьютер, анализируя факты, разговоры, действия обоих и всё, что с ними произошло за последние сутки… Сутки по местному времени, не учитывая неделю, что они провели в ином месте. И, уже под утро, он для себя поставил несколько вопросов, на которые необходимо было получить ответы как можно быстрее, но вот кто ему поможет в этом, да и сможет ли помочь вообще хоть кто-нибудь на этой земле?

От усталости он вновь отключился, но это был не сон, скорее полудрёма – слышал, как по улице проехала машина, как где-то далеко закукарекал петух, а потом… потом проснулась сестра, с изумлением обнаружив себя в постели Антона. Арина хотела было аккуратно улизнуть к себе, не потревожив брата, но рука парня, что лежала на её пояснице, ни как не давала возможности подняться.

– Что, малыш, удивляешься, как оказалась здесь? – раздался тихий голос Антона. – Так ты словно лунатик всё куда-то пыталась убежать раз пять… нет, шесть попыток было, но не удалось ускользнуть – я тебя поймал и затащил к себе под лдеяло. Измучала как себя, так и меня. Я вот совершенно разбит. Что хоть снилось?

– Прости, Тош, что не дала тебе выспаться. Не знаю, что со мной творилось – в голове почти всю ночь было одно – кто-то шептал, что нужно достать медальон и одеть на шею. Я дура, да? Только не надо говорить, что это навязчивая идея или паранойя. Это не то.

– Думаю, что это наши побрякушки не дали поспать нормально своим хозяевам. Не буду врать – и меня тянуло в Хранилище. Рин. Давай не будем их носить какое-то время. Вот чувствую, что это не к добру. Надо пожить без них. Сегодня надо уйти подальше от дома и прогнать все свои возможности, что бы убедиться, что мы можем без медальонов работать как прежде. Как по медицинским показателям, так и по нашим «фишкам». Имею в виду создание «солнышка» и других ментальных конструктов.

– Как ты назвал? Конструкты? А что, хорошее определение нашим придумкам. Это и в самом деле конструкция из ментального, эмоционального и биологического составляющих. По поводу диагностики, так я сейчас тебя «прогнала» – всё в норме, вот только эмоциональное истощение, но ни как не физическое.

– Хулиганка ты. Пытаешься всё делать исподтишка. Зачем? Ведь я почувствовал твой импульс. Ты, кстати, тоже соответствуешь озвученному диагнозу. Вот только в тебе ещё… это… другое. Время пришло?

– А, ты о женских делах? – смутилась девушка. – Да, с вечера стало тянуть, но это поправимо.

– Конечно поправимо, – улыбнулся Антон и, положив обе руки на живот сестре, дал живительный импульс востановления. – Основного процесса, конечно, не предотвратить, но болей и неприятных ощущений не будет, гарантирую.

– Тош. Ну сколько можно меня вот так избавлять от всего неприятного? Плохо, честное слово, что ты со мной нянчишься как с маленькой девочкой, а я ведь давно выросла, поэтому…

– Ты хочешь испытать в полной мере то, что чувствуют многие женщины? Если так, то...

– Не, Тош, ты не так понял, – девушка, с ужасом в глазах, подскочила на кровати, а парень, глядя на неё, тихо засмеялся. Потом, схватив за руку, утащил сестру к себе под одеяло.

– То-то, отважная ты моя. Лучше пользуйся привилегией, коль тебе по жизни так повезло. А теперь, малыш, попрошу стать серьёзной. Нужно кое о чём переговорить до того момента, как свидимся с дедом.

– Слушаю. – Арина и в самом деле погасила улыбку и, прижавшись к брату, положила тому голову на грудь. – Сердце у тебя работает хоть и нормально, но как-то тревожно. Всё, замолчала. Слушаю внимательно.

Антон задумался с чего начать, и лишь через несколько секунд задал первый вопрос.

– Ринушка. Скажи, только подумав и проанализировав свои ощущения – ты и в самом деле поверила, что мы были эту неделю на другой планете? Подожди, я не закончил. Вот что меня вчера вечером, да и сегодня полночи, цепляло. Мы ходим, как и все люди в туалет, так? А почему тогда за прошедшую неделю я ни разу не захотел сходить в кустики? Даже по-маленькому. Да, мы с тобой там ничем не питались, только пили. Но, согласись, и эта жидкость не могла усвоиться нашими организмами на все сто процентов. Далее. Помнишь, как ты хотела пройти через кустарник, что бы увидеть – что находится дальше за отведённым нам периметром? Не знаю, видела ли ты, что там было, но я стоял прямо за тобой и то, что успел увидеть, пока ветви кустов вновь не сдвинулись – не совсем соответствовало настоящему лесу – там было просто размытое зелёное пятно, словно…

– Нарисованное, да? – девушка подняла голову и посмотрела в глаза брату. – Если такой разговор, то и я где-то подсудно ощущала некоторые несоответствия. Например, в озере, когда ныряла. Я ведь со дна так и не смогла поднять ни единого камня, как ни пыталась. На берегу да, камней было полно, которые мы кидали в воду, но там… там они были словно скленные между собой... Но шишки, которыми мы кидались? Трава, на которой спали?

– Трава? Тоже странно. Ты обратила внимание, что, проведя ночь на траве, та нисколько не пожелтела от того, что стебельки под нашей тяжестью должны были смяться? Должны было хоть немного придавиться от наших тел, но нет – все травинки торчали идеально вверх, словно были искуственными. Другое, что тоже не даёт покоя. Мы с тобой всю неделю медитировали, но никому из нас в голову не пришла мысль заняться боевыми конструктами. Создать то же «солнышко» или запустить «поиск». Ведь странно, что в мире, где не было никого кроме нас, мы так и не смогли ни разу и даже не захотели попробовать что-то опасное для ТОГО мира. Или это был не реально существующий мир, а какие-то иллюзии?

– Тогда и Марена была нереальна, а являлась голограммой? Хотя медальоны… Та ведь на наши шеи сама их одела?

– Она ли одела? Или это была точно такая же иллюзия, как и всё остальное?

– Тош. Ты сейчас доведёшь меня до слёз, правда. Вот случилось что-то волшебное в нашей жизни, сказочное, а ты вдруг, раз… и всё объяснил чисто логически. Вот честно – не хочется верить, что мы были под внушением или ещё чем-то.

У девушки и в самом деле из глаз полились слёзы.

– Малыш. Не надо плакать, прошу. Мне тоже хочется, что бы сказка продолжалась, но ведь не складывается, пойми. Ладно мы не смогли ТУДА пройти, но ведь и у деда не получилось. Именно это меня и цапнуло. Он-то ну ни как не был виновен за гибель тех двух, чьи медальоны подобрал на берегу. В чём его-то вина? В том, что был рядом с нами? Но ведь не помог нам никак и ничем.

– Согласна с тобой, что всё это странно. А что ещё заметил?

– Ты ведь сама почувствовала вчера, когда мы пытались пройти в иной мир, что на полянке у дома было холодно как никогда, а ведь дед говорил, что там всегда теплее, чем вокруг. А вчера оказалось, что там было намного холоднее, чем вокруг. Так что вопросов много, а ответов, увы, почти нет. Я что предлагаю. Сейчас встанем, позавтракаем и попросим деда, что бы его племянник отвёз нас куда-нибудь на берег Ладоги. Хотя можно и на острова Вуоксы. Как уже говорил – нужно «прогнать» свои способности в полную силу – это раз. Второе – создать что-нибудь из конструктов и третье – коль дед будет рядом, попробовать его просканировать и дать импульс на оздоровление. Ему это совсем не помешает. Он-то и будет нашим подопытным. Если всё будет так, как до этой поездки сюда – мы в норме.

– И надо попробовать уехать как можно дальше от наших медальонов, чтобы понять насколько велико расстояние, откуда мы их не будем чувствовать.

– Или они нас…

* * *

Старик с утра чувствовал себя неважно. Он давно стал ощущать свой возраст, но именно сегодня осознал в полной мере насколько стар в действительности. И ломота в суставах и тянущая боль в позвоночнике, да и голова… После вчерашней неудачной попытки уйти в другой мир, его организм словно «сломался». И сегодня, впервые за долгие годы, ночь провёл почти без сна. И виной тому были не переживания о вчерашних событях, и не какое-то волнение за дальнейшую судьбу, а вот ночные посиделки с парой молодых людей и, особенно то, что медальоны, о которых он говорил столь восторженно, вдруг оказались совсем иными… Он с утра гнал из головы мысли, но те, паразиты, снова и снова возвращались и не давали покоя старому человеку.

– Дмитрий Михайлович, деда, доброе утро. Как себя чувствуешь? Как настроение?

По лестнице спустились двойняшки и, приобняв старика, невольно вызвали у того улыбку, особенно тогда, когда девочка стала заглядывать ему в глаза, словно маленький котёнок, который просил поиграть с собой. Старик хотел сказать, что всё нормально, но промолчал, понимая, что эти, особенные ребята, и так всё понимают и чувствуют его состояние, а слова… слова лишь были проявлением уважения, не более.

– Спал плохо? – спросил Антон, положив руку на шею деда. – И спина болит, да и кости ломит? Да? Знаешь, а давай-ка мы тебя посмотрим?

Дед замахал на них руками, словно мельница, но это выглядело столь забавно, что ребята рассмеялись.

– Деда. Нам надо поговорить серьёзно на тему, о которой ты и сам, скорее всего, постоянно думаешь. Но сначала давай-ка, ложись на стол. Это вполне удобное место. Мы тебя посмотрим, а потом решим что дальше делать. Если сейчас не сможем помочь в полной мере или потребуется более длительное восстановление, заберём тебя в Питер. – Антон задумался, а потом, тряхнув головой, словно отгоняя лишние мысли, продолжил. – Хотя имеется другой вариант, который позволит нам кое-что прояснить и в нас самих. Ты сможешь связаться с Пашей, что бы тот отвёз нас всех или на берег Ладоги, куда-нибудь подальше от города, где нет людей? Или на какой-нибудь из островов Вуоксы. Там сейчас людей мало, а нам лучше уехать как можно дальше от наших… – и парень кивкнул туда, где находилась лестница в Хранилище.

– Хочешь испытать их давление? – старик сразу понял о чём речь. – Давай так. Я сначала позвоню, а потом и решим когда и куда.

Спустя пару минут, переговорив с племянником, дед выключил телефон.

– Тут вот какие дела, ребятушки. Не знаю, что Вы вчера натворили, но от Приозерска в сторону Заостровья, ну, это по старой дороге в сторону Питера, что идёт вдоль берега Ладоги, наглухо всё перекрыто военными. Как сказал Паша, там чуть ли не местных эвакуируют, кто на дачах или в своих домах живёт. Не объясняют в чём дело, говорят – химико-бактеорологические учения максимально приближённые к боевым.

Антон задумался.

– Так это вроде в другую сторону от города, так? Не там же, где мы вчера были?

– Так-то оно так, но вот не нравится мне всё это. Не знаю, чьё внимание Вы своим фейерверком привлекли, но вояк здесь давным-давно не видели. Есть воинские части, это да, но их мало, да и не видят тех обитателей в таком колличестве в одном месте. Погранцы, правда, порой бегают неподалёку, но и то случается редко.

– Но нам ведь никто не мешает проехать в другую сторону? Или могут возникнуть проблемы? А на острова?

– На острова можно, но Пашка ещё катер на воду не спустил. Он сейчас прозондирует все варианты и сам позвонит. Сказал, что в течение получаса. А пока есть время, давайте позавтракаем, а то вдруг он приедет раньше за нами раньше, а мы голодные…

– Да. Не то слово голодные, – хихикнула Арина. – Только, чур, делаем всё вместе. Точнее, ты командуешь, а мы исполняем.

– Ладно, милая. Давай так, а то я и в самом деле сегодня не очень…

Через полчаса, когда обитатели дома плотно позавтракав, помыв и убрав посуду, сели для разговора в горнице, раздалась трель звонка от ворот.

– Ну вот, вроде Пашка приехал. Он всегда так долбит по кнопке звонка. – Дмитрий Михайлович вышел из дома, но вскоре вернулся, а на его лице было удивление.

– Там, ребятки, за Вами приехали. Военные какие-то в форме. Сказали, что от Вашего отца. – Дед с удивлением смотрел на двойняшек, которые точно также смотрели на старика.

– Заба-а-авно, – хмуро протянул Антон. – Ладно. Сейчас выясню в чём дело, и будем решать по обстоятельствам. Паша ведь так и не отзванивался?

– Нет, – ответил дед. – Сроки прошли, а он парень пунктуальный. Наверное, что-то случилось.

После секундной заминки, Антон попросил деда принести в горницу их кинжалы, но ни в коем случае не дотраиваться до медальонов…

– Понимаешь, без медальонов мы прожить сможем, а вот без оружия… Как-то свыклись с ними, – прошептал Антон, развернув свёрток из промасленной кожи, забирая свой кинжал, который мгновенно втянулся в руку. Вслед и девушка взяла со стола свой клинок и, поцеловав его, прижала к груди, дав тому возможность исчезнуть.

– Ну, я пошёл к гостям, а ты, Рин, пока здесь побудь. И без споров, прошу.

– – -

Выйдя из дома, Антон запустил «Поиск», но, проанализировав отклик, ничего явно опасного для себя не почувствовал. Открыв калитку, чуть не упёрся в двух военных, которые явно обрадовались, увидев молодого человека.

– Антон Сергеевич Ярый? – спросил мужчина, майорские погоны которого явно не соответствовали возрасту офицера.

– Он самый. Извините, паспорт с собой не ношу, да и в доме Наставника его нет – оставил в Питере. Поверьте на слово. Что хотели?

– Мы не «хотели». Нам дан приказ доставить Вас к Вашему отцу немедленно. Поэтому прошу проследовать в машину, – это было уже сказано вторым мужчиной. Более молодым, с погонами капитана.

– Простите, но, может, вначале представитесь? Или у представителей военной контрразведки, а Вы явно оттуда, представление ныне не в почёте? И будьте добры показать удостоверения и объяснить – куда, зачем и почему. Пока Вы не стали действовать необдуманно, предупреждаю, что я совершеннолетний человек, гражданский, и Ваше ведомство ко мне не имеет никакого отношения. Поэтому сделайте выводы перед тем, как станете угрожать или делать ещё что-нибудь незаконное.

Мужчины от такого напора даже стушевались, но заминка продлилась недолго.

– Мы не собираемся угрожать или ещё совершать какие-либо незаконные действия, – сказал майор, открывая и демонстируя удостоверение личности в раскрытом виде. – Мой коллега не совсем правильно выразился. Ваш отец не приказывал, а просил Вас доставить к нему. Необходима Ваше присутствие и помощь в его работе.

– Только меня или ещё кого? – Антон напрягся, чувствуя, что от последущего ответа будет зависеть многое.

– Ваш отец не просил привозить двоих, имею в виду Вашу сестру. Он сказал, что это не займёт много времени, но ждёт именно Вас, а присутствие Арины, с его слов, необязательно.

– Извините, господа офицеры, но вынужден отказать как отцу, так и Вам. К сожалению, мы сейчас готовимся оказать медицинскую помощь человеку, который не может ждать долго. К тому же, как понял, Сергею Павловичу нужен врач, а не сын как таковой, но я, как уже сказал, в данный момент занят другим пациентом.

– Антон, – пожилой мужчина скривился, словно от зубной боли. – Мы не можем вернуться без Вас. Вы должны понимать, что посьба генерала для его подчинённых равна приказу. Скажите сколько нужно ждать, и мы подождём.

– Спасибо за понимание, господин майор, хотя из Вас майор как из меня балерина. Простите за грубость, но, прожив много лет с человеком из Вашего ведомства, волей-неволей научишься разбираться кто есть кто. Знаете, а я Вам дам подсказку как можно избежать возможных неприятностей и ожидания. Надеюсь, телефон у Вас с собой и номер генерала Ярого там имеется? Позвоните ему, а дальше я сам решу все вопросы. К сожалению, ожидать Вам в ином случае предстоит долгое время, так как сегодняшний день у нас расписан по минутам. И работа с пациентом, которого сейчас меня ждёт, на нём не закончится.

Майор улыбнулся и, отойдя пару шагов от калитки, вынув телефон, набрал номер. Что-то коротко сказав и выслушав ответ, вернулся, протянув телефон парню.

– Ваш отец…

Антон прижал трубку к уху.

– На линии.

– Антон, хватит ломать комедию, – голос отца был сух. – Я послал к тебе двоих далеко не рядовых сотрудников. Неужели так тяжело оторвать зад от стула и приехать ко мне? Нужна помощь. И немедленно.

– Отец, мы, кажется, вчера всё выяснили между собой. Или я не прав? – парень почувствовал, что этот разговор его раздражал. – У меня есть свои планы как на сегодня, так и на ближайшие два дня. Расписано чуть ли не по минутам. Поэтому извини, но тебе придётся задействовать медиков из своей службы. Или они все настолько заняты, что ты решил вспомнить обо мне? Извини, но этот разговор начал не с того и не тем тоном. Не забывай, что я уже слишком большой мальчик, что бы по первому твоему свистку мчаться сломя голову на другой конец планеты.

– Как ты со мной разговариваешь? Я тебя часто прошу о помощи?

– Нет, отец. Не часто. Но и я тебе никогда не отказывал. Наоборот, сам вызывался. Но только до вчерашнего вечера. А с сегодняшнего дня, извини, но наши дороги расходятся в разные стороны. Ты ко мне по рабочим делам не имеешь никакого отношения, как и я к твоим. Если появится желание просто пообщаться – пожалуйста, но к твоим проблемам и, тем более, к проблемам твоего любимого ведомства, тем более государства, отношения иметь не желаю. Кстати, передай маме, да и для тебя иформация будет полезна – мы решили, что пора начать жить отдельно от родителей. Может со временем и на расстоянии взаимоотношения станут лучше, но отнюдь не сегодня и не завтра. Да и не в ближайшее время. Извини, но на данный момент помочь ничем не могу. Сейчас передам трубку господину майору, или кто он там по званию на самом деле, а ты уж сам им всё объясни. Кстати. Не советую применять силовое воздействие – буду сопротивляться насилию до конца, применяя всё, чем владею. Ты вчера видел лишь малую часть наших возможностей, поэтому полуразрушенный город тебе не простят. Счастливо, отец, удачи в делах.

Антон передал трубку майору, который, слыша слова парня, с ошалевшим взглядом поднёс телефон к уху.