Текст книги "Одна судьба на двоих"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

– Вы уверены в том, что в лёгких ребёнка инородный предмет или только предполагаете его наличие?

Антон посмотрел на сестру и оба в один голос ответили.

– Уверены.

– Хорошо, – чуть улыбнувшись, мужчина встал и потянул за собой коллегу в коридор.

В кабинете наступила тишина, прываемая только гуканьем и причмокиванием ребёнка, который продолжал вырываться из рук мамы, желая опять оказаться на руках Антона.

Молодая женщина с удивлением смотрела на стоящую посреди кабинета пару молодых людей, явно родственников, а потом дёрнулась.

– Ой, я вспомнила, – мамочка заволновалась. – Я пару дней не могу найти напёрсток. Сидела рядом со спящим сыном и… (она смутилась) зашивала свои спортивные брюки… Пояс порвался. – Женщина окончательно смутилась и замолчала, став краснеть.

Антон взглянул на сестру и та, положив руки на грудь ребёнка, через мгновение выпрямилась, с укором глядя на мамашу.

– Что же Вы так, а? Ведь все дети тянут в рот то, что рядом лежит.

Арина обернулась к брату и кивнула.

В этот момент в комнату зашли два врача, представившиеся работниками «скорой» и предложили маме с ребёнком проехать в больницу. Участковый врач, попросив своих подопечных не покидать кабинета, ушла провожать своего маленького пациента до машины.

– Вы что, экстрасенсы, что бы вот так, за минуту, определить наличие постороннего предмета в лёгких? – с прищуром глаз спросил Аркадий. – Тогда понятно, отчего Вам двоим так легко даётся обучение. Кстати, мне кажется, что вы и между собой можете мысленно переговариваться. Я прав?

Арина посмотрел снизу вверх на нескладного парня и, шагнув вперд, пальцем ткнула его в грудь.

– А ещё мы можем насылать порчу на болтливых людей, гарантировать неожиданное расслабление желудка в самое неподходящее время…

– Временную слепоту и тремоляцию пальцев, – продолжил за сестрой Антон…

– Бессоницу и коньюктевит… – это уже Арина.

– Преждевременную подагру и недержание мочи…

– Импотенцию и никтофобию…

– СТОП!!! – чуть не криком прервал сыпавшиеся на него угрозы парень. – Всё. Я всё понял и осознал. Клянусь, что ничего никому не скажу, правда. КЛЯНУСЬ!!

– Хорошо, Аркаша. Мы твою клятву услышали оба и ПОКА ничего на тебя насылать не будем. Но именно что ПОКА. Если хоть одному постороннему ты проговоришься, то получишь одну из тех проблемм в организме, что мы перечислили. Тебе ясно? Узнаем, что узнали двое – две болезни. Трое? Соответственно получишь и страданий.

– Я. КЛЯНУСЬ. МОЛЧАТЬ!!!

– Мы поняли, а сейчас ждём нашу мадам. Интересно, что та скажет…

– Антон, – чуть замявшись, спросил парень, – а что это за «никтофобия»?

– Хреново ты учишься, брат. Это – боязнь темноты в любых проявлениях.

– Удивили, – хмыкнул Аркадий, – эта зараза у меня с детства, так что не страшно.

Брат с сестрой посмотрели друг на друга и… захохотали, а вскоре к ним присоединился и Аркаша.

Через день практикантам сообщили, что в больнице и в самом деле из лёгких ребёнка вытащили напёрсток. Малыш чувствует себя прекрасно...

Чуть позже выяснилось, что тот проверяющий, определивший ОРВи у ребёнка, на самом деле не практикующий врач, а функционер, всю свою жизнь проработавший в управлении Минздрава на различных должностях. Интересно, что тому даже никто ничего не высказал о профпригодности.

Благодарности за оперативно поставленный диагноз двойняшки не дождались. Более того, Антону единственному из всех за практику поставили четвёрку.

Аркадий до конца обучения молчал, лишь изредка кидая осторожные, а порой и пугливые взгляды на двойняшек...

* * *

Вернувшись к столику, молодой человек обнаружил рядом с сестрой Свету, которая что-то увлечённо рассказывала. Получив розетки с мороженным, девушки только кивнули в знак благодарности, не прерывая разговор. Антон попытался было вклиниться, на что его оборвали и тому ничего не осталось, как услышать финал повествования.

– Вообщем, этого бедного подполковника так в кабинет и не пустили пока я не пришла. – Света в процессе рассказа уплетала мороженое (кажется, подсунь ей в тот момент какую-нибудь кашу, она ела бы с таким же аппетитом). – Я его вытащила в коридор чуть ли не за шиворот. Андрей Николаевич был в полной прострации, не понимая о чём ему толкую. Потом, правда, врубился и позвонил начальнику по телефону. Лично слышала, что главврач был в бешенстве, узнав, что мы не прошли в кабинет и, дословно, «самовольно покинули» госпиталь. Когда же сам выскочил в приёмную и увидел ту толстую бабу, что нам мешала пройти в кабинет, «сдулся» мгновенно, уже спокойным голосом поинтересовавшись у всех присутствующих почему приглашённые не попали на приём. Та тётка снова стала визжать во весь голос, только уже на самого главврача. Я шепнула подполковнику, что бы он вызволил своего шефа и вывел того в коридор. Вскоре главврач и в самом деле появился и, уже в более спокойной обстановке, я продемонстировала запись, когда мы все были в приёмной. Если честно, думала, что хозяин этого госпиталя как-то приструнит вопящую бабёнку, так нет – тот что-то пробурчал мне, типа «до завтра», вернувшись в кабинет. Подполковник довёл меня лично до проходной и с явным облегчением умчался по своим делам. Вот.

– Что «ВОТ»? – переспросил Антон.

– Ничего, просто вот, – не понимая, ответила Света.

– Подруга, твои тарканы бодрствуют или спят? – задумчиво поинтересовалась Арина.

– А что Вам до моих тараканов? – удивлённо задала вопрос Светлана. – Как по мне, так впали в спячку после сегодняшнего дня. Устали, умаялись.

– Но предка вспоминают, – не унималась Арина.

– Какого предка? О чём ты?

– Помнишь, ты мне сама рассказывала о тараканах и о их великом предке? И мистическом возгласе носителей – «ВОТ»! Ты же сама говорила, что когда тараканам плохо, они призывают предка – «Великого Отца Тараканов»?

– Рин, ты сейчас серьёзно или издеваешься? – смутилась девушка.

– Вижу, что не помнишь. А я напомню. Прошлый год. Урал. Когда мы лежали в девичьем отсеке, и ты всем присутствующим рассказывала о себе и своих предках. В смысле людей, а не тараканов. Вспомнила?

Светлана нахмурилась, явно с трудом вспоминая события прошлого года.

– Что-то такое было, но я, ели честно, не помню в деталях, вот.

– Опять???

– Что опять?

– Светка, хватит нас за дураков держать, – всхлипнула Арина. – Не спят твои тараканы и в данный момент к своему предку взывают.

– Дураки Вы, ребята, и уши у Вас холодные. Любите издеваться над бедными и беззащитными. Обижусь я на Вас и напишу рапорт, вот.

– ОПЯТЬ? – уже одновременновсхлипнули, еле сдерживаясь двойняшки. – Хватит, Светик. Не нужно призывать тараканов. У тебя свои, а у нас свои, родные. Как говорится – нам чужого добра не надо, но и…

–… своих тарканов не отдадим, так, подколисты? – Света с улыбкой закончила спич Антона, больно ущипнув его за ухо. – Всё, разгильдяи, двигаем в гостиницу. Я, пока шла к Вам, заказала такси, скоро подьедет.

– А почему не на метро? – удивилась Арина. – Прогулялись бы неспеша по городу. Недалеко ведь.

– Домой вернётесь, вот и гуляйте где угодно и сколько угодно, – проворчала Светлана.

– Ага… – закончил за неё Антон, – под присмотром десятка охранников, которые будут позволять двигаться только тем путём, который они посчитаю безопасным? Весело...

– Ребята, – уже серьёзно продолжила разговор Света. – Вы же умные и сами понимаете свою ценность для страны. Ведь такого тандема больше нет нигде в мире. Только у Вас получается вытаскивать безнадёжных людей с кромки, да и тех, кто уже шагнул за неё.

– Да понимаем это лучше тебя, Света, – мрачно проговорил Антон. – Только, согласись, это не та жизнь, которую мы желали с сестрой. Это жизнь, по сути, в клетке. Иногда я задаюсь вопросом – а надо ли столько сил и здоровья отдавать совершенно чужим людям, не получая за это даже простой благодарности. Почему-то все считают, что мы обязаны жить для других, ради других и во имя других. И почему за все годы, что мы работаем на Государство, никто и никогда не задал НАМ вопрос. Простой человеческий вопрос – «Ребята, а что ВЫ хотите от этой жизни? В чём нуждаетесь и какие у ВАС цели? Чего ВЫ сами хотит добиться в своей жизни?» Знаешь, Светлана, больно от этого и странно, что пользуются нашими способностями как заблагорассудится, а вот искренней благодарности, повторюсь, нет ни от кого. И вообще. Ставлю тебя перед фактом. Доложись своему руководству, что мы, после возвращения, уходим в отпуск. Что ты сделала такие круглые глаза? Мы после диплома три года работаем практически каждый день. Неужели не понятно, что и машины ломаются? А мы люди, живые люди, которым нужен отдых. И не там и тогда, когда этого захочет чья-то левая пятка, а именно тогда, когда мы сами пожелаем. Крепостное право уже давно отменено и никому мы, в принципе, не обязаны. Разве не так? Школу и обучение на Урале закончили сами, без всякой помощи. В институт поступили сами, хотя знаю, что нам мешали, желая, что бы мы закончили иное заведение. Удивлена? Так знай, что и мы обладаем связями и верными товарищами по жизни. Ты считаешь, что Миша и ты, приставленные к нам церберами, так или иначе стали самыми близкими друзьми, с которыми душа нараспашку? Нет, Света, не стали. Вы хорошие товарищи и надёжные помощники, но, не обижайся, близкими друзьями Вам не стать никогда. А знаешь почему? Да потому, что Вашу работу и так называемаю дружбу оплачивается государство. Вот так вот. Не думала, аналитик Высшей категории с двухзначным личным номером, что мы можем посмотреть на всю ситуацию именнос этой стороны?

– Откуда у тебя данные обо мне? – нахмурилась Светлана, услышав последние слова Антона. – Это же закрытая информация, о которой знают не более десяти человек?

– Ошибаешься, «подружка», – усмехнулась Арина. – Знают многие, только не хотят афишировать. Не боятся тебя, отнюдь. Скорее жалеют.

– Жалеют? – вскинулась девушка, а потом тон чуть приглушила. – И с каких пор Вы знаете?

– Да почти с самого твоего появления, Света, около себя. Кстати, может тебя стоит называть Ритой, Маргаритой Семёновой? Чего ты стыдишься своего имени и фамилии? Они не самые плохие в нашей стране.

– Откуда? – Светлана буквально захлебнулась. – Это же…

– Информация под грифом «Совершенно секретно», так? – Антон улыбнулся и, протянув руку, похлопал по руке девушки. – Не трусь. Вот этой информацией обладает вообще ограниченное число людей в стране и дальше них ничего не утечёт. Скажу больше – за тобой наблюдали многие годы, с самого поступления в так называемую «школу», где из тихой невзрачной девчушки создали то, что сейчас находится рядям с нами. Радует одно, что ты не продалась и считаешь себя патриотом государства. А вот мы – патриоты своей Родины. Ты не глупая и поймёшь разницу. Ладно, закончили играть в разведчиков и диверсантов. Скажу одно – передавать или нет полностью состоявшийся разговор своему начальству – твоё право. Но повторю – наше решение об отпуске не подлежит никакому обсуждению. В ином случае мы просто оставляем работу и живём так, как хотим. Без помощи Государства, но и надзора за собой не потерпим. Будем действовать жёстко и на грани… Хотите войны? Будет Вам война. А на войне, как известно, все средства хороши для достижения своих целей. И ещё. Передай своим, что на Запад мы не сбежим – мы патриоты и любим свою Отчизну. Не государство, а именно, повторюсь, Родину. Теперь второе, коль мы расставили всё по местам. Контракта или письменного договора, подчёркиваю, ПИСЬМЕННОГО, у нас ни с одной государственной организацией нет, только трудовые книжки, которые находятся в нами же организованном ЗАО. Зарплаты у нас ты сама знаешь какие – просто смешны по нынешним меркам, потому что мы экономили на всём, что бы быстрее отдать долги. Кредит в банке мы закрыли ещё полгода назад, и на данный момент у нас нет никаких долгов и обязательств ни перед кем. Так же знаю, что пациентов к нам поставляют после согласования в верхах, а для простых людей к нам вход закрыт. К чему я веду? К тому, что за те три года, что мы отработали практически бесплатно на государство, мы полностью вылатили затраты на обучение в ВУЗе, даже с лихвой. Следущее. За три года, как я упомянул, мы не были в отпуске ни дня, поэтому будем считать, что у нас накопилось минимум 84 календарных дня, то есть почти три месяца. Их мы отгуляем без дробления. Где и как проведём отпуск – наше личное дело и, потчеркну, без охраны со стороны государства. Дальше. Затра у нас встреча с представителями зарубежных клиник. Я уверен, что нам будут предлагать переехать к ним работать, предложив фантастические гонорары и гарантируя любые условия, которые мы можем выдвинуть. Естественно, что мы в любом случае пошлём их нахрен, но вот возможную зарплату хочу услышать лично. Исходя из этой суммы мы и будем оценивать свою дальнейшую деятельность.

– Вам у нас никто не будет платить такие деньги, – с уверенностью возразила Светлана.

– Не говори того, о чём не имеешь представления, – с нескрываемым презрением ответила Арина. – Ты даже не догадываешься какие деньги нам предлагали за лечение.

– Иностранцы? – вскинулась Света. – А как же Ваш нескрываемый патриотизм? Мол, только свои, родные, русские…

– Судя по твоей реплике и тону, Светлана, – ухмыльнулся Антон, – я раньше времени тебя причислил к патриотам. Что же, значит вовремя возник сегодняшний разговор. Мы своих мнений, в отличие от других людей, не меняем и не изменим никогда. Так и передай своим. Я знаю, что ты постоянно пишешь на диктофон наши разговоры и пересылаешь их руководству. Так вот. Чтобы не было искажения фактов, подтверждаю, что и сестра и я не сбегут за границу и не предадут Родину. По поводу дальнейших условий труда разговор состоится после нашего отпуска. Если состоится вообще.

– То есть? – Светлана не поняла последней фразы.

– Что было сказано. – Антон потянулся за столом так, что его тело хрустнуло. – Мы вообще можем никогда не возобновлять то, чем занимались. Или, к примеру, продадим клинику, а она наша собственность, и станем индивидуальными предпринимателями. Будем ездить по стране и лечить людей. Кто нам это запретит? Никто. А более верный вариант – так вообще уйдём в Братство, а оттуда, как всем известно, нас не выдадут.

– А о судьбе отца не подумали? – использовав запрещённый ход как последний шанс, спросила Света.

– О судьбе папы? – переспросила Арина. – Так если он будет дома с мамой – для нас это станет лучшим результатом сегодняшнего разговора. Кстати. Для всех, кто будет слышать эту запись. Если с отцом что-нибудь случится, мы пойдём до конца. Найдём не только исполнителей, но и тех, кто, так или иначе, будет причастен к событиям. Поверьте, мы умеем не только лечить…

Арина откинулась на спину стула и посмотрела Светлане в глаза. Та, через секунду, схватилась за горло, пытаясь сделать хоть один вздох. Её лицо сначала покраснело, потом стало резко бледнеть и… в ту же секунду невидимая рука, что сжимала мёртвой хваткой её горло, исчезла.

Девушка рядом с двойняшками сидела, боясь шевельнуться, пытаясь мелкими нервными вздохами наполнить лёгкие, но уже через пару минут успокоилась и стала дышать нормально.

– «Тош. Ты смотри. Нас уже откровенно снимают, да и эту дурочку тоже. ЭТА… чуть не подохла, а её коллеги… ни шагу не сделали, что бы помочь. Страна волков…

– Да, я тоже обратил внимание. В такой стране живём, сестрёнка, и с такими людьми общаемся. Среди зверей и то больше понимания и взаимовыручки. Странно и страшно… Ринушка, больше ничего не предпринимай, прошу тебя. Уверен, что твоя демонстрация сегодня же ляжет на стол их руководства».

– «А ты не думаешь, что нас теперь не будут рассматривать в качестве возможных киллеров?»

– «Успокойся, милая. Не будут, потому что сами руководители и их «хозяева» будут бояться наших возможностей, а они на лицо, точнее, на лице нашей «подруги». Ты, кстати, чуть не пережала. До необратимой асфикции оставалось не более трёх секунд».

– «Я считала (хихикнула девушка). Сердце у неё здоровое, подумаешь, придушила слегка…»

– «А если бы ошиблась? Ранимация в кафе при госпитале??? Это уже как в кино. Так… Наши «друзья» расслабились окончательно. Давай двигать к дому. Им и так сегодня писать и писать отчёты до утра».

– – -

Ну что, пришла в себя? Тогда сделай лицо попроще и пойдём на улицу. Кстати, Миша в курсе тебя?

– Нет, – буркнула Светлана, – он сам по себе, рядовой исполнитель.

– Ясно, – криво улыбнулся Антон. – Тогда вот что, уникальная ты наша. Перед тобой ставлю задачу – приготовить с утра технику к транспортировке и присутствовать неотрывно рядом с грузом до прибытия на место. Там вновь проверишь работоспособность и можешь бежать отчитываться перед хозяевами. Завтра с нами Михаил. Он же будет сопровождать до дома. Вопросы есть?

– А как же последний пациент завтра? – удивлённо спросила Светлана.

– Милая, – Арина посмотрела с удивлением на девушку. – Ты так и не поняла до сих пор, что техника нам, по факту, не нужна. Эта аппаратура лишь доказывает посторонним людям, что мы не пустышки и не шарлатаны. Извини, но я была лучшего мнения о ведущем аналитике службы внешней разведки... Смотри, Тош, как у неё широко открылись глаза. Как у лемура… Светик, вспомни своё обучение – «никогда нельзя показывать противнику, что ты раскрыта. Надо жить в образе до последнего вздоха, до последней капли крови…» Насколько я помню, девятый класс «школы». Кто у Вас вёл психологию допроса, Кушнерёв или Виннер? Свет, стоп. Глаза вообще так выпадут. Что нам тогда придётся делать? А, придумала – завтра в госпитале вместо того амбала, что нас ожидает, мы продемонстрируем свои возможности перед зарубежными светилами на тебе. Согласна?И тебе почёт, а нам уважение.

– Ринка, хватит валять девушку. Она и так поняла и прониклась. Ведь так, «Света»?

Девушка молча кивнула, не поднимая глаз.

– Тогда на сегодня заканчиваем и едем в гостиницу. Гулять не пойдём, а то наша «подруга» и в самом деле не в форме. Нам лично неприятности не нужны, но, Светлана, будь добра не делать глупостей и сыграть свою роль до конца. Я имею в виду – до того момента, как выполнишь свои прямые служебные обязанности техника-оператора. Что потом? Вряд ли тебя оставят рядом с нами, но если оставят приказом – не завидую тебе и просто предупреждаю – мы не выносим вранья и обмана, особенно со стороны близкого окружения. Так же не терпим, когда нами манипулируют. Возьми себя в руки и будь перед Мишей сама собой. Ужинать будешь с ним, мы уж как нибудь без надзора обойдёмся.

– Так это неположено, – вскинулась Светлана.

– А нам, знаешь, похрену – что положено, а что нет. Хотите контролировать – сидите где-нибудь в углу так, что бы Вас не было слышно и видно. Будешь подавать голос – завтра сами рванём домой, а неустойку запишем на тебя. Ясно тебе, «положено»? На одно место наложено. И не беси по пустякам. Ты – уже прошедший этап в нашей жизни, поэтому таким и оставайся – незримым и неосязаемым. Будет лучше для тебя и для нас. А сейчас всё, встали и пошли. Кажется, это такси у входа уже минут пять стоит, скорее всего, за нами…

Глава 3.

Через двадцать минут трое молодых людей, поднявшись на лифте на пятый этаж гостиницы, напрвилсь по коридору к своим номерам. Уже у дверей руки Антона коснулась Светлана.

– Антон, извини за всё, – начала девушка. – Я сейчас приму душ, сделаю заказ транспорта на завтра и лягу – устала сегодня как никогда. Пришлю к Вам Мишу.

– Хорошо, поступай как считаешь нужным, – не оборачиваясь, буркнул Антон и отомкнул дверь.

Пропустил сестру вперёд и закрыл перед носом Светланы дверь, хотя чувствовал, что та ещё хотела что-то добавить.

– Как я хочу домой, – тоскливо проговорила Арина. – Насточертел весь этот шум и гам. Да и эти двое надели. Завалиться бы в кровать и никого не слышать и не видеть хотя бы сутки.

– Котёнок, – Антон сзади обнял сестру и прижал к себе. – Осталось чуть-чуть. Ещё немного…

– …Ещё чуть-чуть. Последний день – он трудный самый, – пропела Арина. – Ладно, я сейчас в душ и передохну немного, а потом поужинаем и спать. СПАТЬ!!!

Девушка ушла в свою комнату, но через минуту ворвалась в комнату, где на застеленой кровати лежал брат.

– Тош. У меня «контрольки» сбиты.

– ???

– Пойдём, покажу, – и Антон, подскочив, последовал за сестрой.

– Смотри, – волнуясь, Арина показывала на свои вещи. – На косметичеке волоска нет, на сумке с вещами….

Антон мягко закрыл рукой рот сестры и потянул её в ванную. Включил воду в душе и, зайдя в свою комнату, включил телевизор, по которому в данный момент транслировался какой-то концерт.

В комнате сказал громко, обращаясь в никуда.

– Арин. Ты копаешься долго. Я в душ, а потом ты!

Зашёл в ванную и громко хлопнул дверью.

– «Милая. Зачем же вслух? – укоризнено спросил Антон и постучал себя по голове. – Ты меня расстраиваешь. Сколько нас учили-учили, а всё, оказывается, напрасно?»

– «Прости, братик, я растерялась, не ожидала подобного. – Красивые глаза девушки наполнились слезами. – Скажи, зачем ИМ моя косметичка и вещи? Там ведь нет ничего…»

– «Не зная, милая, но тебе не стоит пользоваться косметикой и одевать ничего из того, что лежит в сумках. Сама знаешь, что может быть».

– «Знаю я, но противно, что моего белья касались чужие руки. Я же настолько брезгливая. Да что тебе объясняю – ты сам такой».

– «Именно. Ты не забыла, что в моей комнате есть камера и микрофон, а в твоей пишется звук? Вот, исходя из этого, и будем действовать. Сейчас ты сядешь в моей комнате и пощёлкай пультом телевизора. Я быстро ополоснусь, а потом и ты примешь душ. Обсохнем и пойдём ужинать. Хочу Михаила поспрашивать о посещении нашей комнаты. Если честно, то не верится, что в вещах копался именно он. Да и не нужно по факту ему лазать по вещам – он с нами уже месяц. За это время можно было бы сто раз залезть куда не нужно».

– «А может это другие заинтересованные лица? К примеру – представители тех, с кем у нас завтра назначена встреча? И, знаешь, у меня такое чувство, даже не могу объяснить, что в моей косметике могут быть наркотики. Я, когда открыла косметичку, почувствовала какой-то странный запах… Чем-то напомнил химическую лабораторию…»

– «Я ничего не исключаю, – Антон чмокнул в нос сестру. – Ты у меня умничка и очень часто твои предположения оказываются пророческими. Знаешь, что мы сделаем? Поужинаем, а потом я сделаю звонок представителю метного Братства. Уверен, что москвичи отреагируют оперативно и предоставят возможность как перекантоваться эту ночь, так и охрану, которая нас сопроводит хотя бы до самолёта. Да и в госпитале их присутствие не помешает. Транспортом, предполагаю, тоже обеспечат. Вещи из номера не забираем – ничего! Попрошу местных коллег, что бы всё забрали и проверили, а уж потом доставили прямо домой, а сейчас вымой руки как можно тщательнее и больше ничего своего не касайся».

– «Братик. Может и рейс сменим, а то как-то всё это…»

– «Я поговорю. Сейчас иди в комнату и поклацай пультом. Расслабься – в данный момент нам ничего не грозит. Веришь?»

Арина кивнула и, выскользнув из ванной, направилась в комнату, а Антон, достав древний пейджер, набрал короткий текст и, отправив его по назначению, двумя пальцами сломал аппарат и, кинув обломки в унитаз, смыл напором воды.

– «Теперь оценим оперативность работы Московских братьев», – хмыкнул парень, раздеваясь и забираясь под горячие струи…

– – -

Пока сестрёнка принимала душ, Антон пересмотрел свои вещи и тоже заметил следы выражения чужого интереса. Закрыв шкаф, сел в кресло и бездумно стал клацать кнопками на пульте, не особо задерживаясь на каком-либо канале – или спорт, или очередные «круглые столы», где люди, напуская на себя значимость, занимались ничем иным как откровенной болтологией. Эстрада и музыкальные клипы… – это смотреть на трезвую голову было омерзительно, а для просмотра всяких ток-шоу – так вообще надо было предварительно ужраться в одиночестве до поросячего визга.

Не выдержав, клацнул кнопкой выключения и не успел лечь на кровать, как в дверь негромко постучали.

– Кого там принесло? – не очень дружелюбно задал вопрос Антон, подойдя к двери.

– Это Михаил, – послышалсь с другой стороны и парень, приоткрыв дверь, впустил своего, так называемого помощника и охранника, а по сути – контролёра.

– Антон, что случилось? – нервно спросил крепко сбитый молодой мужчина лет тридцати, с каким-то постоянно наивным выражением на лице. – Светлана вломилась в номер злая. Со мной общаться не захотела, лишь буркнула, что завтра с утра едет за электроникой в госпиталь, а сейчас ей надо сделать несколько звонков и… буквально вытолкнула меня из номера, отправляя к Вам.

– Всё верно, Миша. Она завтра именно что с утра едет грузить аппаратуру в Питер. И будет сопровождать груз до нашей клиники. Это моё распоряжение.

– Прости, Антон, но… – начал говорить мужчина, но его перебили.

– Миша. Я с тобой работаю не первый день и ты знаешь, что как я сказал, так и будет. Если в данный момент ты начнёшь возражать и говорить, что ты «против» – это будет последней минутой, когда ты работаешь с нами. Я понятно сказал?

Лицо Михаила на мгновение дёрнулось, но он промолчал, лишь кивнул.

– Хорошо, что ты понимаешь ситуацию и моё настроение. К тому же мне с тобой нужно будет пообщаться. Ты с нами в кафе?

– Да, я не ужинал.

– Тогда просьба – хватай Светлану за шкирку и идите в кафе. Мы придём чуть позже. Да, забыл, с сегодняшнего дня в кафе мы садимся за разные столики. Будут вопросы – спроси причину у коллеги.

– Антон, сразу скажу, я не возражаю, но это ведь не по…

– Миша. ВАШИ правила, извини за грубость, засунь себе куда-нибудь подальше. С этой секунды или Вы двое подчиняетесь МОИМ правилам или скатертью дорожка. Ясно? С Вашим руководством объясняйтесь сами и, напомню, не я просил Контору обеспечить меня помощниками и охраной, а та САМА навязалась. Всё, закончили на эту тему – вопрос закрыт раз и навсегда.

– Ребята, так что случилось-то, что всё перевернулось с ног на голову? – Михаил растерялся. – Прости, Антон, но я первый раз вижу тебя в таком настроении и состоянии и, извини, впервые слышу от тебя такой тон.

– Какой такой тон? – стал заводиться Антон.

– Приказной что ли... – Мужчина поник плечами. – Вы всегда были такими тихими и спокойными. Никогда не слышал от Вас грубых слов… Да, я работаю на Государство и никогда этого перед Вами не скрывал, но так же отмечу, что так же и никогда не давал повода говорить со мной в таком тоне.

– Миша, многое сегодня выяснилось и изменилось в одначасье. Слушай, а давай выйдем в коридор и поговорим. Не будем мешать сестре.

Антон подошёл к ванной и, стукнув в дверь, громким голосом чуть ли не крикнул, слыша шум душа.

– Аринка, я прогуляюсь по коридору с Мишей. Вернусь через пару минут. Мы рядом будем.

Из ванной послышалось звонкое -

– Поняла!

Закрыв дверь на ключ, Антон показал на конец коридора, который заканчивался огромным окном.

– Пойдём медленно туда и обратно. По пути и поговорим.

– А что, в номере нельзя было?

– Нельзя, Миша, нельзя. Ты в курсе, что у нас стоит прослушка? Думаю, что да, видя твоё спокойное лицо. С этим выяснили. Теперь дальше. Второй вопрос на «засыпку» – ты лично в курсе, что сегодня в наш номер входили и копались в вещах? Что смутился? Так да или нет? И за телефон не хватайся. Успеешь доложиться начальству. Что ответишь?

– О прослушке и камере в курсе, но прости, так положено…

– А мне об этом своевременно сказать нельзя было? – не сдержался Антон. – Как же вы достали… Мы что, шпионы в другом государстве или в качестве кого ваша Контора нас воспринимает? Честно скажу тебе и твоим хозяевам – НАСТОЧЕРТЕЛО!!! Понял? Чего Вы боитесь? Что мы сбежим за бугор и будем там лечить чужих толстосумов, да? Да идите Вы все к ебе… Никуда мы не сбежим, так и передай. А вот то, что с вашей Конторой работать больше не будем – это однозначно. Ясно? Решение принято и назад дороги нет. Я Светлане сказал и тебе продублирую – после возвращения домой мы уходим в отпуск на три месяца, так как до этого три года работали практически без выходных. Как поступим дальше? Есть решение, но с Вашей организацией дел иметь не будем. Если, потчёркиваю, ЕСЛИ мы продолжим практику, то на своих условиях и без всяких подсовываний «своих блатных» вне очереди. Нам, прости, насрать кто из них будет богаче, один или другой. Мы САМИ будем выбирать себе пациентов и САМИ определять стоимость лечения, андестент?

Михаил медленно шёл рядом и молчал, лишь изредка с его стороны слышался скрежет зубов.

– Теперь о сегодняшнем инценденте. Кто позволил рыться в наших вещах?

– Антон, я не в курсе, честно, – не поднимая глаз, ответил Михаил. – Если это так, то необходимо срочно вызвать группу для осмотра. Это ЧП, как ты не понимаешь? По протоколу я проверял дверь в Ваш номер каждые полчаса, а каждые час входил и осматривал помещения.

– Хреновый протокол, – хмыкнул Антон. – За этот час можно было бы расчленить двух человек, вынести их останки, вымыть полы в номере и уйти совершенно спокойно, протерев за собой всё что только можно.

– Антон, – вскинулся мужчина. – Не я придумал правила, по которым обязан действовать, понимаешь, не Я!!!

– Вот поэтому, Миша, я с Конторой работать дальше и не буду. У Вас всё по бумажкам, написанным хрен знает когда. Разве не так? А ты хоть раз подумал, что это неправильно? Что иногда нужно думать головой, а не вспоминать Ваши протоколы?

Они дошли до окна и стали возвращаться обратно, когда со стороны лестницы в коридор зашли люди. Впереди шёл седой мужчина со шрамами на лице, хоть и не старше пятидесяти лет (при виде которого на лице у Антона стала расплываться широкая улыбка), а чуть сзади – мужчина и женщина средних лет в одинаковых серых куртках и тёмных брюках.

Заметив, что рука Михаила нырнула за пояс, он тихо проговорил.

– Не суетись, Миша. Это люди, которых я безумно рад видеть, особенно дядю Свара.

Последние слова он сказал гроче и, не удержавшись, побежал навстречу и, схватив седого мужчину в объятья, прижался к нему что было сил.

– Малыш, я тоже тебя рад видеть. Честное слово, – негромко сказал человек и стиснул парня так, что послышался хруст костей.

Около минуты все замерли, ожидая, что будет дальше, а Антон со Сваром так и стояли в обнимку, ничего не говоря и не двигаясь с места.

Чуть отстранив от себя парня, Свар посмотрел на сопровождающего его мужчину и кивнул.

Тот, сделав шаг вперёд, достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Михаилу.

– Капитан. Ваши обязанности заканчиваются в момент прочтения этого документа. Прошу Вас ознакомиться и позвать свою напарницу. Ей также будет вручён аналогичный приказ.