Текст книги "Одна судьба на двоих"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

– Настенька, успокойся. – Сергей Павлович улыбнулся. – Неужели ты не понимаешь, что эти засранцы-проглоты издеваются? Знал бы, что они голодные, так своё бы отдал, но нет. Они вчера вечером каждый съел за раз по полтора суточного пайка, представляешь? Того, что на целый день рассчитан для питание взрослого мужчины. Ладно, сын, а дочь меня удивила. Более того, точно такими же глазами смотрела и вчера в мой рот. Уверен, что они наелись сейчас, тем более того, что любят больше всего, поэтому успокойся и лучше скажи – а ты сама-то поела?

– Я? – как-то смутилась женщина, – если честно…

– Ну, вот… Опять ты себя забыла, – проворчал Ярый и отодвинул от себя тарелку. – Давай делится почестному. Это – твоё.

– Нет, – запротестовала женщина. – Я сейчас себе что-нибудь приготовлю.

– Мам, – улыбнулась дочь и из-под стола вынула тарелку с десятком оладьев, протягивая маме. – Ты словно не родная. Неужели думаешь, что мы не подумали о тебе и папе? Мы ж дурака валяли, а зная тебя, были уверены, что ты опять о себе забудешь. Кушай, просим, а что бы не смущать, глядя тебе в рот, поговорим о ближайших планах.

Настя смутилась, когда к ней подсунули две тарелки, но в её груди стало тепло и радостно…

Когда мама стала есть, Антон, дёрнув за руку захотевшую было встать сестру, усадил обратно на сул.

– Пап, ты дома на какое время? Пара дней есть?

– Думаю, неделю буду свободен, хотя и с отлучками.

– Тогда предложение, что у нас возникло пару дней назад. А не свалиться ли нам на голову к Катьке? Ты сам же такое не предложишь, а мы вот решили, что пока все вместе, будет здорово их повидать. Не против?

Сергей Павлович обменялся быстрым взглядом с супругой и оба улыбнулись.

– Не знаю, совпадение это или нет, но мы сами вчера вечером говорили об этом и хотели утром предложить совместную поездку Вам.

– Здорово! – улыбнулась Арина. – Давно их не видели и сами немного развеемся.

– Ну да… – протянул мужчина. – Это Вы такие постоянно занятые, а вот для родных времени нет. К тому же, насколько знаю, и Олег на месте, а сегодня, вроде, и Свар должен вернуться в город.

– Так он вроде как накануне сюда приехал? – недоумённо спросил Антон. – Или вновь куда умотал?

– Так Вы сами его нагрузили новостями настолько, что тот в Питере пробыл час, а потом вновь улетел.

– И куда? – поинтересовался парень.

– Не в курсе. Мне, как понимаешь, он не докладывал.

В кабинете зазвенел телефон и Сергей Павлович, встав из-за стола, поблагодарив супругу за завтрак, вышёл, плотно закрыв за собой дверь.

– Мам, а Катя, ребята, как? Созврнивались?

Женщина улыбнулась.

– Два дня назад разговаривали. Они сейчас на даче, а вот послезавтра возвращаются в город – детишкам в школу, а Катюня на работу. Девочка сама просила Вас к ней привезти – скучает без двух великовозрастных балбесов, которые её совсем позабыли, да и ребята постоянно о Вас спрашивают. Тоже скучают.

Арина мечтательно улыбнулась.

– Тогда потихоньку собираемся и к ним. Я сейчас посуду помою и…

– Рин. Я сам помою, а ты иди, рисуй на себе крастоту, иначе перепугаешь племяшек.

– Фу, Антон, как тебе не стыдно, – упрекнула мама.

– Мам, он просто завидует моей красоте с самого детства. Я ведь взяла от тебя самое лучшее, а вот ему осталось то… что во мне уже не поместиось.

Брат с сестрой посмотрели друг на друга и захохотали.

– Дураки Вы оба, вот что я Вам скажу. – Настя нахмуриалсь. – Ваша пикировка мне зачастую непонятна.

– Мамочка, – сын и дочь, подскочив, обняли маму. – Мы же любим безумно друг друга и понимаем, что, по сути, мы одно целое. Дополняем друг друга во всём. И не будь одного – другой просто станет калекой, понимаешь? Уже не будет той полноты чувств, эмоций, восприятия мира таким, каким его мы именно вместе чувствуем. И работать больше не сможем. Как бы тебе сказать… Представь, что у гениального хирурга вдруг отрезали одну руку. Сможет он оставаться таким же? Нет. Вот так и с нами. Прости, родная, но наша пикировка что-то вроде каждодневного ритуала, когда мы тем самым стимулируем наши эмоции и чувства. Могли бы и про себя, но дома ведь закон – мысленной речью не пользоваться, когда рядом мама и папа.

– Это так, – согласилась Настя. – Иначе я с отцом чувствуем себя неполноценными. А это не совсем приятно осознавать.

– Мамусь, так таких чуть ли не сто процентов на планете. – Дочь улыбнулась и прижалась щекой к маминой щеке. – Это не Вы ненормальные, а Мы. Кстати, мамумль, я хочу тебе открыть страшную тайну – мой братик, кажется, влюбился.

– Рина, стоп! – рявкнул парень. – Не переходи дозволенного, прошу. И не надо маму грузить тем, что и мне ещё совсем непонятно.

– Сынок, правда? Она красивая? – Настя в удивлении посмотрела на Антона, который мыл посуду. – А кто она и откуда? Познакомишь? Я обещаю, что приму её как следует и вида не подам, даже если она мне совсем не понравится, честное слово! Только потом тебе скажу.

– Знаете что… – покрасневший парень сначала набрал воздуха в грудь, что бы выскать всё сестре, а потом, вдруг, рассмеялся. – Мам. Я не знаю кто она и что она. Вон, возьми свою дочь под ручку и уведи её в девичью. Пусть там моя сестрица-сорока расскажет всё как было.

– Арина знает её и видела? – удивилась мама и, более ничего не говоря, схватила руку дочери и потащила в комнату под еле слышное всхлипывание сына.

– – -

– Эта та особа, что была на рисунке? – раздался голос, и парень чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности, не заметив появления отца.

– Да, пап. Она у меня не выходит из головы. Я вот что хочу сказать… после того, как увидел её в воспоминаниях того парня, ну, ты понял, между нами словно появилась какая-то связь. Не понимаю до конца свои чувства и мысли, но складывается впечатление, что та девушка посильнее нас с Ариной будет. Что-то в ней есть такое… непонятное для меня, словно она не человек…

– То есть как не человек? – удивился отец.

– Я не правильно выразился. Она человек, но не отсюда, не с нашей Земли. Она больше похожа на Свара. Понимаешь, мне трудно объяснить и передать словами то, что чувствую, но в её образе, взгляде, в её глазах больше от нашего Древнего, чем от обычного человека. Очень жаль, что нет с собой рисунка – я бы его обязательно показал нашему предку.

Ярый-старший насторожился и стал похож на приготовившегося к прыжку волка.

– Ты думаешь, что это может быть ещё один представитель из ТЕХ времён?

– Не знаю, но вряд ли. Слишком она юная и взгляд какой-то с одной стороны заинтересованный и не зашореный, а с другой – в её глазах вселенская печаль. Я вот сегодня утром, в полудрёме, пытался сам разобраться, что в ней такого особого. И, знаешь, внешне, кроме красивого лица, нет ничего, а вот когда начинаешь акцентировать внимание на деталях, то вся мазаика рассыпается и понимаешь, что перед глазами нечто иное, непривычное. И ещё, пап. Я говорил сестре и повторю снова – у меня сложилось впечатление, что те двое ищут встречи с нами. Непонятно для чего, но я в этом почему-то уверен. Более того, сегодня появилось предчувствие, что те двое вскоре приедут к нам в город и будут пытаться попасть на приём именно к нам в клинику. Слушай, меня тут осенило. А ты можешь по своим каналам попросить прислать копию того портерта? Понимаю, что это будет не оригинал, тем не менее. Хочется надеяться, что тот нелюдимый монстр из пыточной тебе не откажет.

– СЫН!!! – рявкнул отец так, что у Антона из рук чуть не вылетела последняя вымытая тарелка. – Не смей говорить о людях, которых не знаешь, подобным тоном.

– Прости, пап, – парень смутился. – Я не прав, признаю, но тот…

– «Тот», будет тебе известно, один из лучших следователей в бывшем Союзе, да и сейчас, пожалуй. Он профессионал своего дела и предан стране не менее чем ты, только не на словах, а на деле.

– Папа! – взорвался Антон.

– Помолчи, – прервал отец. – Ты пока больше декларируешь свою любовь к Родине, а Иван Итванович на деле доказал это за многие годы и сейчас, будучи на пенсии, никогда не отказывает в помощи, когда его просят. Между прочим, он один из немногих, кто до сих пор носит с собой партбилет и верен тому государству, которое паскуды растащили на части. Я с ним сталкивался несколько раз по работе и знаю, чего он стоит, так что не мели языком попусту.

– Папа, я не хотел никого обидеть, прости, – смутился Антон. – Так его и в самом деле зовут Иван Иванович? Это не?...

– Нет. Это его настоящие имя и отчество. Будешь смеяться, но и фамилия у него Иванов. Да, именно так. Тебе смешно, вижу, а вот если кадры с «другой стороны стола» узнавали, что их делом займутся «Три Ивана» теряли всяескую способность врать и юлить, такая об этом человеке шла молва. Он не палач, а именно что профессионал. Знал бы ты, скольких людей, благодаря его работе, оправдали и вернули к нормальной жизни, а скольких обортней он вскрыл и посадил… Он честен и неподкупен в степени абсолют. Таких людей и таких профессионалов, увы, сейчас практичеки нет.

– Я прошу прощения, что обидел твоего знакомого. Тем не менее, сможешь сделать запрос?

– Кто о чём, а ты о своём. Попробую. Но и ты мне в ответ поможешь. Согласен на такой бартер?

– Опять забраться к кому-то в башку? – уныло спросил Антон.

– Да. Причём сделать это надо прямо сейчас, не отлагая. Кстати, информация касается тебя лично.

– То есть?

– Ты мне сам вчера подал идею узнать, кто из местного Управления «подогнал» к Вам девушку. Светлану, кажется? Так вот. Вчера в Москве, Питере и ещё нескольких городах, стали происходить странные самоубийства среди высокопоставленных сотрудников не только силовых структур, но и депутатов и сотрудников аппарата Кремля. К тому же наша служба отметила нездоровое оживление некоторых банкиров и бизнесменов, которые, словно на пожаре, бросая чуть ли не всё «честно заработанное», рванули за границу.

– Заметают следы? А та дама, что мы у дороги отключили, заговорила?

– Её через пару дней привезут сюда – распоряжение с самого верха. Более того, расследование всей этой мутной истории поручено именно Питерскому Управлению.

– Не доверяют Москве?

– Почему не доверяют? Думаю, что это неправильно слово. Скорее, перестраховываются. Наверняка в столице остались некоторые кадры, которые смогут помешать распутать клубок.

– И Иван Иванович тоже приедет? – ухмыльнулся Антон.

– Зря лыбишься. Он, как мне стало известно, назначен руководителем следственной бригады, поэтому с ним ещё встретишься. Более того. Я прошу лично и передаю просьбу от большого колличества людей, что бы Вы его подлечили. Сумму назначишь сам, меня так и просили передать.

Сергей Павлович произнёс последние слова с какой-то брезгливостью, отвернувшись от сына.

– Папа, – Антон хотел было возразить, но вовремя остановился, задав совсем другой вопрос. – Что за человек, которого нам приготовили?

– Полковник местного Управления, который под видом шифровки переслал в Главк кодовое слово, которое привело к инфаркту одного из генералов. Сам же пытался застрелиться, но посколько с недавних пор находился под наблюдением, его личный пистолет в сейфе был выведен из строя. Так что красиво уйти не смог. Полковника взяли буквально через пару секунд после попытки самоубийства. В одежде была найдена капсула с цианидом. В данный момент этот деятель в одной из ведомственных клиник. Созние у него отсутствует и на раздражители не реагирует. Судя по всему – тоже сработала «закладка», но что-то пошло не так… Скажу тебе несколько больше, чем ты должен знать. В Москве рассекретили запись последнего телефонного разговора покойный ныне генерала – тот не пошёл на предательство Родины, а послал всех далеко, но вот триггер-код, переданный по обычному служебному каналу, пережить не смог…

– То есть НЛП сработало на все сто процентов?

– Поясни.

– НЛП – нейролингвистическое программирование, о котором большинство врачей отзывается как о псевдонауке, однако сам метод, как бы его ни называли, существует с давних времён. С его помощью можно не только контролировать самого себя, внушая определённые нормативы или запреты, но и расширять сознание, что увеличивает возможности мозга как для решения практических задач, так и для самопознания. Похожий процесс, например, используют люди, практикующие йогу. «Процесс просветления», как они называют свою медитативную практику, именно и строится на основе самостоятельного нейропрограммирования, которое помогает достичь высшей ступени – состояния самадхи, при котором индивидум освобождается от земных страстей и проблемм, получая итоговый результат не от процесса мысленной деятельности, а напрямую от природы. К чему тебе рассказываю? Человек, который способен воздействовать на других, не касаясь самого тела, а напрямую воздействовать на мозг, открывая его так легко, словно свой кошелёк, без труда может вложить туда как нужные знания, так и наоборот, извлечь ненужное. Так что все «закладки», которые встречаются, сделаны подобными людьми. И вместе с комплексом запрограмированных действий вкладывается и кодовое слово, услышав которое человек становится биороботом, действую по строго определённому сценарию. К слову. Знаю, что таким «спусковым крючком» может быть необязательно слово или фраза. Это может быть какая-нибудь малозвучащая мелодия или запах редкого цветка… Вообщем, всё что угодно. Основная же опасность – что бы «клиент» совершенно случайно не столкнулся с триггером в повседневной жизни… Что же касается нашей действительности – такие «закладки может сделать и высококвалифицированный «мозголом»-психиатр, владеющий в совершенстве методами гипноза, отмечу, при длительном воздействии на пациента в идеальных условиях. В слова «длительный» я вкладываю не одновременную продолжительность, а, скажем, при постоянном контакте со своим подопечным можно воздействовать кратковременно, по 2-3 минуты в течение месяца. Результат может быть даже лучшим, нежели воздействовать час без перерыва. Как потом привести человека в исходное состояние? Так называемая «закладка» не может быть одномоментно убрана из головы. На это требуется время… много времени. Если же убирающий внушение будет неаккуратен или станет торопиться, то результат – быстрая смерть пациента или же «аварийное» срабатывание внушения. И в том и другом случае возврата к предыдущему состоянию уже не будет никогда... Мы, к сожалению, к числу таких крутых специалистов не относимся, поэтому можем лишь «заглянуть» внутрь памяти, не вмешиваясь в саму работу мозга.

– Ты мне это всё так подробно рассказываешь, словно я полный профан во всём этом.

– Ты не профан, а, так скажем, "чайник". Вроде знаешь или слышал что-то, а всё по верхам... Ответь мне на такой вопрос – почему ты сам не можешь или не хочешь задействовать свой ДАР? Ты ведь не один и не два раза искал людей и результ, насколько знаю, был положительным?

– Сын, – Сергей Павлович смутился. – Понимаешь, тут такое дело. Ты прав. Я пользовался Дарм не один и не два, а больше десяти раз. И последний чуть не закончился совсем плохо. Я не мог найти пути назад, понимаешь? Слепок нужного человека нашёл, определил его координаты, а ниточку, что связывало сознание и тело… потерял, точнее, она стала настолько тонкой, что мне не удалось её увидеть… Хорошо, что лежал в нашей клинике под наблюдением врачей и те, поняв, что всё пошло не так, сразу подключили меня к аппаратам, поддерживающим жизнь, а чуть позже связались с людьми, чьи номера телефонов я предусмотрительно оставил.

– И?

– Несколько дней без сознания, пока Белый не смог собрать в клинике Свара и Всеволода, а чуть позже не приехал отец Никифор, который меня учил как безопасно покидать тело, так же и безопасно в него возвращаться.

– Это было после Нового года, когда ты «уехал в командировку», а вернулся настолько больным, что мама от тебя не отходила пару недель?

– Да.

– Извини, папа, но ты… Блин, еле сдержался, что бы не сказать всё, что думаю. Ты даже не «чайник», а нечто менее образованное. Нет слов. На языке только маты и ругательства. И почему ты не позвал на помощь нас, своих детей? Было стыдно или страшно за последствия? Какой же ты дурной, папа. Прости, не ожидал от тебя такого. Ты хоть в курсе, что после отрыва от тела повторять подобное нельзя минимум два-три года? Это, надеюсь, тебе озвучили твои наставники? Теперь понимаю маму, что все дни, которые её муж был в «командировке», плакала навзрыд с утра до утра, говоря нам, что ты умираешь. Она чувствовала твоё состояние, но не знала как помочь. Ты хоть понимаешь своей головой, что мог натворить в семье, не думая о ней совершенно, потому что все твои мысли отданы работе? И Белый и Свар… С этими… я поговорю сам, и не спорь. Мы могли тебе помочь, уверен в этом, хоть только раз выходили из тела. Но в тот раз совершили дурацкую глупость, которую намного позже осознали в полном объёме... А сейчас… Принцип-то известен, да и было бы нас двое… Ладно, давай собираться. Раньше закончим – раньше поедем к Кате. Надеюсь, что этот разговор более не повторится и в твоей седой голове хватит здравомыслия более не делать таких глупостей.

– Сынок, – Сергей Павлович как-то осунулся и смотрел в пол перед собой. – Маме только не рассказывай, прошу тебя. Да и с сестрой не делись – не сможет утаить перед мамой. Я тебя очень прошу.

– Хорошо, пап. Сейчас поднимайся и приведи себя в порядок. Ты даже сейчас, только вспоминая о прошедшем, бледный как смерть. Представляю, как ты выглядел ТОГДА…

– Спасибо, сын. Я тогда в ванную, а ты зови сестру. За нами выслали машину, так та, наверное, или стоит у дома или вот-вот подъедет.

– – -

Антон, зайдя в комнату к сестре, увидел своих любимых женщин, сидящих на кровати и о чём-то тихо разговаривающих.

– Мам, прости, что отрываю от тебя подружку, но нам с сестрой и папой надо будет на пару часов отлучиться. Не волнуйся, скоро вернёмся и поедем в гости. Ты же пока собери в дорогу что нужно. Я, если честно, рассчитываю на поездку с ночёвкой. Продукты, если надо, купим по дороге и сразу оговорюсь – едем все и папу здесь не оставим. Хоть пару дней, но время проведём вместе, полной семьёй. Арин. Сейчас едем на работу. Настраивайся на аналог, что был вчера вечером. И изобрази из себя вновь мегеру – нужен контраст.

– Понятно… – протянула девушка и с её лица сползла привычная улыбка. – Это папа попросил лично?

– Не совсем. Это касается, как я понял, последствий вчерашнего возвращения в город.

– А что вчера было? – заинтересовалась Настя. – Вы мне так ничего и не рассказали о поездке в Москву.

– Да что-то непонятное, мам, – улыбнулся Антон. – Судя по всему, мы настолько себя хорошо показали, что нас не хотели отпускать, пока не вылечим чуть ли не всех больных в городе. Пришлось вырываться из одушающих объятий.

– Какашка ты, сынуля, – иронично улыбнулась Настя. – Как будто я не понимаю, что Вы попали в какую-то передрягу, после которой стало лихорадить всю страну. Мне вчера весь вечер звонили с разных городов и взволнованно спрашивали – приехали Вы или ещё нет. Так что не надо вешать маме лапшу на уши. Неужели думаешь, что рядом с тобой настолько дурная и глупая женщина, которая ничего не видит, не слышит и не понимает?

– Мамуль, – потянулся к Насте сын, но та легко, но звонко ударила по его протянутым рукам.

– Вот когда поймёшь, что мне можно доверять, и осознаешь, что мама есть мама, и она одна у тебя, тогда и разрешу себя поцеловать.

– Мамочка, но мы просто не хотели тебя расстраивать, – потянулась Арина к матери, но Настя вновь отшатнулась.

– Дети. Доверие и искренность в общении должены быть обоюдны. Иначе это не семья, а просто совместное проживание под одной крышей. И вспомните, наконец, что я как была, так и осталась ЗАЩИТНИКОМ, кстати, выше Вас рангом. И форму свою поддерживаю постоянно в отличие от Вас. А сейчас забирайте отца и проваливайте по своим секретным делам, о которых даже матери не можете ничего сказать. И последнее. Если Вы до часа дня не вернётесь – я одна поеду к Кате, ясно?

Выйдя из квартиры, все трое остановились у лифта и посмотрели друг на друга.

– Чего это сегодня с мамой? – удивлённо спросила Арина. – Со мной была как всегда – нежная и близкая, а как зашёл Антон, так её словно подменили…

– Мама обижается, что Вы с ней не делитесь своими радостями и тревогами, – грустно ответил Ярый-страший. – Ей и со мной одним не сладко, а тут и вы резко повзрослели, став более замкнутыми. Мама есть мама. Она всегда переживает за детей, какими бы те ни были. Ей и горести и радости нужны – тогда она чувствует себя сопричастной к жизни детей, а не кухаркой и уборщицей в общем доме.

– Пап, как ты можешь такое говорить? – возмутилась дочь. – Мы ведь делимся…

– Арин, папа прав, – перебил сестру Антон. – Прав во всём и нам надо вести себя иначе. Мама – это самое близкое существо на всём белом свете, что у нас есть.

– Мама и папа, – поправила брата Арина.

– Да. И папа…