Текст книги "Одна судьба на двоих"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Ему снился удивительный сон. Словно он сам и сестра были совсем маленькими и лежали в каких-то плетёных колыбелях. Между ними стоял Дмитрий Михайлович в том самом парадном мундире, увешанном орденами и медалями, в котором его увидели на старинной фотографии, и обеими руками плавно и заботливо покачивал колыбели. А вот перед ними стояла очередь из огромного колличества людей. Мужчин и женщин. И каждый, кто подходил ближе, клал перед младенцами что-то особое, а потом, сделав пару шагов в сторону, исчезал без следа. Антон понимал, что перед ними выстроились предки, а конца той очереди было не видно. Дамы, одетые в старинные платья, чуть касались детей своими губами, желая здоровья и многих лет жизни, а торжественно одетые мужчины в свою очередь желали, что бы их потомки не посрамили честь славного древнего рода. Это действие длилось бесконечно долго, но закончилось внезапно, ибо последним подошёл воин, одетый в старинный доспех и, выдернув из-за спины два клинка, поочерёдно поцеловав их, положил не в общую кучу подарков, а аккуратно разместил прямо в колыбелях, о правую руку каждого из младенцев. Потом, сняв шлем с головы, неожиданно улыбнулся и… поклонился в пояс. Не сказав ни слова, отступил от колыбелей, вновь надев шлем и, в отличие от других предков, не исчез, а выдохнув от облегчения, что исполнил свою миссию, ушёл обратно, туда, где клубился туман…

Антон очнулся, словно его выдернули из тяжёлого сна – мокрый, нервный. Его сердце бешено колотилось, а руки, выдернутые из-под одеяла, подрагивали.

– «Подарки подарками, наши предки нас признали и благословили. Только почему воин ушёл, а не развоплотился как другие? Показав тем самым, что нас впереди ожидают сражения и его дух, пока всё не закончится, не упокоится? Не стану ругаться, но совершенно не хочется вновь воевать с кем-либо. Наше призвание лечить людей, а не уничтожать себе подобных. Но, как понимаю этот вещий сон, (да и сон ли?) показывает, что нам в дальнейшем не грозит спокойная жизнь… Так... время сколько?»

Взяв телефон с тумбочки, посмотрел на дисплей и… подскочил чуть ли не на метр над кроватью. До начала рабочего дня оставалось всего десять минут.

Заскочив в соседнюю спальню, обнаружил, что сестры на месте нет – кровать аккуратно застелена. Рванул на кухню и увидел на столе что-то закрытое полотенцем и записку. Схватил, прочёл и… сел на стул.

«Ваше Сиятельство. Тошка, братик. Не стала тебя будить. Заходила пару раз, но ты так сладко спал… Я приготовила на завтрак твоё любимое, надеюсь, что ещё не остыло. Не торопись и не беги в клинику сломя голову – я буду на месте вовремя и начну работать. Сегодня никого из сложных нет. Так что когда придёшь, тогда и подключишься. Целую. Арина».

Антон аккуратно поднял толстое полотенце – под ним стояла глубокая миска, доверху наполненная его любимыми оладьями. А на верхней оладушке, судя по запаху и цвету, из вишнёвого варенья было изображено сердечко.

– Родной мой человечек. Какое счастье, что ты есть у меня, нежная и заботливая…

Санкт-Петербург. Частная клиника.

5 дней спустя. Утро.

– Ну вот, Вы и сделали, словно младенец, свои первые шаги. Каковы ощущения?

Антон, держа за руку пациента, улыбаясь, смотрел на мужчину, которого с другой стороны поддерживала Мара.

– Так, словно и в самом деле младенец, только чуть постарше годами, этак лет на семьдесят.

Мужчина, пряча улыбку, чувствовал неимоверную слабость, но радость от ощущения собственного тела и осознание, что его миновала участь остаться до конца дней парализованным, временами прорывалась сквозь обычное невозмутимое выражение на лице. А выражать эмоции публично – для представитей его планеты было вообще за гранью прилчия.

– Спасибо Вам, уважаемые, что сделали невозможное, подарив мне здоровье и счастье ощутить себя вновь полноценным человеком.

Мужчина попытался поклониться, но чуть не упал, благо его держали за руки с двух сторон.

– А вот резких движений Вам не следует делать ещё, как минимум, месяц. Да и потом старайтесь двигаться плавно, контролируя каждое движение. Не надо давать неоправданные нагрузки на организм. Тело со временем вернётся к нормальному состоянию, только придерживайтесь рекомендаций, которые я передал Вашей дочери. Там описано всё, вплоть до мелочей… Что, будем прощаться?

– Да, время уходит. Окно возврата закрывается сегодня днём. Следущее надо будет ждать несколько месяцев.

Эти слова произнёс мужчина, который стоял сзади своего отца, держа руки на уже приготовленном кресле-каталке.

– Вы молодец… Дио. Я не ошибся? – У Антона исчезла улыбка и он стал серьёзным. – Кресло в самый раз и, по возможности, старайтесь всё же контролировать своего отца, что бы тот не вскакивал и соблюдал постельный режим хотя бы в ближайшие пару недель. Всё, как уже говорил, в рекомендациях. Что ж, счастливого пути, дети славного народа «Боры». Процветания Вам и Вашему роду.

– Благодарим Вас за оказанную помощь и надеемся, что при случае сможем ответить тем же. – Пожилой мужчина выпрямился и был торжественен. – Я никогда не забуду то, что Вы сделали для меня. Счастья Вам и процветания.

Сын с дочерью усадили мужчину в кресло и неожиданно Мара, наклонившись к голове отца, что-то шепнула ему на ухо и тот, подняв удивлённые глаза на девушку, после недолгого размышления согласно кивнул.

Мара, сделав шаг к Антону, неожиданно задала вопрос, который парень совсем не ожидал услышать.

– Антон. Разрешите мне коснуться Вашего разума?

– Разрешаю, – несколько растерянно ответил парень, незаметно подав сестре сигнал о возможном ментальном воздействии, и Арина, мгновенно подобравшись, приготовилась к защите.

– «Антон. Я заметила, что Арина приготовилась к отражению ментальной атаки. Вы столь недоверяете нам?»

– «В нашем народе есть хорошая поговорка – «Доверяй, но проверяй». Понимаете о чём я?»

– «Вполне понимаю. У нас есть подобная. Но я не об этом... Меня волнует совсем иное. Скажите, только ожидаю честного ответа. Я Вам нравлюсь? Как человек и… как женщина».

– «Не буду обманывать. На оба вопроса отвечу – ДА. Вы необычны сами по себе, а кроме удивительной, даже по меркам нашего мира, красоте, обладаете незаурядным умом, да и характером, которые редко можно встретить у столь прекрасного представителя слабого пола».

– «Спасибо. Мне было важно услышать Ваши мысли. Именно мысли, в них не может быть фальши, не то, что в словах. Мне жаль, что приходится покинуть Вас, так толком ни разу и не поговорив, а тем для разговора имеется множество. Мне кажется, что я смогла бы с Вами беседовать всю жизнь, не повторяясь и находя всё новые и новые темы».

– «Только разговаривать? И так провести всю жизнь? Мне кажется, что это несколько безрассудное проведение времени между мужчиной и женщиной».

Девушка неожиданно покраснела и, сделав шаг вперёд, поцеловала Антона в губы.

– «Мне бы хотелось познать всю жизнь. От и до. А я, увы, познавать так и не начала. Мне можно надеяться?»

– «Мне было приятно Ваше прикосновение, Мара, словно меня поцеловала не девушка, а коснулись лепестки какого-то удивительно красивого и сказочного цветка. На Ваш последний вопрос могу ответить тем же – а мне можно надеяться хотя бы ещё раз увидеть Вас и почувствовать на своих губах это сказочное ощущение? Знаете, может и будет дурным тоном вновь вспомнить поговорку нашего народа, но она уж точно описывает эту ситуацию – «Надежда умирает последней». Вспоминайте меня хоть изредка, сказочный цветочек».

Антон сделал шаг назад и Мара, которая стояла с прикрытыми глазами, как казалось, ожидая ответного поцелуя, внезапно отшатнулась и, вопросительно посмотрев на улыбающегося отца и почему-то хмурого брата, сама свела брови.

Мужчина, сидя в кресле, откровенно потешался над своими детьми.

– Мара, ты попрощалась с одним из врачей. Твой брат тоже испросил моего разрешения попрощаться с другим. Дио. Твоя очередь. Не стой столбом. Сам же сказал, что время уходит. И так…

Молодой мужчина, сделав пару шагов к Арине, протянул ей руку и аккуратно помог ей подняться со стула.

– Мне сестра рассказала правила ментально общения на этой земле. Не буду нарушать традиции. Арина, разрешите коснуться Вашего разума?

Девушка вспыхнула от смущения, но, следуя Правилам Закона, ответила.

– Я даю разрешение для ментального общения…

А через секунду мужчина, схватившись за виски, рухнул на колени от боли в голове.

– Боги, я совсем ребёнок по сравнению с Силой этой девушки, – простонал мужчина. – Простите, Арина, за проявленную слабость. Я ведь только начал постигать путь Разумных. У меня Дар проснул в зрелом возрасте, он ещё слабо развит. Могу передать словами то, что было в мыслях?

– Попробуйте, – улыбнулась чуть сконфуженная девушка, видя перед собой стоящего на коленях мужчину.

– Скажу на древнем языке. Том, на котором говорили наши Создатели. Его знают на нашей планете считанные единицы, но он столь красив, как и Вы.

Арина быстро переглянулась с братом и, увидев его согласный кивок, внутренне приободрилась.

– «Ион дан сальо аль вас КОИС то наим». (Я был бы счастлив посвятить свою жизнь богине в твоём воплощении.)

Мужчина встал с колен и, сделав шаг назад, внезапно остановился, услышав за спиной голос девушки.

– «Аулон арис кайс иотан ван. Исион тан». (Смелые слова, но необдуманные. Разрешаю попробовать)

– ЧТО??? – Короткий крик прорезал тишину комнаты и двое мужчин и девушка уставились на Арину, которая спокойно опустилась на стул и сама с удивлением смотрела на ошарашенных гостей.

Сглатывая чуть ли не через секунду, старик с побледневшим лицом посмотрел на Арину, а потом перевёл взгляд на Антона.

Тот, увидев потрясение на лицах гостей, решил, что, в принципе, им нечего терять, тем более что эти странные визитёры сегодня вообще покинут Землю, продолжив за сестрой, окончательно добивая гостей.

– «Ион айтин пайос дио ту ойон ори тун СИОС» (Мы с сестрой свободно владеем языком Первых). А потом, решив, что бить, так насмерть, добавил – «Тио на КОИС ион сатки ийон вио» (Одна из Первых сама нас обучила этому языку).

В гостевой комнате повисла гробовая тишина и только несколько пару минут старик, посмотрев на дочь, произнёс непонятную для двойняшек фразу.

– Мара. Я признаю свою ошибку полностью и преклоняюсь перед твоей мудростью. Прошу простить меня за необдуманные слова.

Девушка, поклонившись отцу, ответила тем же.

– Отец, я принимаю твои извинения в полной мере. Считаю, что наши разногласия остались в прошлом. Мир?

– Мир, дочь. А теперь, дети, увезите меня отсюда как можно быстрее. В ином случае, проведя ещё некоторое время с этими людьми, я или сойду с ума или вообще откажусь возвращаться домой, что бы побыть с ними подольше.

Мужчину вывез в коридор сын, а девушка, с трудом сдерживая выступившие слёзы, задержалась ещё с полминуты, чуть улыбнувшись двойняшкам, извиняясь за слова отца.

– Простите, но папа почему-то до этого момента был уверен, что истиный язык Создателей знает у нас на Родине всего-то человек двадцать, из которых, за исключением членов нашей семьи – священники высшего сана, Хранители культа Создателй. А тут Вы, свободно владеющие языком, да и строящие фразы в изначальной форме. Антон. Вы правду сказали на счёт…

– Я не умею врать и обманывать, особенно тем, кому доверяю. Сказал правду. Так уж получилось. Извините, но попытка Вашего брата показать себя возвышенным и поэтичным, на деле провалилилась с треском. Что же, сожалею. Может в следущий раз…

– И всё же передайте Дио, что я на него не сержусь. – Арина покраснела, но, пересилив смущение, продолжила. – Он милый человек, симпатичный и вполне обходительный. И всё, что я сказала на языке Создателей, остаётся в силе. Но, как понимаю, вновь лишь могу пожелать Вам доброго пути. На дальнейшее вряд ли могу рассчитывать.

– Подождите, Мара. Две минуты.

Антон выбежал из комнаты ожидания и вскоре вернулся с небольшим пакетом, передав его девушке.

– Я там приготовил небольшой подарок. Ничего опасного для Вас. Внутри пакета планшет с записями нескольких фильмов, которые мы с сестрой любим. Посмотрите, когда будет время. В пакете зарядное устройство и пояснения как и что включать. – Парень смутился. – Вообщем, сами разберётесь. Главное – не сожгите адаптер, если у вас другое напряжение электричества. А сейчас бегите, а то оставят Вас здесь одну на сьедение диким землянам… Мне бы, конечно, хотелось… До свидания, Мара. – Антон, не сознавая до конца что творит, обнял девушку и поцеловал её губы.– Всё, идите от греха…

Когда прошло немало времени, двойняшки, взглянув друг на друга… вдруг расхохотались в голос.

– Тош. И что ты подсунул своей невесте?

– Прям уж невесте. Ты вот своему избраннику вообще прямо в лоб сказала – приходи и бери под крыло, а я, мол, согласна на всё…

– Засранец ты. Всё не так было. Я просто дала ему разрешение на ухаживание за мной. И НЕ БОЛЕЕ!!! Я девушка строгих правил. Сначала ухаживания, ну, приблизительно, этак год минимум. Потом, если не будет эксцессов, свадьба, а уж остальное… Не то, что у тебя. Чуть ли на первом свидании поцелуи в засос, да и в мыслях твоих было ТАКОЕ, что даже мне стало стыдно за тебя… Какой же ты похабник. А ещё брат…

– Всё, Рин, закончили, – Антон вдруг стал грустным. – А знаешь, эта девушка и в самом деле необычная. Почему? Когда она коснулась меня губами, а мы к тому же были с ней соединены до этого и ментально, я понял, что она, как и ты, может быть частью меня, моей души, словно мы с ней близки.

– Ты просто влюбился в инопланетянку, братик.

– А ты в инопланетянина. Что, не прав? Чуть ли не дырку в нём просверлила своими глазищами, стараясь запомнить его образ на всю оставшуюся жизнь. Не прав? А что, парень вежливый, да и красивый, видный, умный. Вон, столь поэтическая натура, что пытался тебе объясниться в любви на языке Создателей. Будет тебе хорошей парой.

– Всё! И в самом деле, заканчиваем, – вдруг разозлилась девушка. – Они ушли по собственной воле, их никто не гнал. А раз ушли, то и…

– Согласен. – Антон примирительно поднял руки вверх. – Видно кто-то в небесах решил всё за нас или там, наверху, просто издеваются... Или решили нас испытать? Кто знает их помыслы? Почему, кстати, Свар с ними не отправился? Он ведь со своими родичами провёл последние пару дней.

– Его просили, даже умоляли, но тот упёрся. Вчера мне сказал, когда столкнулись в холле, что он им чужой, а здесь уже свыкся, да и появились настоящие друзья, которых не хочет покидать. И тонко так намекнул, мол, встретил ТУ женщину, от которой у него голова кругом идёт. Это, как поняла, и было главным, хотя Свар отнекивался.

Антон засмеялся.

– А о Белом что-нибудь говорил? Те ведь в последнее время неразлучны были? Или уже нет?

Теперь засмелаясь Арина.

– Спросила, почему Олег к нам так и не пришёл. И знаешь, что ответил Древний? Только держи себя в руках. Оказывается, в очередной раз, набравшись, Олег со Сваром сцепились из-за взглядов на… женщин. И нет бы просто на словах, так эти двое упёрлись рогами словно быки, а потом и вовсе подрались. Набили рожи друг другу, а в конце, когда Свар отправил Белого в беспамятство, тот, очухавшись через время, внезапно протрезвел и, как-то странно посмотрев на товарища, вдруг заявил, что у него мозги встали на место и, среди ночи одевшись, удрал из собственной квартиры, оставив Древнего без собутыльника. Тот, поутру, забеспокоившись, позвонил Кате, аккуратно поинтересовавшись как там Олег. Катька рассказала, что её благоверный заявился посреди ночи, разбудив её и детей. Явно ободрав пару соседних участков, слепив огромный нелепый букет из самых несовместимых цветов, в прихожей упал на колени, прося прощение за всё ранее содеянное, обещая, что теперь он другой, а с головой у него отныне всё в порядке. Катя ещё упомянула, что утром Белый, впервые за многие годы, приготовил всем завтрак, а потом, схватив в охапку детей, пошёл с ними гулять по лесу. Свар, правда обмолвился, что Катя перепугана смертельно, мол, как общаться с прежним Олегом она знала, а вот как с новым… боится даже представить.

Комнату опять сотряс хохот и, чуть успокоившись, Антон задал вопрос, который его терзал весь день, но поговорить сестрой до этого момента ему в спокойной обстановке так и не удалось.

– Рин. А что там… дома? Как тебя вчера встретили?

Арина, взяв со стола тонкую папку, молча протянула брату. Он открыл и стал читать. Вскоре закрыл папку и бросил на пол рядом с собой.

– Это, как понимаю, причина, из-за чего что отец устроил весь этот сыр-бор? Знаешь, то, что среди непонятных осколков какой-то исследовательской станции возможно и внеземного происхождения, нашли расплавленные капсулы с «нашими» ДНК… Это, с одной стороны, интересно, с другой – невнятно. Я, даже не видя эти документы, понял, что наше времяпровождение в другом мире на самом деле было просто исследовательской миссией неких сторонних сил. Были это зелёные человечки или древняя станция Первых, мне, если честно, не интересно на данный момент. Более интересно другое, то, что было на последнем листе. Там ведь чётко было написано, что наши ДНК отличаются от тех, что нашли в капсулах и что принадлежат именно людям. Более того, если обратила внимание, там же и сравнительные показатели по двухста сорока шести параметрам, доказывающие, что мы являемся биологическими детьми именно что наших отца и матери. А найденные ДНК вообще иные. Так почему отец внезапно решил, что останки непонятных тел, да, судя по фотографиям, так вообще ничего не осталось, принадлежат именно его детям, а вместо них, то есть нас, на земле клоны или биороботы??? Бред!!! От самой станции ничего практически не осталось, от оборудования – лишь пыль… Или это воздействие нашего «салюта», или при аварии автоматически сработала защита по типу самоуничтожения. Да это и неважно. Хренотень, и только. А по факту возникает вопрос. Ну, сделаны анализы, проведены исследовния. И что в итоге??? Какого отец до сих пор строит из себя непонятно что? Мог бы ещё несколько дней назад, получив эти докумнеты, прийти и всё пояснить, а не совать эти бумажки тебе.

– Антон, он не совал, как ты выразился. Его нет на данный момент в городе – уехал куда-то. Я вчера с мамой провела весь вечер. Она как клещ вцепилась в меня и ни на секунду не отпускала. И… всё время плакала. Ей больно, что мы ушли от них без объяснений.

– То есть было бы лучше устроить разборки дома? Выяснять кто из нас более виноват, кто менее? Извини, не считаю себя виновным ни в чём. И первым не пойду мириться именно потому, что не вижу за мной никакой вины. Если у тебя иное мнение – не смею препятствовать. Ты вполне самостоятельный и взрослый человек, который вправе поступать так, как считает нужным.

– Зачем ты так, Тош? Зачем меня обижаешь? Ты хочешь поссориться? Да?

– Нет, Рин. Я и в мыслях не держал такое. Просто ты более чувственная натура, которой труднее выдержать расставание с родителями. Я ведь тоже скучаю по маме. Но вот так легко забыть всё то, что происходило с нами, извини, не могу. Может пройдёт время и всё наладится? Хорошо бы, но пока не вижу причин, по которым смогу прийти к родителям и вести себя так, словно ничего не произошло. Забыть, как за нами была устроена самая настоящая охота, как мы скрывались от людей, словно преступники… Ты можешь это забыть? Я нет. А для чего ты вообще принесла эти документы?

– Мама сказала, что отец просил передать их тебе для ознакомления.

– Ну вот, ознакомился. И что? Злорадствовать, что, судя по прикреплённым выжимкам из релизов МИДа, на Россию ополчился весь мир, требуя допустить их для исследования обломков, а наши пошли в отказ? Или считаешь, что отец просто так подсунул мне эти релизы? Одно скажу. Как понимаю, в данный момент Сан Саныч матерится в наш адрес от того, что Контора вновь в поисках «крота», кто слил секретную информацию на сторону. Или предлагаешь вот прямо сейчас бросить всё и мчаться к отцу? Помогать ему в исследованиях обломков? Что, откуда, почему, зачем? Вот именно, ЗАЧЕМ? У него, как знаю, все умные головы и вся мощь страны за спиной. Стоит только щёлкнуть пальцем. А я ему на кой? Что бы был рядом и с умным видом кивал на все его телодвижения? Так для того всё надо было изначально выстроить не так. Всё, Арин, закончили. Я своё мнение высказал, ты услышала. Можешь разговор и мои слова передать маме. Повторюсь. Пока отец не поймёт и не осознает до конца совершённые ошибки по отношению к нам, я встречаться с ним даже на нейтральной стороне не желаю. С мамой тоже. Это не спонтанное решение, а результат многих суток размышлений. Самое страшное, что случилось, если ты не поняла главное до сих пор – мама не стала за нас бороться, а сразу, без оговорок и, не выслушав нас, приняла сторону отца. Просто так – Раз… и мы в одну секунду стали для них чужими. И всё потому, что для отца чувство государственности в голове давным-давно вытеснило чувство семьи и любви к детям. Сначала по отношению к Кате, а потом и к нам. Малыш. Мне больно об этом говорить, я ведь сам переживаю. Да и вчера, к слову, мама ведь позвонила именно тебе и попросила приехать опять же только тебя… Давай закончим.

– Хорошо, Тош, закончим. Только не обижайся на меня, если буду иногда ездить к маме. Ей очень одиноко и… страшно, что нас окончательно потеряет. Она мне вчера сама об этом сказала.

– Не начинай сначала. Я тебе запретить это не могу, да и не хочу. Пусть радуется, что у неё осталась связь хотя бы с одним ребёнком.

– Антон. Прекрати! Я сейчас заплачу. Ты этого хочешь?

– Нет, сестрёнка, не хочу. Вот сейчас, как и всегда. Начали за здравие…

Арина вытерла глаза, на которых появились слёзы и, стараясь сдерживать себя, переключив разговор на другую тему, поинтересовалась, что было в том пакете, что брат передал Маре.

– Да ничего особенного. Я заранее купил планшет и закачал туда несколько десятков самых лучших мультиков и фильмов, которые мы с детства любим и перессматриваем. К тому же скопировал и пятиминутный фильм с нами. Ну тот, который сами снимали в день рождения, на двадцать пять лет.

– Ты что, с ума сошёл? Зачем им этот фильм? Мы ведь там всё время дурачились, хотя… Да, там весь город снят, все дворцы, парки. К тому же Петродворец, Павловск… Думаю, если ОНИ будут смотреть не наши кривляния, а на виды города и окрестностей, которые совсем, как понимаю, так и не увидели за время, что здесь были… А мультики и фильмы какие?

– Король-лев, Белоснежка, Бэмби, Летучий корабль, Жил-был пёс. И другие. А из фильмов – Войну и мир, Трёх мушкетёров, Кавказкую пленницу, Невероятные приключения итальянцев в России и подобные. Руководствовался тем, что чужим будет легче воспринимать фильмы с большим содержанием юмора, нежели Анну Каренину или подобные.

– А наш любимый?

– Ты имеешь в виду «31 июня»? Естественно. Первым в списке.

Девушка посмотрела на брата, потом замолчала и лишь спустя несколько минут спросила.

– Ты считаешь, ОНИ поймут?

– Рин. Давай жить, как жили, а что будет или не будет, всё решится со временм. Нас же не пригласили с собой, а у них, как я чувствовал, возможность такая была. Не предложили не то что жить там постоянно, а хотя бы дать возможность глянуть одним глазком как они живут. Хотя мы ведь с тобой даже свой мир не видели, что говорить о других. Рин. Ты сегодня со мной или к маме?

– С тобой. Пусть чуть уляжется буря в чувствах как у неё, так и у меня. Ужинаем в кафе или дома?

– Давай дома, а то наш домовёнок забил продуктами весь холодильник, а мы почти не ужинаем. Я вчера почувствовал его обиду.

Девушка улыбнулась, а потом захихикала.

– Нет, что бы самому нам что-нибудь приготовить. Он ведь не бесплотный дух, а вполне материален. Ты же сам заметил, что он пыль ежедневно в квартире убирает, да и за нами каждый раз перестилает кровати, что бы ни складочки, ни морщинки… Кстати, а сам обратил внимание, что каждое утро в ванных и на кухне свежие полотенца, а кровати по вечерам застелены новым бельём? Может вскоре он и за наши трусики возьмётся?

Парень покраснел.

– Рин, так он… Ты сама спроси у него, а мои… трусы утром наглажены и пахнут, словно их стирали в отваре из цветов.

Арина в изумлении посмотрела на брата.

– Ты правду говоришь?

Парень кивнул.

Девушка тоже покрылась румянцем, пытаясь что-то сообразить.

– Вот оно что… Я ведь, честно говоря, тоже обратила внимание на подобное, но как-то не придала этому значения. Атон. Надо прекращать. Мне стыдно, да и неловко. Хоть он и не человек, но всё же… Поговори с Аристархом, определи степень доступности к нашим личным вещам.

– Я уже интересовался, так мне было указано, что негоже по утрам повторно использовать то, что было одето накануне. И было высказано таким тоном, что спорить с ним не стал. Более того. Аристарх чуть ли не в ультимативном тоне заявил, коль мы столь стеснены в финансах, что не можем себе позволить часто менять нижнее бельё, то сам, на СОБСТВЕННЫЕ средства и по личному разумению обеспечит нас всем необходимым.

Девушка захохотала, а из её глаз потекли слёзы.

– Представляю, как однажды утром придётся одевать на себя розовые панталоны до колен, украшенные кружевами и бантиками. А сверху какое-нибудь глухое чёрное платье со стоячим жёстким воротником. Ладно. Сама с ним решу этот вопрос. Мне вот интересно другое – а как ужинали в начале прошлого века? Как сервировали стол, что подавали?

– Вот и спроси, – Антон улыбнулась. – Ты в этом доме такая же хозяйка, как и я. Точнее, мы оба приёмыши у настоящего хозяина, который со дня на день должен вернуться. Может лучше у Дмитрия Михайловича поинтересуешься?

Антон вдруг вздрогнул и, прикоснувшись пальцем к голове, потом указав на дверь комнаты ожидания, где они находились, закрыл глаза.

Издалека, словно писк комара, в его голову проникла мысль девушки, что недавно покинула эту комнату.

– «Антон. Прости, что тебя отвлекаю от работы. Арина тоже на связи? Не мешаю? У меня всего несколько секунд до перехода. Арина. Вопрос, прости, именно к тебе. А цвет твоих волос на самом деле огнено-рыжий?

Антон не стал ничего говорить, пытаясь лишь ощутить эмоции Мары, но отметил краем сознания слова сестры.

– «Мара, нет, не естественный. Я с рождения блодинка. Меня родители называли Белоснежкой. А когда чуть повзрослела, решила всем на зло всем перекрасить волосы. С тех пор рыжая, как и одна наша родственница. А что?»

– «Блондинка? То есть белая? Разве такое бывает?»

– «Мара, у нас натуральных блондинок много, но светловолосых ещё больше, русых. А что тебя так удивило?»

– «У нас никогда не было людей с белым цветом волос. Скажу брату, тот будет счастлив. Прощайте. Спасибо Вам за все добрые дела и слова».

– «Когда есть возможность увидеться, мы не говорим «Прощай». Говорим с надеждой на будущее – «До свидания».

– «Свидания???»…

Связь прервалась и двойняшки посмотрели друг другу в глаза.

– И что это было сейчас? – как-то с тоской в голосе спросила Арина.

– Ты правильно поправила Мару последними словами. Может когда и увидимся. Как в той поговорке? Человек полагает, а Бог располагает? Вот если ОН или ОНИ есть на самом деле, со временем в этом и убедимся. Тяп-ляп. Уже пять вечера. Мы сегодня не обедали, не забыла? Кстати, теперь понятно, почему ты заинтересовалась сервировкой стола вековой давности. Пошли. Надо меру знать.

– Так сегодня суббота, всё равно в клинике никого нет кроме охраны.

– Так и Мишу не будем лишний раз дёргать. Пойдём домой как все нормальные люди, коль он у нас появился…