Текст книги "Red is my favourite colour (СИ)"

Автор книги: bzlkt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

– Как вам в России? – начал Себастьян, и все облегчённо выдохнули, взявшись за приборы.

– Очень холодно! – поёжившись, ответила Поппи и широко улыбнулась.

– Снег так приятно хрустит, мне нравится! – подхватила Натти и отправила в рот печёную картошку.

– Рассказать вам о восстании декабристов? – с энтузиазмом отложил вилку Оминис, и все в один голос завопили:

– Нет, пожалуйста, не надо!

Он осёкся и понурил голову. Натти, сидящая сбоку, что-то прошептала ему на ухо и погладила по белёсым волосам. Тот довольно улыбнулся и закивал ей в ответ.

– Здорово, что здесь есть море. Я и не знал, – отозвался Гаррет. Я сидела аккурат между ним и Себастьяном и в полной мере чувствовала напряжение, исходящее с обеих сторон.

– Кстати насчёт моря!.. – неуверенно начала Натти, и Оминис сжал её пальцы в своих на столе. Все приутихли и обратили к этой загадочной парочке внимательные взгляды. – Летом мы все вместе летим в Уганду к моей семье, – тоном, не принимающим возражения, закончила она и продолжила есть.

Мы оторопело переглянулись, и я робко спросила:

– В Уганду? Летом? К твоей семье? Почему?..

– А, точно! – она встрепенулась, снова отложила нож и вилку и, ласково прижавшись щекой к плечу Оминиса, проголосила: – мы помолвлены!

***

Я чуть не упал со стула, поперхнувшись куском мяса. Амелия обеспокоенно постучала по моей спине своей тёплой и мягкой ладонью. Перед глазами заполыхали костры. Оминис женится? Не может этого быть!

– С-серьёзно?! – выдавил я и уставился на них во все глаза.

– А ты не рад, Себастьян? – Оминис откровенно загрустил, ковыряя вилкой в тарелке.

– Я?! Безумно рад! – перегнулся через весь стол и одобрительно потрепал друга за плечо, пока тот в смущении поджимал губы. Натсай запищала и захлопала в ладоши. Затем вскочила, обогнула стол и двумя руками обняла нас четверых. Амелия, выпучив до предела глаза, уставилась в одну точку и молчала. Через некоторое время встала и, пригласительно кивнув Натсай и Поппи в сторону кухни, на трясущихся ногах ушла за дверь.

***

– Амели, что с тобой? Ты не рада?! – сокрушалась Натти, пока я пыталась утихомирить сбившееся дыхание и унять мушки в глазах.

– Мне что-то нехорошо… – еле выдавила я, и съеденные только что картошка с мясом покинули мой желудок, пока я корячилась над ведром.

Девочки забегали по кухне, ища воду и полотенца. Поппи запаниковала, и мне стало безумно совестно. Снова испортила хороший момент, как тогда у залива с Себастьяном.

– Что такое? Что болит? Я заварю трав! – Поппи принялась копошиться в своей необъятной сумке в поисках разных пучков и порошков. Через десять минут мы втроём сидели в моей комнате наверху и пили горячий отвар: я – от проблем с желудком и слабости, а девочки – для успокоения.

– Прости меня, Натти. Я всё никак не отойду от изменений климата.

– А ты случаем не беременна? – она подозрительно сощурила глаза, а Поппи, прикрыв рот рукой, в шоке запорхала ресницами.

– Тьфу на тебя! Нет, конечно, – отмахнулась я, а сама почувствовала, как сильнейший испуг забирается под кожу. Да нет, быть не может. Начала загибать пальцы, считая дни и сопоставляя сроки. Ерунда.

– Ты вся бледная, а иногда зелёная, как жаба, – продолжала Натти.

– Ну, спасибо за комплимент! – буркнула я и отпила отвара. Тело колотил озноб. Неужели Себастьян заразил меня своей лихорадкой? Так вроде выздоровел же…

– Расскажи, что случилось. Мы постараемся помочь, – залепетала еле слышно Поппи и приникла ко мне.

– Это кольцо… – я сняла мамино кольцо с чёрной шпинелью с пальца и повертела его в руках. – Оно как будто жжётся.

– Я помню, ты впервые надела его на поэтический вечер. – Натти взяла его из моих рук и, болезненно шикнув, бросила на кровать. – Оно пылает!

– Правда? – залюбопытнячала Поппи и тоже прикоснулась к кольцу. – Действительно горяченное. Как ты его носила всё это время?

– Не знаю… Каждый раз, когда хотела его снять, меня что-то отвлекало, и я забывала.

– Выбрось его к чертям собачьим! – Разгневалась Натти и, обернув кольцо полотенцем, принялась открывать створки окна.

– Нет! Оно же мамино! – я попыталась остановить её, но слабое тело не слушалось. – Миссис Моррис сказала, что это оберег.

Натти в замешательстве поджала губы и вопрошающе посмотрела на Поппи. Та пожала плечами и в бессилии развела руки в стороны.

– Давай я отнесу его вниз ребятам, пусть посмотрят, – предложила она, и мы с Натти одобрительно замычали. – Жаль, конечно, что Амита нет. Он бы сразу понял, что не так… – она с грустью достала из сумки уже потрёпанную от времени деревянную фигурку сниджета, которую он ей подарил. Я придвинулась к ней ближе и опустила голову на плечо. Коснулась холодной руки и стиснула её в пальцах.

– Натти, мы теперь вообще видеться не будем, раз ты выходишь замуж? – мои губы задрожали, и в уголках глаз собрались слёзы.

– С ума сошла? Во-первых, за кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь сидеть, как клуша, в богатом доме и готовить денно и нощно. А во-вторых, ты что, Оминиса не знаешь? Он ведь не из тех, кто будет мне что-то запрещать. – Она гордо вскинула подбородок и самодовольно улыбнулась, мечтательно прикрыв веки.

– Я правда очень за вас рада. Вам обоим повезло друг с другом. – Я так же зажмурилась, и перед глазами появилось всё то же ненавистное мне лицо. Неужели я так всю жизнь проживу одна, варясь в своих несбыточных мечтах, как в кипятке?

Пока мальчишки разбирались с кольцом, мы с девочками не заметили, как выпили всю Корбатовскую земляничную настойку, найденную в погребе. Теперь сидели на мягком толстом ковре в гостиной и хохотали надо всем, что услышали и увидели.

– Ты, Амели, конечно, молодец – пить алкоголь, когда только что тошнило! – бубнил Гаррет, накрывая нас троих пледом. – Девушки, называется!

– Мерлин, Уизли, какой же ты зануда, – пренебрежительно сморщилась Натти.

Гаррет на это ничего не ответил и вернулся к столу, на котором лежало кольцо. Оминис и Себастьян с палочками в руках что-то колдовали битый час, но, видимо, так ни к чему и не пришли.

От алкоголя внизу живота собирался приятный ком сладкой истомы, и в мысли лезло только одно воспоминание: палатка на поляне во время метели. Я то и дело смотрела в сторону Себастьяна и сглатывала подступающее к горлу волнение. Почему Гаррет совершенно не обращает на меня внимания? Он что, ни капли не соскучился?

Я всеми силами пыталась вытряхнуть из головы Сэллоу и заменить его Гарретом, но никак не получалось. Когда стало совсем невмоготу, а щёки горели алым пожаром, я потащила девочек на улицу – хотелось курить.

Мы снова сидели на том самом бревне и наивно-мечтательно смотрели на звёздное небо. Натти курила вместе со мной, а Поппи отсела от нас подальше и всем своим видом показывала, как ей не нравится то, что мы делаем.

Мороз только распалил опьянение, и мой язык развязался.

– В том-то и дело, что мне уже всё равно, шлюха я или нет. Просто хочу жить в своё удовольствие.

– Ну так и прекрасно! – Натти повернулась ко мне лицом к лицу. – Получай его, пока есть возможность! Жизнь так быстротечна, а все эти ваши запреты её только усложняют. – Она задумчиво закусила губу.

– У вас с Оми ничего ещё не было? – осознала я и округлила от удивления глаза.

– Он очень консервативен. Да я и согласилась на помолвку только из-за того, что он даже просто ночевать вместе не хотел без всех этих формальностей, не говоря уже об остальном…

– Обалдеть! – выдохнула я и крепко затянулась. Поппи гуляла вдоль берега вдалеке и смотрела на звёзды. – Амита вспоминает, – кивнула я в её сторону.

– Угу… представляешь, даже у нашей Поппи-Моппи уже был секс, а у меня нет! – Натти раздосадованно всплеснула руками и отчаянно пнула бревно ногой.

– Да не переживай ты, скоро вы поженитесь, и всё случится. К тому же ты не знаешь наверняка, что у Поппи уже было.

– У неё на лбу всё написано! Как и у тебя, между прочим. Ну что, расскажешь, кто он? – Натти не оставляла попыток выведать у меня все подробности. Я, собирая всю свою волю в кулак, постаралась не сболтнуть лишнего.

– Ты всё равно его не знаешь, так какая разница?

– Это случайно не Гаррет? – скривилась она.

– Нет, не Гаррет. – Я передразнила её и в шутку ущипнула за любопытный нос. – Кстати, как там Алекс? С кем вы его оставили? – вспомнив об Асином коте, я забеспокоилась.

– С ним пока поживёт та светлая девушка, подруга Уизли. Как её?…

– Джози. Или Джейси… не помню, – отмахнулась я и насупилась. Опять она!

– Дай хоть на словах узнаю, каково это. Расскажи, как всё было! Пожалуйста! – после паузы протянула Натти и уставилась своими огромными глазами Лунтелёнка, которым невозможно отказать.

Когда я закончила свой рассказ, её щёки уже вовсю пылали, а ногти были наполовину сгрызены.

– Ну ты даёшь! Я сейчас с ума сойду, и Оминису не поздоровится, – на выдохе заключила она. – Да ты влюбилась по уши! О «просто сексе» так не рассказывают! Неужели Себастьян – всё, больше не любовь всей твоей жизни?

Я закашлялась и резко встала.

– Эм… давай найдём Поппи? Что-то её давно нет.

Я видела, как она, помахав нам рукой, поплелась в дом, но мне срочно нужно было сменить тему. Натти была слишком очарована чувственным рассказом, так что даже не заметила моего смятения.

Мы вернулись в дом, где на столе уже стояла вторая откупоренная бутылка настойки. Никто, кроме Оминиса, не пил, а Поппи, по всей видимости, ушла спать.

Мы с Натти присоединись к застолью, и я долго говорила какой-то сумбурный тост, желая им счастливой и страстной семейной жизни, а также побольше детей. При упоминании этого Натти отрицательно замахала руками и захохотала, пока Оминис, забывшись, клюющими поцелуями покрывал её щёку и висок.

Я не заметила, как оказалась в своей кровати. В мою комнату подселили девочек, и они обе уже крепко спали. Я притулилась к стене в надежде услышать чей-нибудь голос. Было тихо. Внизу раздавались обрывки диалога Гаррета и Оминиса. Через некоторое время дверь по соседству щёлкнула, и я решила, что этой ночью во что бы то ни стало добьюсь от Гаррета чего-то бóльшего.

Кое-как пригладив волосы, на пошатывающихся ногах вышла в коридор, который плыл перед глазами, будто корабль во время качки. На ощупь добравшись до соседней двери, уверенно её распахнула и старательно вгляделась в царивший там мрак. Было ни черта не разобрать, и я, вытянув перед собой руки, наконец нащупала кровать и тело на ней. Села, придавив его ноги, и принялась тараторить заплетающимся языком:

– Послушай, Гаррет. Я не знаю, насколько у вас серьёзно с этой… Джози, но быть со мной таким холодным и отстранённым – настоящее свинство с твоей стороны!

Он не шевелился, но я нутром чуяла – не спит. Закончив свою речь и не получив в ответ ни словечка, я, вконец разочаровавшись, встала, но его крепкая рука ухватила меня под коленкой. Я вмиг осознала, что говорила отнюдь не с Гарретом. От прикосновения Себастьяна по коже пробежал мороз, и ноги ослабли окончательно. Я повалилась обратно.

В голове вспышками взрывались сказанные Натти слова, весь прошедший вечер, который я провела в томлении, и все последние дни под клеймом «шлюха».

В этот самый момент мне хотелось лишь одного – его. Неважно, что было до и что будет после. Чувства точь-в-точь те же, что и тогда в палатке. Гори оно всё синим пламенем. Наутро я исчезну где-нибудь в лесу, и больше никто не узнает о том, какая я безрассудная и недостойная.

***

Я не знал, что мне делать. Амелия вела себя странно раскованно, учитывая те глупые слова, который я сказал ей на берегу. Может, это проверка? К тому же она вусмерть пьяна, я не должен…

– Подожди. – Я двумя руками схватил её за плечи и чуть встряхнул. Голос мой надрывался от нарастающего возбуждения, но я изо всех сил сохранял самообладание. – Ты пьяна. Тебе лучше пойти спать. – Разжал пальцы и повернулся лицом к стене, целясь заснуть.

– Вы все издеваетесь надо мной, что ли? – выпалила она и со всей дури пихнула меня в спину. – Я – свободная женщина! Имею право спать с кем хочу и когда хочу! Даже если пьяна. – Она тормошила меня за ноги, говоря явно не своими словами. Натсай научила, готов поклясться.

– Свободная женщина, ложись спать, – через плечо сказал я как можно более равнодушно. Мои мысли были направлены только на её голые ноги, выглядывающие из-под завязанного длинного подола платья. Её разгорячённое тело временами прижималось к моему, когда она пыталась заглянуть мне в глаза. Каждый раз от её прикосновений меня прошибало током, и моё терпение висело на волоске. Что за неукротимое влечение? Неужели я такой слабак, что не могу держать его в узде?

– Я никуда не уйду. – Она категорически откинулась спиной к стене и сложила на груди руки.

Я ещё немного полежал, затем сел на кровати и придвинулся к ней ближе.

– Амелия, – взял её ладонь в свою, – прости меня.

Всё внутри рухнуло, когда она прижалась и обвила мою шею, словно только этих слов и ждала. Я остолбенел – неужели это так просто? Всего лишь сказать «прости»? Почему я не делал этого раньше?

Я сжал её талию и рассыпался на миллиард частичек. Её тело горело. Пылало сквозь платье и трепетало под моим нажимом. Я вспомнил всё, о чём думал последние дни. Только об одном. Снова и снова, мучительно долго и бесплодно.

Она сама стала расстёгивать мою рубашку и стягивать брюки. Не давала мне сделать и движения – обрубала попытки на корню, и я перестал противиться. Придвинулся к стене и с интересом наблюдал, что она будет делать дальше.

Несколько суетливых движений в темноте, и на моей голой ноге оказалась её горячая плоть. Желудок скрутило в узел, а голова стала полой и совсем невесомой. Она уверенно взяла мою руку и притянула её к себе. Я тотчас сообразил, что надо делать. Погрузил сначала один, а затем два пальца внутрь и привычно задвигал ими вверх—вниз. Вскоре не пришлось делать и этого – Амелия сама охотно пружинила на согнутых ногах, тихо постанывая. Я совершенно потерялся во времени и пространстве.

Где я? Что происходит? Который час? Какой, чёрт возьми, год?

***

От каждого толчка и погружения я растекалась и плавилась всё сильнее. Как я вытерпела столько времени? Казалось, что не существует в мире ничего, кроме нас двоих и этого пожара. Я хотела вгрызться зубами в Себастьяна и откусить от него кусок побольше – по-другому не представлялось возможным передать свои чувства.

Желание кричать поднималось с самого низа и захлёстывало меня с головой, но за стеной спали девочки, а внизу болтали Оминис и Гаррет. К тому же последний мог вернуться в комнату в любой момент.

Будто прочитав мои мысли, Себастьян нащупал под подушкой палочку и применил Коллопортус {?}[запечатывающее заклинание]. В это же мгновение я, всецело расслабившись, вскрикнула, и тогда меня сковали цепкие руки и притянули ближе.

– У тебя очень длинные пальцы, – прошептала я, уже в процессе осознавая, что порю настоящую чушь. Себастьян засмеялся и таким же заговорщицким тоном ответил:

– Имеется кое-что подлиннее.

Я прыснула и от неловкости уткнулась лицом между его шеей и плечом. Нащупала рукой то, о чём он говорил, и порывисто села, зажмурившись одновременно от боли и удовольствия. Из глаз посыпали искры – движение получилось чересчур резким, но больше всего напрягало то, что Себастьян молчал.

– Извини, я не хотела так. Тебе больно? – почувствовала вину, и удовольствие начало стремительно удаляться.

– Нет-нет, всё отлично. – Себастьян обхватил ладонями мои ягодицы под платьем и притянул к себе ближе. – Просто… не хочу, чтобы это слишком быстро закончилось. Понимаешь?

– Понимаю. – Я закивала и осторожно задвигалась. Медленно, плавно, без резких движений. Он одобрительно закивал и прильнул лбом к моей груди.

***

Долгий перерыв дал о себе знать, когда Амелия сделала слишком резкое движение. Я задержал дыхание и что есть мочи напрягся, чтобы всё не закончилось, едва начавшись.

Её тонкое платье слегка намокло от пота, стекающего с шеи и висков, и теперь я не мог думать ни о чём, кроме как поскорее снять его и бросить куда подальше. Однако тот факт, что мне позволено задирать подол и сминать её бёдра и ягодицы, о чём я так мечтал несколько лет, не давал мне этого сделать. Теперь я не мог вдоволь насладиться уникальной возможностью и беспрерывно запускал обе руки под её платье. Жадно и ненасытно вдыхал запах лимонов, только обострившийся в процессе.

Заметив мой голодный взгляд на своей груди, Амелия высвободила одну из перекрёстного выреза платья и, взявшись за мою руку, положила её на набухшую грудь. Я едва не заскулил от удовольствия, сжимая и разжимая пальцы. Она же откинула голову назад и задвигалась даже не быстрее, а глубже.

– Они какие-то у тебя другие, – я задыхался от желания, которое не ослаблялось, а только возрастало.

– Это так бывает перед, ну… – она замялась и остановилась.

– Я понял.

– Какой ты догадливый, – съязвила и положила вторую мою ладонь на другую грудь.

Я подцепил край выреза и высвободил её, как и первую, обжигаясь этим жарким телом. На сиреневом фоне её белая кожа смотрелась так маняще, что я не знал, куда себя деть. Одна лишь странная мысль и необузданный порыв захватили моё сознание.

***

Я распахнула прикрытые в блаженстве глаза и выпучила их, наблюдая за шоколадной макушкой Себастьяна. Его холодный язык каким-то образом ощущался на моей сейчас такой чувствительной груди. Я и не думала, что человеческое тело способно впитывать такие разряды тока.

Его сильная рука сжимала мякоть груди, а холодный рот жадно вбирал её в себя.

– У тебя тут родинки интересные. – Себастьян отстранился и нежно провёл пальцем от одной крупной родинки к другой, помельче. Я затряслась и протяжно простонала, возводя глаза к потолку.

Через мгновение меня положили спиной на кровать, и Себастьян как в тот раз навис сверху – шоколадные пряди спали на его потемневшие глаза.

***

Перед тем, как я вошёл в неё, Амелия остановила меня и, стыдливо отведя взгляд, прошептала:

– Скажи это ещё раз.

– Что именно? – не понял я и нахмурил брови.

– Ну… про «поприветствуем». – Совсем раскраснелась и накрылась подушкой. Я загоготал, носом открывая себе обзор на её лицо.

– Поприветствуем тебя как следует, новенькая, – зашептал я ей на ухо и плавно вошёл, запивая паточное наслаждение её стонами и обжигающим дыханием.

Первая волна желания спала, и я наконец мог набирать темп, не боясь, что всё быстро закончится. Теперь можно было осязаемо запечатлеть каждый момент, чтобы тот не растворился наутро в тумане и не исчез из памяти, вытесняясь одной лишь жаждой обуздать восстановленное временем возбуждение.

Амелия ощутимо расслабилась, полностью растворившись с периной на кровати. Подушка уже давно покоилась на полу, а простынь под нами намокла и приятно холодила тела в сильно натопленном доме.

Её каштановые волосы спутались, а платье закрутилось на талии. Грудь, всё так же высвобожденная из него, гипнотически подпрыгивала от каждого моего толчка. Внизу стал собираться щекочущий тугой сгусток. Как раз тогда Амелия выгнулась в пояснице, обхватила мой корпус ногами, слабо проскулила и обмякла подо мной, томно улыбаясь.

– Ещё чуть-чуть, – прохрипел я и поднял её непослушное тело. Вернулся в прежнее положение сидя. Она уселась сверху, и её знойно мокрая кожа вызвала новую волну мурашек по позвоночнику. Она совсем ослабла и почти засыпала, но мне ужасно хотелось закончить так, чтобы запомнить эту ночь надолго.

Вцепившись пальцами в её талию, я несколько раз толкнулся вверх, пока она зачем-то стягивала с себя платье. Это только раззадорило меня, и я принялся покрывать всю её поцелуями. Она оперлась на заведённые за спину руки на моих ногах и, откинув голову, часто дышала. Я не мог остановиться целовать и кусать каждый участок её кожи, не пропуская ни миллиметра.

***

Мне хотелось продолжать целую вечность, но глупое человеческое тело устало, вымоталось и тянуло меня в сон. Новые пульсирующие волны не прекращали бушевать в низу живота, а Себастьян словно и не собирался заканчивать.

Сознание напрочь погрузилось в забытьё, и только резкие толчки возвращали меня в реальность. Я зарылась пальцами в его шоколадные волосы и, собрав остатки сил, дёрнулась вперёд, впечатываясь грудью в тело Себастьяна. Он издал рваный стон и рывком поднял меня. В последний миг я ощутила обжигающе-горячую жидкость на внутренней стороне бедра.

***

Амелия уже погрузилась в сладкий-сладкий сон, пока я возился с постелью и остальным: вынул из её волос твёрдые заколки, чтобы не мешали ей спать, всё убрал и перетащил её на соседнюю кровать с сухой постелью, где должен был спать Уизли. Похоже, они с Оминисом проговорили до утра и заснули внизу.

Я в два глотка осушил кувшин с водой, стоящий на столе, и открыл створки окна, впуская морозный воздух – в комнате было очень душно. Постоял, подставляя тихому ветру пылающее лицо, и хотел вернуться в свою смятую после нас постель, но увидел, что Амелия придвинулась вплотную к стене, освобождая для меня место на своей кровати. Я улыбнулся и занырнул к ней под одеяло. Так по-младенчески спокойно я не засыпал очень давно.

Туманная завеса, как призрак, парила влагой. Она не пропускала солнечный свет, скрывая красоту окрестностей. Я вывалился на крыльцо почти раздетый, потому как на рассвете не обнаружил рядом с собой Амелию.

Красное пятно шарфа маячило вдалеке у берега, и я поспешил туда, согреваясь в этом лютом холоде лишь воспоминаниями о прошедшей ночи.

– Ты чего здесь? – запыхавшись, спросил я и опустился рядом с ней на бревно. Она сидела с закрытыми глазами и даже не курила.

– Странно. Я слышала, что за шлюхами вот так не выбегают на улицу.

– Амелия. – Я присел напротив неё на корточки и обнял её ноги обеими руками. – Я сболтнул самую настоящую ересь. Я совершенно так не думаю. Мне ужасно хочется тебя поцеловать, вот и психую.

– Смотри, чайки! – она вскинулась и указательным пальцем ткнула в небо над водой: там и правда кружили белые птицы, среди которых отчётливо различался чёрный ворон. – Ничего себе, как он далеко залетел.

– Кто?

– Ворон миссис Моррис.

– Ничего не понял. Кто такая миссис Моррис?

– Та, что сказала, что ты меня не любишь.

Я подумал, что всё ещё нахожусь во сне или в лихорадочном бреду, ну или же Амелия не до конца проснулась и говорит какую-то чепуху. Уловив настоящее замешательство на моём лице, она усмехнулась и махнула в мою сторону рукой.

– Не обращай внимания. Пойдём в дом, пока нас не увидели. – Встала и потопала к нашему крыльцу.

– Очень люблю, – пробормотал я ей вслед.

***

– Как спалось? Амелия, как ты себя чувствуешь? – участливо спрашивал Гаррет, пока наливал нам всем чай и кофе.

Я спряталась с головой в плед и оттуда отозвалась:

– Спалось отлично.

Где-то сбоку хмыкнул Себастьян, и я знала, что он снова самовлюблённо скалится.

Трезвость и сознание постепенно возвращались ко мне вместе со стыдом и желанием провалиться сквозь землю. Через пару дней Новый год, а я снова наломала дров и наступила на те же грабли. Стала вполне всерьёз задумываться над тем, чтобы привязывать себя цепями на ночь к кровати, как оборотня, иначе это повторится ещё не раз.

Пока завтракали и опять обсуждали помолвку Натти и Оминиса, с улицы раздались звуки приближающихся саней. Я испуганно переглянулась с Себастьяном: неужели Корбатовы вернулись? Так рано?..

– Ой, а я забыла вам сказать! – невинно защебетала Натти, сложив у груди руки замком.

– Что ещё? – напрягся Себастьян, крадучись подходя к выходу.

Он вглядывался в узорчатое от мороза окно, а затем неожиданно распахнул дверь и выбежал на улицу, что-то голося.

Мы все кинулись следом: у повозки в объятьях брата в воздухе парила Анна, визжа и отбрыкиваясь. Он поставил её на землю и рассматривал со всех сторон, точно проверяя, не откололся ли от неё по дороге кусочек.

Я, ещё пребывая в полусне, усердно потёрла глаза кулаками. Когда поняла, что всё это взаправду, вприпрыжку оказалась рядом с ними и стиснула Анну в таких же крепких объятьях. Она заливалась смехом от нашего с Себастьяном напора, а я была вне себя от счастья увидеть после долгой разлуки подругу.

Натти, Поппи, Гаррет и Оминис немного смутились, но так же тепло поприветствовали Анну, и она присоединилась к нашему завтраку.

– А Леандер ещё не приехал? – осматривала она дом, дожёвывая бутерброд. Я ошалелыми глазами вперилась в Натти в поисках ответа на её лице: слишком много сюрпризов в такой короткий срок.

– Мы сказали им не приезжать, понимаешь ли… – начала она, но запнулась. Я в растерянности завертела головой.

– Кому «им»?

– Ну… Леандеру и Саманте.

При упоминании последнего имени у меня, казалось, остановилось сердце. Я раздражённо завыла, взывая к совести всех присутствующих:

– Объясните, что здесь происходит!

– А ты что, не знаешь? – подошла ко мне Анна. – Саманта – невеста Леандера, и они должны были тоже приехать сюда на каникулы – Пруэтту не терпится рассказать всем об их помолвке. – Она цокнула и закатила глаза. Взяла из вазы яблоко и смачно его надкусила, прямо как её брат.

***

Разумеется, я не говорил Амелии об этом, зачем вообще говорить с ней о Саманте? Но кто додумался пригласить их сюда? Неужели сестра?!

Амелия встала с дивана, откидывая прочь плед. Стеклянными глазами блуждала по кухонным полкам в поисках чего-то.

– Что ты ищешь? – осторожно спросила Поппи.

– Водка, – бормотала Амелия себе под нос. – Где-то здесь должна быть водка.

Комментарий к 29. Влечение

Ваши «жду продолжения» и особенно комментарии невероятно мотивируют, спасибо! ✨❤️

========== 30. Ничтожество ==========

Комментарий к 30. Ничтожество

Приятного чтения ❤️

Перед глазами мигали мушки, а в ушах звенело так, что казалось, я лечу на своей старенькой метле над Высокогорьем со скоростью снитча, не меньше.

Наш дом гудел и почти подпрыгивал на месте – мы отмечали Новый год. Как выяснилось, в России принято праздновать громко, весело и обязательно хмельно. К середине ночи я уже не чувствовала пол под ногами, а сладкие напитки смешались в желудке в одну сплошную гадость, от одной мысли о которой меня воротило. Лишь Себастьян и Гаррет были слегка угрюмые – они единственные не выпивали.

– Чего сидите тут чернее тучи? – я нависла над ними, опираясь ладонями о стол. На заднем фоне раздавались хохот и визг, и мне хотелось выйти на улицу и вдохнуть тишины, но и там вовсю запускала салюты местная детвора.

– Спать хотим, – в один голос ответили ребята, и я потрепала Гаррета по макушке. Его холодность обезоруживала, и мне было совершенно непонятно, как растопить этот лёд между нами. Себастьян недовольно покосился на нас и отвернулся к окну. За кружевным тюлем мерцали разноцветные искры салюта, и от меня не скрылось восхищение, блеснувшее в зелёных глазах Гаррета.

– Хочешь пойти запустить? – подначивала я его, чтобы хоть чуть-чуть вывести из состояния безразличия. Сначала он отнекивался, но уговаривать пришлось недолго – через несколько минут входная дверь за ним хлопнула и впустила внутрь морозное дыхание зимы.

Я немного покружилась вокруг Сэллоу, но разговор не шёл – тот сидел хмурый и задумчивый, а у меня настроение устремлялось вверх семимильными шагами. Вскоре к нему подсела Анна, и они стали обсуждать её учёбу и подобную скукоту. Побродив по дому и отметив про себя, что все заняты делом, я надела сапоги, тулуп и вышла следом за Гарретом на улицу.

Он возился с порохом и прочими примочками в густой темноте, напевая какие-то рождественские мотивы. Я с жадностью глотнула стылую темень, и голова моя стала совсем пустой.

– Бу! – я хлопнула Гаррета по плечу, и он дёрнулся. Из его рук что-то выпало и со звоном разбилось о лежащие под ногами камни.

– Чёрт! Керосин… – он досадливо всплеснул руками и с завистью посмотрел в сторону соседнего двора: оттуда до нас долетали хлопки и последующие за ними радостные визги, смешанные со встревоженным лаем собак.

Я не сразу сообразила, что испортила Гаррету настолько скрупулёзный процесс. Окутанная с ног до головы весельем и праздничным возбуждением, считала, что все вокруг такие же радостные, а значит, плохому настроению тут делать попросту нечего.

– Не знаю, что сказать, – замямлила я. – Прости? – неловко сморщилась и проникновенно заглянула Гаррету в глаза, переливающиеся изумрудами в разноцветных всплесках фейерверков.

– Забудь. – Он отмахнулся и вознамерился вернуться в дом, но я в последний момент схватила его за локоть.

– Постой. Давай поговорим?

Слова давались непросто, а в сложившейся неловкости язык и вовсе отказывался шевелиться. Однако я знала, что другой возможности всё обсудить может не представиться ещё очень долго, а, может, и никогда.

Гаррет помялся на месте, убрав руки в карманы брюк. Упрямо уводил взгляд и смятенно стрелял им по сторонам.

– Настроение я тебе уже испортила, так что уж, давай до конца? – я попыталась отшутиться, но на его лице не дрогнул ни один мускул. – Почему ты меня избегаешь? Что-то произошло?

Как прежде, я расстегнула нижнюю пуговицу его пальто и обвила его торс двумя руками, прислоняясь щекой к вздымающейся груди. Раньше он в ответ клал свои тёплые большие ладони мне на лопатки, но сейчас даже не вынул рук из карманов. Я стоически молчала и продолжала ждать.

Слышала, как размеренно и спокойно бьётся его сердце, иногда пропуская один-два гулких удара. Чувствовала всем своим существом, как он рвётся оттолкнуть меня, уйти, спрятаться от трудностей разговора. Но я не отпущу, ведь это наш, вероятно, последний шанс оставить в памяти друг о друге теплоту, а не вонзённые в спину острые ножи.

– Ты… – наконец Гаррет нарушил мучительное молчание, но слова так же не желали ему подчиняться, – ты спала с Сэллоу?

Я на секунду замерла и стала пристально вглядываться в черноту виднеющегося вдали леса.

Не моргала очень долго – до такой степени, что глаза стало нестерпимо жечь и щипать. После затянувшейся паузы отпрянув от нагретого щекой места, я посмотрела на него снизу вверх.

– Да.

Мой ответ словно выбил пробку из бурлящего зельем сосуда, и поток слов полился из Гаррета – я только и успевала, что ловить отдельные фразы своим замутнённым сознанием.

– Предательство… Он же подлец… Ты сама говорила, что… Гадость… Совесть… Честь…

– Стой, стой, стой. – Я упёрла ладони в его грудь, мотая головой. – Я не поспеваю за тобой, – нервный смешок. – «Честь»? «Совесть»? Гаррет, ты всё это время спал с Джейси.

Он было открыл рот, чтобы что-то возмущённо ответить, но осёкся – понял, что тут ему возразить нечего.

– Надо же, вспомнила её имя наконец, – только буркнул он.

– Я желаю тебе только счастья, пойми это. – Снова прижалась в надежде на утихающую бурю, но его колотящееся о рёбра сердце говорило об обратном.