Текст книги "Античная наркомафия - 9 (СИ)"

Автор книги: Безбашенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

12. Дискотека на Мосту Рамы

– Клин отбей! – командовали старшие расчётов носовых орудий, – Клин вынь! Камору отбей! Камору отодвинь! Камору вынь! Назад передай! Ствол пробань! Камору пробань! Перезаряди! Камору прими! Камору вложи! Подровняй! В ствол задвинь! Клин вставь! Клин подбей! Первое орудие заряжено! Второе орудие заряжено!

– Прицел пять! – распорядился канонир, – Цель – вон та расписная посудина в первом ряду! Оба орудия – наводи!

– С лохматой коровой на носу, – уточнил старший левого расчёта, обозвав таким манером нечто драконоподобное и по понятиям индусов наверняка устрашающее.

– Аттставить смех на позиции! Оба орудия – готовьсь!

– Первое орудие готово! Второе орудие готово!

– Огонь!

Когда противник уже взят в вилку – ему не позавидуешь. Особенно, когла он не обстрелянный, сбит с толку сюрпризом, непривычных ему наших действий абсолютно не понимает и даже не представляет, что его ожидает в самые ближайшие мгновения. Как раз в этом незавидном положении и находятся тамилы. И оно усугубляется с каждым залпом. Перелёт долбвнул где-то посреди их лодочного арьергарда и едва ли даже замечен этими основняками на судах посерьёзнее, недолёт взбил фонтаны по их курсу, грохот выстрелов приглушён расстоянием и куда больше напугал наших лоцманов и переводчиков, так что теперь – ага, новый сюрприз, оно ещё и взрывается. Как мы наслышаны, в Индии знают и петарды, и фейерверки, а значит, и порох какой-никакой им в принципе известен, но так и не пошло у них это дело дальше праздничной показухи. Ну, тем хуже для ротозеев. Левый снаряд, пронесясь над корпусом цели и едва не срубив ей мачту, попал в одно из их судов позади неё, что тоже неплохо, зато правый угодил в корпус тамильского флагмана, пробив обшивку и рванув внутри – представляю, как обосрались там те, кто не словил осколок! А следом за "Косаткой" даёт залп и пара носовых орудий "Тура", а за ним и "Вепря", и там тоже знают своё дело и канониры, и орудийные расчёты. А расчёты кормовых пар – здесь же, на подхвате у носовых, перезаряжают стрелянные каморы, да и каморы от их орудий тоже здесь – вот что значит станочная обработка, обеспечивающая полную одинаковость и взаимозаменяемость комплектации. Каморы от любой пушки подходят и к остальным, так что их переснаряжение идёт непрерывно, как и перезарядка самих орудий. Я упоминал в своё время о жалобах морских артиллеристов на отсутствие хорошей тренировки? Было дело, ну так с тех пор и воды утекло немало, и решив проблему расходников, мы их перед экспедицией на тренировку орудийных расчётов не жалели.

А у индусов ведь какая тактика на море? Да такая же примерно, как и на суше. Подойти на судах и лодках на уверенный перестрел из своих длинных бамбуковых луков, сгрудиться поплотнее, да подвергнуть противника плотному обстрелу, компенсируя этим его неприцельность. Проредить противника, короче, перед сближением на абордаж. Суда даже в первом ряду военные не все, да и отличаются они от транспортов обычных только мордами этими устрашающими, да большим количеством гребцов. В основном же купцы мобилизованные, кто добровольно, а кто и принудительно. На Востоке с этим просто. Кто же посмеет прогневить повелителя отказом? Правильно, дураков нет.

Я не упоминал ещё об ихних парусах? По конструкции он сам по себе прямой, да ещё и архаичного типа, с нижним реем, у фиников разве только совсем уж в захолустье далёком такой встретишь. У многих вообще не из ткани, а плетёные наподобие циновок. Но развёрнуты у них реи сикось-накось, и в результате получается эффект косой латины, которой ещё нет, но прототип исходный – вот он, давно уже индусам известен. Ага, если нас за скобки вынести, то и в этом впереди планеты всей. Могут галсировать при боковом ветре, но сейчас он для них попутный, а для синхальской флотилии – вмордувинд, тут уже и современные косые паруса практически бесполезны, только на вёслах можно двигаться, отчего и вывели синхалы только гребные военные суда, сразу же проиграв в численности. А вот с нами облом у тамилов вышел, да ещё какой! Форменный когнитивный диссонанс! Имея лишь по три весла на борт, мы с ними даже заморачиваться не стали, а полудизели свои запустили сразу же – ага, движемся без вёсел и с голыми мачтами, как так и надо, и дельфинов запряжённых и погоняемых тоже что-то не видно, гы-гы! Уже стрёмно, а тут ещё и эти гром-трубы наши не только дымом плюются, но ещё и чем-то смертоносным и жутко грохочущим, да суда ихние ломающим, да с такой дистанции, на которой их лукам делать ещё абсолютно нехрен. Это ли не конфуз?

Понятно, что наслыщаны о нас загодя, кто же без разведки-то начнёт военную операцию, но на Востоке ведь так всё приукрашивать горазды, что и делится услышанное не в наши стандартные три раза, а как бы не во все десять. Ожидали, конечно, необычные суда увидеть, но не до такой же степени. Где же это видано такое, чтобы против ветра без вёсел идти, да несерьёзными праздничными шутихами жертвы и разрушения причинять с немыслимой дистанции? Тем более, что и не могли их шпиены предупредить о том, чего не видели и сами. Синхалы – и те в охренении от наших сюрпризов. Мы же их никому не демонстрировали, пока необходимости не было. Теперь вот пришлось, и наверняка ведь благодарят кто Будду, кто индуистских богов, а кто и доиндуистских за то, что в тамилов, а не в них летят грохочущие и смертоносные гостинцы. Новые снаряды влетают в новые тамильские суда – не в свою цель, так в какую-то из следующих за ней, и редко какой из них впустую рванёт, а с учётом поражённых осколками и такой взрыв куража противнику не прибавляет. Тонет уже и несколько судов – какому-то волна пробоину захлестнула, у какого-то лопнула бечева, которой сшиты доски обшивки, и они разошлись. Я упоминал ведь, что у индусов в их судостроении металлический крепёж не прижился, и их морские суда – шитые? Для привычной им военно-морской тактики это нормально, но под нашим артобстрелом оборачивается ещё одним весьма неприятным сюрпризом. И утопающих же спасать боязно, потому как занявшееся этим судно сразу же само становится ещё лучшей мишенью, а его экипаж и десант – наиболее вероятными кандидатами не в покойники, так в новые утопающие. Правда, до спасительной суши и вплавь недалеко, если не ранен и не контужен, потому как происходит-то этот морской междусобойчик не в открытом море, а рядом с пресловутым Мостом Рамы, но один ведь хрен, разве для этого они поплыли на Тапробану? И ещё ни одна стрела не выпущена по нам – слишком далеко. Не бой даже, а форменный расстрел, игра в одни ворота.

В храбрости им не откажешь. Какое-то время, пока потери не слишком велики, они ещё рвутся вперёд, на сближение, дабы влепить нам наконец-то и свою ответку. Будь у нас классические "ядерные" дульнозарядки, при их численном превосходстве их шансы были бы весьма хороши. Я бы сказал, почти стопроцентные. Но тамилам катастрофически с нами не повезло – у наших казнозарядных пушек, нарезных и со сменными зарядными каморами, нет проблем ни с дальнобойностью, ни со скорострельностью. Может быть, их морской главнюк и спасся с тонущего флагмана, в такой свистопляске хрен уследишь, но и мы же не куда попало лупим, а выбиваем в первую очередь их военные корабли, из всех самые быстроходные и маневренные, с большим количеством гребцов. А на них же вояки собраны самые лучшие, самые опытные, самые стойкие, потеря которых для противника особенно чувствительна – цвет тамильской морской пехоты, скажем так. Вот его они как раз и теряют с каждым нашим новым залпом. Но – отчаянные сорвиголовы, налегают на вёсла в помощь парусам, стремясь поскорее сократить дистанцию, и кое-кто пытается уже и бить из луков навесом. Недолёт, конечно, всё ещё слишком далеко, но уже недолго, а в наши планы попадать под их обстрел как-то не входит. Мы же не тамилы, верно? Нас-то за что? И мы сосредотачиваем огонь всех шести носовых орудий на трёх последних пока ещё не повреждённых военных кораблях. Ага, один зарывается развороченным носом в волны, и его лучникам уже не до нас, у второго один снаряд разрывается в центре палубы, другой на корме – ага, резко вильнул, явно накрыли кормчего. Последний виляет плавно, отвернуть норовит с этого самоубийственного курса, но только ловит два снарядав бортом – раньше надо было за ум браться, а теперь послужите-ка наглядным примером, что такое хорошо, и что такое больно.

Повреждённые пытаются улепётывать, и их примеру разумно следуют обычные купеческие транспортники с десантом средней паршивости. Кто-то сворачивает на север, к Мосту Рамы, предпочитая выброситься на мель, кто-то галсирует аналогичным манером на юг, в открытое море. Для первых, кто сообразил – самое разумное решение, могут ещё успеть проскочить. Хуже всего тупо удирать от нас обратно на запад – для таких недавно попутный ветер вмордувиндом теперь оборачивается, против которого лавировать ихний прототип латины не заточен. Нам-то что, мы на моторном ходу. А за нами устремляются и синхальские военные корабли, почти точные копии расстрелянных нами тамильских. Кто за нами, а кто и к югу, беглецам наперехват, и тоже поднимают паруса для галсирования.

– Браконьерство это, конечно, – схохмил спецназер, оттягивая рычаг пружинной бортовой катапульты и укладывая в его ложку лимонку.

– А честная рыбалка – это с сетью и трезубцем? – поинтересовался Серёга.

– Или с луком, – добавил я, – Но таких рыбаков тут полно и без нас.

Поравнявшись с полузатопленным тамильским судном, мы забросили на него три лимонки и ещё три в гущу барахтающихся в волнах тамилов. Кому повезёт – быстрее сообразят, что ихнее судно – ни разу не крейсер "Варяг", и разумнее уж сдаться синхалам в надежде на выкуп, чем гарантированно пойти на корм акулам. Будут ли их брать в плен те синхалы или перебьют на хрен – то уже их дело, не наше. Они – местные, им виднее. А мы – так, выражаем просто своё неудовольствие по поводу помех, учинённых тамилами нашей торговле и дипломатии. Как ещё прикажете расценивать подобную выходку, явно превышающую пределы обычного пиратского озорства? Вряд ли она нацелена конкретно на нас, хрен успели бы так подготовиться, но это нас уже не гребёт. Напросились на наши звиздюли – получите сполна.

Вёсла у индийских кораблей под крутым углом к воде. С одной стороны, у них повыше борт, что и позволяет использовать вёсельный движитель на высокой океанской волне, но с другой – ниже эффективность гребка. Угол, принятый в Луже, порациональнее для гребли, хоть и тоже компромисс между её эффективностью и мореходностью корпуса на волнах. Здесь волны выше, и компромисс – вот такой выходит, малоэффективный. Но он у всех здесь такой, а на военных кораблях компенсируется количеством вёсел. Раз есть кого на эти вёсла посадить – почему бы и нет, за казённый-то счёт? А купчина, норовящий сэкономить на всех издержках, такого количества гребцов позволить себе не может, хоть и есть ему где пополнить запасы воды и жратвы. Поэтому торговый транспортник и уйти от военного корабля может разве только каким-то чудом. Но реальный мир несовершенен, и чудеса в нём случаются редко. Только самые первые из транспортников, рванувшихся в открытое море, успели проскочить, как мы и предполагали, а промедливших перехватили корабли синхалов. Карма! Преследуя пытающихся удрать против ветра, мы снарядов даже не тратим – много чести. Кого картечью вразумим, кого гранатой. Одному хватило и залпа из двух крепостных ружей.

Кто-то запоздало пытается свернуть к северу или к югу, кто-то не решается ни на то, ни на другое, и только бестолково мечется. С некоторых уже и тамильский десант сам в воду попрыгал, предпочитая добраться до мелководья вплавь, а там уж, как в карме его личной прописано, и всё больше и больше мобилизованных купцов ложатся в дрейф, сдаваясь на милость победителя. Судя по выкрикам синхалов, это неудачное вторжение из Пандьи, и каким отсеком спинного мозга думал ихний царёк, мобилизуя торгашей на эту авантюру, хрен его знает. Ведь купечество его морское теперь, можно сказать, финансово обескровлено. С кого он теперь налоги и пошлины звонкой монетой в свою казну соберёт? Удар по экономике – серьёзнейший, и не синхалы, а сам ведь себе на яйца наступил. Хоть и не без нашей помощи, но послал-то ведь их под наш удар кто? Пушкин или Лермонтов?

– Прицел два! – скомандовал канонир, – Цель – большой парус этого торгаша по курсу! Первое орудие – наводи!

– Первое орудие готово!

– Огонь!

Не успевшая толком разлететься из картуза картечь рвёт парус в клочья – хрен он теперь даже на мелководье выбросится. Парус-то из циновок, этого добра и у синхалов своего хватает, а сама посудина очень неплохая, и теперь кто-то из синхальских торгашей будет на ней зарабатывать доходы для себя и для синхальской казны. По справедливости если и не треть, то четверть этих трофеев нам причитаются, и это мы синхалам объявим, когда добыча делиться будет. Фактории же своя флотилия нужна? Вот из этих тамильских призов её на первое время и составим.

Но и купеческих судов не так уж много, а основная их масса – небольшие лодки всевозможных мелких торгашей, рыбаков и ловцов жемчуга, тоже практически ничем не отличающиеся от синхальских. Эту мелюзгу и ловить труднее, разбегается ведь, что твои тараканы. На доброй половине и десанта-то того тамильского человек по пять, не больше, и нахрена их мобилизовали, ума не приложу.

– Ветер верх река, господин, – подсказал Чендан, наш переводчик-тамил.

Млять, а ведь точно! Без нас ведь как могло выйти? Их военные корабли бьют и трофеят флотилию синхалов, десант с купеческих транспортников захватывает Талахори или хотя бы берёт его в осаду, а москитная флотилия вот из этих лодок, пользуясь всё ещё попутным муссоном, стремительно прорывается вверх по реке к столице. Хрен их знает, с какими шансами на успех, но в принципе-то могло ведь и прокатить. Но факир был пьян, фокус не получился, и теперь они улепётывают – в основном или к родным берегам, или к Мосту Рамы, где имеют хорошие шансы либо высадиться на сушу, либо вообще прямо на лодках вдоль него уйти. Мы им с нашей осадкой уж точно путь не преградим, синхалы на своих кораблях ближе к берегу подойдут, но тоже не вплотную, и многие беглецы, кого не подстрелят, смогут улизнуть на своих мелкосидящих челноках. Большинство именно так бы и сделало, да не всем вояки десанта позволяют, предпочитая высадку.

Мост Рамы этот пресловутый, на который они высаживаются, представляет из себя цепочку коралловых островков и рифов на полосе кораллового же мелковолья, почти полностью проходимого вброд. Большинство индусов свято уверены, будто мелководье – остатки рукотворной дамбы, якобы построенной обезьянами Ханумана для Рамы, дабы он мог переправиться на Цейлон и с кем-то там подраться, я так и не запомнил имени этого второго драчуна. Серёга говорит, что бред сивой кобылы, потому как ширина этой полосы поболе километра – какой идиот стал бы строить такую дамбу, когда для переправы трёх метров ширины хватило бы? Так что образование это, конечно, чисто природное, остаток былого перешейка, местами размытый штормами, местами наоборот, нагромождённый из коралловых обломков ими же. Глубина-то ведь средняя на всей этой мелководной полосе около метра, взрослому мужику по пояс, так что после любого серьёзного шторма может либо протока новая какой-то из островков на два разделить, либо новый перешеек между двумя соседними образоваться. У синхалов даже и карты точной этого Моста Рамы нет, потому как смысла в ней никакого – во-первых, устаревает слишком быстро, а во-вторых, не та глубина, чтобы эти протоки интересовали мореманов на серьёзных судах. Это лодка малая через большинство их проскользнёт, а если вылезти из неё и тащить за борта, то и через все остальные – что, кстати, и делает сейчас часть беглецов. Для нормального судна – индийского, конечно – меньше десятка подходящих, а для наших – три протоки только и есть, где наш лоцман взялся бы нас провести, да и то, только в прилив и только на спор.

Серёга говорит, что так и будет до конца пятнадцатого века, незадолго до того Васьки, который Гамский, когда после серии землетрясений образуется уже судоходный пролив, проходимый для больших европейских судов типа каракки или галеона. Лоцман и на нашу-то осадку ворчит и даже поодаль от мели то и дело требует обогнуть места, где по его мнению мы рискуем задеть килем камни или кораллы на дне. О том, чтобы ближе к островкам подойти, и речи не идёт. Его замечаний в адрес глупых корабелов, тратящих на корпус драгоценную бронзу, но не умеющих построить корпус правильно, Чендан перевёл нам уже достаточно. Тут же прозвучало и очередное, когда между нашими судами и краем этого мелководья уверенно прошёл на вёслах один из синхальских кораблей. Правильно, тримаран с двумя балансирами в глубоком киле не нуждается, а перешивать его один хрен каждый сезон, потому как ушатывает волнами и крепление балансиров, и сам корпус. Так это в Индийском океане приемлемо, где если не утоп в шторм, то до какого-нибудь берега так или иначе дотянешь. Попробовал бы он на своём хвалёном шитом индийском изделии атлантический шторм пережить где-нибудь посерёдке между Горгадами и Антилией! Как там в том анекдоте? Сколько до ближайшей земли? Две мили, сэр! В каком направлении? В вертикальном, сэр! Так что мы уж лучше на неправильных по индийским меркам судах поплаваем, зато на Атлантику рассчитанных. Как-никак, из самой Испании до Цейлона на них добрались. А кто-нибудь видел хоть одно индийское судно в Испании? То-то же!

Но с точки зрения удобства в тутошних водах синхал, конечно, прав. Вот опять приходится делать зигзаг, огибая рискованное по его мнению место. И это в то время, как синхальские корабли перехватывают последних не сумевших удрать или хотя бы сесть на мель тамильских купцов, а с некоторых лучники даже обстреливают тамилов на островках Моста. Кстати, что-то уж больно до хрена тамильских торгашей на мель повыбрасывалось – прямо что твои дельфины от косатки или матёрой большой белой. Им-то какой от этого толк, если один хрен уже завтра синхалы снимут их с мели и отбуксируют к себе? Но тут уж пожал плечами в недоумении и наш лоцман. Мало ли, на что они могут надеяться?

Ситуёвина прояснилась, когда мимо нас пронёсся на всех парусах и вёслах один из синхальских кораблей, ранее вырвавшихся вперёд – не иначе, как спешит в Талахори с каким-то важным донесением. С его борта только выкрикнули что-то, у нас никто толком и не расслышал, но ближайшие к нему синхалы как-то все разом загалдели и засуетились.

– Мост Рама идёт большой тамильский войско! – перевёл Чендан, разобравшись наконец в этом галдеже, – Талахори надо собрать синхпльский войско и отбиться!

Млять, дело серьёзнее, чем нам казалось! Тогда понятно, на что рассчитывают эти выбросившиеся на мель купчины. На кораблях у синхалов только легковооружённый десант, которому натиска настоящего сухопутного войска не сдержать, а значит, их скоро вызволят свои. Флотилия была только быстроходным авангардом тамильского вторжения, а его главные силы движутся собственным ходом по островкам и мелководью. Сколько-то их проредят синхальские лучники с кораблей, но и у тамилов луки не хуже, а стрелков из них наверняка гораздо больше. А нам же, млять, с нашей осадкой на прицельный выстрел к тем островкам и бродам между ними не подойти!

– Там дальше есть хороший место! – перевёл наш толмач слова опомнившегося лоцмана, – Близко подойди – хорошо стреляй!

По всей видимости, синхал имел в виду ближайший из тех трёх проливов, через которые взялся бы на спор провести даже наши глубокосидящие в воде суда. Только в пик прилива, конечно, но в данном случае это несущественно, потому как никто не собирается подобным экстримом баловаться, а нужен нам только подход к проливу, удобный для той якорной стоянки, с которой будут наилучшим образом простреливаться и спуски к броду, и сам брод. А если там ещё и не брод, а можно только вплавь перебираться, тогда и вовсе замечательно. Как там в том анекдоте про Чапая? Ага, сижу я за пулемётом, гы-гы! Что за войско там идёт, хрен его знает, но от простой разбойничьей банды синхалы так не бздели бы, а если серьёзное, так как раз судоходный по тутошним меркам пролив то самое место, где им переправа нужна – не дамба ханумановских обезьян, так хотя бы понтонный мост.

И вряд ли длинный, раз наш лоцман взялся бы нас там только в прилив через ту отмель провести – наверняка узенький фарватер, через который переправу организовать и по нынешним временам задача вполне сапёрная. Но зато и сорвать её там легко, если есть чем, а у нас как раз есть, нам бы только подойти на дистанцию эффективного огня. Ну, мы и двинулись на запад – ага, с голыми мачтами и без вёсел против ветра, у индусов глаза на лоб лезут, но синхалы это как-нибудь переживут, а для тамилов это не самая тяжкая из их сегодняшних проблем. Подходим к месту – млять, в натуре ведь серьёзное войско идёт – с конницей, со слонами. Если и не самого царька сопредельной Пандьи, то уж как минимум одного из евонных раджей, если не нескольких. Реальную-то численность хрен заценишь, потому как колонна растянулась, но авангард – ага, внушает. Небольшая часть – полсотни конных, десятка два слонопотамов и пара сотен пеших – уже прошла узкое место, но уж с этими-то синхалы справятся, а всем остальным мы сейчас растолкуем, что на Цейлоне им баловаться абсолютно нехрен, когда дома дел поважнее невпроворот.

Как мы и прикидывали, у них там понтонный мост оказался – где мелко, колья в дно вбиты, и к ним лодки привязаны, где глубоко – связаны просто между собой, общего настила нет, люди с лодки на лодку переступают, лошади вплавь, а элефантусы и вообще вброд, для них это не глубина. Как они обозные арбы переправлять собирались, которые тоже видны на подходе, хрен их знает, но кажется, несут там уже и доски для сооружения настила поверх своих лодок. А по ту сторону от нас ещё один параллельный мост такого же типа собирать начали. Если бы успели – ускорили бы переправу вдвое, но теперь-то уж не судьба. Заранее надо было силами флота переправы все эти строить, шума лишнего не поднимая, а теперь кто не успел, тот опоздал.

Первым делом мы смели картечью лучников, сгрудившихся было, дабы плотно обстрелять нас. Вот они, особенности длинного лука! Стрелять из него нормально можно только стоя, а неприцельность стрельбы только концентрацией стрелков компенсируется. Что они и честно попытались сделать и сделали бы, здорово осложнив нам жизнь, если бы не наша артиллерия. Но против лома нет приёма, если нет другого лома, а у них такового не оказалось. Вдобавок, перебздели от грохота лошади со слонопотамами, а кое-кого ещё и зацепило, и несколько этих живых танков заметались среди своих. Я ведь упоминал уже, что индийский слон, если в дурь попрёт, то похлеще африканского буянит? Вот как раз и забуянили несколько штук, конструктивному решению возникшей проблемы уж всяко не способствуя. Пока доблестные тамильские вояки спасались от обезумевших элефантусов, мы перенесли огонь на саму переправу. Сперва картечью по строителям, продолжавшим её укреплять, дабы поскорее осознали, что от работы кони дохнут. Затем, встав на четыре якоря, натянув канаты и уменьшив за счёт этого качку, мы занялись плодами их трудов – уже осколочно-фугасными снарядами. "Косатка" серединой, "Тур" началом, "Вепрь" – концом. Кто успел переправиться, побежали нагонять свой авангард, да и хрен с ними, а кто не успел – эти вляпались по полной программе. Хоть и били наши пушки конкретно по связанным лодкам, разбирая их на доски и щепки, до кучи досталось, конечно, и тем, чья злая карма привела их именно туда именно сейчас.

Пока разделывали оба понтонных моста, готовый и строящийся, отхлынувшие назад индусы кое-как разобрались в своём бардаке и решили предпринять попытку номер два, пока наши пушки переправой ихней заняты. Да только ведь не сообразили ни хрена, почему "Тур" с "Вепрем" не вровень с "Косаткой" встали, а несколько позади, а зря! Они ведь не просто субординацию соблюдают, а встали на свои места по типовому шаблону. И даже когда по тамилам ударили с бортовых вертлюг крепостные ружья, те не просекли ни хрена, что это – их последний шанс одуматься. А ведь многие могли бы ещё уцелеть…

– По настойчивым просьбам профсоюза тамильских военнослужащих из Пандьи – дискотека! – объявил спецназер, прищёлкивая снаряжённый патронами диск к ручному пулемёту и передёргивая его затвор.

– Ага, пулемётчик Ганс прокрутит два диска, – подтвердил я, делая то же самое со вторым, – Так, снимите-ка с вертлюг эти ружбайки, мы сейчас другие на них поставим, – наша бортовая вертлюга и пожёстче штатных сошек, и сам пулемёт на ней управляемее, не хуже станкового.

Ну, в пределах воздушного охдаждения ствола, конечно. Внешне наша ручная тарахтелка творение Льюиса напоминает, только легче и компактнее. Я ведь рассказывал о нашем винтовочном патроне с той же гильзой, что и револьверный? По современным-то меркам он на промежуточный тянет по мощи в лучшем случае, а фактически он мощный револьверный, но для античного мира больше и не нужно. Куда в нём реально применишь заведомо избыточный по мощи современный винтовочный патрон? Поэтому наш патрон слабее, по реальным потребностям, зато и калибр с револьверным унифицирован. Ну а по патрону и массогабарит кушающего его пулемёта. От патрона же этого пляшут и отличия внутри машинки. Полусвободный затвор томпсоновского типа в ствольной коробке такого же томпсоновского типоразмера. Был бы патрон ещё послабее, пистолетной мощи, убрали бы и клиновый замедлитель, и тогда был бы вообще простейший свободный затвор, но с нашим это рискованно. А фланцевая револьверная гильза диктует и наиболее удобный для неё дисковый магазин, как раз льюисовский, после чего и льюисовский кожух на ствол до кучи сам собой напрашивается – ага, для принудительного воздушного охлаждения. При стрельбе пороховые газы горячий воздух из кожуха вперёд гонят, а сзади на его место в кожух холодный засасывается. Льюис ведь неглупый был мужик.

Ох и задёргались же они под нашими очередями с вертлюг! Прямо как в натуре пляшут! Недолго, конечно, ну так какая дискотека, такие на ней и танцы. Потом въехали, что здесь им – не тут, побежали обратно за бугорками укрываться – последние очереди мы им вдогон уже влепили. Но это люди могут за бугорком приныкаться или хотя бы залечь, кто сообразил, а слонопотамам с их ростом это позатруднительнее. Из крепостных ружей с «Тура», покрупнокалибернее и помощнее винтовок попали по одному из них, и он впал в буйство, а стрелки, перезарядившись, проделали то же самое ещё с одним, так что скука тамилам не грозила и вне зоны пулемётного обстрела. Тем временем из крепостных ружей с «Вепря» такие же стрелки окончательно убедили последних из переправившихся, что им здесь делать абсолютно нехрен, зато оторвавшемуся вперёд авангарду без них ну никак не обойтись. Затем артиллеристы со всех трёх судов размочалили остатки обоих тамильских мостов окончательно, и суда, стравив канаты и выбрав по два якоря, развернулись носами к основной части тамильского войска, после чего снова зафиксировались на всех четырёх якорях. Противник, кажется, перевёл дух и организовывался для новой атаки, но теперь-то его ожидали шесть орудий, а на нашу палубу бойцы выкатили и станковый пулемёт. И не беда, что Серёга не горит желанием жать на гашетку – есть кому и без него.

Я ведь рассказывал, как балдел Бенат, начальник моей охраны, шмаляя даже из архаичного пулевого полибола? Ну, нравятся человеку технические новинки, заточенные под прореживание супостатов на войне. Надо ли объяснять, в каком кельтибер восторге от настоящего пулемёта, особенно станкового? А наш геолог ведь и не уклоняется от участия в общем деле, ему просто первые роли в таком деле претят, а вторым номером расчёта – нормально. Конечно, не бой выходит, а расстрел беззащитных, против нас всё равно, что безоружных, не солдата работа получается, а палача, и если мы от наших людей делать её требуем, то и сами должны пример им в этом подавать. Да и кому ещё кроме нас работать с этими машинками, даже в серию толком не запущенными? Десяток ручных, из которых в этой экспедиции два, да три станковых, из которых в экспедицию прихвачен один – вот пока и весь наш пулемётный парк. Не такие у нас ещё масштабы производства патронов, чтобы автоматическое оружие серийно производить. Вернёмся – займусь заодно и этими вопросами, а пока – чем богаты, тем и рады, как говорится.

Сама же машинка, будучи на той же томпсоновской основе и соответствующего массогабарита, скомпонована по образу и подобию классического максимки. Тоже лента и тоже водяной радиатор, охлаждающий ствол, пока вода не закипит. В нашем случае даже лучше, потому как и патрон послабже, не так греет, и ствол неподвижный, контачащий с водой получше за счёт оребрения. На седьмой ленте в двести пятьдесят патронов начинает кипеть вода в радиаторе нашего агрегата, а не на третьей, как у того максимки. Ну, если из них непрерывной очередью шмалять, останавливаясь только на смену ленты, а если как в реальном бою, на эффективный результат, то с перерывами выпустишь и больше. Наш и десяток лент выпустит, если противник не обкурен наркотой и не прёт безостановочно.

Храбрости этим потомственным кшатриям, конечно, не занимать. Они именно так и попёрли поначалу, пока трупов не стало слишком много, и через них ещё удавалось нормально перешагивать. Как махдисты, млять, под Омдурманом! И ведь захлестнули бы в конце концов, если бы людей хватило. Или, допустим, если бы был пошире фронт атаки. Но на узкую косу к неширокому броду бежать приходится густой толпой, по которой ни одна пуля не пропадает зря, а картечь выкашивает целые просеки. Ну и слонопотамы тоже куролесить начинают, когда свою порцию свинца схлопочут. Трижды они откатывались и снова атаковали. В третий раз – уже без элефантусов и без конницы, частью повыбитых, а частью выведенных из боя за бесполезностью. Дважды пытались наладить обстрел из-за укрытий навесом, но не хватило мощи бамбуковых луков. Зато наши артиллеристы умели стрелять и по-гаубичному, уменьшив заряды в каморах – полпачки пороху вместо целой пачки, и снаряд летит круче, взрываясь за укрытиями. Конечно, миномёты на такое дело были бы лучше, но чего нет, того нет, а за неимением гербовой нам не в падлу писать и на туалетной. Скорее всего, это их и сломило. Обоз с тыловой обслугой потянулся назад, уже не надеясь на переправу.