Текст книги "Лепестки на волнах (СИ)"
Автор книги: Anna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
Глава 15
Лунная ночь
– Нам обоим нужно сейчас немного тепла… – низкий голос дона Мигеля звучал завораживающе, его черные глаза со страстной мольбой смотрели на Арабеллу.
Она снова была в апартаментах де Эспиносы, и он обнимал ее. Но на этот раз она совсем не противилась ему.
«Сопротивляйся!» – билась тревожная мысль.
Однако поцелуи де Эспиносы погружали Арабеллу в вязкий, сладостный дурман, который заволакивал сознание и лишал сил.
– Mi corazon… – дон Мигель слегка сжал ее плечи, мягко увлекая куда-то вниз… в бездну, и она закрыла глаза, покоряясь ему…
…Небо, хмурившееся весь день, к вечеру прояснилось, и взошедшая луна бросала мерцающие блики на умиротворенное море. Но, по крайней мере, двум людям на борту корабля, скользящего по его волнам, об умиротворении можно было только мечтать.
Заложив руки за голову, Блад лежал в койке, которую он подвесил в кают-компании, и слушал поскрипывание пола под ногами жены, доносящееся через тонкую переборку. Собственные слова жгли его раскаленным железом. Все шло не так, катилось бешеным потоком с горы. Узнав, что Арабелла жива, он запрещал себе представлять их встречу: слишком малы были шансы, что он уцелеет. Ему повезло – в очередной раз. И первое, что он сделал – бросил жене чудовищные упреки. Ей, еще не пришедшей в себя после плена!
Он не был готов к вопросу Арабеллы, хотя было нетрудно догадаться, что дон Мигель не преминет поделиться с ней обстоятельствами смерти своего брата. Ревность и обида – плохие советчики, а он поддался им и потерял голову. Блад снова и снова прокручивал сцену, разыгравшуюся на берегу, и их сегодняшний разговор.
Что произошло между его женой и доном Мигелем? Прямота и искренность Арабеллы ставила в тупик многих мужчин и в том числе самого Питера. В ней нет ни хитрости, ни кокетства. Арабелла – и супружеская измена?! Он сдавленно застонал, это просто не укладывалось у него в голове! Ведь она кинулась к нему, невзирая на пистолет Тени, направленный на нее!
И разве она виновата, что «Пегас» потерпел крушение, а дон Мигель обнаружил ее на бриге? Кто знает, что ей пришлось вынести. Сегодня в какой-то момент ему показалось, что Арабелла хотела что-то сказать, но его беспощадный напор оттолкнул ее и вызвал лишь гнев. Он не заметил следов насилия на ее теле. Но какому насилию могла подвергаться ее душа? Какое давление оказал на Арабеллу дон Мигель, сгоравший от жажды мести? Какие угрозы шли в ход? Что, если он действительно… принудил ее?
Что же, месть испанца удалась, пусть и отчасти! Все существо Питера отвергало то, что безжалостно рисовало ему воображение. В чем еще он подозреваетАрабеллу? В равнодушии к его смерти? А еще он усомнился, что она хотела вырваться из плена. Большей несправедливости сложно придумать...
Шаги за переборкой давно стихли, а Блад продолжал размышлять. Его глубоко ранили слова Арабеллы – о том, что она страшится услышать еще какую-нибудь темную историю о нем. Ведь он считал, что оставил свое прошлое позади и надеялся, что, согласившись стать его женой, Арабелла приняла его, как он есть. Но прошлое дотянулось до него и схватило костлявой рукой за горло. И теперь он платит огромную цену. Как им снова найти путь друг к другу? Смогут ли они сделать это?
Блад не сразу обратил внимание на неясные, едва различимые звуки. Он прислушался и понял, что Арабелла плачет – и никогда еще на его памяти она не плакала так горько и безутешно. Ее тихие рыдания разрывали ему сердце. Мигом позабыв все свои обиды и подозрения и не тратя времени, даже чтобы надеть сапоги, Питер бросился в капитанскую каюту.
Арабелла в одной сорочке сидела на рундуке, обхватив руками колени.
– Арабелла… дорогая моя, – севшим голосом позвал он, медленно подходя к ней и ожидая вспышки ее гнева.
Она повернула к Бладу залитое слезами лицо и совершенно безжизненным голосом сказала:
– Он целовал меня, и я не сопротивлялась... И я не вспомнила тебя, Питер.
Блад сразу догадался, кто это «он», и, мысленно проклиная весь род де Эспиноса до седьмого колена, ласково сказал:
– Это был всего лишь сон. Прости меня. Мои слова навеяли тебе этот кошмар.
Он сел рядом с женой и осторожно обнял ее.
– Это было не только во сне...
– О чем ты?
Арабелла несколько очень томительных для него мгновений смотрела потухшим взглядом прямо перед собой. Наконец она прерывисто вздохнула и с усилием выговорила:
– Дон Мигель целовал меня наяву… там, на «Санто-Доминго». Я виновата, что допустила это.
Блад прислонился спиной к переборке и прикрыл глаза. Внутри у него все оборвалось, но он не отстранился, а наоборот – крепче прижал жену к себе. Видя ее отчаяние и чувствуя, как она судорожно вздрагивает, пытаясь подавить рыдания, он осознал, что готов простить ей это, что уже прощает ее…
Следующая фраза отодвинула его ревность на самый дальний план, потому что Арабелла сказала:
– Я ударилась во время кораблекрушения, – она коснулась рукой своей головы рядом с левым виском. – Когда я очнулась, я не помнила, как оказалась на корабле. Потом дон Мигель нашел меня, но я… Я не помнила ни его, ни мою жизнь на Ямайке. Последние годы стерлись из моей памяти, – после паузы она добавила едва слышно: – Я не помнила тебя, Питер…
– Боже милостивый! – охнул Блад. – Почему ты сразу мне не сказала?!
Он протянул руку к голове жены и нащупал под волосами чуть выпуклый рубец.
– У меня не было на это времени – Арабелла слабо улыбнулась.
Все действительно было иначе и куда печальнее, чем воображалось ему! Вот о какой болезни она говорила... Его пальцы тщательно ощупывали голову жены с левой стороны.
– Больно? И вот здесь, да? – озабоченно спросил он, видя, что Арабелла морщится.
– Скорее неприятно.
– И голова еще болит и сейчас?
– Иногда.
– Кто ухаживал за тобой, лечил? Ну, был же там врач, на этом корыте?! – при мысли, что Арабелла, раненая и беспомощная, оказалась среди враждебно настроенных испанцев,Блад западалоощутилстрах и отчаяние.
– Сеньор Рамиро. Он хороший врач и был добр ко мне.
Не слишком-то удовлетворенный этим, Блад поднялся, подошел к столу и зажег свечи в стоявшем там канделябре.
– У меня тут есть кое-что, – он водрузил на стол сундучок и извлек из него небольшую бутылочку. – Это поможет тебе.
– Сеньор Рамиро сказал, что со временем все пройдет.
Блад хмыкнул, но оставил свое мнение о способностях испанского коллеги при себе. Он налил в бокал воду из кувшина и отмерил несколько капель настойки.
– Выпей, – вернувшись к Арабелле, он протянул ей бокал, затем снова присел рядом с ней.
Ее зубы стукнули о край бокала.
– Тебе холодно? – Питер потянулся к скомканному одеялу и, укутав жену, обнял ее: – Что же было дальше? Если, конечно, тебе не слишком тяжело рассказывать.
Допив лекарство, Арабелла отдала ему пустой бокал и горячо зашептала:
– Я расскажу. Питер, ты не представляешь, каково это: не помнить часть своей жизни, часть себя! Дон Мигель утверждал, что знает меня и… тебя, а я будто блуждала в дремучей чаще. Я чувствовала, что ты и де Эспиноса – враги, но не знала почему. И тогда он, – голос Арабеллы прервался.
– И тогда он посвятил тебя в подробности той истории с доном Диего, разумеется, ни словом не упомянув про нападение его брата на Барбадос. И я стал внушать тебе ужас… – грустно усмехнулся Блад.
– Я… растерялась. Питер, прости, я обидела тебя, когда сказала, что меня пугает твое прошлое.
– Что же, у тебя были основания, – голос Блада звучал устало и глухо. – Поверишь ли ты, что заниматься морским разбоем изначально не входило в мои намерения? И что захваченный корабль дон Диего должен был привести в голландскую колонию на острове Кюрасао? В обмен на жизнь и свободу – свою и своих людей. Но он подло обманул нас и привел «Синко Льягас» к берегам Эспаньолы. У меня не было выбора – разве что умереть или вновь оказаться в рабстве. И не думай, что мне было легко отдать тот приказ.
– Я верю тебе...
Он вздохнул и уткнулся лицом в шелковистые волосы жены.
– Но ведь ты вспомнила меня?
– Да…– она всхлипнула, – В тот вечер де Эспиноса пригласил меня для разговора в свою каюту и сообщил, что ты принял его условия. Я даже не спросила, какие именно условия он выдвинул... Все это время я жила, точно во сне, и сама не могу понять, почему я так вела себя. Мы разговаривали, как… старые друзья. Я хотела уйти – он не отпускал. Он загородил мне дорогу, потом вдруг обнял и стал целовать. Моя ли слабость тому виной или еще что-то, но я позволила ему это… Наваждение или… – Арабелла повторила слова Блада: – Ты сказал, что мне пришлись по вкусу его объятия… Наверно, это было близко к истине… А потом я будто увидела тебя… Мое сердце наполнилось любовью… И я вырвалась. Воспоминания были неполными, окончательно память вернулась уже на берегу… – она подняла голову и печально взглянула на мужа: – Я не сомневаюсь в сделанном выборе. Хотя, возможно, ты сожалеешь сейчас о своем?
Она выпрямилась и даже попыталась отодвинуться от Блада, но он мягко удержал ее:
– Душа моя… – хрипло прошептал он, потрясенный услышанным и тем, с какой смелостью и не щадя себя Арабелла призналась ему. – Ты самая отважная и искренняя женщина из тех, кого я когда-либо знал. Ты самое дорогое, что у меня есть, и я благословляю тот час, когда ты согласилась стать моей…
– Я бы рассказала… про поцелуй, я не собиралась это скрывать. Но во время нашего разговора я почувствовала гнев и обиду. А этой ночью сам Господь ниспослал мне сон в наказание… За гордыню. Сон, в котором дон Мигель восторжествовал надо мной... – слезы вновь неудержимо побежали из глаз Арабеллы, оставляя блестящие дорожки на ее помертвевшем лице.
– За что Ему тебя наказывать? А ты – простишь ли ты мои несправедливые слова? – он взял руки жены в свои. – Твои пальцы холодны, как лед… Не плачь…
Блад поднес руки жены к своим губам, целуя тонкие пальцы, тыльные стороны ладоней, согревая их своим дыханием. Он смотрел на нее с любовью и нежностью, но на дне его глаз таилась печаль – отражение той печали, которая сокрушала сейчас душу Арабеллы. Она знала, что здесь бессильны все чудодейственные настойки, и только вместе они смогут прогнать эту тень прочь.
– Я не плачу, – Арабелла попыталась улыбнуться.
– Как же близок я был к тому, чтобы потерять тебя…– медленно склонившись к ней, Блад приник к ее губам.
Жар его поцелуев расходился по телу Арабеллы, окутывая ее нежным облаком. Но Питер вдруг остановился и проговорил с сожалением в голосе:
– Нам не стоит. Это эгоистично с моей стороны. Тебе нужен покой. Ты еще не оправилась, и тебе вредно переутомляться...
– Питер, – рассмеялась Арабелла, – иногда полезно забывать о своем врачебном долге. Мне как раз не помешает немного переутомления,– и она сама потянулась к нему.
Синие глаза Блада вспыхнули, но его застенчивая жена не отвела взгляд.
– Смелое заявление! – воскликнул он, сопровождая свои слова долгим поцелуем. – Я запрещал себе даже надеяться… – с трудом оторвавшись от нее, он вдруг скептически оглядел рундук и попросил: – Дорогая встань пожалуйста.
– Что ты задумал? – удивилась Арабелла, поднимаясь на ноги.
В его взгляде мелькнуло веселье.
– Я не хочу подвергнуть тебя риску падения с этого ложа – говоря это, Блад сбросил матрас на пол и быстро разостлал поверх него покрывало.
– На полу?! – Арабелла зарделась от смущения.
– Неужели мне удалось смутить мою храбрую жену? – с ноткой мягкой иронии в голосе парировал он.
Благоговейно, будто перед изваянием богини, он опустился возле нее на колени. Руки Арабеллы обвились вокруг шеи мужа и она погрузила пальцы в его волосы, ласково перебирая темные пряди.
– Как же я тосковал по тебе… – тихо сказал он, восхищенно глядя на нее.
…Блад касался ее бережно – так бережно, словно его жена была соткана из морской пены и лунного света, и любое грубое или даже просто неверное прикосновение могло заставить ее исчезнуть. И словно в первый раз, он открывал ее для себя, покрывая горячими поцелуями каждый дюйм ее тела. Его руки поднимались от изящных ступней вверх, к бедрам, смыкались на талии, затем скользили по бархатистой коже ее живота к небольшим округлым грудям. Он проводил пальцами по слегка припухшим от его поцелуев губам Арабеллы и, задыхаясь от страсти, твердил ее имя как заклинание:
– Арабелла... Арабелла... Я бы не смог жить без тебя…
С приглушенным стоном она выгнулась под руками Питера, вверяя ему себя. Каждое его движение рождало в ней жаркую волну, поднимающую ее все выше, мрачные тени прошлого отступали, таяли, и оставались лишь она и Питер, а потом яркое солнце затопило их ослепительным светом...
Глава 16
Урок плавания
– Чтобы я ни делала, оно уже никуда не годится, – огорченно проговорила Арабелла.
Она сидела в тени пальмы и, сдвинув тонкие брови, разглядывала свое платье – единственный до сих пор остающийся в ее распоряжении наряд. Разморенный жарой и счастливым блаженством Блад лежал на циновке, брошенной на песок рядом с Арабеллой. При этих словах он приоткрыл один глаз и посмотрел на жену, одетую в его рубашку, доходящую ей до колен.
– Дорогая, не расстраивайся из-за пустяка. Как только мы бросим якорь на рейде, в твоем распоряжении будут любые платья…
– Хорошенький пустяк! – возмущенно воскликнула она, – А что мне прикажешь носить еще несколько дней? Это?!
На сугубо мужской взгляд Блада, платье, пусть и потрепанное, еще можно было надеть, но у жены было другое мнение.
– Два дня, дорогая, – заметил он, – всего два дня – не считая времени, проведенного в этом райском местечке.
– Нет, совершенно невозможно… – продолжала переживать Арабелла. – После того, как я так неудачно прогулялась по палубе «Морской звезды»…
В самом деле, на подоле красовались два огромных черных пятна: свежая и абсолютно неудаляемая смола, результат недавнего ремонта на корабле Дайка.
– Я буду похожа на девиц из таверн вашей Тортуги.
Блад хмыкнул, изо всех сил сдерживая веселье, и на всякий случай уверил жену:
– Что ты! Как можно сравнивать их с тобой!
– Мнение знатока? – с толикой язвительности осведомилась Арабелла.
– Э-э-э, – он решил уйти от скользкой темы и предложил: – Оставайся в моей рубашке, она тебе очень к лицу!
– Как ты себе это представляешь?!
Он открыл второй глаз и окинул Арабеллу пристальным взглядом, который заставил ее дрогнуть:
– Это я себе представляю… по-разному…
– Питер! – она натянула рубашку на колени, начиная уже сердиться. – Довольно того, что я забыла о приличиях и расхаживаю в таком виде. Ты полагаешь, что я появлюсь в одной рубашке перед твоими… пиратами?!
– Ну нет, ты только моя, и я никому не позволю глазеть на тебя! – во взгляде Питера мелькнуло нечто хищное.
– Ты говоришь, будто я твоя добыча!
Однако ее гнев был все-таки несколько более притворным, чем подобало бы, потому что от того, как муж смотрел на нее, внутри уже пульсировал горячий комок.
В синих глазах Блада заплясали чертенята:
– Да, дорогая. Ты связала свою жизнь с пиратом, и горе тому, кто посягнет на его добычу! Не беспокойся, – уже серьезно добавил он: – Мы подберем тебе какие-нибудь штаны.
– Ну и что подумают твои люди? – фыркнула Арабелла.
– Хм… – Блад запнулся, прикидывая, как бы помягче объяснить ей, что его люди видели женщин в самом неприглядном обличии, но кажется, она и сама уже об этом догадалась, и поэтому он всего лишь самым любезным голосом проговорил: – Они подумают, что из тебя вышел бы… прелестный пират.
Она рассмеялась:
– Право, ты совершенно невозможен!
Гнев, который Арабелла пыталась пробудить в себе, неожиданно угас, и она внимательно посмотрела на мужа:
– Почему ты решил сделать эту остановку? И эта хижина – нужно было всего лишь настелить заново крышу… Ты ведь бывал здесь и раньше?
– Я решил, что тебе необходимо прийти в себя. Нам необходимо. В Порт-Ройяле меня ждет уйма дел, и я не смогу уделять тебе достаточно внимания. Но несколько дней ничего не изменят, – Блад встал и потянулся, а затем стащил свою рубаху через голову. – Ну и жара, даже странно – для этого времени года, – он повернулся к жене. – Ты угадала. Однажды мы занимались здесь ремонтом кораблей.
– Латали пробоины, – совершенно невинным тоном уточнила она.
– О! – восхитился Питер, – Что-то я не припомню, чтобы моя леди прежде изволила изъясняться подобным образом!
– Положение супруги грозы Карибского моря обязывает, – дерзко парировала Арабелла.
– Ну да, обязывает… – Блад усмехнулся и вдруг спросил: – А не искупаться ли нам?
– Искупаться? Нам? – изумленно переспросила она.
– А что такое? Разве ты не присоединишься ко мне?
– Но…
– Неужели ты хочешь сказать, что проведя столько времени на тропических островах, никогда не купалась в море? – в свою очередь удивился Блад.
– Плавание не вполне уместное занятие для благовоспитанной девушки.
Питер снова хмыкнул:
– Тебя ли я слышу? Кто тебе сказал эту чепуху? Впрочем, начать никогда не поздно.
– Но меня могут увидеть!
– Надеюсь, меня ты не стесняешься? А в остальном положись на Хейтона, он никого сюда не пропустит. Во всяком случае, без предупреждения.
Арабелла колебалась, и Блад приподнял бровь, испытующе глядя на нее:
– Решайтесь, миссис Блад, – он улыбнулся. – Уж не боитесь ли вы? Вот увидите, вам понравится. Я знаю эту бухту, она безопасна, и море спокойное.
В карих глазах Арабеллы появился вызов:
– Будь по-вашему, господин губернатор! И я ничуть не боюсь, с чего вы себе это вообразили?!
– Рубашку можешь оставить, – великодушно разрешил Блад и протянул ей руку.
– Ах, вы так добры, ваше превосходительство!
Рука об руку они подошли к кромке прибоя. Ленивые волны нехотя накатывались на мелкий белый песок. Арабелла ойкнула, когда одна из волн, более любопытная, чем ее сестры, лизнула ей босые ноги. Вода оказалась холоднее, чем думала молодая женщина.
– Что, неужто холодная? – Питер, как был, в коротких полотняных штанах, зашел по колено в воду: – Я, если честно, предпочел бы похолоднее. Смелее, миссис Блад! Это совсем не трудно!
– И вечно ты смеешься надо мной! – возмущенно ответила Арабелла.
– У меня и мыслях не было ничего такого, душа моя, – отозвался Питер, любуясь женой.
Арабелла с сосредоточенным видом осторожно приближалась к нему. Вода не казалась больше холодной и приятно освежала разгоряченное тело. Подол рубашки намок, и молодая женщина в замешательстве остановилась.
– И что же дальше?
– Дальше мы будем учиться плавать. Вернее, ты будешь. Только надо зайти поглубже.
– Питер, ты и в самом деле уверен, что это необходимо?
– Очень даже уверен. Умение плавать уж точно не будет лишним, дорогая. Тем более в наших условиях, – неожиданно серьезно сказал Блад.
Увидев, что вода доходит Арабелле до груди, он сказал:
– Достаточно. Теперь вдохни поглубже, оттолкнись ногами от дна и ложись на воду лицом вниз. Постарайся дотянутся до меня вытянутыми руками. Задержи дыхание и не бойся.
В глазах Арабеллы мелькнуло сомнение, но она, храбро сделав глубокий вдох, плашмя кинулась в волны и… с головой ушла под воду. Сильные руки мужа тут же выдернули отфыркивающуюся, словно кошка, ошеломленную молодую женщину на поверхность.
– Не так… Ты слишком напряжена, – сказал он, пряча улыбку, – Прислушайся к морю, доверься ему… Позволь ему держать тебя на своих ладонях. Вот так…
Руки Питера поддерживали Арабеллу снизу и она вдруг поняла что совсем не боится. Ее охватил азарт. Снова и снова бросалась она в прозрачные волны, вздымая сверкающие под солнцем брызги и каждый раз встречая надежные руки мужа. И только что-то – как ей казалось – начало получаться, как Питер со смехом сказал:
– Хватит, хватит, душа моя! Завтра, перед отплытием, попробуем еще.
– Уже? – разочаровано протянула она, сама не зная, сожалеет ли о прерванном занятии, которое неожиданно начало приносить ей наслаждение, или о том, что их короткая передышка перед возвращением на Ямайку подходит к концу.
– Да, моя дорогая. На первый раз достаточно. Мы обязательно продолжим твое обучение на Ямайке.
– Если у тебя найдется для этого минутка, – погрустнела Арабелла.
– Обещаю. Я рад, что тебе понравилось. Ведь до сих пор ты видела в море безликую стихию, равнодушную или враждебную. Ты поняла, что оно может стать твоим другом? И союзником? – Блад мечтательно смотрел вдаль.
– Да, Питер. Ты таким видишь его?
– Таким. Но в любом случае, нельзя обольщаться и пренебрегать его мощью или забывать об его переменчивом нраве, – сразу же добавил он. – А теперь ложись на спину и расслабься…
Молодая женщина доверчиво легла на его вытянутые руки и прикрыла глаза. Море плавно покачивало ее, словно в колыбели.
– Хорошо… очень хорошо, – тихо прозвучал над ней бархатистый голос мужа, и она вдруг поняла что Питер больше не держит ее!
Набежавшая волна плеснула ей в лицо, и Арабелла, закашлявшись, вскочила на ноги.
– Не надо пугаться, дорогая. Я здесь.
Она вновь была в его объятиях, и он не спешил разжимать их, напротив – властно привлек ее к себе. Почувствовав его руки на своих бедрах, Арабелла спохватилась, что кроме рубашки на ней ничего нет.
– Питер! – воскликнула она со смесью испуга и восторга. – Что ты делаешь?!
– А ты как думаешь, душа моя? – промурлыкал Блад ей на ухо.
– О-о-ох, – у нее вырвался полувздох-полустон, потому что в следующий миг намерения мужа стали более чем очевидны.
