Текст книги "Лепестки на волнах (СИ)"

Автор книги: Anna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

_____________________

*(лат.) ничего не ново под луной

Глава 7

Шоколад

Арабелла с тоской оглядела маленькую каюту, служившую ей пристанищем и тюрьмой, и которую онаизучила до последней трещинки на дереве переборок. После обеда и последовавшего за ним оглушающего откровения дона Мигеля прошли еще несколько тягучих, как патока, дней. Она уже потеряла им счет, и ей казалось, что иной жизни для нее не было и не будет, только неустанный плеск волн в борт «Санто-Доминго», низкая тесная каюта и горящий взгляд испанца, который преследовал ее даже во сне. Впрочем, со сном дело обстояло неважно, тинктуры доктора Рамиро не очень-то ей помогали.

То, что Арабелла могла выходить на палубу, мало что меняло. Ее взору открывалась одна и та же картина: Ла-Романа, маленький, разморенный жаройгородок. Она старательно избегала встречи с доном Мигелем, он также не стремился приблизиться к ней и в основном находился на берегу – как и большинство команды «Санто-Доминго». Однако нельзя было сказать, что пленницу предоставили самой себе. Вчера, едва Арабелла остановилась у фальшборта рядом со спущенным шторм-трапом, возле нее, как будто из воздуха, возник один из матросов и жестами показал, что она должна отойти. На корабле полагали, что она не говорит по-испански, но Арабелла все больше понимала язык – слова будто сами обретали смысл. Значило ли это, что память возвращается к ней? Или она впитывала новые знания?

На ее столе стали появляться свежие фрукты, а потом Хосе принес еще одно платье, на этот раз не такое вычурное, по виду похожее на те, что носят зажиточные горожанки. Этот знак внимания тронул ее, ведь она ни о чем не собиралась просить.

Арабелла много размышляла в эти дни, пытаясь осознать себя, понять, что же произошло в ее прошлом и как получилось, что она стала женой пирата. Могли ли ее принудить к браку? Сеньор Рамиро сомневался в этом, и она тоже надеялась, что это не так. Но тогда что же?

Дон Мигель упомянул, что на «Милагросе», а потом на корабле капитана Блада она была с неким спутником. А ее дядя? Что стало с ними обоими? Что, если угрожали не ей самой, а тем, кто был ей дорог?

Она отказывалась принимать такую правду и, подобно увязшему в зыбком болоте, искала любую, самую хлипкую опору, чтобы обрести почву под ногами. Однако единственным утешением для нее было то, что и де Эспиноса, и его племянник – ведь скорее всего, именно он рассказал дяде про случившееся – остались в живых после столкновения с Питером Бладом. Но каким страшным испытанием было для юного Эстебана увидеть приготовления для казни отца!

Конечно, Арабелла помнила истории не только про пиратов, но и про испанцев, не уступавших, а подчас превосходивших пиратов в кровожадности. Да и здравый смысл подсказывал ей, что де Эспиноса мог если не солгать, то утаить от нее часть правды. Но все эти робкие поиски оправданий не перевешивали того факта, что человек, ставший ее мужем, оказался способен на такую жестокость.

Какой же выкуп назначил за нее дон Мигель? Должно быть, сумма огромна...

Поняв, что ее мысли бегут по ставшему уже привычным кругу, она вздохнула. Возможно, ей удалось бы лучше сосредоточиться, если бы не болела голова. Арабелла осторожно дотронулась до поджившего рубца чуть выше левого виска. Волосы вокруг него уже начали отрастать, однако головные боли донимали ее и даже усилились после злосчастной беседы с де Эспиносой.

«Леди должна выглядеть безупречно в любых обстоятельствах», – ведь, кажется, так говорила ее гувернантка?

«Сушенная сельдь» – вдруг вспомнила Арабелла непочтительное прозвище, которым она наградила несомненно достойную уважения, но невыносимо скучную гувернантку, мисс Дойл, и в самом деле похожую на высохшую рыбину, и обрадовалась еще одному восстановившемуся фрагменту своей жизни.

«Мисс Дойл права. Даже если леди – пленница в ожидании выкупа, да в добавок, заплутала в собственном прошлом».

По утрам она тратила немало времени, чтобы скрыть рубец под густыми прядями. И это было не только следование наставлениям мисс Дойл или стыдливость. Прежде всего,Арабелле не хотелось лишний раз выказывать перед испанцами свою слабость.

Тени в каюте удлинились, в небольшое оконце было видно, что небо окрасилось в оранжевые тона. Еще один день заканчивался, и Арабелле захотелось подняться на палубу, чтобы подставить лицо вечернему бризу, несущему запахи близкой земли и пряные ароматы тропических лесов Эспаньолы. Она вышла из каюты, однако, к своей досаде, около трапа почти столкнулась с доном Мигелем.

– Добрый вечер, донья Арабелла.

– Рада, если вечер добрый. По крайней мере, если для вас это так.

Дон Мигель, не обращая внимания на холод в ее голосе, непринужденно заявил:

– Я как раз шел к вам.

– Вот как? И зачем же?

– Чтобы пригласить вас в кают-компанию.

Арабелла не удержалась от сарказма:

– Чтобы поведать еще одну кошмарную историю из моего прошлого? Или из прошлого моего мужа?

Дон Мигель поморщился:

– Мне не следовало рассказывать вам... учитывая ваше состояние.

– Я хорошо себя чувствую.

– А Рамиро утверждает обратное. Но как вам будет угодно. Нет, никаких кошмаров. Вы же любите шоколад. Мой кок прекрасно его готовит, а с берега доставили и другие сладости. Не желаете ли отведать?

– Шоколад? – удивленно переспросила Арабелла, и поняла, что действительно любит его бархатистую горечь, и... желает его отведать. Но не спеша поддаваться искушению, она иронично уточнила: – И это вы тоже включите в сумму выкупа?

– Конечно, – ответил дон Мигель и улыбнулся: – Считайте это рекомендацией врача. Шоколад придаст вам сил и дальше спорить со мной.

Арабелласлегка улыбнулась в ответ:

– Хорошо. Я принимаю ваше приглашение.

***

Арабелла ожидала вновь увидеть офицеров «Санто-Доминго», однако кают-компания была пуста. Молодая женщина остановилась и удивленно взглянула на дона Мигеля.

– Я не хотел вас смущать. Мне показалось, что в прошлый раз вы не чувствовали себя уютно в окружении моих офицеров.

На столе уже был серебряный поднос с двумя большими чашками шоколада, над которыми завивался пар, и несколькими коробочками – в них, по-видимому, находились те самые сладости, доставленные с берега. Арабелла вдохнула аромат, и ей почудилось, что какая-то смутная тень мелькнула по краю ее сознания... Так было... да...

– Вы уже угощали меня шоколадом, дон Мигель?

– Откуда иначе мне знать, что он вам по вкусу, – улыбка, появившаяся на тонких губах испанца, была отчего-то грустной. – Прошу вас, донья Арабелла.

Дон Мигель наблюдал за Арабеллой, которая наслаждалась чудным напитком, и в его темных глазах было загадочное выражение. Сам он почти не притронулся к свой чашке.

– Я внушаю вам ненависть? – вдруг спросил он.

Арабелла вздрогнула и поставила почти пустую чашку на стол.

– Что же, это естественно, можете не отвечать. Достаточно того, что я насильно удерживаю вас на «Санто-Доминго». Кроме того, я враг Англии, и соответственно, ваш. И ваша память что-то да хранит о зверствах испанцев, ведь так? Но в нашем несовершенном мире все творят одинаково жестокие гнусности, вам ли не знать!

– Зачем... зачем вы говорите мне это?

Де Эспиноса глубоко вздохнул, подавляя гнев.

– Прошу простить меня, донья Арабелла. Я нарушил свое обещание, – он криво усмехнулся. – Сегодня я вспоминал брата – таким, каким он был в детстве. Возможно, вам будет неприятна и эта тема?

– Продолжайте, – медленно проговорила Арбелла, – я выслушаю вас.

– Диего был младше меня на два года. Между братьями – и особенно часто с небольшой разницей в возрасте – бывает соперничество, вплоть до ненависти... А для него я был кумиром. Рыцарем без страха и упрека. Как-то раз, во время игры, камень, выпущенный из моей пращи, разбил драгоценный витраж в церкви нашего замка. В страхе перед неминуемой расправой мы спрятались. Но потом мне наскучило сидеть в укрытии, и я ушел. Оставил Диего одного. Я не знал, что он попался отцу. Тот решил, что проделка – его рук дело, а брат не выдал меня и под розгами. Ему было всего семь лет...

Дон Мигель замолчал. Он сидел вполоборота к Арабелле, и свет заходящего солнца падал на него, высвечивая резкие черты лица, орлиный нос, глубокие складки, сбегающие к губам.

– Я хотел бы, чтобы вы видели во мне не только врага... чудовище. Но я также знаю, что это невозможно... принимая во внимание обстоятельства, – тихо произнес он, затем, встрепенувшись, вернулся к своему обычному суховатому тону: – Если Небу будет угодно, ваше заточение долго не продлится. Обстоятельства задерживают моего человека, но тем не менее, я уверен, что через пару дней он вернется с ответом Питера Блада.

Глава 8

Последние приготовления

Питер Блад шел по пустынному унылому берегу. Накатывающиеся с тихим шелестом волны впитывались в песок у самых его ног, с моря влажными белесыми щупальцами наползал туман. Где-то в вышине пронзительно и тоскливо закричала невидимая в этом тумане чайка, и в следующий миг Блад понял, что на берегу он не один – впереди сквозь мглу проступил силуэт идущей женщины. Сердце забыло, что должно биться: он узнал жену.

– Арабелла!

Она не обернулась, продолжая неспешно идти, будто плыть, больше похожая на призрак, чем на существо из плоти и крови.

– Дорогая, постой!

Блад побежал, пытаясь догнать ее. Но хотя Арабелла была совсем рядом, ему никак не удавалось коснуться ее. Она ускользала, все время оказываясь чуть дальше, за тонкой туманной пеленой.

– Арабелла! – крикнул он в отчаянии, колоссальным напряжением всех сил и воли рванувшись к ней.

Невесомая опаловая кисея растаяла, Блад дотронулся до руки Арабеллы и с ужасом почувствовал влажный холод, словно его пальцы коснулись сырого песка...

Призрак медленно повернулся и глянул на него пустыми глазами.

– Арабелла... – потрясенно прошептал Блад.

А в следующий миг он с невыразимым облегчением увидел, как ее глаза оживают, становятся зрячими, сияющими. Рука Арабеллы потеплела под его пальцами и он потянулся к жене, желая заключить ее в объятия, прижать к себе...

– Никогда!

Арабелла исчезла, а из тумана выступил дон Мигель де Эспиноса. Его губы кривились в издевательской усмешке:

– Никогда больше тебе не приблизиться к ней!

От ярости и боли у Питера потемнело в глазах. Он бросился к испанцу, одновременно нашаривая клинок. Шпаги не было...

...Блад, задыхаясь, рывком сел на диване, служившем ему в последние недели постелью. Роскошная кровать в их спальне стала слишком пустой и просторной, поэтому он обходился несколькими часами сна на этом узком ложе, стоящем в его кабинете. Близился срок, назначенный доном Мигелем, а решение так и не приходило: он не мог подвергнуть риску жизнь Арабеллы, пытаясь отбить ее силой. Проклятый испанец предусмотрел все, Тень ясно дал понять, что при попытке нарушить выдвинутые условия Арабелла будет убита.

За окнами занимался рассвет. Блад встал с дивана и начал расхаживать по кабинету. Их вражда с доном Мигелем вполне могла завершиться поединком, но он почти не сомневался, что испанец, получив возможность прикончить своего врага безо всякого риска для себя, откажется. Значит, остается распалить его ярость. И это также означает, что он должен сохранять хладнокровие и выдержку... несмотря ни на что.

Возможно, этот кошмар было послан ему как предупреждение свыше? Но дадут ли им уйти после боя? И насколько будет безопасным путь назад? Остров лежит между Эспаньолой и Пуэрто-Рико, а несмотря на то, что король Вильгельм присоединился к Аугсбургской лиге, англичане и испанцы в Вест-Индии пока что не слишком прониклись союзническими настроениями.

Что же, с ним или без него, ноАрабелла будет на борту «Феникса» —в это Блад упрямо верил, запрещая себе поддаваться тоскливому ужасу предположений, высказанных Джереми Питтом. Насколько это в его силах, он должен позаботиться и о том, чтобы «Феникс» благополучно вернулся в Порт-Ройял.

Блад вздохнул. Наступило утро, и следует оставить ночи ее кошмары. Впереди напряженный день. Он собирался отправиться в форт, который уже почти восстановили после боя с эскадрой де Ривароля. Однако Блад задумал строительство новых укреплений, и на его взгляд дело двигалось недостаточно быстро. Кроме того, не мешало бы наведаться на «Феникс». Джереми должен быть уже на шлюпе. Адмирал Кроуфорд, успевший оценить опыт и знания молодого штурмана, не очень обрадовался внезапному отпуску Питта, но не отказывать же в просьбе губернатору...

Блад решил оставить вместо себя Мэллэрда – в конце концов, тому и раньше приходилось справляться с обязанностями губернатора Ямайки. Для майора уже был готов пухлый конверт со всевозможными инструкциями. Говоря по правде, Питер еще не придумал, как объяснит свой отъезд. Разве что смертью горячо любимый тетушки, проживавшей на одном из Антильских островов. Он криво усмехнулся: майору придется проглотить версию, какой бы неправдоподобной она ни была. Сейчас это не слишком волновалоего.

***

Губернатор Блад, одетый в костюм для верховой езды, быстро спустился по лестнице и прошел по вестибюлю своей резиденции к парадному выходу. Он отдал распоряжение оседлать коня, предпочитая отправиться на инспекцию форта и в гавань верхом, а не в громоздкой карете.

Часовой у дверей вытянулся, завидев его превосходительство. Вытянулся и присутствующий в вестибюле начальник караула сержант Доусон. Блад уже миновал его, как вдруг остановился и внимательно посмотрел на сержанта. Тот выпятил грудь и побагровел. К своему несчастью, Доусон не внял ни словам священника, ни советам штурмана Питта. В это утро, мучимый тяжелым похмельем, он уже отхлебнул рома из злосчастной бутылки, на беду оказавшейся при нем – чтобы облегчить свои страдания. Чуть-чуть. А потом еще чуть-чуть... Теперь он изо всех сил делал вид, что все в порядке, и даже старался не дышать, вернее – не выдыхать. Однако преувеличенно бравый вид, замедленные и осторожные движения, а главное, густой запах перегара совершенно наглым образом свидетельствовали против незадачливого страдальца.

– Сержант! Ко мне в кабинет! – с расстановкой произнес губернатор. – Быстро!

– За пьянство на посту полагается плеть и разжалование в рядовые, – гневно сказал Блад, как только они оказались за дверью кабинета.

– Виноват... ваше... превосходительство, – запинаясь, пробормотал сержант.

– Виноваты, – согласился его превосходительство. – И оправдания вам нет.

– Я.. этого больше не будет... никогда... – Доусон трезвел на глазах. – Сам не знаю, что на меня нашло... преподобный Джозеф считает, что мне надо лечиться... Он помогает в своей богадельне таким, как я...

Блад покачал головой:

– Вам будет не просто избавиться от пагубной привычки. Я говорю вам как врач. Преподобный помогает вашим товарищам по несчастью? Надо будет заглянуть в богадельню. При случае. Ступайте под арест, сержант Доусон. Доложите офицеру охраны, пусть пришлет замену.

– Есть, сэр, – обреченно протянул сержант.

– Скажите вашему лейтенанту, что сразу пришли ко мне и признались в вашей неспособности нести службу. Это облегчит ваше положение. Но! Не забывайте про свое обещание.

– Есть, сэр!

Блад проводил взглядом воспрянувшего духом Доусона. Надо бы приглядывать за ним, а то доведет парень до беды, и если бы только себя.

***

Работа по строительству дополнительной линии укреплений так и кипела. Что же, одной заботой меньше. Убедившись, что все делается согласно его указаниям, Блад отклонил приглашение Мэллэрда отобедать и распрощался с ним. После форта путь губернатора лежал в гавань. Двухмачтовый «Феникс» был пришвартован у дальнего причала. На его борту имелось двенадцать пушек, команда состояла из неболтливых и опытных матросов, который Блад отбирал лично. Потеряв «Арабеллу», он ощущал себя едва ли не голым и приобрел шлюп на личные средства, хотя в его распоряжении была вся ямайская эскадра. Мало ли – билась в голове настойчивая мысль – мало ли...

Хмурый Джереми Питт встретил его на палубе:

– Питер, «Феникс» готов к выходу в море. Ты уже решил, когда... день отплытия?

Блад кивнул:

– Да. Пойдем в кают-компанию, и принеси-ка карту, на которой Эспаньола изображена достаточно подробно.

Штурман отчего-то смутился, затем, что-то неразборчиво пробормотав, отправился к себе.

Блад спустился в кают-компаниюи подошел к кормовым окнам. Неподалеку швартовалась ладная, радующая глаз своими пропорциями шхуна, и он узнал «Морскую Звезду». Как, интересно, идут дела у Дайка? Пожалуй, стоит заглянуть и к нему. Услышав за спиной шаги, Блад обернулся.

– Вот, – Джереми развернул на столе тугой рулон и прижал его край стоящим на столе кувшином.

– Исла-де-Мона. Видишь? – склонившись над столом, Блад указал точку между Эспаньолой и Пуэрто-Рико. – Сколько дней нам понадобится, по-твоему?

– В это время года неделя... Дней десять, если еще сделать допущение на непредвиденные обстоятельства.

– И по моим подсчетам выходит то же. Значит, послезавтра, – спокойно сказал Блад.

Питт сглотнул и отвел взгляд в сторону.

– Кстати, Джереми, не угостишь ли ты меня обедом? – И поскольку ответа не последовало, Блад добавил, придав голосу чуть ли ни просящий оттенок: – Что, нет? Неужто я должен тащится восвояси? По такой жаре?

Штурман недоверчиво посмотрел на него и смутился еще больше, увидев насмешку в синих глазах.

– Конечно, Питер. Сейчас скажу Бену.

***

Николас Дайк был крайне доволен жизнью и собой. Вот и в этот раз удача не отвернулась от него, он ускользнул от французского патрульного фрегата и без проблем вернулся в Порт-Ройял с ценным грузом. Он немного удивился, увидев рядом с причалом, где обычно вставала «Морская звезда», шлюп губернатора, но не придал тому особого значения. Дождавшись, когда шхуна пришвартуется, Дайк спустился в капитанскую каюту и, вытащил из ящика стола объемистую тетрадь. Он раскрыл ее на закладке, и углубился в изучение колонки цифр, прикидывая, сколько заработал на этом рейсе. Выходило вполне недурно – даже если чертовы торгаши попытаются урвать свое, разница оправдывала весь риск.

– Эй, на «Морской Звезде»!

Дайк вздрогнул: звучный голос Блада, донесшийся в отрытые окна, он менее всего ожидал услышать. Дайк был искренне опечален, узнав о несчастье, которое обрушилось на Питера, но в отличие от Джереми Питта, он не пришел с соболезнованиями, то ли стесняясь выражать непривычные для себя чувства, то ли считая свой приход в губернаторскую резиденцию неуместным. И вот господин губернатор сам нанес ему визит.

– Как поживаешь, Ник? – войдя в каюту, Блад с любопытством окинул взглядом неброскую, но очень добротную мебель.

– Благодарение небу, хорошо, Питер. А вот ты... Прости, что я не пришел к тебе. Но я правда не знал, чем тут можно помочь...

– Я понял, Ник, не нужно извиняться.

Дайк смотрел виновато. Блад видел, что тот рад встрече, но при этом явно смущен его присутствием. С чего бы это? Он перевел разговор на другое:

– Какая красавица твоя «Морская звезда». И ходовые качества превосходные, не так ли?

– Она замечательная, – с гордостью ответил Ник, который всегда был готов восхвалять свое сокровище.

– Грех гонять такую девочку для глупых торговцев, а, Ник?

Дайк опасливо глянул на него и промолчал. Интересно. Питер еще раз осмотрелся и заметил в углу каюты некий предмет...

– И что же еще перевозит мой бывший лейтенант, кроме обычных рома и кофе? – совершенно невинным тоном осведомился губернатор.

– Что придется: пряности, кожи...

–...французские вина, – в тон ему добавил Блад, продолжая разглядывать пустую бутылку из-под бордо. – Повезло же кому-то, в самый разгар войны с Францией... 1683 год считался хорошим для виноделия, насколько я помню. Сегодня у меня день открытий. Чудных, – он язвительно усмехнулся. – Сначала я вижу, что начальник моего караула не стоит на ногах от выпитого рома, затем выясняется, что мой друг исправно снабжает население вверенного мне острова контрабандным вином. И... чем еще?

Дайк уставился в пол, ежась под пронзительным взглядом Блада. Дернул же его черт распробовать привезенный товар!

– Лионским шелком, кружевами, так еще... по мелочи, – буркнул он. – Но Питер, ты не думай, никакого разбоя. Я честный контрабандист!

– Честный контрабандист звучит не хуже, чем честный пират, – иронично заметил Блад. – Ну, если тебе хватило ума не попасться до сих пор, надеюсь, что так будет и дальше.

– Как ты со мной поступишь?

– А как я должен с тобой поступить? – пожал плечами Блад. – Контрабанда товаров в этих условиях будет продолжаться, а тебе, по крайней мере, я верю на слово. Но будь осторожен. Вряд ли я смогу защитить тебя, – он поднялся, протягивая руку Дайку: Бывай, Ник. Рад был встретиться с тобой,

– Питер, ты... если что нужно, только скажи, – тихо сказал Дайк, тоже вставая и пожимая руку Блада.

– Хорошо, если мне захочется попробовать великолепное вино, я буду знать к кому обратиться.

– Вечно ты смеешься, – досадливо поморщился Дайк, – Я же не об этом.... Ты видел моих ребят? – вдруг спросил он. – Большинство из нашей команды. С «Арабеллы», – он увидел, как Блад стиснул челюсти и сокрушенно добавил: – Прости. Но посмотри им в глаза, ты все еще их капитан... Как и мой.

– Капитан, говоришь? – в голове Питера мелькнула мысль, быстро становящаяся идеей. – А если я попрошу сопровождать меня в одном очень рискованном плавании?

– Куда угодно, хоть черту в зубы!

– Ну так оно и есть, в зубы. Я расскажу тебе кое-что.

...Блад вышел на палубу «Морской звезды», и остановился, устремив взгляд на восток: где-то там была его Арабелла, и он попытался представить, что она делает в эту минуту.

Они решили, что «Морская звезда» будет следовать за «Фениксом» на достаточном расстоянии, чтобы не вызвать подозрений. Оставалосьтолько надеяться, что Дайк успеет прийти на выручку. Однако при любом раскладе, «Морская звезда» будет прикрывать «Феникс» на обратном пути.

«Я приду за тобой... скоро... потерпи»