Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 52 страниц)
Тем не менее Императрица не беспокоилась. Причин для этого не было. В конце концов, отсутствие в столице такого большого числа потенциально взрывоопасного материала, каковым был беглецы, можно было рассматривать и с положительнй стороны.
Но всё одно такое положение было неприятно. Получалось, что тайная внутренняя политика её кабинета, направленння на вовлечение разрозненных членов разгромленных старых кланов в состав победивших в прошлой жестокой клановой войне новых имперских, сорвалась. Они предпочли просто убраться из столицы и даже из Империи, но не пойти по предписанному им пути. Жаль! Очень жаль!
Импретрица внутренне усмехнулась над наивностью старых клановщиков, уходящих сейчас на окраины и ещё помнивших былые имперские вольности. Они не понимали, что время подобных глупостей безвозвратно прошло. И никаких таких шалостей никто им сотворить не позволит. Возрождённый в будущем клан никому здесь в столице был не нужен, и даже там далеко на окраине Империи никто возраждать его им не даст.
– "Ну что ж, ей придётся им об этом напомнить. И если они думют, что расстояние им поможет скрыться от гнева и мести Империи, от её гнева, то им придётся совсем скоро убедиться в обратном", – Императрица негромко, довольно рассмеялась. Всё шло строго по плану. По её плану.
По донесениям тайных соглядатаев из числа верных новой власти ящеров, Императрица знала, что находящиеся среди ушедших верные лично ей ящеры сумеют убедить эту достаточно большую, но разношёрстную, без явных лидеров группу ящеров не присоединяться ни к каким старым кланам, устроившимся на человеческих землях. Или даже по границам имперских земель. Убедят этих легковерных дураков не присоединяться ни к кому, основав собственное, "независимое" поселение на границах ничейных земель.
Тем самым ещё больше раздробив и ослабив старые кланы.
"Разделяй и властвуй" – основа новой имперской политики.
Наивные дураки! Думали личным примером возобновить старую имперскую политику по ротации ослабевших кланов из центра на окраины. Императрица улыбнулсь. Программа замены зажравшихся, ставших слишком самостоятельными и неподконтрольными Императорам старых ящеровых кланов на молодые, новые и послушные, работала безупречно.
Немного безпокоило только что это была не первая уже такая группа. И даже не вторая. И даже, к сожалению, не третья. Следом за сегодняшней группой, готовилась уйти ещё одна, числом не менее первой. А по некоторым данным, следом за ними в пригородах столицы в местах компактного проживания разгромленных старых кланов, собиралась и ещё одна, третья, самая многочисленная группа переселенцев. И по ещё непроверенным до конца данным, активно готовящаяся не только к личному бегству, но и к вывозу на окраины Империи чуть ли не целые цеха из бывших имперских мастерских.
Императрица невольно поморщилась. Случайная вроде бы оговорка, была далеко совсем не случайной. В этом следовало признаться хотя бы самой себе. Во многом столичные имперские мастерские, славные прежде своим техническим уровнем и квалифицированными кадрами рабочих, уже действительно были бывшие. Слишком уж тщательно по их старым инженерно техническим и рабочим кадрам прошлись последние чистки победивших кланов. Слишком уж те были безжалостны.
Такого никогда раньше не было. Кто бы не побеждал в постоянно ведущейся в столице клановой грызне, но чтобы потом, вот так, подчистую вырезать целыми семьями специалистов, пусть даже из других, враждебных кланов. Такого раньше никогда не было.
– "Слишком эти новые кланы кровожадны, – недовольно подумала она. – Надо признать, что методы скрещивания, разработанные нашими учёными, дали не совсем тот результат.
– Слишком мног побочного мусора. Слишком велика доля генетического брака.
– Ну да ничего. Глядишь обживутся в столице, помягчают.
– А не помягчают, следующая чистка начнётся уже с них".
– "Но если всё так и дальше пойдёт, – усмехнулась она про себя, – то скоро в просторных цехах столичных цехов не останется ни одного кадрового рабочего или мастера. Не говоря уж про инженеров. Только людские рабы будут тогда трудиться в опустевших, брошеных цехах
– А может быть это и неплохо", – подумала она.
– Так, так, так, – нервно поцокала она коготками по прозрачному стеклу окна. – Так дело не пойдёт. Кто-то же должен и остаться. Кто-то ведь должен и работать. А так они вообще все удерут на окраины.
– "Прав! Прав безопасник. Как не неприятно в этом сознаваться, но саму себя обманывать не стоит. Нового отъезда старых клановщиков допустить никоко нельзя. Иначе уже у Империи начнутся нешуточные проблемы. И о былом высоком техническом уровне можно будет надолго позабыть".
– "Надо выявить зачинщиков и примерно наказать", – проскочила тревожная мысль.
То, что при этом нарушался её же собственный недавний указ об организации целых трёх новых кланов и возможности любому свободно присоедиться к нему, её не взволновало ни в коей мере.
Императрица с трудом отлипла от стекла. Дел было много и застаиваться у окна, любуясь прекрасным городским пейзажем или предаваться посторонним мыслям, было недопустимо. Императрица поморщилась от этой мысли. Даже ей не всё было позволено. И то что ей не позволялось, сейчас озвучит вот тот невысокий, невзрачный ящер, что ещё рано утром робко просочился в дверь её будуара и с тех пор так согнувшись и стоял, не смея её потревожить.
Мало кому известный, не привлекающий постороннего внимания своей рядовой, незапоминающейся внешностью, он, принеся неприятные вести о бегстве безродых ящеров, давно уже молча и терпеливо поджидал реакцию Императрицы.
У неё на миг даже мелькнула мысль потомить его ещё чуть-чуть, но тут же в страхе покрывшись липким, вонючим потом, она быстро её отбросила. Кто, как не она хорошо знала, что с этим ящером шутить не стоило.
Дождавшись когда последний слуга, по небрежному маху руки Императрицы покинет комнату, он медленно разогнул угодливо согнутую спину и холодными, льдистыми глазами кольнул замершую возле туалетного столика ящерицу.
– Вы забываетесь.
Холодное, змеиное шипение, едва на грани слышимости, буквально потрясло Императрицу. Казалось, её скрутило какой-то неведомой силой, настолько быстро и буквально мгновенно она потеряла весь свой имперский лоск и величие.
– Что это значит? – тихо, едва слышно прошептала она.
– Вам было ясно сказано что эти кланы никогда не должны подняться. Никогда и ни при каких условиях. Мы еле, еле с ними справились. Сколько наших воинов в битвах с ними полегло. А что делаете Вы?
– Ваш идиотский указ о возрождении трёх кланов вызвал обвал. Настоящий исход ящеров из столицы.
– Одна группа беженцев уже к ним отправилась, вторая готовится. Третья ещё хуже. Третья демонтирует оборудование, станки и готовится к вывозу из промышленного пояса столицы чуть ли не целых цехов имперских заводов, мотивируя это тем, что это якобы их цеха, их оборудование, их инструмент и прочее. И они сами собираются непонятно куда переселяться.
– А суммарно это несколько тысяч ящеров.
– Что всё это значит?
– Мне кажется, что вы забываете кому и чем обязаны.
– Я помню…, – тихо прошелестел по комнате невнятный голос Императрицы.
– Ещё бы, – неожиданно хихикнул её собеседник. – Иначе, – мгновенно сменил он тон разговора, став откровенно угрожающим.
– Вы поняли, вы слышали. Исполнять! – тихо прошелестел такой страшный и ненавистный для неё голос. – И не забудьте, Вас ждёт княжна. Вы что-то увлеклись балами и про княжеское посольство совершенно забыли.
– Отнеситесь к её просьбе самым внимательным образом.
– Постарайтесь использовать княжну. Расположите её к себе, привлеките чем-нибудь её внимание. Заинтересуйте. Станьте друзьями.
– Хорошо было бы чтобы княжна стала нашим другом.
– Она умна, образована и совсем недавно получила весьма ценный личный опыт. И если ещё чего не знает, то активно всему учится.
– Самое для нас неприятное, – недовольно поморщился он, – она не боится учиться.
– У неё огромный, просто чудовищный потенциал. Поэтому хорошо бы иметь её среди своих друзей.
– Не получится договориться – будем устранять, чего бы нам это не стоило.
– Но решать это уже не вам.
– Политика Подгорных князей в определённой мере представляет для нас серьёзную угрозу и тут сантименты не уместны. Так что желательно княжну нейтрализовать уже сейчас. Империи не нужно мощное, большое государство у себя на границе. Империи нужны маленькие, слабые человеческие государства по границам её владений. Полностью нам подконтрольные и следующие в русле имперской политики. Которые мы в любой момент можем прогнуть под свой определённый интерес.
– Сейчас княжна помимо балов и иных развлечений активно занялась разграблением брошенного ушедшими имущества. Конечно, ничего действительно серьёзного ей никто приобрести не даст, но кое-что, что уже не представляет для нас интереса, чему давно место на свалке, ей приобрести помогут. Пусть платит. Пусть много платит.
– И когда из неё вытянут достаточно средств, чтоб с лихвой компенсировать наши потери, вот тогда мы её и отпустим.
– Ненавязчиво. Так чтобы она ничего не поняла.
– Пусть думает что это её личная удача.
Невзрачный ящер замолчал, насмешливо, с лёгким, тщательно скрываемым презрением в глазах глядя на невольно сжавшуюся под его взглядом Императрицу.
– И не забудьте о беженцах.
– Несколько сот специалистов с подмастерьями, рабочими и со своими семьями, не должны покинуть город.
– Империя переходит на новое, более совершенное, более современное оружие. Нужны мастера, нужны кадровые рабочие, нужны инженеры.
– А вы своей бездумной халатностью позволили многим уйти. Тем самым вы серьёзно ослабили наш промышленный потенциал.
– Хорошо что хоть часть из них попала в рабство. Будет кому работать, пока не подготовят себе замену.
– Эти новые ящеры из молодых кланов, – безопасник на миг брезгливо поморщился. – Эти новые мало на что пригодны. Если не сказать откровеннее – полная бездарность, наглость, агрессивность и абсолютое нежелание работать.
– Ушедших раньше, конечно уже не вернуть, хотя и будем пытаться. Но те кто грузится сейчас в порту, и те кто пока ещё остался дома…
Хищный, злобный оскал исказил неприметное лицо ящера, мгновенно показав его истинную сущность.
– Кто-то в имперских мастерских должен ведь и работать. Пусть даже в качестве рабов. Точнее – именно в качестве рабов.
– Или… Если не получиться вернуть в цеха, то пусть работают на полях…, – злобый оскал ящера ужаснул казалось бы уже ко многому привыкшую молодую Императрицу. – Хоть в каком угодно качестве, – донёсся до неё лёгкий смешок, – хоть в качестве удобрений.
Сила, скрутившая от страха Императрицу ещё не отпустила её, а от собеседника, буквально превратившего её в камень, не сталось и следа. Лишь только лёгкий ветерок из распахнутой настеж форточки, слегка колышущий тяжёлые оконные портьеры, да едва заметный резкий запах тонкого мужского одеколона напоминали застывшей в страхе фигуре о незаметно покинувшем помещение зловещем ящере.
Имперская безопасность никогда не шутила. И если она сказать прекратить, то следовало мгновенно подчиняться. Даже Императрицам. И особенно молодым.
Иначе… У них появлялась гарантированная перспектива не дожить до дото момента когда их начнут величать Старыми, или Великими.
А стать Великой очень хотелось.
Столица Империи. *
Начало знойного, континентального лета в столице Империи Ящеров, славного по всему Миру чудовищной полуденной жарой, ознаменовалось двумя большими событиями. По значимости первое для жителей Империи – восшествием на недавно освободившийся яхонтовый престол молодой Императрицы, благородной госпожи Сухайя Бур Гуа Ду. И сразу следом за этим – прибытие в столицу Империи Великого Торгового Посольства Подгорного Княжества во главе с Наследной Княжной княжества Подгорного – молодой княжной Лидией Сергиевной Подгорной.
Значимость обоих событий для рядовых жителей Империи была невелика. Гораздо более их занимало третье, для них наиболее значимое событие – утверждение в своих правах новых кланов. Молодых, недавно переселившихся в столицу с удалённых восточных окраин обширной Империи, и ныне утверждающихся на положенном им теперь месте на Высоком Холме в Диване при Императрице, доставшимся победителям призом от разгромленных старых кланов.
Обычная, вечная ротация кланов из центра на окраину и с окраины в центр, привычная и многими давно ожидаемая, но неожиданно для всех в столице принявшая в этот раз невиданно упорные и неслыханно жестокие, кровавые формы.
И вся эта кровь и жестокость проходила на фоне непрекращающихся пышных торжеств, нескончаемых пиров и балов, устраиваемых новой, молодой Императрицей в честь своего восшествия на престол и по случаю совпавшего с приездом дорогой гостьи. Праздник жизни для одних, смерть, кровь и рабство для других. Для тех, кто не успел вовремя вырваться из столицы и попал в цепкие руки работорговцев.
Неслыханное ранее дело, беспредел, тем не менее происходящий при полной поддержке и с молчаливого согласия всех не затронутых тяжёлым катком репрессий. И поддержки не только новых кланов, но многих и старых, на удивление безмолвствующих.
И посреди всей этой творимой в столице Империи кровавой вакханалии, в великолепном дворцовом комплексе Императрицы Высокий Холм, вот уже битую неделю изматывающим бездельем, до невозможности обрыдлым для деятельной натуры княжны, томилась её душа, истерзанная безысходной любовной мукой.
И лишь тайная, срытая ото всех беготня по ночному Сайлону в попытке перехватить у скупщиков награбленного что-то из имущества разгромленных кланов, новое дело, захватившее княжну полностью, выматывало из её души все силы без остатка. Лишь эта беготня хоть как-то скрашивала серые, унылые будни, наполняя яркой, деловой суетой безумные душные ночи летнего Сайлона.
Что сильно напрягало и зачастую сводило все усилия княжны на нет – отсутствие на руках достаточного числа свободных денег. Денег, имеющихся в наличие у Посольства Подгорного княжества и лично у неё, катастрофически на всё не хватало.
Никогда до сих пор она не думала, даже в мыслях никак не могла себе представить, что когда-нибудь ей будет элементарно не хватать средств. Воспитанная на том, что ей ни в чём никогда не бывает отказа и у неё всегда всего довольно, сейчас она порой в бессильной злобе провожала тоскливым взглядом какой-нибудь из наглухо запечатанных ящиков с запакованным в нём особо хитрым и редким прибором или инструментом. И сейчас безвозвратно упывающий у неё прямо из-под носа, куда-нибудь на оружейные заводы Северо-Западного Герцогства или Торгового Союза Западного Берега, извечных конкурентов её княжества.
Ещё большую злобу у неё вызывала невозможность купить по бросовым ценам что-либо из только что демонтированного оборудования. Какой-нибудь из недавно сорванных с постамента в клановых мастерских токарных, фрезерных, либо ещё каких станков, которые бегущие из столицы разгромленные кланы не сумели вовремя вывести из столицы. А теперь этот ящик с оборудованием так и кочевал из одного трюма какой-нибудь торговой лодьи в другой, всё более и более вырастая в цене и становясь с каждым разом всё более и более для неё недоступным.
И в какой-то момент, в очередную ночь безтолковой беготни, она нашла выход. Ей пришла в голову светлая мысль облажить всех находящихся в данный момент в столице купцов собственного княжства обязательным налогом. Обязать их покупать за собственные деньги приглянувшееся ей оборудование, с её обязательством последующего выкупа уже в самом княжестве, но только после доставки туда.
Для княжны это был прорыв. Теперь ничто не уходило мимо её внимательного, хищного взгляда. Теперь практически всё, что ещё оставалось из невывезенного оборудования попадало прямо в маленькие изящные, загребущие ручки Подгорной княжны. И нагруженные по самые борта большие торговые лодьи одна за другой на рассвете покидали столицу, вывозя в битком забитых трюмах судов будущее могущество Подгорного княжества.
Свято уверенная в своём праве приказывать и творить что вздумается, княжна даже не предполагала какой чудовищно невосполнимый урон денежным и торговым интересам подгорных купцов она нанесла своим безцеремонным вмешательством в привычный процесс передела собственности имперских кланов. Тихий, скрытный делёж ворованного имущества буквально был взорван явлением на сцене Подгорной княжны, смешавшей интересы всех и возжелавшей единолично присвоить себе всю прибыль от разграбления богатств погибших кланов.
Не понаслышке знающие крутой нрав Подгорных князей, уже наслышанные о жестокости самой княжны, они не имели ни малейшей возможности отказать ей деньгами, отказаться от простой просьбы, имеющей для них форму приказа.
Теперь, скрепя зубами от безсильной злости, они тоскливыми глазами провожали покидающие столичный порт свои же собственные лодьи, до верха высоких бортов гружёные навсегда теряемой для них прибылью, прекрасно понимая, что обещанных княжной богатых выплат и щедрых премиальных не будет. В лучшем случае, им вернут вложенные средства, а убытки, связанные с долгой доставкой вокруг всего континента, и разбоем свирепствующих на трговых расах пиратов. княжеская семья милостливо спишет на их собственные потери, в полной и святой уверенности считая что имеют на то полное и несомненное право. Не только на кошелёк или имущество подгорных купцов, но и на самою их жизнь. А потому и выхода для них не было. Или сейчас соглашаться с выраженной в ультимативной форме личной просьбой княжны, или потом расстаться с головой. А их семьи, находящиеся сейчас в княжестве, были самой лучшей гарантией их лояльности и покладистости.
И всё это на фоне того, что даже сюда, в Столицу Империи доносились глухие угрозы со стороны разграбляемых старых кланов. До всех заинтересованных ушей, до всех причастных к разграблению, было доведено, что совсем не сложно купить, гораздо сложнее будет потом доставить. Что отавшимся в живых членам разгромленных кланов совсем не нравится происходящее, не нравтся потеря родового имущества.
Вот и уходили перегруженные награбленным добром торговые лодьи, полные до зубов вооружённой охраны, которой порой даже уголка свободного на палубе не находилось. И всё равно на лицах слишком многих на этих судах можно было заметить отчаяние и неверие в благоприятный исход похода.
Воров и скупщиков краденого никогда, никто, нигде не любил. И вероятность благоприятного окончания для многих из них этого долгого пути была практически равна нулю. Слишком впереди много было охотников до чужого добра.
Общение между собой по принципу: "Вор у вора дубинку украл", для этих краёв давно стало норма.
Но подобные вопросы проходили мимо сознания княжны. Она была на верху блаженства, её сознание отметало возможные грядущие проблемы. Недовольные лица купцов; настороженные, враждебные взгляды имперских чиновников, с мрачным видом опускающих в карман взятки; суровые, пылающие яростью глаза пленных ящеров, грузимых в трюмы для последующей продажи на рабских торгах Южного Приморья, ничто не тревожило её. Даже беспокойные звоночки о неспокойствии и разгуле пиратства в болотах низовий Малой Лонгары, на волоках и на путях следования торговых караванов, пытающиеся донести до её сознания с каждым днём всё более тревожными докладами капитана охраны её посольства, ничто не останавливало её.
Даже осторожные намёки капитана что имперская контрразведка проявлет к их посольству повышенный интерес, её больше не волновали. Княжна поймала кураж и её несло.
К тому же ночная жизнь в столице имела свои иные плюсы. За ночной беготнёй мысли о погибшей любви отходили всё дальше и дальше.
Всё у неё теперь получалось. И даже связанные с баронством Гарс неприятности, со всем тяжёлым, что всплывало ранее в её душе при одном упоминании его имени, как-то постепенно всё отошло на задний план и уже так упрямо не маячило, не теребило исстрадавшуюся душу молодой княжны.
Она была на гребне своей удачи и ничто не могло поколебать её.
Теперь она снова была весёлой и беззаботной, и царила на каждодневных балах. Но, что самое удивительное, теперь она была полностью готова к встрече с Императрицей. И приглашение на личный приём, чего уже чуть ли вторую неделю безуспешно добивались княжеские посольские писцы, не заставило себя ждать. Волна удачи несла Подгорную княжну…
Личная встреча. *
Последняя прошедшая ночь стала для княжны наиболее тяжела и насыщена за всё время после прибытия посольства в Столицу Империи. Наполненная ставшей уже привычной, незаметной суетой, она тем не менее не отложила как обычно свой гнусный, видимый отпечаток на точёном, юном личике молодой княжны. Наоборот, удачно проведённая прошедшей ночью сделка весьма благотворно сказалась на её самочувствии, и сейчас она пребывала в слегка взведённом, нервическом состоянии, обусловленном долгожданной удачей.
Многочисленные взятки, последнюю неделю щедрой рукой раздаваемые ею столичным чиновникам наконец-то привели к тому, что в её ручки угодила по настоящему жирная рыба. Этой ночью она отправила из столичного речного порта целый караван тяжело гружёных купеческих лодий с полным комплектом шлифовального оборудования настоящего имперского оптико-механического завода. Целых восемь больших морских лодий с трюмами, под самую палубу битком забитыми здоровущими ящиками с разнообразным оборудованием.
Сегодня ночью они тайно покинули столицу. Покинули загодя, задолго до рассвета, дабы не искушать столичных чиновников, надзирающих за подобными покупками, излишними, непотребными мыслями.
Давно уже всем и за всё было проплачено, и нести ещё какие-либо дополнительные, лишние издержки на очередного чересчур жадного чиновника, княжна не хотела. Поэтому тяжелогруженый караван отбыл сразу же после погрузки, ещё ночью, задолго до рассвета, как только последний ящик с оборудованием портовые краны опустили в трюм последней стоящей под погрузкой лодьи.
Хоть это и грозило перегруженным судам возможными в дальнейшем неприятностями, связанными с отсутствием лоцманов и недостаточным знанием капитанами судов ловушек фарватера в пределах столицы и дальше, но ждать рассвета не стали. Понимая чем это лично им грозит, капитаны людских лодий торопились побыстрее убраться из столицы Империи Ящеров.
Слава Богу всё прошло как по маслу.
Княжна мысленно перекрестилась, вспомнив парочку эпизодов на грани фола нынешней ночи. И поэтому внезапный вызов среди ночи во дворец к Императрице, на поздний ужин, она рассматривала вначале чуть ли не как вызов на поединок.
Теперь же, успокоенная умиротворённым, доброжелательным приёмом, она уже не так нервничала и намного спокойнее смотрела на принимающую её хозяйку. Устроенный ею для княжны личный ночной приём, без многочисленной свиты навязчивых торговых гостей, без купцов, секретарей, референтов, консультантов и прочей мелкой посольской сволочи, это был настоящий прорыв в её личных отношениях не только с самой Империей, но и персонально с Императрицей.
Многочисленные личные встречи на балах и ни к чему не обязывающие долгие задушевные разговоры между переменой блюд на пирах, привели наконец-то к закономерному результату. Этой ночью она получила от Императрицы персональное приглашение на поздний ужин и на встречу рассвета на террасе императорского дворца – чести, доселе не удостаиваемой ни одним человеком.
И теперь, восход солнца они встречали совсем одни на этой просторной открытой всем ветрам террасе.
Княжна внутренне про себя усмехнулась. Прошлый год и кое-какие малоприятные прошлогодние знакомства, раз и навсегда отучили её не обращать внимания на прислугу. Особенно на прекрасно выдрессированную, безшумно снующую возле тебя и как бы незаметную прислугу.
И в этом разговоре с Императрицей, как бы тет-а-тет, данный факт не следовало недооценивать. Слуги – самый прекрасный контингент как для шпионов, так и для телохранителей. А также и для надзирающей персонально за нею имперской госбезопасности.
Следовало быть предельно внимательной и осторожной.
– Красивый город, – княжна с откровенным восхищением глядела на расстилающийся под ними просыпающийся утренний город.
Освещённая первыми лучами восходящего солнца зелень окружающих дворцовый холм старых персиковых садов, прекрасно видимых отсюда, с высокой открытой дворцовой террасы, виднеющиеся вдали величественные здания главного имперского города, всё это создавало совершенно непередаваемое впечатление. Внезапный трепет глубокого, чувственного восхищения вдруг потряс княжну. Только сейчас она начинала понимать почему столицу восточной империи часто называют Дом Восходящего Солнца.
– У нас строят гораздо скромней и всё больше из дерева, – тихо проговорила она.
– Весной это самый красивый город Мира, – тихо заметила Императрица. – Ранней весной расцветают персиковые деревья и всё вокруг в цветах, – мечтательно проговорила она. – Потом зацветает чубушник, вишня, а за ними жёлтые ирисы, привезённые с низовых болот.
– А потом цвет облетает, облетает, облетает…, – грустно проговорила она, глядя прямо перед собой чуть прикрытми глазами. – И ты всю весну ходишь по толстому ковру цветочных лепестков… И они едва слышно шелестят у тебя под ногами. И этот тихий шорох собственных шагов у тебя потом весь год стоит в ушах.
– Вам неприменно надо будет как-нибудь попасть в это время в мой город. Имперские сады в эти дни прекрасны, – тихо проговорила она медленно возвращаясь в реальность. – А сейчас уже поздно. Цвет уж облетел.
– Большая империя, большие дома, большие деньги, – многозначительно посмотрела она на княжну, резко возвращаясь к реальности.
– Большие деньги – большие возможности, – добавила она чуть погодя, медленно отворачиваясь.
– Большие долги, тяжёлые обязанности и серьёзные обязательства, – сухо продолжила княжна, поворачиваясь к ней.
– Безпокойные подданные… Упорные…
Княжна демонстративно повернулась в сторону едва о виднеющегося отсюда речного порта. Там на фоне ярко освещённых первими лучами белокаменных торговых пакгаузов подымались высоко в небо толстые клубы чёрного, жирного дыма. Периодически оттуда доносились глухие, плохо слышимые издалека взрывы.
– Не без того…., – чуть помедлив, нехотя согласилась императрица. – Не без того.
– "Ба!" – проскочила в голове княжны интересная мысль. – "Да наша Императрица выходит поэтическая натура?" – с долей откровенного сарказма подумалось ей. – "Что это она, милочка, о высоком заговорила? Никак государственные обязанности утомили?"
– "Надоело резать своих подданных? Или надоело что они сопротивляются?"
– "Неужто в поэтессы потянуло", – усмехнулась она про себя.
– "Хотя, одно другому не мешает", – вынужденно признала она.
Её отец, самый умный и хитрый политик, которого она до сих пор знала, и сам был не чужд искусству высокого слога. Его стихи, эпиграммы и целые поэмы, широко известные в княжестве под псевдонимом Роббер Шаир, по праву занимали первые места на ежегодных поэтических конкурсах.
Правда, что там было больше, искреннего признания его таланта или преклонения перед правящим князем, она не знала. Поскольку в то, что никто не знает кто же именно скрыватся под данным псевдонимом, она бы не поручилась.
Княжна про себя поморщилась. Невольное сравнение этой серо-зелёно-буро-синеватой пучеглазой ящерицы со своим безвременно почившим красавцем отцом было крайне неприятно.
– Вы знаете, княжна, – Императрица меделенно повернула к ней свою чудовищную голову. – У нас в империи есть такая милая старая традиция.
– Чтобы какой-то новый клан мог попасть в Сенат на Высокий Холм, ему должен уступить своё место старый. Вы наверняка это знаете.
– Но что вы также наверняка не знаете…, – вдруг неожиданно сердито проговорила она. – То что имущество старых принадлежит новым. Если они успеют его перехватить, конечно, – усмехнулась она.
– Старый, новый, – мрачно улыбнулась она, – какая разница. Кто-то должен уступить своё место другому. И этот кто-то, как правило этого упорно не желает.
– От того и такое, – небрежно повела она рукой в сторону дымов, поднимающихся над городом.
– Но это Наша традиция, – тихо проговорила она, голосом выделяя слово "наша". – И у Нас. – выделила она обращение, – очень не любят, когда кто-то посторонний вмешивается в этот процесс.
– До меня дошли слухи…, – тихий, едва слышный голос Императрицы мгновенно донёсся до тонкого слуха княжны. – Что Вы, княжна, приняли самое непосредственное и активное участие в последнем переделе собственности, здесь у меня в столице.
Замолчав, она бросила на княжну холодный, буравящий взгляд и буквально воткнула его прямо в глаза княжны.
– Завод придётся вернуть. – тихо проговорила она. – Не стоило мешать молодому клану поживиться за счёт старого. Мы, – едва заметно замялась она. – Я этого не поняла, – жёстким голосом, холодно поставила она точку.
– Поэтому нам с вами стоит решить. Посылать ли гонцов вдогонку, или же всё же не стоит.
– Ого? – удивлённо подняла точёную бровь княжна. Подобная постановка вопроса подразумевала различные варианты ответов.
– И от чего же зависит выбор? – вяло поинтересовалась она.
Княжна еле сдерживалась. Мало того что эта вонючая, тупая рептилия не дала ей сегодня ночью нормально выспаться, заставила посреди ночи жрать какую-то гадость. Потом долго выслушивать её занудные поэтические экзорцисы. А теперь вдруг вылезли ещё и наглые, дурацкие претензии.
В конце концов эта ящерица ещё имеет наглость предъявлять претензии на её сделку? На ЕЁ сделку!
Её великолепную сделку!
ЕЁ СДЕЛКА ВЕКА ПРОВАЛИЛАСЬ!
Тупая ящерица! Тварь!
Еле хватало сил чтобы сдержать нахлынувшее на княжну бешенство.
– Все ваши законы, – тонко улыбнулась княжна, – позволяют это. Сначала поменяйте законы – потом предъявляйте претензии. И то, только по новым эпизодам.
– Закон можно издать и задним числом, – невозмутимо отозвалась Императрица.
– Можно, – безразлично пожала плечами княжна. – Только это ведь не вернёт того что только что уплыло из-под носа.
– А далеко ли? – насмешливо хмыкнула Импрератрица. – Ведь и догнать можно.
– Догонишь – тогда и поговорим, – в тон ей жёстко отрезала княжна.
Разговаривать в таком тоне с существом, которое может доставить тебе крупные неприятности категорически не стоило. Но княжна пошла ва-банк. Понимая что терять ей теперь уже нечего, поскольку как оказалось она всё это время находилась под плотным колпаком имперской безопасности, княжна решила показать что убить её можно, а вот сломать – не получится. Становиться пешкой в этих играх она не собиралась.
