Текст книги "Операция "Бешеные лошади" (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 52 страниц)
Стоило им только выехать за ворота как Сидор не утерпел. Главный вопрос, требующий в отношениях с Пашей прояснения так до сих пор обговорен и не был. Не было практически никакой возможности к тому чтобы спокойно его обсудить.
Поговорить, уединиться в землянке было невозможно. Постоянно рядом крутится кто-то чужой. То ящерам что-то надо, то к профессору приходят какие-то клиенты, то Пашины ушкуйники за чем-то нет, нет да и заявятся к Сидору. Обстановка была совершенно не деловая. Никакого уединения.
– А теперь, когда никого чужого рядом нет – давай рассказывай.
Сидор с удобством откинувшись на мыгкую спинку коляски, настроился слушать.
– Плохо, – поморщился не оборачиваясь к нему Паша. – Всё плохо. Попытка выявить провокатора – провалилась. Ни твоя афёра с мытом и углублением русла реки, ни моя с поыткой пограбить пограничную деревеньку – не удалась. Ясно только одно. Кто-то стучит. Причём и городским властям и амазонкам. Но вот кто? Неясно. Одни или несколько – неясно. Как происходит передача информации – неясно.
– Наблюдение за моей бандой ничего не дало.
– Боюсь, пока не выявим говоруна, соваться на рудник опасно. Спалимся.
– Тогда что? Остаются только лошади?
– Выходит что так, – нехотя согласился с ним атаман. – Почему я и поднял этот вопрос на последней встрече. Профессор того же мнения.
– Что это?
Сидор невольно встрепенулся, вслушиваясь в невнятный гул, донёсшийся до него как только они оказались в районе современного порта.
Широко открытыми глазами ни неверяще смотрел на это, как раньше считалось торговое сердце города.
Теперь это больше напоминало не деловой торговый центр, а развороченный лесной муравейник с озлобленными, страшно злыми, снующими вокруг муравьями. И над всем портом висел буквально физически ощутимый густой слой мата, которым последние дни тут только и разговаривали.
– Это последствия углубления русла реки и очистки этой части портового залива, – с кислым видом, нехотя уточнил атаман. – Все строятся и перестраиваются.
– Как только углубили речное дно на Каменке, так уровень воды в заливе у стен города упал. Упал серьёзно, метра на полтора, на два. Никто даже в теоретическую возможность подобного первоначально не верил, в отличие от тебя, – кисло усмехнулся он, – но все столкнулись с последствиями. – Паша привычно поморщился. – Ох и крыли же тебя, Сидор, матом, – восхищённо помотал он головой из стороны в сторону. – Хорошо что тебя там не было и ты этого не слышал.
– Теперь все причалы, что были ранее на мелководье, в частности практически все рыболовецкие, оказались полностью на суше. Береговая линия залива сократилась. Причём довольно существенно. Так что некоторые владельцы собственных причалов оказались в буквальном смысле без места.
– Как ты понимаешь, любви к нам с их стороны, это не прибавило.
– Зато ящеры довольны…, – мрачно проговорил атаман. – Получили массу работы по устройству новых причалов. Они в ходе работ на реке показали на что способны и теперь кроме них на эти работы никого не нанимают. Довольные…, – недовольно покачал он головой, как будто это лично в его карман залезли.
– А в порту теперь и по всей реке идёт активный передел границ. От города и до самого устья, до самой Рвицы, – кивнул он на кипящее вокруг людское море. – Хорошо, что хоть до крови дело не дошло.
Сидор невольно поймал себя на том, что бессознательно поёживается. Первые мгновения не понимая откуда это странное чувство, после слов Паши он как-то сразу понял, что это он ловит на себе чьи-то злые, раздражённые взгляды.
– Ага! – мрачно хмыкнул атман, заметив нервное подёргивание плеч Сидора. – Вот и мы все теперь так поёживаемся. А в порт сюда никто из наших больше не суётся. Могут и бревно на ногу уронить, а то и вообще – на голову.
– Что? Всё так плохо?
– Хуже даже чем ты себе можешь представить.
– Тут, ещё сразу после того как ты заболел, к нам поначалу многие приходили. Смотрели как мы вместе с мишками работаем. Удивлялись всё. Смеялись, шутили. Смотрели как на диковинку или как на дураков.
– Теперь больше никто не приходит и не шутит, – мрачно уточнил он. – И как на дураков больше не смотрят. Смотрят как на врагов. Мы превратились в нечто вроде париев древней Индии. А то и ещё во что похуже. В прокажённых, к примеру.
– Моим ребятам в портовых кабаках даже пива больше не наливают, – мрачным тоном пожаловался он. – В пивную войдёшь, так все разговоры разом смолкают. Смотрят на тебя и молчат, ждут, пока ты не уйдёшь. Мои уже перестали их посещать.
– А без пива сразу скучно как то стало, – пожаловался он с тяжёлым, безнадёжным вздохом.
– Скорей бы ты поехал в это своё баронство за женой, что ли. Всё какое-то развлечение, – атаман внимательно посмотрел на Сидора. – Ты как? В силах? А то ребята совсем измаялись. Скорей бы куда отсюда смотаться, только чтоб рож этих мерзких вокруг не видеть, – брезгливо поморщившись, атаман кивнул в сторону порта, который они огибали по дальней объездной дороге.
– А куда это мы едем? – наконец-то изволил поинтересоваться Сидор, внезапно заметив, что они направляются совсем в другую сторону, куда-то не туда.
– Дорогу нам сосед через свой участок перекрыл, – неохотно признался атаман. – Так что по короткой дороге не проедем. Соседушка наш левый, скотина, сказал, чтоб ноги нашей на его земле не было.
– Да и нам самим что-то пропала охота в порт соваться. Могут и пришибить ненароком.
– И пока гать через старый портовый залив не построили от нашего участка и до старой объездной дороги вдоль стен города, всё вообще у нас стояло.
– Так что теперь приходится объезжать чуть ли не весь город по кругу.
Путь вокруг порта под крепостными стенами города, мимо кипящего людского моря раздражённых, злых людей, занял у них чуть ли не целый час и только когда они практически добрались до Сенной башни, на дальнем, северном краю залива, Сидор понял что они, кажется, прибыли. Только вот место показалось ему совершенно незнакомо.
Бывшего просторного заболоченного луга, который ранее расстилался между местом, выделенным им для торгового причала и крепостными стенами города, больше не было. Перед ними маячила какая-то жуткая свалка, непонятно чего, и через это непонятное что, шла кривая, перекошенная, жуткая даже по внешнему виду кособокая гать.
– Это что? – уже непонятно в который раз за сегодняшний день, тупо поинтересовался Сидор. – Это наш залив? А это наш лужок, с которого мы намеревались хоть охапку сена накосить? А это что – гать?
– А чего она вся такая кривая, да косая? – неверяще, как на какое-то чудо уставился Сидор на бревенчатые мостки гати.
– Эта ещё что, – тяжело вздохнул атаман. – Это ещё даже ничего. Вот первая была…, – Паша неверяще сам себе помотал из стороны в сторону головой, – жуть. Вообще непонятно на чём держалась, пока сама собой от лёгкой волны не развалилась. Да и эта, – снова поморщился он, безнадёжно махнув рукой. – Стоит лишний раз топляк в заливе тронуть, как всё тут на перекосячину идёт. Теперь в этом заливе боимся лишний раз до чего коснуться когда кто-нибудь подъехать к нам должен.
– Залив это ты про вот это болото? – растерянно ткнул Сидор пальцем прямо перед собой в древесный хаос из каких-то гнилых древесных обломков и торчащего из-под буро-коричневой жижи топляка перед ними.
– Ага! – нехотя кивнул Паша головой, и в мечтательной, поэтической манере продолжил. – Болото! Оно самое, родное! Где по ровной, водной глади свободно растекался ветерок за нашим причалом вплоть до самих стен города. И до этой дрянной дороги, – Паша сердито топнул ногой. – По которой мы только что подъехали. И через который мы стобой хотели ещё делать наплавной мост.
– Сделали, – раздражённым голосом уточнил он.
– Стены, как видишь у нас за спиной, на месте, – кивнул он себе за спину. – Дорога, по которой мы приехали, тоже, – притопнул он ногой. – А глади водной, ровной словно стол, как ни бывало, – ткнул он прямо перед собой рукой. – Как уровень в реке упал, так и наш заливчик сдулся словно пробитый шарик. Если не сказать честнее – не шарик, а г…дон, – зло выругался он. – Теперь на его месте вообще жуть с ружьём, не пойми что. Болото, не болото, топь, не топь. Помойка! Тут и сваи какие-то повсюду торчат, явно от старых причалов, и топляки от молевого сплава, и баржи разбитые старые, и остовы каких-то сгоревших когда-то лодий. И вообще… непонятно что.
– Даже на скелет дохлой лошади намедни наткнулись, – чуть не зарычал он от еле сдерживаемого бешенства.
– Пытались разбирать этот завал, так дрянь полная получается. Снизу, из речного залива разбираем, так отсюда тут же подпирает очередным топляком. И так до безконечности. Одно бревно оттуда, отсюда все десять. Одно бревно отсюда, так здесь снизу опять дрянь всякая со дна подымается. И вонь! Жуткая вонь от гнилого болота.
– Пробовали работать с этого самого места, где стоим. А места складировать здесь у стен города, нет. Пробовали сваливать на дорогу, всё равно по ней никто кроме нас не ездит. Так портовая стража такой хай подняла, чуть до драки дело не дошло.
– За нами же теперь каждая собака в городе бдит, смотрят чтоб мы опять чего лишнего не затеяли.
– Пришлось пока отложить.
– Ребята совсем отчаялись, – обречённо махнул он рукой.
– Мы даже бросили возиться с причалом. Всё одно безполезно. Что ни привези, а разгружать нет никакого смысла. Не вывезешь, дороги то нет, – тяжело и обречённо вздохнул он.
– Что значит места вам здесь для складирования топляков не хватает, – недовольно проворчал Сидор. – Вон! – махнул он рукой, указывая на реперный столбик границы своего участка, стоявший раньше чуть ли не по урезу воды и нынче отстоящий от неё не менее чем на десяток метров.
– Сколько места освободилось, – недовольно проворчал он. – вытаскивайте, складируйте. Потом, как высохнет, мусор сожжём, а морёный дуб, если попадётся, продадим.
– Щаз! – сердито перебил его атаман. – Топко! Пара шагов к воде и не вытащить ноги обратно. Тут даже с краю дороги ила по пояс, а дальше вообще с головой.
– Ты, Вехтор, сначала сунься туда, на твои десятки метров. Там и сейчас-то не пройдёшь, а неделю назад и подступиться страшно было.
– Да и не продашь ты сейчас ничего, никакой свой морёный дуб. После того, как мы всем скопом расчистили основное русло, тут этого дуба столько образовалось… Ужас! Цена на морёное дерево упала с прежней серебрушки за куб, до медяшки за десяток кубов. И то, хорошо если и за эту цену возьмут. А то и того не дают. Мол, везите к нам на склады сами, а там мы посмотрим, стоит ли ваш материал того, чтоб за него вам ещё и платить.
– Ещё и ковыряются, выбирают.
– Торговцы лесом просто охамели! Если раньше буквально за каждое брёвнышко дрались, то теперь…., – мрачный Паша обречённо махнул рукой, даже не глядя в сторону Сидора.
– Вот так-то, – тоскливо проворчал он. – Весь богатейший ранее местный бизнес на морёном дереве порушили. А сколько мы сами только этой весной на том топляке заработали, – тяжело вздохнул он. – Где теперь такие денежки?
– И как ты понимаешь, для всех мы теперь самые главные враги в городе. Нет никого, кому бы мы не нагадили. Или кто бы ни думал, что это наша вина. Но то, что мы не одни реку чистили, это уже не в счёт. Мы главные инициаторы, соответственно, мы главные и виновники.
– Рыбаки на нас зуб имеют, что лишились своих причалов и половины мест привычных ловов на Каменке и по протокам. Теперь им надо искать новые уловные места.
– Корабелы городские в бешенстве. Им теперь все стапели заново надо перестраивать, чтоб хоть как-то спустить свои новые готовые лодьи в воду. Единственно, что радует, то что корабелов этих всего-то раз, два и обчёлся. Да и веса в городе они серьёзного не имеют. Иначе – сгноили б, до чего вредный народец оказался.
– Да ты и сам знаешь, – покосился он на мрачного Сидора.
– Но больше всего на нас злы купцы. Нет ни одного причала в заливе, чтоб его не затронуло падение уровня воды в реке.
– Кроме нашего, – грустно усмехнулся атаман. – Потому что его ещё пока нет. Да и потому, что мы, оказывается, фактически сидим на скале, которая неизвестно откуда вылезла буквально прямо из земли. Глубины, рядом с берегом – жуть. Подходи хоть на большой морской лодье. Но, – с сожалением развёл он руками, – не тут-то было.
– Всё вокруг нас напрочь забито топляком. Всё что раньше под водой скрыто было, теперь вылезло на поверхность…, – с безнадёжным видом снова махнул он рукой.
– Так что, – тяжело вздохнул он. – Не было у нас раньше своего причала в городе, и дальше не скоро будет.
– Я тебе больше скажу, – бросил он на него внимательный, косой взгляд. – Вся наша работа на реке, выше по руслу, вообще пошла псу под хвост. Там ещё хуже чем здесь.
– Как основное русло ниже города расчистили, и уровень воды в реке упал, так старый перекат снова на поверхность вылез. Вместе с очередным топляком. Как и не вкалывали всю весну.
– Как-нибудь съездим, увидишь, – грустно посмотрел он на Сидора. – Там сейчас наши ребята с медведями по новой возятся, расчищают. Не управятся до нашего отъезда, и на лошадях твоих можно крест ставить.
– Плохо получается, – хмуро обронил он, не глядя на Сидора. – Паводка, такого как ранней весной, уже нет, воды нет, размывать нечему. Вот они и возятся, в час по чайной ложке. Обматерились уже, а дело как стояло, так и стоит. Совсем плохо, – тяжело вздохнул он.
– Зато Голова доволен. Сука! – сквозь зубы выматерился он. Желваки, прокатившиеся по лицу ясно показали обуревавшие его чувства. – Как дело с расчисткой реки завертелось, первым делом к нам туда прискакал. А как увидел что у нас жопа полная, так аж расцвёл. Подонок! Наши несчастья для него как бальзам на сердце. Так что, туда сейчас не пойдём. Потом…
– А здесь, – раздражённо махнул он рукой перед собой. – Если раньше ещё можно было к нашему участку берега легко на плоскодонке по воде подобраться или на моём ушкуе, то теперь всё, не подойдёшь. Один сплошной топляк в несколько рядов под днищем. Даже воды не видно, одна сплошная какая-то дрянь и жижа. Торфяная жижа, а под ней очередной топляк того и гляди в днице лодки воткнётся.
– И над всем этим безобразием вертикально вверх, на полтора метра над водой торчат две одинокие скалы по краям речки-вонючки, что протекает посредине. Те самые куски купленного тобой участка, на котором стоят бывшие воротные башни.
– В общем, подойдём, увидишь, – поморщился он.
– А пытаться ещё больше углубить пробитый ранее через залив канал – смерть. Там, вдоль всего нашего бывшего канала по краям нависают не вытащенные ещё до сих пор брёвна. Только за какое брёвнышко потянешь, как оно всё на тебя тут же суётся. Жуть просто.
– Не дай Бог, придавит ещё кого. Пока всё что можно сверху не разберём, про этот причал можно позабыть.
– А что возле города, возле городских причалов?
– Там чисто, – мрачно буркнул Кузя. – Там они всегда дно чистили, и берег правили, укрепляли. Так что там проблемы только с границами участков. А здесь…, – обречённо махнул он рукой. – Лет на…дцать нам с этим дерьмом возиться и не перевозиться.
– Сколько ты говорил, заплатил за это место? – виновато глянул он на Сидора, как будто это была его личная вина, что у них ничего не выходит. – Профессор говорил что две штуки золотом?
Дождавшись молчаливого, неохотного кивка, он нехотя продолжил:
– Ну так тут, пока наведём порядок, пока то, да сё, надо будет ещё раз по пять такую же сумму ввалить сюда. Только тогда можно будет безопасно плавать по заливу рядом с нашим причалом. Не говоря уж про сам причал. Тут на одних пеньковых канатах, что как нитки рвутся, разоришься.
– Цепи нужны, – окинул он обречённым взглядом расстилающийся перед ними бывший просторный портовый залив, а ныне натуральнейшую свалку.
– А цепи никто из клановщиков не даёт, злые на нас.
– Ну что, пойдём? – кивнул он на медленно колыхающуюся непонятно с чего гать прямо перед ними.
Чувствовалось, что идти туда, на берег портового залива ему совершенно не хочется, и он всячески тянет время и ищет любые причины, лишь бы отдалить хоть на миг тот момент, когда надо будет ступить на эту зыбкую, неустойчивую поверхность гати.
– Есть варианты? – мрачно поинтересовался Сидор.
– Вариант один, – неожиданно заявил атман, решительно вылезая из коляски. – Осторожно идём пешком. В противном случае, это чистое самоубийство.
Решительно шагнув на колыхнувшуюся под ним гать, атаман немного постоял, осторожно балансируя на медленно качающихся брёвнах. Подождав, когда и Сидор станет рядом с ним, они оба медленно и осторожно двинулись через топь.
– Жуть просто, – тихо проговорил Паша, осторожно поворачиваясь к Сидору. – Вчера ещё было вполне крепко, а сегодня опять где-то что-то просело и непонятно за счёт чего держится.
– Так что, как видишь, возить по этому пути товары смерти подобно.
– А если с соседями всё же попробовать договориться? Пусть дорогу откроют. Ну, заплатить им, что ли, раз они такие упёртые.
– Нет у нас больше соседей, – глухо проговорил Кузя, стараясь не поворачивать к Сидору головы и внимательно следя за поведением брёвен у себя под ногами. – Забудь!
– Как это нет?
– А вот так и нет, – сердито буркнул атаман. – Перегородили проезд, о котором ещё при тебе договорились, и сказали, что раз мы такие умные, то чтоб выкупали у них их участки причалов, иначе не пропустят нас через свои земли. И им плевать что дорога общественная. Жалуйтесь, мол, в Совет, если хотите. Перегородили и всё.
– А в Совете нас естественно послали. Не их, мол, дело разбирать такие дела, собирайте вече.
– Пришлось после этого срочно строить гать напрямую через топь. Вот эту самую, – ткнул он куда-то рукой перед собой. – А дальше пришлось за свой счёт чинить старую, разбитую дорогу по коренному берегу до порта. Чтоб хоть как-то можно было проехать.
– Теперь все с удовольствием ею пользуются, а чтоб сказать нам элементарного спасибо – можно и не мечтать…
– И сколько просят?
– Чего?
Растерявшийся от неожиданности атаман подсклизнулся на мокром бревне и чуть не шлёпнулся в чёрную жижу рядом с гатью. Чудом удержавшись на ногах, он сердито посмотрел на Сидора и раздражённым голосом недовольно произнёс:
– Сначала хотели до тысячи золотых за участок, а как увидели что мы себе обходной путь сделали через залив, то спустились до пары сотен, лишь бы взяли. Думаю, теперь они уже и по полтинничку согласны будут свои участки продать. Понимают, что если ещё больше протянут, то и того не получат.
– Кому это болото с топляками нахрен нужно. Здесь-то жуть, а доберёмся до портового залива ты сам увидишь, что там ещё хуже. Какие-то ямы, мели откуда-то вылезли, брёвна везде торчат, островки какие-то, остатки утонувших и брошенных судов. Ни пройти, ни проплыть. И раньше то было не подарок, а ныне вообще труба полная.
– Это в районе нашего причала омут бездонный и к берегу на корабле по пробитому нами каналу, при большом желании подойти можно. Хоть трудно, но можно. А напротив каждого их наших соседей за прошлые времена по огромной мели откуда-то образовалось. А как вода упала, так даже на плоскодонке не везде проберёшься, совсем песком и тиной наш угол залива затянуло. Да ещё и топляк этот проклятый повсюду изо дна торчит.
– Точно говорю, – тяжело вздохнул атаман. – Как вода упала, так окончательно труба стала. Теперь уже окончательно всем стало понятно, что без расчистки всего дна этой части залива использовать его как раньше не получится.
– А это какие же деньги, – атаман с сожалением покачал головой, понимая что у них денег таких нет.
– Вот они и продают свои участки. А некоторые и так просто бросают. Понимают что никто для них чистить дно в заливе не будет, вот и бросают.
– Так что если есть желание, то можешь вложиться в городскую недвижимость, – насмешливо заметил он.
– Мане говорил?
– Тут, пока тебя не было, Маша приходила, – усмехнулся Кузя понимающе. – С инспекцией! Смотрела соседние с нами участки на предмет покупки, и это твоё болотное приобретение. Сам не присутствовал, но ребята потом, говорили, что весь день плевалась и тебя ругала, грозилась прибить как только выздоровеешь. Потом опять вылечит, а потом опять прибьёт.
– И так десять раз подряд, – улыбнулся он, глядя на повеселевшего Сидора.
– Жалко меня тогда здесь не было, – с мстительным выражением лица, сожалеючи цокнул он языком. – Тех слов, что она тогда о тебе наговорила, мало кто из нас вообще слышал.
– Хотя, в конце сказала что будет соседние участки скупать. И скупила. Все что смогла. Шпекулянтка! – рассмеялся он.
– Пришли! – тяжело присаживаясь на какое-то валяющееся на берегу бревно, Паша устало перевёл дух. – Пока сюда дойдёшь, семь потов сойдёт.
– Нет, – покачал он головой, с сомнением глядя на задумчиво обозревающего сильно изменившиеся окрестности Сидора, – пока эту топь за спиной у себя не разберём, соваться в залив безполезно. И опасно! Надо сначала завалы на нашей милой речке разобрать, да и в этом бывшем заливе за спиной не мешало бы порядок навести. А потом можно и в портовый залив сунуться.
– Кстати, – повернулся он к нему и с отчётливо различимой насмешкой в голосе заметил. – Ты же у нас хотел себе заливные луга получить. Так считай что ты их уже получил, – усмехнулся он. – После того, как в заливе спала вода, хляби твои скинули воду и теперь вся осока там со временем вымрет.
– Щаз, – хмуро бросил Сидор. – Луговые травы сами собой там будут не скоро. Лет через десять, не раньше. Если только вплотную не заняться рекультивацией, – хмуро проворчал он. – А это такой геморрой.
– Чё смотришь? – сердито усмехнулся он. – Точно тебе говорю. Я тебе тут магазин с семенами лугового газона где возьму? – недовольно проворчал Сидор, задумчиво наблюдая за копошащимися в водах залива медведями.
– Слушай, а чего это у вас народу то так мало здесь осталось? Раз, два…
– Ну…, – тут же перебил его атаман, сразу смущённо замявшись. – Оставили самый минимум, чтоб только дело без присмотра не бросать, а остальные подались на заработки.
– Куда? – удивлённо уставился на него Сидор. – На заработки?! Вот так вот, просто? Взяли и подались на заработки?
– Э…, – проблеял что-то невнятное вконец растерявшись Паша. Видно было что ему совершенно неохота признаваться, но приходится. – Да тут понимаешь, такое дело. Ванька-геодезист народ набирает. Ну…, – запнулся он, – я же тебе говорил, что пошёл крупный передел границ участков в порту, да и фактически по всей реке. А точных границ, как оказалось ни у кого и нет. Вот он и пашет по восемнадцать часов в сутки, без продыху. Только на еду и на сон время остаётся. А всё равно один, даже со своими ребятами не справляется. Вот наши и решили ему слегка помочь…
– Наши то, в отличие от местных, кое-что всё таки понимают в этом деле.
– А он им за это соответственно денежку платит, – понимающе хмыкнул Сидор. – Небось на срочных заказах две цены дерёт?
– Три, – с тяжёлым, обречённым вздохом признался атман, глядя на Сидора виноватым, жалобным взглядом.
– Три? – натурально вытаращился на него Сидор.
– Ну, ты ж понимаешь, что в этом мире кроме нас никто не знает в какой глазок смотреть надо, в эту его теодолитную трубу. А у нас ребята толковые, знающие нашлись. Вот мы и вызвались ему малость помочь, за долю малую, – скромно потупив глаза, с совершенно фальшиво виноватым видом признался атаман.
– Доля малая это сколько? – ничуть не сомневаясь в ответе, насмешливо поинтересовался Сидор. – Небось не меньше чем за половину?
– Да нет, что ты! – фальшиво возмутился Паша. – Всего только за треть.
– Неслабо! – Поражённо покрутил Сидор головой. – А с учётом выросших за срочность расценок, вы гребёте себе чуть ли не полную прошлую цену? А цены на его работы я помню. Ого-го какие! Я как первый раз увидел, так аж волосы на голове зашевелились.
– Так ему же всё одно две других доли достаются, – со шкодливым видом полностью признался Паша.
– Зато теперь у нас в Управе самый лучший дружбан появился, – атаман с довольным видом выпрямился на бревне и вытянул вперёд ноги. Откинувшись на валяющийся сзади здоровенный грязный комель, он с блаженной улыбкой на лице, довольно заметил.
– Ванечка нам сам признался, что за прошлую неделю он заработал больше, чем за два последних года.
– Теперь он наш самый преданный друг. Раньше жаловался что ему тут всё работы не было, а тут разом такое количество подвалило, что ему пришлось нанять нас, увеличить вдвое собственную бригаду, да всё одно очередь к нему по записи чуть ли не до конца осени.
– Но нам он говорит сделает всё что угодно, без очереди и за так, столько он благодаря нам уже заработал, да за это лето ещё заработает.
– Поэтому лепшего другана, чем Ванечка, у нас в городе нет. Это я тебе точно говорю.
– Там же такой передел пошёл, – Паша небрежно махнул в сторону портового залива.
– Я уж не говорю про то, сколько на этом деле заработали городские власти, – усмехнулся он. – Правда, тут о благодарности с их стороны можно и не мечтать. Денежку за планы и новые документы они с народа исправно берут, а как нам что-либо помочь надо, так их нету.
– Ничего, мол, не знаем, мы тут ни при чём. Скоты, – тяжело вздохнул он. – Что Голова, что Староста. Никакой благодарности.
– Пофигу! Как будто так и надо.
– А ты хотел?… – насмешливо посмотрел на него Сидор.
– Человеческого отношения я хотел, – тяжело вздохнул атаман. – А не этого, что на тебя каждая собака в городе волком смотрит. И они могли бы хоть в этом помочь.
– Не хотят, – тяжело вздохнул Паша. – Так удобнее. Держать нас в виде некого аналога внутреннего врага, пугала, чтоб было на кого при случае свалить свои недоработки и неудачи.
– Так вот и живём, – снова тяжело и обречённо вздохнул он.
Видеть философствующего матёрого ушкуйника для Сидора было в новинку. Да и от него ничего подобного он не ожидал, слишком уж внешность у него была обманчива. Тупой качок, с толстой, воловьей шеей и бритым квадратным затылком, как-то раньше не ассоциировался в представлении Сидора с обликом интеллектуала. Однако, Сидор вынужден был себе признался, что он явно недооценил скрытые Пашины таланты. Их было гораздо больше и они были многограннее, чем ему раньше представлялось.
– Ты гляди, ты гляди, что творят, – неожиданно оживился атаман.
Подскочив с бревна, на котором сидел, он с видом весёлого изумления ткнул рукой в сторону речного залива.
– Чисто тараканы! – ахнул Сидор. – Бог ты мой! Как брызнули то в стороны. Ну чисто тараканы!
– Я такое только у какой нерадивой хозяйки на грязных кухнях видал, – ядовито заметил Сидор, – когда там в очередной раз у кого-нибудь разводилась масса тараканов и от внезапно зажженного ночью света они бросались в разные стороны.
– Так и эти медведи, – ухмыльнулся он. – Человека бы точно пришибло, – неверяще покачал он головой. – О! О! Глянь, глянь, как брызнули!
Грохот скатывающихся брёвен в этот миг даже заглушил его голос.
– Как думаешь, там кто-нибудь выжил? – встревожено уставился он на залив, в котором от обрушившегося внезапно какого-то неопрятного вала грязных, всех в тине топляков, во все стороны по мелководью разбегалась высокая волна мутной, грязной воды, поднятая обрушившимися в неё брёвнами.
– Да чё им станется! – насмешливо заметил Паша, флегматично, лишь с долей лёгкого безпокойства глядящий на происходящее. – Можно подумать, что впервой. Да они каждый день по два, три подобных обрушения устраивают.
– Это у них нечто вроде спортивного соревнования такого образовалось. Сначала аккуратно высвобождают выбранную высокую кучу топляков от соседних брёвен, так чтобы она Монбланом высилась посреди залива, а потом выдёргивают из-под низа одно единственное бревно, на котором всё держится.
– Как они его определяют, – недоумённо пожал он плечами, – я не понимаю. Внешне они все одинаковые, а вот поди ж ты. Как-то ведь разбираются?
– И что? – повернулся к нему заинтересовавшийся Сидор. – За всё время ни разу никого не пришибло?
– Да! – небрежно махнул паша рукой. – Один раз только, в самом начале какого-то мохнатого дурака привалило. Так ему хоть бы что. У них, наверное, кости железные. Целёхонький из-под здоровущего завала выбрался. Нашего бы просто раздавило в смятку, а ему хоть бы что.
– Правда, – усмехнулся Паша, – я того медведя после того случая ни разу больше здесь на работах не видел. Видать, не прошёл тестовую проверку, – весело рассмеялся атаман.
– Во! – снова кивнул он на торчащие из вод залива медвежьи бошки. – Плывут! Сейчас выберутся на берег, захватят тросы и отправятся тягать топляки из своей разваленной кучи. Теперь им до ночи спокойная работа обеспечена. Пока не разберут то что обрушили, с новой кучей связываться не будут.
Сидору было как-то странно наблюдать со стороны множество медвежьих голов, словно по волшебству появившихся на поверхности грязной воды.
– Они что там, размножаются, что ли? – удивлённо уставился он на залив. – Не было же столько? Раз, два, три…
– Не напрягайся, – перебил его атаман. – Ровным счётом девять штук. Эти теперь у нас постоянные. Раньше часто сменялись, а последнюю неделю только эти приходят.
– Мы с ними договорились, что у нас здесь будет постоянная бригада медведей работать, одна и та ж. А то…, всё же работа у нас опасная. И чтобы я тебе не говорил об их стальных костях, но каждый раз читать им технику безопасности при проведении монтажных и погрузочно-разгрузочных работ и пугаться как бы новичкам с непривычки что-нибудь не переломало, честное слово, надоело.
– Ладно, – тяжело вздохнул Сидор, – пойду я. Хорошо у вас здесь, весело. Не то, что у меня в землянке. Да и ветерок здесь свежий, речной, – Сидор с чувством втянул в себя влажный, пахнущий тиной воздух. – Не то, что профессорская вонь от его опытов.
– Ну, валяй! – атаман звонко хлопнул ладонью по подставленной руке. – Как окончательно поправишься, заходи. Думаю, к тому времени и здесь, и на перекатах нам будет что тебе показать, кроме этих акробатических медвежьих этюдов, – невесело оскалился он.
