Текст книги "Камень опенула (СИ)"

Автор книги: Ан Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

И тут же шагнул назад. Это не Керал! Это не могла быть Керал!

– Что такое, господин Лио? – издевательски протянул рыжий мальчишка с двумя желтыми искрами вместо зрачков. – Не признали давнюю подругу? Или же верный авитар не раскрыл даже моих способностей? Хм, ты мог бы списать его предательство на мой гипноз, но ведь и сам прекрасно понимаешь, что столь родственные дары имеют друг к другу иммунитет.

Он вытянул из петлицы джинсов клинок, но не спешил наставить его на каннора – лениво покрутил, как крутят ручку перед тем, как подписать смертельный приговор.

Дейр чувствовал, как льется в сердце чужой змеиный яд. Керал всегда знала, на что давить. Иначе бы не существовало Секретного пакта, не погибло бы столько народу. И где-то внутри уже зрела черная, гнилая зависть. Керал знает о нем все и так легко манипулирует. Почему он не может так же?!

– Меня предал один человек, а тебя за последнее время возненавидела половина лагеря, – попытался отразить он.

– Разве один? – вскинул рыжие брови парень, загипнотизированный Керал. – Или же ты не хочешь признавать то, в насколько идентичных ситуациях мы находимся? Насколько одинаково расставлены фигуры в наших партиях!

Лио мог бы сейчас бросится в атаку, но этот спектакль – стыдно признать – его затянул. Он принял условия игры. Похоже, только так можно обыграть Керал.

Каннор шагнул вперед, покачивая ножом перед собой.

– Расставлены одинаково, – ответил он, не сводя с противника взгляда. – Фигуры разные. И тактики у нас с тобой совсем не похожи. Каждый ставит на кон что-то свое.

– Ох, Дейр Лио! – Керал запрокинула голову и расхохоталась. – На кон ставишь лишь ты. Я ничем не рискую.

– Потому что тебе нечего терять?

Инсив замолкла и серьезно взглянула на иллюзиониста. Дейр внутренне ликовал. Один-один. Вернее, один-двести один. Так или иначе, теперь они играют не всухую.

Керал вышла из пламени, но глаза ее продолжили гореть. По неведомой причине Дейра не отвлекало чужое лицо – эти глаза, этот взгляд выдавали главаря «желтых» с головой.

– Почему же, – медленно произнесла она, обходя соперника кругом. Лио следил и ни на мгновение не поворачивался к ней спиной. – У меня все еще остался ты. Мой излюбленный враг.

– Ненависть – единственное, что у тебя осталось. Мне жаль тебя.

– Себя пожалей! – воскликнула Керал. Но мгновенно успокоилась, и на ее лице расплылась блаженная улыбка. – У тебя тоже нет ничего, кроме ненависти. Ни семьи, ни друзей. Разве я не права?

Она замерла в десятке шагов. Дейр перехватил поудобнее клинок и прикрыл на мгновение глаза.

Где бы он ни был, что бы он ни делал, кто бы ни стоял перед ним, под закрытыми веками он всегда видит лишь одно лицо, рождающее в его груди что-то такое, чем он и отличается от Керал. Его кожа всегда будет хранить родное тепло, губы – поцелуи, сердце – чувства. Да, жизнь многое отняла у него: семью, друзей. Но у него все еще есть Вирджиния. У него все еще есть ее любовь. И эта любовь во сто крат сильнее любого зла.

– Я нашел альтернативу ненависти, – усмехнулся он и сорвался с места. Сейчас или никогда!

Керал выставила клинок в самый последний момент. Ножи сцепились зубцами – одно мгновение Дейр видел собственное отражение в чужих радужках, – и инсив отскочила на пару метров. Каннор развернулся и ударил наотмашь, но не достал. Зато выпад Керал нашел свою цель – нож продрал плащ в опасной близости к боку.

Лио бил реже, так уж научили, поэтому все чаще приходилось защищаться, чем нападать. Керал теснила его к обрыву. Дейр отскочил было вбок, но парой четких ударов противница гнала его обратно. Камни под ногами начали крошиться. Лио остановил чужой кинжал у самого лица – острый край кости царапнул по старому шраму, – и машинально пустил сопернику в глаза сноп искр.

Керал вскрикнула и отшатнулась. Дейр ошарашенно на него взглянул. И перевел глаза на свои руки. Магия, конечно! Гипнотизеры хороши лишь в разведке, а вот в бою все козыри у Дейра!

– Ну что, крыса, – протянул Дейр, чувствуя, что удача наконец-то не обошла его стороной. На губах заиграла ухмылка. Руку охватил багровый туман, готовый обрушить на жертву тяжесть всех ее проступков. – Время для сказочки перед вечным сном?

Не успела Керал даже головы поднять, как концентрированная, едкая магия сорвалась с пальцев и впилась в ее лицо. Гримасу боли Дейр не разглядел, но вот крик – о, его он расслышал и запомнил на всю жизнь. Настоящая песня!

– Почему так тихо? – рассмеялся иллюзионист, шагая вперед. Керал, сжавшаяся в комок, попыталась отползти. Дейр наблюдал за этими жалкими потугами и чувствовал этот сладкий-сладкий вкус возмездия на губах. – Почему же так тихо, м? Может, тебе маловато? Ты же так любишь, когда кто-то страдает! Так пострадай сама!

Между ладонями заискрился болотный туман и отправился к прежней атаке. В кровавом мареве заплясали отвратительные грязные узоры. Керал широко распахнула сверкающие глаза и захрипела, схватилась за горло, забилась, как выброшенная на берег рыба.

Лио медленно подошел к ней, униженной, корчащейся от жутких, уродливых воспоминаний. Взглянул свысока, наслаждаясь видом, и с силой надавил каблуком на плечо. Керал завизжала, заизвивалась, как крыса в кошачьих когтях. Дейр ощутил, как по телу теплыми волнами расползлось осознание, что теперь он властвует над ней. Что он – выше, он – решает ее судьбу. Он!

Послышался смачный хруст, и Лио брезгливо поднял сапог. Визг инсив превратился в болезненный хрип, тело ее заколотило в болезненных судорогах. Дейр не смог сдержать смешка.

– Кто теперь на шаг позади, Керал? – прошипел он и крутанул меч в воздухе, с удовольствием наблюдая за его тенью, мелькнувшим в желтых глазах. – Кто теперь в проигрыше? Кто выбрал неверную тактику?

Лио опустился на одно колено. Керал изгибалась так, словно ее прошиб электрический ток. Дейр впился в раскрошенное плечо и вновь придавил ее к камням. Ладонь резали выступавшие из кожи осколки костей, но каннору было абсолютно плевать – это его триумф, его победа! И он не собирается его упускать.

– Поверженная и сломленная, – Он окинул взглядом искаженное болью лицо врага. – Такая ты мне нравишься куда больше. Ох, ты так любила пафос!

Керал теперь лежала неподвижно, широко распахнув глаза. Белые губы кривились и шептали что-то невнятное, но Дейру было приятно думать, что это молитва. Потому что последнее, что сделала бы Керал – помолилась. Она беспомощна. Она раздавлена, как поганый клоп, и размазана по камням отвратительной кровавой кляксой! И все, что ей остается – надеяться на чужую помощь. Которая никогда не придет.

Дейр направил острие клинка на ее слабо вздымающуюся грудь. Эх, вот жалость, надо было с плечом сломать еще и пару ребер. Но ничего. Скоро это не будет играть никакой роли. Как и сама Керал.

– А подохнешь, как грязная крыса, – хмыкнул каннор, крепче сжимая рукоять ножа. – Одна. Без семьи. Без друзей. Без любви. И даже ни один из твоих прихвостней не прибежит, чтобы меня остановить. И когда ты умрешь, когда последний воздух выйдет из твоих легких – всем будет плевать! Никто не заплачет. Никто не явится на твою могилу. Все тебя забудут, словно тебя и не было. Всем будет плевать, как тебе было плевать на всех! Вот оно, доказательство, что твоя жизнь ничего не стоила! Но я все равно с превеликим удовольствием отниму ее у тебя.

Он обхватил клинок обеими руками и перевел взгляд на чужое лицо. Он хочет видеть – видеть, как эти глаза навсегда меркнут! Как эта сволочь сдыхает, как она хватает ртом воздух и цепляется за этот мир – но тщетно, тщетно, тщетно! Сейчас это произойдет. Сейчас она умрет! Дейр чуть приподнял меч, чтобы с разгона вогнать его прямо в сердце. Сейчас!..

Керал вдруг замерла. Не было слышно хрипов, не дергались в конвульсиях руки, не шевелилось лицо. А затем произошло страшное. Произошло то, отчего душа ухнула под землю, а все надежды, все, чем полнился сосуд под ребрами, разбилось вдребезги и разодрало нутро на куски.

Глаза Керал остекленели и погасли.

Сырой пещерный воздух наполнил легкие, а от призрачного запаха гари все внутри свернулось в трубочку. Правда тошнило совсем не от душка, а грудь раздирало не из-за влажности. Но Ил просто хотел найти причины, почему ему вдруг захотелось развернуться и убежать.

Впереди уже проглядывался выход, подсвеченный озерным светом и огненными всполохами. Битва в самом разгаре. Ил должен был присоединиться, так положено. Но если сунется, его свои же и зарубят. И не случайно – наверняка целой стаей набросятся, позабыв про крыс…

Камень на шее едва потеплел. Снова общее сообщение. Но Ил сегодня уже один раз вышел в поток, сглупил. Второй ожог под кадыком ему был не нужен.

– Что там? – он обернулся через плечо.

Оливер, идущий в метре позади, мотнул головой.

– У инсивов ничего.

Ил нахмурился. Значит, что-то именно каннорское. Вдруг важное? Была не была. Он потянулся к ожерелью, но Оливер перехватил его запястье на полпути. Учитывая то, что в щели между скалами они едва протискивались, действие это было не из легких.

– Не вздумай, – серьезно шикнул он.

Подселенец вскипел:

– А ты не вздумай указывать мне!

– Я буду указывать! Потому что в случае чего откачивать тебя буду я.

– Я не выйду в общий поток, – Ил упрямо вырвал руку из хватки. – Свяжусь с Дейром напрямую. Проблем возникнуть не должно.

Оливер снова вцепился в его ладонь.

– От него и идут все проблемы. Напомнить, кто натравил на тебя целый лагерь?!

– Напомнить, из-за кого? – Ил закатил глаза, но руку расслабил и продолжил продираться вперед. – Если бы ты изначально хотел мне помочь, не заводил бы разговор той ночью, мол, у тебя нет выбора, должен взять все на себя, пятое-десятое.

Инсив хмыкнул:

– Ящерка, ты бы защищал меня, даже если бы не знал, что я стал несчастной жертвой шантажа.

Ил вздернул брови.

– Откуда такая уверенность?

– Во-первых, как бы ты ни кичился, а целый год нашего близкого общения из памяти ты не выкинешь. Я – часть твоего прошлого. А значит, часть тебя, – пожал плечами Оливер, и подселенец уже приготовился возражать. Но Оли продолжил быстрее. – И во-вторых, Эри.

Эри. Аргумент, ничего не попишешь. Да, даже если бы он не знал, что Оливера заставили убить Марго, все равно бы за него заступился.

Дейр чертовски прав! Ил снова наступает на те же грабли. Сначала Фие с пеной у рта пытался организовать свидание, теперь спасает своего, получается, соперника. Так ведь и подохнет один совсем…

Впрочем, у него с Эрикой все равно ничего не сложится. И если Оливер – именно тот, кто ей нужен, кто сделает ее счастливой, то Ил сделает все, чтобы они сошлись. Это, наверное, благородно. Или же ужасно глупо. Ил никогда не понимал разницы.

Он опустил глаза и увидел, что пальцы Оливера все еще сжимают его запястье, и резко выдернул руку. Тот сделал вид, будто ничего не произошло, и просто равнодушно вытер ладонь о край своего плаща. Ил отвернулся. Рукава авитарской формы еще были в крови, и случившееся буквально пару минут назад никак не хотело укладываться в голове.

Может, если повторять это как можно чаще, но странный осадок на сердце исчезнет?

Он убил Керал. Он убил Керал. Он убил Керал, а не безоружную девушку… Нет, стало только хуже.

Оливер, словно прочитав мысли, вновь коснулся его плеча и улыбнулся. Ил нахмурился только больше. Насмотрелся он на эту улыбку, спасибо, хватит с него. На какие грабли он точно снова не наступит, так на дружбу с инсивом. И плевать он хотел, кто там и из-за чего ревел в подушку! Не его дело…

– Лица такие не корчи, – фыркнул подселенец. Расщелина начала расширяться, и он уже мог не протискиваться бочком.

– А ты не притворяйся, что разговор со мной хуже пытки, – отразил Оли.

– Я и не притворяюсь. Это по твоей части.

– Конечно, ведь это я упорно делал вид, что ничего не чувствую.

Ил развернулся к опенулу лицом. Оливер стоял на расстоянии явно меньшем вытянутой руки и смотрел со странной смесью гордости и обиды. Совесть бережно сдула пылинки с воспоминаний годовалой давности и затолкала прямо в горло. Внутри шевельнулось что-то, что должно было давно исчезнуть, вытравиться во время сражения на Каннорском хребте, что осталось в той, первой половине жизни, когда Ил наивно полагал, что война ведется только между лагерями, а не между их солдатами. Когда он верил, что не бывает запретной дружбы или любви.

Ведь похоже, что в их время кого угодно можно только ненавидеть.

Оли развел руками:

– Эрики здесь нет. Можешь говорить все, что хочешь. Все, что у тебя на душе.

Сзади послышался оглушительный свист, и в проеме ярко вспыхнул на пару секунд огонь. Ил вздрогнул и отвернул глаза от отражения искр в чужом янтарном амулете.

– Ты серьезно хочешь сейчас поговорить? – раздраженно покривился он, вытащил клинок из ножен и продвинулся дальше.

К сражению словно влекло магнитом. Ил так долго и усиленно себя убеждал, что бежать от битвы – позор, что сейчас просто не мог по-иному. От мысли отсидеться в безопасности хотелось хорошенько себе врезать.

– Да, серьезно, – кивнул Оливер, как будто не понял намека. Хотя уж он-то точно понял, чертов фанат двойных смыслов. – В иной раз у нас может не возникнуть возможности оказаться наедине. Ты можешь сейчас убежать и… все. Я тебя больше никогда не увижу.

По спине мурашки побежали, но Ил попытался не подавать виду.

– Я сегодня умирать не собирался, – отшутился он.

– Не сегодня, так через месяц. Сколько ты там себе отрезал. – Оливер цокнул языком и придвинулся ближе. – Или хотел отрезать.

– Да вы с Анель точно одна кровь! Говори нормально, у меня загадки уже поперек горла стоят. Я не понимаю твоих головоломок.

– Нормально? Хорошо. Я знаю, зачем Анель дала тебя яд.

Сердце замерло в груди.

– И… что? – нахмурился Ил, не поворачивая головы. – Если бы ты не проболтался, она бы его вообще не дала. Так что не удивил.

– Ты поэтому так волнуешься?

– Что? С чего ты взял?! Я не волнуюсь.

– Пальцы. – Оливер кивнул на чужие руки. Подселенец тоже опустил взгляд. Инсив трепетно, как будто говорил о чем-то тайном и прекрасном, продолжил, – Дрожат, как будто хотят сжаться в кулаки, но ты сдерживаешь их, чтобы не подавать виду. Точно так же они дрожали перед тем, как ты мне врезал, тогда, год назад, навсегда прогоняя из своей жизни. – Он машинально потер щеку, и Ил почувствовал легкий укол совести. Но вот еще! Не будет он перед «желтым» извиняться! – Я знаю тебя слишком хорошо. Но за год что-то в тебе все-таки изменилось. Поэтому просто хотел уточнить кое-что.

Подселенец обернулся за выход из расщелины, тяжело вздохнул и сунул клинок обратно в ножны. Его все равно не переубедишь, лучше уж разобраться со всем сейчас, одним движением, как сдирать пропитавшийся кровью старый бинт.

– Надолго?

– Один вопрос, – тихо сказал Оли, как будто сомневался. – Ты ведь не собирался сделать… это?

Храбрый инсив, нечего сказать. Не может назвать вещи своими именами.

– Сделать что? Выпить яд? Убить себя? – Ил закатил глаза и скрестил руки на груди. – Прекратить свою жизнь раньше срока? Отойти в мир иной? Отдаться в объятья смерти?..

Оливер с каждым словом бледнел, и подселенцу на мгновение даже стало его жаль. У инсивов все по-другому. Смерть для них – настоящая трагедия. Они неделями оплакивают погибших, едва ли не каждому роют могилу и через одного устраивают официальные прощания. Илу сложно это представить. Что после его смерти кто-то будет страдать, реветь, биться в истерике и рвать на себе волосы, что кто-то станет клясть богов, что забрали его так рано, что кто-то захочет броситься следом за телом в могилу – что кто-то вообще придет на похороны. Вернее, ему было сложно представить.

– Поначалу собирался, – все же ответил подселенец и передернул плечами. – Но потом передумал.

– Почему?

– Это уже второй вопрос, Оливер. Только не говори, что разучился считать!

– Из-за Эрики?

– Отстань!

– Из-за нее, верно?!

– Ну уж точно не из-за тебя!

Внутри что-то неприятно шевельнулось.

Эри – не инсив. И не каннор. Даже не ляр. Она не похожа ни на кого, и Ил понятия не имел, что у нее на душе. Но он помнил, сколько грусти плескалось в ее глазах, когда он рассказал о том, что тело Йенца погребли отдельно от братской могилы. И слышал, как она порой всхлипывала ночами и повторяла имя маленького лекаря. Эрика пропустила гибель незнакомого мальчишки сквозь себя, и огромная часть ее сердца оказалась изодрана. Что же с ней будет, если она потеряет кого-то более близкого?

Если бы Ил тогда решился, все на земле Лайтов бы поняли. Такое происходит, не он первый, не он последний – вон, сколько народу со скал сигает ежегодно! Да и Оливер бы свалил на Инсив, всем бы только плюсы. Но предложи Илу кто сейчас ампулу с ядом, он бы отказался. Как отказался прыгать с крыши после произошедшего на балу.

– Да я, в общем, и не надеялся, – поддержал никому не нужный диалог опенул. – Но я никуда не денусь из твоей жизни. Тебе нельзя переживать подобное одному, никому нельзя. От тебя отвернулся весь лагерь, в голове у тебя происходит такое, что мне и представить страшно. Про остальное и вовсе молчу… Ты можешь погибнуть в любой момент. И, если хочешь знать, что я д…

– Не хочу, Оливер. Мне все равно, что ты думаешь.

Ил глубоко вдохнул, зажмурился и тряхнул головой. Не отвлекаться. У него есть дела куда важнее смерти. Надо помочь лагерю и так, чтобы половина не полегла, пытаясь отмыть свои грехи предательской кровью.

– Но ты все-таки узнаешь, ящерка, – настойчиво продолжил опенул. Пальцы снова стиснули плечо. – Я думаю, что если бы ты не желал иметь со мной дел, то рассказал бы все кому-то еще. Однако, судя по всему, я вполне тебя устраиваю в роли палочки-выручалочки на те случаи, когда тебе требуется жилетка для успокоения или экспресс-доставка необходимых трав с Каннора.

Кулаки сжались сами собой. Держи себя в руках, Ил, сейчас не до потасовок.

– Чего тебе надо? Благодарности? Хорошо, спасибо, что помог, Оливер. И спасибо, что не рассказал Эрике о том, что происходит. И спасибо, что не подставил меня под удар, под который сам и подвел. Достаточно унижений для того, чтобы ты заткнулся?

Он уже собрался шагнуть дальше, но чужая рука дернула назад.

– Мне не нужно, чтобы ты унижался, – стоял на своем инсив. – Мне нужно, чтобы ты относится ко мне по-человечески.

– Ты мне по-человечески не нравишься, – не поворачиваясь лицом ответил Ил и в несколько быстрых шагов добрался до выхода из расщелины.

Да, скорее всего, это неправильно: так себя вести с тем, кто пару дней назад тебе помог. Но Оливер инсив! Надо напоминать себе об этом каждую секунду. Иначе Ил снова забудется. Лишняя улыбка, лишнее прикосновение, лишнее доброе слово – и все по новой. Их дружба прервалась в самый правильный момент. Лучше ее не возобновлять. Никогда. Заодно и Оли рыдать в подушки больше не будет… Хотя, Илу-то какое дело?! Инсивы рыдают по поводу и без, а Оливер типичнейший инсив!

Камни под ногами слегка задрожали, тело прошила странная вибрация. И не успел Ил даже осмотреться, как всю пещеру затрясло, словно прямо в ее сердцевине начал извергаться вулкан. Ноги соскользнули, и парень полетел вниз.

Он успел вцепиться в мелкие выступы пальцами и замер, прижавшись к дрожащим влажным камням. Сверху посыпалась крошка. Она больно колотила по рукам, как будто пытаясь нарочно спихнуть подселенца ниже по скалам. Отовсюду полетела пыль, Ил изо всех сил зажмурился. От тряски зубы стучали, как на лютом морозе, каждая косточка в теле вибрировала, а сердце окончательно сбилось с ритма.

Землетрясение кончилось так же внезапно, как и началось. Ил еще пару секунд лежал с закрытыми глазами, но затем резво вскочил на ноги. Падая и раздирая и так поврежденные руки, взбежал обратно – и душа рухнула в пятки.

Проход в расщелину завалило огромными булыжниками. Настоящее чудо, что они не сорвались вниз, иначе от Ила не сталось бы и мокрого места.

Оставалось надеяться, что его жизнь не стоила чужой.

– Оливер! – выкрикнул он и оперся плечом в один из камней. Даже не покачнулся… – Оливер, ты цел?!

Оли молчал. Сердце с каждой секундой билось все медленнее, пока вовсе испуганно не замерло.

– Я тебя сейчас вытащу, держись!

Ил разбросал мелкие камни и попытался разглядеть что-нибудь в образовавшиеся зазоры. Тщетно – тьма кромешная, хоть глаз коли. И тишина.

Нет, Оливер не подох бы так просто. Оливер, черт бы его разодрал, Сивэ не для того полгода скрывался от лучших убийц Инсива, чтобы склеить ласты под какими-то валунами! Этого гада ничего не возьмет! Не может!

– Мать твою, ключник, только не умирай там! – Ил с силой пнул булыжник. Ничего!

Таким беспомощным подселенец не чувствовал себя никогда. Он скакал по плитам, как чертов горный козел, толкал их со всех сторон, соскальзывал по мелкому щебню, но взбегал обратно и снова пытался, пытался, пытался. А Оливер молчал, молчал, молчал!

И ведь позвать некого! Канноры не помогут инсиву, инсивы не пойдут за каннором. Они здесь, в пещере, полной людей, совсем одни! Или уже только он…

Ужас впился в душу цепкими когтями и норовил выдрать ее из тела. Внутри все похолодело. Ил боялся. Да, каннор боялся чужой смерти – и не просто чужой, а смерти инсива, врага! Но руки дрожали, соскальзывали с камней – и парень ничего не мог с этим сделать. Вдохнуть не получалось, воздух словно просачивался через дыры в трахее.

Ил вцепился в камни, чтобы не упасть, и попытался восстановить дыхание. Перед глазами летали черные мушки.

– Оли, хоть знак подай, что жив… – хрипло выдавил он.

По ту сторону от завала послышалось тихое шуршание. Ил резко вскинул голову.

– Что, оплакивать меня собрался, ящерка? – раздался голос из ближайшей щели

– Оливер! – От сердца мгновенно отлегло. – Ты в порядке? Почему сразу не ответил?!

– О, а когда бы я еще услышал, как ты за меня беспокоишься?

Рука легла на рукоять клинка. Ей-богу, если бы не завал, Оливер бы целым не остался. Додумался! Ил тут с ума сходит, а он развлекается!

– Рано или поздно, Сивэ, мы встретимся, и тогда я тебе со всей силы врежу. Весело тебе было?!

– Ну прости, прости, милый! Между прочим, я и правда приложился. – Он болезненно зашипел в подтверждение своих слов. – А ты как?

Ил презрительно фыркнул и отряхнул налипшую на брюки пыль.

– В норме, не считая того, что я из-за тебя чуть сердечный приступ не схватил. Придурок…

– Мое сердце тоже сходит при тебе с ума, ящерка, – рассмеялся инсив и мгновенно перевел тему. – Есть мысли, что это было?

Подселенец отвлекся от мыслей о том, как именно угробит Оливера за его слова, и огляделся. Свет озера не добирался досюда, солнце тоже не пробивалось на такую глубину, но ничего не мешало рассмотреть буквально каждый камешек в пещере. Все охватили яркие рыжие лучи – те самые, которые Ил принял поначалу за всполохи огня. Вот только это был не огонь.

А огромный луч, бьющий прямо в свод.

– Кажется, есть, – напряженно ответил парень и повернулся к щели между валунами. – Постарайся выбраться наружу. Ниже должен быть другой вход, ближе к озеру. А я пока найду Эрику. Похоже, ей нужна помощь.

– Что? – Веселье из голоса Оливера исчезло разом. – Нет-нет, ящерка, один туда ты не пойдешь! Каждый человек в этой пещере хочет тебя убить. Если что-то случится, тебя даже прикрыть будет некому!

– Я сам себе прикрытие, – вздернул нос Ил и соскользнул со склона.

Инсив что-то крикнул в спину, но он уже не расслышал.

Луч сокращался быстро лишь на первый взгляд. Или же он оказался куда больше, чем Эри думала. Прошло уже минут пять или десять – или же все двадцать, она никак не могла отследить время, – но Ками была все так же пугающе далеко. Землетрясение за это время случилось лишь один раз. То ли Лилька преувеличила, то ли они по какой-то причине стали реже. Так или иначе, Эри боялась отходить от постамента даже на пару метров. Глаза щипало от яркого света, и Белуха уже перестала вытирать мокрые от слез щеки.

Ками не шевелилась. Эрика пробовала до нее докричаться, добросить мелкие камешки, но Рой ни на что не откликалась. Только желтая дымка вокруг нее становилась гуще. Сейчас возможно было рассмотреть лишь темный силуэт. Наверное, это к лучшему. Не так сжималось сердце при взгляде наверх.

Все инсивы спустились к озеру, и на площадке Эри осталась абсолютно одна. Она поначалу боялась, что кто-то из «желтых» станет нападать или продираться к постаменту, но, очевидно, канноры интересовали их больше луча и обряда. И Керал исчезла.

– Похоже, только мне ты сейчас нужна, – хлюпнула носом Белуха, глядя на парящую над головой тень.

Ками все так же ничего не ответила.

Камень мерно пульсировал, но Эри боялась даже смотреть на него. Казалось, что он живой. А он ведь живой! Там, внутри, заточена душа Симона, восемнадцатилетнего парня, которого обрекла на вечные страдания ее, Эрики, тетя.

Белуха часто думала об этом. Давно, месяц назад, когда только-только жизнь потекла в привычном русле и появилось наконец-то время все взвесить и оценить, Эри ночами лежала, смотрела в потолок и задавалась вопросом – за что? Сондра ведь знала, что значит потерять камень. Да, она защищала себя и Эрику, и, если уж речь идет об инсивах, лучшим вариантом было лишить палача жизни. Эри понимала ее. Не принимала, но понимала – любой бы лайтовец поступил так. Но почему, почему из всех смертей для мальчишки, вдвое младше нее, тетя выбрала именно эту?! Сондра ведь была опенулом. Она могла за доли секунд достать нож, да даже заряженный пистолет! Откуда в ней такая жестокость? Или тетя всегда была такой – а Эрика просто не замечала? Не хотела замечать.

А что, если она и сама стала жестокой после стольких лет воспитания Сондрой? И Оливер был прав – она гнилой человек? Что, если она, как писал Стефан, «из другого теста» именно поэтому?

Эри попыталась представить на своем месте Ками, настоящую дочку Сондры, ее кровь. Предала бы Ками друга, чтобы доказать свою правоту? Обвинила бы близкого человека в преступлении, даже не попытавшись рассмотреть других подозреваемых? Смогла бы стоять на месте, когда одного несправедливо ведут на казнь, а другого насильно заставляют эту казнь исполнять? Отправила бы маленькую девочку на верную смерть ради вещи, которая никому даже не нужна? Утаила бы от сестры, что она в смертельной опасности в угоду собственному эгоизму?!

Нет. Это не про Ками. Сколько ни была она упрямой, заносчивой, любопытной и надоедливой, Рой никогда бы никого не предала, не обманула, не нарушила бы слово. Это против ее природы. А вот у Эрики словно в генах записано: «Эгоистка».

Глаза снова защипало, но на сей раз не от яркого света. Эри сморгнула непрошенные слезы и снова посмотрела наверх. Пока она копалась в себе, луч заметно укоротился. Сердце заколотилось быстрее. Эрика подскочила – до безвольно свисающей руки Ками оставались считанные сантиметры.

Это она должна быть там – вдруг подумалось Белухе. Не Ками должна сейчас висеть в пугающем рыжем свете безвольной куклой, а Эри. Ками не виновата, что ее отец оказался беспросветным уродом, а двоюродная сестра – неисправимой трусихой, которая не могла найти время в своих страданиях для того, чтобы предупредить. Ками вообще ни в чем не виновата.

Эрика подскочила вновь и вцепилась в – боже! – мертвенно холодную ладонь. И – ничего. Она просто повисла, а Ками не сдвинулась ни на дюйм.

Желтые искры больно впились в пальцы, и Эри рухнула вниз. Но тут же снова прыгнула, ухватилась обеими руками. Ничего! Совсем ничего! Ками не двигалась.

Ее невозможно вытащить!

– Нет-нет, ну же! – Девушка оперлась ногой о постамент и потянула изо всей силы, стараясь не обращать внимание на жгучую боль. – Давай!

Тщетно. Не получается! Теперь ясно, почему Керал так просто ушла, – обряд невозможно остановить! Ками обречена.

Обречена…

Силы покинули тело. Эрика упала на колени, закрыла лицо ладонями и закричала – истошно, со всей силы. У нее ничего не выходит! И не выйдет! Ками погибнет, погибнет из-за нее! Ее сестра умрет!

Казалось, кровь превратилась в тягучий яд, который поразил все тело разом. Сердце едва качало его по жилам, но упорствовало, словно только и хотело, чтобы хозяйка погибла. И Эри хотела бы погибнуть. Лишь бы не чувствовать этого отчаяния! Лишь бы хоть как-то исправить все, что она натворила! Почему Рой должна закончить вот так? Почему?! Чем она заслужила такую участь?!

Если бы смерть Эрики могла спасти Ками, она бы обменяла свою жизнь на ее. Она не сможет жить с мыслью, что ее сестра умерла. И умерла из-за Эри. Из-за того, что она не предупредила, не рассказала раньше, не убедила держаться подальше. Канноры спрятали бы ее у себя. И ничего бы не случилось. Если бы Эрика была смелее. Если бы она не была собой!..

Руки упали на колени. Губительный, яркий свет блеснул в влажных следах от слез и крови, которая все еще сочилась из раны на виске. Эри безучастно взглянула на розоватые бледные пятна. Постамент рядом начал слегка подрагивать.

Эрику словно кипятком окатило. Она вскочила на ноги, не сводя взгляда со своей ладони. Свет луча едва заметно замерцал.

– «И займет место опенула, что кровь свою дал», – завороженно прошептала Эри и вскинул глаза.

У нее есть шанс все исправить. Есть шанс спасти Ками. За свои ошибки надо платить. И Эрика готова. Даже если ничего не выйдет – она рискнет.

Рой висела в метре от призывно сияющего камня. Луч вспыхнул в несколько раз ярче. Эри машинально зажмурилась. Но она помнила, где амулет.

Земля задрожала. Девушка вцепилась чистой рукой в край постамента. Что-то холодное коснулось ее щеки. Душа в груди билась в агонии и сходила с ума.

Эри поднесла окровавленную руку к камню.

Сейчас или никогда!..

Расщелина, через которую провел их Оливер, выходила на несколько уровней выше того, где находилось озеро. Луч брал начало тоже где-то внизу, так что выбора у Ила и не было – он припустил к скалам, образовавшим спуск. Яркий свет слепил, ноги все еще не слушались после неудачного падения, так что подселенец постоянно срывался, свозил и так пострадавшую кожу, царапался об острые грани. Но Эрике нужна его помощь! Если Керал начала свой ритуал (а бьющий из дна пещеры луч кричал, что начала), то Эри в опасности, в смертельной опасности! И если с ней что-то случится, если Ил не успеет…

Звуки сражения стали слышны четче – до озера оставалось не больше пары каменных «ступеней». Луч тоже приблизился и, кажется, уменьшился в размере. Хотя, нет, не кажется – он и правда уменьшился до высоты в несколько метров. На его верхушке уже можно было что-то разглядеть, что-то черное и отдаленно напоминающее… человека?

– Ай! – Ил засмотрелся на луч, камни выскочили из-под сапог, и парень съехал по склону, чудом удержавшись на ногах. – Черт, тихо…