Текст книги "Камень опенула (СИ)"

Автор книги: Ан Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Он рвано развернулся и зашагал к шкафу. Эрика глядела ему ровно между лопаток, словно пыталась прожечь насквозь. По душе растеклось приятное теплое чувство, а на языке сладким ядом перекатывался вкус победы. Да, с разумом договориться всегда легче, чем с сердцем. Дейр может не верить, но Эри-то знает, что удача теперь на ее стороне. Надо только подождать немного. Все решится само собой.

Воздух вздрогнул, и Эрика осталась в комнате одна.

На выходе она столкнулась с Илом. Тот широко ей улыбнулся и тут же перевел взгляд на обои. Снова прячет глаза – уже не удивляет.

– Дейр ушел? – поинтересовался подселенец.

Он нервно одергивал рукава черного плаща, который, отчего-то, надел, а не повязал на пояс, как обычно. А спросишь – отмажется. Скажет, что холодно или какую другую ерунду. Все, лишь бы не показывать больше перебинтованную руку…

– Да, – коротко ответила Эрика и вздернула нос.

– Хорошо, – кивнул Ил и снова приподнял уголки губ, как будто пытался убедить – смотри, я улыбаюсь! Я такой же, как прежде! Лицемер… – Эри, я могу с тобой поговорить?

Белуха нервно скрестила руки на груди.

– Сейчас?

– Ну… да. – Он почесал затылок. – На самом деле, мне давно уже надо было завести этот разговор, но момента подходящего не было!

– А для разговора нужен был подходящий момент? Он настолько серьезный?

– Да… То есть, нет! Не очень, на самом-то деле… Просто чем раньше, т-тем лучше!

Мнется, заикается и снова – снова! – отводит глаза. Эрика с силой вцепилась пальцами в собственные плечи, чтобы успокоиться. О чем подселенец хочет поговорить?! Признаться в чем-то?! Признаться?!

– Ладно. Хорошо. Давай поговорим.

– А-а-а… Может, пойдем прогуляемся? Погода хорошая. А то мы с тобой как ни выйдем на прогулку, так все ночью и обязательно с какими-нибудь неприятностями!

В грудную клетку словно врезался кусочек льда. Руки от ужаса затрясись. Эрика испуганно отшатнулась, но сразу же попыталась взять себя в руки. Хоть и получалось с трудом.

– На прогулку, т…то есть наедине, – быстро проговорила она, облизнув пересохшие губы. – Одни.

– Да, – кивнул Ил. Добродушная улыбка показалась чересчур фальшивой. – Наедине.

Эри покосилась на дверь в комнату Ками, на окно, на все другие пути отступления. Рой вряд ли что-то успеет сделать, бабушка не услышит. До соседей добежать тоже можно не успеть…

– Ну, ты же сказал, что это неважно, так давай отложим на попозже, – оттараторила Эрика. – Мне после промывки мозгов от Дейра меньше всего хочется разговаривать на серьезные темы.

– О, это и не серьезная тема даже! Так, ерундовина, ха, просто кое-что, о чем ты…

– Тем более! – Девушка нехотя хлопнула друга по плечу, как по раскаленному утюгу, и поспешила по коридору в сторону спальни. – Я бы хотела отдохнуть, ладно?

Ил стоял на месте пару мгновений, но в несколько шагов с ней поравнялся. Эри опасливо скосила на него глаза. Ножа, вроде нет. Или просто прячет так, что не видно. Он ведь не может задушить голыми руками, нет?..

– Тогда как насчет вечера? – снова заулыбался Ил.

Так внезапно, что Эрика едва не вздрогнула.

– Вечера? В смысле, поговорить вечером?

– Ага! Ну, когда ты отдохнешь. Поговорим?

Они остановились у порога. Парень все также смотрел на стены, на потолок, на пол – куда угодно, только не на Эри.

– Зн-наешь, я как-то не настроена на разговоры. Не хочу срывать на тебе свое плохое настроение! – отчаянно оскалилась девушка и заскочила в комнату, тут же хлопая дверью.

И плечом подперла, для верности.

Сердце колотилось, как бешеное, а в уголках глаз почему-то неприятно щипало. Эрика медленно сползла вниз и вцепилась руками в волосы.

Там, по ту сторону двери, стоит убийца. Который только что ей улыбался. С которым она ела за одним столом, жила под одной крышей. Убийца и друг! Ее лучший друг, который…

Эри всхлипнула и прижала ладони к лицу, чтобы, во что бы то ни стало, не дать слезам власти. Нельзя, нельзя проявлять слабость. Не сейчас, когда опасность так близко. В коридоре послышались удаляющиеся шаги.

Друг ушел. Остался только враг.

Анель глядела на массивную дубовую дверь перед собой и едва ли не впервые за долгие годы по-настоящему боялась. В голове уже выстроились тысячи возможных вариантов на ближайшие пару часов, вот только все они приводили к одному и тому же.

Нет. Раз уж пришла, так стоит довести дело до конца. Бежать от проблем – последнее дело. Да и, Анель, если сбежишь, беды не миновать. А так есть шанс. Крохотный, совсем не видимый, но шанс.

Ледяная ручка под ладонью неприятно скрипнула, петли повторили. Подселенка строго поджала губы и, гордо вскинув голову, пересекла порог.

В зале стояла гробовая тишина. Холод пробирал до костей. Пусть стены и были украшены золотом, янтарем и желтым стеклом, но теплые цвета сейчас казались морозными. Сквозь высокие треугольные окна пробивался свет луны, смешанный с пламенем сотен факелов. Блики бестелесными рыбами пересекали мраморный пол, будто застывшее озеро, и терялись в полукруглых рядах кресел. Анель бы даже восхитилась подобной красотой, будь она хоть на толику более романтична. А вот Оливеру бы наверняка понравилось.

Ха, наверное, она сходит с ума. Одновременно желать, чтобы ключик оказался здесь, и молить, чтобы этого не случилось.

Все присутствующие встали. Кроме двоих: обвиняемого и обвинителя. Керал занимала каменный постамент, как всегда напыщенно грозная. Черный плащ едва доставал ей до пят. А прежде волочился по земле. Ох, конечно, то ведь был старый плащ. Сгоревший вместе со старым телом.

Грэг сидел посередине зала, прикованный длинными медными цепями, которые тянулись до самых стен и терялись в густой тени. Под преступником – от этого слова Анель сильно затошнило – мраморными разводами растекался алый цветок. Подселенка слишком хорошо знала, от чего это ржаво-красное пятно на полу…

Нет, это цветок. Оливер дарил ей цветы, когда был маленьким. Грэг всегда оставлял небольшой букет, если Анель чувствовала себя разбитой. И на свадьбе было так много цветов: орхидеи, вьюнки, ландыши, белая сирень…

– Госпожа Марьер, – протянула Керал, вытягивая шею – капюшон при этом натянулся почти до подбородка. Инсив дрогнула. Командир никогда не называла ее по фамилии. И стоило об этом подумать, как голос Керал смягчился. Модулятор перестал скрежетать. – Анель, милая Анель. Разве ты не должна быть занята?

– По Уставу, преступления, совершенные низшими и средними чинами рассматриваются минор-Сигиллой под началом авитара. – Подселенка, непривычно хладнокровно вычитывая заученный текст, пересекла зал и подошла к судейскому постаменту. – Занята или нет, я обязана вести это заседание, – и улыбнулась, так язвительно, как только могла. – А вам, при всем уважении, находиться здесь вовсе не обязательно.

Керал не отвечала – ждала официального приветствия. Но Анель не хотелось прикасаться к камню.

Анель хотелось плюнуть этой мрази в лицо.

– Мне лишь подумалось, – медленно проговорила главнокомандующий спустя минуту тугой тишины, – Что ты не сможешь быть достаточно объективна. Обвинять собственного мужа…

– О, Керал, оставьте сложные думы мне, – Анель вскочила на постамент. «У вас это все равно не получается, госпожа без имени». – Разве не на то мне дан статус советницы? Я имею достаточно опыта, чтобы вести любое дело, можете не сомневаться.

Керал поднялась с узорного судейского кресла, обитого черным сукном. Анель теперь оказалась едва не на голову ее ниже, но подселенка все еще чувствовала себя так, будто нависала над командиром, как Дамоклов меч.

– Конечно, – заскрипел измененный голос. – Учитывая твое родство с уже тремя предателями, я ни мгновения не сомневалась.

Интересно, сколько еще покушений сумеет пережить эта гадина?

Анель глубоко вдохнула. Какие же еще были цветы? Белые розы, астры, ромашки…

– Однако приговор уже вынесен. – Керал сложила руки за спиной и обернулась к безмолвно сидящим вокруг обвиняемого инсивам. Их там было человек сто, наверняка по всему лагерю собирали. Самых вольнолюбивых. – Твой героизм никто не оценит.

– Вынесен? – дернула бровью Анель. Внутри разрывались миры, рушились, как карточные домики, целые вселенные, все медленно погибало в огне, но девушка сумела нацепить привычную полуулыбку. – Хм, как интересно. Пять минут после начала – и сразу вердикт. Снимаю шляпу перед беспристрастностью и справедливостью вашего суда, мажортеста.

Сейчас она страшно напоминала Оливера. Или, вернее, Оливер напоминал ее.

– Критикуешь Сигиллу? – прошипела Керал. В зале пронесся напряженный шепоток. – Так, может, это не Штейну нужно сидеть там, а тебе? Погляди! Как ты будешь прекрасно смотреться в цепях! Смотри же!!!

Анель насилу отвела глаза от командира и покосилась на Грэга. Он сидел, понурив голову, смотрел в пол пустыми глазами, его лицо приобрело белый оттенок, и казалось, что он уже мертв. Ладони, окольцованные тяжелыми кандалами, в полумраке бликов и далекого огня выглядели деревянными, как у резной куклы, а кончики пальцев посинели от холода. Анель чуть не вывернуло наизнанку. Нет, надо держаться.

Ей все равно, ей все равно, ей все равно!..

– Могу я узнать приговор?

– Дизнитрация, – хмыкнула командир, через модулятор послышались смешки. – Это же очевидно.

– Как по мне, вы субъективны, Керал, – точено проговорила Анель, переводя взгляд на сотни равнодушных лиц вокруг. Все эти лица смотрели на нее. И никто – на плененного. – Покушение на собственную жизнь…

– Ты по-прежнему осуждаешь мои решения?

– Нет, Ке…

– А мне кажется, что осуждаешь. Будь послушной, Анель. Так будет легче – для тебя, для меня. И для твоего благоверного.

Керал бесшумно, как призрак, соскользнула с постамента и медленно приблизилась к одной из массивных цепей. Положила на звенья руку и, как паром по реке Стикс, двинулась в сторону Грэга. Пальцы того слегка дернулись, но тело и лицо оставались неподвижными. Никакой реакции.

Не хочет показывать страх? Или страх не дает показать ничего?..

– Я уже не раз шла тебе навстречу, – говорила Керал. – И этот – не станет исключением. Пожалуй, ты и правда заслужила право выбора. Подойди сюда, Анель.

Анель не могла не подчиниться. В абсолютной тишине каждый ее вдох отдавался эхом от стен. Будто и не было многочисленных наблюдателей, будто их здесь всего трое: она, Грэг и Керал. Подселенка чувствовала, как смывается грим, сползает маска, которую она так усердно носила днем и ночью. Как под тяжестью чувств что-то ломается в сердце.

– Ближе, ближе. Вот умница, – злорадствовала гипнотизерша.

Стоило Анель подойти почти вплотную, как Керал схватила ее за руку и насильно впихнула холодный клинок в ладонь. Автоматически Марьер вцепилась в рукоять, как будто это могло ее спасти.

– Всем известна поговорка: опенулы сами решают, что ждет их за дверью, – продолжала командир, обходя подчиненную по кругу. – Но я думаю, что все мы способны писать свою судьбу. Принимать решения, правильные и неправильные. Опенулы отличаются лишь тем, что имеют множество путей, тогда как нам, чаще всего, предоставляется всего два: действовать или отступить.

Душу окатило морозом. Керал захохотала:

– Ну же, Анель! Теперь выбор лишь за тобой! Либо ты даришь своему возлюбленному быструю и желанную смерть, либо я. Но уже по-своему. На что ты хочешь обречь его: на вечные страдания меж двух миров или на гибель от руки той, кого он любит больше жизни?!

Анель сжала чужой кинжал так, что тот едва не пошел трещинами. Она смотрела на сгорбившегося пред ней Грэга, но перед глазами мелькали совсем другие картины. Вся жизнь – от раннего детства до этого мгновения. От того, как Анель лазала по черным узловатым деревьям под пристальным присмотром пепельных глаз. От того, как они тайком пробирались на кухню после комендантского часа, и дежурная с ласковыми глазами выдавала им горстку сушеных яблок. От того, как он сидел в ее комнате и бережно обрабатывал мелкие раны, тихо ругаясь под нос, как можно быть такой неаккуратной. От того, как он робко подглядывал за ней из-за угла, способный решить любую ее проблему, но не способный произнести три самых простых и самых сложных на свете слова. От того, как они глядели на звезды и мечтали о том, чего никогда не будет. От того, как они достигли того, чего никогда не могло быть. От белых тюльпанов, белых жемчужин, белого платья и присланных кем-то кровавых маков.

До настоящего, в котором Анель опускается на колени рядом с Грэгом и прижимает белое лезвие к его такой же белой коже.

Паникер, словно лишь очнувшись, вздрогнул от этого прикосновения и поднял пустые глаза. В их глубине мелькнуло что-то знакомое, но давно забытое. Анель захотела опустить веки. Но не могла.

У канноров есть глупая легенда. Что Смерть, чтобы заманить человека в свои объятья, обращается тем, кого этот человек больше всего любил при жизни. За кем бы последовал даже на ту сторону. Анель никогда не нравились истории «синих». Чем бы они ни начинались, что ни ложилось бы в основу: дружба, семья, любовь – все всегда сводилось к смерти. А сейчас подселенка чувствовала себя героиней одного из таких мифов.

– Анель… – тихо-тихо, неслышно проговорил Грэг, и девушка едва не взвыла от отчаяния.

Он наверняка даже не понимает, что происходит. Анель же знает, как такие дела делаются! Напаивают обвиняемого какой-нибудь дрянью, чтобы не возникал и не брыкался! Словно погружают в сладкий сон – от которого человек уже не успеет проснуться. Дайте Анель хоть кто-то этого же отвара. Чтобы не видеть, не делать, не запоминать!

– Я здесь… – ответила она прежде, чем сумела сообразить. Голос звучал слишком надломлено и хрипло. Совсем по-чужому.

– Анель, – вновь шепнул паникер и приподнял уголки потрескавшихся сизых губ.

Рука, сжимающая нож, задрожала, и лезвие грозилось раньше времени пресечь чужую жизнь. Анель нервно сглотнула. Раньше какого времени? Раньше того, как он окочательно очнется и поймет, кто собирается перерезать его глотку?!

Ну же, черт возьми! Сейчас или никогда!

Анель не пошевелилась.

– Хм, похоже, хладнокровная госпожа Марьер проявила слабость духа? – заржавел металлический голос где-то впереди. Подселенка подняла глаза, но из-за стоящих в них слез видела лишь черную монолитную фигуру, – И стоило так рваться к власти, если эта ноша тебе не по плечу? Оставалась бы позади, среди прочего сброда. Обустроила бы обычную семью, с любовью, детьми и прочей бесполезной дрянью!

Девушка со всех сил стиснула зубы, лишь бы не выглядеть еще слабее, чем сейчас. Перевела глаза на окружающую их толпу с неизменными, будто мраморными лицами. Анель уже сомневалась, люди ли это вообще? Но нет, вон Кир, как-то стоявший с Грэгом на вахте, Рези, с которой Анель около месяца приходилось делить комнату, Альден, их общий приятель, еще с детства. Те, кого они звали друзьями, теперь просто сидят и смотрят! Даже, уроды, глаза не прячут!!!

– О, Анель, не гляди вокруг, – расхохоталась Керал. Спектакль приносил ей просто неизмеримое удовольствие. – Это только твоя трагедия. Ха-ха, такая взрослая, а ничего еще не поняла! Всем все равно. Пора перестать верить в сказки, крошка Анель. Счастливых концов не существует!

Счастливых концов не существует…

Да, существует счастливое начало, счастливая середина, счастливое продолжение. Но конец счастливым никогда не будет.

А это – конец.

Подселенка зажмурилась. Сердце не стучало. Кровь не бежала по венам. Легкие не принимали воздух. Убить нужно одного человека. А умрут два.

– Если… – порывисто шепнула Анель и прислонилась лбом к чужому, холодному и влажному, как у мертвеца. Наплевать на то, что Керал может услышать. Пусть упивается! Пусть радуется, если ей так хочется! Анель не собирается из-за чужих правил отпускать любимого человека, не сказав самых важных слов! – Если там, за чертой что-то есть, … мы с тобой еще встретимся. Ты только подожди совсем чуть-чуть. И мы снова будем рядом… обещаю…

Грэг разомкнул губы, хотел ответить. Но не успел.

Холодную тишину разрезал приглушенный отчаянный крик. К алому цветку на полу добавился еще один лепесток.

Комментарий к Глава 24. Трагедия Надеюсь, я никому не испортила настроение. Потому что мое испорчено окончательно. Эмоционально-стеклянная кульминация начинается

Ну а в следующей главе ваш покорный автор попытается исправить все неуместными шутками, а также один из персонажей раскроется с несколько иной стороны. Ах да, еще мелькнет героиня, про которую все наверняка уже забыли. Чем не повод перечитать первые главы (и порадоваться, как там все светло и беззаботно)?

====== Глава 25. С днем рождения! ======

На ночь Эрика Ила не впустила. Заперлась изнутри и притворилась, что спит. Парень долго не ломился – тихо постучал пару раз и ушел. Эри же чувствовала себя загнанной в угол. Отвратительное чувство беспомощности. Но спать в одной комнате с тем, кто сумел хладнокровно зарезать маленькую девочку, у нее смелости не нашлось.

Впрочем, даже одна она спала плохо. Долго крутилась, прислушивалась к звукам и думала. Много думала. Как все так обернулось? Почему за какую-то неделю все так переменилось? Даже перед Днем Города все не было так запутано. Да, безусловно, ей пришлось свыкнуться с существованием магии, несколько раз побывать на грани жизни и смерти, повстречаться лицом к лицу с опасностью. Но мир тогда казался вполне себе понятным. «Синие» – друзья, «желтые» – враги. Она точно знала, кому верить можно, а кому нельзя. А сейчас? Инсив предупреждает об опасности, а каннор в любой момент может вонзить нож в спину.

В горле стоял ком, который не удавалось проглотить. А еще кружилась голова. Но Эрике было боязно даже окно открыть. Вдруг в обход полезет? А она задремлет, не услышит, и ее, как Сондру – в собственной же комнате… Нет, нельзя себя накручивать! Кроме Эри Оливера никто не спасет и убийцу никто на чистую воду не выведет. Сейчас надо быть начеку круглые сутки.

Утро для Эри наступило быстро и рано. Отсиживаться в спальне больше не имело смысла, поэтому, стоило часовой стрелке доползти до семи, девушка щелкнула замком и скользнула в коридор. С кухни уже раздавался тихий звон посуды, и Эрика, недолго думая, двинулась на звук.

По пути она бросила взгляд в гостиную. На диване посапывал Ил. Голова свесилась вниз, руки раскинулись по подушкам, да и в целом поза казалась довольно неудобной. А ведь когда спит – сама невинность! Так и не скажешь…

Эрика тряхнула головой и шагнула на кухню. Там уже что-то осторожно шинковала бабушка.

– Привет, – шепнула Эри и плеснула в чашку из уже разогретого чайника кипятка. Кусок в горло сейчас не полезет, но вот кофе просто необходим.

Бабушка кивнула в ответ и продолжила стучать ножом по тонким стебелькам непонятных трав. Они пахли знакомо, даже по-родному.

– Что это? – кивнула на ингредиенты Эрика.

Лия пожала плечами и свалила крошево в небольшую керамическую ступку. Ну да, даже если она и скажет, Эри в ботанике – что голубь под водой, ни черта не поймет и потонет в первые тридцать секунд.

– Для чего? – перефразировала она.

– Лекарство, – скупо пояснила бабушка и принялась энергично толочь травы, чтобы получилась грязноватая кашица.

– Зачем?

– От болезни.

Вау, как исчерпывающе! Эри закатила глаза, сыпанула в чашку растворимого кофе и отошла к обеденному столу.

– Не хочешь говорить – не надо, – равнодушно сказала она и потянулась к сахарнице.

Лия не ответила ничего. Еще пару секунд поскребла пестиком по керамическим стенкам и молча ушла. Ну и ладно! У Эрики и без того загадок хватает!

Снаружи беззаботно щебетали птицы. Эри отхлебнула гадкого кофе, поморщилась, отставила чашку и подошла к окну. Солнце уже поднялось достаточно, но в тени траву еще покрывала темная роса. В легкие пробирался свежий утренний воздух. Соседи не шумели – те, кто проснулся, уже уехали, а остальные в такое чудное время, очевидно, решили оставить Эрику наедине с миром. В такое утро хотелось забраться на крышу, раскинуть руки и подставить лицо ветру и теплу. Сплести венок из полевых цветов или просто собрать огромный букет, какой даже не сможешь унести, и поверить, что тебе снова лет восемь. Что у тебя впереди – приключения, верные друзья и долгая-долгая счастливая и интересная жизнь. Как в книжках!

Вот только Эри уже шестнадцать. И она знает, что не во всех книжках герои остаются счастливы в конце. Видимо, ей не повезло оказаться героиней одной из таких.

Плеча словно бы кто-то коснулся. Белуха резко обернулась, но увидела лишь Ками, да и ту метрах в трех. Девчонка тихонько пробиралась на кухню – видимо, надеялась, что Эрика ее не заметит. Но тут же беззаботно улыбнулась и замахала рукой, будто бы все так и задумывалось.

– Привет ранним пташкам! – негромко поздоровалась она и повела носом по воздуху, как настоящая ищейка. – Чем это таким вкусненьким пахнет?

– Кофе, видимо. Твой любимый, со вкусом помоев, – нехотя отшутилась Эри и присела на подоконник.

Ками подскочила к столу и с интересом заглянула в почти нетронутую чашку.

– Могу допить?

– Если не брезгуешь, – махнула рукой девушка. Рой глянула на нее так, будто Эри на нее дом переписала, и вцепилась в керамические бока. Эри безучастно отвернулась к окну. – Как спалось?

– О, не спрашивай! – Ками залпом осушила кружку и довольно облизнулась. – После вчерашнего до утра ворочалась. Я – и взаправдашняя колдунья. Просто ноги оборвать!

Эри подавилась воздухом, пытаясь сдержать смешок. Боже, кто ее научил таким выражениям! Неужто отец?

– И все-таки, – вернулась к теме Эрика. – Ты даже подтверждения не просишь. Вдруг мы тут все из психушки сбежали и верим во всякую чушь, а ты так просто присоединяешься к нашей секте.

– У-у, а ваша секта совершает кровавые жертвоприношения? – У Рой засверкали глаза. – Или вы людей живьем жарите?

Белуха шутливо показала когти.

– Ну что ты, милая! Мы же не варвары! Мы всегда разделываем мясо перед тем, как приготовить. Вон, в холодильнике остатки человеческих мозгов. Специально тебе отложили, на завтрак.

Ками напустила крайне таинственный вид, подошла к холодильнику и приоткрыла дверцу. Наигранно улыбнулась, как маньяк из плохого ужастика, и протянула:

– Ничего там нет… Похоже, мне придется полакомиться твоим мозгом!

Эрика расхохоталась, но тут же прикрыла рот ладонью. Не хватало еще весь дом перебудить. Но что поделать, если эта девчонка и правда выглядела забавно! Да и расслабиться после напряженной ночки не мешало бы – и Рой отлично справлялась с этой задачей

– Боже, Ками!..

– Ну, мозга в холодильнике правда нет, а значит, вы не секта и не психопаты, – пожала плечами Рой и вернулась к столу. – И у меня нет причин вам не верить. Кроме того, я, можно сказать, уже давно догадывалась. Мой отец, например, разводил ласточек.

Эрика округлила глаза:

– Ласточек? Серьезно?

– Ага. У нас весь дом забит этими тварями. Ты не подумай, я не против птиц, просто они везде летают, портят все, вещи даже крадут, как сороки. Идешь по двору – обязательно парочка в тебя врежется. Я никогда не понимала, почему именно ласточки? Можно же было разводить голубей там, к примеру. Но нет. А теперь все, вроде как, даже на свои места встало. Может, он просто по дому скучает? По этой земле Лайтов.

– С чего ты взяла, что он вообще маг? – попыталась отойти от темы Эри. – Может, Сондра его уже здесь повстречала?

– Ну ты чего! Все же по канону: если ты волшебник, то и любовь у тебя волшебная. Любви там было, конечно, маловато, но... – Девчонка наигранно серьезно подняла вверх указательный палец. – И все-таки, ласточки – главный аргумент!

– Странный способ избавиться от тоски по дому – развести птиц, которые этот дом и сгубили, согласись, – Эрика подняла глаза. – Впрочем, твоя подвеска…

Ками схватилась за цепочку с зеленой ласточкой и смущенно отвела глаза. В ее лице что-то на мгновение переменилось. Промелькнула тень, как тогда, когда они с Эри разговаривали о прошлом.

– Это мамина, – тихо выдохнула Рой, и Белуха мысленно залепила себе затрещину. Несложно догадаться! – Отец о ней толком не рассказывал, и все, что мне удалось нарыть – эта подвеска и пара писем.

– Извини, – девушка соскочила с подоконника. Холодрыга. Как Ил постоянно на них сидит?

Вот черт, Ил… Зря она о нем вспомнила. Только отвлеклась.

– Да не парься! – махнула рукой Ками и подтолкнула стул ногой, как бы приглашая сесть рядом. – Мы с тобой в одной лодке.

– Но пробоины у каждого свои. – Эрика вздохнула и опустилась на предложенное место. – У тебя непонимающий отец. У меня друзья…

– А что не так с твоими друзьями? Они классные! Один Ил чего стоит! Вечно под боком, выслушает, успокоит. Не каждый родной человек так может. А он, несмотря ни на что, с тобой. Это нужно ценить.

– Если это все от чистого сердца. Искренне, – невесело заметила Эрика, выхватила из вазочки сухое печенье и без особого энтузиазма прожевала.

Ками пристально уставилась на чужие губы, перевела взгляд на пустую чашку с кофе и подперла голову кулаком. Эри даже поняла, о чем она думает.

– Мы так спокойно едим дома, – перескочила на свежую мысль Рой. – А ты ведь сказала, что меня реально отравили.

– Яда бояться – от голода загнуться. Да и баночку из-под отравы нашли, она пустая. Не думаю, что кто-нибудь будет заморачиваться и искать новую.

– О, нашли? И где?

– В ванной.

– То есть… тут, в доме? Хочешь сказать, отравитель кто-то из наших?

– Не забивай этим голову, – махнула рукой Эрика. – Поверь, у тебя сейчас и без того будет вопросов целая куча. Оставь поиск предателя нам. – Она скривилась и понизила голос. – Тем более, он уже нашелся.

Ками подскочила на месте и вперилась в Белуху огромными глазами, как у котенка, завидевшего клубок. Но прежде, чем она успела распахнуть рот, в коридоре раздались шаги. Скрипнула дверь.

– Доброе утро! – вновь переключилась Рой и подскочила с места.

Ил замер у порога – он точно не ожидал увидеть девчонок так рано. Эрика мигом отвела взгляд. В груди что-то снова неприятно похолодело.

– Доброе, – медленно кивнул каннор. – А вы чего тут?

С противным звуком сдвинулся стул, и Ил сел пугающе близко. Они почти соприкасались локтями, и Эри, как могла незаметно, пододвинула руку.

– Кофе пьем, – ответила за обеих Ками. – А ты чего вскочил?

– Привычка. – Ил пожал плечами и потянулся к вазочке с печеньем. – Да и Дейр проснулся – решил маякнуть сутра пораньше.

Эрика мысленно прикинула. Разница во времени с землей Лайтов, как она поняла, составляла где-то часов пять. Очень интересно, с чего это Дейру подниматься в три утра. Если его план состоял в том, чтобы проверить, проснется ли Ил по первому зову, то проверщик из Дейра отвратный.

– Поздравить? – уточнила Ками.

– Ну, и это тоже, – жуя, проговорил подселенец. Поднялся с места и пошел к шкафчику с кружками. – А вообще, напомнил о парочке дел, которые я должен решить до вечера.

– С чем поздравить? – вклинилась Эри и бросила взгляд на календарь. – А… Первое число.

Душа ухнула вниз. Время кончилось. Сегодня Оливера должны казнить. И сейчас вся надежда на главаря канноров. Но что, если Ил все просчитает? Или проверка окажется не достаточно достоверной? Если он нароет себе какое-нибудь алиби?!..

Так, Эри, спокойствие. Еще не все потеряно. В конце концов, будет еще несколько часов в запасе. Не вершат же правосудие до полудня! По крайней мере, Белуха очень надеялась, что на Канноре есть такой порядок.

– Ага, первое июня, – поддакнула Ками и указала глазами на Ила.

Эрика нахмурилась. Чего она хочет? Что, поздравить его? С чем? С тем, что ему удалось так удачно избежать наказания?! Да сейчас! Разбежалась!

Но Рой не переставала буравить взглядом

– Что не так? – не понимала Эри.

Ответ на вопрос пришел, откуда не ждали. По дому пробежалась волна воздуха, в коридоре быстро-быстро застучали каблуки. Неужели Оливера отпустили? Эри даже приподнялась с места. Дверь распахнулась – и на кухню влетела Лилия.

После вчерашнего это ничего хорошего не сулило. Но ножа в руках у подруги не наблюдалось – только белая коробочка, перетянутая красивой ленточкой. Похоже на динамит. Ли ведь не подорвет дом из мести! Нет?..

Мгновение Сотенко потребовалось, чтобы оценить обстановку. Секунда – пересечь комнату, бросить коробку на стол и напасть на Ила… с крепкими объятьями!

Парень, не ожидавший такого, чуть не своротил пару чашек. Прогнулся под чужим весом и болезненно хрипнул:

– Что еще за…

– С днем рождения, салага! – громко рассмеялась Лилия. – Не каждый день исполняется шестнадцать!

Эрика почувствовала, как в районе живота что-то неприятно скрутило. Захотелось уйти куда подальше.

– Я не очень-то хотел праздновать, – покривился Ил.

– Брехня! – Лилия хлопнула приятеля по спине, так, что он едва не закашлялся. – Ты так каждый год говоришь.

– Потому что каждый год не хочу праздновать.

– Однако потом надираешься в стельку так, что тебя Дейр до комнаты дотащить не может.

– Это было только один раз! – возмутился подселенец. – И я отмечал Праздник Теста, а не день рождения. Я вообще-то патриот.

– Ага, готов печенью пожертвовать ради Каннора! – расхохоталась Ли и вернулась к столу.

Белуха проследила за ней и перевела взгляд на принесенный торт. Теперь на динамит он походил меньше всего. Как минимум потому, что на бомбах не пишут производителя. Крышку украшала цветастая надпись «У Вафлина». Получается, Лилия вчера в кафе не просто так с продавщицей болтала. И ведь даже словом не обмолвилась!

– День рождения в праздник – это же так круто! – вклинилась в разговор Ками. Она подскочила с места и принялась рыться в ящике для столовых приборов. – Ты радуешься, все вокруг радуются. Все красивое, украшенное – и как будто для тебя!

Ил вздохнул, закатил глаза, но потянулся к коробочке с чаем:

– Поспорил бы.

– Да ну ты чего! Всегда оптимист, а в свой день рождения решил приуныть?

– Ха, Ками, да с ним так каждый год, – хихикнула Ли, воюя с ленточкой. – День траура какой-то. До бала из него и улыбки не выбьешь.

– До бала? – подскочила на месте Ками. – У вас там что, и балы устраивают?

– А то! – Лилька гордо вздернула нос. – Праздник Теста – это тебе не хухры-мухры, это серьезное событие. Рано утром принимают новеньких – их имена вписываются в Тест, огроменную такую книжищу, в которой есть имена и дары каждого члена лагеря. А потом, как мелочь по отрядам рассуют, начинается веселье. В главный зал штаба ставят столы с едой и напитками, притаскивают инструменты, все наряжаются, как подобает. Короче, в этом участвовать надо! За два дня все ноги сотрешь от танцев.

– А почему два дня? Как на свадьбе?

– Да нет, просто второй день у нас на острове. А первый, – Ли переменилась в лице и скривилась так, будто ее сейчас наизнанку вывернули, – У этих, «синих»…