Текст книги "Omniphobia (СИ)"

Автор книги: A.maUS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

В комнате царил ужасный беспорядок. Весь пол был покрыт царапинами, судя по всему, какой-то лютый зверь поорудовал здесь когтями. Диванные подушки ярко-зелёного цвета были безжалостно растерзаны, и белый пух теперь катался по полу из-за сквозняка. В подставке, что стояла подле камина, не хватало кочерги. Можно предположить, что её использовали для самообороны. На одном из двух бежево-жёлтых кресел мелькнула маленькая чёрная тень – будто там сидел деревянный манекен размером с младенца, а блестели его огромные серые глаза. Но стоило кинуть туда взгляд, как можно было с лёгкостью убедиться, что это лишь наваждение. Нужно срочно убраться прочь из гостиной. Охватывает волнение – кажется, что должно произойти что-то плохое, но оно не происходит. Будто затишье перед бурей. Шаг через порог, погружение в странно-тусклую, почти чёрно-белую реальность с той стороны…

Я вышел из гостиной и услышал музыку. Она отчётливо звучала сверху – похоже, на втором этаже сам по себе включился телевизор. Точнее, он, наконец, поймал какой-то канал и перестал выдавать белый шум, что я слышал всё это время. Катаны я так и не нашёл. И – что было странно – поймал себя на мысли, что и не помнил про то, что искал что-то в гостиной.

Я пару раз моргнул, растерянно глядя на пусть и не яркое из-за сумеречного света, что царил во всём пространстве моей квартиры, но всё же цветное окружение. Стоп, но… только что оно казалось мне чёрно-белым. Я обернулся на гостиную. И окончательно понял, что ничего не понял: ведь именно гостиная сейчас выглядела для меня чёрно-белой, как в старом кино. И, честно говоря, её вид наталкивал на мысль, будто в моё «убежище» каким-то необъяснимым образом переместился здоровенный кусок чужого воспоминания.

Дрянное предчувствие накатило на меня с новой силой, а странный марш, игравший со второго этажа, не внушал доверия – он был искажён, как мелодия безумного цирка из одного знаменитого полнометражного аниме. Хотя, признаться, сейчас вся моя жизнь была похожа на «Паприку».

И особенно – то, что творилось с моей личностью. Я чувствовал, что там – по ту сторону двери – был совершенно другим человеком. Это меня напугало. Нужно было найти этот источник чужих воспоминаний – только их для полного счастья мне и не хватало. Я начал быстро размышлять: откуда в моей голове могли появиться совершенно не мои мысли, учитывая, что Тварь теперь не имеет власти над моим сознанием (как я надеялся)? В то же время я с разочарованием понимал, что именно к такому интерьеру, как в этой гостиной, будет причастен только, исключительно Инглиш. Больше просто некому.

Размышления мои были резко прерваны – что-то в гостиной зашумело, и я невольно снова кинул взгляд вглубь чёрно-белого пространства. Из-под дивана, что уже не казался мне ярко-зелёным, что-то вылезало. Сначала я увидел костяную лапу – белоснежные кости пальцев, затем предплечья. Носовая впадина на вытянутой острой морде. А потом целиком из-под мебели выбрался скелет среднего размера собаки. Черепушка скелета была разбита – не хватало почти половины лба, из-за чего одна глазница казалась просто огромной. Скелет замер, повернув клыкастую челюсть в мою сторону. А я, поражённый таким зрелищем, рванул вверх по лестнице, послав всё произошедшее самой известной и короткой дорогой. Уж лучше столкнуться с безумным цирком, чем смотреть на скелет с прошибленной черепной коробкой и не понимать, откуда я знаю, что эту собаку звали Хелли, и пристрелил бедняжку её же собственный хозяин в попытке защитить себя от острых клыков.

Я поднялся на второй этаж. Мелодия, которая уже начала подходить к своему развитию, играла из комнаты отца. Это было ожидаемо – только у него был телевизор с настолько мощными колонками. C опаской я приблизился к двери, стараясь не ступать по всё тем же рассыпанным вокруг вороньим перьям, и приоткрыл дверь.

На экране отцовского телевизора шла передача – прямой репортаж с парада. Но мне хватило нескольких мгновений, чтобы понять, что этот парад далёк от обычного – по улице на экране вышагивали стройными рядами переломанные куклы, мёртвые животные и отвратительные твари самых различных форм и мастей. Весь этот Чёрный парад перекатывался по улице в ритм заводной, но искажённой музыки, по направлению к камере, медленно увеличиваясь в размерах. И только тогда, когда сквозь музыку я услышал знакомые завывания безликих Потерянных, в моей голове проскочила шальная мысль, что экран вполне себе может выступать таким же проходом, каким были картины в Галерее. Из толпы протискивались безликие зелёные полугнилые твари, прорезая себе путь сквозь ломаных кукол пальцами-лезвиями. Они спешили, видимо, стремясь к «свету» – ко мне.

Но прежде, чем вся эта толпа смогла приблизиться на опасное расстояние, экран вновь зарябил и моргнул голубовато-белым. И перед парадом, прямо у самого края экрана появился парнишка-арлекин с задорной улыбкой. Лицо его было в белом гриме, с синими ромбами на щеке. Костюм его был вычурным – с серебристыми колокольчиками, вышивками и кучей деталей. Поэтому я не сразу узнал в нём Джона Эгберта. Однако, увидев знакомые ярко-синие, горящие жизнью глаза, сразу понял, кто стоит передо мной по ту сторону экрана. Джон тасовал колоду карт.

Для того, чтоб выиграть в покер, – бодро проговорил он. Потерянный потянул свои пальцы-лезвия к Эгберту, – из рукава достань ты Джокер! – парень обернулся к монстру и жестом, достойным марвелловского Гамбита, швырнул в него колоду. И безликого призрака, и всю процессию следом отнесло прочь от экрана сильнейшим воздушным потоком.

За моей спиной послышались шаги.

Дирк? Дирк, где ты? – это был голос Джейка.

Джон удивлённо посмотрел куда-то за меня. Будто услышал зов англичанина, ломая к чёрту несуществующую четвёртую стену между экраном и комнатой. И, ухмыльнувшись, Эгберт приложил палец к губам.

Тс-с-с, – заговорщицки шикнул он и растворился в помехах вместе с тёмным парадом-карнавалом.

В следующий момент в комнату вошёл Инглиш. Телевизор вновь издавал лишь белый шум, на экране ничего больше не проявлялось.

Дирк? Ох, наконец-то я тебя отыскал! – поразительно, что этот англичанин всё-таки явился спустя чёрт знает сколько времени.

Я повернулся к нему. Джейк прошел в комнату, всё так же улыбаясь. Но улыбка его была напряжённой.

Я услышал музыку и пришёл сюда, – проговорил он. Затем кинул взгляд на телевизор. – Она раздавалась оттуда, да?

Допустим, – я чувствовал себя как зверь перед прыжком. До сих пор не мог понять – стоит ли мне доверять Инглишу или сразу же послать его куда подальше. Нам о многом надо было поговорить. Но было бы лучше, если в этот момент у меня в руках было бы что-нибудь, что могло бы стать весомым аргументом в том случае, если наши переговоры зайдут в тупик. Я вновь пожалел, что так и не отыскал свою катану.

Я заметил синяки на шее призрака и тотчас решил, что стоит сменить тему. Рассказывать про Джона я не собирался.

Тебе уже стало лучше после того, как Анна тебя душила, я смотрю, – я не смог удержаться от шпильки. Джейк невольно сник от этой фразы, опустив взгляд.

Ну… Да. Хотя, конечно, давно я не переживал удушение. Тем более – от чьих-то рук, – произнес он, неловко почесав в затылке. Зелёные глаза вновь посмотрели на меня как-то печально и умоляюще. – А с тобой, приятель, всё в порядке? А то галерея была довольно-таки сложным миром…

Сложным – не то слово. Я много чего там повидал и выяснил, – я скрестил руки на груди. Инглиш тяжело выдохнул и, поправив рубашку, выпрямил спину, всё же найдя в себе силы, чтобы посмотреть прямо на меня. Он, как и я, прекрасно понимал, что там, в Галерее, мы ничего так и не выяснили.

Я изначально ничего не скрывал от тебя, Дирк, – проговорил он. Голос его немного подрагивал. – Правда. Но если… Если есть слова, которые помогут вернуть твоё доверие, то я…

Твоим словам я больше не верю, – я оборвал призрака на полуслове. Не потому, что был зол. Просто не хотел размусоливать разговоры надолго. Кто знает – может, даже с помехами, но Потерянные и прочие монстры, которых я видел, могут найти вход в моё убежище. Если, конечно, оно до сих пор является таковым, учитывая все изменения. – Я и до этого задавал тебе вопросы, и ты отвечал. А потом я терял близких. Единственное, что ты всегда говорил без вопроса – это кто умрёт следующим.

Прости, Дирк, но я ничего более не мог сделать, кроме как помочь тебе словесно, – англичанин развёл руками в стороны, невольно прогибаясь под моим напором. – Если бы я правда что-то мог, то я бы постарался сделать всё, чтобы твои близкие не пострадали. Честно! Но я ничего не мог, поскольку я – просто призрак! И мои возможности были очень сильно ограничены даже в плане информации. Я не знал, как в точности будет вести себя Тварь, и потому мне в итоге только и оставалось говорить о том, кто и когда умрет, поскольку я видел, когда она цепляла кого-либо! – здесь уже парень внезапно перешёл в наступление, сделав шаг вперёд. Я с места не сдвинулся. – Между прочим, я говорил тебе не затягивать с разрывом связи, дабы не умерло слишком много людей! Но ведь просто разбить куклу – это же так сложно!

И эту шпильку я выдержал с неизменным каменным лицом. Только слегка дёрнул бровью.

А где доказательства, что мои колебания не доводили тебя самого до белой горячки, а вещь, которую ты хотел, чтобы я разбил, просто каким-то образом оберегала меня от Твари внутри тебя самого? – парировать было легко.

Да нет же! Дирк, да ты послушай себя – что ты говоришь?! – Джейк всплеснул руками. Он накрыл лицо рукой и еле слышно продолжил. – Во имя всего сущего, ну почему? Почему именно сейчас? Мы же так близки к цели…

Убрав руку, Инглиш выдохнул. Он теперь выглядел, скорее, уставшим. И огорчённым.

Прошу, Страйдер, поверь мне – я всегда хотел лишь помочь! И тебе, и всем, кто был до тебя!

Особенно своей собаке, ага. Пристрелил её, как только она почуяла что-то неладное в своём хозяине. Предполагаю, эта метаморфоза, произошедшая с моей квартирой, тоже твоих рук дело, так? Это место снилось мне во снах, – я вспомнил это, пока призрак говорил. И гостиную, и выстрел, и собаку. Последнюю, кстати, я рисовал. И Джейк сам говорил, что пристрелил её, но никогда не объяснял, за что. Теперь это вспомнилось мне отчётливо и ясно. Чёрно-белая гостиная была куском моих сновидений, которые, если верить призраку, стоявшему передо мной, были не моими, а его воспоминаниями.

У Инглиша был вид, словно сейчас ему отвесили хорошую такую оплеуху. Парень пару мгновений смотрел на меня растерянным взглядом, а затем, сжав кулаки, с болью и долей раздражения проговорил:

Хелли заставила на меня напасть Тварь, – а вот и имя, которое крутилось в моей голове, когда я смотрел на собачий скелет. – Потому что, к сожалению, животные подвержены такому влиянию больше, чем люди. У меня не было выхода. Что касается этого места, – англичанин обвёл взглядом комнату, – то тут я тоже не при чём. Но да – планировка стала больше похожа на тот дом, в котором я когда-то жил, – увидев, как я медленно ухмыльнулся, Джейк осознал, что его слова сейчас играют далеко не в его пользу, и потому вновь провёл рукой по лицу. – Дерек, пожалуйста – не совершай ошибки. Из-за Анны твои мысли перепутались. Я честно, ЧЕСТНО никому не желал зла. Никогда.

А чем ты докажешь, что собака не напала на тебя, потому что ты и БЫЛ Тварью? Что насчёт твоего друга-журналиста, которого ты, между прочим, САМ толкнул под копыта лошади?

Это была ещё одна словесная оплеуха, сформировавшаяся из появившихся воспоминаний. И явно болезненней предыдущей. Инглиш то открывал, то закрывал рот с выражением лица, которое сочетало в себе шок, растерянность и обиду. А ещё гнев. Я не ожидал этого, но призрак явно разозлился. Настолько, что в следующий миг резко стукнул со всей силы по стене рядом.

ЭТО НЕ ТАК!

Раздался звон разбитого стекла. Что-то упало от удара и разбилось.

Я обычный человек, попавший в отвратительный кошмар! Кошмар, который длится для меня не день, не два, а сто с лишним лет, чёрт возьми! С того самого момента, как я сжёг ту куклу, я попал сюда, – парень развёл руками в стороны, и от отчаянья его голос дрожал, – и застрял тут! Кто… Кто знает, может всё, что происходит – это мой личный ад, созданный моим же больным сознанием, – он нервно хохотнул, опустив взгляд.

Я смотрел на него. Внимательно и с опаской. Я хотел ему верить, но не мог убедить себя, что всё, что я сейчас вижу, – это не хорошо спланированный фарс, созданный специально для того, чтобы моё сочувствие усыпило бдительность. Но Джейк был близок к истерике – я надавил на его слабые места, и он на глазах прогибался под моим напором. И я не знал, как на это реагировать.

В груди что-то кольнуло, и я опустил взгляд на своё солнечное сплетение. Здесь я и увидел, как между мной и Инглишем протянута нить. Такая же толстая и ярко-малиновая, как и была. Нить, олицетворяющая мою жизнь.

Тварь жрёт чужие жизни и чувства, используя их как ресурс для кошмаров, – негромко проговорил я, неотрывно смотря на мерцающую нить.

Тогда я точно не Тварь, – англичанин ухмылялся, явно чувствуя иронию сказанного. – Я так никогда не мог.

Да? Сейчас тогда проверим, – мне стало любопытно. Я понял, как одним движением могу раз и навсегда разобраться в том, что меня так волновало. Смогу расставить все точки над этими злополучными ё. – Раз ты не можешь меня жрать, то тогда зачем тебе быть связанным со мной?

Вопрос был риторическим. Джейк вскинул на меня испуганный взгляд, но прежде, чем он что-то успел сказать или сделать, я протянул руку и взялся за малиновую нить, а затем резко дёрнул её на себя, ни секунды не колеблясь.

Нить натянулась и звонко лопнула, а Инглиш хрипло, пронзительно закричал от боли. Его грудь в буквальном смысле разорвало, и на месте сердца начала зиять огромная дыра. Если бы он и так не был мёртв, то точно моментально скончался бы от такой раны.

Призрак поднял на меня взгляд, и в зелёных глазах не осталось никакой злости. Только грусть и доля обиды. Но притом и сожаление. Руки, дрожа, пытались прикрыть дыру. Зияющая в его груди рана не кровоточила. Вернее, кровь, больше похожая на чернила, текла, но, только успев пропитать одежду, стала пропадать, превращаясь в пепел. Как, в итоге, и рана в целом.

Тонкая струйка такой же чёрной жидкости потекла из уголка рта Инглиша. Он всё больше стал напоминать книгу, из которой безжалостно выдрали почти все страницы, а затем швырнули в огонь. Кусочки обгоревшей бумаги, падавшие из груди призрака, на которых я увидел какие-то даты, буквы, даже целые фразы, на глазах превращались в хлопья серого пепла. А потом и всё вокруг тоже начало истлевать.

И где-то еле слышно звучал смех. Тот самый, что я услышал, когда разбил Бейзил. Я не мог его спутать ни с каким другим – от него мурашки пробежали по коже.

Я заглядывал в эти зелёные, полные отчаянья глаза, и во мне боролось две сущности. Одна твердила, что нужно окончательно уничтожить Джейка и избавиться от него, и тогда я одержу победу. А вторая невыносимо кричала и стонала от боли и страха, будто сейчас я отказался от единственного билета на свободу, предпочтя вечную жизнь в этих безумных снах.

Но всё же… То, что единственное место, которое было относительно безопасным, истлевало вместе с раной Джейка, его взгляд и мои собственные ощущения склоняли чашу весов именно в сторону второго – напуганного голоса в моей голове. Голоса сердца.

Что я натворил? – сорвалось с моих губ, а затем я провалился сквозь истлевший пол.

Condemno (лат.) – виновен (дословно: приговариваю, осуждаю).

========== XVI. Aeternum vale ==========

??? неизвестного месяца ???? года. День ???

В этот раз не было никакого длительного падения через непонятную пустоту или чего-то подобного. Всё вокруг заволокло какой-то белой дымкой, а затем достаточно быстро настало приземление, так что я даже не успел опомниться. Ну, что уже хорошо, так это то, что оно не было болезненным – кажется, я упал на что-то относительно мягкое.

И что же теперь? Это всё? Что в принципе случилось? Я честно боялся открыть глаза. Что-то внутри подсказывало мне, что всё не могло закончиться так просто. Я лежал, прислушиваясь к своим ощущениям и стараясь понять, что находится вокруг. Но слышал только собственное дыхание и мертвенную тишину окружения.

Медленно я приоткрыл глаза и почти сразу вздрогнул. В упор на меня смотрел Рон – тот самый парень-гризер из странного Леса. Он лежал напротив меня на спине, с запрокинутой головой и раскрытыми глазами, отражающими печать смерти и далёкие отголоски страха.

Пытаясь понять, какого чёрта, я бросил короткий взгляд вокруг. И замер – поскольку увидел, что ответом на мой вопрос, где я, была огромная груда человеческих тел. Да, Рон тут был не единственный мертвец – их были тысячи. Куча людей разного возраста – от совсем детей до мужчин и женщин средних лет – разных рас и из разных эпох (это можно было определить по одежде), которые были хаотично навалены друг на друга. Все так или иначе покалеченные. И все – мертвы. И, как оказалось, я приземлился точно по центру этой горы трупов.

Из краткого ступора от осознания этого меня вывела огромная многоножка, выползшая прямиком изо рта Рона, чьи глаза медленно закатились куда-то вглубь. Я поспешил подняться на ноги – надо было срочно выбираться отсюда, пока мои нервы не сдали окончательно. И желательно на твёрдую почву. Неуклюже спотыкаясь и стараясь не слишком вглядываться под ноги, я поспешил вниз по этой горе туда, где по моим соображениям и искренним надеждам должна была быть земля (очень не хотелось, чтобы в этом месте почвой служили именно мертвецы).

В конце концов, добраться до земли мне всё же удалось, пусть и с огромным трудом – груда тел казалась бесконечной, и, похоже, в один момент я увидел ещё одно знакомое лицо. Если та бледная блондинка с распухшей фиолетовой ногой и правда была Анна…

Но ладно. Теперь я наконец-то стоял на твёрдой почве. Вернее, жалком клочке оной, который через пару метров уходил под воду. А вдали не видно ничего, поскольку дымка вокруг всё скрывала, оставляя лишь неясные очертания.

Это место очень походило на болото. Туманное, кишащее мертвецами и пропитанное духом смерти. Я судорожно поёжился и потёр себя за предплечья. И хотя в этом сне на мне оказалась моя малиновая толстовка с разделённым на пустую и заполненную половинки сердцем, здесь было зябко не из-за температуры. Я чувствовал себя даже не на кладбище – с испугом я понимал, что это, скорее, больше походило на дно братской могилы. Очень большой братской могилы. И так вышло, что меня попросту зашвырнули сюда. Как всего лишь ещё одну сломанную куклу в огромную груду таких же. Правда, я был пока ещё жив. Пока. Кто знает, что может поджидать меня здесь. Вполне может быть и так, что я найду здесь свой конец так же, как Рон когда-то нашёл свой, заблудившись в лесу из своих страхов…

Надо сосредоточиться. Что-то делать. Хотя бы уйти подальше от этой гигантской кучи трупов, возвышающейся надо мной.

Обследование окружения чуть внимательнее дало результат – неподалёку обнаружилась небольшая тропа, уходящая куда-то вдаль. Я выдохнул и не спеша направился вперёд по ней. Оставалось лишь надеяться, что она достаточно устойчива и не приведёт меня прямиком к собственной гибели.

По крайней мере, абсолютно точно ясно было одно – разрыв связи с Джейком пользы мне не принёс. Скорее, наоборот – только усугубил моё и без того патовое положение. Но, впрочем, это ещё предстоит выяснить.

Тропа была узкой, но тем не менее устойчивой. Даже подозрительно устойчивой, и это напрягало меня. Но я всё равно продолжал идти вперёд, пусть и не знал толком, куда иду.

Через где-то метров пять (или больше? Трудно определить расстояние в тумане) я увидел странный силуэт над водой неподалёку. От него тонкими струйками вилась вверх сажа. И ещё куда-то ввысь тянулась тончайшая бледно-золотая нить. Нить души. Я замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, вглядываясь в фигуру вдали. Нить тянулась вверх – куда-то вглубь плотного тумана. Она слегка поблёскивала, и я мог поклясться, что ощущал слабый пульс, хоть и не касался этой нити. Это было странно и пугающе. В голову закрался вопрос – почему я в принципе вижу эти нити? Ведь такое наверняка мог только…

Нет. Не хватало мне только ещё и вправду стать таким, как он. Стать Механиком.

Надо идти дальше. Встряхнувшись, я продолжил свой путь.

Через пару метров я заметил такой же силуэт уже с другой стороны тропы. Он был немного ближе, и потому можно было разглядеть – это была человеческая фигура (притом явно женская), но то ли будто выточенная из чёрного дерева, то ли просто настолько сильно сгоревшая, что стала угольками. Чёрная поверхность, источающая струйки пепла, была покрыта сеткой мелких и крупных трещин. Нить выходила откуда-то из-за спины – чуть толще и ярче нити предыдущей фигуры – цвет её был тёмно-малиновым. Её пульс я ощущал сильнее. Он был учащённым – будто после бега. Или во время сильного испуга.

Я на некоторое время замер, неотрывно смотря на нить, и чем дольше стоял, тем больше понимал – эта фигура (девушка?) боится. Её кто-то пугает и мучает, а она ничего не может сделать. Все они тут – обречённые на муки пленники без возможности уйти на покой. Это было ужасно.

Я потянулся к малиновой нити в бессознательном порыве сделать что-то правильно. Попытаться спасти хоть кого-нибудь. Но когда расстояние между нитью и моими пальцами сократилось, я услышал незнакомый девичий голос, истошно прокричавший «НЕТ!», и одёрнул руку. А затем поспешил прочь, не смотря на обугленную деревянную фигуру. На душе скреблись кошки.

Не хотелось понимать того, что это был живой человек. Не хотелось предполагать, кто была эта девушка и как она оказалась здесь (и почему на краткий миг, когда раздался её крик, я снова услышал скрип шарниров, а в голове мелькнул образ Бейзил). Не хотелось думать о том, что когда-нибудь, рано или поздно, но и я буду так же стоять здесь, безликий и в вечном состоянии ужаса. Если уже не стою…

Тропа казалась бесконечной. Мимо всё мелькали такие же безликие чёрные фигуры, но я не мог и не хотел смотреть на них. Спешил по тропе, стараясь не сосредотачиваться на судорожном биении чужих напуганных сердец, которые слышал от всё учащавшихся деревянных статуй. И так до тех пор, пока я чуть не запнулся о торчащий из земли корень какого-то дерева и, неловко шагнув, оказался на более широком участке. Что ж, это несколько отрезвило меня – я снова сосредоточился на окружении, забыв про внутренний водоворот эмоций.

Очередной островок. И... кажется, неподалеку слышались голоса? С долей настороженности и любопытства я направился на их звук.

Давай-давай, ещё партеечку! Боже, я и не догадывался, как скверно ты играешь в карты!

Этот голос был мне не знаком. Но можно было предположить, что это – очередная жертва, сохранившая относительную способность мыслить и общаться, как Рон или Анна. Из-за манеры речи казалось, что его взяли и записали с какого-то старого фильма годов тридцатых-сороковых.

Однако прозвучавший следом голос заставил меня дрогнуть и невольно ускориться:

Счастливчик, ради всего святого. Я же давным-давно говорил тебе, что не люблю карточные игры и не умею в них играть. Прошу – хватит уже.

Тут нельзя было ошибиться – это говорил Джейк. Жив! Он не пропал, а всё ещё жив! Но в последний момент я замер на месте, не решаясь идти дальше, хотя уже видел два силуэта. Туман в этом месте был не таким густым, как до этого. Будто его специально разогнали, позволяя мне насладиться зрелищем и почувствовать себя грязным предателем.

Двое человек сидели на небольшом расчищенном пятачке земли под сухим деревом. Один из них – несомненно Инглиш. Всё в том же костюме, но значительно чернее, чем раньше. Особенно в центре груди. Концы волос были явно опалены, а ожог, что ранее виднелся на щеке, теперь занимал чуть ли не половину лица.

Но я же тебя научил, и правила ты понял, так что давай – бери карты. Делать нам с тобой всё равно больше нечего, – сидящий рядом с ним незнакомец почти тараторил.

Ты просто неисправим… – англичанин тяжело вздохнул и поднял с земли несколько игральных карт.

Неизвестный парень довольно ухмыльнулся. Теперь ощущение, что он выскочил из старого чёрно-белого кино, только усилилось – невысокий и щуплый, он был одет как типичный мафиози: в тёмно-зелёном двубортном пальто, белой рубашке (на которой на уровне груди расползлось зловещее бурое пятно – видимо, этого незнакомца когда-то хорошенько нашпиговали свинцом) и тёмно-зелёных брюках на салатовых подтяжках. Шляпа-котелок серого цвета с лавандовой лентой на тулье лежала рядом с ним на земле. Чёрные волосы были зализаны назад. Не хватало для полноты образа разве что Томми-гана*.

Однако самой примечательной деталью картины было не всё это. Нити. Тусклая жёлто-оранжевая, выходящая из груди неизвестного, плавно переходила в очень яркую бело-золотую, которая выходила из груди Джейка.

Вот она. Это была та самая Связь, из-за которой Инглиш приходил по первому моему зову. Та Связь, которая помогала нам вместе проходить испытания. Он и правда дух-хранитель, а эта ярко-золотая нить – его душа, которая не желала сдаваться…

Я спрятал руки в карманы толстовки, не зная, как поступить. Меня обуревали смешанные эмоции – стыд, досада, злость и желание всё исправить. Но сложно простить предательство, так ведь? Инглиш, конечно, казался человеком исключительной доброты, но после того, что произошло… Навряд ли он меня и видеть-то захочет – ведь я наговорил ему столько всего. Даже хуже – методично надавил на каждую больную точку, чтобы отдалить англичанина от себя. Чёртов манипулятор… Вот уж правда – всё-таки я такой же, как Механик.

Ладно. Сейчас было два варианта, как поступить. И, честно говоря, был больший соблазн последовать второму. А именно, пойти куда-нибудь ещё. И я даже намеревался так и поступить. Спрятал руки ещё глубже в карманы и поспешил скрыться в тумане. Но в какой-то момент меня будто током ударило. Мне смотрели в затылок, и я даже знал, кто.

Хм? Что там? – проговорил незнакомый картёжник, а затем понизил тон, сбивающимся голосом прошептав:

Только не говори, что опять Он появился.

Чёрт, надо было быть расторопнее. Потому что теперь на меня явно смотрело уже двое.

Н-нет, Счастливчик, это не он, – голос Джейка слегка дрогнул. Кажется, в нём слышалось… облегчение? С чего бы? – Это просто ещё один подобный тебе человек. Только, в отличие от тебя, он ещё жив.

Опа! Точно жив? Эй, малой! – теперь от контакта было не отвертеться.

Я обречённо вздохнул и развернулся. Убегать не хотелось, но и смотреть в глаза Джейку было выше моих сил, потому я почти отсутствующим взглядом посмотрел на сидящего рядом с ним мертвеца, уже не пугаясь ни его стеклянного взгляда, ни мертвенно-бледной кожи. Ведь такие, как он – всего лишь потерянные души, которых смысла нет бояться. Бояться тут надо того, что держит нас всех в плену. И было прекрасно видно, что это точно не Инглиш.

Его зовут Дирк Страйдер, – представил меня тем временем англичанин. Он грустно улыбнулся. – И могу тебя заверить, Счастливчик – он абсолютно точно ещё жив.

Ну да, иначе бы, наверное, не воротил бы глаза так стыдливо.

Хей, Дирк, это Счастливчик, – теперь Джейк обращался уже ко мне. – Ну… вообще, его зовут иначе, но предпочитает он, чтобы его называли по его мафиозной кличке – Счастливый Клевер, – он слегка пожал плечами. – Или Счастливчик. Или просто Клевер.

Здрасьте, – сухо ответил я. – Ну, как играется в этом месте?

Тухляк, – Счастливчик пожал плечами, – но всё равно лучше, чем торчать здесь одному. Точнее, как – помимо меня тут полно затерянных душ, но мало кто из них соглашается играть со мной в карты. Обидно. Так что хорошо, что ты вернулся, Инглиш, – Клевер хлопнул англичанина по плечу. – А то тогда заставил меня сжечь мою любимую колоду, а затем пропал, будто тебя и не было никогда. И кто бы мог подумать – в этот же вечер, как я сжёг карты, получил пулю. Вот уж «везение».

Инглиш на это лишь поджал губы.

Тебе бы повезло больше, сделай ты это раньше, как я тебе говорил, – выдохнул он, откладывая свои карты. – И вернулся я только потому, что так получилось. Тварь закинула сюда. И, если быть откровенным, Счастливчик, я сейчас должен заниматься другими делами, а не проигрывать тебе очередную партию в покер.

Ну, парень, нет уж, – Счастливчик хмыкнул. – Я и так проторчал в этой дыре чуть ли не вечность. Так что будь добр…

А на что вы играете? – нарушил своё молчание я. Слова Джейка подействовали на меня как отрезвляющая пощёчина, и я вдруг понял, что именно сейчас будет сделать правильно.

Инглиш с удивлением посмотрел на меня.

Хм. Да, вроде бы, ни на что – денег ни у кого из нас нет, равно как и в принципе чего-либо стоящего, – он пожал плечами.

А что? Ты играешь? – услышав мои слова, Клевер мгновенно оживился.

Почему бы и нет. Но вот что – я всегда играю со ставками. Без них нет никакого интереса, – я сделал пару уверенных шагов вперёд и пересёкся с Джейком взглядами. Да, мне было до сих пор отвратительно и стыдно. Но я впервые за последнее время точно знал, как должен поступить.

А-ха-ха, вот это я понимаю, – Счастливчик чуть отодвинулся и, собрав все карты, начал профессионально их тасовать. Запонки на манжетах рубашки в виде четырёхлистного клевера и лавандового бильярдного шара с цифрой «4» слегка поблёскивали в сумраке болота. – Но Джейк прав – поставить нам ровным счётом нечего.

Тогда поставь на кон свою связь с Инглишем.

Руки картёжника на момент остановились. На лице его промелькнуло сомнение. Сам Джейк, в свою очередь, понимающе улыбнулся. Он поглядел на Клевера.

Что такое? Ох, приятель, неужели ты растерял свою хватку и боишься делать такую серьёзную ставку? – это была явная провокация. Инглиш подыгрывал мне. Впрочем, ему и правда наверняка уже надоело только лишь играть в покер.

Нет, но ставка получится только с одной стороны. К тому же, я слабо представляю, как ты смо… – но я прервал Счастливчика на полуслове. Просто зажал связанные нити между пальцами. Это удалось мне даже слишком легко.

Я старался не сжимать сильно и держал нить как можно более аккуратно, но побледневшие лица Джейка и Клевера вновь отозвались в груди испугом и уколами совести. Эта сила была для меня чересчур естественной. Будто она всегда у меня была, а я не догадывался.

Слушай сюда. Если выиграю я – ты отпускаешь Джейка. А если выиграешь ты… – я на мгновение смолк, сглатывая ком в горле, а затем выпустил нить из пальцев. – Тогда сможешь взять меня вместо него. Другим жертвам дух-хранитель будет нужнее.