Текст книги "Omniphobia (СИ)"
Автор книги: A.maUS
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Нет, не где-то. В картине.
Открыв глаза, я повернулся к полотну и слегка ухмыльнулся.
Дверь за полотном или полотно-портал, – озвучил я свои мысли. Это открытие, надо признаться, заинтриговало меня. И притом в хорошем смысле. Что за механизм там может быть? – Судя по тому, что дальше меня сюда никто не добирался, ты понятия не имеешь, что на той стороне, верно, Джейк?
Только примерно, – англичанин перевёл взгляд на меня. – Потому что, – голос его слегка дрогнул, и в нём мелькнула грусть, – кажется, я знаю, чей это мир, – но парень быстро встряхнулся, а затем поднял руку и коснулся поверхности картины.
Вернее, коснуться Инглишу ничего не получилось. Его рука прошла насквозь. Картина перестала быть просто картиной. Значит, теперь это портал. Потрясающе.
Что ж… Тогда пошли. Расскажешь обо всём по ходу дела, – хмыкнул я. А затем мы вместе шагнули внутрь картины, переступив через нижний край огромной рамы.
*
Ничего особого не произошло во время перехода. Лишь лёгкий холодок пробежался по моему телу, когда я переступил через раму, но не более того. Гораздо более интригующим было то место, куда мы попали.
По виду это был именно тот коридор, что был изображён на картине – бежевые стены, тёмно-коричневый паркет на полу, люстры, подобные той, что была в комнате с лифтом, наверху и картины, висящие на стенах через равные промежутки друг от друга. Однако мне было достаточно пары секунд, чтобы заметить различия. Картины располагались теперь не только по стенам, но и на потолке, придавая тем самым помещению некоторую сюрреалистичность. В дополнение к этому от одной рамки к другой шли какие-то странные неглубокие борозды. Будто выеденные в краске и штукатурке каким-то раствором кислоты или чем-то подобным, они создавали замкнутый поперечный круг. Складывалось впечатление, будто в этих местах соединяются части коридора… Или это просто своеобразная деталь интерьера? Кто его знает на самом деле. После всего начинаешь придавать особое значение даже таким мелочам, которые кажутся не слишком достойными внимания.
Мы с Джейком неторопливо направились вглубь коридора. Прекратив обращать на борозды внимание, я с долей любопытства стал разглядывать висящие на стенах полотна. Надо заметить, там было на что посмотреть.
Первой была картина, на которой изображалась витрина магазина с манекенами (у тех совершенно отсутствовали ноги, а головы были наклонены вниз – как будто они были озадачены отсутствием своих нижних конечностей; надпись под картиной гласила «Магазинчик на углу, 1953»).
Дальше – пасмурное небо, проглядывающее сквозь покрытое дождевыми каплями стекло окна («Осенняя меланхолия, 1950»; довольно красиво – видно даже мокрые дорожки и блики света).
Ещё дальше – цветущий сад («Весна. Воскрешение природы, 1955»; в принципе, никаких особых деталей – лишь довольно широкие мазки разных цветов, но всё равно живописно).
Парочка лондонских пейзажей, что удивительно (обе названы «Грёзы Туманного Альбиона, 1957»; город я узнал ещё по изображённым достопримечательностям – Тауэрский мост и, конечно же, Биг Бэн; виды были явно старинными, ибо рядом с Биг Бэном виднелся дирижабль, да и в целом картины были написаны в коричневых тонах, имитируя старые гравюры и фото).
А вот после этого пошло кое-что неожиданно абстрактное. Безликая белая фигура, изображённая только до бёдер, тянется сквозь тьму к свету («Свет Надежды да укажет путь, 1958»; складывалось впечатление, что картина живая, и что фигура и правда тянет руки вверх).
Дальше – две фигуры, опять же безликие. Та, что была на переднем плане, была белая и нарисована опять же до бёдер, от груди к фигуре позади шла тонкая рыжеватая нить. Фигура на заднем плане же держала одну руку – белую – на плече фигуры спереди, а вторая – чёрная – сжимала ножницы, в которых находилась нить («Хранитель/Дьявол, 1958»; эта картина была мне не совсем понятна, но в то же время что-то в ней было и знакомое).
А затем…
Хм, надо же, – задумчиво протянул Джейк, проходя вперёд. Он коснулся рукой рамы одной из картин слева. – Да, я точно знаю, чей это мир. Вспомнил это.
Я подошёл поближе, чтобы рассмотреть заинтересовавшее призрака полотно. И искренне удивился, увидев на нём… самого Инглиша. Вид у него на полотне был немного растерянный, он улыбался, стоя прямо и спрятав руки за спиной. Можно было подумать, что англичанин выглядел как обычный парень в костюме путешественника начала двадцатого столетия, но более серые тона, которыми была выписана его фигура, чётко давали понять – на картине изображён мертвец. Подпись была простейшей: «Джейкоб, 1958».
Когда-то был один человек, с которым мне удалось установить связь практически такую же сильную, как с тобой, – несколько отстранённо проговорил Инглиш. – Девушка из далеких пятидесятых. Умная, общительная и очень творческая натура. Она училась на ветеринара, хотя у неё всю её сознательную жизнь была боязнь змей. Как видишь, рисование было и её хобби тоже.
Он опустил взгляд. Лёгкая улыбка, что до этого держалась на его лице, ушла.
Я бы сказал, что её смерть была иронией судьбы. Роковая случайность – какой-то сумасшедший притащил к ней животное на усыпление. Якобы больную кошку. А на деле это оказалась ядовитая змея, которая в итоге ужалила её в ногу.
И, конечно же, этому поспособствовала Тварь? – пока шёл рассказ, я разглядывал Джейка на картине, невольно сравнивая нарисованное изображение с призрачным оригиналом. И чёрт – последний сейчас выглядел намного хуже. Тогда, в лифте, я уже уловил некоторые детали, но сейчас при лучшем свете и самочувствии, плюс с примером для сравнения я смог понять, насколько всё плохо. Англичанин казался каким-то серым, будто покрытым копотью. Его руки и щека были покрыты красноватыми ожогами, а концы волос будто были слегка опалены. Инглиш менялся, но заметил я это только сейчас.
Именно. В её случае Тварь решила, что лучшим сосудом для неё будет зеркало, доставшееся от покойной тети, – продолжал говорить Джейк. Он поджал губы, так что чуть выступающие передние зубы стали видны. – Она так и не смогла его разбить, и наша связь в принципе оборвалась…
Да уж, не лучший конец… Кстати, чел. Ты в порядке? – с долей тревоги поинтересовался я. Вдруг все эти изменения влияют на англичанина не лучшим образом, а внешне этого не видно просто потому, что он хорошо это скрывает?
А может, и нет. На мой вопрос Инглиш вопросительно поднял бровь.
Хм? Да, со мной всё нормально. Ну, насколько всё может так быть с человеком в моём положении, хех. А что?
Я, конечно, понимаю – ты умер в пожаре, и все дела, – я ещё раз посмотрел сначала на портрет, а потом на призрака. В голове мелькнула мысль о портрете Дориана Грея, но быстро улетучилась – не совсем подходящее сравнение, – но на картине ты выглядишь в разы лучше, чем в реальности. Посмотри на свои руки – они все в ожогах, да и ткань одежды и волосы будто обгорели. И левая щека тоже вся красная.
Да? – Инглиш оглядел свои руки и слегка коснулся своей обожжённой щеки. Ей-богу, такое чувство, что появляющиеся изменения вообще никак не тревожили его. Впрочем, он уже мертв – с чего бы ему испытывать боль?.. Нет, стоп – он сам говорил, что может ощущать прикосновения. Да и тот удар в скулу, которым я сбил с него очки, англичанин почувствовал (и ещё как. Чёрт, нехорошо всё-таки получилось). В чём же тогда дело?
Видимо, парень просто забылся – потому что от прикосновения к ожогу он всё же чуть-чуть поморщился.
Вот незадача. Видимо, Тварь пытается так или иначе меня обезвредить, приближая меня к тому облику, в котором я кончил своё существование, – протянул Джейк. – Хотя, я не понимаю, как она это делает.
Я нахмурился, но решил, что раз призрак сам не знает, что с ним, то мне уж тем более никак не догадаться. Вздохнув, я пошёл вдоль стены дальше вглубь коридора.
I guess I'm just a fool;
Who never looks before he jumps,
Ev'rything happens to me, – песня Синатры, звучащая наверху, уже какое-то время была другой. Интересно, сколько их в принципе прозвучит. Пока, что занятно, не было ещё ни одной, которую я слышал когда-либо. Видимо, очень старые.
Думаю, что стоит поспешить. Это спокойствие и затишье мне не нравится, – проговорил я, пряча руки в карманы джинсов. Хм, кстати, мой гардероб опять поменялся – вместо майки, пижамных штанов и босых ног я был одет в чёрные джинсы, серую футболку и рыжие кеды. Только вот ножен от меча на поясе больше не было… Так вот что так металлически лязгнуло тогда на кухне!
«Проклятье», – мысленно чертыхнулся я. Тот факт, что я был безоружен, меня очень сильно напрягал. Ведь наверняка Тварь не позволит нам просто так бродить по коридорам.
Говорят обычно, что затишье случается перед бурей, – хмыкнул Инглиш.
Будто в подтверждение его слов и моих недавних мыслей откуда-то сзади послышался шум. Что-то старательно ломали. Какую-то деревяшку или вроде того. Где-то я уже слышал подобные удары. А особенно – тот хриплый стон, который раздавался сквозь них.
Вот только не надо мне тут дерьмовых предсказаний, – сказав это, я резко обернулся в сторону шума. Внутренне я приготовился бежать, как только покажется угроза моей жизни.
В следующий момент за спиной Джейка в картине, которая изображала его самого, появились какие-то полосы, перечёркивающие всё изображение, а затем рисунок рассыпался лоскутами. На месте улыбающегося лица Инглиша появилось то, что осталось от лица потерянной души, которая теперь судорожно шкрябала пальцами-лезвиями по тонкой грани между рисунком и реальностью, издавая нечеловеческий хриплый вой.
Пресвятые Мария и Иосиф! – высказывание англичанина, конечно, звучало достаточно комично (пусть он и был изрядно напуган), но в данной ситуации смеяться было некогда. – Не думал, что они проберутся так далеко. Надо искать, куда идти дальше!
Сказав это, призрак ринулся вперёд. Я не замедлил рвануть следом за ним. Звуки за спиной подсказывали, что зеленокожая тварь выбралась-таки из картины и притом не в одиночестве – выли уже явно минимум две.
Поскольку коридор оканчивался, по сути, тупиком, далеко мы не продвинулись. Джейк начал оглядываться вокруг с долей тревожности в поисках хоть какой-нибудь подсказки, что делать дальше. Я также глядел по сторонам, судорожно перебирая в голове варианты действий. Их было не очень много, по сути: либо искать проход в какой-либо из картин (в конце концов, если такой трюк уже срабатывал, то может сработать и теперь. Надо только понять, как определить картину-портал), либо развернуться и попробовать дать отпор преследующим нас потерянным душам (что сложно, но не невозможно).
В следующий момент всё вокруг внезапно вздрогнуло. В песне Синатры проскочил какой-то странный звук (как когда игла проскакивает мимо дорожки в пластинке), а затем послышался механический шум – как будто где-то начали проворачиваться огромные шестерёнки. Где именно – понятно стало сразу, поскольку коридор, в котором находились мы с Инглишем, внезапно начал поворачиваться по часовой стрелке.
У меня невольно подкосились ноги, когда пол вдруг начал косить на один бок. Пришлось даже ухватился за стену, но та не была надёжной опорой. Ладонью я почувствовал вибрацию – все стены мелко трясло, будто они и правда были частью огромного механизма.
И всё же… Может, вся эта галерея – не просто галлюцинация и образы, почерпнутые из угасающих сознаний? Может, в ней есть нечто большее? Но думать было некогда – рядом с моей ладонью пронзительно зашипела спугнутая змея. Какая именно это змея, я понятия не имел, но её агрессивное поведение мне не нравилось. Не хотелось помимо уже имеющихся шрамов на лице заработать ещё и змеиный укус…
Тем временем потерянные души продолжали ломиться извне – уже из других картин. Пострадавшие полотна свешивались вниз лоскутами, и с них стекала рыжевато-бурая жидкость, очень похожая на кровь с гноем. Если раньше численность этих тварей позволяла рассматривать борьбу как вариант действий, то теперь, когда их было по меньшей мере штук семь, сопротивление равнялось суициду. Оставалось только бежать. Но куда?
Ответ нашёлся сам собой. Я не успел толком понять, что произошло. Моя рука соскользнула со стены, а затем я внезапно провалился куда-то, как в кроличью нору. Тотчас пространство вокруг поменялось – я летел через серую, туманную улицу, полную безликих людей, шедших одной толпой. И вроде как нёсся я вниз, но пол почему-то находился под моей грудью. Так что выходило, что я летел вдоль улицы, лишь чудом не врезаясь ни в кого из окружающей толпы.
Тут я осознал – это был мой мир. Тот самый мир, с которого начался весь этот кошмар. Мир бесконечной толпы. Но прежде, чем я смог как-либо отреагировать на это, я проскочил в раскрытую нараспашку дверь одного из магазинов, что располагались по сторонам улицы, и очутился в очередном коридоре галереи, вылетев из одной из картин. Тут уже сбрендившая сила притяжения всё же потянула меня вниз, а не в бок, и я с глухим звуком шмякнулся на пол.
Падение несколько выбило воздух из моих лёгких, поэтому, приподнявшись на руках, я принялся судорожно дышать. В голове у меня всё не хотело складываться логическое объяснение того, что буквально только что произошло. А затем поток мыслей в принципе был прерван чьим-то громким возгласом удивления и глухим шлепком упавшего на пол тела.
По-моему, я начинаю понимать, что чувствовала Алиса, прыгнув за Белым Кроликом в нору, – проговорил Джейк, приподнимаясь над полом. – Ф-фу-ух, вот это было внезапно!
Что ж, уже хорошо понимать, что он тоже успел избежать опасности.
Ты цел, Страйдер? – Инглиш перевёл взгляд на меня.
Более-менее, – выдохнул я и медленно встал на ноги. – И да – я теперь понимаю, как ощущала себя Челл, с разгона проносясь через порталы.
К сожалению, даже в данном случае торт окажется ложью, – можно было подумать, что призрак высказал это случайно, но, судя по лёгкой ухмылке, он всё-таки знал. Понаслушался из моих разговоров.
Жаль. С такой мотивацией – особенно сделанной руками Джейн – можно было бы и горы свернуть, – ровным тоном ответил я (но шутку оценил) и направился вперёд, начав осматриваться в новом коридоре.
But now, I just can't fool;
This head that thinks for me.
I've mortgaged all my castles in the air, – Синатра тем временем не прекращал всё так же воодушевленно петь. Чем дальше всё шло, тем меньше эти лиричные песни вписывались в картину происходящего. Особенно учитывая тот факт, что моей жизни было теперь минимум три угрозы.
Я подошел к одной из картин, висящих на стенах коридора. На ней было изображено туманное озеро и белая лошадь. По морде еле заметно стекали слёзы. Здесь на раме не было никаких змей, но при этом картина не была статичной. Лошадь стояла, но было заметно, как ветер слегка развивает её белую гриву. Под картиной было написано название «Келпи». Кратко и по смыслу. Я бы не удивился, если бы эта лошадь через какое-то время превратилась в жуткую клыкастую тварь с камышами вместо гривы.
Прикосновение к поверхности картины дало понять, что нет, это не портал. Просто картина. Да, движущаяся, но картина. Хмыкнув, я направился дальше, приглядываясь к другим полотнам. Некоторые из них тоже двигались, какие-то были статичными. Но все они не были порталами. Как же тогда понять, в какую именно можно «войти»?..
Музыка продолжала беззаботно играть в вышине (старина Фрэнк, если ты хочешь успокоить, то ты делаешь это неправильно). Но вдруг в мелодии снова проскочил странный инородный звук. А затем стены вновь пришли в движение.
Да что ж ты будешь делать-то! – с долей возмущения воскликнул Джейк, прильнув к той стене, что пошла сейчас вниз.
Здесь я отметил ещё кое-что интересное в устройстве Галереи – мало того, что стены двигались, так и картины менялись. В первый раз, когда коридор стал поворачиваться, этого не произошло, да, но сейчас рамки некоторых полотен повернулись на сто восемьдесят градусов, а краска с них начала стекать вниз. Как раз по тем самым бороздам в стенах, которые я отметил раньше. Что ж, наверное, сейчас лучше всего будет стараться не прикасаться к краске.
Само собой, через некоторые картины вновь начали прорываться потерянные души, всё так же завывая. Надо было срочно искать очередную картину-портал, хотя я всё ещё не понял, как именно её определять.
Дирк! Нам сюда! – я уже практически лежал на одной из стен, когда Инглиш потянул меня за руку куда-то в сторону.
Где-то вдалеке чуть выше раздавалось тихое шипение. Змеиное. Ну конечно, всё до гениального просто.
Я рванул за Джейком, перескакивая ручейки краски и стараясь не задумываться о том, что сейчас мы бежим не по полу, а по стене, но в какой-то момент я оступился. Моя нога застряла – вернее даже, кто-то схватил меня за неё. Я резко опустил взгляд, и моё дыхание перехватило – в мою ногу вцепилась потерянная душа. Лезвия на её пальцах, к счастью, уже успели обломиться о края рамы, а остатки от них не могли прорезать ткань джинсов. Посему я резко дёрнул ногой, ударяя зеленокожую тварь в то, что должно было быть лицом, и кинулся дальше за Джейком, бегущим где-то уже в конце коридора.
Инглиш, подожди!
К счастью, призрак замедлился и в определённый момент вовсе остановился возле одной из картин – той, что была в опускающемся всё ниже и почти уже ставшим стеной потолке.
Скорее, Страйдер, пока здесь всё опять не начало меняться! – с долей волнения воскликнул он, касаясь рамы. Змеи на ней недобро шипели. И – стоп, у них серьёзно были капюшоны?
Я немного затормозил, останавливаясь в паре шагов от картины. Мне правда очень не хотелось быть укушенным, особенно после того, как Джейк рассказал, как умерла девушка, связанная с этим местом. Собственно… Куда мы собирались теперь?
Картина показывала серые улицы Лондона и называлась «Выход к собору Святого Павла ‘40». Что значило это «40» в конце, думать было некогда – безликие души приближались. Одна из них с воем потянулась ко мне, и я тут же прыгнул в картину, чудом уворачиваясь от острых лезвий и избегая укуса змей. В голове мелькнула мысль, что мне всё-таки очень не хватает своего меча.
Атмосфера вокруг сразу же изменилась. Стало очень тихо, практически беззвучно. Я почувствовал лёгкий прохладный ветер, который пропах пылью и костром. Вокруг клубился густой туман, так что трудно было разглядеть окружение детально.
Джейк, впрыгнув в картину следом за мной, потянул меня за собой за руку.
Поразительно, что эта картина обнаружилась здесь и являлась проходом! – слегка усмехнулся он. – Как будто я дома…
Ну да, Англия.
Всё бы ничего. Но вот было что-то напрягающее в атмосфере этого места. Например, тот факт, что на улочках, выводящих к площади, не было людей. Конечно, их попросту могли забыть нарисовать, но это не казалось мне главной причиной.
Когда мы пробежали достаточно близко к одному из зданий, я заметил, что оно полуразрушено. Крыша дома и часть внешней стены обвалилась, словно в неё попало что-то большое. Какой-то снаряд…
Ох чёрт.
«40» – это год. И, скорее всего, 1940**.
Погоди, Инглиш! – воскликнул я, не замедляя, однако, бега. – Ты ведь жил ещё до Второй Мировой, верно?
Ну, да? А чт– – договорить Инглиш не успел.
Где-то в вышине раздался пронзительный свист, и в следующий миг в нескольких метрах позади нас раздался оглушительный грохот, сотрясший землю. Англичанин еле удержал равновесие, а затем в немом шоке уставился на обвалившееся внутрь одно из зданий. Оттуда вверх поднимался дым. В воздухе запахло гарью.
Я пригнулся, прикрыв уши руками. А затем, когда первичный шок прошёл, схватил призрака за руку:
Мы попали в кусок сорокового года, чел! Лондон бомбят! – я рванул прочь с открытого места, внимательно смотря в небо. Теперь тишина была нарушена – воздух прорезала сирена воздушной тревоги, от которой кровь стыла в жилах. – Нам срочно нужно найти выход отсюда!
Кажется, увиденное порядочно потрясло Джейка, поскольку он ничего не говорил. Лишь бежал, периодически оглядываясь назад или с долей испуга глядя по сторонам.
Стоило и мне разок посмотреть назад, как я увидел, что проклятые души и здесь следуют за нами. Замечательно, как будто падающих с неба бомб было мало!
Вновь раздался оглушающий свист, и ещё один снаряд угодил в здание. Мы еле успели вовремя отскочить в сторону и в итоге выбежали прямиком на площадь перед кафедральным собором. Я замер, начав осматриваться вокруг.
«Выход. Здесь должен быть какой-нибудь выход!» – вертелась в моей голове мысль, пока я обводил взглядом полуразвалившиеся здания и окна в них, из которых продолжали лезть эти зеленокожие твари…
Ага, вот оно! Раз они лезут через них, то наверняка в каких-то окнах есть проходы обратно в Галерею. Надо только понять, какие из тех, через которые не лезли души.
Собор. Нам надо к нему, – несколько зашуганно проговорил Инглиш, указывая в сторону здания, до которого оставалось всего ничего.
Сперва не было понятно, почему именно туда. Но потом я смог углядеть слабый свет в одном из нижних окон.
Отлично, – выдохнув, я рванул к собору.
В этот момент в небе снова просвистело, и рухнувшая уже прямо на площадь бомба обдала нас с Джейком ударной взрывной волной, сшибая с ног. В ушах неприятно зазвенело, и я прижал к ним ладони, стараясь прийти в себя. Голова кружилась вокруг своей оси. Вот уж где точно не хотелось находиться, так это в столице Англии во время бомбёжки.
Лёгкая контузия продолжалась ещё некоторое время. Инглиш оклемался быстрее… или не совсем, но вскочил на ноги он быстрее и, пусть и пошатываясь, но потянул меня за собой.
Нам нужно выбираться отсюда как можно скорее! – всё так же испуганно произнес он, повторяя сказанное мной и затравленно оглядываясь.
Я тяжело поднялся, пошатнувшись, и в этот момент увидел, как сзади на англичанина летит безликая тварь, хрипло воя.
Сзади! – я почти было кинулся оттолкнуть его с дороги.
Но здесь Джейк сработал быстрее, отпихивая меня в сторону первым. Затем тварь налетела прямо на него, сшибая с ног. Ожидалось, что она станет пытаться ранить Инглиша… но нет – она только поднялась обратно на ноги и попыталась кинуться уже на меня. Однако англичанин не позволил ей, ухватив за одну из рук и с силой рванув на себя. Послышался неприятный хруст, и душа заверещала – уже явно от боли. Из швов, соединяющих предплечье с плечом, потекла кровь, и видно было, как зеленоватая кожа раздирается соединительными струнами.
Не тронь его!!! – ещё один рывок, и тварь рухнула вниз на мостовую, а затем Джейк как следует приложил её одним из достаточно крупных бетонных обломков по груди. Удар повредил ребра, душа начала барахтаться и хрипеть, под ней растекалась лужа крови.
Прости, но мне пришлось, – сказав это, Инглиш снова потащил меня за собой к Собору.
Я бросил последний взгляд на изувеченную англичанином тварь. Нет, то, что Инглиш умел драться, не вызывало у меня никаких сомнений. Но так жестоко подавить тварь, которую он сам буквально какое-то время назад искренне жалел, да ещё и рявкнуть на неё в такой манере… Кто знает, что им руководило в тот момент. И это извинение… Призрак повёл себя очень странно. Я нахмурился, а затем поравнялся с Инглишем, спеша в единственное горящее окно – свет был спокойный и приглушённый, как от случайно не погашенной свечи. Сейчас важнее было выбраться, наконец, в относительно безопасное место, чем разбираться в душевной организации англичанина.
Добежав до одного из окон, Джейк помог мне забраться в него, а затем залез следом. Вышло, правда, так, что мы выскочили из картины в верхней части коридора. Там, где потолок. Потому посадка оказалась очень жёсткой. Я плюхнулся на пол и в последний момент откатился в сторону, чтобы не быть придавленным сверху Инглишем (настолько подробно ознакомиться с его задницей я всё же не желал).
С громким «уф» Инглиш рухнул на пол рядом со мной. Он медленно сел, потирая ушибленный бок:
Да уж, вот эта пробежка, – хрипло проговорил он.
Somewhere, over the rainbow
Way up high
There's a land that I heard of
Once in a lullaby
Somewhere, over the rainbow
Skies are blue
And the dreams that you dare to dream
Really do come true, – новая песня старины Фрэнка звучала немного приглушённо, будто запись была испорчена. И хотя мелодия, без сомнения, была приятна, успокоения от неё не было. Скорее уж, наоборот.
«Проигрывает», значит, – хмыкнул я, поднимаясь на ноги и помогая встать Джейку. – По-моему, она стала только сильнее и жаждет поскорее нас прикончить.
Нет, Дирк, – Инглиш поднялся и поправил свою рубашку, будто это как-то могло ей помочь выглядеть менее потрёпанной, – сам посуди – что ты будешь делать, если твоя добыча вдруг отрастила зубы, выбралась из кокона и собралась прикончить тебя? Конечно, покажешь ей, кто тут главный, – призрак ухмыльнулся и пошёл дальше. – Вот и Тварь бросила все свои силы, чтобы поставить на место нас с тобой.
И тебя тоже? – я пошёл дальше. – Но ты же, вроде как, уже был её жертвой в своё время? И умер.
Собственно, да – Джейк, когда был живым, самым первым проходил через все эти кошмары. И, раз он умер не своей смертью, то, значит, он проиграл. Но тогда почему он не похож на остальных душ? Почему именно он стал «проводником»?
Я – совершенно особенный случай, друг мой, – покачал Инглиш головой, а затем его вдруг осенило, и он посмотрел на меня. – М! Ноги!
Наверное, я бы с огромным удовольствием расспросил бы призрака касаемо того, почему именно он стал «особым случаем», но его фраза меня, мягко говоря, огорошила.
Ноги? – я пару раз моргнул, судорожно пытаясь найти связь между темой нашего разговора и тем, что сейчас выпалил англичанин. Но не мог.
То, что нам нужно искать, – Джейк взял меня за руку и пошёл вперёд. – Деревянные ноги куклы! Боже, как я сразу не догадался – это же элементарно!
Я всё ещё пытался провести логическую связь между пунктом А и пунктом Б, но так и не смог. Это меня даже раздражало.
Если так подумать просто, – продолжал тем временем Инглиш, – предыдущие части были так или иначе связаны с тем, как умерла жертва, в чьём мире мы их находили. Здесь жертва погибла потому, что змея укусила её в ногу. Соответственно, отыскать мы должны именно их.
Он посмотрел на меня.
Вроде бы логично, как считаешь?
Не считая того, что я так и не понял, как твои прошлые слова связаны с ногами, то да, – проворчал я, идя за призраком. Как же я ненавидел резкие переходы от темы к теме – сложно было быстро перескочить с одного хода размышлений на другой.
Я просто подумал – раз уж я проводник, то должен сам подумать, как нам найти часть куклы, – виновато опустил глаза путешественник. – И заметил, что у всех картин, что здесь есть, нет именно ног, – он указал на развешенные вокруг полотна разной степени реалистичности. – Везде люди изображены по пояс, по шею, где-то людей нет вовсе. А Анна – хозяйка этой картинной галереи – была сама укушена в ногу змеёй.
Я хмыкнул и, наконец, проложил связь в его словах, мгновенно успокоившись.
Тогда и правда логично.
Джейк довольно улыбнулся, поспешив вперёд.
А композиция снова сменилась:
My heart is sad and lonely,
for you I sigh, for you dear only,
Why haven't you seen it,
I'm all for you, Body and soul.
Инглиш вздохнул, кажется, прочувствовав слова и музыку песни. А, может, просто потому, что не нашёл ни одной змеи на раме картин, мимо которых мы проходили.
Анна, кстати, очень любила популярных исполнителей тех лет. Бинг Кросби, Фрэд Астер… Но любимчиком всегда был Фрэнк Синатра, – задумчиво проговорил он.
Да неужели, – процедил я, на что англичанин негромко хохотнул. Это и правда было очевидно.
Вдруг я услышал приглушённый стон, и в следующий момент одна из картин буквально взорвалась изнутри, раскидывая вокруг ошмётки холста и брызги краски, похожие на кровь – сразу несколько потерянных разодрали её своими руками-лезвиями и рванулись на нас с заунывным воем. Мы метнулись вперёд, но прямо перед нашим носом ещё одна картина разорвалась, и из неё вывалило ещё четверо безликих уродцев. Они потянулись к моей груди своими руками-лезвиями, и я невольно прижался к стене, чтобы увернуться, чертыхаясь. Я в который раз мысленно проклинал Джейка, из-за спешки которого я забыл прихватить из «безопасной зоны» свою катану.
Но англичанин смог меня в очередной раз удивить. Когда все семеро безликих тварей окружили нас, он вдруг выступил вперёд и громко воскликнул:
Стойте!
И души послушно замерли, повернув то, что осталось от их лица, в сторону призрака. Даже я невольно замер, ожидая, что произойдёт дальше.
Пожалуйста… Позвольте нам пройти дальше, – с долей мольбы продолжал Джейк, глядя поочередно на каждое зеленокожее существо. – Я ведь знаю – его душа нужна не вам. Вы... вы когда-то были в таком же положении. И если вы позволите нам продолжить путь, то всё скоро закончится. Правда! Так что прошу… Пропустите нас!
Души слегка наклонили головы, словно что-то решая. Одна из них потянулась своей рукой к моему горлу, но прежде, чем я решил напасть на неё первым, остановилась.
А затем потерянные отступили. Те, что перегородили проход по коридору дальше, послушно отошли в сторону. Все издавали какой-то свистящий звук, отдалённо напоминающий шёпот. Они… они послушались.
Спасибо, – выдохнув, англичанин благодарно улыбнулся им. И, взяв меня за руку, пошёл дальше. А души так и продолжали стоять, не нападая. Лишь что-то неясно шепча друг другу.
Сказать, что я был поражён произошедшим – это не сказать ровным счётом ничего. В голове начали толпиться, перегораживая друг друга, масса вопросов. Но я не мог задать ни один из них – просто не знал, с чего начать. Я пристально смотрел в затылок Джейка, пытаясь осознать случившееся. И у меня это плоховато получалось. Призрак вёл себя крайне странно.
Коридор под нашими ногами вновь двинулся – перед этим в музыке опять проскочил инородный звук. Вот и сигнал. Мы поспешно покинули движущийся участок, и я повернулся. Коридор крутился вокруг своей оси и поворачивался, на некоторое время обнажая свои «внутренности». Я увидел в темноте, сокрытой за стенами галереи, черноту, в которой поблёскивали не шестерёнки, как я думал, а тонкие нити. Их было великое множество – они мерцали разным цветом, были разными по толщине и по яркости свечения. Какие-то, казалось, вот-вот порвутся – такими они были тонкими – а какие-то казались крепкими, будто стальные тросы, но тоже натянутыми до предела. Коридор повернулся с пронзительным щелчком, и стена продлилась, закрывая от меня свою «изнанку». Я подумал, что не хотел бы оказаться между двух стен в момент, когда прямой коридор превращается в поворот. Судя по силе удара стены о стену, от того, кто там окажется, должна была остаться красивая кровавая горка размозжённого мяса и костей.
