Текст книги "Omniphobia (СИ)"

Автор книги: A.maUS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Чёрт, только вот эти надоедливые насекомые снова решили, что ползать под моей кожей – это отличное занятие. Надоедливые твари… Я нервно почесал свою руку, но это их не угомонило. По левой руке назойливые подкожные твари перебрались на плечи, спину, затем на правую, и мне вновь адски захотелось почесаться. Я водил ногтями по коже, стараясь усмирить этих жалящих меня сволочей. Пусть они не мешают мне искать. Я должен найти. Найти что-то. Что-то клёвое. Что-то важное. Но что именно? Не помню… Блин, как же этот зуд от насекомых под кожей раздражает.

Дирк, ты в порядке? – англичанин смотрел на меня с тревогой. Даже встревоженным он был просто очарователен.

Всё в порядке, только насекомые достали, – я продолжал чесать свои руки, слегка подковыривая ногтями ближе к локтям. Их жгло от укусов.

Насекомые? – Джейк удивлённо поднял брови. – Но на тебе нет никаких…

Как же это нет, когда я их чувствую? – фыркнув, я вытянул в его сторону свои руки, невольно кидая на них взгляд. Да так и замер – потому что…

… бледная кожа была покрыта большими, наполненными желтоватым гноем волдырями, которые на глазах лопались, разбрызгивая мерзкую жидкость. К моему горлу поступил солоноватый ком. Буквально в следующую секунду из открывшихся розоватых дыр в собственной коже, извиваясь во все стороны, стали выползать трупные белые личинки, двигая своими чёрными челюстями. Я чувствовал, как они лезут из моей кожи, начинают ползти по руке вверх, не очень быстро, но болезненно и ощутимо.

Твою мать!

Я вскрикнул и в панике начал судорожно трясти руками, разбрызгивая вокруг себя гной и пытаясь смахнуть маленьких толстых личинок с собственной кожи, выбросить их прочь. Они переползали на мои плечи, разносили гной по открывающимся ранам, и в моей голове за мгновение пронеслись все известные мне болезни, что передаются через кровь, и их последствия. Я начал пятиться назад, сбрасывая с себя мерзких тварей, когда Джейк ухватил меня за плечи.

Дерек! Приди в себя! – Инглиш прижал меня к стволу дерева, и наваждение внезапно ушло. Я смотрел на предплечья и ладони, но на них больше не было ни розоватых язв, ни дыр, ни – что было самой лучшей новостью – перемазанных гноем личинок.

Дыхание моё сбилось, взгляд судорожно бегал по собственным рукам, а затем остановился на лице англичанина.

Теперь всё нормально? – спокойно спросил он, продолжая держать меня.

Н-наверное, – неуверенно проговорил я. Затем после паузы продолжил. – Нам нужно что-то найти. Что-то деревянное, – я твердил это как заклинание. Надо сосредоточиться на главной идее. Иначе опять потеряю время на тот счастливый бред, который блуждал в моей голове мгновения назад. Наверное, со стороны я выглядел как идиот. Совершенно точно именно так и выглядел.

Я сам удивился, как быстро испуг вырвал меня из объятий сладкой эйфории или даже опьянения. Чувства, доселе мне не знакомого.

И ещё не наткнуться на представителей местной фауны, – Инглиш огляделся. – Я помню этот лес. Мы с Роном путешествовали по нему, когда он находился под действием галлюциногенов. Здесь обитают жутковатые твари.

Спасибо, чёрт возьми, что предупредил, – я огляделся.

Яркие танцующие «деревья» теперь нервно дёргались. Узоры на их стволах потускнели и стали агрессивно-красными. Стволы их покрылись острыми и тонкими шипами, а пирамиды на верхушке смотрели с ненавистью во все четыре стороны, кажется, издавая низкое, тихое, ритмичное шипение. Оно не то чтобы пугало, но было неприятным и малость действовало на и без того напряженные нервы. Равно как и взгляды этих пирамид… Ладно, надо продолжать думать о цели.

Что-то деревянное… Я хотел спрятать руки в карманы куртки, но понял, что её на мне больше нет. Я снова был в какой-то относительно нейтральной футболке и джинсах. Наверное, стоит обращать внимание на одежду, которая на мне надета – не хочу, чтобы она менялась в течение всего пути.

Некоторое время мы шли достаточно спокойно – никаких приколов по пути не попадалось, но и ничего деревянного, что могло бы походить на часть куклы, тоже. Однако вскоре между подергивающимися «деревьями» замаячил чей-то тёмный силуэт. Чёрт возьми, неужели опять Рон? Или что-нибудь похуже?

Но довольно быстро стало ясно, что верна была моя первая догадка – навстречу нам с Джейком из-за деревьев выбрел мёртвый гризер. Только в этот раз вместо злобы выражение его лица было мечтательно-радостным. Сухие, потрескавшиеся губы были растянуты в широкой улыбке, взгляд был пустым. До тех пор, пока он не заприметил меня и призрака.

Ба-а-а-а, какие люди в Голливуде! – с глупым смешком произнёс Рон. – Джейк, кореш, какими судьбами? Кажется, будто я тебя сто лет не видел!.. Ну, или меньше. Хе-хе.

Привет ещё раз, Рон, – с тяжким выдохом проговорил Инглиш. – Да так – мы тут… по делам.

Мы?.. – только теперь этот чудик догадался поглядеть на меня. Затем снова хохотнул. – Опа, новые лица. Отлично! Наверное. Пофиг – привычно уже видеть целую кучу глюков, – после этого парень вновь поглядел на англичанина. – А что такое, по каким делам?

Мы ищем кое-что. Ты, случаем, не знаешь, где тут можно найти что-нибудь деревянное? – поинтересовался я, стараясь сохранять то относительное спокойствие, что пока ещё было мне подвластно. Говорить, конечно, с этим парнем мне не очень хотелось, но и молчать тоже – чтобы не дай бог не потерять себя в очередной раз в этом странном месте.

Что-нибудь деревянное… – медленно повторил Рон, затихая потом и глядя куда-то в пространство. Так он простоял (по моим ощущениям, которым в данный миг я всё же доверял) где-то минуту, а потом дёрнулся и просиял. – О, ну конечно! Знаю-знаю. Вас туда типа отвести?

Ну… было бы замечательно, Рон, – слегка кивнул Джейк.

Ну айда тогда, – взмахнув рукой, гризер развернулся, и я вздрогнул, увидев зияющую в его левом виске дыру, под которой успела запечься кровь. Чёрт, я и забыл.

Эм, Рон, но ведь ты… – договорить я не смог, поскольку получил ощутимый тычок в бок локтем от Инглиша.

На мой полувопросительный-полураздражённый взгляд (больно вообще-то) англичанин быстро и негромко проговорил:

Если он поймёт, что он мёртв, то пиши пропало. Весь этот мир полетит к чертям, и нам не удастся найти то, что мы ищем.

Логично. Ведь мир держится на сознании этого полоумного. Даже не знаю, что страшнее – если он исчезнет от осознания или сожрёт нас с головой. Я молча кивнул, показывая, что всё понял и буду помалкивать. Но оставался вопрос – почему же тогда мир не пропал в прошлый раз, когда Джейк…

Рон, успевший отойти от нас на пару шагов, обернулся.

Ну чего вы там застряли-то? Пошли! А то кто его знает, насколько далеко она уйдёт, пока мы тут топчемся на месте, – окликнул он нас. Мизинцем парень почесал свой левый висок, а затем стал ковыряться прямо в дырке от пули. Она?..

Дальше мы уже направились втроём. Я немного расслабился и начал мысленно рассуждать, буравя спину гризера взглядом. Может, в том лесу со снегом и деревьями он не умер, а просто отключился? Предположим, что там были только его страх и злоба, вот он и вёл себя агрессивно. А остатки его сознания живут здесь. Получается, что Джейк своим выстрелом мог просто «отключить» злобу и страх Рона, а то, что осталось, – вполне себе безобидно, да ещё и желает нам помочь. Это бы многое прояснило.

Честно говоря, знание того, что теперь у нас есть не только определённая цель, но и какой-никакой маршрут, чтобы до неё добраться, несколько успокаивало меня. Я смог даже без опаски вновь поглядеть на подёргивающиеся «деревья» с пирамидками. Шипение их тоже теперь так не напрягало.

«Но расслабляться всё же не стоит. Потому что на этом меня и могут подловить…»

В таком более-менее спокойном состоянии я подметил ещё кое-что. Довольно занятную вещь – вокруг Рона виднелся своего рода ореол, показывавший лес таким, каким не так давно видел его я. А именно – кислотно-ярким и гостеприимным. Видимо, его восприятие окружения было отлично от моего в данный момент. И окружение услужливо меняло свою оболочку, чтобы видеться таким, каким его ожидают видеть. Это подтвердило мою догадку об отключенных страхе и злобе. Но как я ни старался успокоить сам себя и превратить шипастые столбы с гневными пирамидами во что-то более сдержанное и спокойное, у меня этого не выходило. Видимо, с моим мнением лес не считался.

Где-то впереди послышался шорох. Несколько то ли ног, то ли лап перебирали по земле. Заслышав и негромкое, утробное порыкивание, я склонился больше ко второму варианту. Складывалось впечатление, будто две собаки грызлись между собой.

Оп, а теперь тихо. Потому что хоть эти пёсики и милые, но лучше лишний раз их внимание не привлекать, – с видом человека, знающего своё дело, протянул Рон. Значит, и правда собаки… Наверняка, правда, не привычные глазу. Поэтому морально я подготовился увидеть любую чертовщину. Хотя в душу всё равно прокралась тревога.

Вскоре мы втроём вышли на своего рода опушку – «деревья» здесь чуть расступались, образуя чистый пятачок земли. А по нему скакали вышеупомянутые собачки. Вернее, это было два собачьих тела (на мой взгляд, по строению больше похожих на доберманов) без шерсти, соединённых между собой одной длинной шеей. То, что они делали, было похоже на обычную игру собак, в которой одна пыталась отобрать у другой игрушку или кость, и выходило своеобразное «тяни-толкай». Только в данном случае каждое туловище старалось перетянуть шею на свою сторону, явно желая высвободиться от своей второй «половины». В определённый момент слышался треск рвущейся кожи, и в длинной шее появлялись кровоточащие раны-просветы, от которых оба тела болезненно вздрагивали и подбегали обратно друг к другу. И стоило собакам вновь притянуться, как раны вмиг затягивались. А затем перетягивание шеи начиналось сначала.

В один из этих моментов я с ужасом углядел, что голов у этих собак и в помине нет. Так что если эти псины сумеют-таки высвободиться (что крайне маловероятно), то они просто повалятся на землю, дергаясь в предсмертных судорогах, а из обрубков шеи будет одним большим потоком выливаться кровь. Воображение поспешило показать эту картину во всех подробностях, и это вновь выбило из равновесия мои только успевшие успокоиться нервы. Свою лепту в это вносил и сам вид этих сцепленных единой шеей собак в принципе. Хотя, казалось бы, обычно такие вещи меня не пугали… но потому, что были не живыми, а лишь картинками из сети. Здесь же я видел этих тварей своими глазами, живыми…

Дирк! – меня ощутимо встряхнули за плечо. Я моргнул и, перестав, наконец, смотреть на собак, поглядел на Джейка. Он снова с тревогой смотрел на меня. После моего отрывистого «Я в порядке» Инглиш покачал головой и выдохнул. – Старайся поменьше глядеть по сторонам, приятель. Здешние места на тебя явно воздействуют даже хуже, чем та больница. Идём.

Оказывается, я даже не заметил, когда и в какой момент встал как вкопанный, поэтому Рон вместе с Джейком чуть было не ушли без меня. Надо взять себя в руки…

Встряхнувшись, я последовал за Инглишем, который теперь нет-нет да кидал на меня обеспокоенные взгляды. Да, надо поменьше смотреть по сторонам. Поменьше…

Вдруг вдалеке послышался цокот копыт. Звук был внезапным и очень четким, и я невольно поднял взгляд, стараясь высмотреть, откуда он доносился. Где-то впереди была лошадь.

И в самом деле – через пару мгновений вдали показался конь. Большой, с лоснящейся вороной шкурой и длинной гривой, он медленно шёл куда-то наискосок, пересекая ту тропу, по которой шли Рон, Джейк и я. Замечательный зверь, из тех, что мне очень нравились. На какое-то время я вновь притормозил, с долей любопытства и благоговения глядя на гордого скакуна. Поистине прекрасное зрелище…

Раздался хруст. Вроде он был негромким, но я услышал его достаточно чётко – оттого, что он словно повторился в моей голове в тот же момент. Звук исходил откуда-то снизу, потому я опустил взгляд. И заметил, что копыта лошади трескаются. Прямо на моих глазах на них образовывались трещины, из которых сочилась алая кровь. Тревога в душе снова начала набирать силу, я поднял взгляд обратно на само животное.

Чёрная грива и хвост вылезали, волосы осыпались на землю большими пучками. Одновременно из ноздрей, рта и глазниц лошади начала течь густая, почти бурого цвета кровь. Зрелище стало уже далеко не таким красивым, но я не мог отвести взгляд. Словно мою голову сжали тиски, а в глаза вставили спички, заставляя наблюдать за тем, как картина приобретает всё более и более жуткие тона.

Снова знакомый треск. Шкура лошади пошла алыми трещинами, а потом начала отваливаться, падая на землю чёрно-красным серпантином, открывая взору розово-красные мышцы. Теперь крови было гораздо больше – капли её проливались на чёрную землю с частотой ливня, стекая с тела лошади. А животное всё продолжало неспешно идти, будто и не замечая творящихся с ним жутких метаморфоз.

Когда вся шкура слезла, лошадь приостановилась и фыркнула. А затем встряхнула мордой – и в сторону полетели куски плоти, зубы и глаза. В то же время плоть начала сползать и с тела, с смачным чавканьем падая на землю и разбрызгивая лишь больше крови. Дальше животное, стоявшее в этот момент посередине тропы, продолжило свой путь. Копыта раскрошились окончательно, стали виднеться кости и внутренности, которые затем тоже начали высыпаться на землю. И кровь, кровь, очень много крови.

Здесь, наконец, я уже смог отвести взгляд от этой жуткой картины. И увидел себя, бледного и заметно напуганного, в отражении внезапно ставшего зеркальным древесного ствола. Все «деревья» вокруг стали такими, замерли на месте. Пирамидки наверху теперь глядели крайне враждебно, и чувствовалось, что они желают мне смерти.

Что-то было не так… Какое-то странное ощущение. Будто… будто на коже появилось много-много тончайших порезов. На руках. Сглотнув, я медленно опустил взгляд вниз. И увидел, как по кистям и предплечьям мелкой сеткой расползлись красные полосы, с каждой секундой начинавшие кровоточить всё сильнее. Теперь я уже не просто тревожился – я начинал паниковать. Взгляд поднялся обратно к зеркальному стволу, и там я заметил, что с моим лицом происходит то же самое, что и с руками. Особенно много порезов шло по левой стороне лица, вдоль открывшегося пореза, и в голове мелькнула мысль, что сейчас я очень походил на куклу, которую сильно приложили обо что-то.

«Нет».

Порезы становились глубже, и я ощущал, что кожа постепенно начинает отслаиваться от рук и лица. Я видел это в отражении. Я рассыпался маленькими лоскутами.

«НЕТ».

… рек, ДЕРЕК!!! – меня снова сильно встряхнули, только теперь уже за оба плеча. Паника, копившаяся во мне всё это время, вылилась в отрывистый крик, и я отшатнулся, падая на пятую точку и рефлекторно прикрываясь руками.

Ощущение, что с меня слезает кожа, пропало. Но начал неприятно саднить порез на лице. И, как бы забавно это ни было, во многом именно эта боль и привела меня в чувство. Я открыл глаза, которые зажмурил до этого, и уставился на Джейка, который склонился надо мной.

Дружище, очнись, вернись ко мне! – с долей испуга говорил он, вновь встряхивая меня за плечи.

Мало-помалу шестерёнки, которые заклинило в моей голове, вновь задвигались как надо. Я начинал потихоньку приходить в себя. Процесс бы пошёл быстрее, если бы Инглиш не продолжал меня трясти. Надо было его остановить, пока он из меня весь дух не вытряс.

Тпру, тпру, Инглиш, хватит, – я остановил руки англичанина и убрал со своих плеч. Голос у меня был негромкий, чуть дрожащий и хриплый. – Всё, я тут, Хьюстон на связи.

Некоторое время Джейк внимательно смотрел на меня, после чего с облегчением выдохнул.

Святые угодники, я уж было подумал, что потерял тебя – ты совсем не отвечал мне в этот раз. И становился каким-то пугающе полупрозрачным, – протянул он. Затем поднялся и помог встать мне. – Ради всего святого, Дирк, не пугай меня так больше.

Постараюсь, хотя эта чертовщина вокруг начинает сводить меня с ума, – выдохнул я и огляделся. Лошади уже нигде не было видно. Равно как и следов её пребывания здесь мгновениями ранее. Чёртовы игры разума.

Ну ничего себе, – к нам подошёл Рон. Он с долей внимательности глядел на меня, не переставая при этом глупо хихикать. – Мэн, вот это тебя приплющило. Вроде спокойный весь такой, а тут такой – бам! – внезапно срёшь в штаны неясно от чего, – здесь гризер уже перешёл на откровенный хохот. Словно он только что рассказал классную шутку. Отсмеявшись, парень кинул взгляд на Инглиша. – Джейк, кореш, это он у тебя всегда такой забавный?

Англичанин на это ничего не ответил, только мрачно поглядев на Рона.

Когда мы направились дальше, я старался обращать поменьше внимания на окружение, в основном сосредотачиваясь на ком-либо из своих спутников. Чаще на Джейке, потому что смотреть, как Рон ковыряется пальцем в своей ране в левом виске с характерным чавкающим звуком, было выше моих сил.

После некоторого молчания парень-гризер вдруг горестно вздохнул:

Эх, жалко, что никто из моих корешей не видит всей этой крутоты. Наверняка бы хорошо позависали – тут ведь даже закидываться не надо, всё и так крайне весело! Ещё бы цыпочек позвали… Хотя, не – нафиг их, опять бы весь кайф испортили своими «я сегодня не в настроении». С корешами – самое оно, да. И про предков думать не надо вообще – они ведь далеко-далеко, – тут тон его голоса сделался не таким весёлым. – Да, далеко… И им ещё больше насрать на тебя, на то, что ты там делаешь, пока они заняты своими какими-то делами. Да.

Кажется, у кого-то в своё время было очень одинокое детство. Ну, теперь было достаточно ясно, почему этот парень стал гризером и скатился в наркоманию.

Знаешь, Джейк, чел, мэн, кореш, чувак… Как же я тебя ненавижу, ты бы знал, – довольно внезапно Рон перевёл тему.

Ты мне это говоришь чуть ли не в тысячный раз за всё то время, что мы виделись, Рон, -устало ответил Инглиш.

И скажу в тысяча первый. Потому что ну блин, ну чувак, – гризер снова начал ковыряться в дырке в виске. В какой-то момент послышался негромкий хруст, и я еле сдержался, чтобы не подойти и самолично убрать его руку от проклятущей раны. – Блин, да что же там такое… Так о чём я – чел, ты реально мне противен. Я, понимаешь ли, считал, что ты просто – очередной забавный глюк, который мог возникнуть с какой-нибудь картинки, что я когда-то подглядел в том же учебнике по истории. А ты мало того, что начал парить мне мозги всякой сверхъестественной мутотенью, так в итоге завел меня в этот лес и кинул. Чувак, ну так не поступают!

Рон, опять же повторюсь – я не… – договорить Джейку не удалось, поскольку Рон продолжил гнуть свою линию.

Нет, но серьёзно: ходил такой за мной по пятам, всегда больно точно указывал, кто там из моих корешей откинется следующим, никак притом не помогая предотвратить это, а в итоге затащил в лес под предлогом того, что я что-то там должен найти! Хотя я сто раз говорил, что я боюсь лесов ДО УСРАЧКИ. Вот как будто проклятый дух какой-то, который коллекционирует чужие страхи и заодно тех, кто ими обладает!

Инглиш только тяжело выдохнул и покачал головой.

Здесь я несколько нахмурился. Этот, по сути, монолог разбудил тревожные подозрения в моей голове, что появлялись там ранее. С одной стороны, всё, что говорил этот гризер, звучало как бред человека под кайфом. С другой… Подобные мысли всплывали и у меня. Для просто призрака-помощника Джейк слишком точно предсказывает, кто умрёт следующим, если ты не будешь пытаться остановить Тварь. И он действительно ничего не делает для предотвращения этих смертей. И потом – в том первом мире снов я неоднократно попадал в те обстоятельства, которые пугали меня больше всего, и Инглиш знал, что именно этих вещей я и боюсь. Плюс ещё это вечное «я не смогу тебе ничего рассказать, пока ты не задашь об этом вопрос»… Если так подумать, всё это создавало не самое хорошее впечатление о мёртвом англичанине. Его уж точно нельзя было описать как «простого духа, который когда-то сам пал жертвой Твари и теперь пытается помочь».

Я тут недавно осознал кое-что интересное, – голос Рона вырвал меня из раздумий, и я поглядел на него. – А на самом-то деле мы не один раз на этой земле живем. Ага-ага. Просто... Блин, иногда вот смотришь на какие-то вещи прошлых лет – и такой «о-го-го, да это же моя тема!» А теме лет-то крайне много... И складывается ощущение, что когда-то это могло быть твоей темой, но... э, как это... темой тебя в другом времени? Типа того. Наверное. Хах. Плюс ещё напорешься так на чью-нибудь старую фотку или рисунок – и понимаешь, что этот чувак странным образом на тебя похож. Хотя жить он мог, например, сто с лишним лет назад. Получается, все мы после смерти появляемся на Земле через какое-то время вновь? Да-а, чуваки, это просто не-ре-аль-но круто, – усмехнувшись, гризер убрал руки в карманы и начал негромко напевать. – Я жизнь испил до дна, я всё изведал в ней – не скрою, но – что куда важней – я был собою…**

Стоит признать, я всё-таки слишком всерьёз задумался над его предыдущими словами. Пусть, конечно, идея реинкарнации была мне знакома и в чём-то близка, но все эти внезапные переводы тем – одна с другой не вязались ну никак – говорили достаточно об адекватности Рона. Да и не только это, чего уж там.

Мы шли сквозь лес ещё какое-то время, сопровождаемые низким шипением. Краем глаза я замечал, что некоторые из стволов всё ещё оставались зеркальными и отражали нас в искажённом виде. Но в какой-то момент в одном из отражений мелькнула уже другая тень. Шипение стало ниже и тише. Или мне только почудилось? Но нет – вскоре эта же тень – приземистая и невысокая – мелькнула с другой стороны средь дёргающихся шипастых стволов. Когда тень мелькнула уже где-то перед Роном, на большом расстоянии, я напрягся и дёрнул Джейка за руку. Тот обернулся.

Что стряслось, Дирк?

Я приложил палец к губам и взглядом указал туда, где в последний раз видел странную тень. Англичанин начал всматриваться вглубь деревьев, но лишь недоумевающе поднял брови. А я уловил за спиной отчётливый звук. Скрип шарниров. Сухой, щёлкающий, будто у кого-то на зубах хрустят хрящи. Этот звук был мне очень знаком, но я не мог понять, где именно его слышал. Конечно, от кукол в первую очередь, но нет. Этот скрип таил в себе опасность. Его обладатель не был безучастной вещью. Это было что-то живое.

Ты слышишь? – вполголоса спросил я. Джейк нахмурился и отрицательно покачал головой. Неужели я опять стал жертвой галлюцинаций?

О, привет, чувиха! – раздался восторженный голос Рона, и мы с Джейком обернулись на него. Он приближался к небольшой кошке с двумя головами, которая облизывала неестественно широкую пасть, одну на двоих. – Парни, идите сюда! Я отыскал один из любимых своих глюков в этом лесу!

Но прежде, чем Рон успел приблизиться к умывающейся языком двухголовой кошке, из кустов перед нами вновь раздался скрип шарниров, а в следующее мгновение в тело зверька вгрызлись тонкие, острые как бритва зубы. Рон выругался, шарахнувшись назад, Джейк напрягся, опустив руку на револьверы, а я, наконец, вспомнил, где я слышал этот звук.

Она нисколько не изменилась с момента нашей последней встречи. Всё такая же тощая и вечно голодная, какой я её в своё время нарисовал. Передняя половина сейчас раздирала когтистыми руками тушку двухголовой зверушки, нещадно впиваясь в неё длинными, острыми зубами. Тёмная пакля, заменявшая ей волосы, стала, кажется, ещё грязнее, а тощий хвост, который и издавал скрип, постукивал по земле, пока покрытая грязью, болезненно-бледная полудевушка-полукошка неотрывно смотрела своими чёрными провалами на раздираемую на куски жертву. Я не мог её не узнать. Эта же Кошка (именно с большой буквы) сидела на моей кровати и издавала громкий хрип, пока Джейк не разбил наваждение, позвав меня по имени. Кажется, это было его универсальное средство, чтобы выдернуть меня из приступа галлюцинаций.

Едрить твою мать, чуваки, что это за хрень?! Я никогда раньше не видел подобных глюков! – Рон продолжил отступать, пока не оказался на одном уровне с нами.

Тебе лучше подождать нас в сторонке, Рон, – Джейк тоже узнал эту тварь – он встал по левую руку от меня, и мы переглянулись. Кошка оказалась здесь не случайно, и мы оба это понимали.

Инглиш приготовил револьверы, а я достал катану. Видимо, именно для столкновения с этой живностью нам и дали оружие. И хоть меня всё ещё трясло от кровавой картины, которую этот монстр нам устроил, бежать от неё почему-то казалось мне более бессмысленной затеей, чем попробовать сразиться.

Быстро расправившись с небольшой тушей, Кошка подняла на нас окровавленное лицо, нюхая воздух и водя головой, следя за нами чёрными провалами глаз. Мне казалось, что отсутствие глазных яблок нисколько не мешало ей нас видеть, и это было проблемой. Джейк щёлкнул предохранителями, и этого звука было достаточно, чтобы Кошка раскрыла свою пасть. Я ожидал услышать знакомый сдавленный хрип, но из вдруг неестественно широко распахнувшейся грязной пасти вырвался истошный вопль, похожий одновременно на визг ребёнка, рёв раненого зверя и крик напуганной огромной птицы. Я опустил голову, прикрыв ухо свободной рукой, Инглиш поморщился, тоже отступая от истошного крика. Голова начала звенеть от не прекращающегося воя, и я физически почувствовал, как не прикрытое ухо начинает глохнуть.

Но затем раздался выстрел, и Кошка захрипела, прекратив кричать. Из пасти её потекла жидкость гнильно-коричневого цвета, и она, рассвирепев, кинулась на Джейка. Я мгновенно перехватил меч левой рукой и сделал взмах, ловя клинком катаны её пасть. И, если бы мой меч не застрял внутри её глотки, то, наверное, я бы смог сильно покалечить Кошку. Но я почувствовал это – мой меч ударился о что-то жёсткое и застрял там, когда монстр захлопнул пасть и тонкие острые зубы противно заскрипели по наточенному металлу.

Я сделал пару шагов назад, рывком вытягивая катану из клыков и, когда Кошка повернулась ко мне и раскрыла пасть, чтобы завизжать, я увидел, по чему я попал.

Из глотки Кошки, защищённая двумя рядами тонких и острых зубов, на меня чёрными провалами вместо глаз глядела ещё одна голова. Квадратная, не больше головы младенца, покрытая копотью и странными этническими узорами. Через всю голову шла большая трещина-порез, оставленная моей катаной. Но, что самое важное, эта голова явно была деревянной.

Джейк, в её пасти! – крикнул я, но даже сам еле-еле услышал свой голос за звоном в ушах. Англичанин даже не среагировал на мой крик. Мы оба были оглушены. Я услышал приглушённые хлопки и увидел, как Кошка дёрнулась, а в боках её появились две раны от пуль. Инглиш стрелял.

У монстра явно разбегались глаза – она решала, на кого напасть сперва, и этого замешательства мне хватило, чтобы вновь замахнуться катаной, отгоняя зверюгу от призрака. Джейк поглядел на меня и, поймав его взгляд, я открыл рот и пальцем указал сначала внутрь своего рта, а затем кивнул на Кошку. И когда она сделала прыжок в мою сторону, от которого я чудом смог увернуться, я заметил, как призрак сосредоточенно и в упор смотрит на монстра. Затем он просиял и усиленно закивал головой. Значит, это и правда новая часть куклы. Но вот как до неё добраться?

Кошка хлестала себя хвостом по бокам, скаля тонкие зубы и смотря на меня, но я был оглушён и почти никаких звуков не слышал. Признаться, потеря слуха меня очень сильно пугала, но, к счастью, у меня не было времени сосредотачиваться на этом страхе. Новая попытка завизжать была остановлена ещё одним выстрелом-хлопком. Лицо твари перекосило, когда пуля Инглиша угодила прямо в её глазницу. Она встала на задние лапы, и я, не теряя времени, пошёл в атаку, пользуясь открытой грудью Кошки. Катана пробила тощее и костлявое тело насквозь, и даже сквозь вату в ушах я услышал приглушённый истошный вопль боли. На грудь и лицо мне потекла гнильно-коричневая жидкость, а затем кошка уставилась на меня одним оставшимся у неё глазом. Левым. Порез на моём лице вновь начал отвратительно саднить, и я услышал внутри себя чей-то голос. Непонятный и негромкий.

Ты уверен, что это – та сторона медали? – спрашивал он. Голос не принадлежал ни мужчине, ни женщине. Не был ни живым, ни искусственным. И одновременно был всем сразу.

Эта неопределённость и попытка вновь забраться мне в голову настолько меня взбесили, что я всадил катану ещё глубже, а затем резким движением выдернул её. Кошка рухнула передо мной на землю. Я стоял над ней, судорожно дыша и прислушиваясь к бешеному ритму собственного тела. В ушах всё ещё звенело, я еле слышал своё громкое, учащённое дыхание. В нос бил сладковатый запах гнили и металлический запах крови. И эти запахи мне нравились. Так пахнет месть. Уголки губ мои дёрнулись и приподнялись, я удобнее перехватил катану и нанёс трупу кошки ещё несколько колющих ран, протыкая её насквозь, пока кончик катаны не упёрся в землю.

Внутри меня клокотала непонятная, дремучая злоба. Кошка была олицетворением Твари – существа, которое лишило меня брата, мучило моих друзей и загнало меня в эти сны, сводящие человека с ума. Я продолжал молча колоть тушу и нервно ухмыляться, не в силах остановить собственные руки, пока Джейк не ухватил меня за предплечье. Я резко обернулся, только сейчас вспомнив про то, что я не один, и, увидев спокойный, даже отстранённый взгляд тусклых зелёных глаз, с ужасом понял, что сейчас вёл себя как сумасшедший маньяк. Я вновь судорожно выдохнул, лицо моё будто окаменело, прекратив мне подчиняться – я не мог убрать с него нервную ухмылку. Инглиш покачал головой и, указав на мёртвую Кошку, провёл пальцем по шее.

Точно. Внутри её глотки была голова куклы. Наша цель, после которой можно попытаться проснуться.

Я кивнул, стараясь прийти в себя и титаническим усилием убирая нервную ухмылку, а затем вновь повернулся к исколотой туше. Где-то справа я услышал чьё-то гудение, похожее на речь. Такую смазанную и приглушённую – как когда говорят через толстую стену. Наверное, Рон пустился в монолог, не понимая, что ни я, ни Инглиш его не слышим. Но сейчас это было неважно. Я вновь взмахнул катаной, лишая исколотое тело головы. Вытер катану о джинсы и спрятал в ножны, а затем, переглянувшись с Джейком, нехотя взял голову Кошки в руки. По ощущениям она была склизкой и невыносимо холодной. Пакли прилипали к моим рукам как мокрые водоросли, голова была тяжёлой и смотрела на меня теперь уже окончательно пустым провалом вместо левого глаза. У меня была всего пара мгновений, чтобы сломать ей челюсть, достать голову куклы и бросить голову Кошки обратно на землю. Этим я и занялся.