Текст книги "Созидая на краю рая (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)
А мне нужен он.
Впервые по-настоящему понимаю, как мне нужен этот человек. Почему эта мысль не приходила мне раньше?
Впрочем, слёзы это сдержать не помогает. Обдумаю всё утром.
– Замерзла? – неожиданно интересуется Эдвард, оглядывая меня.
– Почему ты спрашиваешь? – плохо, голос подводит.
Его глаза распахиваются от моих слов.
– Ты дрожишь, – он указывает на мои плечи, и я сама опускаю глаза. Вот чёрт, правда.
– Подожди… – Каллен хмурится, наклоняясь ко мне чуть ближе. – Ты что, плачешь?
– Нет… – поджимаю губы, чтобы преградить путь рыданиям.
– Белла, ты не должна плакать из-за меня, – тихо говорит он, не спуская с меня внимательных глаз.
– А ты не должен говорить всё это, не должен думать так, как думаешь, – вырывается у меня, и первая слезинка катится по щеке.
–Это правда, – грустно замечает он.
– Нет, не правда.
– Иди ко мне, – он привлекает меня в свои объятья, усаживая на колени. – Если бы я знал, что ты так расстроишься, промолчал бы.
– Не хочу, чтобы ты молчал. Не прячься от меня, пожалуйста, – прошу я, зарываясь лицом в его рубашку.
– Давай поговорим об этом утром, ладно? – аккуратно беря пальцами мой подбородок, он приподнимает моё лицо, чтобы заглянуть в глаза.
Всё на что меня хватает – быстрый кивок.
– Ну, вот и хорошо. Не плачь, – Эдвард аккуратно проводит пальцами по моим щекам, убирая непрошенные, скупые слезинки. – Поехали в отель, ты устала.
– А ты? – всхлипывая, спрашиваю я.
– Мы уже долго проветриваемся, так что можно возвращаться, – нежданно-негаданно Эдвард Каллен превращается в улыбчивого и жизнерадостного человека. Смутно догадываюсь, что это ради меня. Как у него получается так быстро перестраиваться?
Он действительно человек-настроение.
– Тогда поехали, – соглашаюсь, выдавливая улыбку.
Он берёт меня за руку, выпуская из объятий, и ведёт обратно к машине.
ПОСЛАНИЕ ОТ АВТОРА
Дорогие читатели!
Прошу простить меня что снова отнимаю ваше время и порчу эмоции, полученные после прочтения главы, но мне бы хотелось кое-что сказать вам.
Во-первых, в который раз благодарю вас за отзывы, оставленные на этот мой фф. Они приносят мне вдохновение, а их прочтение доставляет удовольствие.
Но, во-вторых, хотелось бы узнать у вас, почему некоторые мои читателя так не любят писать комментарии? Речь не идет о тех, кто читает с телефонов, или имеет плохой доступ в интернет. Я говорю о тех, у кого есть все возможности для написания отзывов, но они не делают это.
Поверьте, я никого не осуждаю и не обвиняю.
Просто ваши отзывы помогают исправлять недочеты, не состыковки в работах, если таковые есть.
Ваши отзывы показывают как лучше описать тот или иной момент.
Ваши отзывы вдохновляют на написание продолжения.
Ваши отзывы радуют глаз.
Это послание возникло потому, что на предыдущую, 32 главу, было оставлено всего 9 отзывов и это заставляет меня сомневаться, что эта глава вам понравилась. Возможно есть те, кому есть что сказать, но они молчат, дабы не обидеть автора?
Напрасно. Я воспринимаю конструктивную критику.
Поэтому маленькая, совсем небольшая просьба, дорогие читатели.
Если вы не можете отписываться после каждой главы, делаете это хотя бы раз в две-три главы, но рассказывайте пожалуйста о ваших ощущениях и замечаниях. Понравилось, говорите это. Не понравилось, тоже говорите.
Все это мне очень важно знать.
Большое спасибо за внимание.
Надеюсь на ваше понимание.
========== Глава 34 – Предложение руки и сердца ==========
Наутро просыпаюсь в достаточно хорошем настроении и, как ни странно, бодрой. Мне жарко, хотя из раскрытого балкона дует свежий воздух.
Ни сразу понимаю причину этого, пока не прислушиваюсь к ощущениям и не чувствую обвивающих меня рук и ног Эдварда.
Я буквально прижата к нему со всех сторон: моя голова покоится у его шеи, а его тело возвышается над моим.
Лица не вижу, лишь тёплое дыхание щекочет щёку.
– Доброе утро, – с улыбкой в голосе, зовёт он.
– Доброе утро, – отзываюсь я, выпутываясь из его объятий, чтобы увидеть лицо.
– Давно не спишь? – получается чуть тревожнее, чем хотелось.
– Около получаса, – замечая моё волнение, посмеивается он, а потом наклоняется к моему уху, шепча ещё кое-что:
– Ты волшебница!
– Я рада, что смогла помочь тебе. – Сплетаю наши руки, довольная тем, что остаток ночи прошёл для него спокойно. Что же, ночные посиделки того стоили. Во-первых, они помогли ему забыться, а во-вторых, я узнала много нового и того, что предстоит обдумать.
Впрочем, мысли не слишком весёлые и думать о них сейчас нет ни малейшего желания.
– А я рад, что ты здесь, – хмыкает он и легонько целует меня в лоб.
До сих пор не верю, что всё это действительно происходит со мной. Что сейчас я здесь, с Эдвардом и беззаботно смеюсь. Целых два года я не могла позволить себе подобной роскоши – я даже не думала об этом.
Неужели этот удивительный человек на самом деле желает видеть по утрам именно меня?
– Куда же я денусь? Моя главная задача быть с тобой и нравиться тебе, – не подумав, говорю я и тут же жалею об этом. Его губы превращаются в тонкую полоску, а глаза суживаются.
– Прости… – прикусываю нижнюю губу, понимая, о чём он вспомнил. – Я не хотела это говорить.
– Те правила больше не действительны, – тихо проговаривает он, смотря мне в глаза. – Ты больше ничего не должна!
– Хорошо-хорошо, – пытаюсь оборвать эту тему, чтобы ни расстроить его, когда он в таком прекрасном настроении. – Ты не против завтрака?
– Он будет через пятнадцать минут, – вздыхая, чтобы отогнать плохие мысли, натянуто улыбаясь, сообщает Эдвард.
– Тебе не обязательно заказывать всё меню. Я не привередливая.
– Я хочу, чтобы ты хорошо ела и делала только то, что любишь.
– В таком случае омлет с сыром и латтэ – всё, что мне нужно.
– И всё? – усмехается мужчина в ответ.
– Ах да, ещё тебя, – посмеиваюсь, опуская ладонь на его щеку и поглаживая бледную кожу. Может ли человек мурлыкать?
Наверное да, судя по тем звукам, что издает Каллен прямо сейчас.
– Это желание осуществимо, – посмеивается он, и через секунду прижимает меня к простыням, окружая со всех сторон, словно неприступная скала. Смеюсь, когда он начинает щекотать меня, – Но только попозже, мисс Мейсен.
Ловлю на слове, мистер Каллен, – вырываясь из его рук, и отползая подальше, все ещё сотрясаюсь от смеха.
Я тебя не подведу, – подмигивает он, и я понимаю, что к нему вернулось хорошее настроение. Что же, это к лучшему.
Встаю с кровати и потягиваюсь. Сейчас мне нужен душ, а потом и все остальное.
Оборачиваюсь к Эдварду:
– Не составишь мне компанию в ванной?
– Я уже помылся, – уже без шутливых ноток и с какой-то странной озабоченностью говорит он. Его взгляд непроизвольно переводится с меня на собственные руки, сложенные на коленях. Я хмурюсь.
– Что-то случилось?
– Нет, иди в душ, – он качает головой, будто скидывая наваждение, и встаёт с кровати, выходя в другую комнату.
Это из-за вчерашнего? – кричу вслед я, надеясь, что он услышит.
Нет, Белла. Все в порядке.
На душе у меня неспокойно, но решаю не трогать его сейчас и сделать то, что планировала.
Тёплая вода приятно ласкает кожу, а мытьё волос позволяет мне немного подумать об Энтони. Я увижу его всего через пару часов, а то и того раньше… мой маленький мальчик. Сколько дней, ночей, месяцев я мечтала о том, чтобы операция прошла успешно, чтобы он был здоров – и все мои мечты сбылись, я на седьмом небе от счастья за сына!
Эдвард…
Если когда-нибудь кто-нибудь сказал мне, что я буду счастлива с мужчиной, которому продалась, никогда бы не поверила. Но, как известно, у судьбы на нас свои планы.
И теперь тот ад, то пекло, через которое я прошла, кажется мне вполне логичным и терпимым. И пусть у нас на пути ещё будут возникать сложности, теперь всё будет решаться гораздо легче. И с Эдвардом, и с Энтони.
Заворачиваюсь в махровое полотенце с логотипом отеля и выхожу из ванной.
Эдварда в спальне до сих пор нет.
Одеваюсь, приглаживаю в зеркале волосы и уже собираюсь идти искать его, как в дверь стучат. Разрываюсь между двумя желаниями, но наконец, здравый разум побеждает, и я открываю дверь.
Двое официантов ввозят на специальных металлических тележках огромное количество блюд, и, проходя к столу, начинают сервировку.
Смотрю на них, словно зачарованная. Да уж, столько еды я точно никогда не видела, а тем более мне её никто так не выставлял.
– Доброго дня вам, – заканчивая, один из них многозначительно смотрит на меня. С минуту соображаю, что нужно сделать, пока он намекающим жестом не протягивает руку. Торопливо роюсь в кармане юбки и достаю два доллара. Протягиваю ему, и он сухо отвечает в ответ:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – слегка обескураженная, закрываю за пришедшими дверь, и глубоко вздыхая, хожу по номеру в поисках Каллена.
Нахожу его на балконе в гостиной. Он задумчиво смотрит на горизонт, опираясь ладонями о перила.
– Эдвард? – подхожу со спины, и кладу руку ему на плечи. Он вздрагивает.
– Ты уже всё? – он поворачивается ко мне, натянуто улыбаясь. Что ещё случилось? О чём он вспомнил?
– Что с тобой происходит?
– Всё в порядке, – отмахивается он.
– Зачем ты мне врёшь?
– Ты слишком проницательная, да?
– Может быть. Так в чём дело?
– Сейчас это не имеет никакого значения. Всё в прошлом, – его взгляд снова невольно падает на собственные руки, и я смотрю туда же, но ничего не замечаю.
А вот он замечает мой взгляд и быстро опускает рукава рубашки.
Это из-за нашего вчерашнего разговора, да? – обеспокоенно спрашиваю я – Ты расстроился поэтому?
Белла, нет. Вчера…мы хорошо поговорили, и я рад, что ты составила мне компанию. Мне не следовало расстраивать тебя в конце. Это главное.
Все нет так плохо. Все исправимо. Главное не отчаивайся, – обнимаю его, целуя мускулистую грудь. Его ладони гладят мои волосы, а подбородок опускается на макушку.
– Эдвард… – нерешительно зову я, надеясь спросить ещё хоть что-то.
– Прошу, не сейчас, – в его просьбе усталость и напряжённость. Ладно, не сейчас, так не сейчас.
– Завтрак принесли, – меняя тему, сообщаю я. – До сих пор не понимаю, как мы это всё съедим.
– Нам не обязательно есть всё, – с долей иронии говорит он.
– То есть всё это отправиться на помойку?
– Тебе жалко еды?
– А тебе?
– Нет.
– Просто это как-то…расточительно.
– Это мой мир, Белла, когда-нибудь ты свыкнешься с этим.
– Не думаю… – отвожу взгляд, оглядывая роскошный номер за раздвижными дверями.
– Хватит разговоров, пошли завтракать, – теперь он искренне посмеивается, и разворачивает меня к тем самым дверям, куда я смотрела. – Думаю, ты голодная.
– Ты сейчас в больницу? – допивая свой кофе, спрашивает Эдвард. Мы опустошили едва ли половину принесённого, и теперь полстола уставлено грязной посудой. Краем сознания подмечаю, что с такими завтраками я быстро потеряю свою фигуру.
– Верно. Что-то не так?
– Нет, просто не хочу оставлять тебя одну. – Он тепло улыбается, и мое сердце заходится в безумном ритме. Впервые чувствую себя настолько защищенной.
– Уезжаешь?
– Да. Вернусь вечером, нужно немного поработать.
К нему снова вернулось шутливое настроение. Это потому что он сытый, или его веселит мысль о работе? Даже не знаю…
– Я когда-нибудь узнаю, как ты зарабатываешь себе на жизнь? – усмехаюсь на словах «на жизнь», прекрасно понимая, что, судя по этому номеру, он зарабатывает явно на три или четыре среднестатистических жизни, да плюс своя собственная.
– Интересует объём моего кошелька?
– Ты же знаешь, что нет, – улыбка пропадает с моего лица, и я опускаю глаза. А если он действительно так думает? Что я здесь и сейчас только из-за денег? Что мне полностью плевать на него?
Ох, как же сложно…
– Белла, это шутка, – видя моё смятение, торопится сообщить он.
– Конечно, – выдавливаю улыбку. – Так о чём мы говорили?
– О том, как я зарабатываю на жизнь, – внимательно следя за моей реакцией, медленно повторяет Эдвард.
– И как же? – почему-то сейчас меня это уже не интересует. Его вопрос застыл в сознании, и его рваные края причиняют ощутимую боль.
– Я директор двух холдингов.
Ясно… – на самом деле меня не слишком интересует, кем он работает. Но, должна признать, то, что он не киллер, и не кто-то в этом роде, немного успокаивает.
Смотрю на часы, вспоминая про время. Вздыхаю.
Мне пора, к вечеру буду.
– Тогда до вечера, – его улыбка, обращённая ко мне полна искренней нежности. Я таю от неё, словно сливочное мороженое.
Не удерживаюсь, подхожу к нему и целую в щеку:
– До вечера, Эдвард.
В больнице меня встречает Эленика. Её ранее напряжённое, усталое лицо сейчас сияет радостью и жаждой жизни. Похоже, она переживала за Энтони гораздо больше, чем я думала.
– Белла! – она приветствует меня, когда я подхожу к послеоперационной палате Энтони. – Я рада, что Вы пришли.
– Как же я могла не прийти? – на моём лице тоже улыбка. Я тоже счастлива. Наконец-то всё наладилось.
– Энтони в сознании?
– Да, уже около часа.
– Хорошо, – уже намереваюсь открыть дверь и увидеть своего ангела, как Эленика говорит ещё кое-что:
– Доктор Клиуортер ждёт Вас сегодня в полдень. Он сказал, что это очень важно.
Сжимаю губы от воспоминаний про Джейкоба. Даже не верится, что ещё вчера, в это же время, я готовилась к худшему исходу и недолюбливала Эдварда. Как всё может измениться так за сутки?
Смотрю на часы в холле – половина одиннадцатого.
– Ладно, передай ему, что я буду. Спасибо.
У меня зубы сводит от одного имени этого человека. Теперь я ненавижу его. Мне кажется, я каким-то образом предаю Эдварда что ли…? Не знаю, я сама в себе и в своих чувствах неуверенна. Возможно, всё прояснится, когда у меня найдётся время всё хорошенько осмыслить.
Эленика пропускает меня вперёд, и я открываю дверь, захожу в палату.
– Мамочка! – радостный, хотя тихий голос сына заставляет улыбку засверкать на моём лице.
– Энтони! – бросаю сумку на кресло у двери и быстрым шагом пересекаю палату, садясь к нему на краешек кровати.
– Ты пришла, – он смотрит на меня небесными глазами, в которых серебрится счастье. Он бледный и измотанный, под глазами тёмные круги, губы снова едва розоватые, но он жив и с ним всё будет в порядке, поэтому я стараюсь не замечать подобных изменений.
– Ну, конечно же я пришла, – осторожно наклоняюсь, чтобы ни задеть ни одну из многочисленных трубок, тянущихся к его рукам, и целую в лоб. – Знаешь, как я соскучилась?
– Я больше, – ухмыляется он, пусть ухмылка и выходит усталой.
– Как ты себя чувствуешь, солнышко? Что-нибудь болит? – с величайшей аккуратностью провожу пальцами по синим кругам под его глазами, мечтая, чтобы они скорее исчезли.
– Немного… – он чуть-чуть морщится, и я убираю руку.
– Нет! – просит он, умоляюще глядя на меня.
– Не больно?
– Нет! Погладь меня, мамочка! – эта просьба рушит все мои убеждения, и я возвращаю руку, начиная снова медленно гладить его лицо. С нежностью. С любовью.
– Ничего, всё пройдёт, у тебя ничего не будет болеть, – беру его лицо в ладони, словно хрустальную вазу, поглаживая кожу – Теперь всё будет хорошо.
– Когда мы вернёмся домой?
– Через пару недель, – прикусываю губу, не зная как ответить по-другому. Чёрт, о будущем-то я и не думала. Похоже, на размышление появляется всё больше и больше резервов.
– Почему?
– Немного окрепнешь, и тогда поедем, – снова наклоняюсь к нему и снова целую. – Почитать тебе что-нибудь? – быстро меняю тему, пока он ещё что-нибудь не спросил.
– Сказки, – он показывает пальцем на тумбочку, где ещё со вчерашнего дня лежит та самая книга.
– Хорошо, – с готовностью достаю книгу и открываю её где-то посередине.
В душе всё поёт, понимая, что с моим маленьким солнышком всё в порядке. Пока что, впрочем.
Стою в кабинете Джейкоба, всё ещё думая о Тони. Сам он появляться не спешит. Его не видно.
– Доктор Блэк? – зову я, делая шаг к письменному столу с бумагами.
В ответ мне раздаётся тишина.
Подхожу к столу ещё ближе и замечаю фото. Фото Энтони с больничной карты. Оно стоит в рамке, на правом краю стола.
От ужаса и гнева кровь отливает от моего лица. Как он посмел?
– Добро пожаловать, Белла, – неожиданно сзади раздается голос, приветствующий меня, но мне не до приветствий
– Я предупреждала тебя? – хватаю рамку со стола, показывая её Блэку. – Я говорила, что ты не имеешь никакого отношения к моему сыну? Ты предал нас, а теперь его фотография у тебя в рамке?
– Белла, я хотел поговорить с тобой именно об этом, – пробует прервать меня Джейкоб, но я не останавливаю наступления:
– Нам не о чем говорить!
– Хотя бы выслушай!
– Я не хочу тебя слушать!
– Я вчера спас жизнь нашему сыну.
Замолкаю, осознавая, что отчасти это так, но потом вспоминаю многие другие подробности и нахожу в себе силы продолжать.
– МОЕМУ сыну!
А потом меня прорывает окончательно.
– Ты спас ему жизнь? Джейкоб, ты просто удачно провёл операцию!
– По-моему, ты забываешь, что благодаря мне он, вобщем-то, и существует, – мужчина поджимает губы, делая шаг вперёд. Вот она, его чёртова гордыня. Где она была, когда он был нужен мне?
– Нет, Джейк, это благодаря мне он живёт. Ты отправил меня на аборт. Ты хотел убить его.
– Это было давно. Я раскаялся…
– Что толку от твоего раскаяния? – слёзы начинают течь по щекам от горького предательства. Как много я в последнее время плачу. Раньше я не позволяла себя подобного.
– Послушай, Белла, я хотел начать разговор по-другому, дай мне три минуты, прошу, – Джейкоб примирительно вскидывает руки вверх, делая шаг назад. – Я не хочу чтобы ты плакала.
– Три минуты, – поджимая губы, соглашаюсь я, быстро вытирая слезы.
– Вчера я впервые увидел нашего с тобой ребёнка, и, Белла, он прекрасен…
– Знаю, – резко выдыхаю я. – Жаль, что понадобилось довести его до лезвия ножа, чтобы ты понял, что потерял.
– В том-то и дело, Белла, я потерял. Но …я опомнился, я подумал, я очень много думал все эти четыре дня и знаешь…многое понял.
Джейкоб неумело подбирает слова, путается в них, а я напряжённо жду его дальнейшего объяснения. Мне хочется вернуться к Тони, а вечером – к Эдварду. Но уж никак не стоять здесь с Джейкобом.
– Я прекрасно помню, как мы любили друг друга, Белла, как мы жили, как мы практически не могли дышать друг без друга, и я…скучаю по всему этому.
– Слишком поздно, – снова утирая слёзы, проговариваю я.
– Я потерял четыре года, Белла. Их уже не вернуть, и я это понимаю. Но теперь я здесь, я повзрослел, у меня есть работа и уверенность. Я один. И я хочу вернуть свою семью, я не хочу больше делать ошибки и опаздывать…
– Что ты…? – у меня не хватает воздуха и слов. О чём он говорит?
Тревожное предчувствие сворачивается комком внизу живота.
– Я хочу вернуть тебя и Энтони, Белла. Хочу вернуть нашу семью, нашу любовь, наше счастье…
Он глубоко вздыхает и обращает тёмные глаза на меня. В них сияют решительность и какой-то странный безумный огонёк:
– Я хочу быть счастлив с тобой, Белла. У нас уже есть сын, у нас всё наладится…
– Джейкоб, на что ты сейчас… – недоумеваю я, хотя в глубине сознание уже формируется ответ. Если он такой же, как я думаю, лучше бы я провалилась сквозь землю.
– Я хочу подарить нашему сыну семью, Белла. И поэтому прошу тебя выйти за меня замуж, стать моей женой.
========== Глава 35 – Я люблю его ==========
После слов Джейкоба происходит сразу несколько вещей: моё дыхание становится похожим на свист и каким-то прерывистым, кровь отливает от лица, слёзы высыхают, а комната медленно, но верно начинает расплываться перед глазами.
– Я знаю, что это довольно быстро после того, что я сделал, но, Беллз, поверь мне, больше никаких ошибок… – говорит Джейкоб, и секунду раздумывая, достаёт из кармана своего халата бархатную коробочку. – Я люблю тебя, Белла!
Смотрю на него и не верю в происходящее. Столько лет мучений, боли, страданий – и всё по его вине. Сколько ночей я рыдала в подушку, сколько лет боялась даже подумать о нём, чтобы лишний раз не расплакаться, а сейчас этот человек делает мне предложение.
– Если бы ты сказал это четыре, или хотя бы три года назад, Джейкоб, – мой голос совсем хриплый, не громче шёпота. – Я бы, наверное, согласилась, потому что я очень сильно любила тебя, скучала по тебе. Но сейчас, – мои руки сжимаются в кулаки, и неожиданная злость наступает с новой силой. – Сейчас я тебя ненавижу! Катись к чёрту со своими предложениями!
Подхожу к нему и, отведя руку назад, обрушиваю хорошую пощёчину на его смуглое лицо. Сама не могу понять, откуда во мне это, но сейчас размышлять не хочется.
Разворачиваюсь и быстрым шагом выхожу за дверь.
Я словно в тумане. Вокруг меня ни души, а может, я просто никого не замечаю?
Больше всего на свете сейчас мне хочется увидеть Эдварда. Обнять его, почувствовать, что он защищает меня, как бы это не выглядело и не звучало. Я хочу, чтобы он был рядом и поддержал меня. Странное желание, неправда ли?
Но Эдварда нет, а снова бросить Тони и пойти, бог знает куда, я не могу. Останавливаюсь, утопая в раздумьях.
Идти не могу, увидеть не могу, но услышать…просто, позвонить, могу ведь?
Достаю телефон из заднего кармана джинсов и набираю знакомый номер. Эти цифры въелись в моё сознание так, что даже посреди ночи я смогу с точностью назвать их.
В трубке раздается голос диспетчера, извещающий о том, что «аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети».
Вот черт. Почему он не может быть включен, когда я так нуждаюсь в разговоре?
Стою посреди коридора не в состоянии сделать шаг ни влево, ни вправо. Всё чего я хочу – забыться. Хотя бы на час, два, три – мне нужно немного времени, а у меня его снова нет. Я слишком измотана: операция, Эдвард, а теперь ещё и Джейкоб…
Мои мысли превратились в кашу, они путаются, мне нужно всё обдумать, а я никак не соберусь.
В конце концов, решаю, что стоять здесь, в этой мгле, довольно глупое занятие, и очень (слишком) медленно направляюсь к палате Энтони.
По пути разные мысли лезут в голову, но я отгоняю их. Не хочу становиться участницей очередного каламбура, устроенного в моей же голове.
Подхожу к белой двери и приоткрываю её.
Вижу, что Энтони спит. Тихо и умиротворённо.
Осторожно прохожу внутрь и сажусь на кресло у входа. Только теперь понимаю, что в этой тишине и спокойствии я действительно могу подумать. Просто посидеть и всё обдумать. Мне нечего бояться, никто не угрожает, и всё будет в порядке…
Откидываю голову на подголовник, прикрываю глаза и начинаю анализировать:
Начнём с Джейкоба Блэка, того самого, что сегодня сделал мне предложение стать его женой.
Почему-то мне до сих пор кажется, будто я предаю сама себя – одна часть моей души поёт и радуется, торопится в объятья Джейка, потому что где-то в глубине, я всё равно люблю его. Думаю, это не изменится. Только вот другая ненавидит то, что он сделал, и всё больше привязывается к Эдварду. Тому, кто по настоящему спас моего сына, кто помог мне и поддержал, пусть даже спустя пару месяцев.
А может, всё дело в том, что Эдвард нуждается во мне больше Блэка?
Так, похоже, мои мысли уходят к Каллену. Нет, сейчас я размышляю о Джейке, ни о ком более.
Он думал. Много думал и много осознал.
О чём? О ком?
Ему понадобилось четыре года и одна болезнь моего ребёнка, чтобы одуматься? Понять, что происходит?
По-моему, это слишком много. Это непростительно.
Но так заманчиво…
Чёрт, нет! Я не хочу за него замуж, я не хочу даже видеть его! Не хочу слышать его имени!
Но самое главное и ужасное другое – он считает, что на равных правах со мной может растить Тони.
Нет, не может.
Энтони мой. Я его. Мы вместе – единое целое. Джейкоб не входит в это «целое», никогда не входил и не войдёт.
А если бы ничего этого не было? Если бы Тони был всегда здоров?
Он бы даже не вспомнил про нас, не увидел, не подумал…
Я не верю ни единому слову Джейкоба Блэка. Думаю, мой ответ он должен был предвидеть, он это заслужил и решение я менять не собираюсь.
Всё, хватит о Джейкобе. Теперь Эдвард.
Я очень сильно привязалась к этому человеку. Я не понимаю, как раньше жила без него. Может быть, это называется не привязанностью, а любовью, но после истории с Джейком я не уверена, что смогу заново любить.
И всё же его кошмары, его слёзы и страдания – всё это так беспокоит меня, что отделаться «хорошим другом» не выйдет.
Я делила с ним постель, я выслушивала его упреки и ощущала боль, причиняемую мне им.
Я страдала. Но это позади.
Теперь передо мной другой человек, который, наконец, снял эту чёртову маску притворства. Эдвард Каллен выдавал себя всё это время за деспота из седьмого круга ада, пока я не увидела его настоящее лицо.
Он добр. Нежен. Ласков. Раним.
Он прекрасен.
Воспоминания возвращают меня в его первый, а затем второй кошмар:
«Нет, не делай этого! Нет!»
И тут же ещё одна фраза, сказанная ранее за обедом:
«Мой отец был…сутенёром, а мать я не знал».
Они взаимосвязаны? Может быть, он чего-то не договаривает? Может, он знал мать? Может, её убили на его глазах?
«Я вырос в приюте. Когда отец умер, я попал туда».
Приют. Детский дом. Маленький, испуганный и ангельски красивый зелёноглазый шестилетний малыш. Господи, Эдвард, что с тобой сделали эти испытания?
Впервые смотрю на всё это будто со стороны и понимаю, настолько глубоко Эдвард замечателен внутри. Он не был ужасным никогда. Его заставили. Он не хотел – пришлось поддаться.
Я понимаю почему, он сам говорил:
«Когда носишь маски, тебе не причиняют боль. Люди могут это, поверь мне».
Боль. Сколько же боли пришлось вынести ему с детства, раз он настолько глубоко закрылся в себе, что вчера ночью сказал мне в парке, будто не достоин любви?
«Дети не будут любить меня, Белла. Никто не будет. Меня вообще нельзя любить».
Глупый! Я уже…
Стоп!
Обрываю себя на мысли, которая неожиданно приходит в голову.
А что я чувствую к Эдварду Каллену?
Моя привязанность, забота, волнение?..
Неужели всё это одним словом называется не иначе, как любовь?
Знаю, довольно тяжело в этом себе признаться, но сейчас дело не только во мне – что чувствует он? Его парадоксальная уверенность в своей неполноценности?
«Белла, останься со мной. Я хочу оберегать тебя, защищать…»
«Ты хоть понимаешь, как нужна мне? Понимаешь, что со мной делаешь?»
«Ты волшебница. Ты замечательная мать и девушка. Ты героическая натура, Белла Мейсен».
Три фразы. Всего лишь три фразы – их было намного больше, просто я не всё помню. Один день. Две ночи. И другой Эдвард Каллен.
Так быстро люди могут поменяться? Могут сбросить оковы прошлого?
Не думаю…
Но вот стремиться к лучшему, подумать о будущем никогда не рано и не поздно. Для него тем более.
И какой напрашивается вывод?
Может быть, он просто не понимает, что чувствует по отношению ко мне? Считает, что раз это не может быть любовью, то это…что?
Сколько же вопросов пока остаются без ответов, а я так хотела обдумать все их и прийти к одному варианту решения. Хотела решить, как вести себя дальше
«Люди считают, что те, кто вырос в детдоме, не имеют право на нормальную жизнь и образование. Меня лишали стипендии, когда видели адрес детского дома. Люди вешают друг на друга ярлыки, и ты такая же…»
Нет, Эдвард, я не такая! Я уже объяснила это тебе. Надеюсь, ты понял.
И в то же время сердце снова сжимается от боли. Мне больно за него. Не очередной ли это признак, что я люблю этого человека? Что я хочу быть с ним везде и всегда, несмотря на прошлое, его тайны, характер?
Почему я не испытываю того же к Джейку? Уже слишком поздно для него? Для нашей семьи?..
Воспоминания сменяют одно другое – вот мы с Калленом смотрим на луну вчера вечером, он извиняется за своё поведение, вытирает мои слёзы после нелёгкого разговора…
А вот мы у него в кабинете, ещё позавчера. Он утешает меня, позволяя выплакаться. Говорит, что знает о Тони…
А теперь я и он в ночной мгле комнаты отеля. Я обнимаю его, ласкаю бледные скулы, успокаивая после кошмара…
Мне не хватает этого человека. Я не видела его всего полдня, а мне уже тоскливо.
Вроде бы, всё как обычно, даже намного лучше – я с сыном, которому больше ничто не угрожает и которого ждёт счастливая жизнь.…
Но на пути к счастью у меня возникли другие проблемы и отношения, в которые я старалась не углубляться…
Зря, теперь уже поздно.
Мысли принимают опасный оборот, когда фантазия берёт верх, рисуя в подсознании картины нашей с Эдвардом свадьбы и нашего общего ребёнка – брата или сестру Энтони…
Качаю головой, скидывая наваждение.
Слишком далеко. Слишком несбыточно. Остался ещё миллион проблем, прежде чем мы сможем достигнуть хотя бы взаимного признания, не говоря уже о серьёзных отношениях.
Перевожу взгляд на Энтони, и не удерживаюсь. Встаю и подхожу к его кровати. Сажусь на краешек и со всей собранной во мне нежностью, смотрю на моего ангела.
Ещё неделю назад мне слабо верилось, что он выкарабкается, поправится, но я продолжала надеяться. И вот итог: всё получилось так, как я хотела.
В голове возникают новые мысли, связанные с Тони:
Мы идём по лугу, где растёт высокая трава. В руках у нас мороженое – шоколадное. То, что ему раньше было нельзя. Мы смеёмся, и он рассказывает мне, как прошёл его первый школьный день…
Или вот такая: он приходит в свою комнату после стольких лет, проведённых в больнице, и безумно радуется старым игрушкам, книжкам и, конечно же, царящей там атмосфере детства и беззаботности…
Но картинка меркнет. Реальность вторгается в происходящее. Весёлым и радужным мыслям уступают место другие, более важные и нежелательные:
Например, вопрос с его реабилитацией. Как сказал доктор Маслоу, нужно не менее трёх недель. Это значит, что цена – триста тысяч евро. Вопрос «Где взять такие деньги?», как никогда актуален.
Сознание подсовывает ответ, прежде чем я успеваю его остановить:
Эдвард.
Нет, нет и нет.
Что я ему скажу? Как попрошу?
Я больше не могу брать у него деньги. Это кажется мне аморальным после того, как я начинала что-то чувствовать к этому человеку. После осознания того, что я…его люблю.
И всё же стоит поразмыслить над его возможной помощью. И всё потому, что больше такую сумму мне взять неоткуда – кто мне её даст? Кредитное агентство? Благотворительность?
«Я увлекаюсь благотворительностью».
Слова Каллена. Только вот не хотелось бы так напоминать об этом…нагло, что ли.
Впервые, сейчас, когда Энтони уже прошёл такой тернистый путь, я осознаю, что начинаю чего-то стыдиться.
И это после того, как продалась незнакомому человеку с садистскими наклонностями.
Не хотелось бы так думать об Эдварде, но, к сожалению, это правда – в самом начале.
И что же мне делать? Как выбраться из этой ямы проблем?
Мои размышления прерывает телефонный звонок. Пугаюсь его сама, пока не понимаю, что он может разбудить Тони.
Хватаю сумку и очень быстро выбегаю за дверь. В коридоре опять никого нет. Похоже в послеобеденное время (сейчас около трех) здесь не людно и тихо. Что же, мне это подходит.
