Текст книги "Созидая на краю рая (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)
– Что она сделала? – спрашиваю опять же невольно, я даже не уверена, что хочу услышать ответ. Эдвард говорил в тот вечер, что она нарушила правила… Это какие же?
– Думаешь, твоё поведение заслуживает того, чтобы узнать это? – бронзовая бровь изгибается, отчего я теряюсь с ответом.
– Ясно, – вырывается из груди, после чего я быстро выдыхаю и перевожу взгляд в окно. Скорость, с которой мы едем, опять зашкаливает за сто восемьдесят, но мне до этого сейчас нет дела. Взгляд скользит по тонированному стеклу и деревьям, прятавшим свою шумную листву в ночной тишине. Всё засыпает ночью. Не слышно ни крика птицы, ни голоса зверя, ни даже ветра – мёртвая тишина. В этой давящей тишине и проходит наша поездка. Не знаю, куда смотреть – взгляд начинает расплываться от беспрерывной попытки уследить за ускользающими стволами и причудливой формы тёмными облаками.
Обвожу взглядом приборную панель, и голове рождается вопрос, на который очень хотелось бы получить ответ. Пытаюсь переосмыслить его, прежде чем задать, но у меня это плохо выходит. Решаю сначала спросить, а потом, если Эдвард ответит, обдумать.
– Почему ты выбрал меня? – наверное, не самое лучшее время, чтобы о подобном спрашивать. Неделя, две, три – вот тогда нужно. Когда я не буду привязана денежными счетами к клиникам, когда Тони будет здоров и когда моя жизнь наладится.
Отвлекаю Каллена от дороги. Глаза мужчины переводятся на меня, изучают каждый миллиметр моего лица в поисках того, о чём знает только он.
– Почему тебя это интересует?
– Я довольно критична к себе, – лепечу я, опуская взгляд. Насмешка срывается с губ Эдварда, заставляя меня поёжиться.
– Критика должна быть объективной! – произносит он, поворачивает влево и съезжает на противоположную часть трассы. Не могу понять, что может там быть – дорога начинает снова уходить в лес.
– Для меня слово «критика» подходит во всех смыслах! – упрямо продолжаю я, теребя пальцы друг о друга, в попытке осознать тему и смысл нашего разговора. А ещё успокоиться. Мне сейчас нужно всё моё спокойствие, собранное в теле. Чувствую, ночка предстоит та ещё.
– Я отвечаю на твой вопрос, а ты на мой, – предлагает Каллен и снова смеётся. Киваю головой в знак согласия. Что страшного он может у меня спросить? Сколько у меня было любовников?
– Ты необычная, – изрекает он, отвечая мне. – Довольно странная, но притягательная. В тебе есть то, чего я никак не могу разглядеть, хотя прекрасно знаю, что оно внутри тебя.
Качнув головой, осмысливаю его слова. Он даёт мне немного времени подумать, прежде чем задать свой вопрос, и я думаю. Думаю над его словами.
Необычная? – весьма странно. Что во мне необычного?
Странная? – возможно, даже скорее, точно, но в каком смысле он это имел ввиду?
Притягательная? – чем? Явно не красотой. Телом? Умением ублажать плотской любовью?
«В тебе есть то, что я никак не могу разглядеть…» – любопытно, потому что даже я не могу это увидеть. Что можно во мне найти подобного, кроме парадоксальной невезучести?
«…Прекрасно знаю, что внутри тебе что-то есть!» – что во мне есть? Почему я об этом не знаю?
Сколько же вопросов! Где же искать все эти ответы? К кому идти за ними, кого просить о них?
– Теперь я, – он выдёргивает меня из мыслей, и я скрываю недовольство за едва видным кивком головы. Он переводит взгляд на дорогу, делая вдох и петляя между вековыми соснами. Когда мы снова выезжаем на более менее укатанную дорогу, он задаёт тот вопрос, который собирался: – Зачем тебе деньги?
– Ты уже спрашивал, – пытаясь понять, зачем ему снова слышать ответ, произношу я. Голос предательски дрожит, что не укрывается от Эдварда – его боковое зрение подмечает каждую эмоцию, исходящую от меня.
– Меня не устроил ответ.
– А что ты хочешь услышать? – теперь говорю с долей яда. Силюсь придержать себя, чтобы ни наделать глупостей.
– Правду. Ложь мне не нужна.
– О какой правде идёт речь? Я же сказала: выкупаю дом отца!
– Я проверю кредитку, Белла, если тот час же ты не ответишь мне! – теряя терпение, рычит он. Сжимаюсь, вспоминая о немецкой клинике. У них есть все документы на Тони, договор со мной…Я действительно в безвыходной ситуации. Только вот правду я ему всё равно не скажу. Что придумать бы такого, чтобы он поверил?
– Не заставляй меня ждать, – грозится он, и его руки снова сжимают руль. Вздыхаю, опуская взгляд и всё ещё роясь в своём сознании.
Внезапный телефонный звонок спасает меня, и я перевожу взгляд на мобильный Эдварда, который он берёт свободной рукой и подносит к уху.
– Кларк? – незнакомое имя режет слух, и, сделав вид, что снова смотрю в окно, прислушиваюсь к разговору. Наверняка это запрещено, но страх ненадолго отступает.
Эдвард чертыхается после очередной сказанной фразы, гневно глядя на дорогу перед собой. Мы снова на трассе. Трассе за лесом. Фонари опять бьют в лицо. Неужели нужно было ехать сквозь деревья, а не далее по шоссе?
Впрочем, дороги я не знаю, поэтому меня мало волнует, как мы едем. Гораздо больший интерес сейчас влечёт меня к подслушиванию диалога мужчины.
– Нет! – почти отчаянный, злобный голос Каллена заставляет меня вздрогнуть. Машина резко сворачивает вправо, замирая у обочины. Эдвард выходит из своего автомобиля так быстро, что, только услышав хлопок двери, понимаю, что он исчез.
Смотрю в зеркало заднего обзора и вижу в нём как, меряя шагами гравий, Каллен кому-то что-то доказывает и наверняка кого-то проклинает.
Отрываюсь мыслями от Эдварда и разглядываю свою руку во тьме машины. Она кажется мне такой белой, что пугаюсь. Невольно на глаза наворачиваются слёзы, но вспоминая, что на мне макияж, сделанный часами усердной работы, быстро смахиваю их, промокнув глаза салфеткой. Думаю об Энтони. Снова ускользаю мыслями к моему маленькому солнышку.
Почему-то только сейчас осознаю, что через неделю он будет здоров. У него не будет риска на сердечный приступ, не будет риска на кардиогенный шок. Он будет спать ночами спокойно, и у него ничего не будет болеть.
Он вернётся со мной домой из больницы, он заживёт в своей спальне со своими игрушками, я буду видеть его утром, днём, вечером – когда захочу. Он пойдёт в школу, он найдёт друзей, он станет настоящим ребёнком, которому ничто и никогда не будет угрожать.
Он сможет кушать шоколад.
Он сможет играть часами напролёт.
Он сможет ощутить, каково жить без постоянных процедур и уколов.
Он сможет ощутить, что значит жить с мамой.
Сможет понять, что значит быть ребёнком. Таким маленьким, таким беззаботным, таким радостным и любимым мальчиком, которым он был.
Сейчас он изменился. Ему пришлось. Исчезла непосредственность, на смену которой пришло понимание. Я бы хотела, чтобы к пяти годам он снова стал тем, кем является и выкинул из головы всю ту боль, что пришлось ему испытать.
Я хочу, чтобы он, просыпаясь утром, видел не голубые стены своей палаты, ни писк приборов, ни капельницу в руке – нет! Я хочу, чтобы он открывал глаза в своей жёлто-зелёной спальне с игрушками, слышал, как я готовлю оладьи на кухне, чувствовал нежные лучики солнца на коже и мягкие касания пуховых покрывал, на которых так удобно спать.
Я хочу, чтобы он жил полноценной жизнью, которую заслуживает.
В душе теплеет от воспоминаний о сыне и мечтаний о счастливой жизни, которая так близко. В очередной – двухсотый раз – убеждаюсь, что всё делаю правильно. Банкет, Dior, машина, секс с Эдвардом – всё это не зря. Всё это обернётся для меня в самый главный подарок, который могу только пожелать: в здоровье и счастье моего малыша.
Прерывая череду дальнейшего осмысления, Эдвард возвращается в машину. Он так остервенело заводит автомобиль, что не решаюсь, не то что произнести слово, даже взглянуть на него.
Он пугает меня.
И всё же моя женская натура, которая пробуждается участием даже к Каллену после сделанных им дел для моего малыша, даже не зная об этом, заставляет побороть страх и спросить волнующую вещь.
– Что-то случилось?
– Случилось, – злобно бросает Эдвард. – Только это не твоё дело!
– Тогда чьё же? – знаю, что надоедаю, мешаю, вывожу из себя, но ничего не могу поделать. Сказанного уже не вернёшь.
– Моё, – кидает он, и машина ещё быстрее летит по асфальтированной трассе. Стрелка спидометра поднимается, и мне кажется, через пару минут искры начнут каскадом выжигаться из-под колёс.
– Эдвард, – пытаюсь остудить его пыл, прекрасно зная, что одно неверное движение с его стороны, и мы разобьёмся в лепешку. – Пожалуйста, сбавь скорость!
– Вздумала меня учить?! – яростный голос заставляет меня замолкнуть, но всего лишь на три секунды: стрелка близится к двумстам двадцати километрам…
– Пожалуйста, – снова беззвучно повторяю я, сдерживая свой пыл. – Прошу тебя, остановись!
Не знаю, услышал ли он меня, понял ли, или был так зол, что решил выполнить мою просьбу, дабы я ему не надоедала, но машина Каллена замерла на обочине снова. Не прошло и пяти минут, а мы уже отъехали на десять километров.
Когда автомобиль замирает, чувствую, как меня вжимает в кожаное кресло от удара. Даю себе пару секунд на возвращение к реальности, а потом смотрю на мужчину.
– Ты дрожишь, – обращаю внимание на неистово сжимающие руль ладони, которые действительно вибрируют сильной дрожью. – Что произошло?
– Не лезь в это дело, Белла, – рявкает он, вдыхая и выдыхая, для того чтобы унять дрожь. Не знаю, что взволновало его до такой степени, но хочу узнать. Может быть, поэтому, а может быть, от внутреннего предчувствия, что всё в итоге будет хорошо когда-нибудь, перевожу на него понимающий взгляд с неким намёком на улыбку.
– Ты позволишь? – решаю спросить, прежде чем действовать. Он секунду колеблется, но потом сдавленно кивает в знак согласия. Интересно, какое событие может довести до такого состояния человека, как Каллен? Что нужно сделать, чтобы он потерял свою спесь, и вот так вот выглядел? Не знаю… Даже догадок нет.
Пытаюсь отогнать все мысли относительно того, что делаю, и медленно тянусь к его руке, всё ещё сдавливающей руль в железных тисках. Опускаю пальцы на бледную кожу, поглаживая её. От удивлённого взгляда Эдварда спрятаться не удаётся. Старюсь не замечать его.
Мне удаётся задуманное – не без помощи Каллена – ладонь разжимается, и я беру её в обе свои, продолжая легонько поглаживать.
Он смотрит на меня одновременно всеми возможными взглядами: утомлённо, плотоядно, удивлённо, насмешливо и грустно. Да, именно грусть проникает в мой разум из изумрудных глаз мужчины. Сама не понимаю, в чём тут дело, пока чувствую где-то в себе его рассеянный взор.
– Что случилось? – снова спрашиваю. Мягко. Ненавязчиво. По-дружески и с участием. По-прежнему держу его руку в своей, совершая пальцами аккуратные движения вдоль его костяшек.
– Танкер затонул, – произносит он, не спуская с меня взгляда. Почему мне кажется, что я загипнотизировала его?
И в то же время, осмысливая его слова, пытаюсь понять, что он говорит.
– Какой танкер?
– С нефтью, – голос и смеётся и почти плачет одновременно. Голос мужчины, который сейчас передо мной.
– Есть другие, – оптимистично озвучиваю догадку я, и он несмело – что для него не характерно – улыбается в знак согласия.
– Значит, жизнь не кончается на этом, – подвожу не менее оптимистичный, чем прошлое утверждение, итог, глядя в сияющие изумрудные глаза.
– Не кончается, – говорит он и теперь уже искренне улыбается, благодарно глядя на меня…
Похоже это наш первый человеческий диалог за все время общения. Лишь бы он был не последним…
========== Глава 17 – Доверие ==========
Мы входим в роскошный зал, где проходит торжество. Повсюду блеск начищенных бокалов, тарелок, столовых приборов. Цветы целыми клумбами стоят в огромных вазах на полу, украшенных затейливой серебряной цепочкой. Сам пол медного цвета. На нём находятся многочисленные столы, стулья и фонтаны. Да-да, именно фонтаны.
Сама удивляюсь, как в помещении можно создать имитацию улицы. Фонтаны с чистой, зеркальной водой видны во все стороны настолько, насколько хватает глаз.
Через каждые пять метров стоят новые мраморные изваяния: статуя бога Адониса, бога Ра и множество других скульптур.Их названий я не знаю, но поражаюсь красоте и впечатлению, которые они производят.
Все дамы в превосходных длинных вечерних платьях, их кавалеры одеты в смокинги. У каждого присутствующего в руках бокал с шампанским.
Впрочем, общее внимание тут же переключается на нас, едва мы входим. Взгляды прикрытые, будто отрешённые, но, тем не менее,внимательные. Смущённая таким пристальным вниманием, быстро перевожу взгляд на кончики своих туфель.
– Не говори лишнего, лучше просто молчи, – даёт дельный совет Эдвард, наклонившись к моему уху. Идём рука об руку, почти переплетая пальцы. Почему-то здесь и сейчас, рядом с Эдвардом я чувствую себя защищённой от всего. Наверное, отчасти это правда. Пока я нужна ему, он вряд ли позволит кому-либо обидеть меня.
В движениях и жестах мужчины прослеживается всё та же напряжённость, которую я пыталась истребить в машине. Получилось лишь ненадолго. Волнение вернулось быстро, но мы успели добраться до этого особняка относительно спокойно.
Ловлю на себе завистные взгляды компании женщин в ярко-алых платьях, собравшихся у одного из фонтанов. Почти самого большого в зале. Одна из них – белокурая бестия – прожигает меня взглядом, полным ненависти.
Поражаюсь тому, как здесь на меня смотрят. Кто-то завистливо, а кто-то наоборот, изучающе.
Эдвард подводит меня к группе мужчин, стоящих у большой стеклянной лестницы, украшенной цветами и благоухающей, точно это и есть та самая лестница в рай.
На лицах всех троих улыбка. Мягкая, но одновременно наигранная. Они стоят рука об руку, глядя на наши лица.
Они все разные, но в то же время похожие.
Первый стоит между двумя другими – у него тёмные, длинные волосы, но у висков видна лёгкая седина. Его лицо белее снега, отчего живые, миндалевидные синие глаза кажутся неестественно большими. Прямой нос и тонкая полоска красных губ. Когда мы подходим, рот незнакомца тут же превращается в радушную улыбку, а в глазах проскальзывает восхищение. Губы обнажают ровный и белоснежный ряд зубов.
– Аро, – здоровается Эдвард, также надевая на лицо маску дружелюбности. В его тоне прослеживается сдержанность, но попутно и странное спокойствие. Его волнения не видно. Он похож на абсолютно беззаботного человека. Красивого и загадочного. Самоконтроль – всё-таки потрясающая вещь!
– Эдвард! – отзывается незнакомец и протягивает Каллену руку, которую тот пожимает. – Рад видеть тебя здесь! Мы уже думали, ты не осчастливишь нас своим присутствием!
– Проблемы были, – ухмыляется Каллен, но в его голосе я чётко слышу сталь и нежелание говорить на эту тему. – Познакомься – это Изабелла.
Улыбка Аро становится глубже, проникновеннее, а сияющие синие глаза прицеливаются на меня. Немного теряюсь от такого восхищённого взгляда. На меня никто и никогда так не смотрел.
–Soffochiilfascino, ilpiù belfiorec'è venuto! – произносит он, пока я непонимающе перевожу взгляд с него на Эдварда.
– Вы не из Италии? – уже на английском спрашивает мужчина, и уголки его губ слегка опускаются. Похоже, он чего-то не понимает.
– Из Калифорнии, – вырывается у меня. Рука Эдварда жёстко стискивает мою. Сжимаю губы, чтобы сдержать выкрик от боли. Что я такого сказала?
– Аро восхищается тобой, Белла,– сообщает Каллен, отпуская мою руку и переглядываясь с незнакомцем. – Так ведь?
– О да, Эдвард, да, – мужчина кивает ему, а затем его внимательные синие глаза снова возвращаются ко мне. –Души очарование, прелестнейший цветок к нам прибыл! – повторяет он, видимо, перевод своих слов с итальянского.
– Благодарю,– отзываюсь я, чувствуя, как на щеках заиграл румянец.
– Марк, Кай, познакомьтесь с нашей милой гостьей,– мужчина оборачивается на двух других мужчин, стоящих чуть поодаль и с отрешённым видом разглядывающих проходящих мимо гостей.
– Моё почтение, Изабелла,– раскатывая моё имя на языке, произносит высокий, светловолосый, почти седой мужчина, он с интересом разглядывая меня. Могу поклясться, что в его сером взгляде проскользнули нотки похоти. Неужели я действительно так хорошо выгляжу сегодня?
– Меня зовут Кай,– ухмыляется он, представляясь.
– Изабелла Мейсен, – выдавливая робкую улыбку, отвечаю я.
– Добро пожаловать, мисс Мейсен, – берёт мою руку в свою ладонь третий человек, запечатлев на ней поцелуй. Видимо, Марк. У него такая же, как и у Аро, длинная чёрная шевелюра. Только вот проседь встречается чаще.
Смущаюсь ещё больше от подобного и пробую найти поддержку во взгляде Каллена. Он лишь едва заметно качает головой, показывая мне тем самым, что так и нужно.
Что же, доверять мне больше некому сейчас, так что придётся поверить ему.
– Эдвард, уступишь ли ты мне один танец с Изабеллой? – снова слышу голос Аро и ощущаю его взгляд, буквально раздевающий меня. – Кай недавно приобрел один из участков на Африканском побережье, думаю, тебе будет любопытно обсудить с ним собственные наблюдения на этот счёт.
– С удовольствием, – изрекает Каллен, отходя от меня. В моих глазах, наверное, проскальзывает испуг, потому что он моя единственная защита, в какой-то степени. Аро, заметив это, негромко усмехается и смотрит на меня почти с отеческой улыбкой.
– Это ненадолго, моя дорогая, всего один танец.
Надеваю на лицо улыбчивую маску и киваю, вложив свою ладонь в его, и отметив весьма странную прозрачность кожи. Она туго натянута на кости, отчего мне не по себе. Довольно непонятный человек.
Эдвард и Кай скрываются довольно быстро, и только Марк провожает меня долгим, томным и плотоядным взглядом, уходя вслед за ними. Пытаюсь не обращать на это внимание, концентрируясь на Аро, ведущего меня к центру зала, где прямо сейчас собирались играть вальс.
Живой оркестр во главе с дирижёром в строгом чёрном смокинге начинает играть Шопена.
– Надеюсь, вы не против, Изабелла, – улыбаясь, спрашивает он и берёт меня за талию.
– Нет, – ответно улыбаюсь, но чувствую себя совершенно некомфортно, когда он прижимает меня к себе, начиная кружить по большому квадрату. – Только должна предупредить Вас, что плохо танцую.
Ответом мне служит негромкий смех. Он даже смеётся сковано.
Аро выглядит довольно дружелюбным и заинтересованным мной, но в его глазах, движениях, лице – царит что-то дьявольское. Такое, отчего хочется бежать без оглядки.
И всё же, по сравнению с Эдвардом, он довольно радушен ко мне и осторожен. Выверяет каждое движение, пока кружит меня в вальсе, стараясь не доставить мне неудобств. Но неудобства есть. Он сам. Я чувствую себя деревянной, глядя на его изящные па.
– Вам говорили, как вы прекрасны, дитя моё? – он проговаривает это открыто, смотря мне в глаза. Удивляюсь его речевым оборотам, которые никак не вяжутся с огоньками похоти, которые мелькают в краешках его синих глаз.
– Говорили, – загадочно произношу я, делая очередное движение в такт музыке. – Все мужчины одинаковые льстецы.
Его смешат мои слова, отчего взгляд теплеет.
– Я не похож на других, Изабелла.
– И чем же вы отличаетесь? – пытаюсь включить свой флирт. Этот человек, несомненно, важен для Эдварда, следовательно, если я понравлюсь ему, Каллен останется доволен и простит мне что-либо содеянное в будущем. Хочется в это верить.
Но не могу отделаться от чувства, что хожу по лезвию ножа. Опасный разговор и флирт в таком месте. Меня могут неправильно понять…
– Тем, что говорю вам правду, милая, вы действительно прекрасны!
– Благодарю, – опускаю взгляд, и щёки заливаются румянцем.
Видя это, Аро добавляет:
– …И скромны.
– Спасибо, – отвечаю, глядя за спину этого человека. Обвожу взглядом зал, ничего не ища – а может быть, я искала на подсознательном уровне – и тут вижу до боли знакомые глаза. Те, что заставляют меня трепетать.
Всё верно.
Изумрудные глаза Каллена и его тело вполоборота направлены на меня. Он следит за каждым моим шагом. Заметив, что я тоже смотрю на него, он медленно кивает головой и на его лицо появляется подобие улыбки. Ободряющей улыбки.
В душе сразу теплеет, а холодный свет изумрудов мужчины вселяет в меня уверенность. Нет, теперь этот взгляд меня не пугает. Я с радостью запоминаю его, чтобы он придавал мне сил и далее.
– Сколько лет вы знакомы с Эдвардом? – перевожу взгляд на Аро, задавая ему этот вопрос. Хочется узнать хоть что-нибудь о Каллене, пока есть возможность, и пока уверенность, вселённая его взглядом, переливается во мне всеми цветами радуги.
– Очень много, – Аро ухмыляется, и его рука скользит чуть ниже моей талии. Она касается моего бедра, отчего я вздрагиваю. Улыбка с лица мигом пропадает. – Надеюсь, вас вижу тоже не в последний раз.
– Э-э-э, – пытаюсь отстраниться, но неожиданно сильные руки мужчины не позволяют вырваться.
– Куда же вы, Изабелла? – шепчет он над моим ухом, сжимая ладони на моей талии сильнее. – Уже уходите?
Отчаянно гляжу на зал, в поисках изумрудных глаз, но не нахожу их. На том месте, где они были, теперь их нет. Чувство страха поднимается во мне, хотя здравый разум подсказывает, что здесь, посреди танцевальной площадки, Аро ничего не сможет сделать.…Или я ошибаюсь?
Что ему мешает увести меня в какую-нибудь спальню или уборную прямо сейчас? Сумею ли я вырваться, прежде чем он совершит то, что задумал. О его мыслях догадаться не сложно, всё подсказывают горящие плотоядным огнём глаза.
– Меня ждут, Аро, – силясь быть вежливой, мечтаю, чтобы его руки отпустили меня. Беспомощно смотрю вокруг, ища помощь. – Прошу вас, позвольте мне уйти.
– Кто же ждёт Вас? – опуская руку ниже моих бёдер и говоря ещё тише, соблазнительнее, спрашивает он.
– Я! – раздаётся прямо за моей спиной.
Не знаю, что происходит раньше: облегчение разливается по телу, от того что я узнала голос, или слёзы радости наворачиваются на глаза, потому что я поняла, что меня спасли. Он спас меня.
Меня спас Эдвард Каллен.
– А, Эдвард, – Аро ухмыляясь, оглядывая моего спасителя. – Уже поговорили?
– Разговор вышел короткий, – с долей угрозы произносит мужчина. – Танец кончился, – он смотрит на молчащий оркестр, готовящийся исполнять новую композицию.
Слушая их разговор, смотрю только на Эдварда. Пробую сделать так, чтобы показать ему, что не виновата. Я не хотела соблазнять его. Аро сам… О, Господи!
– Конечно, конечно,– быстро отпуская меня, мужчина улыбается Эдварду. – Мне нужно обсудить кое-что с Марком, желаю вам приятного вечера, Изабелла.
Последние слова адресованы мне, но я плохо их слышу. В голове лишь звук бешено колотящегося сердца. Разворачиваясь и так и не дождавшись моего ответа, странный человек, едва не получивший меня, уходит.
– Ты как? – слышу баритон Эдварда, и медленно подхожу к нему, стараясь не делать резких движений. Некоторые внимательные взгляды снова прикованы к нам.
– В порядке, – одними губами отвечаю я, когда он протягивает мне руку, приглашая на танец. С готовностью принимаю его предложение.
– Стоит только отвернуться, и уже набросились волки, – хмыкает Эдвард, подстраиваясь под размеренный ритм произведения, которое играет оркестр.
– Спасибо, – шепчу я, кладя голову ему на грудь. Запах чудного парфюма заполняет мои лёгкие, а негромкий стук сердца заставляет слегка расслабиться.
– Ты напряжена, – отмечает Каллен, когда его руки по-хозяйски обнимают меня за талию. Эти руки мне нравятся. Как же я могла раньше считать их худшим наказанием? Сегодня я поняла, что Эдвард самый лучший из возможных вариантов тех, кто мог «купить» меня.
– Не люблю итальянцев,– выдавливаю улыбку, наслаждаясь долгожданным спокойствием. Дыхание до сих пор немного сбито, а пальцы, наверное, слишком крепко держат ладонь Эдварда, но я ничего не могу поделать. Я напугана. И сильно.
– Мы в расчёте? – спрашивает он, отчего я удивлённо отстраняюсь, изучая его лицо взглядом.
– О чём ты?
– В машине мне помогла ты, а здесь я помог тебе. Дальше без происшествий, – объясняет он, и я соглашаюсь с ним. Возвращаюсь в его объятья и на его грудь.
– Я не хотела танцевать с ним, – прекрасно знаю, что Каллен понимает, о ком я.
– Аро позволяет себе даже больше, чем я,– ухмыляясь, сообщает Эдвард, всё ещё заставляя меня двигаться в танце, но, не отстраняя от себя.– Забавно то, что ты первая, кто ему отказывает.
– У меня не будет любовников кроме тебя. Я обещала, – прикусываю губу, произнося это, не зная, до конца ли верно говорю.
– Посмотрим, сдержишь ли ты обещание, – смеётся он, когда его руки, так же как и руки Аро опускаются к моим бёдрам, скользя вниз.
На этот раз не дрожу.
Не дёргаюсь.
Просто стою, продолжая незатейливый танец и не выпуская Каллена из объятий.
– Да уж, – он убирает руки с моей талии, перенося их на плечи. – Нужно чаще приводить тебя на приёмы. Для профилактики. Ты становишься сговорчивее…
– Какой ещё профилактики? Я и так сговорчивая… – шумно сглатываю, прикрывая глаза.
– Как видишь, я не худший вариант, – он пожимает плечами, и я снова соглашаюсь. Он прав. Он не худший вариант.
– Мы так и не договорили в машине, – вспоминая наш разговор, произносит он.
Непонимающе смотрю на Эдварда.
– О чём ты?
– Зачем тебе деньги?
Мои руки ощутимо напрягаются, а сознание тонет в волне страха. Что мне ему сказать? Я так и не придумала ответ…
– Позволь, чтобы это осталось небольшой тайной… – с мольбой в голосе шепчу я, когда начинает звучать другая музыка, и Эдвард отводит меня в угол площадки к небольшим диванчикам, рядом с которыми стоят бокалы с выпивкой. Усаживаемся на один из них – самый тёмный, в углу, и он поворачивается ко мне.
– От меня тайн быть не может!
– Ненадолго, – теребя палантин в руках, прошу я. – Я скажу тебе, чуть позже…
– Хочешь, чтобы я сам узнал? – он вопросительно изгибает бровь, и в одновременно протягивает мне бокал с шампанским. Беру его в руки, чувствуя холодную стеклянную поверхность под пальцами.
– Пожалуйста, не делай этого,– снова говорю с мольбой. Хочу, чтобы он понял меня и всю важность моей просьбы. Может быть, внутреннее чутьё подскажет ему, что спрашивать сейчас не стоит?
– Что же это за тайна? – теперь он смотрит на меня с неподдельным интересом. – Что ты её так усиленно скрываешь?
Опускаю взгляд на шампанское, делая маленький глоток. Не люблю спиртное.
– Ты скажешь мне в течение трёх дней, – наконец произносит он, после паузы. – Не позже. Три дня.
Благодарно смотрю на него, робко улыбаясь.
– Аро прав, Белла, ты прекрасно выглядишь, – неожиданно произносит он, оглядывая меня и мой наряд. Снова краснею, но на этот раз мне приятно, а не страшно. Комплименты Аро были угрожающи, а комплименты Эдварда вселяют какое-то ободрение. По крайней мере, сейчас, пока мы в этом зале, в котором он – единственная моя защита.
– Кто он такой? – спрашиваю я, не решаясь произнести имя своего мучителя.
– Один из нефтяных магнатов, – небрежно бросает Каллен, попивая из своего бокала игристую жидкость. – Переметнёшься на его сторону?
– Никогда, – быстро отметая его вопрос, произношу я. Смешок Эдварда заставляет и меня улыбнуться, но это не мешает моим глазам вселить в Каллена уверенность, что я говорю серьёзно.
– Тем лучше для тебя, – пожимая плечами, сообщает он, и внезапно я ощущаю, как его рука обвивает меня за талию, придвигая к себе.
С радостью делаю то, что он просит, опуская голову ему на плечо.
Чувствую внимательный зелёный взгляд, которым он смотрит на меня и сейчас, но теперь мне всё равно. Так я чувствую себя защищённой. Если бы он знал, как помог мне сегодня…
Хотя, думаю, он знает.
Внезапно понимаю, что он помог мне не только сегодня. Он помогает мне всё время, когда я вспоминаю о нём – ведь это он оплачивает лечение Энтони.
Всё же, Эдвард Каллен, что бы я ни говорила, как бы к нему не относилась и что бы ни чувствовала, неразрывно связан со мной.
Вопрос, надолго ли?..
========== Глава 18 – Выбор лучшего пути ==========
– Энтони? – несмело приоткрываю дверь палаты сына, заглядывая внутрь. Обстановка не изменилась и ничего страшного я не вижу. Приборов вокруг кровати моего мальчика нет, да и сам он выглядит совсем неплохо. Он уже не так бледен, а ласковые солнечные лучики играют на его лице, даря выражение детской непосредственности.
На миг, когда он видит меня, его глаза светятся радостью, но потом мой любимый небесный взгляд исчезает, и его голова поворачивается в сторону стены. Он не хочет меня видеть.
– Малыш, я вернулась! – всё ещё топчусь на пороге, не зная, стоит ли вообще входить.
Впрочем, моя нерешительность тут же исчезает, едва вижу подрагивающую нижнюю губу своего ребёнка.
Быстрыми шагами пересекаю комнату, опускаясь на кресло рядом с Тони. Его голова по-прежнему повернута в другую сторону.
– Ты ушла, – произносит он отчуждённо. В его голосе обида. Почти смертельная. И я это заслужила, потому что не сдержала данное слово. Похоже, обещания я умею держать только перед Эдвардом.
– Солнышко, так нужно было…
– Ты обещала! – его взгляд упирается в меня, и я вынуждена заметить, как в голубых глазках серебрятся слёзы. – Ты сказала мне, что не уйдёшь, если я усну!
– Энтони, есть обстоятельства…
– Ты меня не любишь! – быстрый итог всему сказанному, и он снова отворачивается от меня в другую сторону. Слёзы ещё не текут по его щекам, хотя это явление ждать себя не заставит.
– Что ты такое говоришь? – пытаюсь загладить свою вину и вселить в него уверенность в правдивости моих слов. – Солнышко, ты для меня дороже всех на свете!
– Тех, кого любят, не бросают,– поджимая губы, дрогнувшим голосом произносит он.
– Ты считаешь, что я бросила тебя?
– А разве нет?
– Я же здесь!
– Это ненадолго…
Подобное утверждение отзывается болью у меня в груди. Потому что оно правдиво. Все слова моего мальчика правдивы. Я действительно ужасная мать, раз заставляю своего и так исстрадавшегося ребёнка страдать ещё больше.
Тянусь к его ладошке, но он отдёргивает их от меня, пряча под одеяло.
Чувствую, как слёзы наворачиваются уже на мои глаза, но смахиваю их, зная, что плакать сейчас никак нельзя.
– Зайчик, – смотрю на его лицо, подмечая, что слёзы уже были на нём. Дорожки от них ещё заметны на нежной коже. – Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя!
– Ты ушла… – словно эхо повторяет он, и всхлипы начинают по очереди вырываться из его груди. – Ты обещала не уходить!
– Энтони, иди ко мне,– протягиваю к нему руки и встаю со стула, но сын не позволяет обнять себя, и отказывается от моих объятий, зарываясь в одеяло и плача уже под ним.
Моё сердце разрывается на мелкие кусочки.
Как же я ненавижу видеть его слёзы! Они убивают меня!
– Послушай меня, малыш, но внимательно, – убираю мешающую прядь за ухо, опускаясь на кресло и пытаясь говорить спокойно. – В жизни есть моменты, когда нужно уметь успевать делать несколько дел. Иногда дела идут друг за другом, и ты не успеваешь доделать одно из них. Я пробыла с тобой и ночь и день, я готова быть с тобой сутки напролёт, но у меня есть обязательства. Я должна кормить тебя, одевать, платить за то, что тебя лечат. Я должна работать! – шумно сглатываю на слове «работать», вспоминая сегодняшний секс с Калленом, приём с Аро. Делаю паузу. Это не ускользает от Тони, потому что он всё же оборачивается на меня.