Текст книги "В танце жизни (СИ)"
Автор книги: Алин Крас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Такого количества лиц, столько шума и движения вокруг, никогда раньше мне не доводилось наблюдать. И это было бы изматывающе утомительно, если бы я не устанавливала Воздушный щит на дверь и окно своего кабинета, в то время когда работаю, и это отсекало случайных посетителей и уменьшало громкость шума.
Наблюдая за окружающими, я вначале удивлялась, почему и женщины, и мужчины в нашей конторе, с таким неподдельным уважением относятся к Сергонэлю? Да и сам Сергонэль обладал очень высокой самооценкой и держался со всеми как признанный лидер. Как так? Ведь он же эльф без магического Дара и с маленьким резервом Силы. Но через некоторое время я поняла, что этот эльф очень умен, находчив, предприимчив и щедр, хотя добрым я бы его не назвала, слишком требователен и, как все мы, эгоистичен. Ну, и как следствие, он был очень богат. Это добавляло ему харизмы, потому что все понимали, богатым может стать не каждый. Для этого нужны определенные данные, наверное, можно сказать, что это тоже сообразный Дар. Первое время я чувствовала себя в присутствии Сергонэля сковано, подавляло осознание нашей разницы в возрасте, его взрослости. Но он вел себя со мной на удивление дружелюбно, никак не подчеркивая своего превосходства, скорее наоборот, демонстрировал свою заинтересованность во мне, и это очень помогло мне быстро освоиться.
Единственным неприятным для меня знакомством, было знакомство с деловым партнером Сергонэля – Протасэлем. В один из дней он зашел к нам в контору, и я через открытую дверь, из моего кабинета в приемную, с любопытством рассмотрела его. Обычный, ничем не выделяющийся, чистокровный эльф – высок, худощав, пластичен, без дефектов во внешности. Но его манера держаться переплюнула все, что мне встречалось до этого. Такая подчеркнутая надменность, холодность, превосходство над окружающими. Он разговаривал со всеми высокомерно, короткими фразами, произнесенными сквозь зубы, в приказном тоне, выставляя напоказ собственную исключительность.
Когда Сергонэль завел Протасэля ко мне в кабинет для знакомства и похвастаться наведенным мной порядком в бумагах, Протасэль, почти не обратил внимания на идеальную логику, которая оформилась в документах, уложенных в подписанные мной папки, аккуратно расставленные в шкафах. Он первым делом стал бесцеремонно разглядывать меня. Вначале, нагло, в упор, посмотрел мою ауру. Потом, обшарил глазами мое тело, как будто раздев догола и прикидывая, нравится ли ему то, что он видит. И когда я увидела, как в его глазах загорается откровенная, хищная жажда обладания, невольно отшатнулась, испытывая сложное чувство неприязни, протеста и страха.
Сергонэль в это время стоял к нам спиной, и демонстрируя приведенное в порядок содержание шкафов, не заметил наших взаимных молчаливых реакций.
– Я восхищен. Отдай мне Ариэль, – сказал Протасэль, наконец, посмотрев на то, что показывал ему Сергонэль.
– Нет, – жестко ответил Сергонэль.
– Она уже здесь все, что надо, сделала. Я тоже хочу наслаждаться таким же порядком. А тебе заплачу за потерю помощника из личных средств, – заявил Протасэль.
– Ищи себе сам такого же помощника, – ухмыльнувшись, посоветовал Сергонэль.
С одной стороны, я обрадовалась, увидев в очередной раз, как Сергонэль меня ценит. Он мне даже свою личную магическую печать доверяет, когда надо поставить оттиск на документы для банка или казначейства. И сейчас, со всей очевидностью показывает, что заинтересован в моей дальнейшей работе. Но, с другой стороны, я возмутилась, что мужчины говорят обо мне так, будто я сама ничего не решаю. И это возмущение, так и подталкивало сказать – да пошли вы оба, к Титануру в пасть! И, развернувшись, безвозвратно уйти. Но я, стиснув зубы, сдержалась и промолчала. Все же, работать здесь мне нравилось, и оплата очень хорошая. А работать у Протасэля, меня все равно никто насильно заставить не может. Так что, чтобы они там не обсуждали, последнее слово за мной.
Мужчины, некоторое время упрямо поборолись, сверля друг друга недовольными взглядами, и Протасэль вынужденно, как будто, отступился.
Позже я узнала, что Протасэль обладает Ментальным Даром. Что он женат на полукровке орочьего происхождения, и у них двое детей, а сейчас они ждут третьего ребенка. Все эти сведения привели меня в полное недоумение и огорчение. Во-первых, чем же я его так привлекла, ведь его жена тоже имеет непривычную для чистокровных эльфов, своеобразную внешность, а, во-вторых, еще раз увидела, как мужчины бывают непостоянны в своих отношениях с женщинами.
Как вскоре выяснилось, Протасэль на самом деле не оставил свою идею переманить меня к себе на работу. Он стал нередко захаживать в нашу контору, причем как-то подгадывая момент, когда здесь нет Сергонэля, и предлагать мне все большую и большую заработную плату. Но я такой вариант даже не рассматривала. Никакие деньги не стоят постоянного нервного напряжения, которое я испытывала в его присутствии.
Дело кончилось тем, что однажды во время такой встречи, получив от меня очередной отказ, Протасэль, нагло глядя мне в глаза, заявил:
– Ты мне нравишься. Я хочу тебя. Пойдем со мной. Я сниму номер в гостинице и, даю слово, что тебе понравится время проведенное со мной.
В ответ, мой нестабильный Дар Огня, опять чуть не вышел из-под контроля. Жар охватил меня, волосы, потрескивая, расплелись и встали дыбом, кончики пальцев заискрились. С трудом сдерживая гнев и готовый сорваться с рук фаербол, я, изменившимся, низким, хриплым голосом, прошипела:
– Уйди. Я недавно инициированная. Не сдержу Дар, сгоришь!
– Горячая штучка, – не испугавшись, хмыкнул он. – Напрасно упрямишься. Все равно добьюсь, и ты будешь моей, – бесстрастно сказал он, но все-таки вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
Это стало последней каплей, взорвавшей мой мозг и разрушившей мои представления о жизни, о любви, о мужской верности.
Один – перед заключением брака, вступает в интимную связь с подругой невесты. Другой – готов к неразборчивым близким отношениям с любой, которая не против. Третий – имея семью, жену и детей, стремится затащить в постель другую женщину.
Значит ли это, что те нежные и верные отношения между мужчиной и женщиной, которые я наблюдаю среди своих старших родственников, редкое исключение из правил и особенность только нашей крови? А у большинства остальных, физическое влечение и душевная близость могут существовать отдельно друг от друга? Тогда, что же из этого, они называют любовью? И как, с этим новым пониманием, жить мне?
Глава 10
КОГДА СЕРДЦЕ МОЛЧИТ
Только интенсивная занятость и новые впечатления, полученные на Бегах и на работе, помогали мне не думать о Кирсатэле. Я никак не могла забыть о нем и избавиться от этой проклятой любви. И ночью, когда все дела оказывались позади, вспоминала, страдала и глупо гадала, а он думает обо мне или уже забыл?
Но начинался новый день, и тоскливое чувство утраты вытеснялось повседневными делами и заботами.
В один из дней, вскоре после успешной сдачи выпускного экзамена и накануне торжественного вручения всем свидетельств об окончании Академии, меня позвал в свой рабочий кабинет Сергонэль. Мы сели за стол напротив друг друга, и он стал расспрашивать меня о доходах и расходах, связанных с последними состязаниями на Беговом Круге. Я постаралась как можно подробнее рассказать о положении дел. И на конкретных цифрах стала с энтузиазмом объяснять, возникшую у меня идею об обязательном страховании здоровья наездников и добровольном страховании здоровья ящеров. На эти страховые деньги можно было бы нанять еще одного Целителя. Потому что бывали случаи, когда наш Целитель не справлялся с выпавшим на его долю объемом работы. И постольку поскольку приоритет исцеления всегда отдается разумным, ящеры иногда погибали. Кроме дополнительной безопасности и пользы для дела, это приносило бы и добавочный доход, на который можно было бы не только еще одного Целителя нанять, но и увеличить число судей на трассе. Это, наверняка, уменьшило бы количество случаев неспортивного поведения наездников, как это было со мной.
Речь шла о таких важных вещах, а Сергонэль слушал меня как-то невнимательно, скользил взглядом по моему лицу, часто задерживаясь на моих губах. И вдруг, сгреб все бумаги на край стола, поднялся из кресла, обошел стол и, подхватив меня за талию, выдернул из моего кресла, посадив на стол. Не дав мне опомниться от такого своего неуместного поведения, он раздвинул бедрами мои ноги, и встал между ними. Положил свои ладони мне на плечи и медленно заскользил ими по моим рукам вниз, пристально глядя мне в глаза. Потом притянул к себе ближе, тесно прижавшись ко мне напряженным пахом, и накрыл мои губы своими.
Мелькнула короткая мысль – сколько же женщин, вот так, как я, сидели на этом столе? Захотелось с возмущением оттолкнуть его, я даже уперлась ладонями в его грудь, но поцелуй оказался таким неожиданно нежным, осторожным, ласковым, что я, закрыв глаза, замерла, отдавшись этим ощущениям. Он погладил мои губы языком, потом стал слегка посасывать мою нижнюю губу. Его руки переместились на мою грудь, чуть сжали, а большие пальцы, нащупав напряженные соски, заскользили по ним неспешно, но безостановочно.
Мужская ласка затуманила мои мозги. Я целиком окунулась в возбуждающие и непредвиденно желанные ощущения, чувствуя, как горячая волна разливается по телу, ускоряя дыхание и стук сердца.
Прервав поцелуй, но не оставив мою грудь в покое, он хрипло прошептал мне в губы:
– Хочу тебя. Всю. И душу, и тело.
Я согласно кивнула, вдруг решив, а почему – нет? Раз все вокруг стремятся к получению удовольствия от физической близости, и не считают, что это налагает взаимные обязательства, значит, и я буду поступать также.
Но откровенно говоря, в этот момент я плохо соображала. Хотелось не разговаривать, а чувствовать. Его губы, его руки, его напряженный пах. Я, поощряя, ласково погладила его по щеке. Потом потеребила пальцами кончик острого уха, обняла за шею и, поглаживая гладкий затылок, притянула к себе. Этот поцелуй был уже другим. Более интимным, глубоким, страстным. Сергонэль покусывал мои губы, его язык ласкал мой, он прижался ко мне так сильно, что я чувствовала стук его сердца в груди, и пульсацию в его паху. Но и этих ощущений мне стало мало, хотелось чего-то большего.
И в этот момент он отстранился от меня, отступив на шаг!
Из груди вырвался нечленораздельный протестующий звук, и я с обидой и разочарованием открыла глаза.
– Ты уже была близка с мужчиной? – напряженно, но как-то вкрадчиво спросил он.
– Не знаю, как ответить, – замялась я. – Формально – да. Один раз. Но это произошло в общественной гигиенической комнате, неожиданно, быстро, в спешке, под действием вина. Поэтому, на самом деле, сексуального опыта я не имею, – решила я быть откровенной, чтобы не разочаровывать его и оправдаться в своей неопытности. Ведь он, наверняка, привык к более умелым женщинам.
Пока я говорила, его руки поглаживали мои бедра, соскальзывая на более чувствительную внутреннюю поверхность, передавая мне свой жар, и не давая угаснуть моему внезапному желанию.
– Тогда, не здесь, сокровище мое, – снимая меня со стола и ставя на ноги, сказал Сергонэль. – Хватит с тебя и гигиенической комнаты, – и крепко взяв за руку, повел меня к выходу.
Во дворе он, подняв меня на руки, усадил в свой фаэтон, запряженный степным ездовым ящером. Сел рядом и, взяв в руки управляющие ремни, погнал ящера вперед.
Мы ехали молча. Возбуждение, спровоцированное Сергонэлем, постепенно перестало быть таким острым. Но я хотела узнать, что такое настоящее сексуальное удовольствие и получить его.
– Это мой дом, – сказал Сергонэль, снимая магическую защиту с въездных ворот на территорию сада.
На дом я взглянула мельком. Сергонэль поспешил завести меня внутрь, сразу же направляясь к лестнице на второй этаж.
В спальне, он снова начал с нежного поцелуя, крепко обнимая и прижимая к себе, а затем уложил на кровать, лаская, целуя и одновременно раздевая меня и себя. Его пальцы, губы, язык и горячее дыхание заскользили по моему лицу, шее, груди, животу, бедрам, вызывая жар, желание, мучительное напряженнее и потребность теснее прижиматься к нему.
Он накрыл меня своим горячим телом, дав почувствовать его тяжесть, но перенеся большую часть веса на свои локти. Переплел пальцы наших рук. Плавно проник в меня. Его ритмичные движения показались мне слишком медленными. Я попыталась ускорить его, подаваясь навстречу, стремясь как можно скорее достичь чего-то, чего сама не понимала. Но он не изменил свой ритм, жарко нашептывая мне в ухо:
– Ненаглядная моя ... прекрасная ... желанная... долгожданная...
Когда, наконец, я достигла разрядки, мучительное напряжение возбуждения сменилось короткой вспышкой удовольствия. И таким желанным успокоением и расслаблением, что у меня, невольно, вырвался стон удовлетворенного облегчения. Видимо, это послужило сигналом для Сергонэля, и он горячо запульсировал во мне.
Вытянувшись рядом со мной лежа на боку и, повернув меня к себе лицом, он, заглядывая мне в глаза, заботливо спросил:
– Как ты?
– Все хорошо, – успокоила я его, заплетающимся языком, испытывая непривычную истому, слабость и расслабленность во всем теле. – Только пока встать не смогу, ноги не удержат.
Он почему-то довольно улыбнулся, услышав эти слова, а потом, посерьезнев, спросил:
– Может быть ты и не будешь вставать, а останешься у меня на ночь?
– Нет-нет, – испугалась я такой перспективы. – Меня родители ждут. Завтра день предстоит ответственный, прощание с Академией. Да и не умею я спать с кем-либо, и в чужих кроватях.
Отдышавшись, восстановив силы и приняв душ, я засобиралась уходить. Сергонэль отвез меня домой на своем фаэтоне и, прощаясь среди наступившей ночи, никак не хотел отпускать, согревая своими объятиями, гладя, целуя и нашептывая ласковые слова. Это было приятно. Приглушало мою настороженность в отношении мужчин. Вызывало чувство признательности за его внимание, нежность и доброе ко мне отношение. Я, в ответ, тоже обнимала его, подставляла губы для поцелуя, и растрогано шептала:
– Ты такой замечательный...
Оказавшись в своей постели, я попыталась подвести итог полученным сегодня новым впечатлениям. Во-первых, сексуальные удовольствия приятны, способствуют снятию внутреннего напряжения, хотя и несколько утомительны.
Во-вторых, как и любое другое умение, сексуальное общение требует опыта. Чувствуется, что у Сергонэля этого опыта достаточно. И тут, эта мысль заставила мысль посмотреть на поведение Михаса, да и того же Кирсатэля, совсем под другим углом зрения. Может быть сама природа настойчиво толкает мужчин, особенно в молодом возрасте, к приобретению этого опыта? Возможно и я, и Тамикоэль, просто, оказались для Кирсатэля подходящими сексуальными тренажерами, как и многочисленные подружки для Михаса? Как же неприятно чувствовать себя в этой роли!
Ну и, в-третьих, сравнивая свою близость с Сергонэлем и Кирсателэм, можно с уверенностью сказать, что она очень разная. С Кирсателэм я, совершенно забыв о себе, отдавала ему все что могла, свое сердце, душу, мысли и тело. А с Сергонэлем я эгоистично только брала, его чувства, желание, заботу, ласки, и, стремясь получить удовольствие, мало заботилась о нем.
Утром следующего дня весь наш небольшой выпускной курс собрался в общем зале Академии, для получения личных свидетельств об ее успешном окончании. Все были нарядные, в приподнятом настроении, окрашенном волнением. Еще бы! Каждый из нас завершил важный этап в своей жизни, и стоял на пороге нового.
Как всегда, по традиции, на этом мероприятии присутствовала Королева, что придавала всему этому действию особую важность и торжественность.
Королева произнесла вступительную речь, смысл которой сводился к тому, что и она, и весь Эльфийский Лес, гордится такими, как мы, соотечественниками. Что каждый из нас уже, наверняка, определился, чем будет заниматься в будущем. И, она уверена, что наши ум, одаренность, целеустремленность и воля, которые мы проявили, закончив обучение на третьей ступени, полученные нами знания, без сомнения принесут ощутимую пользу для нашего народа.
Слушая ее, я со стыдом и сожалением думала о том, что сама-то я до сих пор так и не решила, а на каком поприще мне пытаться приносить эту самую пользу. Но все-таки, за прошедший год, я хоть в чем-то определилась. Поняла то, что не хочу посвящать свою трудовую деятельность ни полетам на аэростате, ни выступлениям в концертах с парными танцами, ни состязаниям в гонках на ящерах, и уже передала Ярха мастеру-животноводу. Хотя все эти мои умения не лишние, и, возможно, могут пригодиться мне в жизни. Но мне приносит настоящее удовлетворение изобретательство новых артефактов. Нравится и вызывает неподдельный интерес управление финансовыми потоками. Что из этого сделать работой, а что увлечением? Я пока не знаю.
Каждому из нас, по очереди, личный Наставник давал краткую характеристику, после чего Королева вручала, заверенное королевской магической печатью, свидетельство об окончании третьей ступени Академии. Самые лестные характеристики получили Ювизэль, Тамикоэль, Кирсатэль и еще один Целитель.
Я, как и все, выслушав в свой адрес умеренно-похвальную характеристику от своего Наставника, Александрэля, приняла из рук Королевы официальное свидетельство. Возвращаясь на свое место, и повернувшись лицом к выпускникам, поймала на себе какой-то сосредоточенный и жадный взгляд Кирсатэля. От этого взгляда мое сердце ухнуло вниз, и мурашки пробежали по телу. Я невольно перевела взгляд на Тамикоэль, и встретилась с ее злыми, ненавидящими глазами. «Чем же я перед тобой виновата?»
– послала я ей короткий, удивленный взгляд и, не желая устраивать войну взглядов, перевела глаза на Ювизэля. Он тоже смотрел на меня и, встретившись со мной глазами, сделал знак, означающий, что он хочет поговорить со мной. Я слегка кивнула, давая понять, что увидела и согласна.
Когда это торжественное собрание закончилось, я не спешила покинуть зал, а задержавшись, поискала глазами Ювизэля. Он быстро пробирался в мою сторону, через ряд опустевших кресел.
– Ариэль, ты позволишь проводить тебя? Ты стала совсем неуловима, а мне надо обсудить с тобой кое-что,
– взволнованно обратился он ко мне.
– Хорошо, – согласилась я с виноватой улыбкой. И правда, хватит уже прятаться от ни в чем неповинного Ювизэля.
Он, довольно улыбнувшись мне в ответ, взял меня за руку, и мы вместе направились к выходу.
Дойдя до ворот, я увидела стоящего на улице Сергонэля, рядом с его ящером, запряженным в фаэтон. Я очень удивилась, мы ведь не договаривались о встрече. Но я рада была его видеть, и ответила ему улыбкой на улыбку, когда он заметил меня. Он двинулся мне навстречу, но заметив рядом Ювизэля, и наши с ним сцепленные ладони, сменил улыбку на напряжено сжавшиеся губы и мрачное выражение. Я с недоумением, растерянностью и ужасом увидела, как его фиолетовые глаза меняют цвет, полыхнув красной яростью.
Не дав мне времени представить мужчин друг другу и объяснить, кто есть кто, он, пристально глядя на Ювизэля, зло выдохнул:
– Отойди от нее. Чтобы я больше не видел тебя рядом с моей женщиной, – и, схватив меня за свободную руку, потянул на себя, повелительно мне сказав: – Мы едем с тобой в ресторан, отметить твое окончание Академии.
Я, пораженная таким его невиданным поведением, резко выдернула руку из его ладони и возмущенно выкрикнула:
– Я не твоя женщина! С какой стати ты распоряжаешься мной и моими друзьями?! Мы с тобой ничего не должны друг другу, не брали на себя никаких взаимных обязательств, ничего не обещали!
Услышав мои слова, Ювизэль, затолкал меня себе за спину, выступил вперед, и нагло заявил Сергонэлю:
– Отвали!
Сергонэль, молча, резко схватил Ювизэля одной рукой за рубашку на груди, а другой, сжатой в кулак, стремительно ударил его в лицо. Ювизэль, в долгу не остался, и, толкнув Сергонэля назад, заехал тому локтем в зубы. Кровь, с двух сторон, брызнула на мою нарядную тунику, надетую в честь праздника.
Я стояла, ни жива, ни мертва. Что происходит?! Почему?!
– Прекратите! – отчаянно крикнула я. Мой Дар Огня, отозвался на мой крик горячим, колючим, болезненным комком в груди. Но никто не обратил на меня внимания.
Мужчины дрались молча, свирепо, были слышны только звуки взаимных ударов. Учитывая, что магию применять друг против друга запрещено, Ювизэль явно проигрывал в этом противостоянии. Сергонэль был не только физически сильнее, но и опытней, он ловко уходил от атак Ювизэля, правда и сам наносил удары не в полную силу, стараясь не калечить, а скорее наказать и унизить. Но, в любом случае, это выглядело ужасно. У обоих лица в крови! Это... это... это какое-то варварство! Эльфы, хуже степных орков! Да что это за мужчины подбираются в моем окружении?!
Я оглянулась вокруг. Увидела, что рядом начала собираться толпа с азартом следящая за происходящим. Никто не стремится вмешаться и разнять этих хищных, агрессивных глупцов, затеявших драку на пустом месте! Заметила, что к месту драки бежит еще и Кирсатэль.
Не хочу быть среди этого безумия! Я развернулась в сторону главного корпуса Академии, и сорвалась на бег, чтобы скрыться за стенами от всего этого безобразного кошмара.
– Ариэль! – услышала я за спиной отчаянный крик Кирсатэля, подстегнувший меня использовать Дар Воздуха и ускориться.
Влетев в распахнутые двери, я устремилась по лестнице на второй этаж, заскочив в женскую гигиеническую комнату, закрыла запирающим заклинанием одну из кабинок и по стенке сползла на пол.
Из-за шока от всего случившегося, руки и ноги дрожали, внутри все горело Огнем. Я, как могла, попыталась себя успокоить, призывая здравый смысл. Чем закончится эта драка? Ведь ясно же, что они не убьют друг друга. А травмы залечит Целитель. Так что, о физическом ущербе можно не думать. Но теперь, наверное, об этой некрасивой драке в такой примечательный день даже в «Вестнике» напишут, и меня, скорее всего, упомянут в нелестной интерпретации. Еще и предыдущую драку Ювизэля с Кирсатэлем могут припомнить. И я окажусь без вины виноватой. Да и плевать на всех! Хуже, что завтра надо идти на работу и встречаться с неадекватным Сергонэлем. Или не ходить?
Через довольно длительное время, чувствуя, что дрожь и неприятные, огненные ощущения в теле ушли, я прислушалась к тому, что делается снаружи. Из коридора сюда доходили какие-то невнятные голоса. Вроде бы кто-то искал меня и звал по имени. Но я сидела тихо, прикрывшись Воздушным щитом, не отзываясь, даже дышать глубоко боялась. Никого не хочу видеть и что-то обсуждать. Любое общение требует слишком много душевных сил, а у меня их нет.
Просидела я так долго, дожидаясь момента, когда Академия опустеет. Все вокруг погрузилось в полную тишину, и я окончательно успокоилась. Открыла дверь кабинки, затем выглянула в коридор. Убедившись, что время уже позднее, а вокруг никого нет, спустилась по лестнице вниз. Свернула к запасному, техническому, входу, на случай, если кто-то из моих «горячих поклонников» или «любопытных сочувствующих» меня поджидает у ворот. Оказавшись у задней изгороди, перенесла себя на ее другую сторону с помощью левитации и, скрываясь в ночной, густой тени кустов, бесшумно двинулась в сторону дома.
За поздним ужином и празднично накрытым столом, меня ждали родители.
– Расскажи нам, что это за драка произошла сегодня в Академии, – спросил меня Александрэль, пододвигая к себе тарелку и беря в руки нож и вилку.
Я, не вдаваясь в подробности, коротко пересказала случившееся.
– А кто тебе больше нравится? Кирсатэль или Сергонэль? – заинтересованно спросила Эли.
– Поначалу, мне нравились оба, – с тяжелым вздохом, ответила я. – Но теперь, в очередной раз, я опять разочарована в мужчинах.
– Детка, – с непонятным мне и с моей точки зрения неуместным весельем, сказала Эли, – тут нечего очаровываться или разочаровываться. Надо просто понять и принять, что, да, мужчины такие. И, когда речь заходит о соперничестве в отношении чего-либо для них ценного, они считают, что все средства хороши, в том числе и физическое устранение соперника. Об этом свидетельствует и твой личный опыт, полученный, например, в состязаниях на Бегах.
– Что собираешься делать? – как всегда глядя в корень проблемы, спросил Александрэль.
– Не знаю. Не хочется завтра идти на работу и встречаться с Сергонэлем, – честно ответила я.
– Идти надо, – посоветовал он. – Если ты всегда в случае психологических трудностей будешь отступать, то твоя участь – отгородившись от всех стенами своего дома, безвылазно сидеть в одиночестве, а жизнь, тем временем, пройдет мимо.
– Вы оба правы, – вынужденно согласилась я.
На следующий день, преодолевая нежелание, я пришла в контору.
– Ну, ты и штучка! – встретила меня с порога, недовольная Гретаэль. – Натравила мужчин друг на друга, а сама, как ни в чем не бывала! Я Сергонэля никогда таким злым не видела, как вчера. Заехал сюда ненадолго после посещения Целителя, в залитом кровью и порванном костюме. Злобный, как Титанур! На меня зарычал, ни за что! Дверью хлопнул так, что она, вон, с петель сорвалась!
Появившаяся тут же, вторая эльфийка, следящая за чистотой и порядком, тоже охотно высказала и свое мнение:
– Лучше бы ты здесь никогда не появлялась! Жили же мы раньше нормально, и беспорядок в денежных делах никого не волновал. Пусть теперь плата за работу стала больше, но с твоим появлением Сергонэль совсем перестал удалять нам внимание и делать дорогие подарки.
Я не стала на них обижаться, они ведут себя честнее, чем Тамикоэль, не притворяясь моими подругами. А Сергонэль, действительно, мало обращает на них внимания, и если раньше это было не так, то им не за что меня любить. Оправдываться перед ними я не захотела. Чувствую, бесполезно.
Молча ушла в свой кабинет, закрыв за собой дверь. Но ее вскоре открыл Сергонэль. Мы встретились глазами и уставились дуг на друга в каком-то хмуром, упрямом, непримиримом противостоянии.
Не дождавшись от меня ни опущенных глаз, ни одного слова, Сергонэль вкрадчивым голосом спросил:
– Ариэль, для тебя ничего не значит то, что было между нами?
– А что, для тебя много значат твои любовные отношения с другими многочисленными женщинами? – ужасно злясь на него, за его вчерашнюю выходку, задала я встречный вопрос.
– Ну... – неожиданно для меня, смутился он. – С тобой, все по-другому.
– Давай будем честными, – стараясь успокоиться и не наговорить лишнего, предложила я. – Мне было хорошо в твоей постели, и я бы не отказалась, иногда, оказываться в ней снова. Я поняла, что это естественная потребность всех половозрелых живых существ. Поэтому и не осуждаю, что у тебя было много женщин до меня, наверное могут быть вместе со мной, и уж точно будут после меня. Но отношения между нами были бы возможны только в том случае, если бы и у меня была бы точно такая же степень свободы. Согласись, это несправедливо, если ты свободен от обязательств передо мной, а я должна хранить тебе верность.
– Так все-таки у тебя что-то было с этим наглецом?! – зашипел Сергонэль, игнорируя общий смысл мной сказанного.
– Нет. Он мой друг, – глубоко выдохнула я, сжимая кулаки и всеми силами сдерживая раздражение, злость и желание расплакаться. – Но ты, уходишь от темы.
– Я готов хранить тебе верность, и в таком случае жду этого же и от тебя, – быстро сказал он.
Как же неприятен мне этот разговор! Отчаянно хотелось убежать домой! Но помня наставление Александрэля, что нельзя бегать от трудностей, я ответила:
– Во-первых, я не верю тебе. То, что я видела здесь, за эти два месяца, не характеризует тебя, как мужчину способного к постоянству. Во-вторых, я и сама не готова так тесно связать с тобой свою жизнь. Мы слишком плохо знаем друг друга. Да и не нужен мне пока рядом мужчина.
– Так давай узнаем друг друга лучше, – вкрадчиво возразил Сергонэль. – Я к этому и стремлюсь. Но для этого надо проводить больше времени вместе, в неформальной обстановке. Именно поэтому, я и хотел вчера, посидеть с тобой вдвоем в ресторане.
– Нет, – устало, не согласилась я. – Мое сердце закрыто, и это ничего не даст.
– Я так тебе неприятен? – помрачнев, спросил он.
– Это никак не связано с тобой. Все мужчины кажутся мне ненадежными. И мне нужно время, чтобы либо смириться с этим, либо убедиться в обратном.
– Почему же ты так думаешь о нас? – искренне удивился он. – Если ты судишь по тому, как я строил отношения с окружающими меня женщинами, так это от того, что ни одной из них не удалось заинтересовать меня так глубоко, как тебе. Никогда таких острых, всепоглощающих чувств ни к кому не испытывал. Я даже во сне думаю о тебе. Хочу, чтобы ты всегда была рядом. Неужели ты не замечаешь, сколько времени я стал проводить здесь, в конторе, лишь бы тебя чаще видеть?
Я задумалась. А, собственно, откуда я знаю, сколько времени он раньше здесь был? Ну, возможно, это и правда.
– Я сужу не только по тебе, – с грустью сказала я, вспомнив Кирсатэля, Ювизэля, Михаса и противного Протасэля. – Об этом свидетельствует весь мой жизненный опыт.
В ответ на мои слова, Сергонэль вдруг весело засмеялся:
– Твой опыт слишком мал, ты еще очень юная.
– Вот мне и нужно время, чтобы убедиться или опровергнуть это, – охотно подхватила я.
– Ладно, – сказал Сергонэль. – я дам тебе время разобраться в этом вопросе. Но прошу, давай будем хотя бы иногда встречаться вне работы.
– Согласна, при условии, что ты больше ничего не устроишь подобного вчерашнему, и пока что, дашь мне время успокоиться.
– Да я и сам сожалею, что так себя повел. Как глупый юнец, какой-то. Хотя, нет, я даже в юности так никогда не поступал. Извини, если я тебя расстроил. Не знаю, что на меня накатило. Наверное, все из-за того, что я поторопил события. Ведь я уже мысленно привык считать тебя своей. А тут, показалось, что кто-то покушается на тебя.
– Как это – привык? – возмутилась я. – За один день?
– В том-то и дело, что я это решил для себя давно. Можно сказать, что с нашей первой встречи. Ты меня просто сразила своей удивительной внешностью, своим непоколебимым желанием участвовать в гонках, своими интересными бегунками, своим необычным ящером. А потом, чем больше я тебя узнавал, тем больше влюблялся.
– Но ты мне никогда ничего такого не говорил, – удивилась я, хоть откровенно говоря, если не лукавить, то я всегда чувствовала его мужской интерес к себе.
– Хотел, чтобы ты вначале привыкла ко мне, – объяснил он.
– Ничего себе! – возмутилась я. – К чему я должна была привыкнуть? К твоим женщинам, посещающим тебя даже на работе? Этим ты хотел меня привлечь?
