Текст книги "В танце жизни (СИ)"
Автор книги: Алин Крас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
СЕРДЦЕ, ВЗЯТОЕ В ПЛЕН
Так и побежали дни моего последнего года обучения в Академии.
Рано утром короткая физическая разминка в саду нашего дома. Я, как и большинство женщин, не хожу на Тренировочное Поле, где мужчины для поддержания физической формы и боевых навыков устраивают спарринги, стрельбу по мишеням, преодолевают сложную полосу препятствий. Потом, душ и завтрак. Затем, занятия в Академии, либо теоретические, в группе, либо практические, индивидуальные, с Наставником. Мой артефакт, названный «пылесосом», потихоньку, с некоторыми подсказками Александрэля и помощью Ювизэля, приобретал реальные очертания.
Моей все более тесной дружбе с Ювизэлем и Кирсатэлем способствовали не только бегунки и совместное катание по городу, но и то, что нередко мы все втроем оказывались в академической лаборатории Александрэля. Правда, при этом, каждый был занят своими делами.
Мне нравятся оба парня, но по-разному. С Ювизэлем я чувствую себя легко, весело, беззаботно, больше молчу и слушаю его. А он охотно и интересно рассказывает и о себе, и о том, что видел или слышал. Мне приятно его внимание и расположение ко мне, но в больших количествах он меня утомляет своим эмоциональным напором и выплескивающейся во вне бешеной энергией.
А рядом с Кирсатэлем и помолчать приятно. С ним я испытываю какое-то душевное тепло и незнакомое волнение. Его случайные прикосновения и долгие, внимательные, пронзительные взгляды заставляют сердце замирать. Мне хочется удерживать его внимание и проводить с ним больше времени. Все это, впервые заставило меня уделить особое внимание своей внешности и более требовательно отнестись к своей прическе и одежде. Мне хочется знать про него все: про личные интересы, про его близких, про образ жизни. А то, что он об этом мало рассказывает, делает его загадочным в моих глазах, и только подогревает мой необъяснимый интерес к нему. С одной стороны, я огорчаюсь, что он так закрыт, с другой, я и сама не посвещаю парней в свой главный секрет, хоть между нами постепенно сложились неформальные, доверительные отношения. Но я не настолько наивна. Если кто-то из них, даже случайно, без злого умысла, ненароком проговорится, или даже просто своими действиями привлечет внимание, мои шансы, в скором будущем заработать много денег, резко упадут.
Впрочем, парни тоже относятся ко мне по-разному. Ювизэль, время от времени, настойчиво впихивает мне какой-нибудь подарок собственного изготовления. То красивую пуговицу или булавку, то пряжку для пояса, то заколку для волос. Но это не мешает ему бороться за внимание и флиртовать с девчонками младших курсов Академии, активно общаться с парнями, знать обо всем, что творится вокруг и охотно этим делиться с другими. Например, именно от него я узнала, что остальные трое парней из нашей группы, влюблены в Тамикоэль и соперничают за ее внимание. Но не только они. Она привлекает к себе повышенное внимание многих и своим умом, и сообразительностью, и большой магической силой с двумя стихийными Дарами – Огня и Земли, и темпераментом, и красотой. Я, услышав такую характеристику, вынуждена была согласиться. Все так. А ее внешняя привлекательность особенно бросается в глаза – высокая, тонкая, изящная, грациозная. Рядом с ней я выгляжу не эльфийкой, а гномкой. Правда, со слов Ювизэля, она мало обращает внимания на всех своих многочисленных поклонников, демонстрируя неприступную самоуверенность, хотя ей, вроде бы без взаимности, нравится какой-то парень. Когда Ювизэль рассказывал нам с Кирсатэлем об этом, он как-то иронично ухмылялся, глядя на Кирсатэля. Я этой ухмылки не поняла, но выспрашивать не стала, раз сам не захотел объяснить.
Кирсатэль ведет себя по-другому. К моей радости, он стремится использовать любой повод, чтобы побыть рядом со мной, и мало обращает внимания на других, не нуждаясь, как Ювизэль, в дополнительном общении. Каждый день угощает каким-нибудь вкусным фруктом или печеной сладостью. Он предупредителен, внимателен, но молчалив.
После занятий, ежедневно, по сложившейся традиции, Ювизэль и Кирсатэль, стоя на бегунках, поджидают меня у ворот Академии и провожают до моего дома. По пути, не спеша расставаться, мы нередко заезжаем в Королевский Парк, где катаемся по дорожкам, наслаждаясь потрясающей красотой окружающего ландшафта. Или восхищаясь каким-нибудь, неизвестно где добытым и собственноручно посаженным Королевой, необычным цветком раскрывшим свой бутон. Или, сбросив рюкзаки, усевшись втроем на большие качели, о чем-нибудь болтаем, ну, вернее, слушаем болтовню Ювизэля.
Как-то разговор зашел об Александрэле.
– Александрэль очень жесткий, суровый Учитель, – тяжело вздохнув, пожаловался мне Ювизэль. – Как ты столько лет с эти справляешься?
– Да, он требовательный, – согласилась я, – но справедливый. И он научил меня главному – не поддаваться унынию, преодолевать трудности, не признавать поражение, всегда стремится к победе.
– Э-э-э, детка, какие твои годы? Хорошо если так, но только жизнь покажет, действительно ли ты этому научилась, – скептически заметил Ювизэль.
– Лучше бы сделать так, чтобы не пришлось это проверять, – решительно отозвался Кирсатэль, с какой-то тревогой за меня и заботой, от которой в моей груди растеклось приятное тепло.
Один раз, мы, гуляя по Парку, случайно столкнулись с Алинаэль, сестрой Александрэля, и нашей Королевой. Мы с Алинаэль радостно бросились друг другу навстречу и, обнявшись, заговорили о семейных новостях, сговариваясь увидеться в ближайшие дни, в доме Еваниэли. Парни с какой-то удивленной оторопью наблюдали за нашим неформальным общением и нетипичной близостью между членами одного рода.
Когда Алинаэль, простившись со мной и кивнув парням, ушла, холодок недоверчивого сомнения зародился во мне. Королева есть Королева. Мое родство с ней и близость, невольно, хоть и незаслуженно, осеняют меня аурой избранности. Не хотелось, чтобы это повлияло на искренность моих отношений с парнями. Как они отнесутся к увиденному, ясно показавшему, как широки и крепки семейные узы в нашем роду, что у эльфов считается варварством. Не будут ли они теперь со мной иронично вежливы или, не дай Небеса, подобострастны? Несколько дней я настороженно приглядывалась к ним. Но в поведении обоих парней и в их отношении ко мне ничего не изменилось, что еще больше укрепило мое к ним расположение.
Но на эти развлечения и общение времени у меня было не так много. Возвращаясь домой после этих прогулок, я сразу же должна накормить своего ящера и коротко выгулять. А потом, в самые жаркие часы сиесты, нужно помочь Эли по дому, пересказывая при этом, как прошел день в Академии, или же, можно поваляться на диване, почитав книгу или «Вестник».
Непременно, через день, после сиесты, я всегда спешу с Михасом на уроки танца. Когда-то, еще в детстве, эти занятия были взаимной уступкой. Мы договорились с Михасом, что я даю согласие быть его партнершей по парным танцам, а он в свою очередь помогает мне растить и тренировать моего ящера.
Это решение, заниматься танцами, встретило активное одобрение и поддержку наших родителей, охотно согласившихся оплачивать эти уроки. Когда мы с Михасом только начали посещать уроки танца, я, случайно, подслушала разговор Александрэля с Михасом:
– Эмоции, испытываемые под влиянием музыки, движения тел, взаимных прикосновений, неизбежных в парном танце, рождают и усиливают влечение к партнеру. Поэтому предупреждаю, если позволишь что-то такое в отношении моей девочки, оторву все твое мужское имущество.
Это был первый и последний раз, когда мне было так стыдно за отца. Ведь Михас совсем не такой! Он относится ко мне по-другому, он мой друг! Хотя, гораздо позже, иногда, совместный танец пробуждал во мне что-то, что я не могу выразить словами. Вызывал томление, учащенное дыхание, сердцебиение. И заставлял остро ощущать, что Михас мужчина, а я женщина, что мы разные, но, обмениваясь эмоциями мы, как бы, заряжаем энергией и дополняем друг друга.
Наверное, именно из-за этого ощущения, и был в наших воспоминаниях один момент, когда мы сделали такое, что точно не понравилось бы моему отцу.
– Умеешь целоваться? – неожиданно, как-то спросил меня Михас по окончании танца, продолжая обнимать за талию.
– Нет, – удивилась я вопросу. – А ты? – в свою очередь не удержалась я от любопытства.
– Ага, научился на днях. Хочешь, и тебя научу?
– Конечно, хочу, – обрадовалась я. Наверняка, когда-нибудь, пригодится и это умение.
Михас прижал меня крепко к себе всем телом, и у меня возникло неприятное чувство, что я в ловушке. Но я не стала отстраняться, а замерла, откинув голову назад и чуть вытянув вперед губы, в ожидании, что последует дальше. Михас, ссутулившись, опустил голову и коснулся моих губ своими, сухими, твердыми и теплыми. Это не произвело на меня большого впечатления. Но дальше, его мокрый кончик языка стал раздвигать мои губы и зубы, стремясь попасть мне в рот. Мне стало одновременно и неприятно, и смешно. Разве целуются так? Я, уперевшись ему в грудь руками, попыталась отстраниться, одновременно растягивая свои губы в неудержимой, глупой улыбке.
Михас отпустил меня, разочарованно вздохнул, и с укором сказал:
– Какая же ты бестолковая! В это время надо думать о партнере! О такой твоей близости с ним! Аты о чем?!
– А я о том, что твой язык мокрый, – честно созналась я.
– Ну, зашибись! А каким он должен быть?! Ладно, оставим это на будущее, – смирился он с неудачей.
Михас горячий поклонник всего, что связано с музыкой. Он отдается танцам до самозабвения и готов танцевать да упаду. Мне тоже нравится танцевать, хоть я поняла это позже. Вначале, танцы просто помогли мне лучше овладеть своим телом, выправили гордую осанку, скользящую походку, совершенную гибкость движений, плавность и выразительность жестов, в общем, все то, что чистокровным эльфийкам дается без усилий, от рождения.
Здесь, в Асмероне, нового Учителя танцев нам с Михасом помогла найти Еваниэль. Нашим Учителем оказалась эльфийка-полукровка орчьего происхождения. Она, наряду с необычайной пластичностью, чувством ритма, обладала ещё и редкой для женщины силой и выносливостью. И требовала от нас того же, не давая во время занятия остановиться ни на мгновение. Для меня это было выматывающе сложно физически. Но музыка, эмоциональная увлеченность сюжетной постановкой танца, как будто это разговор двоих с помощью жестов и пластики тела, приносили радость, давали заряд бодрости и энергии. Но если к Михасу у нашего Учителя не было претензий, то мне нередко приходилось выслушивать от нее замечания. Она считала, что после разучивания, с технической точки зрения в моем танце не к чему придраться, но вот экспрессии, эмоциональной выразительности мне не хватает. Но я не понимаю, как изобразить чувства, которые тебе не знакомы?
Начав здесь с нами заниматься, наша Учитель предложила выучить несколько постановочных танцев для выступлений в концертах.
– Крошка, ну давай покажем себя! Заставим всех вздрогнуть! Мы с тобой так классно смотримся вместе! – загорелся Михас этой идеей.
– Ты же знаешь, публичность это не для меня. Тем более тут, в придирчивой, капризной, и требовательной столице, – не соглашалась я.
– Но мы могли бы заработать этим, хоть и небольшие, но деньги! Ведь если мы будем выступать в концертах, то приобретем кое-какую известность. Тогда нас охотно будут брать в рестораны для вечерних развлечений посетителей, и мы иногда сможем давать там платные представления, – настойчиво уговаривал меня он.
– До моего совершеннолетия осталось ждать совсем немного. Вот тогда, мы и так, возможно, заработаем кучу денег. Ведь не зря же мы с тобой столько лет трудились, готовясь к задуманному, – упорно сопротивлялась я.
– А если нет? – не сдавался Михас. – Наши планы в этом отношении очень рискованные, неизвестно как все обернется, можем и мимо пролететь. И что тогда? Так и будешь каждый золотой выпрашивать у родителей? – зная как надавить на меня, использовал Михас самый веский аргумент.
– Ладно, – в итоге, пошла я на компромисс. – Сюжетные танцевальные номера разучиваем, а насчет выступлений еще раз поговорим и подумаем позже.
Но с Михасом я встречаюсь не только на уроках танца. Мы видимся, практически, каждый день. Потому что, в те дни, когда нет танцев, мы поздним вечером, дождавшись захода обоих солнц за горизонт и появления на небе ярких звезд, отправляемся на Тренировочное Поле. Я на колеснице запряженной моим ящером, Михас на бегунках, которые я, как и обещала, для него сделала.
Я тренирую Ярха и тренируюсь сама, мечтая участвовать в состязаниях в гонках на ящерах. Это и есть наша давняя надежда заработать приличные деньги, и мой главный секрет. Вернее, секрет в том, что мой ящер уникальный и обладает особыми качествами, никогда раньше не встречавшимися. У меня есть все шансы прийти к финишу первой. И если это удастся сохранить в тайне, то я смогу получить не только Призовые деньги. Мы с Михасом можем крупно выиграть в Тотализаторе. Осталось только, во-первых, хорошо подготовиться к этим состязаниям, во-вторых, дождаться моего совершеннолетия и, в-третьих, подождать десятилетнего, половозрелого возраста моего ящера.
Вот, на Тренировочном Поле, ночью, когда никого там нет, мы с Ярхом до дрожи в руках и лапах наматываем круги. Отрабатываем то скорость бега, то силу и ловкость в преодолении препятствий. А Михас караулит нас, страхует и дает дельные советы.
Как обычно, отправляясь на одну из таких тренировок, я, делясь с Михасом всеми своими новостями, вдруг поняла, что Михас ревнует меня к моим новым друзьям, как я сама совсем недавно ревновала Александрэля к новым ученикам.
Расспрашивая меня о них, он уточнил:
– Тебе они нравятся?
– Да, – не задумываясь, ответила я.
– Больше, чем я? – недовольно скривился он.
– Нет. Просто, по-другому. С одним, интересно, познавательно и весело поболтать. С другим, даже молча, приятно быть рядом. Но из-за того, что они появились в моей жизни, я люблю тебя нисколько не меньше. Ты мой самый близкий друг, с детства, проверенный годами. Только тебе я доверяю все мои тайны.
– Ну, ладно, – вроде бы успокоился Михас. – А который из них тебе больше нравится?
– Кирсатэль. Я часто думаю о нем. Радуюсь, когда он рядом. Хочу ему нравиться. У меня даже сердце, иногда, замирает от волнения, когда он ненароком касается меня или заглядывает мне в глаза.
– Вот, гадство! Да ты же влюбилась! – помрачнел и раздосадовано воскликнул Михас.
– Может быть, – не стала я спорить. Ведь, и правда, я думаю о Кирсатэле больше, чем о ком бы то ни было. И внешне привлекательной хочу быть в его глазах, хотя раньше считала, что главное это душевные качества, знания и умения.
– Да на кой он тебе сдался?! Разве нам вдвоем с тобой плохо? А теперь, ты променяешь меня на него, – горестно проворчал орк, нервно дергая хвостом.
– Никогда! – разволновавшись, горячо заверила я. – Не могу представить свою жизнь, если рядом нет тебя, это как если бы мне оторвали руку или ногу.
Вроде бы, я сумела успокоить Михаса. По крайней мере мы больше не возвращались к этому разговору. Но я для себя решила, что Михаса надо познакомить с Кирсатэлем и Ювизэлем. Может быть они сумеют подружиться? Если мы будем чаще проводить время все вместе, то они не будут противопоставлять себя друг другу, борясь за мое внимание. А мне не придется разрываться между ними. Если же Кирсатэль и Ювизэль не захотят дружить с Михасом, из-за того, что он орк, я такого им не прощу. И сама с ними общаться перестану.
После тренировок с Ярхом, я, возвращаясь домой, падала в кровать, от усталости отключаясь на ходу.
В общем, как выяснилось, скучать по Эльгномору мне некогда. Да и честно говоря, жить здесь, в Асмероне, совсем неплохо. А обучение непосредственно в стенах Академии привело к тому, что у меня появились новые друзья, с которыми мне интересно, и возникли, пусть несвоевременные, неожиданные, но очень яркие чувства.
* * *
Каждый ученик третьей ступени, один или два раза за год, по поручению своего Наставника, отправляется в другой город или даже на другой материк. Ему дается какое-либо нестандартное, трудное, самостоятельное задание, занимающее от одной до четырех декад. Эта распространенная практика служит не только проверкой для ученика на зрелость, но и является дополнительным фактором, призванным приносить пользу и объединять весь Эльфийский Лес.
Нас, эльфов, очень мало, а территория проживания очень большая. И наша Королева всегда уделяет большое внимание, как можно более тесному общению жителей всех эльфийских городов. Для того, чтоб никто не оказался в изоляции и всегда чувствовал себя частью сплоченного единого целого. Она считает, что наша сила перед лицом опасности многократно увеличивается, если мы объединены. Поэтому должен быть постоянный обмен и новостями, и товарами, и новыми изобретениями, и новыми артефактами, и новыми эликсирами, и новыми магическими заклинаниями, чтобы они, как можно скорее, становились доступными всем эльфам. Распространять все это, призваны не только курсирующие из города в город торговцы, курьерская служба, штат королевских помощников, но и «старшие» ученики Академии.
Вот, настала очередь и Ювизэля отправиться в другой город, по поручению Наставника. Расспрашивать, куда и зачем уезжает ученик, непринято. Пожелав другу счастливого пути, удачи и скорейшего благополучного возвращения, мы с Кирсатэлем остались вдвоем.
Я с удивлением и стыдом отметила, что почему-то рада этому. Наше общение с Кирсатэлем отличалось от того, когда мы были втроем. Меньше шуток, веселья и пустой болтовни. Больше многозначительных, нежных взглядов и нечаянных прикосновений, от которых у меня сердце проваливалось куда-то в пятки. После окончания занятий в Академии, проводив меня до дома, Кирсатэль никак не хотел расставаться, стараясь подольше удержать меня рядом каким-нибудь вопросом. При этом, держа за руку, он внимательно заглядывал мне в глаза. Я тихо радовалась и млела от его очевидного внимания ко мне. Откровенно говоря, это были лучшие мгновенья за весь прожитый день. И не надо быть Ментальным магом, чтобы понять, что мы влюблены друг в друга.
И через две декады, я услышала:
– Ариэль, я полюбил тебя с первого взгляда, когда, в день начала учебного года, впервые увидел в толпе учеников. Еще не зная, какая ты на самом деле, я почувствовал, что за твоей необычной внешней красотой скрывается ещё и ум, и доброе сердце. Ты стояла такая напряженная, испуганная, но решительная. Уже тогда мне захотелось как-то помочь тебе, защитить, я понял, что нужен тебе. А ты нужна мне, чтобы наполнить мою жизнь смыслом и сделать меня счастливым. Я знаю, звучит пафосно, но это правда, – удерживая меня за руки и переплетя наши пальцы, хриплым от волнения голосом, пылко произнес Кирсатэль. – Прошу тебя, будь со мной рядом, – прошептал он, притягивая меня к себе ближе.
От этих слов я почувствовала, как радостно и смущенно затрепетало сердце. Я сделала шаг вперед, и прижалась лбом к его груди, пряча лицо, чтобы скрыть смущение. И закрыв глаза, преодолевая застенчивость, ответила:
– Ты мне тоже сразу понравился. Но это чувство переросло в гораздо большее, постепенно.
– Значит, ты будешь моей девушкой?! – очень обрадовался он.
– Да, – тоже радуясь и волнуясь, согласилась я.
Он обнял меня, приподнял мое лицо, и я увидела, что его глаза сияют восторгом, а губы тянутся к моим губам. В этот раз, поцелуй не вызвал у меня никаких глупых улыбок, а влажный язык никакой брезгливости. Я замерла, задержав дыхание, и полностью отдалась трепетным ощущениям. Его губы оказались мягкими, теплыми, нежными. Язык ласково обвел контур моих губ, а затем погладил мой язык. От этой ласки жар покатился по всему телу. Хотелось, чтобы наш поцелуй никогда не кончался. Но задержанное дыхание требовало воздуха и я, вспомнив, что надо дышать, слегка отстранилась, прерывая поцелуй и делая глубокий, судорожный вздох.
– Ты самая прекрасная девочка в этом Мире, и самая желанная, – порывисто произнес он.
– И ты желанный, – вырвался у меня искренний ответ.
– Я люблю тебя, – прошептал он, заскользив губами по моему лицу.
– И я тебя, – ответила я, подставляя свои губы.
Этот поцелуй оказался ещё более жарким и захватывающим.
– Хочу всегда видеть твои глаза, прикасаться к тебе. Ты станешь хозяйкой в моем доме? – пронзительно заглядывая мне в глаза, напряженным голосом спросил он.
– Да, – также волнуясь, серьезно, ответила я, как-то совсем забыв, что замужество совсем не входило в мои планы на ближайшее время. Почему-то так происходит, что женщины в нашем роду замуж выходят и детей рожают в очень юном возрасте, но я-то, строя планы, спешить не собиралась. И вот, пожалуйста, получается все, как у всех. Наверное, это наша родовая карма такая, связанная с невообразимой смесью кровей. Но эти мысли быстро выветрились из моей головы, сейчас казалось важнее другое. – Ты же знаешь Александрэля, он строгий отец. И пока я несовершеннолетняя, нам придется только встречаться, – тяжело вздохнув, объяснила я с сожалением, очевидное.
– Да и у меня пока своего дома нет, – тоже грустно вздохнул он. – Но я сумею, в ближайшем будущем, его приобрести, – поспешно заверил Кирсатэль. – Как раз, к твоему совершеннолетию. А пока, буду больше работать. В крайнем случае, если денег не хватит, возьму заем в банке. Ты ведь не передумаешь за это время? – с тревогой уточнил он.
– Конечно, нет, – заверила я его. – Но, есть ещё одно условие. Я, когда-то, дала обещание Александрэлю, что об отдельном проживании речь не зайдет, пока я не закончу обучение в Академии. А это случится немного позже моего дня рождения. Дождемся этого момента, ладно?
– Ладно, – принял он мою поправку, снова потянувшись к моим губам, и я порывисто ответила на его поцелуй.
А утром следующего дня Кирсатэль ждал меня на улице, у калитки в наш сад. Увидев его, мое сердце радостно забилось, и невольная улыбка расплылась на лице. Он, улыбаясь в ответ, обнял меня за плечи, притянул ближе и прошептал:
– Я так счастлив, что ты со мной.
– И я счастлива! – радость переполняла меня и ощущение какой-то правильности происходящего, уверенность, что во всем Мире нет мужчины более подходящего для меня, чем Кирсатэль. Освободившись от его объятий и голосом задав себе ритм: – Там-там... трам-там-там! – я пустилась в... орочий пляс, по-другому не скажешь!
Никакого изящества требующегося от танца. Я просто подпрыгивала, размахивала руками, скакала вокруг Кирсатэля и радостно улыбалась. Кирсатель со счастливой улыбкой крутился вокруг своей оси, не сводя с меня восхищенного, любящего взгляда, а потом протянул ко мне руки и мы, переплетя пальцы, вместе закружились, объединив нашу радость и счастье. Ну, точно, как орки, честное слово!
Спугнул нас прохожий. Посторонний эльф увидев нашу дикую пляску, высокомерно и неодобрительно качнул головой. Мы и сами пораженные своим порывом, застыли на месте, не разжимая сомкнутых ладоней. Но когда эльф прошел мимо, Кирсатэль притянул меня к груди, приподнял и с чувством поцеловал.
К сожалению, долго целоваться у нас не было возможности, нас могли опять застукать прохожие, да и в Академию надо было спешить. Взявшись за руки, мы покатились на бегунках по улице, не в силах оторвать друг от друга взгляд, в котором светились любовь, радость, желание быть вместе, ожидание чего-то большего. Я сама себя не узнавала, обычно я все заранее просчитываю, а тут вдруг такая спонтанность и скоротечность. Но взаимное влечение и новые, волнующие, глубокие чувства, поселившиеся в наших сердцах, не давали сожалеть о случившемся.
Такое необычное наше совместное прибытие в Академию, не осталось не замеченным. Стараясь скрывать заинтересованные взгляды, окружающие поглядывали на нас с разными чувствами. Кто-то с удивлением, кто-то с любопытством, кто-то с одобрением, кто-то с завистью.
Самой бурной и неожиданной была реакция Тамикоэль. Увидев меня с Кирсатэлем вместе, с утра пораньше, держащихся за руки, прижимающихся плечами, улыбающихся, и не сводящих друг с друга глаз, она подскочила к нам и, уставившись на Кирсатэля гневным взглядом, с возмущением в голосе громко воскликнула:
– Зачем тебе эта малолетка? Да ещё и грязнокровка с такой отталкивающей внешностью? Ведь любая эльфийка с радостью согласится быть с тобой! Чем я, например, тебя не устраиваю? Или ее родство с Королевой заставило тебя закрыть глаза на ее, так сказать, особенности?!
Кирсатэль, изменившись в лице, в защитном жесте задвинул меня за свою спину и, сквозь зубы, сдерживая свое недовольство, я бы даже сказала ярость, произнес:
– Тамикоэль, замолчи. Ты сама скоро пожалеешь о своих злых и несправедливых словах. Я считаю, во всем Мире нет девушки красивее Ариэли. Она, нереально, сказочно красива! Но дело не только в этом. Она, просто, самая лучшая для меня. И если ты, еще хоть раз обидишь ее словом или делом, я сумею ее защитить, а тебя заставить пожалеть о своем поведении.
Тамикоэль, ничего не ответив, резко развернувшись, куда-то умчалась. А Кирсатэль, на глазах у свидетелей этой некрасивой сцены, повернувшись ко мне лицом, легко коснулся губами моих губ. Стараясь скрыть беспокойство за меня, он улыбнулся, и предупредил:
– Увидимся после занятий. И не обращай внимания на всяких дур. Это от зависти. Не всем же дано быть настолько прекрасными как ты.
Я согласно кивнула, сдерживая слезы. «Я не опозорюсь, я не заплачу», мысленно твердила я себе. Вот именно этого я и боялась, переезжая из Эльгномора в Асмерон. И расслабилась раньше времени, потеряв бдительность. Обидные слова Тамикоэли стали неожиданностью, поэтому так задели меня и камнем легли на душу. Ну, ничего. Ведь было в моей жизни всякое, связанное с моей внешностью и происхождением. Я знаю, как с этим справляться. Не реагировать, не думать, не вспоминать, держать дистанцию и заняться делом.
После занятий в лаборатории, на выходе из учебного здания, меня поджидала Тамикоэль. Я нервно сжала пальцы в кулак, готовясь дать ей достойный отпор. Хоть я и привыкла, что у меня всегда есть защитник в лице Михаса, но я и сама не безмолвная, слабая гусеничка, раздавить которую ничего не стоит.
Но мой воинственный настрой пропал зря.
– Ариэль, извини меня за некрасивые слова, – обратилась ко мне Тамикоэль, примирительно улыбнувшись. – Кирсатэль мне всегда нравился, я надеялась, что и он когда-нибудь обратит на меня внимание. Поэтому ваше сегодняшнее, совместное, такое впечатляющее появление, оказалось для меня неприятной неожиданностью, и я не сдержалась. Пойми меня и прости.
– Ладно, я тебя извиняю, – неохотно произнесла я слова, которые от меня ждали, хотя в душе не готова была так легко простить Тамикоэль.
– Спасибо, – скромно опустив глаза, сказала она. Но тут же, весело улыбнувшись, добавила: – В знак нашего примирения, давай сегодня вместе посидим в ресторане и поболтаем, о нашем, о девичьем. Мы с тобой с самого начала так мало общаемся, это упущение надо исправить.
– Извини, но не получится, – совсем не обрадовалась я такой перспективе и, направляясь к выходу, вежливо объяснила: – Я очень занята, совсем нет свободного времени. К тому же, Карсатэль ждет меня, чтобы проводить домой. Так что, как-нибудь в другой раз.
В тот же миг, не замечая ничего вокруг, на меня, как вихрь, налетел Кирсатэль, подхватил за талию, закружил, и выкрикнул со счастливой улыбкой:
– Я уже соскучился! Еле дотерпел до конца занятий, ужасно хотелось тебя увидеть. А ты скучала?
– Скучала, – с улыбкой подтвердила я, но на самом-то деле только сейчас поняла, что соскучилась. Потому что сознательно, все это время, не давала себе возможности отвлекаться от мыслей и дел, связанных с моим артефактом, так легче пережить неприятное.
– Садись, – предложил мне Кирсатэль, опускаясь на одно колено, и хлопая себя по бедру другой ноги, демонстрируя образовавшееся сиденье.
Я охотно уселась, так надевать бегунки гораздо удобнее. Застегнув их, я поднялась. И мы, взявшись за руки, кивнув на прощание Тамикоэль, которая все это время не уходила и наблюдала за нами, покатили вперед. Но пока не скрылись за воротами, я чувствовала спиной ее сверлящий взгляд.
А на следующий день Тамикоэль преподнесла нам с Кирсатэлем нежеланный сюрприз, поджидая нас у ворот после занятий, стоя на бегунках.
– Кирсатэль, – радостно обратилась она к нему, – мы с Ариэль договорились посидеть в ресторане. Ты к нам присоединишься?
Кирсатэль с недоумением посмотрел на нее, потом перевел вопросительный взгляд на меня. Неопределенно пожав плечами, не зная как поступить, не желая быть невежливой, сказала:
– Я не планировала это, в ближайшее время.
– Что же получается? Я напрасно всю ночь не спала, делая бегунки, чтобы сегодня не быть вам обузой и не задерживать? К тому же, я хочу загладить свою вину и подружиться с Ариэль,
– заискивающе глядя на Кирсатэля, сказала она. – Ведь ты же хочешь, чтобы я не враждовала с Ариэль, а дружила с ней.
– Ладно, – неохотно согласился Кирсатэль. – Поехали. Посидим где-нибудь сегодня вместе.
И мы покатились в ближайший ресторан.
Провели время мы там неплохо. Даже фруктового вина выпили по бокалу. Я, правда, как всегда, вино пила разбавленное пополам с водой, ведь я пока несовершеннолетняя. Говорили главным образом об учебе, об индивидуальных курсовых проектах, о взаимоотношениях с Наставниками, и никаких личных, откровенных разговоров не вели.
А на следующий день мне снова пришлось пережить, мягко говоря, неприятную сцену, когда вернулся к занятиям Ювизэль.
Ему уже кто-то рассказал, что мы с Кирсатэлем теперь вместе. Рано утром он ждал нас у ворот Академии. Увидев нас, с переплетенными пальцами рук и прижимающихся друг к другу, он подлетел к Кирсатэлю и, схватив его двумя руками за рубашку на груди, с силой развернул на себя.
– Это называется друг?! – выкрикнул он в бешенстве, под звук рвущейся ткани рубашки Кирсатэля. – Я отлучился только на две декады, а ты сразу же, за моей спиной, обделал свои дела?!
Кирсатэль оттолкнул Ювизэля, отрывая от себя его руки, и не чувствуя за собой никакой вины, раздраженно ответил:
– Веди себя достойно, а не как злобный ящер. Ариэль сама сделала свой выбор.
– Конечно, – с сарказмом ответил Ювизель. – Только, почему-то, именно тогда, когда меня рядом не было, – и вновь налетел с кулаками на Кирсатэля.
Они сцепились, как самцы ящеров, готовых перегрызть шеи друг другу в битве за добычу. В этой нешуточной драке Ювизэль был в более выгодном положении, крепко стоя на земле ногами. Кирсатэлю, на бегунках, было гораздо сложнее держать удар. Драка шла с переменным успехом.
