Текст книги "В танце жизни (СИ)"
Автор книги: Алин Крас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 6
МУЧИТЕЛЬНАЯ ИНИЦИАЦИЯ
К Асмерону мы подлетели ночью. До освещенного в темноте огнями аэрополя я дотянула на голой воле. Заторможенная, чувствуя в груди холод опустошенного резерва, не в силах ни говорить, ни двинуть рукой или ногой, с трудом держа глаза открытыми, я из последних Сил держала под контролем воздушные потоки. С облегчением почувствовала, как поджидавший нас Александрэль, стоя на земле, перехватил у меня управление потоками воздуха и плавно посадил аэростат на поле.
Бросив аэростат на работников аэрополя, Александрэль усадил нас с Михасом в фаэтон и повез домой. По дороге, Михас вяло спросил меня:
– Знаешь, что именно завтра, у твоего Кирсатэля, новоселье?
– Нет, – еле слышно прошептала я, с трудом ворочая языком. – А ты откуда знаешь?
– Да виделись мы с ним перед самым отлетом, и он мне сказал, – промямлил Михас. – Небось, с утра пораньше, помчишься к нему? Вот сюрприз ему будет. Он-то тебя ждет только через два-три дня.
– Угу, – подтвердила я, потерев уставшие глаза.
– Где же и мне раздобыть десять тысяч золотых, чтобы тоже купить себе дом? – завистливо спросил Михас. Но на ответ сил у меня не было.
И как я оказалась в своей постели, не помню.
Проснулась я только в середине следующего дня, в отличном настроении. Еще бы! Задание Наставника выполнила, с таким важным делом справилась, Эракусу помогла, доверие старших родственников оправдала и, главное, сегодня с Кирсатэлем увижусь. Как же здорово, что я благополучно вернулась домой от этих диких орков, а впереди желанная встреча. Всего-то пять дней на чужбине, вдали от дома, а кажется вечность прошла. Соскучилась. Представляю, как Кирсатэль обрадуется, неожиданно увидев меня!
Быстро собравшись, предвкушая счастливое свидание, я бегом направилась к южной окраине Центральной улицы, к дому, который скоро будет моим.
Мне даже не пришлось активировать сигнал посетителя. И калитка в сад, и двери дома Кирсатэля были приглашающе открыты нараспашку. Улыбнулась, услышав грохочущую из музыкального артефакта ритмичную мелодию. Похоже, здесь весело! Переступив порог дома, с удивлением отметила, что пахнет вином, нет, даже не вином, а гномьим самогоном. Видимо, приведение дома в порядок, обновление, уборка, подключение водоснабжения и канализации, уже закончены, а Кирсатэль с помощниками празднуют новоселье.
Зайдя в кухню-столовую, я увидела сидящих за столом Ювизэля и еще двух малознакомых мне по Академии эльфов. Судя по всему, они действительно пили гномий самогон и выглядели неестественно веселыми. Ювизэль, улыбаясь, отбивал ладонью по столу ритм, в такт громко звучащей музыке. Один эльф что-то подпевал, другой что-то жевал.
– Здравствуйте, – стараясь перекричать шум, поприветствовала я всех.
– О! Ариэль! А мы тебя не ждали! Здорово, что ты пришла! – радостно прокричал Ювизэль. – Как твои дела? Садись с нами. Сейчас тебя накормим и напоим.
– Спасибо, не хочу, – заверила я, уже понимая, что здесь все перепились самогоном и не вполне адекватны. Редкое и неприятное явление. – Я Кирсатэля хочу увидеть.
– А он где-то наверху, – прерывая свое пение и махнув рукой в сторону лестницы, громко сообщил мне один из эльфов.
Неужели и Кирсатэль тоже в таком состоянии? Это как-то с ним не вяжется. Стараясь раньше времени не поддаваться тягостной досаде и какой-то тревоге, я понятливо кивнула и поспешила подняться наверх.
Оказавшись в коридоре, куда открывались двери традиционных четырех спален, я на секундочку замерла, не зная к какой из них направиться. Решив, открывать двери по порядку, подошла к ближайшей. Распахнув ее, замерла, никак не в состоянии понять, что же я вижу?
Передо мной, в совершенно неестественной и ужасно неудобной позе, уперевшись ладонями и ступнями в пол, свесив голову вниз, стояла, почему-то голая, Тамикоэль. Сзади нее, вполне себе одетый, с закрытыми глазами, стоял Кирсатэль. Удерживая за бедра, он всем корпусом ритмично толкал ее.
Пока я с недоумением рассматривала эту непонятную и шокирующую картину, Тамикоэль подняла голову. Встретилась со мной затуманенным взглядом. И я увидела, как из бессмысленного, ее взгляд становится каким-то злорадно-торжествующим.
Это и помогло мне, наконец, осознать происходящее. Я почувствовала, как холодом кольнуло в груди, и сердце сжалось болью, не дающей дышать.
Вероломный обманщик! Грязный изменник! Подлый предатель!
Где-то под грудью, внутри меня, прогоняя холод, разворачивался колючий, невыносимо горячий, раздирающий и обжигающий комок. Этот комок разрастался в огромный, поглощающий меня, нестерпимо больно жалящий Огонь.
На ощупь, не расстегивая, судорожно стаскивая с руки брачный браслет, кажется в кровь сдирая кожу, я встретилась взглядом с открывшим глаза Кирсатэлем. Увидев меня, он замер, прекратив свои движения. В его глазах мелькнул ужас, но быстро сменился отчаянной решительностью.
– Ариэль, – властно произнес он, и я поняла, что он пытается использовать свой Ментальный Дар, – это случайность. Я сожалею, что это произошло, а ты это увидела. К тебе это не имеет никакого отношения.
Дрожащими руками, я швырнула, наконец сорванный браслет на пол. Проследив его полет взглядом, увидела, что пол подо мной дымится, а из моих окровавленных ладоней вырываются горящие искры. Сейчас я подожгу все вокруг! – с испугом осознала я, и стремительно развернувшись, бросилась вниз, по лестнице, на выход.
Нужна вода! К реке! Надо как-то загасить этот, непонятно откуда вдруг взявшийся, неожиданно вспыхнувший во мне Огонь!
Вместе с грохочущей музыкой, вслед мне раздались какие-то крики. Невозможная жгучая боль и паника гнали меня вперед. Красное марево затуманивало взор. Я, не разбирая дороги, рванула по улице, на последних остатках здравого смысла сообразив, что ближе не река, а защитный ров у Южных ворот.
Я неслась, кажется левитируя, подгоняя себя потоком Воздуха, от чего мне становилось все жарче и жарче, больнее и больнее, а паника, застилающая разум, сильнее и сильнее. Пролетев мимо стража Южных ворот и оказавшись на берегу рва с водой, я с разбега прыгнула в него. Встала на ноги недалеко от берега, где было неглубоко, мне по плечи. Холодная вода принесла облегчение, но оно было коротким. Жар, на минутку утихнув, вновь опалил меня.
Страж, подбежавший вслед за мной к воде, спокойным, ласковым голосом стал разговаривать со мной, как с глупой маленькой девочкой:
– Детка, спокойно, не бойся. С тобой все будет хорошо. Это инициация Дара Огня. Ты, наверное, не ожидала этого, поэтому и растерялась. Не волнуйся, ты справишься. Но вода тебе не поможет. Выбирайся-ка лучше на берег. Твоя главная задача сосредоточиться на Огне внутри и постепенно свернуть его до маленького шарика.
Слова, которые произносил стражник, казались мне все знакомыми, но плохо доходили до сознания. Боль и страх не давали трезво мыслить. И все-таки, спокойный голос и невозмутимое поведение стражника, помогли мне. Раз он не паникует, и в колокол не бьет, значит, наверное, ничего страшного не происходит.
Но все разумные мысли снова вылетели из головы, когда я увидела, как к нам подбегают Кирсатэль с Ювизэлем и двумя своими приятелями.
– Пожалуйста, – жалобно обратилась я к стражнику, – пусть они уйдут.
– Но тебе не помешала бы их помощь, – возразил он.
– Хорошо, – согласилась я, – пусть помогут, и позовут сюда моего отца, Александрэля. Или моего друга, орка, Михаса, он живет на пересечении Речной улицы и Двенадцатой, – сказав это, я повернулась ко всем спиной, чтобы никого не видеть. И полностью отрешилась от спорящих голосов за моей спиной, успев только как-то понять, что стражник на моей стороне и никого ко мне не подпустит.
Эти, более или менее, осмысленные мысли, вернули мне способность хоть как-то оценить ситуацию, вспомнить все то, что знает любой взрослый эльф о спонтанной инициации Дара.
Магия просыпается в нас постепенно, в детском возрасте, у кого раньше, у кого позже. И так же постепенно, становятся доступны выученные бытовые заклинания. Обычно, чуть позже, и Дар просыпается, незаметно, исподволь. Так было и у меня, когда я, будучи еще ребенком, в жаркое время дня, неосознанно призывала поток остужающего ветра. Или, когда споткнувшись, чтобы предотвратить падение, как бы поддерживала себя, уплотняя перед собой воздух. Или, соревнуясь с Михасом на дальность броска, помогала своему камню лететь дальше, подталкивая его потоком воздуха. Или, стараясь подпрыгнуть выше, точно также, подталкивала вверх себя.
А вот спонтанная инициация Дара – явление редкое и опасное, как для самого инициированного, так и для окружающих. Дар пробуждается вдруг, неожиданно, бурно, атакующе. Если рядом нет кого-то опытного, кто в состоянии помочь с этим справиться, то это грозит разрушениями и травмами. И они будут тем сильнее и страшнее, чем больше у эльфа резерв магической Силы. Но самое страшное то, что резко вспыхнувший Дар может выжечь весь магический резерв Силы, а потом, и ауру эльфа, отправив его за грань.
Хвала Небесам, я не ребенок, не слабоумная, и знаю, что делать при спонтанной инициации. Я хорошо обученная и сумею с этим справиться, успокаивала я себя.
Стоя в воде, ставшей вокруг меня горячей и не приносившей никакого облегчения, я сосредоточилась на своих внутренних ощущениях. Стала собирать горящий во мне и струящийся по сосудам обжигающий жар в то место в груди, где он зародился. Первыми, некоторое облегчение почувствовали мои руки и ноги, из которых вначале ушла боль, а затем и жар. Потом, отпустило голову и стало легче дышать. Но от страшной слабости и усталости стали подкашиваться ноги.
Я оглянулась назад, убедившись, что на берегу кроме стражника никого нет, и решила выйти из воды, которая, действительно, ничем помочь мне не могла.
Сев на берегу, не замечая мокрой одежды, подтянув колени к груди, я, уткнувшись в них лбом, закрыла глаза и вновь сосредоточилась на своих ощущениях. Стражник больше не разговаривал со мной, оберегая мой покой, стараясь не отвлекать, но его близкое присутствие успокаивало меня.
Сколько я так просидела, не знаю. Но, в какой-то момент, когда я уже собрала весь свой Огонь в груди, передо мной опустился на землю левитирующий Александрэль.
– Что чувствуешь? – спокойным голосом спросил он, и только тревога в глазах, выдавала его беспокойное состояние.
– Горячий шар в груди. Он очень больно жжется, – ответила я пересохшими, растрескавшимися в кровь губами.
– Хорошо. Представь, что этот шар постепенно сжимается и превращается в маленькую, теплую, приятно греющую точку. В ней, теперь, и будет жить твой Дар Огня. А когда он тебе понадобится, ты будешь его из этого места призывать и, подпитывая из резерва Силой, брать столько Огня, сколько тебе надо, и направлять туда, куда надо.
Я согласно кивнула. В теории я все это и сама знаю. А растерялась, и до сих пор не могу справиться, по двум причинам. Во-первых, в этот момент меня накрыл вулкан гремучих, взрывоопасных, никогда раньше не испытываемых, негативных эмоций – гнев от предательства, ярость уязвленной гордости, боль разочарования. Во-вторых, две декады прошли, как я стала совершеннолетней, а значит, больше никакого второго Дара во мне уже быть не должно, и эта инициация, как гром среди ясного неба.
Я опять сосредоточилась, а Александрэль сел рядом и обнял меня за плечи. Я знаю, что он не может, в такой ситуации, поделиться Силой, которая угрожает снова вспыхнуть во мне Огнем. Надо самой справляться. Я снова закрыла глаза и открыла их только тогда, когда ни капли болезненного жара не осталось, а мой новый Дар – Дар Огня, приятно теплился в груди.
Увидела, что с одной стороны от меня все также сидит Александрэль, а с другой, неизвестно когда появившийся Михас, обвивающий хвостом мою щиколотку. Я была уже сухая и чистая, пострадавшая от сорванного браслета кисть руки залечена, значит Александрэль, осторожно, незаметно, использовал заклинания сухости, очищения и исцеления.
– Ты расскажешь нам, как это произошло? – спросил Александрэль.
– Не сейчас, – неохотно согласилась я, после паузы раздумий. Это очень личное, неловкое, неприятное. Но со мной рядом самые близкие и преданные мне мужчины. Неправильно держать их в неведении. Я сумею преодолеть стыд унижения и все им объяснить.
При попытке встать я, от страшной слабости во всем теле, не удержалась на ногах и завалилась на Михаса. Он, подхватив меня на руки и получив согласный кивок Александрэля, прижав меня к себе, понес домой. А у нашей калитки передал с рук на руки Александрэлю. Все это время я была в какой-то обессиленной дреме и совсем отключиться о реальности мешало только очень сильное чувство голода и жажды.
Эли, встречавшая нас на пороге, засуетилась. Раздела, когда Александрэль положил меня на кровать. Притащила мне в постель кучу еды, из которой я, забыв о столовых приборах, как дикарь, руками выбирала все мясное, запивая ягодным соком.
За окном резко потемнело, громыхал гром, сверкали молнии, водопадом лились струи дождя. Так Александрэль сбрасывал с себя пережитое напряжение и волнение. А я, несмотря на шум грозы, уснула с куском мяса в руке.
Проснувшись утром, я не смогла встать с постели. Вернее, если быть честной, не захотела. Идти в Академию, и встретиться там с участниками вчерашних событий, было выше моих сил.
Эли заглянула ко мне в комнату. Увидев, что я не сплю, а просто валяюсь в кровати, уставившись в потолок, заботливо спросила:
– Хочешь что-нибудь? Чем тебе помочь?
– Спасибо, ничего не надо, – дрожащим голосом прошептала я, готовая вот-вот разрыдаться. – Со мной все нормально.
Она легла рядом, погладила по голове, обняла, и я все-таки разревелась, уткнувшись ей носом в плечо. Выплакавшись, я в общих чертах рассказала ей, что вчера произошло.
– А я ведь тебя предупреждала, что эльфийки очень коварны, – сказала Эли, выслушав мой сбивчивый рассказ.
– Да причем тут эльфийки?! – возмутилась я тому, что моя такая умная мать не понимает главного. – Это он оказался неверным предателем! Только надел мне брачный браслет и тут же изменил с другой, используя мое короткое отсутствие.
– А я думаю, это Тамикоэль его соблазнила, воспользовавшись тем, что он пьян, – горячо заспорила Эли.
– Не имеет значения, – категорично возразила я. – Во-первых, его никто не заставлял напиваться. Во-вторых, даже пьяным, он оставался собой, в него не вселилась другая сущность. А раз для него такое поведение допустимо, где, спрашивается, раньше, были мои глаза? Почему я этого не видела?
– Ладно, не будем спорить, – сдалась Эли. – Давай подумаем, что теперь делать?
– А что тут думать, – горестно вздохнула я. – Брачный браслет я вернула, – передернулась от этого воспоминания, но продолжила почти без дрожи в голосе, – дел у меня немерено, сосредоточусь на них и постараюсь все забыть.
– Трудно такое забыть, – с сочувствием ответила она, не обманутая моей напускной решительностью. – Но это правильная установка.
Весь день я провалялась в постели. И физические силы, и магический резерв, исчерпанный накануне до дна, постепенно восстанавливались. То и дело возвращались неприятные воспоминания, от которых сильнее стучало сердце, и появлялся пугающий жар в теле, готовый вспыхнуть Огнем. Я, волевым усилием пыталась вытеснить, стоящую перед глазами, вчерашнюю картину. И поняла, что не избавлюсь от этого, если не заставлю себя думать о чем-то другом, правильней всего о предстоящих мне важных делах.
Во-первых, надо закончить работу над артефактом-пылесосом. Во-вторых, мне надо практиковаться и совершенствовать мой новый Дар. В-третьих, я теперь соглашусь на уговоры Михаса и нашего Учителя танцев и выступлю на Концертной Поляне перед эльфами. Лучше буду волноваться из-за этого, чем из-за всего другого. В-четвертых, надо изучить беговую трассу в этом городе, ведь скоро Ярх будет готов к состязаниям. Все это должно мне помочь избавиться от всяких, мучительно болезненных, воспоминаний и чувств связанных с Кирсатэлем. А в-пятых, и видимо в главных, пора не на словах, а на деле, становиться взрослой, самостоятельной, искать себе хорошо оплачиваемую работу и копить деньги для покупки собственного дома.
Вечером зашел меня проведать Михас. Я, наконец, выбралась из постели, усадила его ужинать и неискренне заверила, что со мной уже все в порядке. Коротко рассказала, что застала Кирсатэля и Тамикоэль во время интимной близости и так рассердилась, что мой, оказывается до сих пор крепко спящий, Дар Огня пробудился, а я от неожиданности растерялась. И чтобы направить мысли Михаса в другую сторону, и избежать подробных расспросов, сообщила, что согласна участвовать в концерте. Это оказался верный ход, и мы до ночи обсуждали и спорили, как должен выглядеть наш парный танец здесь, в Эльфийском Лесу.
А ночью, укладываясь спать и беспокойно ворочаясь с боку на бок, я дала себе слово, что завтра все же пойду в Академию и встречу неприятности лицом к лицу, а не буду больше, трусливо прятаться за стенами дома.
* * *
Утром, я застыла в проеме калитки, увидев, что напротив стоит Кирсатэль. В первый момент хотела попятиться назад, но вспомнив данное себе слово, шагнула вперед.
– Ариэль, любимая, пожалуйста, выслушай меня, – глядя на меня совершенно больными глазами, с заострившимися чертами лица, как после магического истощения, он шагнул навстречу.
– Кирстаэль, – прохрипела я пересохшим от волнения горлом и, выставила ладонь перед собой, невольно стараясь отгородиться. Но, пытаясь справиться с волнением и не показать вида, как мне больно, сглотнула и опустила руку, – чтобы ты не сказал, я никогда не смогу забыть то, что я видела. А помня это, уже не буду относиться к тебе, как прежде. Между нами уже нет доверия, а без него невозможна искренность в отношениях. И зачем тогда нужны такие отношения?
Он опустил голову. Но потом поднял на меня глаза и упрямо произнес:
– Я все равно буду любить тебя до самой смерти. И все равно буду всегда ждать, что однажды ты простишь меня.
Мне было и больно, и сладко слышать эти слова. Хотелось все забыть, кинуться в его объятья, прижаться к груди, получить желанный поцелуй и слушать дальше его заверения в любви. Но я не Ментальный маг и не могу с полной уверенностью определить, что же он чувствует на самом деле. Слова это только слова, сказать можно что угодно, а вот его поступки говорят сами за себя. И если он так мог поступить один раз, то нет гарантии, что не поступит так же снова. Так что, нельзя поддаваться слабости, принимать желаемое за действительное. И потом, я знала, что то, что я ему сказала – правда. Я никогда не забуду увиденного, а значит, никогда не прощу.
– Если ты действительно испытываешь ко мне какие-то добрые чувства, пожалуйста, не преследуй меня. Мне очень тяжело тебя видеть, – сдерживая слезы, я отвернулась, и, с силой оттолкнувшись от дороги, помчалась на бегунках в сторону Академии.
То ли потому, что я мало с кем общалась в Академии, то ли потому, что все проявили деликатность, но никто не подходил ко мне с вопросом – где мой брачный браслет. Только Тамикоэль, встречи с которой я старалась избежать всеми силами, сумела-таки меня подловить.
– Я ни в чем не виновата! – кинулась она ко мне, поджидая у двери лаборатории. – Он мне всегда нравился, и я охотно отозвалась на проявленный им интерес ко мне. Веришь?!
– Верю, – кивнула я и, не желая продолжать этот разговор, двинулась вперед.
– Значит мир?! Мы останемся подругами?! И ты не станешь мне мстить через своего отца? – с радостной улыбкой воскликнула она.
– Мир, – ответила я, посмотрев ей в глаза и увидев напряженный тревожный взгляд, выдававший ее притворную радость. – Но мы больше не будем подругами. Так мне будет легче забыть о случившемся. А желание мести, незнакомое мне чувство, – ответила я, стараясь не выдать ни своей неприязни к ней, ни той боли, что поселилась в моем сердце.
– Ну, ты и напугала нас Ариэль, – подступился ко мне, в тот же день, с разговором Ювизэль. – Летишь, не касаясь земли ногами! Красные волосы рассыпались, стоят дыбом, и потрескивая икрятся! С пальцев рук стекают молнии! Глаза горят красными всполохами! Все тело окутано сияющим маревом! Жуть, да и только! Молодец, что справилась с этим!
– Мне стражник очень помог, – возразила я, и созналась: – Сама-то я страшно запаниковала.
– Я должен был бы радоваться сложившийся ситуации, – уже серьезно приступил Ювизэль к главному, – и начать ухаживать за тобой. Но не буду. Потому что, то что ты увидела, на самом деле неправда. А правда в том, что Кирсатэль очень любит тебя.
Ювизель попытался оправдать Кирсатэля, и стал что-то рассказывать мне про возбуждающий эликсир, якобы добавленный Тамикоэлью в бокал вина Кирсатэля. Но я не захотела всего этого слушать. Какая теперь разница, почему все это между ними случилось. Никакие объяснения и оправдания не изменят моих воспоминаний.
Ювизэль хотел, как прежде, проводить меня домой после занятий. Понимая, что в случившемся никакой его вины нет, я заверила, что он останется моим другом, но попросила, на некоторое время, пока я не приобрету душевный покой, оставить меня одну.
В последующие дни, Кирсатэль выполнил мою просьбу и не искал со мной встреч, хотя и следил со стороны за мной напряженным взглядом. Иногда, я издалека видела, что вокруг Кирсатэля оживились немногочисленные девчонки, ученицы Академии. Уму непостижимо, но, несмотря на произошедшее, интерес к нему с их стороны только возрос. Им что, нравятся неверные мужчины? Или они считают, что они-то особенные, и с ними такого не случится? Видела я, что и Тамикоэль старалась быть к Кирсатэлю ближе, оттесняя этих девчонок. Она, то спрашивала его о чем-то, то смеясь, что-то рассказывала, то прикасалась к нему, поправляя ворот его рубашки. Он неизменно отстранялся, отступая на шаг. Но это ничего не значило, возможно он знал, что я это вижу и не хотел, чтобы я думала, что между ними продолжаются близкие отношения, стараясь деликатно не задевать мое самолюбие.
Вокруг меня тоже стало больше крутиться парней, пытающихся завязать разговор. Но мне это было не нужно, и так забот больше, чем хотелось бы. Осваивать новый Дар получалось плохо. То ли угнетенное состояние не способствовало этому, то ли его слишком позднее пробуждение, ведь в детстве все осваивается как-то легче. При сильном волнении мой Огонь так и рвался наружу, заставляя меня еще сильнее нервничать. Непроизвольно оберегая себя от сильных эмоций, я снова стала стремиться ограничивать контакты с окружающими. Я хотела, как можно скорее, желательно досрочно, закончить свою выпускную работу в Академии, и больше здесь не показываться.
Можно сколько угодно строить из себя гордую, независимую и неприступную на глазах у других, но самой с собой играть эту роль невозможно. И по ночам я горько рыдала в подушку, снова и снова вспоминая то, как мне было чудесно с Кирсатэлем, как он был нежен и заботлив, как я была счастлива рядом с ним. Я ничего не могла с этим поделать. Понимаю, что не должна думать о нем, но не получается. Я скучаю по нему и тоскую об утрате. Но вспоминая его измену, яркой картиной со всеми подробностями встающую перед глазами, болезненное чувство жара пробуждалось в груди. От этих воспоминаний и этой боли я не могу скрыться, не могу простить разрушенное доверие, обиду и уязвленную гордость.
Не надо об этом думать. Не надо вспоминать. Он сделал свой выбор, а я свой.
