Текст книги "Превыше Магии (СИ)"

Автор книги: Алин Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Мы с Хоркисом опустились в воду на колени и стали быстро откидывать камни, разгребая заваленный пол. Вскоре, увидели металлическую крышку сундука. Освободив ее полностью, я, поднатужившись, попробовал вынуть сундук из ниши, и он успешно приподнялся, пока находился в толще воды, но вытащить его дальше полностью, у меня не хватило сил. Очень тяжелый. Хоркис, увидев это, решительно оттеснил меня бедром и с напряженным рыком, рывком выдернул сундук, с грохотом поставив его на пол.

– Как открыть? – спросил Хоркис гномку, безрезультатно подергав крышку на себя.

– Ключ висит на шее Повелителя, – ответила она.

– Нет времени, – остановил я, начавшего было подниматься с колен Хоркиса, и, пошевелив указательным пальцем, направленным в сторону замка, расплавил его.

Хоркис откинул крышку. Сундук до самого верха был заполнен золотом в виде монет и слитков, вперемешку с кристаллами.

– Мы уходили из дома в спешке, – прокомментировала увиденное нами девчонка, – поэтому некогда было разбираться. Все ценное, что было под рукой, свалили в один сундук. И кристаллы здесь, в основном, пустые, те, что были приготовлены на перезарядку.

– Хоркис, вынимай все. Бери только кристаллы, золото нас не интересует. А ты, – обратился я к Эли, – иди и отыщи себе плащ с капюшоном, перчатки, солнцезащитные очки, крепкую обувь. Действуй! – подтолкнул я ее, видя, что она не шевелится.

Хоркис быстро заработал двумя руками, помогая себе еще и хвостом, выкидывая все из сундука и откладывая кристаллы в отдельную кучку на крышке сундука. А я сосредоточенно просматривал окружающее пространство. Вскоре, обнаружил то, что искал. Еще один тайник в виде ниши в стене. Подойдя к нему, вынул и откинул в сторону большой камень, закрывающий этот тайник, и достал наши рюкзаки и оружие.

Мы с Хоркисом распихали отобранные им кристаллы по рюкзакам. По ходу дела, я выпил три попавшихся мне под руку заряженных кристалла. Мы привесили свое оружие к поясам, и двинулись на выход. Гномку нашли около тела Повелителя с какой-то тряпкой в руках.

Увидев нас, она сказала:

– У меня нет ничего из того, что ты перечислил, я никогда не выходила на поверхность. Вот, только покрывало с кровати, вместо плаща.

Я снял с себя куртку и надел на нее. Она оказалась ей очень широка и длиной ниже колен. Закатал на ней длинные рукава, застегнул на все пуговицы, надвинул ей на голову капюшон. Вид ужасный, но ничего, зато одежда не будет стеснять движений, и кто там, под ней находится, никто не разглядит.

– Мы сейчас уйдем отсюда и больше не вернемся. Надо ли забрать здесь что-то, для тебя особо ценное? – спросил я девчонку, особо не надеясь на ее благоразумие и адекватное поведение в этой сложной и тяжелой ситуации.

– Да, – она утвердительно кивнула. – Кольцо Повелителя, – и ткнула пальцем в сторону руки мертвого отца.

Я нагнулся, снял кольцо и передал его ей. Она зажала его в кулаке, прижала этот кулак к груди и, тихо всхлипнув, низко поклонилась мертвому телу.

– Что еще? – поторопил ее я.

– Больше ничего, – удивила она меня своим здравомыслящим ответом.

– Все! Уходим! – скомандовал я и, ухватив девчонку за руку, первым направился к выходу.

Хоть я психологически был готов к тому, что мне предстояло увидеть, но, тем не менее, нервная дрожь пробежала по телу при виде открывшейся нам картины.

Темно, только кое-где тускло освещаются отдельные места, где еще горят уцелевшие светильники. Обрушившийся свод пещеры образовал в центре озера каменную скалу, вокруг которой плещется мутная вода, окрашенная в красный цвет. Практически вся площадь пещеры залита водой, не оставив сухого пространства. По воде регулярно проходит рябь, в такт с подрагивающей землей. То тут, то там, из воды, вперемешку с камнями, торчат, в неестественных позах, переломанные тела гномов. Кругом, кверху брюхом, плавает мертвая рыба. Шумно журчащий поток воды уходит в проход, по которому мы сюда пришли. И это хорошо, значит, он не обвалился или обвалился не полностью.

Мощная, чужеродная мне, аура Смерти витает вокруг, ослабляя, несовместимую с ней, мою магию Жизни, вызывая колючие мурашки на теле и шевеление волос на голове. Хочется, как можно скорее, покинуть это темное, страшное место.

Неужели погибли все гномы? Я посмотрел вокруг магическим зрением в поисках аур и обнаружил их всего сотни полторы. Большинство из них еле теплились. Это, тяжело раненные, готовые вот-вот уйти за грань. Вот гадство! Титанур всех задери! Что же делать-то? Всех их спасать? Опасно терять время! Твердь под ногами продолжает трястись и очередной, сильный толчок землетрясения может возникнуть в любой момент, погребя нас всех здесь навечно.

Как будто подстегивая меня, поверхность под ногами, начала подрагивать сильнее. Надо уносить отсюда ноги! Но оставить здесь живых гномов умирать, все во мне противилось. Моя магия Жизни требовала воздаяния, борясь с разлитыми вокруг эманациями Смерти. И игнорировать настойчивый призыв моей магии было невозможно. Ладно, рискну немного задержаться и попробую спасти хоть кого-то.

Усилив магией голос так, чтобы меня услышали во всех уголках этой громадной пещеры, я приказал:

– Все, кто в состоянии передвигаться, должны подняться и направиться к незатопленному островку суши, который находится рядом с общественной кухней. На этой отмели, меня ждать!

Направляясь к ближайшей гномьей ауре, на ходу бросил:

– Хоркис, Эли, помогите тем, кого найдете, идти в указанном направлении. Эли, учитывая твой рост, старайся наступать только на видимые камни, чтобы не уйти под воду с головой. Хоркис, присматривай за ней.

– Александрэль! Драный трах! Да ты совсем очумел?! Надо быстрее отсюда сваливать! – темпераментно возмутился Хоркис моим решением.

– Хоркис, некогда спорить, – отмахнулся я. – Делай, что я сказал.

– Ладно. Зла на тебя не хватает, безумный остроухий! – смирился недовольный мной орк. – Давай сюда твой рюкзак, ты будешь быстрее без него.

Скинув Хоркису рюкзак, я, быстро передвигаясь в холодной воде, где по колено, где по пояс, а где и по грудь, устремился к ближайшему телу, имеющему ауру. Взгляд постоянно натыкался на тела погибших гномов. Всем им не только поломало руки, ноги, позвоночник, но и многим раскололо головы, как скорлупу ореха, вывалив смятые мозги наружу.

Достигнув цели, я увидел, что это гномка, сидящая на каком-то возвышении, затопленном водой. Она прижимала к себе маленького ребенка, кажется лет двух, точно не определю, кто их, гномов, разберет. Ребенок был жив, здоров и мерно посапывал во сне, пригревшись на груди женщины. А вот сама она, тихо загибалась от внутреннего кровотечения, в результате разрыва селезенки, видимо возникшего от сильного удара в живот. Плохо. Остановить кровотечение в паренхиматозном органе очень сложно.

Положив руку ей на плечо, я, с помощью Целительской магии, обезболил ее, восстановил целостность разорванной капсулы селезенки, не давая ей сочиться кровью. Вернул в сосудистое русло всю излившуюся в брюшную полость кровь, еще не успевшую свернуться в сгустки. Самой тканью селезенки и ее функцией займусь позже. Если будет время. В конце концов, жить можно и без этого органа. Гномка, которая до этого находилась в полубессознательном состоянии, открыла глаза, удивленно наблюдая за мной. Согрел ее. Спросил:

– Можешь идти?

Дождавшись утвердительного кивка, помог ей подняться и направил к месту общего сбора.

Так, передвигаясь от ауры к ауре, стараясь двигаться и действовать как можно быстрее, экономно расходуя Силу, я обезболивал, согревал, сращивал поломанные кости, разбитые головы, разорванные мышцы, нервы, кровеносные сосуды, кожу.

Среди мною спасенных, с радостью обнаружил Шона, и с удивлением, непотопляемого Феда.

Добравшись, наконец, туда, где меня ждала собравшаяся толпа, отметил, что в общей сложности, выживших гномов, как я и прикинул, около ста пятидесяти. Мужчин больше, чем женщин, детей всего одиннадцать.

К окончанию спасательных работ, мой магический резерв был почти истощен, вызывая ощущение внутренней холодной скованности.

– Хоркис, нужны кристаллы, – сказал я, отыскав глазами возвышающегося над гномами орка, приплясывающего на месте от нетерпения.

Он понятливо кивнул, перекинул вперед с каждого плеча по рюкзаку и спросил:

– Вынимать? Будешь проверять каждый?

– Нет. Не хочу, чтобы гномы их видели, – ответил я ему на эльфийском, – да и долго это, нужно спешить! – Я буквально кожей чувствовал, как уходит время, и приближается опасность. Скоро, очень скоро, снова начнется мощное землетрясение, о чем предупреждала непрекращающаяся дрожь под ногами.

Запустив в каждый рюкзак по руке, я стал на ощупь перебирать лежащие сверху кристаллы, опустошая все, что только попадалось под пальцы, излучающее приятное, горячее тепло. Закончил, когда понял, что все, поживиться больше нечем, наполненных кристаллов не осталось. Вновь чувствуя в себе Силу, с облегчением вздохнул.

Поручил Хоркису, взять себе в помощники несколько гномов и собрать как можно больше проплывающей мимо, кверху брюхом, рыбы. Ведь чем-то надо будет кормить всю эту толпу. Шона попросил организовать тех, кто несмотря на пережитый шок, способен вести себя адекватно, и поискать в воде какие-нибудь полезные вещи: сумки, мешки, веревки, котелки, ложки, кружки, хоть несколько кусков каменного угля, благо кухня рядом, одежду и обувь, которые хоть с погибших можно снять.

Теперь, я могу заняться поиском выхода отсюда. На всякий случай, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, я просканировал окружающие каменные стены. Нашел два прохода, на большем своем протяжении уже разрушенных. Они вели к центру горного массива, туда, где когда-то было гномье поселение. Там ощущалось злое, раскаленное, угрожающее ворчание огненного эпицентра землетрясения. Обнаружил узкую сквозную щель с зигзагообразной траекторией, уходившую вертикально вверх, она-то, теперь, и обеспечивала нам основной приток воздуха, необходимый для дыхания.

Да, проход, по которому мы пришли, это единственный выход из пещеры. Но сейчас, по нему, затопив его больше чем наполовину, медленно уходила вода озера.

Обдумав сложившееся положение, я понял, что снова придется активно расходовать магическую Силу. С помощью стихий Воздуха, Воды и Земли надо и увеличить диаметр прохода, и максимально ускорить отток озерной воды из пещеры. После этого, оставшаяся вода будет неспешно уходить по туннелю, уже в виде небольшого ручейка, который не помешает нам покинуть пещеру.

Повернувшись к гномам, обвел их всех оценивающим взглядом. Вроде, все на ногах, идти смогут.

Усилив голос, сказал:

– Всем крепко держаться друг за друга. Сейчас поднимется сильный ветер. Не дайте ему сбить вас с ног. С его помощью я освобожу выход и выведу вас отсюда. А потом, доведу до поселения Повелителя Тора. Ваш Повелитель, как и практически все ваши сородичи, погибли. Вы, оставшиеся в живых, редкие счастливчики. Чтобы и дальше оставаться в живых, вам придется беспрекословно слушаться меня. Путь нам предстоит долгий и очень трудный. Идти придется, в том числе, и по поверхности гор.

– А зачем нам такая жизнь, без родных, близких, без дома? – истерично крикнул мне кто-то из гномов.

– Нам не дойти! Сгорим в лучах солнц! – подхватил другой.

Я сжал зубы, чтобы справиться с раздражением. Ну вот, так и знал, что мне еще и уговаривать их придется. Вроде, не дети, и должны понимать, что жизнь редкий, случайный, дорогой подарок, который надо ценить.

– Не сгореть на солнце, я помогу, – ответил я. – А на вопрос: “Зачем жить?”, ответов много. Чтобы разумная Жизнь не прерывалась. Чтобы родить детей, вырастить и воспитать их. Чтобы приносить пользу своим сородичам, внося свой вклад в общее дело. Чтобы любить. Чтобы дружить. Разгадывать загадки этого Мира. Радоваться успехам и достижениям, ярким впечатлениям и глубоким чувствам… Все! Дискуссия закончена!

Развернувшись, я направился ближе к нашему единственному выходу. Встал напротив, широко расставив ноги для большей устойчивости, чтобы усиленный отток воды из пещеры не сбил меня с ног. Закрыл глаза. Сосредоточился. С помощью движения рук активировал необходимые заклинания. И выпустил Силу.

Свист ветра! Громкое урчание воды! Гулкий грохот внутри прохода, вызванный перекатывающимися и устремившимися наружу, вместе с водой, камнями! Все это звучало для меня как музыка, предвещавшая скорое избавление от этого негостеприимного, во всех отношениях, места.

Быстро утекающая из меня магия, повелевающая Стихиями Земли, Воды и Воздуха, требовала предельной концентрации внимания. Важно вовремя остановиться, оставив в резерве хоть что-то.

В нужный момент, перекрыв отток Силы, я открыл глаза и огляделся. Расширенный и прочищенный туннель, зияя открытой темной дырой, приглашал скорее им воспользоваться. Уровень воды в пещере, как я и рассчитывал, значительно снизился. Вода почти перестала вытекать наружу. Гномы, все это время стоявшие за моей спиной, тесно прижавшись друг к другу, с ужасом, страхом и недоумением, не отводили от меня глаз.

– Эли, ты где? – крикнул я в толпу. – Подойди ко мне! Хоркис, ты тоже!

Девчонка, в моей огромной для нее куртке, неуклюже рванула ко мне бегом. Хоркис, подхватив какую-то гномку и усадив ее на сгибе согнутой в локте руки, большими шагами, тоже приблизился со словами:

– Ее зовут Ума. Она ногу подвернула, но ты пока не отвлекайся на ее исцеление, я донесу ее.

Я согласно кивнул. Не хотелось задерживаться здесь ни на секунду. Приглашающим за собой жестом, махнул гномам, и выкрикнул:

– Быстро встали цепочкой, друг за другом! Все за мной!

Создав яркий шарик света, я ухватил Эли за руку и двинулся вперед с одной мыслью – только бы успеть, до начала очередного сильного толчка землетрясения.

Идти, по образованному мной туннелю, было удобно, несмотря на хлюпающую под ногами воду. Но мой призыв Стихий не прошел без последствий. То тут, то там раздавались угрожающие потрескивания камня, отзывавшиеся гулким эхом. Эти звуки, лучше чем что-либо, заставляли гномов бежать за мной.

Девчонка тоже, безропотно, бежала рядом, крепко держась за мою руку. Я обеспокоенно отметил, что так она быстро выдохнется, но шаг не сбавлял. В крайнем случае, тоже, как Хоркис, возьму ее на руки, она, вроде бы, не должна быть такой же тяжелой, как другие гномы.

Через два часа я вышел на поверхность, оставив за спиной хрипло дышащих, после длительного забега, гномов. Они столпились у выхода, не решаясь выйти под открытое небо. Среди них есть те, кто никогда не видел ни свет солнц, ни свет звезд.

На открытом пространстве, устремившаяся в меня магия заставила счастливо зажмуриться, и, на некоторое время, неподвижно застыть.

Повезло, наступили вечерние сумерки. Красное солнце только что зашло за горизонт, освещая небо последними закатными лучами. Поэтому мы с Хоркисом выгнали упирающихся гномов на поверхность, и мокрых, трясущихся, стучащих зубами от холода, вновь погнали вперед. Надо успеть отойти от этого опасного места, как можно дальше.

Мой чуткий слух легко улавливал в хриплом дыхании гномов недовольный, ворчливый шепот. Они сожалели, что не остались в пещере, жаловались на жизнь, на обстоятельства, на меня – жестоко и бесцеремонно ими распоряжающегося, на то, что предстоящий путь им не преодолеть. Но не утихающие мелкие толчки под ногами, заставили нас с Хоркисом неустанно подгонять гномов. А их, все же, двигаться вперед.

Дорога по каменным осыпям, с уклоном то вверх, то вниз, трудна. Эли вскоре выбилась из сил, начав спотыкаться и тяжело дышать. Я перевесил рюкзак со спины на грудь и присев на корточки скомандовал ей:

– Садись мне на спину! Держись руками за лямки рюкзака, а ногами за мой торс, – и, не обращая внимания на ее глупое смущение и протест, заставив сделать сказанное, снова устремился вперед. При этом, я с трудом удерживал себя от инстинктивного желания бежать отсюда со всех ног, понимая, что гномам, с их короткими ногами, за мной не угнаться.

Только по прошествии нескольких часов, когда я увидел, что заданный мною темп, совсем обессилил гномов, и они стали отставать, без конца спотыкаясь и падая, скомандовал привал. Все повалились на землю, где стояли.

Я распотрошил наши с Хоркисом рюкзаки и достал из них все имеющиеся в наличии эликсиры.

– Хоркис, найди у кого-нибудь из гномов ложку, и влей каждому из них в рот ударную дозу общеукрепляющего эликсира, – распорядился я.

– А это сколько? – озадаченно уточнил орк.

– Две полные ложки, – ответил я.

– Поганый трах! Не слишком ли это жирно будет для них?! – возмутился он. – Эликсира-то у нас мало. Шон свой рюкзак не сберег, и куда делся рюкзак Феда неизвестно.

– Делай, как я сказал. Иначе, мы не заставим их двигаться дальше.

– Ну и плевать на них. Пусть остаются и сдохнут тут все, кто не захочет идти с нами дальше. Нам же проще будет.

– Ну, ты суров, – невольно улыбнулся я.

– Просто, они мне не нравятся, – объяснил Хоркис свое отношение к этим гномам.

– Мне тоже, – согласился я с ним. – Но, все же, давай попробуем довести их до поселения Тора. Зря я, что ли, на них магию в пещере тратил? – привел я понятный Хоркису аргумент. – Так что, поэтому, ближе к утру, проделаешь то же самое с эликсиром, снижающим чувствительность к ультрафиолету.

– Ладно, – неохотно смирился он.

Потихоньку наполняющийся магический резерв, позволил мне обойти всех сто пятьдесят гномов, высушить и согреть каждого. По ходу дела, я укрепил растянутые связки голеностопа, и снял его воспаление у гномки, которую взялся опекать Хоркис, что, кстати, на него не похоже. Я-то дал клятву Эли, вот и присматриваю за ней, а он-то гномке ничем не обязан.

Приказал тем, кто в состоянии двигаться, приготовить на всех еду из рыбы, добытой в пещере. Ту рыбу, что останется не съеденной, лиофилизирую, так она не протухнет, да и нести легче. Прикинул, что хватит ее еще на два дня. Чем кормить гномов потом? Пока не знаю. Отыскав в своем рюкзаке высушенный травяной успокоительный сбор, отдал Хоркису, чтобы он его заварил в нескольких котелках с кипятком, и дал всем выпить горячим, в дополнение к эликсиру. Что ни говори, а, за последнее время, этим гномам, конечно, досталось пережить немало трагедий и лишений. Пусть хоть немного успокоятся и сил наберутся. Тогда, мне будет легче с ними дело иметь.

К утру, когда небо на востоке стало светлеть, гася звезды, все неотложные дела были закончены. Разместив гномов так, чтобы ближайшая скала бросала на них тень, закрывая от более яркого и жаркого Желтого солнца, скомандовал:

– Максимально закрыться, всем, чем есть! Всем спать! Головы не поднимать и глаза не открывать до вечера. Пока я не скомандую подъем! Исполнять!

Гномы, улеглись, ворча. И это опять вызвало во мне глухое раздражение. Что, я им нянька что ли? Чем они не довольны? Моей вины в их положении нет! Я тоже устал, а отдохнуть, как следует, не удастся, у меня еще много дел.

Но, отдохнуть следовало и мне. Для задуманных дел, в моем резерве пока недостаточно магии, надо набраться терпения и, все же, подождать действовать.

Наученные горьким опытом, мы с Хоркисом договорились, что он караулит лагерь первую половину дня, а я – вторую.

Окинув взглядом гномов, лежащих на земле лицом вниз и укрытых с головой всевозможным тряпьем, увидел сидящую в стороне одинокую фигуру, уткнувшуюся головой в согнутые колени. Только по своей куртке, опознал в ней Эли.

Я подошел к ней и, усевшись рядом, с тревогой спросил:

– Ты чего не укрылась, и не легла спать вместе со всеми?

– Я укрыта, – пискнула она, из-под глубоко надвинутого капюшона, срывающимся голосом, выдающим ее страх. – Видишь, рукава твоей куртки раскатала и ладони закрыла, лицо тоже в тени. Этого оказалось достаточно для меня. А не сплю, потому, что жду тебя. Я здесь никого не знаю и мне страшно оставаться совсем одной. И на вопросы кто я, и о своей внешности не хочу отвечать. А еще, вокруг столько всего интересного! – вдруг оживилась она, заметно успокаиваясь в моем присутствии. – Вон, солнце поднимается! Это, оказывается, такое захватывающее зрелище. Если смотреть через ресницы, глазам не больно, как меня пугали учителя. И горы снаружи так величественны! А сколько еще новых запахов! – восторженно сказала она и, вдруг, посреди этого восторга забавно шумно зевнула.

– Это, конечно, хорошо, что тебя, в отличие от твоих сородичей, не пугает открытое пространство. И, все-таки, сейчас надо поспать, – сказал я, бесцеремонно толкнув ее, заваливая на спину, чтобы она укладывалась. Мне хотелось, где-нибудь примоститься одному, подальше от всех этих гномов, но долг жизни требовал не терять девчонку из поля зрения. – Не бойся ничего, я лягу рядом, и тебя никто не обидит, – успокоил я ее и лег на бок, так, чтоб прикрыть ее своим телом от солнечных лучей.

От моего прикосновения она испуганно вздрогнула и напряглась.

– Ты чего, боишься меня? – недоуменно спросил я.

– Нет, просто не привыкла, чтобы меня кто-то трогал, кроме няни. Да и это, было уже давно, – ответила она виновато.

– Я и сам этого не люблю, – согласился я. – Но позволить прикасаться к себе, это признак доверия, а мы с тобой должны друг другу доверять, если так уж сложилось, что, теперь, я отвечаю за твою жизнь. Согласна?

– Да, – тихо прошептала она, и я почувствовал, как ее тело расслабилось.

Повернув девчонку к себе спиной, притянул ее вплотную, подавив неприятное чувство нарушения личного пространства. Ладно, зато буду использовать Эли, как индикатор состояния гномов, чтобы полагаться не только на мнение караулящего Хоркиса, но и самому не упустить момент, когда им всем поплохеет от жары. Тогда, мне придется регулярно создавать вокруг них охлаждающий воздушный поток. Иначе, их всех ждет тепловой удар, который сварит им мозги, и так, по-моему, не слишком активные.

В полудреме, прижимая к себе гномку, напоминающую в моей куртке кокон бабочки, с удивлением отметил прощупывающуюся тонкую талию и упирающиеся мне в живот округлые ягодицы. И эти ощущения не давали мне окончательно уйти в сон, вызывая воспоминания, к которым я не люблю возвращаться. Видимо, я слишком отвык от подобной физической близости. Если не считать ласковые руки моей матери, нежные объятия сестер и того, недолгого периода в моей жизни, когда я был женат на Белиндаэли, то все последующее мое телесное общение с женщинами, было вызвано исключительно физиологической, сексуальной необходимостью и носило вынужденный, сугубо деловой, взаимовыгодный характер.

В ранней юности, когда я только закончил обучение в Академии, и был полон романтических и идеалистических представлений о жизни, я, как все, боготворил эльфийских женщин. И страстно влюбился в юную эльфийку. Белиндаэль казалась мне самой красивой, самой нежной, самой невинной, самой доброй, самой верной, самой бескорыстной, самой отзывчивой, самой понимающей, короче, самой-самой. Каждую свободную минуту я старался проводить около нее. Правда, надо честно признать, таких свободных минут у меня было не много.

Из-за того, что я маг-Универсал, мне, чтобы всесторонне развивать свои способности, приходилось учиться и тренироваться больше других. Надо было одновременно осваивать и магию всех четырех стихий – Воды, Земли, Огня, Воздуха, и все стороны магии Жизни – Целительство, Зельеваренье, магию Природы и Ментальную магию. Не сойти с ума от таких нагрузок помогало то, что все мне давалось удивительно легко, за счет отличной памяти, хорошей сообразительности, большого резерва Силы и неиссякаемого интереса к магии.

Это сейчас, мои запредельные возможности и сформировавшийся нелегкий характер вызывают у окружающих безотчетный страх, а в годы моей юности, такая необычная одаренность, делала меня популярным и привлекала ко мне восторженное внимание многих девчонок. Но я никого не замечал, кроме моей Белиндаэли.

Она отвечала мне взаимностью. И эти взаимные чувства делали меня счастливым. Белиндаэль вроде бы даже не замечала, что я полукровка, несмотря на свойственное ей и многим другим чистокровным эльфам чувство собственного превосходства над всеми другими разумными.

В отличие от чистокровных эльфов, имеющих гладкую кожу на голове, у меня густые светлые волосы, и они не нравились Белиндаэли. Но мы нашли компромисс в этом вопросе. Чтобы быть более привлекательным в ее глазах, я, в те времена, ради нее, сбривал волосы. Правда, отказываясь от ее уговоров избавиться от них навсегда, с помощью Целительской магии. Не хотел расстраивать свою мать, Еваниэль, которой, во-первых, волосы на голове нравились, и в ее мире считались украшением внешности. Во-вторых, Еваниэль убеждена, что о разумном надо судить по делам и поступкам, а не по его внешнему виду, который может быть весьма своеобразным, что мы и видим, на примере гномов и орков. Я был полностью с ней в этом согласен. Никогда не испытывал никаких комплексов на этот счет и, уже тогда, с некоторым превосходством в душе, поглядывал на остальных.

Единственное, что омрачало наши отношения и вызывало у Белиндаэли неудовольствие, это моя избыточная занятость. Меня, все время, влекло к познанию. Хотелось лучше изучить географию, флору и фауну Эльфийского Леса, артефакты Древних, участвовать в охоте на Титанура или Цератопса, посмотреть, как живут орки в Орочей Степи. Все это требовало моих длительных отлучек. А Белиндаэль очень ревниво относилась к моим увлечениям. Ей эгоистично хотелось, чтобы я всегда был рядом, обеспечивал неотступное внимание, в любой момент мог откликнуться на каждую просьбу. Она решила, что сможет этого добиться, если мы поженимся, считая, что статус мужа привяжет меня к ней и к дому. Но это я понял гораздо позже. А тогда, я радовался как ребенок, когда она согласилась быть хозяйкой в моем доме.

Но наш брак долго не просуществовал. Моя занятость, частое отсутствие, невозможность и нежелание все свое время проводить около Белиндаэли, обижали ее до слез. Или вызывали у нее яростное недовольство мной, что приводило к бурным ссорам, с битьем посуды, попыткам расцарапать мне лицо и упреками, что я ее, якобы, не люблю.

Эти слезы, ссоры, капризы по типу “принеси то, не знаю что”, держали меня в состоянии постоянного напряжения. Я не мог понять, какой Титанур в нее вселился?! Чем она недовольна? Я полностью ее материально обеспечиваю и для этого должен работать, а не сидеть безотлучно около нее. К тому же, мы знаем друг друга уже много лет, и моя непоседливость, увлеченность, страсть к путешествиям и исследованиям, для нее не секрет. Казалось бы, выходя за меня замуж, она должна была понимать, на что шла?

Не знаю, сколько бы продолжалась эта ситуация, если бы однажды, после длительного отсутствия на раскопках Древнего города, соскучившись и неожиданно вернувшись домой раньше намеченного срока, я застал ее в нашем доме с другим.

Лучший способ защиты – нападение. Не правда ли? Вот и Белиндаэль агрессивно напала на меня с обвинениями, что я сам виноват в случившемся. Что ей скучно во время моих частых, иногда длительных, отлучек. С этим было трудно не согласиться. Я уже и сам пришел к печальному выводу, что не подхожу для совместной жизни с женщиной, и мне лучше жить одному.

Но то, что я услышал дальше, повергло меня в шок. Она упрекала меня в том, что я не только не готов посветить свою жизнь удовлетворению потребностей любимой женщины, но и не оправдываю ее надежд стать второй, после Королевы, женщиной, во всем Эльфийском Лесу. Выходя за меня замуж, она рассчитывала, что моя уникальная магическая одаренность и мое близкое родство с Королевой, сделают нас самой известной парой. Принесут ей славу, власть, богатство и зависть окружающих эльфиек. Я же, всегда держусь в стороне от власти, политики и общественной жизни, тем самым не давая осуществиться ее мечтам.

Ее лицемерие и притворство в наших отношениях, оказались так искусны, что я, все это время, наивно верил в ее бескорыстную любовь. Мне в голову не приходило хоть раз усомниться в искренности ее чувств ко мне. И никогда не возникало желание, наплевав на запреты, без ее разрешения, воспользоваться своими возможностями и заглянуть ментально в ее сознание. А она такого разрешения мне никогда не давала. Я относился к этому с пониманием. Мало кто на такое согласится, и совсем не по тому, что скрывает какие-то постыдные секреты. Просто, все мы разные и кто-то другой может не понять твои глубоко личные переживания, мысли и чувства, осудить, посмеяться, воспользоваться какой-либо слабостью. В общем, для этого надо испытывать абсолютно полное доверие, а это бывает очень редко.

Я ушел, оставив Белиндаэли свой дом в Асмероне, и, чтобы не видеть ее и быстрее забыть, переехал жить в Эльгномор, где у меня был еще один дом.

Было больно. Очень. Но никакая любовь не может согнуть меня. А время лечит. Ни что не вечно, и чувства теряют свою остроту. Я переболел и навсегда избавился от романтических иллюзий. И, без того, не слишком общительный, внешне не проявляющий сильных чувств, с жестким, целеустремленным характером, я стал еще более замкнут, холоден с окружающими, и подчинил свою жизнь расчету, изгнав из сердца эмоциональные порывы. Я понял, что глубокие чувства и привязанности заканчивается болезненным разочарованием, делают нас уязвимыми, порождая слабость. Больше никогда я не отдам свое сердце никакой женщине, не доверю душу, не поверю в искренность и бескорыстие. Да и не нужна мне, все время рядом, никакая женщина. Все они, непостижимо капризны, требовательны, непостоянны.

Вот так, сурово, жизнь научила меня – долгой и счастливой любви нет. Исключение – только любовь к Дармии, которую я сам наблюдаю, глядя на своих родителей и сестру. Но это редкое и какое-то мистическое явление, мне не грозит. Потому что такая любовь, с одной стороны, делая мужчину зависимым от своей пары, с другой, многократно увеличивает магический резерв эльфа. А мой резерв и так максимально возможный для смертного разумного. Большие возможности, наверное, только у мифических богов. Так что, я для себя решил, что не только больше никогда не женюсь, но даже в длительные отношения, ни с одной эльфийкой, не вступлю.

Теперь, для удовлетворения мужских физиологических потребностей, я предпочитаю иметь дело с орчанками. С ними психологически намного комфортнее, чем с эльфийками. Впервые, я близко познакомился с орчанками, когда, по просьбе Владыки орков, отправился в Орочью Степь, чтобы помочь оркам произвести на их материке ландшафтные преобразования. Для этой грандиозной задачи требовалось исколесить всю степь в поисках мест близкого залегания грунтовых вод, высадить леса, организовать пахотные поля, проложить прямые тракты.