Текст книги "Превыше Магии (СИ)"

Автор книги: Алин Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Ну и какой же выход из создавшегося положения нашел Повелитель Нил? – заинтересованно спросил я.

– Никто из гномов, с которыми мне удалось поговорить, не знает ответ на этот вопрос. Я думаю, он все же хочет дойти до нашего поселения и использовать его, как кратковременное прибежище. А только потом отправиться на поиск нового места для своего будущего поселения. Но это неважно. Ты ведь знаешь, зачем Повелитель Тор отправил меня сюда с вами?

– Да, – ответил я.

– Я считаю, надо выполнять приказ моего Повелителя. Иначе, Нил, рано или поздно, погубит и своих подданных, да и нас заодно. Согласен?

– Согласен, – ответил я после недолгого раздумья. Нил явно что-то замыслил против меня. И хоть он не представляет для меня угрозы, но дополнительно напрягаться, отслеживая его коварные интриги, мне сейчас не с руки. К тому же, мне не нравится и он сам, и то, как выглядят его подданные. А то, как он относится к окружающей Природе, вызывает у меня яростный внутренний протест. Чтобы увести отсюда гномов, мне их Повелитель совсем не нужен. Без него даже будет проще. Не придется делать вид, что я с ним советуюсь. Да и добиться от гномов выполнения моих указаний легче, отдавая команды напрямую. – Когда? – уточнил я.

– Как только представится возможность, – ответил Шон.

На этом разговор заглох.

Я, все это время заряжавший кристаллы, почувствовал, как исчерпал весь резерв. Подступила сонливая, бессильная усталость. Что-то я непростительно отвлекся и забыл, как мало было в моем резерве Силы. Ведь знаю же теперь, как тягостно на душе, когда остаешься совсем без магии. Ну, ничего, потерплю, а завтра, с утра, выйду на поверхность, пополню резерв и буду проводить в этой пещере минимум необходимого времени, зато сегодня я приобрел немалый капитал, в виде кристаллов-накопителей. Похоже, Гномьи Горы я покину очень богатым эльфом, и это не может не радовать.

Шон ушел, сославшись на незаконченные дела, но сказав, что позже вернется.

Хоркис, переместившись ближе ко входу, тяжело вздохнув, и нервно дернув хвостом, мрачно произнес:

– Мутный трах! Вот гадство – теснотища, вонища, тупые гномы, и горы, которые, вот-вот, рухнут нам на головы. Не нравится мне здесь!

– Потерпи до завтра. Выйдем на поверхность, будет чуть полегче, – ответил я. Прилег, вытянувшись и утомленно расслабив мышцы, только на минуточку отдохнуть, пока еще даже не раскладывая свой спальный мешок. И сам не заметил, как полностью отключился.

***

Пробуждение было тяжелым. Сразу сориентироваться в пространстве и времени мешали пульсирующая головная боль, похоже от удара, тяжесть и скованность во всем теле, и темнота вокруг. Только при попытке повернуться на бок понял, что от шеи и до пяток, я спеленут металлической цепью. Витки цепи были намотаны вокруг моего тела с прижатыми руками, так плотно один к другому, что оплетали меня как панцирь.

Вот это да! Я что, захвачен в плен?! Кем?! С какой целью? Ну и дела!

Мое самолюбие просто взвыло, вызывая внутреннее бешенство! Как это, я, великий Маг, которому нет равных во всем Мире, умудряюсь, уже второй раз, оказаться с пустым резервом, в бессознательном и в бессильном состоянии?! Гнев и обида заклокотали в душе.

Никогда в голову не приходило, что Гномьи Горы могут быть для меня так опасны. Все-таки, недаром мои соотечественники с такой неохотой соглашаются здесь находиться, и только в случае крайней нужды. Ведь когда вокруг нет магии, мы становимся так уязвимы. А я, глупец, сюда по собственной инициативе притащился. Конечно, я же так крут и всесилен, мне все нипочем! Вот и получи, в буквальном смысле слова, по голове, глупый эльф, за свою беспечную самоуверенность. И если в первый раз еще как-то можно было понять и смириться с потерей резерва, со своей беспомощностью, ведь мне противостояли Стихийные Силы Мира, то теперь, моя гордость была оскорбительно уязвлена какими-то ничтожными гномами. Ну, погодите, дайте только освободиться и ваш мир вздрогнет, проклятые коротышки!

– Хоркис, ты как? – спросил я, с трудом справившись со своими эмоциями, и почувствовав, совсем рядом, шумное сопение орка.

– Плохо, – ответил он, скрипнув зубами. – Весь вспотел уже, но не могу разорвать эти цепи. Сделай что-нибудь! И тогда, я голыми руками раздавлю всех этих мерзких недомерков, выпустив наружу их кишки!

– Эх, дружище, я бы и сам хотел их раздавить, но мой резерв пуст и я в таком же положении, что и ты. Но раз нас не убили сразу, значит, зачем-то мы нужны. Придется, пока, поваляться здесь и подождать, что будет дальше. Ты не ранен?

– Нет, только башка трещит. Видать, нас вырубили, настучав по голове, во время сна. Драный трах! Почему мы не организовали дежурства? – недоумевая по поводу нашей беспечности, задал он вопрос.

– Потому, что считали, что пришли не к врагам. Сам знаешь, с гномами у нас никогда не было вражды. Потому, что думали, что за нашу добровольную помощь, нам тут все будут кланяться до земли и пятки лизать. Я виноват. Просчитался, полагаясь на здравый смысл гномов. Ладно, впредь, наука будет. Правда, я не понимаю мотивов такого поведения Нила. На что он рассчитывает? Что от нас хочет?

Напрягая все органы чувств, я попытался понять, где мы находимся. Это был маленький закуток, представляющий собой естественную каверну в толще камня. В нее вел небольшой лаз, в дальнем конце которого был виден очень слабый отсвет искусственного света, и он позволял, напрягая ночное зрение, хоть кое-как, ориентироваться вокруг. Никаких звуков сюда не проникало.

– Хочу есть и пить, значит, мы здесь уже давно, – заметил Хоркис.

– Ну, тогда, скоро нас проведают, – предположил я.

И в самом деле, через некоторое время, мы услышали легкие шаги. В просвете лаза показалась темная фигура, держащая в обеих руках по котелку. Я впился в нее глазами, не понимая, кого я вижу. Вроде бы рост гномий, но тело в три раза тоньше и строение его какое-то другое. Непропорционально огромная голова, тонкая шея, узкие плечи. Дальше толком ничего не разглядеть из-за широченной рубашки на выпуск, широких штанов, да и окружающей нас темноты. Но это явно какой-то уродец, непонятно только какой расы. Первая мысль была, что это, вроде бы, недоразвитый гномий ребенок. Но нет, рост для ребенка, высоковат. Скорее орочий ребенок, хотя тоже нет, хвоста не видно, да и слишком это существо какое-то, для орка, хрупкое. Но и для эльфийского ребенка фигура не подходящая, слишком упитанная.

– Эй, вы живые? – пропищал звонкий, тонкий голос, на гномьем.

– Кто ты? – с недоумением пробасил Хоркис, видимо, так же как и я, не сумев разобраться, кого видит.

– Меня зовут Эли, – ответило существо.

– Ты гномка? – продолжил выяснять Хоркис, не удовлетворившись ответом.

– Да, – как-то неуверенно подтвердила она.

– Ребенок, что ли? – уточнил Хоркис.

– Нет, – с тяжелым вздохом ответила гномка, – мне недавно исполнилось двадцать пять лет, и я стала совершеннолетней. Просто, я родилась уродкой, не похожей на других. Поэтому мой отец меня ото всех скрывает. Только самые приближенные знают о моем существовании, – с неподдельной грустью в голосе, разъяснила она.

– А кто твой отец? – пересохшим от жажды горлом, хрипло спросил я, уже догадываясь, что услышу в ответ.

– Повелитель Нил, – ответила она, отходя от лаза и осторожно, в темноте, продвигаясь маленькими шажками вперед.

– Р-р-р-р… – как дикий зверь, зарычал Хоркис, услышав это имя и, сразу, переключив свое негативное отношение на его дочь, – а ты чего сюда приперлась?

– Я принесла вам воду и еду, – снова тяжело вздохнув, виноватым и задрожавшим от страха голосом, ответила она.

– Нечего было тебя присылать, – злобно сказал Хоркис, – пусть лучше твой отец сам придет и скажет, что ему от нас нужно.

– Меня никто не присылал, – ответила она ему, – я сама пришла. Мне, конечно, никто о вас ничего не рассказал и ничего не объяснил. Но я не могла не увидеть, как вас тащили, потому что, вход сюда существует только через мою комнату. Бросив вас в этой пещерке, на обратном пути советники отца, не обратив на меня внимания, обсуждали, что эльф, теперь, будет служить Повелителю, и разрешит все насущные проблемы. Тогда не придется идти в поселение Повелителя Тора. Эльф поможет и проложить нужные туннели, и обустроить новое поселение, и исцелить больных, и отыскать полезные руды.

– А как он, интересно, собирается держать меня в повиновении? Для всех его запросов нужна магия, а если она у меня будет, то никакие путы меня удержать не смогут, – удивился я наивности Нила.

– Этого я не знаю, – пожала она плечами. – Увидев, что происходит, я попыталась с ним поговорить. Высказала свое осуждение таким его поведением в отношении вас. Но ничего не добилась. Повелитель не захотел со мной разговаривать на эту тему. Сказал, что это не мое дело. Думаю, что он, действительно, плохо себе представляет твои возможности. Ведь мы, здесь, знаем об эльфийских магах только с чужих слов. Но вот, одним из рычагов давления на тебя должны быть вода и еда, а еще, вроде бы, шантаж жизнью орка. Повелитель считает, что ты к орку, почему-то, привязан. Так что, еду для вас мне пришлось украсть на кухне, дождавшись, когда все разойдутся после ужина.

– А как, по-твоему, мы будем есть и пить, если крепко скованы? Или ты нас раскуешь? – сердито порыкивая, спросил Хоркис.

– Я сама вас напою и накормлю, – ответила она виновато, отодвигаясь от злого Хоркиса и опускаясь рядом со мной на колени. – Я бы с радостью вас освободила, несмотря на гнев отца, но не сумею это сделать. Мастер Рик крепко спаял звенья ваших цепей.

– А с чего такая забота о нас? – не доверяя гномке, спросил Хоркис.

– Я считаю, что Повелитель поступил с вами бесчестно. И, раз он не хочет слушать меня и считаться с моим мнением, я постараюсь, всеми доступными мне силами, вам помочь.

– Ты что же, идешь против отца? Так не поступает послушная дочь, – не поверил гномке Хоркис.

– Ну, значит, я не послушная, хотя раньше и сама этого не подозревала. Но сейчас, я уверена, вам надо помочь, иначе быть непоправимой беде. Ты сможешь сесть? – обратилась она ко мне.

– Сейчас попробую, – ответил я, пытаясь преодолеть сопротивление плотно обвивающего меня железа, в то же время, усиленно обдумывая, как воспользоваться гномкой для нашего освобождения.

Гномка увидев, как мне оказалось трудно принять сидячее положение, начала помогать, пытаясь хоть немного раздвинуть опоясывающие спиральные петли цепей в области моей поясницы. А потом, ухватившись за мою шею сцепленными в замок пальцами обеих рук, стала тянуть меня вперед. Когда сесть все-таки удалось, я спросил:

– Ну, и как ты собираешься меня кормить?

– Давай сначала попьем, – ласковым голосом, как с ребенком, заговорила она. – Вот. У меня есть кружка, – и, сняв кружку, висящую на дужке ручки котелка, зачерпнув в нее воду, поднесла к моим губам.

Я невольно фыркнул от такого обращения, и не спешил эту воду пить. Принюхался, проявляя запоздавшую бдительность. Она, заметив это, молча, с обидой, закусила нижнюю губу.

– У меня нет оснований доверять здесь кому-нибудь, – с раздражением сказал я, в ответ на ее реакцию.

– Имеешь право, – согласилась она. – Тогда смотри, я выпью первая, – и сделала несколько глотков.

После этого, и я жадно припал к кружке с водой. За питьем последовало не менее унизительное кормление с ложки, какой-то невообразимо противной вареной смесью, содержащей мелко порубленную рыбу с грибами. Пока происходила вся эта кормежка, я продолжил заинтересованно расспрашивать гномку:

– Почему же твой отец так пренебрежительно относится к тебе, своей дочери и наследнице? Да еще, насколько я понял, прячет от окружающих?

– Потому что, это позор для Повелителя, иметь такую уродливую дочь. Это может плохо отразиться на его авторитете, узнай обо мне многие. Что же это за Повелитель, который не способен дать полноценного потомства.

– Хм, – скептически хмыкнул Хоркис. – Тогда, не проще ли было бы ему избавиться от тебя еще в младенчестве? Иголку в мешке не утаишь, и слухи о тебе, наверняка, уже достигли многих ушей.

– Во-первых, он долго надеялся, что с возрастом мой внешний вид постепенно исправится. Это теперь, когда я уже стала взрослой, ясно, что я останусь такой навсегда. Во-вторых, и возможно в главных, Повелитель знает, что у него никогда не будет других детей. Так что, я единственная наследница крови Повелителей. Он рассчитывает, что выбрав для меня подходящего, с его точки зрения, мужа, дождаться рождения внуков и им передать власть, на закате своей жизни. Несмотря на мой внешний вид, наверняка найдутся желающие с помощью этого брака оказаться на вершине власти и богатства.

И такое отчаянье я услышал в ее голосе, что невольно пожалел. Действительно, незавидная участь. По себе знаю, как это больно, однажды осознать, что нужен не ты сам, а те возможности, которые с твоей помощью можно приобрести.

Воспользовавшись вынужденной близостью, я попытался внимательно рассмотреть девчонку, но было слишком темно. Понял только, что то, что я принял за непропорционально огромную голову, было копной волос, по всей видимости, густых, кудрявых, непокорных, дыбом торчащих во все стороны и, как у всех гномов, не отрастающих слишком длинными. Принюхался. Ее запах приятный – чистоты, свежести и какой-то фруктовой сладости, что странно, какие еще фрукты у гномов?

– Что-то я у тебя рогов не вижу, о которых рассказывают твои сородичи, – иронично заметил я.

– Я и безрогая, мало привлекательна, – грустно ответила она.

– Чем же? – уточнил я, не понимая, что в ней такого ужасного, что скрывает от меня темнота и ее одежда.

– Недоразвитым телом. Я ошибка природы, – в ее тихом голосе послышались слезы.

– Ну, а я, вроде ничего такого не заметил. Для гномки хиловата, конечно, но по сравнению с эльфийкой вполне себе упитанная, – неуверенно заметил я.

– Но я-то ведь гномка, и живу среди гномов, – вполне резонно возразила она. – Кушай, не отвлекайся.

После меня гномка, преодолев свой страх перед Хоркисом, повторила с ним, ту же процедуру кормления, что и со мной. Орк, от бессильной ярости, постоянно рычал, пугая ее и заставляя вздрагивать, но она упорно продолжала кормить его с ложки, дрожащей рукой, от чего ложка громко стучала по его клыкам.

Когда оба котелка опустели, гномка засобиралась уходить, предупредив, что теперь придет к нам, опять тайком, только завтра. Что Повелитель велел не поить и не кормить нас три дня, для того, чтобы мы совсем обессилили. Тогда, он и собирается высказать нам свои требования, рассчитывая, что, к этому времени, мы будем более сговорчивы и согласимся на все его условия.

– Вход в эту пещерку находится в моей комнате, так что, если я вдруг очень срочно понадоблюсь, громко окликните. Я, большую часть времени, провожу в своей комнате и только изредка бываю в других помещениях Повелителя, а уж из них, вообще, никогда не выхожу.

– Эли, подожди, – остановил я ее. – Если нас собираются держать в таком положении долго, как нам быть с естественными надобностями?

– Или мы должны плавать в собственных испражнениях? – горячо подхватил мою озабоченность Хоркис.

– К сожалению, как считает Повелитель, это еще один дополнительный способ давления на вас, чтобы сделать уступчивее, – дрожащим от стыда, полным сожаления и сочувствия голосом, ответила она.

– Эли, ведь ты же понимаешь, что мы не враги и пришли сюда, к вам, на выручку. И если ты осуждаешь коварство и несправедливую жестокость в отношении нас, то может быть, ты поможешь нам освободиться? – постарался я надавить на ее, явно не притворные, чувства справедливости, сочувствия и сострадания, которые оказались в ней так развиты. И это, при таком отце! И таком окружении! Удивительно, откуда что берется? – Например, отыщи какой-нибудь инструмент, с помощью которого ты могла бы перекусить или перепилить звено цепи, удерживающей меня.

– Я уже думала об этом, – ответила она. – Решила, если смогу вас тайком освободить, то готова за это принять любое наказание. Пусть даже отец меня убьет. Все равно, так как я живу, это не жизнь. Настоящая жизнь проходит мимо меня. Но в моей комнате нет никаких инструментов. Там есть только бумага и графитовые писчие палочки, которые нужны мне для ведения всех финансовых дел отца. Он больше никому не доверяет этим заниматься, и это моя основная работа. А еще, у меня есть баночки с красками и кисти для рисования комиксов, это мое увлечение, любимое занятие. Но все это никак не может вам помочь.

– А что такое комиксы? – спросил Хоркис, опередив меня.

– Комикс – это рассказ в трех-четырех картинках, где последовательно рисуется понятный сюжет. Вот, например, вчера я нарисовала юмористический комикс. На первой картинке старый гном передает свои поношенные штаны, с двумя заплатками, своему взрослому сыну. На второй картинке, на штанах, после носки, появляются дополнительные заплаты и взрослый сын передает их своему юному сыну. На третье картинке, парень надевает эти штаны и они на нем окончательно разваливаются, приходя в полную негодность. А дед грозит пальцем внуку, пеняя ему за неаккуратность. Ведь деду-то и отцу штаны служили так долго, и все это время оставались целыми.

– Действительно забавно и очень похоже на гномов, – засмеялся Хоркис.

– Ты и казначей, и художник. Где же ты этому научилась, если сидишь взаперти? – удивился я.

– Рисовать никто не учил, само как-то получилось. Никому другому и в голову не придет тратить время на такую ерунду. Это только у меня его в избытке и скучно сидеть в одиночестве. Вот я и придумала себе развлечение, за которым не замечаю времени. А грамоте, счету, устройству окружающего мира, а потом и денежному учету, учили учителя. У меня их было довольно много.

– Скучно, наверное, считать чужие деньги? – вдруг посочувствовал ей Хоркис.

– Нет, это интересно, – с энтузиазмом возразила она. – Занимаясь кредитами, инвестициями, дивидендами, налогами, ты, не держа денег в руках, видишь, как они работают, решают проблемы, приносят доход.

Хоркис, не поняв половины слов, удивленно хмыкнул, а я постарался вернуть разговор в прежнее русло:

– Эли, я понял, что инструмент тебе сложно достать. Да и вряд ли у тебя хватит физической силы им воспользоваться, мы сами-то тебе помочь не сможем, руки к телу крепко прижаты. Но, может быть, ты сможешь тайком пробраться в комнату Повелителя, и там найдешь для меня кристалл-накопитель. Я вчера их четыре штуки зарядил.

– А чем тебе поможет кристалл? – удивилась она.

– Я выпью Силу, которая в нем находится, и тогда перестану быть таким беспомощным и сумею освободиться, – рискнув, честно ответил я ей, неожиданно, проникнувшись некоторым доверием.

– И что сделаешь дальше? – с тревогой спросила она. – Убьешь моего отца и начнешь мстить всем гномам?

– Нет, – ответил я, понимая, как много зависит от моего ответа. Девчонка-то жалостливая идеалистка, ясно, что не только о нас с Хоркисом беспокоится. – Мне нет до вас дела. Мы просто уйдем. Но рабами твоего отца не станем и под страхом смерти.

Она надолго задумалась. А я затаил дыхание, боясь спугнуть замаячившую надежду.

– Ладно. Я постараюсь помочь. Найти и взять кристалл я, может быть, и смогу, – согласилась она. – По крайней мере, попробую. Ночью, когда Повелитель будет спать, тихо проберусь к нему в комнату. Днем он все время или в приемной, или в своей комнате. Незаметно мимо не пройти.

– А скоро ночь? – уточнил я.

– Скоро, сейчас уже поздний вечер.

Зная корыстную гномью натуру, спросил:

– Что ты попросишь у нас взамен кристалла?

– Лично мне ничего не надо, – ответила она, – Знаю, что попрошу слишком много, после того как с вами так подло поступили. Но все же, пожалуйста, выведите оставшихся в живых гномов отсюда, в другое поселение, иначе все они тут погибнут.

– Твой отец не позволит увести отсюда гномов, – не стал я давать невыполнимых обещаний. – Он предпочтет погибнуть вместе с сородичами, но не потерять свою власть. Он не хочет быть зависим от другого Повелителя.

– Ну, а вы предоставьте гномам выбор, объясните, что, либо они останутся со своим Повелителем и погибнут, либо уйдут вместе с вами.

Да, видно, что она сидит в изоляции и плохо представляет, что происходит за стенами.

– Вряд ли нам дадут такую возможность. Но, обещаю попробовать. А сама-то ты с нами пойдешь?

– Я бы очень хотела. Интересно посмотреть, как живут гномы. Но, во-первых, меня-то уж точно отец ни за что не отпустит. Во-вторых, я и сама не решусь. Ведь я так уродлива, что никто не захочет находиться рядом со мной. Боюсь, я не выдержу брезгливых шараханий от меня, злых насмешек и постоянного пренебрежительного тыканья в меня пальцем.

– Если тебе удастся достать кристалл, и мы отсюда выберемся, я что-нибудь придумаю, чтобы помочь тебе и не позволю обидеть, – пообещал я.

– Спасибо, – дрогнувшим голосом, поблагодарила она. – Я постараюсь раздобыть кристалл, а что будет дальше, посмотрим по обстоятельствам. До встречи, – попрощалась она.

Да, занятная девчонка. При таком отце, при том образе жизни, что она ведет и при таком к ней отношении со стороны ближайшего окружения, она должна быть тихой, послушной, забитой, нерешительной. А вот, поди ж ты, она, наоборот, решительная, смелая, даже дерзкая, не озлобилась на окружающих, а, искренне беспокоится о них. Удивительно.

Гномка ушла, а нам с Хоркисом ничего не осталось, как только ждать и надеяться. Либо на помощь Эли, либо на хоть какое-то изменение ситуации, которым можно было бы воспользоваться. Даже без магии и без оружия, которое у нас отобрали, мы оба сильные, умелые воины. Лишь бы цепи снять, от которых затекло и одеревенело все тело, а их тяжесть давила на сердце.

Сквозь дремоту, вызванную тишиной, темнотой и бездеятельным неподвижным ожиданием, я слышал, как страдает Хоркис. Ему было не лучше, чем мне. Очень сильный физически, всегда активный, сейчас он без конца ворочался, позвякивая цепями, и сквозь зубы шипел:

– … трах! вот только доберусь до этого Повелителя… своими руками задушу… но предварительно ноги и руки оторву… нет, вначале вырву глаза и язык… Александрэль, как думаешь, выбираться отсюда? Ты же, в самом деле, не рассчитываешь, что эта пигалица принесет тебе кристалл?

– Не волнуйся, Хоркис. Конечно, я не рассчитываю на нее. Если ничего не произойдет раньше, я жду, когда Нил сочтет, что мы достаточно обессилили, и начнет с нами переговоры. Мы продемонстрируем ему крайнюю слабость и, поторговавшись для отвода глаз, якобы, согласимся на все его условия. Действовать начнем, как только с нас снимут цепи.

Время шло, а к нам никто не приходил.

Все чувства взвыли от ощущения опасности, когда мы почувствовали серию слабых подземных толчков. Если сейчас, тряхнет как следует, нас раздавит, не оставив мокрого места.

Невозможность что-либо предпринять, когда я без магии, скован цепями по рукам и ногам, рождала панику, заставляя сердце застучать в бешенном ритме. И, как подтверждение этих панических мыслей, страшный гул и треск, совпавший с сильным толчком землетрясения, раздался где-то совсем рядом. Грохот воды, мощной волной ударившейся о стены основной пещеры, сказал мне о том, что большой обломок каменной породы упал в озеро.

Дикий, стихийный поток воды ворвался в нашу маленькую пещеру через лаз и заставил нас с Хоркисом, несмотря на сковывающие тело цепи, стремительно принять сидячее положение. К сожалению, встать на ноги, ни ему, ни мне, не удалось. Вода быстро прибывала в пещеру, вначале достигнув уровня нашей груди, а потом и подбородка, лишая надежды на спасение.

Да, не так я представлял себе конец своей жизни. Лишенный магии, спеленутый цепями, беспомощный как новорожденный младенец, глубоко под горными скалами, захлебнувшийся в воде, в расцвете лет…

Но, волна, достигнув своего максимума, откатилась назад, и уровень воды в нашей пещере упал нам по пояс, в сидящем положении. Все затихло.

– Как думаешь, выжил ли кто-нибудь там, из тех, кто знает, что мы здесь? – тоскливо спросил Хоркис, через некоторое время.

– Может, кто и выжил, но вряд ли им сейчас до нас есть дело, – обреченно, констатировал я.

Сидя молча, в холодной воде, мы прислушивались к регулярно подрагивающей земле.

Через некоторое время, замерзли так, что начали дрожать всем телом, стуча зубами. Вот, Титанур сожри, сколько же новых, неприятных впечатлений я получил за последнее время. Столько за всю свою жизнь не имел. Как говорится – к чему стремился, от того и сдох.

Неожиданно, тишину прервал писклявый голос Эли:

– Вы живы? – крикнула она, появляясь в просвете лаза, о чем я догадался по шуму воды, поднимаемому ее ногами, даже слабого света, с ее стороны, теперь, не было.

– Пока, да, – мрачно ответил я, сдерживая стук зубов.

Ориентируясь на мой голос, она шумно передвинулась в мою сторону. Приблизившись вплотную, стала ощупывать меня, вернее мои цепи.

– Смотри, какой тебе подойдет? – скороговоркой произнесла она, чем-то звякнув. – Не было времени определять, какие из них заряжены.

Когда я понял, что речь идет о кристаллах-накопителях, надежда теплой волной омыла мое сердце, заставив его учащенно забиться.

– Я не сумею определить это на расстоянии. Мне надо их коснуться. Давай, прикладывай их, все по очереди к моей щеке, – скомандовал я.

Она тут же, наощупь, ткнула в меня первым кристаллом. Он оказался пустой.

– Нет! Давай следующий!

Второй кристалл оказался заполненным.

– Да! Держи его около меня. – Мне хватило трех ударов сердца, чтобы с голодной жадностью выпить его жаркое тепло. – Давай следующий.

Третий кристалл был пустым, последний, четвертый, полным. Жаль, мало. Но, все равно, я почувствовал себя счастливым.

Сразу же, создал искру света, слегка шевельнув пальцем. Затем, экономя Силу, разрушил только одно звено в удерживающей меня цепи, и попросил девчонку:

– Помоги размотать цепь.

Гномка, видать, то ли, как и мы, замерзла, то ли была напугана, она вся дрожала, ее руки и губы тряслись. Она стала разматывать цепь виток за витком, иногда заваливаясь на меня всем телом.

– Р-р-р! Тухлый трах! Что вы там копаетесь?! – с нетерпеливым недовольством рыкнул Хоркис.

– Сейчас, сейчас, – заторопилась гномка, начиная трястись еще сильнее.

Когда мои руки, наконец, стали свободны, я послал частичку согревающего тепла девчонке, и быстро самостоятельно освободился от остатков цепи на ногах. Но встать не смог, одеревеневшее тело не слушалось меня. Пришлось израсходовать капельку магии и на себя.

Я подскочил, и чуть не врезался головой в низкий свод потолка. Согнувшись, рванул к Хоркису. Согрев и его, снял с него цепь. Он тут же встал на колени и, восстанавливая кровообращение в затекшем теле, энергично зашевелил плечами, руками и гибким хвостом.

– Спасибо, Эли, – обратился я к девчонке. – Похоже, что ты спасла жизнь мне и Хоркису. Я твой должник. Клянусь, если потребуется, оплатить тебе тем же. А теперь расскажи все, что знаешь о ситуации в большой пещере.

– Я ничего не знаю. Побоялась выходить. А вот в покоях Повелителя двое мертвых. Убиты, с помощью дротиков. Один из них мой отец, второй – его советник. Я обнаружила это, когда вышла из своей комнаты в общий зал, собираясь добыть тебе кристалл в личных покоях Повелителя. Хоть мой отец суров и жесток, но он единственный мне близкий гном. И его смерть меня ужаснула. Я стояла, смотрела на его тело и не знала, что делать. Кого и как звать на помощь? Только решилась выйти в большую пещеру, и позвать хоть кого-нибудь, как началось землетрясение. Мне пришлось убегать от воды и, спасаясь, забраться на стол в своей комнате, встав во весь рост. Затем, когда вода спала, я решила, что вначале надо спасать живых, а потом уже думать о мертвых. Поэтому я вернулась, добралась до комнаты Повелителя, но поняла, что до сундука с богатствами мне не добраться. В полутьме обшарила его комнату, и в нише стола нашла эти кристаллы. Сейчас уже утро, поэтому, я думаю, что если кто-то из гномов, в большой пещере, спасся, то они не решатся выйти наружу, даже если выход не завалило, – тихим, срывающимся шепотом, борясь со слезами, дрожащими губами, вновь начиная нервно трястись всем телом, рассказала она.

Девчонку, конечно, понять можно, немало ей досталось, и ее жаль, но я теряюсь во время женских истерик. Не знаю, что сказать, чтобы успокоить. Можно послать ментальную волну спокойствия, но эльфийки такого обращения не любят, ментальный контакт это глубоко личное и мало кому позволяемое, а как к этому отнесется гномка, Титанур ее знает?!

– Ладно, разберемся, – твердо сказал я, решив подбодрить ее своей уверенностью. – Давайте выбираться отсюда. Здесь очень опасно. Еще одного подземного толчка эта пещерка не выдержит.

Гномка, вроде, затихла, согласно кивнула и направилась к лазу, двигаясь почти по пояс в воде. Мы с Хоркисом, чтобы протиснуться в лаз, опустились в воде на четвереньки, высоко задрав головы, вода затопила нас по шею. Выбрались в крошечную комнатку. Это, как я понял, покои Эли. Распрямившись в полный рост и миновав эту комнату, мы оказались, в уже знакомой нам, приемной Повелителя. Здесь слабо горел единственный уцелевший светильник. В целях экономии, я тут же загасил свою искру света и осмотрелся вокруг.

Все было перемешано ударной волной. Обломки каменных сидений и, по большей части разрушенные, рукотворные стены. Среди этого стихийного разгрома, слегка покачиваясь, во все еще неспокойной воде, затопившей все вокруг, лежали два мертвых тела.

Действительно, убиты. С помощью дротиков, брошенных сильной, меткой рукой. У Повелителя дротик торчал из груди в области сердца, у его советника – из глаза. Не часто мне, в своей жизни, приходилось видеть убитых разумных, но глядя на эти мертвые тела, я не почувствовал ничего кроме злорадного удовлетворения. Была бы возможность, сам бы так поступил, Нил заслужил эту смерть. Нет сомнений, что это работа Шона. Но, где же он сам-то? Жив ли? Почему не пришел на помощь ко мне с Хоркисом? Или помощь нам не входила в его задание?

– Показывай скорее, где сундук Повелителя с кристаллами, о котором ты говорила, – обратился я к трясущейся Эли, не сводившей остекленевшего взгляда с мертвого тела отца.

Она, вздрогнув от звука моего голоса, перевела на меня взгляд, плотно сомкнула кривящиеся до этого губы, согласно кивнула и направилась к проходу в личную комнату Повелителя. Мы с Хоркисом – за ней.

В этой комнате была картина аналогичная увиденной. Каменная мешанина засыпала весь, покрытый водой, пол.

– Здесь, – заторможено ткнула пальцем в пол девчонка.

– Что здесь? – не понял я.

– Здесь, в полу, выдолблена ниша, в которой спрятан сундук, – пояснила она.