Текст книги "Превыше Магии (СИ)"

Автор книги: Алин Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Я смог усыпить себя только с помощью магии, уговаривая себя, что отдых нужен, иначе я потеряю скорость и выносливость во время бега.

Короткий, тревожный сон не принес мне заметного улучшения. Разбудил орка, мы бегом вернулись к развилке и продолжили путь по другому туннелю. Этот путь тоже привел нас в пещеру. Здесь нас ждал прямо противоположный вариант. Выходов, из этой пещеры, было много – девять, не считая того, по которому мы пришли. Как разобраться в этом запутанном лабиринте?

Снова стал сканировать каждый выход, досадуя на значительную потерю времени. Следов Эли не нашел. Определил, что три прохода отпадают сразу, недавнее землетрясение обрушило их своды, и они непроходимы. Один проход уходит слишком на север. Два, на некотором удалении, сливаются в один. Остаются четыре. Ошибусь – опять потеряю время. А что там с моей Малышкой произойдет за это время? От злобного бессилия и мучительной неизвестности, хотелось крушить все вокруг.

По моему сбившемуся дыханию, Хоркис понял, что я опять не в порядке. Демонстрируя мне свое сочувствие и поддержку, орк положил руку мне на плечо и, подбадривая, сказал:

– Александрэль, успокойся. Мы обязательно ее найдем. Даже если ты ошибешься, на этот раз, в выборе направления, мы вернемся и пойдем другим путем. Мы двигаемся с гораздо большей скоростью, чем они, и рано или поздно их настигнем.

Я согласно кивнул, и тихо прошептал сам себе:

– Лишь бы не поздно…

Ладно, буду заходить в каждый проход из оставшихся четырех и, продвигаясь по нему на небольшое расстояние, внимательно осматривать. Может, где-то пыль осела, и на ней следы увижу.

Оставив Хоркиса сидеть в пещере, стал обследовать каждый туннель. Везде меня ждало разочарование. Слишком высокая влажность, нигде никакой пыли нет, и следов тоже.

В последнем, четвертом проходе, пройдя всего несколько шагов, почувствовал что-то. Что? Не смог понять. Стал принюхиваться, присматриваться и обследовать каждый кусочек поверхности свода, стен, пола. И именно на полу увидел, практически незаметную, крошечную пуговичку от туники Эли. Сердце радостно застучало. Как хищный ящер к добыче, бросился я к ней. Концы повисшего на пуговице маленького обрывка ниточки рассказали мне о том, что нитка была перетерта чем-то твердым, наверное, камушком.

Какая умная и ловкая мне досталась женщина. Есть чем восхищаться и гордиться. Сообразила мне подсказку оставить именно там, где она больше всего была нужна. Не представляю даже, как сумела-то сделать это незаметно, ведь Фед, наверняка, с нее глаз не спускает.

Просканировал этот проход вперед, насколько возможно. Эли не чувствую. Ненавистные горы! Я в них как будто слепой и глухой. С сентиментальностью, наличие которой у себя никогда не подозревал, бережно положил пуговичку в нагрудный карман рубашки, рядом с сердцем.

Мы с Хоркисом, снова бежали по туннелю, кое-где вынуждено сгибаясь, под низким сводом, в три погибели. Ели на ходу. Иногда приходилось останавливаться в тех местах, где вода струилась по стенкам туннеля, чтобы попить и коротко отдохнуть. Несколько раз встречались боковые ответвления, но я, исследовав их, каждый раз отвергал возможный новый путь. На это, правда, уходило такое дорогое время, что рождало в глубине души темное, лютое, звериное бешенство, и борьба с ним отнимала у меня дополнительные силы.

К концу вторых суток нашего забега я, наконец, почувствовал впереди Эли. Жаркая радость, вспыхнувшая в груди, прокатилась теплой волной по всему телу, но тут же сменилась беспокойством. Там что-то было не так.

Не зная, что там происходит впереди, молча подал сигнал Хоркису. Теперь, мы озаботились тем, чтобы двигаться, не сбавляя хода, но бесшумно. А через некоторое время, я практически погасил и световой шарик, сделав его тусклым, чтобы не обнаружить себя раньше времени.

Мы крались в темноте. Я чувствовал, что Эли где-то рядом, но свет от гномьего светильника перед нами все никак не появлялся. Да и аура Эли воспринималась как-то странно, она была рассеяна слабым облачком, а ауру Феда я не ощущал совсем.

Мои ноги замерли на краю провала. Если бы не предпринятая осторожность, я бы, на полном ходу, угодил в него. Хоркис, наткнувшись на мою спину, неподвижно замер.

Улегшись животом на пол, я свесил голову вниз, в провал, пытаясь разглядеть, что там, на дне этой ловушки. Затаив дыхание и заглядывая вниз, я уговаривал сам себя, что Эли жива, я это чувствую. Конечно, падение вниз не могло обойтись без травм, но я сумею все их исцелить.

Как маленький ребенок я обманывал себя, не давая завладеть мной страшной мысли, что, скорее всего, мы лишились нашего ребенка. Но не думать о плохом, сейчас, было самым правильным. Иначе, я не совладаю с собой и наделаю дел, последствия которых будут для всех губительно фатальными. Мое поведение, все последнее время, было настолько для меня не характерным, что пугало меня самого.

Активировав свет, я посмотрел вниз и увидел, на глубине около шести метров, на дне провала, два тела.

Эли и Фед.

Фед лежал, поджав ноги, и его тусклая аура говорила, что его дела плохи. Что б ты сдох! Тварь!

Эли сидела, прижавшись к нему. Ее аура оставалась яркой, с незначительными вкраплениями чуть поблекших участков. Хвала Небесам! С моей Малышкой, практически, все в порядке.

Боясь испугать ее громким голосом, который многократно отразится эхом от каменных сводов, я шепотом, усиленным магией, ласково спросил:

– Малышка моя, как ты себя чувствуешь?

Она подняла голову вверх, и счастливая улыбка, от которой у меня от нежности дрогнуло сердце, озарила ей лицо. Рядом с ней зашевелился Фед. Значит, еще не присмерти, мерзкая сволочь!

– Со мной все нормально, – ответила она, нарочито бодрым голосом, стараясь успокоить меня.

– Тогда я тебя сейчас подниму наверх, – предупредил я, прежде чем ее левитировать.

Она отрицательно мотнула головой:

– Я прикована к Феду, – и приподняла свою руку, поднимая при этом и руку Феда, продемонстрировав мне, соединяющие их, металлические наручники.

– Ладно, значит, я подниму вас обоих, – успокоил я ее. – Закрой глазки, чтобы не бояться.

– Я ничего не боюсь, когда ты рядом, – ответила она, не сводя с меня доверчивых, любящих глаз.

От этих ее слов чувство удовлетворения и радости зашевелилось в груди. Как все-таки мужчине важно, чтобы его женщина ему всегда доверяла и никогда не сомневалась в его силах.

– Правильно, – довольно ответил я ей.

Используя стихию Воздуха, я сформировал заклинание левитации и, окутав оба тела плотным воздушным коконом, стал поднимать их наверх. Затем осторожно приземлил на пол, рядом с собой.

Только я сдвинулся в сторону моей Малышки, как Фед, свободной, нескованной наручником рукой, демонстративно уперся ей в бок острием кинжала, и прохрипел:

– Не подходи! Иначе, я ее зарежу!

Я замер на месте. Поднял кверху руки с раскрытыми ладонями, показывая, что у меня в них нет оружия и демонстрируя согласие. Послав ментальную волну спокойствия, направленную на гнома, сказал:

– Ладно. Но что дальше, Фед? У тебя, как я вижу, сломаны обе ноги, переломаны ребра, ушиб легких, сотрясение головного мозга, кровоизлияния в обеих отбитых почках. Все эти травмы не совместимы с жизнью. Так что, ты уже нежилец. Решил остаться здесь помирать? Что ж, я подожду.

Гном задумался, осмысливая сказанное мной, и свое незавидное положение.

Через паузу, он заявил:

– Ты должен меня исцелить. Иначе, я заберу на тот свет с собой и девчонку. Вдвоем умирать легче, не так обидно.

Я, поражаясь его дремучей наивности, изобразив колебание, ответил:

– Согласен. Но ты, на собственном примере, уже однажды видел, что я могу исцелить только прикасаясь руками. Так я могу подойти к тебе?

– Можешь, – согласился он. – Но я буду следить за каждым твоим действием. И если что-то будет подозрительным, моя рука не дрогнет, загнав кинжал ей в живот по самую рукоятку, – пытаясь состроить страшную рожу, пригрозил он.

Стараясь не смотреть на мою Малышку, чтобы не потерять контроль над собой и не напугать ее, я медленно приблизился к настороженному Феду, стараясь ничем не выдать клокочущую во мне ненависть. Из-за этой мерзкой твари Эли только чудом осталась жива, натерпелась страха, лишений, страдает от боли в ушибленных местах, а о том, что с моим ребенком я, вообще, даже думать боюсь. И этот гаденыш надеется выжить?

Я присел рядом с ним на корточки. Целитель не может убить живое существо с помощью магии, таковы особенности этого Дара. Вернее, может, но Дара при этом лишится, он выгорит. Но я-то не Целитель, я Универсал! Хотя, этот негодяй не достоин того, чтобы я даже каплю магии потратил на него. По меньшей мере, хотелось бы взять одной рукой его затылок, другой подбородок и с хрустом свернуть ему шею.

Но я, без резких движений, осторожно, положил ладонь гному на грудь. А потом, стремительно сжав пальцы в кулак, остановил его сердце, наблюдая, как он обмяк, глаза его закатились, мертвенная бледность растеклась по телу, дыхание остановилось. И он сдох.

Я с трудом сдержал вздох разочарования. Не так я мечтал отправить эту подлую тварь за грань. Но я не мог напугать Эли, которая, все это время, не сводила с меня глаз.

Эльфийский моральный принцип гласит – “не убивай”, но он не распространяется на представителей других рас. К тому же любые моральные принципы исчезают, когда у тебя хотят отобрать самое дорогое, что у тебя есть. Я вот, понял, что за благополучие моей Малышки и нашего ребенка, не то что гнома, а и эльфа убью. Всегда осуждал орков за кровожадность, а теперь как-то стал лучше понимать их. Но сейчас, не время думать об этом.

Повернувшись к рядом сидящей Эли, и опустившись перед ней на колени, я скользнул губами по ее лицу, одновременно коснувшись пальцами наручника и разрушая его. Осторожно обняв Малышку, я, делясь с ней жизненной энергией, исцеляя ее многочисленные ссадины, ушибы и кровоподтеки, не решился положить руку на ее живот и посмотреть, что там.

Она прижималась ко мне, обнимая в ответ, судорожно переводя дыхание, прикрывая глаза от облегчения, запредельной усталости и стараясь не плакать. А у меня ком стоял в горле от жалости и сочувствия. Закончив исцелять, я замер не в силах разомкнуть объятья. В этот момент весь мир исчез. Были только мы. Я и она.

Но рядом стоящий Хоркис вынудил нас вернуться в реальность. Равнодушно постукивая носком своего сапога по мертвому телу Феда, он спросил:

– Я скину эту падаль назад, в яму? Его сумку я уже взял. И налобный светильник забрал, – добавил он, прилаживая этот светильник на своей голове.

– Нет, – быстро возразила Эли, встрепенувшись, – вначале сними с его пальца Кольцо Повелителя.

Я удивился, почему кольцо оказалось у Феда? Но все вопросы потом. Вначале, надо напоить и накормить Эли. Уйти отсюда подальше и найти подходящее место для ночлега.

Гулкий шмяк, сказал о том, что Хоркис отправил тело Феда в бездну.

***

Проснувшись в небольшой пещере, где мы устроили себе отдых, я открыл глаза и первым делом убедился, что Эли рядом.

Обнимая ее вместе со спальным мешком, из которого торчало только ее личико, я тихонько млел от радости. Хвала Небесам, она рядом, и, я убедился, что наш ребенок цел, здоров и активно растет. У него уже сформировалось крошечное тельце с зачатками рук и ног, и, как это всегда бывает вначале, непропорционально большая головка. Эли тихо, трогательно посапывала во сне, а я рассматривал ее осунувшееся лицо, с заострившимися чертами, невольно сжимая зубы, вспоминая ее рассказ о пережитых ею бедах.

В день ее похищения, к ней, вышедшей, как обычно, с мольбертом на Улицу, подошел Фед. Он заказал для себя нарисовать картину, олицетворяющую Власть и Богатство. Эли уточнила, как конкретно он себе это представляет. Фед спросил, видела ли она когда-нибудь сундук своего отца, наполненный золотом и кристаллами? И попросил ее изобразить этот сундук с открытой крышкой. Выяснив, что рисунок будет готов к середине дня, он сказал, что в это время и зайдет за ним.

В оговоренное время, придя за заказом, и высоко оценив результат, Фед заплатил деньги за картину. А потом, он угостил Эли, редкой и дорогой здесь, эльфийской сладостью – шариками из запеченного теста, серединка которых наполнена нектаром. Достав из пакетика один шарик, Эли тут же попробовала его. И это лакомство так ей понравилось, что она не удержалась и съела сразу четыре штуки из десяти, решив, что остальными угостит Уму и меня с Хоркисом. Почти сразу, она почувствовала головокружение, слабость и желание скорее прилечь.

Фед, увидев что ей плохо, изобразил беспокойство и уговорил, не теряя времени, поспешить на Торговую Улицу за целебным эликсиром, высказав предположение, что, видимо, у Эли, такая реакция связана с непереносимостью, незнакомого для ее организма, эльфийского нектара. К этому моменту, уже заторможенная, Эли могла думать только о том, что ее состояние может плохо отразиться на ребенке, а меня нет, чтобы ей помочь, и появлюсь я еще не скоро.

Фед, как потом выяснилось, повел ее не на Торговую Улицу, а к тоннелю, уводившему из поселения. Эли, сквозь затуманенное сознание, сумела осознать, что Фед ведет ее в какое-то незнакомое место, только тогда, когда они уже вышли за пределы поселения. Она попыталась этому противиться, но он, приковав ее к себе наручниками и угрожая кинжалом, стал уводить ее все дальше и дальше от поселения. Вскоре, она уже не могла сопротивляться навалившемуся сну, отключившему ее сознание.

Проснувшись, Эли обнаружила, что Фед, двигаясь вперед по туннелю, тащит ее на своей спине. Она не подала вида, что уже не спит, надеясь, таким образом, затруднить его путь. Но, вскоре, он опустил ее на землю и сел рядом отдохнуть, а потом, принялся ее будить. Когда она открыла глаза, он, постоянно угрожая, надел на ее палец Кольцо Повелителя, заставил подняться, и идти вперед, потребовав, чтобы она нашла и указала место, подходящее для нового поселения гномов.

Кольцо вело себя так, как ему и предназначалось. Если направление движения выбиралось верное, оно становилось теплым, если неверное – холодным, если впереди был тупик из-за осыпавшегося свода туннеля или поджидала опасность в виде глубоких провалов, кольцо предупреждающе вспыхивало жаром. Фед, не доверяя Эли, контролировал состояние кольца на ее руке, обхватив своей ладонью ее пальцы.

Бедная девочка ужасно настрадалась. Мало того, что она себя плохо чувствовала физически, так еще и мучилась от унизительной процедуры справлять надобности в присутствии Феда, который, даже в это время, не снимал наручники сковывающие их руки. И вынужденно терпела его близкое присутствие во время еды, отдыха и сна. А еще, ее пугали его рассказы о том, как она станет Повелительницей нового поселения, а он ее мужем. Ее поддерживала только надежда на то, что я сумею найти ее в подгорных лабиринтах и спасти.

Перед тем, как упасть в провал, Фед, почему-то, вдруг решил, что раз он чувствует изменения, происходящие в кольце надетом на палец Эли, то значит, либо в нем тоже есть кровь Повелителей, либо связь кольца с носителем крови Повелителей хитрая выдумка, и оно работает при любом владельце. Он решил это проверить. Снял кольцо с Эли, надел на свой палец и потащил ее вперед. Пройдя совсем немного, они рухнули вниз.

Как моя Малышка смогла, в одно мгновение, на инстинктах, сориентироваться и понять, что произошло, Эли, рассказывая мне об этом, сама недоумевала. Крепко обхватив Феда за шею, она, во время падения, сумела занять положение сверху. Это спасло жизнь и ей, и ребенку. Удар о камни был очень сильным, но тело Феда послужило амортизатором. У Эли, в результате падения, пострадали, главным образом, руки и одно колено.

Оказавшись на дне глубокой, тесной ямы, Эли сползла с Феда, который был без сознания. Некоторое время, она приходила в себя от пережитого ужаса. Когда очнулся Фед, выяснилось, что он, отбив себе спину и внутренние органы, сломав обе ноги, даже сидеть не может. Винить ему, кроме себя, было некого, ведь он сам снял с Эли кольцо, служащее путеводителем и предупреждающее ее об опасностях. Фед был уверен, что в этой яме и закончится их жизнь. А Эли, стараясь не отчаиваться, даже заставила себя поесть и попить, ради ребенка, благо запас продуктов у Феда в сумке был немаленький.

– А как ты сумела мне метку подбросить? – уточнил я у нее.

– Когда во время отдыха Фед спал, я осторожно перетерла нитки на последней пуговице туники о каменный пол, а пуговицу положила в рот, за щеку. Потом, в нужный момент, сделала вид, что закашлялась. Прикрывая рот свободной рукой, незаметно достала пуговицу, и выбросила ее, заведя руку за спину.

– Какая же ты умница, заранее предусмотрела такую необходимость, – восхитился я ее сообразительностью.

– В этом не было ничего особенного, – как всегда принижая свои достоинства, попыталась она меня разубедить. – На моем месте, любая бы об этом подумала.

– Ну да, сидя дома в тепле и уюте, не подвергаясь насилию и опасности! А в твоем положении, большинство бы рыдало, растеряв всю сообразительность, – убежденно ответил я, укладывая ее в свой спальник, а сам пристраиваясь рядом, на одеяле Феда.

Кстати, в объемной, на длинной лямке через плечо, сумке Феда, обнаружилось не только одеяло, но и продукты, несколько флаконов с эльфийскими эликсирами, запасной светильник и несколько кристаллов-накопителей, правда, пустых. Где он их взял? Наверное, в пещере своего поселения, воспользовался паникой во время землетрясения, видимо зная, куда за ними сунуться.

Пока я тихо лежал рядом с Эли, боясь нарушить ее сон, любуясь ею, наслаждаясь ее присутствием рядом, исходящим от нее родным запахом и теплом, проснулся Хоркис. Это заставило и меня подняться. Вдвоем мы быстро приготовили поесть, после чего я с сожалением разбудил Эли, надо возвращаться в поселение. Поев, мы двинулись в обратный путь.

Эли, забрав кольцо у Хоркиса и надев его на палец, предложила идти впередсмотрящей. Я, улыбнувшись, отказался. Наверное, моя Малышка еще, в полной мере, не осознает моих возможностей, хотя в наличии огромной Силы не сомневается.

Шли не спеша, подстраиваясь под шаг Эли. Когда же я замечал, что она устала, я, несмотря на ее отнекивания, отдавал свой рюкзак Хоркису, и нес ее на руках, бережно прижимая свое сокровище к груди.

Обратный путь занял трое суток.

Наше возвращение в поселение вызвало бурю искренней радости у гномов. Видать, Повелитель все это время был в таком состоянии, что все вокруг, боясь его гнева, не знали куда спрятаться. Что ж, его можно понять. Конфликт со мной ему мог дорого обойтись. А уж если бы, что-то непоправимое приключилось с Эли, то не знаю, что бы я мог натворить. Тогда, добрым отношениям между гномами и эльфами пришел бы конец.

Мы, сопровождаемые одобрительно гомонящей толпой гномов, добрались до нашего жилища. Встретившая нас Ума, вначале, бросилась обнимать и оглаживать Эли. Потом, подпрыгнув, ухватила за шею Хоркиса и, повиснув на нем, громко чмокнула его в губы. А затем, после небольшой заминки, преодолев нерешительность и стеснение, обняла меня, обхватив за талию так, что кости хрустнули.

Хоть во время пути я регулярно использовал бытовое заклинание очищения, но уж очень оно кожу сушит, и всем хотелось помыться. Не желая выпускать мою Малышку из поля зрения, даже на мгновение, я пошел в гигиеническую комнату вместе с ней. Принял участие в ее раздевании, и опустил ее в каменную ванну, наполненную теплой водой. Раздевшись сам, встав рядом с ванной на колени, помог ей помыться, одновременно еще раз осмотрев, нет ли каких-нибудь на ней повреждений, которые я не заметил раньше. Все было в порядке.

Мой взгляд из обследующего стал жаждущим. Я честно попытался заставить себя сдерживать свое острое желание близости, возникшее буквально на уровне инстинкта, требующего скорее убедиться, что она здесь, со мной, моя. Нежно поглаживая ее, заскользил пальцами по щеке, шее, плечам, груди, животу, ногам. Эли, уже совсем не стесняясь меня, и не меньше моего нуждаясь в физической близости, застонав, подалась вперед, сильнее прижимаясь к моим пальцам. И я не смог терпеть. Разлука, пережитая тревога за нее, страх потерять, прекрасное тело под моими руками, ее отзывчивость, совсем лишили меня выдержки, вызывая все сокрушающее желание.

В этот раз, не было долгих ласк. Я не удержался от получения сиюминутного доказательства, что моя женщина здесь, со мной и принадлежит мне. Жарко целуя ее в губы, я вынул ее из воды, посадил, придерживая за спину, на бортик ванны. Широко раздвинул ее ноги, и одним порывистым, решительным движением, со стоном наслаждения, вошел в нее.

Это была нежность и страсть. Желание взять и отдать. Настоящая, неразрывная близость.

Ритмично двигаясь, я ловил губами ее горячее дыхание и тихие стоны. Почувствовав ее разрядку, я, стиснув ее в объятиях, последовал за ней. Когда упоительное наслаждение сменилось сладкой истомой, я, не желая выпускать ее из своих объятий, благодарно целуя, зашептал:

– Малышка моя, любимая, прекрасная, желанная, как я раньше жил без тебя?

– А я без тебя? Наверное, это счастье – награда за те лишения, что мне пришлось пережить, – обнимая меня за шею и блаженно жмурясь, ответила она.

– А ты мое счастье, за все мои испытания, – согласился я.

И тут, вдруг, вспомнились слова Пророчества, кольнувшие сердце тревогой:

Если ж, сумеет он с Миром сдружиться,

Счастьем нежданным, тогда, насладится.

Сразу его не узнать. Оно скрыто.

Многие годы, для глаз всех, закрыто.

Счастье недолгим окажется это.

Сердце ужасною болью задето,

В страшного Зверя превратить угрожая…

Может спасти всех, только Чужая.

Да это же об Эли! Как я сразу этого не понял?! Но почему мое счастье должно быть недолгим? Вот же, моя Малышка, со мной, рядом!

Ну, да. Правда. Чуть в зверя не превратился, когда ее Фед украл. Но я сам справился, и вернул ее. И, теперь, приму меры, чтобы подобное не случилось! Причем здесь, тогда, моя мать-иномирянка?

***

Пережитое похищение плохо сказалось на течении беременности Эли. Она плохо ела, плохо спала, быстро уставала, испытывала навязчивые опасения, что что-то может случиться плохое с ней, со мной или ребенком.

Я поил ее эликсирами, поддерживал Целительской магией жизненную энергию ее и растущего ребенка. И после раздумий решил, что в таком состоянии она не сможет, без непрошенных нежелательных последствий, преодолеть путь от Гномьих Гор до Эльфийского Леса.

Это трудный путь. Вначале, пешком по неровной, во многих местах трудно проходимой, поверхности каменистого предгорья, под палящими лучами солнц, с большими перепадами суточных температур. Затем, долгая переправа через пролив Океана, на открытом всем ветрам плоту. На той стороне нас, конечно же, будет ждать карета. Свяжусь с отцом по амулету связи и попрошу его выслать ее нам навстречу. Но и такой способ передвижения, для Эли сейчас утомителен. Несколько дней на колесах. Практически неподвижно, в замкнутом пространстве, нежелательная тряска. А если, к этому добавить и все волнения, которые Малышка испытывает в связи с предстоящей ей кардинальной переменой места жительства и окружения, то напрашивался очевидный вывод – я не готов ни на какой риск, даже минимальный, в отношении своей женщины и своего ребенка. Надо дожидаться родов здесь. А уже потом, как только позволит самочувствие Эли, с ребенком на моих руках, двигаться домой.

Пережить это длительное пребывание в ненавистных Горах, помогала мне Эли. Возбуждающая физическая близость с ней давала ощущение радости, а ее чувственная отзывчивость, повышала мою мужскую самооценку. Ее наблюдения за жизнью гномов, выливающиеся в забавные картинки, вызывали восторженный интерес. А ее идея преобразования всей финансовой системы у гномов, привели меня и Повелителя Тора в восхищение и признание незаурядности ее ума и сообразительности.

Меня поразило, что Эли относится к деньгам с большим уважением, как к признаку Силы и Власти. В этом сказывалась то ли ее работа казначеем, то ли ее гномья кровь. Для меня такое отношение к деньгам было удивительно. Я всегда считал, что деньги представляют, всего-навсего, необходимый атрибут повседневной жизни, а Сила и Власть определяются величиной магического резерва, магическим Даром и умением ими пользоваться.

Деньги у гномов представляют собой тяжелые, грубо отлитые монеты из сплавов дорогих металлов. В результате, носить с собой более или менее значительную сумму, просто, тяжело. Но еще сложнее хранить у себя большую сумму денег, для этого нужен немаленький, и неподъемный сундук, занимающий жизненно важное пространство в жилище. Вот Эли и предложила создать, в специально отведенном и хорошо охраняемом месте, хранилище, где любой гном мог бы, за небольшую плату, держать свои деньги. И изымать, по мере надобности, необходимую сумму. Для этого, надо назначить владельца этого Хранилища, который имел бы с такой работы личный доход.

Обсуждая этот актуальный вопрос, Тор стал частым гостем в нашем жилище, зная, что я неохотно отпускаю Эли куда-либо без сопровождения Хоркиса, Умы или себя. Не доверяя ее никому, даже помощникам Тора. Иногда, Эли и Тор спорили до хрипоты. Но, в итоге, создали, пока только в теории, такую систему обращения денег, которая удобна, надежна и выгодна.

Хранилище денег назвали – банком, владельца – банкиром. Для пользователей банка придумали защищенную от подделки, систему опознавательных знаков, в виде личного медальона и индивидуального пароля, представляющего собой неповторимый, кодовый набор слов. Предъявив их, можно положить или снять деньги со своего счета. Договорились, что банк может часть хранимых средств давать взаймы под определенный процент, получая от этого дополнительный доход. В банке можно производить обмен гномьих денег на эльфийские, орочьи и наоборот.

Идея создания банков была так хороша, что я решил, в будущем, использовать ее и в Эльфийском Лесу, хоть для нас это было не так актуально, как для гномов. Эльфийские монеты меньше размером, легкие, изящные, но все же, таскать с собой большую сумму неудобно. Но главное, у нас не принято просить взаймы. Вернее, даже понятия такого нет. И такая возможность, иногда, могла бы здорово облегчить кому-то жизнь. Правда, для защиты личного вклада надо придумать что-то более надежное, что нельзя преодолеть даже с помощью магии. Ну, например, каплю крови владельца.

Воспользовавшись частыми встречами с Тором, я, в свою очередь, постарался довести до его сознания и понимания общие принципы экологической безопасности. Чтобы то, что произошло во владениях Повелителя Нила, никогда не повторилось.

– Ты пойми, – объяснял я Тору прописные эльфийские истины, – все в Мире взаимосвязано. Все находится в гармоничном равновесии и наполнено Жизнью. Без Равновесия, наш Мир стал бы безжизненной, каменной пустошью, потеряв воду, воздух и почву. Но, с появлением разумных, равновесие Мира ставится под угрозу. Только мы, пользуясь своим изощренным умом, но поступая не думая о будущем, можем нанести непоправимый вред этому Миру. Вот, например, если бы эльфы, регулярно вырубая деревья в лесу для своих нужд, не сажали бы взамен новые, леса, через какое-то время, уже не было бы. И как бы мы тогда жили? Да и вы тоже. Ведь лес, это легкие Мира, вырабатывающие пригодный для нашего дыхания воздух. Поэтому у нас есть обязательное правило – свалил одно дерево, обязательно посади два. Или, вылавливая рыбу во время нереста, мы выпускаем в водоем всю икру, иначе, что бы мы тогда ели в обозримом будущем? Хочешь, чтобы шелкопряды ткали тебе шелк? Позаботься об их питании и безопасности. Увидел, что популяция травоядных ящеров стала уменьшаться? Ограничь на них охоту. Органические отходы – преврати в плодородную почву, а неорганические – безопасно утилизируй. И так во всем. А ваша задача, – добивался я понимания у Тора, – добывая полезные ископаемые в горах, либо умерить свои аппетиты, и Мир постепенно будет сам зарубцовывать полученные раны и нанесенный вами вред, либо потрудитесь и найдите способ нейтрализации вредных отходов. Следите, чтобы окружающая среда оставалась пригодной для Жизни.

Выслушав мой эмоциональный монолог, на эту тему, Тор прочувствованно заверил:

– Я понял тебя. Сделаю все возможное, чтобы такая ситуация, что произошла в поселении Повелителя Нила, никогда не повторилась.

Вынужденное длительное пребывание у гномов, заставило меня расширить круг общения, и более внимательно приглядеться к традициям и мировосприятию гномов. Было любопытно наблюдать изнутри за, непривычным для меня, укладом их жизни. Хотелось обсудить это с Эли, помогая тем самым расширить ее кругозор и знания о нашем Мире. Такие обсуждения мы часто вели поздно вечером, после всех дел, лежа в постели.

Меня очень удивили особенности взаимоотношения полов у гномов, основанные на их главном принципе – равенство.

– Ты обратила внимание, что равенство полов понимается гномами очень буквально? – спросил я Эли, в один из таких вечерних разговоров. – Нет сильного и слабого пола, нет мужских и женских обязанностей, и каждый сам отвечает за себя. Мужчина не обязан быть защитником и кормильцем для женщины, а забота о детях делится пополам. Дети разного пола воспитываются одинаково, получают одинаковое образование и выполняют одинаковую работу. Неужели гномки так же сильны физически, как и их мужчины?

– Нет, все же, в большинстве случаев, мужчины сильнее, – охотно ответила она.

– Тогда почему никто из мужчин не пропускает женщину вперед, придерживая дверь, как это делают эльфы, не подает руку, чтобы поддержать? Правда, никто и не пытается задвинуть ее назад, не обращая внимания на ее присутствие, как это делают орки. Но все же, в моей голове не укладывается, что женщины обижаются и возмущаются, если мужчина пытается ей все-таки чем-то помочь, например, перехватить тяжелый котелок с водой, поднять объемный мешок, поддержать в трудно проходимом месте. “Я не калека, не безногая, не безрукая, сама могу справиться не хуже тебя!” – возмущенно заявила мне, сегодня, гномка, когда я пытался помочь ей, и подтолкнуть застрявшую, тяжело нагруженную тележку.

– Женщины ведут себя так потому, что гордятся своей силой, умом, независимостью от мужчины и не хотят это потерять, – высказала свое мнение Эли, как мне показалось с некоторой завистью.

– Да. Но тогда они не хранительницы семейного очага, матери, жены.

– Зато они личности, способные делать все то же, что делают мужчины. А это дает женщине и уважительное отношение со стороны сородичей, и уверенность, что она не пропадет, если вдруг окажется одна. Разве это плохо?