Текст книги "Сказка странствий (СИ)"

Автор книги: Alex Whitestone

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Он прямо-таки пожирает меня глазами, его взгляд скользит вдоль узких ремней, проходящих по моим плечам, очерчивающих грудь, стягивающих талию, спускающихся на бедра на манер пояса для чулок и имитирующих подвязки, и замирает на более широкой полосе, которая от центрального кольца на талии спускается вниз и ныряет между моих ног. Вспышка страсти в его эмпатическом потоке, дикий блеск широко распахнутых карих глаз, дрожащая рука, вслепую тянущаяся к застежке брюк – сейчас он видит во мне героиню своих самых запретных фантазий, но не только. Именно так, затянутыми в тугие ремни, представали перед мужьями в ночь Основания те самые “невесты, которые уходят” древних Великих Домов в знак принятия нового пути и вечной преданности новому Дому, и сейчас я в полной мере могу оценить совет Таис, поначалу показавшийся мне палеозойским пережитком. Это помогает настроиться на нужный лад и Доктору, и мне – Тантра поможет перестроить нашу связь с легкостью, но потребует от нас полного вовлечения.

Стукнув ногой об ногу, я разблокирую застежки сапожек, выскакиваю из них, приближаюсь к Доктору плавным танцующим шагом и опускаюсь перед ним на колени. Мои пальцы медленно скользят вдоль пояса его брюк и находят точку активации застежки. Легкое нажатие – она раскрывается, и я так же медленно веду пальцами вниз по его животу вдоль узкой полоски волос, чувствуя, как разгоняется его дыхание и наполняется пламенем безумного желания его эмпатический поток.

«Я твоя невеста-которая-уходит, – я помогаю ему стянуть штаны, они сидят плотно, но, хвала силам Вихря, у моего красавца узкие бедра, и задача решается быстро, а ботинки вообще не доставляют проблем, там тоже прилипающая застежка, а шнуровка только для красоты. – Мечта сбывается. Отпусти себя».

Одежда Доктора и берцы отброшены в угол каюты, он стоит передо мной обнаженный и задыхающийся от возбуждения, его руки ложатся мне на плечи, я физически ощущаю его требовательное «иди ко мне!». Я прижимаюсь щекой к гладкой прохладной коже его бедра, чувствую резкий импульс его сенсорного потока, подстройку соматики. Этот мгновенный переход с «трёх часов» на «полдвенадцатого» меня больше не удивляет, я изучаю его мощные обводы, точно в первый раз – сначала пальцами, потом языком, потом впускаю его в бухту своего рта, но теперь я знаю, как правильно действовать, чтобы он мог войти до основания. То ли я научилась, то ли мое новое тело способно на большее, чем я думала раньше.

«И то, и другое, – руки моего Доктора ложатся мне на затылок, зарываются в волосы, одновременно лаская и управляя моими действиями. – Мы с тобой способны на удивительные вещи. Если честно, я так рад, что ты не испугалась естественного рождения. Наши дети получат сигнатуру нового Дома и воплотятся. Разгоняй нас к пределу, а я перестрою связь!»

Разгонять – это по мне. Слегка пускаю в ход зубки, от души щипаю его за крепкую задницу (ну и мышцы, пальцам аж больно!), накачиваю энергией сенсорные нити – и с удовольствием отмечаю, как вся соматика моего любимого резко вспыхивает огнем острого наслаждения, но тантрические навыки позволяют ему балансировать на грани, а меня его безумный обжигающий поток захлестывает с головой.

«Ах ты, кусака моя!» – он наклоняется, быстрым движением ставит меня на ноги, стискивает в объятиях, и я послушно открываю рот навстречу его жадным горячим поцелуям. От моих губ он спускается ниже, на шею, попутно освобождая ее от ожерелья, выкидывает его куда-то в сторону, скользит вдоль ремня, охватывающего плечо, ниже к кольцу над левой грудью, по ремешку, проходящему по кливажу, его сильные твердые ладони сжимают мою грудь, заставляя мои сенсорные потоки вскипать, а пульс – разгоняться еще сильнее. Большое кольцо на талии – точка активации застежек, он нажимает на нее, не пальцем, а языком, но этого достаточно, чтобы полностью освободить меня от ремней и браслетов, и я выдыхаю, когда они соскальзывают с меня, а он хватает меня в охапку и припечатывает к стене: «Хочу тебя стоя!»

Подчиняясь ему, обхватываю его талию ногами, он входит, удерживая меня на весу одной рукой (не могу перестать удивляться, откуда у него, стройняшки, такая силища), и я не могу не застонать, ощутив его стремительное проникновение. Несколькими толчками он подбирает амплитуду, угол и ритм, его энергетика входит в резонанс с моей. Единый ток энергии по главным каналам прокатывается через нас обжигающими волнами, каждая пульсация отзывается молниями в глазах – такой глубины слияния у нас еще не было. Перестройка связи отзывается во мне вибрацией, пронзительной и острой, и вдруг я начинаю ощущать, как крепнут два солнечно-желтых клубка на моем нижнем канале.

Наверно, благодаря перестроенной связи Доктор тоже чувствует их: «О, так вот они какие!» – и это знание буквально сводит его с ума. Он движется во мне, его губы срывают с моих короткие грубые поцелуи, он все еще балансирует на грани, а я подбираюсь к ней стремительно и неудержимо. Это как ударная волна – вспухает огненным шаром, раздувается, и наши соединенные потоки оборачиваются бушующим пламенным морем. Наша положительная обратная связь замыкается полностью, афтершоки следуют один за другим, и сил больше нет, и нет возможности остановиться. Я чувствую, как он напрягается, его страсть как сжатый тритий в ловушке термоядерного мотора, и он взрывается во мне. Это уже не афтершок, а новая волна. Я плавлюсь и тону, неверными руками хватаясь за его плечи, и вижу из-под полуприкрытых век, как он плотно зажмуривается, длинные ресницы дрожат от напряжения, а с приоткрытых губ срывается тихий вскрик. И остается только прижаться к нему из последних сил как можно ближе, ткнувшись лбом в его плечо, и попытаться опустить ногу, чтобы удержать равновесие, пока волна не схлынет и не оставит нас прикипевшими друг к другу, опустошенными и счастливыми. Я на дрожащих ногах упираюсь спиной в стену каюты, Доктор, навалившись на меня всем весом, прислоняется лбом к той же стене и тяжело дышит прямо мне в ухо. Я всем телом чувствую, как бесится его пульс, постепенно выравниваясь, чуть поворачиваю голову, легко целую его в щеку, и он не без труда отлепляется от стены, чтобы встретить мои губы своими.

«Ох, Шторм! – передает он в потоке, неизбирательно, вместе с волной перепутавшихся в тугой клубок эмоций – здесь и любовь, и радость, и восхищение, и почему-то недоумение. – Ты невероятна. Я не знаю…»

«Что не знаешь? – я слегка почесываю ему макушку, и он жмурится от удовольствия, как кот, разве что не мурлыкает. – Ты какой-то не такой. Что-то не так? Пойдем, в пузырьках помокнем».

«Ага, – он отстраняется, я беру его за руку и тащу в ванную. – Мне не дает покоя одна вещь. Когда мы с тобой накачивали Горнило…»

«Что? – я включаю душ и встаю под его дождевые струи, несущие расслабляющую прохладу. – Что там произошло? Не понимаю…»

«Я тоже, – Доктор присоединяется ко мне, запрокидывает голову и фыркает, когда вода попадает ему в нос. – То, что ты видела, когда мы творили гимн Дома. Ты заглянула в будущее и увидела битву при Цитадели. Как это возможно? Ты не заметила никаких искажений? Это ведь был линейный поток, я не ошибаюсь?»

«Нет, не ошибаешься, – вылезаю из-под душа и лениво опускаюсь в бурлящую пузырьками голубоватую воду в гидромассажной ванне (спасибо, Макс, позаботился, все как я люблю!), откидываюсь на бортик, вытягиваю ноги. – Это не была параллельная временная линия, а прямой поток. Это будущее существует в текущей реальности».

«Не может быть! – он опускается в ванну рядом со мной и сползает вниз по бортику так, что вода закрывает его с головой. – Ведь это значит только одно…»

Но закончить мысль ему не удается. Симбиотическая связь одновременно активируется у нас обоих. И Старушка, и Макс одновременно начинают транслировать Набат Обители:

– Тревога! Тревога! Тревога!

========== Глава 5. Цена ошибки ==========

Матрица, раздел «семьсот тридцать четыре – дзета– черный»

Я пересматриваю фрагменты временной линии опять и опять, не в силах понять, где была допущена ошибка. Я снова и снова прогоняю симуляцию, меняя параметры, но в очередной раз вижу тот же результат: наступающая по выжженной пустыне на Капитолий орда чудовищ и высокая фигура в развевающемся плаще, с двумя пламенными клинками в руках, стоящая на полюсе купола Цитадели. Его лицо не разглядеть, определить сигнатуру не получается, но я точно знаю, кто это, и меня охватывает страх. Война вернется, на Родной мир обрушится идеальный шторм и не оставит от него камня на камне. Воин с двумя клинками, наследник двух могущественных рас, одержит победу, и его плащ темным знаменем будет развеваться над руинами Галлифрея. Это вписано в Паутину Времени, вплетено в ее нити, это невозможно переписать. Пока они целы, этого не избежать, и вся мощь Матрицы в этом мне не поможет. Если бы Лорд-президент Рассилон получил свою Ведьму, с этим можно было бы поспорить, но Бдительные так и не завершили проект.

Значит, остается один-единственный выход. Путь тайный и окольный, темный и рискованный, но я, как и прежде, готов на все – я даже здесь стою на страже Галлифрея. Я сделаю то, что должен сделать во имя будущего нашего Родного мира, и не важно, что мне придется при этом нарушить или сломать. В конце концов, то, что я сломаю, принесло Родине больше вреда, чем пользы, так что моя совесть чиста. Я должен выполнить эту миссию, хоть мне ее и не поручали.

Я устанавливаю точку выхода. Мне пора.

Предкраевая область, планета Ведьм

Снег шел всю ночь – мелкий, колючий, как абразивный порошок. Штормовой ветер с унылым воем гнал его по пустым улицам древнего города, жалобно ныл, разбивая заряд за зарядом об шестигранную призму Веретена. Низкие тучи цеплялись за ее острую вершину, рвались в клочья и мчались дальше спутанными комками. Их вязкую завесу порывы ветра прорвали только под утро. В редких просветах показалось бледнеющее небо, холодные отблески восхода и бездонная тьма трещины Края. Ветер злобно свистнул последний раз, подняв снежную пыль. Облачный покров расползся на сизые лоскуты. И тогда грянул гром.

Малышку ТАРДИС тряхнуло, мигнуло потолочное освещение. Работавшего за главным монитором Хелле швырнуло на решетчатый пол подиума консоли. Он вскочил, потер ушибленный затылок, подбежал к дверям и осторожно выглянул наружу.

Прямо у него над головой, густую синеву расколола огненная трещина, как будто камень ударил в стекло, и начала удлиняться на глазах. Пламенная дорожка потянулась к краю черного клина разлома в Вихрь, посыпались искры, а затем черное и огненное соприкоснулись. Граница разлома мелко завибрировала, полыхнула багровым – и вдруг пришла в движение. Медленно-медленно, почти незаметно даже для зрения Хелле разлом в небесах начал раскрываться. За спиной в консольной Малышки ударил Набат Обители, остро отдаваясь в сердцах.

– Вот так дыра, разрази ее Время, – Хелле поморщился и повернулся к консоли. – Если ее не закрыть, мы вывалимся за Край! Малышка, ты готова прыгнуть?

«Еще нет, мой пилот, – отозвалась она по симбиосвязи. – Двигатели и схема дематериализации были серьезно повреждены в результате вмешательства Раката. При такой скорости расширения разлома я не успею достичь полетной готовности до начала разрушения планеты».

– Проклятье! – Хелле чуть не треснул кулаком по консоли, но задержал руку на полпути. – Прости, Малышка, зря я так, но мне страшно, провалиться мне в Ккабу! Должен же быть какой-то выход…

Быстрым дерганым шагом он прошелся вокруг консоли и замер перед главным монитором, глубоко задумавшись.

– Так, Малышка, – наконец не без труда выговорил он, – отправь сообщение Шторм и Доктору, их надо предупредить. Я побежал – может, эта древняя машинерия на что-то сгодится. Эх!..

Он резко выдохнул и выскочил наружу. Покосился на огненную трещину и расколотое в зените небо, снова вздохнул и заторопился через площадь к приземистому дисковидному зданию, по окружности которого вздымались острые шпили девяти тонких, как иглы, башен. Двустворчатые входные двери были распахнуты настежь. Двое Ведьм, кутаясь в плащи, с мрачно-сосредоточенным видом вглядывались в точку за спиной Хелле. Тот нервно обернулся:

– Что такое?

За его спиной разворачивало фиолетово-зеленые знамена невиданное полярное сияние. Оно сияло все ярче, наперекор восходу, и разгорающаяся заря не могла ему противостоять.

– Плохо дело, – буркнула Ведьма, стоявшая слева, и поплотнее натянула капюшон плаща. – Ионизация атмосферы нарастает.

– Космическое излучение, – кивнула вторая. – Звездный ветер от разлома сметет планетарный магнитный щит быстрее, чем планета приблизится к Краю на критическое расстояние…

– …точнее, Край приблизится к планете, – перебил ее Хелле. – Должен предупредить, Малышка еще не на ходу. Есть мысли, что будем делать?

– Ты забыл – мы не имеем права улететь! – нервно фыркнула правая Ведьма, ткнула пальцем в сторону колонны на площади и поморщилась. Ветер сорвал с нее капюшон, злобно дернул за буйно вьющиеся волосы, и Хелле только сейчас заметил, какая у нее темная кожа при ярких бирюзовых глазах. – Здесь одна из опор Паутины Времени. Если планета упадет за Край, что будет с Паутиной, догадываешься?

– Если ты хочешь сказать, что я предлагал бежать, – Хелле нахмурился, – то это не так. Простите, леди, не знаю, как вас зовут, но имейте в виду: Хелле из дома Двора еще помнит, кто он и что должен сделать. Нам нужна ТТ-капсула не древнее Типа 40 в рабочем состоянии, чтобы остановить трещину. Поэтому я и спрашиваю: есть идеи?

– Насколько я знаю, ТТ-капсул не осталось ни у кого, – вторая Ведьма поспешно потянула Хелле внутрь здания. – Рассилон отозвал все, какие были. Вся надежда, что старые машины на что-то сгодятся. Ты в них разбираешься?

Она обвела взглядом помещение, где они оказались, Хелле тоже огляделся и горестно покачал головой. Неяркий свет сводчатого потолка лился на концентрические круги пультов, С-образные выделенные рабочие места вокруг цилиндрического подиума в центре зала, составившие гигантский цветок, но ни один индикатор не светился, и темные зеркала настенных экранов не показывали ничего, даже отражений растерянно озирающихся галлифрейцев.

– Тут работало не меньше двухсот специалистов и Омега знает сколько помощников, – буркнул Хелле и обреченно махнул рукой. – Ладно. Соберите здесь всех, кого сможете найти. Нам надо понять, как это работает, а для этого нам придется перетряхнуть здесь все, но найти любую документацию по этой системе.

Ведьмы переглянулись, взялись за руки и синхронно зажмурились на пару секунд. Хелле вздрогнул от резкого ментального толчка и, чтобы не упасть, схватился за пульт, который он взялся осматривать. Насколько он смог определить, с этой небольшой консоли осуществлялось управление энергоснабжением комплекса. Девять блоков управления нагрузкой, два ввода, модуль балансировки – на вид ничего сложного, но Хелле задумался: зачем такая явная избыточность? Какие системы питают блоки, которые сейчас отключены? Документация нужна как воздух.

Ментальный фон стал наполняться – все больше и больше местных жителей присоединялось к поискам. Приглушив его шум, Хелле потянулся к Малышке с приказом: используя все доступные источники данных, найти хоть что-то о машинах Закрепления Нити. Обшарив консоль, он обнаружил в переднем торце пульта скрытый опломбированный лючок и решительно сорвал печать. С жалобным скрежетом сработал покинутый миллионы лет назад механизм, пульт раскрылся, раздвинулся в стороны, открыв нижний уровень со старинным сенсорным интерфейсом. Хелле подтянул к себе примитивную клавиатуру, нацепил на левый глаз монокль ретинатранслятора и уставился на гнездо для призматического ключа.

– Так, проблема, – пробормотал он. – Ну хоть на чтение у меня доступ должен быть. Проверим…

Система была ему незнакома, но общие принципы архитектуры и интерфейса Хелле неплохо помнил с времен Академии и знал, что Высокий старогаллифрейский всегда использовался как язык системных команд, а контекстное распознавание сможет определить, чего он хочет, и владение формальной системой команд ему не потребуется. Без тени сомнения он отбил на клавиатуре:

– Отобразить графический статус системы.

Старинный транслятор не подвел, ожил, перед левым глазом Хелле начала отрисовываться картинка: алый шар основного генератора, оранжевые энергетические фидеры, лиловые цилиндры блоков установки, ярко-зеленая перевернутая «елка», назначение которой Хелле не понял. Нахмурившись, он отбил следующую команду:

– Наложить графическое отображение системы на карту местности.

Снова все получилось – тонкими серыми линиями на картинке прочертился окрестный ландшафт. Перевернутая елка оказалась колонной на площади, генератор располагался на двухкилометровой глубине под ней, в башнях здания разместились машины Закрепления. Их названия заставили его сначала оторопеть, потом задуматься: Генерация, Детекция, Согласование, Привязка, Натяжение, Выравнивание. И наконец – здесь, прямо у Хелле под ногами – Узел с модулем связи, по всей вероятности, с другими Узлами, раскиданными по наружным границам Вселенной.

– Так, – Хелле почесал нос и поправил монокль-транслятор на левом глазу. – Если считать вспомогательные системы здания – имеем совпадение с количеством нагрузок на пульте. Теперь вопрос, какой модуль вплетает Паутину в ткань пространства-времени…

– Очевидно, Привязка, – раздался незнакомый голос за спиной. Хелле вздрогнул и нервно обернулся. Спрашивается, как незнакомец подобрался к нему незамеченным?

Ах да. Он же сам отстроился от гама в ментальном фоне, который подняли Ведьмы, и поэтому не заметил новоприбывшего. Что ж, сам виноват.

– Пришел помогать? – поинтересовался Хелле у незнакомца – хмурого, коренастого, с густой проседью в темных волосах и ледяным взглядом. – Присоединяйся. Управление Привязкой – вон там, – он указал пальцем влево, на длинную дугу пульта на первом ярусе.

– В курсе, – отрывисто бросил новоприбывший, устраиваясь за указанным ему пультом. – Я пришел потому, что знаю, как действовать. Кстати – я Змей.

– Я Хелле, – машинально отозвался тот. – Хелле из Дома Двора. Если знаешь, что делать – говори!

Змей не ответил вслух ничего, но кинул Хелле нить связки, и тот поразился, как ловко новоприбывший манипулировал своим разумом, замыкая всех присутствующих в единую ментальную сеть, и как быстро и избирательно раскидывал команды. Собравшиеся местные занимали места за консолями, кто поодиночке, кто вдвоем. Зал управления Узлом наполнился щелчками и скрежетом заново активируемых консольных терминалов. Змей порылся в карманах своей черной куртки, извлек призматический ключ, вставил его в гнездо на пульте Хелле и повернул. Подсветка пульта сменила цвет с желтого на белый, транслятор вывел всплывающее окно приветствия. Змей тут же поймал картинку и передал по общей сети:

– Доступ к управлению системой есть. Внимание! Начинаем!

Ожили настенные экраны, замерцали трехмерными графиками и схемами: энергопотребление, натяжение нитей Паутины, плотность ткани континуума, структуры взаимодействия – у Хелле голова шла кругом, но Змей, похоже, отлично понимал, что надо делать. Встав за центральную кольцевую консоль, он проворно отыскал клавиатуру и монокль, подкорректировал режимы отображения на экранах и взялся за работу.

– Детекция: чувствительность минус двадцать, избирательность минус сто, скважность минус восемьсот четыре.

– Есть!

– Согласование: скважность минус двести, четкость минус четыреста, глубина сканирования минус сто пятьдесят.

– Сделано, Змей!

– Натяжение: мощность плюс тридцать, адгезия плюс пятнадцать… нет, двадцать четыре!

– Установлено – мощность плюс тридцать, адгезия плюс двадцать четыре!

– Энергоснабжению: натяжение плюс тридцать, детекция минус пятьдесят, согласование минус сорок, накопители пиковой нагрузки – горячая готовность. Свободная мощность на привязку и натяжение в равных долях по моей команде.

– Готово! – отозвался Хелле, прикидывая, что задумал Змей. Кажется, он пытается упрочнить Паутину, увеличив количество и плотность ее нитей, усилить ее связь с тканью континуума и таким образом уберечь ее от расползания, а потом стянуть разрыв с помощью тех же усиленных нитей. Идея выглядела рабочей, он и сам бы затеял что-то в этом роде, но не то врожденный инстинкт, не то приобретенная недоверчивость зудели над ухом как настырное лесное насекомое. Хелле поначалу отмахнулся от этой мысли, но она исчезать и не подумала – напротив, окрепла. В самом деле, при таких параметрах…

– Стоп! – Хелле грохнул кулаком по консоли и выдернул из нее ключ. – Змей, так нельзя! Это опасно! Если увеличить мощность натяжения, но ухудшить согласование, Паутину разорвет!

Тот резко повернулся на голос и демонстративно убрал руку за отворот своей куртки.

– Разорвет, – подтвердил он ледяным голосом. – Теперь совершенно точно разорвет. А теперь всем – шаг назад от пультов! Держать руки на виду!

Из-за отворота куртки Змея выглянул ствол компактного стазера десантного образца, и Хелле растерянно поднял руки вверх, беспомощно озираясь по сторонам.

– Зачем? – не без труда выдавил он. – Зачем ты это сделал, Змей?

Тот криво ухмыльнулся.

– Зачем тебе это знать? – поинтересовался он и коротко глянул на наручные часы – а впрочем, отметил Хелле, не часы это, а хитрый графический индикатор. – Хотя… Ты думаешь, мы погибнем? Нет, если все сделаем правильно и если милая темнокожая леди за пультом Детекции меня не обездвижит. Не делай этого, дорогая! Да, Паутина порвется – но мы успеем натянуть ее заново.

– Тогда, может, вообще ее не рвать? – буркнул Хелле себе под нос, на что Змей сердито нахмурился.

– Я думал, тебе интересно… – он снова покосился на свои часы-индикатор. – Нет, все равно выслушайте. Вы должны знать. И да, можете опустить руки.

Хелле кивнул, расслабляясь, Змей опустил стазер, подмигнул темнокожей ведьме и продолжил:

– Вы все отлично знаете, что в Паутине Времени есть неприкосновенные места – фиксированные точки. Но как быть, если одна из таких точек – разрушение Родного мира? Ее надо уничтожить любой ценой, не так ли?

– Именно так, – подтвердил Хелле. – Вынужден согласиться с тобой.

– Рад слышать, – отмахнулся от него Змей. – Выход один. Не можешь стереть запись – уничтожь носитель. Вы скажете – разрыв Паутины обрушит Вселенную в хаос. Да, это так – если не успеть натянуть ее заново. Вселенная колоссальна, она обладает огромной инерцией. Поэтому у нас будет временное окно. Я проводил расчеты, делал симуляцию в Матрице – у меня получилось. Если разорвать Паутину и восстановить ее с нужным нам набором фиксированных точек в течение шестидесяти трех – шестидесяти четырех микроспанов после разрыва, Хаос не захватит Вселенную – может, мы потеряем узкую полоску Предкраевой области, но это допустимые потери. Пара-тройка десятков скоплений древних звезд – да провались они в Ккабу, но наш Сияющий мир Семи Систем будет жить!

– Змей, – вдруг окликнула его темнокожая Ведьма, – а что это за событие? Откуда ты знаешь, как погибнет Галлифрей?

– Откуда? – переспросил тот и опять недовольно покосился на индикатор. – Из Матрицы, леди. Я там был. Будет война. Гибрид двух воинственных рас обрушит на Галлифрей армию чудовищ. Я видел его на куполе Цитадели! Он уничтожит нашу Родину и повергнет Вселенную в хаос – мы должны его остановить!

– Должны, – угрюмо подтвердил Хелле. – Но почему ты не сказал об этом сразу? Если бы ты объяснил свой план с самого начала, разве мы не помогли бы тебе по доброй воле? Так зачем надо было врать? И не врешь ли ты нам сейчас?

Змей поморщился, нервно вскинул голову, но промолчал. Вместо него ответила темнокожая Ведьма.

– Змей и не собирался вам рассказывать. Расчет был на то, что все произойдет мгновенно, – девушка вышла из-за пульта и мягким шагом направилась к центру зала. – Он ничего восстанавливать и не собирался. Хаос поглотил бы нас первыми, и убежище Дома Иксион заодно. Но все пошло не по плану: фиксированная точка не исчезла, Паутина уцелела, планета не упала за Край. Поэтому ему приходится сочинять. Хотя на самом деле он сейчас пытается понять, где допустил ошибку.

– Самое интересное, что нигде, – Ведьма за пультом Согласования откинула капюшон, и Хелле тихо охнул, узнав свою несносную сестрицу Таис. – Его план был прост: воспользоваться локальным катаклизмом, нагнать панику и хаотичными действиями всех собравшихся здесь разбалансировать настроенную систему генерации Паутины – отчего она бы успешно порвалась. Для этого ему нужен был всего один ключ управления – остальные он надежно припрятал в библиотеке Дома Иксион. Но он понятия не имел, что поможет реализовать другой план, для которого нужны все ключи.

Изображение на главном экране вдруг подернулось рябью, расплылось, и сквозь мельтешение цветных пятен проявилась иная картинка – бок густо обросшей протуберанцами слабо светящейся голубой сферы, наполненной разноцветными блестящими точками, огненная трещина, надсекающая самый большой протуберанец у вершины и нацеленные в разрыв черные клинья тьмы. Внутри голубой сферы мерцала оранжевая, сотканная из тонких светящихся проволочек с крошечными крючками, цепляющимися за голубую ткань – очевидно, локальный фрагмент Паутины Времени в работе. Но тогда черные клинья – это…

– Черное на схеме – это Хаос, все верно, – из люка в полу перед экраном выбрался, точнее, выскочил чертиком из табакерки лохматый парень в длинном плаще. Тот самый, кто дрался вместе с Таис на Звездной Кузнице – только сейчас без штурмового скафандра и светового меча. – Банда, я закончил – на честном слове, но держится, нужные изменения внесены. Так, где я остановился? А, Хаос… Нет, Хелле, он не атакует. Разве вода нападает, когда льется в пробоину? Нет, она всего лишь подчиняется законам физики. Тут то же самое – из-за той трещины образовалось слабое место, и Хаос ринулся туда. Противостоять бесконечной энтропии нелегко, но мы усилили Паутину, увеличили число генерируемых нитей и число фиксированных точек – то есть адгезию к континууму. Если она выдержит, а у Шторм получится закрыть трещину, мы будем в безопасности. Кстати говоря, ей пора бы уже и закончить…

– Что? Стоп, погоди! – Змей резко повернулся к говорившему. – Ты хочешь сказать, что Паутина не натянута один раз в момент Закрепления Нити?

– Каждый паук знает: если паутину не подновлять, она порвется, – отозвался тот. – Закрепление Нити – постоянный процесс. Как вы думаете, что делает блок Генерации? Именно это. Фиксированные точки – точки связи с континуумом. А все вместе – наш зонтик от Хаоса, структура, которая обеспечивает стабильность этой Вселенной!

– Именно, – подтвердила темнокожая Ведьма, поглядывая на главный экран. – Генератор Порядка против сил Хаоса. Иначе Дом Иксион не стал бы защищать Паутину, а воспользовался бы шансом ее разрушить. Но мы не хотим свалиться за Край вместе с…

Вдруг она осеклась на полуслове, открыв рот, и Хелле увидел, как краска сбежала с ее лица. Лохматый заметил это, перевел взгляд на экран – и так и замер, приоткрыв рот и вцепившись мертвой хваткой в волосы на затылке.

– Что?! – гневно выкрикнул он. – Нет, нет, нет, нет! Шторм, зачем?!

Хелле вслед за ним уставился на главный экран. Трещина, надсекавшая край протуберанца, ярко вспыхнула, мгновенно расползлась на пол-экрана – и вдруг исчезла. На ее месте медленно, точно в кошмаре, закручивался аккреционный диск новорожденной малютки – черной дыры.

– Оригинальный способ и закрыть трещину, и остановить Хаос одним ударом, – пробормотала Таис себе под нос. – Шторм спасла нас от мгновенного прорыва. Но она теперь там! Как она найдет путь назад?

– Причем, когда эта мелкая дырка испарится, калитка захлопнется, – отозвался лохматый и потянул себя за ухо. – Будет второй Грюссдерааль. Но решение есть, Шторм об этом знает. Она надеется на нас. Старушка только что передала мне сообщение от Макса. Шторм и Максим уверены – мы сможем выдернуть их оттуда.

– Мне бы ее уверенность, – поморщилась Таис. – Время уходит. Сколько у нас?..

– Больше, чем ты думаешь, – бросил лохматый в ответ. – Здесь есть и доступ к Вихрю, и магия. Мы сможем притормозить поток.

Вдруг он неуловимым движением скользнул к Змею, и тот охнул от боли, согнувшись пополам, а локоть его выкрученной правой руки уставился в потолок. Выпавший из ладони стазер звонко грохнул об пол. Лохматый откуда-то выхватил портативный звуковой манипулятор, повел им – тот разразился длинной свистящей трелью, и рукава куртки Змея сцепились прилипающими застежками у него за спиной. Тогда лохматый выпустил его, шагнул назад и отряхнул руки.

– Не размахивай своей глюкалкой у меня перед носом, – процедил он. – Если бы не ты, Шторм была бы здесь, а не провалилась бы со своей ТАРДИС Омега знает куда. Если мы ее не вытащим, ты отправишься за ней.

Вдруг он снова замер, точно пораженный громом, а затем резко повернулся к Таис. Они зацепились взглядами и одновременно выдохнули:

– Идея!..

– Идея!..

– Я поняла, – темнокожая Ведьма (или не Ведьма, промелькнула мысль у Хелле, а пришелица из Темных времен, когда Дом Иксион еще не канул в безвестность изгнания) энергично кивнула. – Сингулярность! Верным будет любое направление. Нужно просто дать ориентир!

– Протянуть путеводную нить, – уточнила Таис и вдруг нахмурилась. – Я могу сплести ее… Могла бы. Но Танто Ведьм у Шторм. Без него я не смогу манипулировать входящими потоками высокой энергии и буду плести слишком долго. Доктор, если ты замедлишь ход времени, ты не сможешь продержаться достаточно.

– Нужен трансформатор, – рука Доктора снова потянулась к волосам. – Его можно было бы сделать из ТАРДИС… Но моя Старушка осталась в эллинге Максима. Хелле! Малышка на ходу?

– Н-нет, – выдавил тот. – И она не успеет восстановиться. Если верить приборам, – он указал на главный экран, – эта черная дыра схлопнется куда раньше.

– Настолько я поток не заторможу, – Доктор нервно прошелся вдоль экрана. – Тем более, что ТАРДИС местное время не указ, у нее свое собственное. И какой у нас выход?

– Выход? – темнокожая вздохнула, в ее взгляде мелькнуло нечто, похожее на сожаление. – Выход есть, но он тебе не понравится. Метод Кали. То, что она пыталась сделать с тобой.

Лохматый резко выдохнул, кивнул и вытянулся перед темнокожей, закрыв глаза.

– Хорошо, Секвэллис. Я готов. Сделай это!

– Не спеши, Доктор, – Таис пристально оглядела его с головы до ног. – Сначала дай мне кое-что проверить. Сейчас будет неприятно.

Ее правая ладонь легла на затылок лохматого, левая, сжатая рукой-копьем, с виду несильно ткнула его в живот, но он скрючился от боли, пошатнулся и упал на колени. Поднял голову, решительно стер выкатившуюся из носа каплю крови и поинтересовался – слабым голосом, но требовательно: